Текст книги "Страна зоогомов"

3

Наутро мы, вооружившись, отправились в Зинину квартиру. Там никого не было, но разбитые окна и перевернутая мебель свидетельствовали о том, что зоогомы хорошо здесь похозяйничали. Это означало, что вечеринка буквально спасла обеим девушкам жизнь. Подъезд, казалось, полностью вымер – не было слышно ни звука за дверями квартир. Когда мы вышли на улицу, чтобы понять, как зеленые твари добрались до Зининых и даже до моих окон, мы обнаружили, что все окна до третьего этажа включительно были разбиты. Алексей обеспокоился за свою и без того потрепанную машину, но она стояла нетронутой.

Город, по всей видимости, оказался во власти зоогомов. Магазины уже не работали, хотя можно было зайти в открытые двери и взять то, что осталось. Мы решили, что нужно запасаться провизией и около восьмидесяти килограммов разной пищи перетащили в квартиру. Казалось, что из всего подъезда только мы остались живыми. Однако, человеческих тел не было видно. Мы даже забрались в несколько квартир через окна на первом этаже – все перевернуто и никаких следов людей. Это казалось странным. Причем беспорядок был куда большим, чем у Зины. В некоторых комнатах я видел куски зеленой чешуи и странные голубоватые лужицы – должно быть какие-то органические выделения зоогомов. Гера подтвердил мои подозрения.

– Это моча, – сказал он.

– Надо спуститься к тебе и забрать все уцелевшие вещи, – сказал я Зине, когда мы вернулись.

Мы пошли все вместе и через полтора часа перенесли все, что Зина сочла нужным. Она очень переживала за свои любимые наряды, но они как раз оказались наименее поврежденными. Уцелели также ее фотографии и гипервидеокассеты с клипами, в которых она снималась. Мы забаррикадировали мебелью окна в ее квартире и вернулись ко мне.

Радио до двенадцати молчало, а телевидение по трем из шестнадцати каналов (остальные не работали) передавало балетные спектакли и симфоническую музыку.

Первые новости мы получили в десять минут первого. Вся северная и центральная часть города была опустошена зоогомами. Передали названия улиц, ограничивающих зону влияния зеленых. Мы оказались на захваченной ими территории. Положение у нас было не из лучших, но электричество и вода были, а это означало, что мы могли жить и ждать. Я сверился с таблицей событий. Сегодня в три должно было начаться зоогомное телевещание.

Около часа дня послышались автоматные очереди и на улицах снова появились отряды вооруженных людей. Мы приветствовали их как освободителей. Солдаты улыбались. У многих на сапогах была видна зеленая чешуя. В три часа пятнадцать минут мы смогли увидеть первые зоогомьи телепередачи.

Сначала на экране появился один из зеленых и его невразумительное хрипение и рычание было переведено на человеческий язык.

– Половина обитаемого мира уже находится под нашим влиянием. Сдавайтесь те, кто еще сопротивляется, радуйтесь те, кто уже смирился с нашим господством. Мы хотим мира и добра, потому что именно мы являемся следующим шагом в эволюционном развитии и вовсе не хотим уничтожения всего живого. Восстановление природного баланса – вот что заботит нас сегодня больше всего.

На экране мелькали картины, свидетельствующие о мирной и красивой жизни под властью зоогомов. Потом прозвучала существенная информация.

– Каждое утро в шесть часов мы выпускаем по всем улицам города черный туман, который является изобретением наших ученых. Все, кто вдохнул туман, превращаются в зоогомов. Это превращение было заснято нами на пленку и сейчас мы вам его продемонстрируем.

Мальчик четырех-пяти лет, едва видимый в клубах тумана, начал превращаться в зоогома. Его родители с ужасом смотрели на него, потом случилось страшное: мальчик бросился на маму и впился ей зубами в шею, в результате чего она вся покрылась зелеными чешуйками и черты ее лица стали зоогомьими. Отец пытался отбиваться от атакующей его твари, которая еще недавно была его сыном, но ему помогла мама. На этот раз оказался необходим половой акт, который был также показан во всех подробностях. В конце перед нами предстала семья из трех зоогомов. Они сорвали с себя одежду и торжествующе захрипели.

Это было настолько невероятно, что я мог бы принять это за фантазию сочинителей ГВР (гипервидеореальности), но, к величайшему ужасу, это была правда.

– Сегодня нам удалось поднять уровень тумана до третьего этажа в Северных и центральных районах города. Мы полагаем, что завтра утром удастся накрыть им весь город. Вот как это было в Стерлитамаке.

Показали город, накрытый облаком тумана, а потом жителей, которые все поголовно стали зелеными.

– И что, все это не выдумки? – спросила Зина.

– Кажется, нет, – ответил ей Алексей.

Зина взглянула на него искоса: вчерашний инцидент еще не был забыт, хотя Алексей утром просил у нее прощения. Как мне показалось, сильно переигрывая при этом. Получилось, что, прося прощения, он намеренно унижался перед ней. Женщины не прощают мужчин, которые извиняются униженно. Они прощают лишь тех, кто может любую ситуацию обратить в шутку и повернуть фортуну лицом к себе.

Hо вся эта игра эмоций была как бы на втором плане. Мы были поражены услышанным. Говорить не хотелось. Мне вдруг стало понятно, почему квартиры до третьего этажа опустели, почему не было человеческих тел и почему все вещи были перевернуты.

– Макс, а у тебя окна герметичные?

– К счастью, да. Помните вчерашний стук? Если бы не герметичность окон, это был бы такой грохот…

– Но это еще не гарантирует, что туман не проникнет сквозь них, – сказал Гера. И еще – остается дверь, которая далеко не герметична.

– Туман ползет только по улице, – сказал Алексей.

– Но в подъезд он попадает, это неизбежно, – ответил ему Гера. – Надо уезжать из города.

– Ноябрь, холодно, со дня на день пойдут дожди, кругом стада зоогомов. Куда можно убежать? – спросил я. – Надо герметизировать дверь. Я видел отличную резину в одной из квартир, куда мы лазили сегодня. Давайте возьмем ее и обобьем косяки внутри и снаружи, а потом проверим, насколько герметично это получилось. На ночь, ближе к утру, можно одеть респираторы, у меня есть двенадцать штук, подарок друга – военного химика. Кроме того, существуют и чисто химические способы нейтрализации этого тумана, только нужно знать, из чего он состоит.

– Макс прав. Бежать некуда, – согласился Алексей. – Я уже столкнулся с зоогомами на дороге, когда прошлой ночью ехал в город от тещи.

– Давайте планировать наши действия, – сказал я. – По всей видимости, самыми уязвимыми для тумана являются дети. Таковых у нас нет, и это уже хорошо. Кстати, в моих галлюцинациях двадцатилетней давности я видел людей, имеющих иммунитет к черному туману. Помнишь, Гера?

– Помню. Hо у нас есть только один способ проверить, кто из нас обладает этим иммунитетом. – Он грустно усмехнулся.

– Чтобы проверить герметичность окон, предлагаю развести самый вонючий костер на улице с тем расчетом, чтобы дым шел на окна. Посмотрим, проникнет ли вовнутрь запах.

– Подожди, Макс, – сказал Гера. – Если у тебя герметичные окна, то как же в квартиру поступает воздух?

– У меня озонатор.

– Воздух все равно должен поступать, – сказал он.

– Вентиляционные трубы! – осенило Алексея.

– Надо срочно добыть баллоны с кислородом, какой-нибудь клей типа ПВА, залить щели на окнах, тем же клеем приклеить резину на косяки вокруг двери, заделать вентиляционные решетки и ждать.

– Чего ждать?

– Чего-нибудь, – сказал я. – По моим конспектам это должно продлиться неделю, не больше.

– Кто знает? Может быть, ты видел самое начало всего этого? Мир станет полностью зоогомьим за одну неделю.

– Глухая оборона – худший способ защиты, – сказала Зина. – Надо найти источник черного тумана и уничтожить его.

Не знаю, как моих собеседников, а меня эта мысль совершенно поразила.

– Было бы хорошо сделать это, но для зеленых это не просто способ захватить контроль над территорией, а и источник удовольствия, за который они, конечно же, будут сражаться, – ответил ей Гера. Слушай, Макс, чем не сюжет для рассказа – ведь зеленые изобрели идеальное оружие.

– Н-да!.. – сказал я. – Предлагаю разделиться. Мы с Алексеем поездим по окрестным магазинам и поищем то, что нам нужно для обороны. Это надо сделать, пока в городе вооруженные люди.

– И пока они не превратились в вооруженных зоогомов, – заметил Гера.

Он начинал меня раздражать своими остротами.

– Зина! – продолжал я. – Было бы хорошо, если бы ты по телефону выяснила как связаться со штабом военных и, если удастся связаться с кем-то из них, передала бы им следующее: солдатам, которые в шесть утра будут в городе, грозит опасность пострадать от черного тумана, необходимо найти и уничтожить источник этой пакости. Но до шести утра. Скорее всего, этих источников много. Гера! Тебе придется поискать командира той части, которая стоит в нашем квартале.

– Без проблем! – Гера обулся и вышел за дверь.

Алексей одел на себя двустволку и повесил на пояс коллекционную саблю в отделанных серебром ножнах. Пистолет он торжественно вручил Ане. Видимо, к Зине он просто боялся лишний раз обратиться. Пришлось мне, глядя на своего попутчика, вооружаться самурайским мечом. Это оружие всегда внушало мне чувство уверенности и, кажется, делало мое тело более гибким и сильным, когда я фехтовал. Я удобно пристроил меч на спине, так что его рукоять высовывалась из-за левого плеча.

Мы спустились вниз. Взвод пограничников за углом расстреливал в упор группу зоогомов из автоматов. Мне стало жутко при мысли о том, что, может быть, еще вчера эти зеленые полуживотные были людьми. Они смотрели на своих палачей со слезами на глазах и не умирали даже когда пули попадали в голову и сердце. Они снова и снова вставали у стены, все покрытые слизью, но непокоренные. Их расстреливали до тех пор, пока последние признаки жизни не покинули изуродованные чешуйчатые тела. Запах тухлой карболки витал над этой сценой.

Мы зашли в магазин «Все для вашего дома». Продавцов не было. Среди разбросанных вещей мы с большим трудом нашли несколько литровых банок универсального клея. В магазине «Спорт и туризм» в кладовой мы обнаружили акваланги и, недолго думая, взяли пять комплектов, прихватив еще двадцать компакт-баллонов с кислородом – все, что было в магазине. Каждый баллон был рассчитан на четыре часа.

Мы вернулись домой, выгрузили добычу, потом спустились в одну из квартир на первом этаже, забрали резиновые ленты, замеченные мною утром, и тоже доставили их в квартиру.

Зине удалось переговорить с начальником штаба стрелкового корпуса, но он, по ее словам, не воспринял эту информацию как новую.

– У него был очень усталый голос, он сказал, что они обязательно примут эту информацию к сведению и что он благодарен за помощь со стороны гражданского населения.

– Спасибо, Зиночка, – сказал Алексей. – Мы должны съездить поискать бензин в этом городе. Скоро вернемся.

Она посмотрела на него с неприязнью. Я подошел к ней и погладил по щеке.

– Hе будь такой букой. Ты очень хороша в этих красноватых солнечных лучах, и тебе не идет хмуриться.

Она улыбнулась, быстро обняла меня и поцеловала в щеку.

– Как я тебя люблю, Макс. Ты прелесть.

Мы нашли пустые канистры, заполнили их на заправке бензином, по пути ограбили коммерческий ларек, забрав оттуда все, до чего не добрались солдаты.

Мы не встретили ни одного зоогома, хотя тщательно изучали каждый закоулок, прежде чем повернуться к нему спиной.

Когда все похождения по городу были окончены, моя квартира больше напоминала склад.

Вернувшийся Гера, поедая бутерброды с печенью трески, рассказал как по его информации направили батальон спецназа, который должен был обезвредить устройство, синтезирующее черный туман. Отряд был снабжен кислородными баллонами и масками для дыхания, что позволяло им действовать даже после запуска установки.

Эта новость нас порадовала, но уже сгущались сумерки и надо было герметизировать окна и дверь. За два часа мы справились с этим, так что даже зажженная в подъезде резина не ощущалась в квартире совершенно. Вентиляционные отверстия и микрощели окон были тщательнейшим образом заклеены. Теперь единственным источником кислорода в квартире были баллоны. Я включил озонатор и мы приготовили в микроволновке ужин.

По каналу зоогомов показывали фильмы коммунистических времен. Особенно много было комедий Гайдая с их идиотским юмором. Как не стыдно было все это снимать, когда полстраны сидело в лагерях, а оставшаяся половина стучала друг на друга! И все это такое противоестественное, совершенно несмешное, глупое, отцензуренное. Я включил гипервидео на стереоэкран. Ту самую комедию, которую когда-то обещал Зине. Телевизор и радио оставались включенными – мы следили за новостями.

На севере стада зоогомов прорвали оборону, нашими отрядами были захвачены какие-то странные приборы. Вероятно, синтезаторы тумана. Возможно, все наши усилия по герметизации были совершенно напрасны. Но чувствовать себя в безопасности, когда весь мир вокруг гибнет, было приятно.

4

Анечка сегодня днем выглядела не такой эффектной женщиной, как вчера ночью. Оказывается, при дневном свете полосатость воспринималась уже не как сексуальная привлекательность, а как нечто отталкивающее, нечеловеческое. Зато Зина, кажется, совсем не была встревожена ситуацией и нисколько не утратила очарования. Мы открыли бутылку розового вина и не спеша потягивали его, смотря комедию. Потом я поставил кассету с эротическими музыкальными клипами. Трехмерная эротика ворвалась в комнату и глаза женщин заблестели мягким блеском. Через какое-то время Анечка встала и стала танцевать рядом с обнаженными голограммами. Ей удалось стать частью клипа, а потом одежда естественным образом исчезла с ее тела. Это был прекрасный танец. То есть мы все смотрели на это, открыв рот. Грация у нее была поистине кошачьей. Я почувствовал острое, как кинжал, возбуждение. Думаю, мои братья по несчастью тоже. Зина смотрела на нас с легкой улыбкой. Я почувствовал, как ей хочется показать нам свое тело, но она, видимо, боялась нарушить эту приятную атмосферу свободы и удовольствия. Я видел как затвердели ее соски, проступившие сквозь тонкую ткань.

Клип кончился. Анечка поклонилась и под аплодисменты отправилась в соседнюю комнату одеть на себя что-нибудь.

Мы откупорили еще одну бутылку.

Алексей встал и вышел из комнаты. Hикто не обратил на это внимания, но через несколько минут мы услышали звук сочной пощечины и женский визг. Алексей влетел в гостиную, держась за челюсть и молча сел на свое место. Я подумал, что он идиот. Мужику далеко за тридцать, а затаскивать женщин в постель так и не научился. Вскоре появилась Аня. Она была розовой и не поднимала глаз. Гера обнял ее, усадил рядом с собой и налил шампанского. Вскоре она расслабилась и начала смеяться вместе со всеми. Алексей напился и уснул за столом. Я оттащил его на раскладушку в соседнюю комнату и мы забыли о его существовании.

Вечер тек. Около одиннадцати мы услышали странные звуки на улице. Это был визг на ужасно высокой ноте, потом грохот и скрежет. В окна начали стучать, как прошлой ночью.

Я выключил свет, чтобы увидеть, что там происходит. Не меньше десятка зоогомов висели на оконной решетке. Женщины начали кричать.

Что-то тяжелое с противным хлюпаньем упало на асфальт. Я задернул занавески, ругая себя, что не додумался до этого раньше – зачем привлекать излишнее внимание? Ведь с улицы окна моей квартиры были единственными освещенными.

Постепенно стуки утихли и мы решили укладываться спать. Гера предложил дежурить до утра. Мы согласились, что это необходимо.

– Дежурить надо парами, тогда есть гарантия, что не уснешь, – сказала Аня. Обе девушки были сильно напуганы этим стуком и о сне, само собой, даже не думали.

Решили тянуть жребий. Мне выпало дежурить с Зиной, Гере с Аней. Мы заступали первыми, а Гера и Аня должны были в без пятнадцати минут шесть разбудить нас, чтобы все одели маски аквалангов.

Мы договорились, что часовые должны внимательно следить за уровнем углекислоты и в случае надобности увеличивать струю кислорода из баллона. Чтобы не привлекать излишнего внимания зоогомов, они должны были сидеть с плотно закрытыми шторами на окнах при свете ночника или телевизора и будить друг друга, если захочется спать.

Было двенадцать ночи. Мы с Зиной, можно сказать, заступили на дежурство. Аня и Гера посидели немного с нами, потом ушли в библиотеку.

Около часа ночи по зоогомьему телеканалу начали передавать беседу с двумя учеными, которые изобрели черный туман. Я позвал Геру, зная, что ему это будет интересно.

Благообразные старички в костюмах и галстуках совершенно в стиле передачи «Очевидное – невероятное» излагали весьма необычные вещи.

– Скажите, пожалуйста, – журналист сидел спиной к камере и разглядеть его лицо было невозможно, – чем же зоогомы отличаются от людей?

– Генотипически это люди, но некоторые гены более активны за счет фермента, который мы назвали солипсил. Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что солипсил, будучи введенным в организм любого человека даже в минимальной дозе оказывает на его генотип корректирующее воздействие. После этого жизнестойкость организма повышается в тысячи раз, но и внешность необратимо изменяется. Не существует вируса или микроба, способного причинить вред организму зоогома, они очень быстро регенерируют утраченные органы, даже если поврежден участок мозга или глаз. Все функции органа восстанавливаются после регенерации.

– Значит, это существа более высокой природы, чем мы?

– Можно сказать и так. Дело в том, что мозг зоогома – носитель разума, как и человеческий. Это бесспорно. Но солипсил ускоряет его работу в несколько раз. Так называемый язык зоогомов является следствием такого ускорения. Агрессивность – это тоже качество, принципиально отличающееся от знакомой человеку агрессии. Представьте как вас должен раздражать человек, который думает в несколько раз медленнее, чем вы.

– Когда-то, – вступает в беседу другой ученый, – в народных сказках присутствовали говорящие звери. А помните «родила царица в ночь не то сына, не то дочь, не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку»? По прошествии веков, если зоогомы исчезнут, о них сложат другие сказки, к которым будущие поколения людей будут относиться также скептически.

– Вот тут он проговорился, – вставил Гера. – Зоогомы исчезнут, а люди останутся, а?

– Чем можно объяснить появление зоогомов на планете именно теперь? – спросил ведущий.

– Дело в том, что природа всегда восстанавливает баланс. Когда один вид развивается слишком сильно и начинает угрожать существованию большинства других видов, природа пытается уменьшить его численность. Вспомните, как это происходило в средние века – чума, холера, оспа… Численность человечества держалась в жестких рамках. Но постепенно человек научился бороться с болезнями. Природа теперь пыталась создать такие микроорганизмы, которые оказывались сильнее изобретенных лекарств или иммунитета, порожденного поголовными прививками. Человек изобретал вакцины, природа – все новые и новые вирусы и бактерии. Наконец, возникли рак и СПИД, которые очень долго оставались неизлечимыми. Но в конце концов человечество нашло средство даже против них. И тогда появились зоогомы. Если человечество найдет средство борьбы против этой напасти, то появится что-то еще более сильное. Баланс должен быть восстановлен.

– Как вы относитесь к идее применять ядерное оружие небольшого радиуса действия к скоплениям зоогомов?

– Радиация, как и все прочие человеческие страхи, на них не оказывает значительного воздействия. Не думаю, что эта идея так уж хороша.

– Не кажется ли вам, что природа сама себя загоняет в тупик, создавая такой неуязвимый биологический вид? Ведь его численность тоже придется контролировать?

– Вероятно, есть какая-то уязвимая зона, предусмотренная природой для этих целей. Но нам о ней пока ничего неизвестно.

– И последний вопрос. Согласились бы вы стать зоогомами?

– Для меня лично это способ уйти от старости. Когда-нибудь я включу вот этот прибор, делающий солипсил усваиваемым через легкие, и стану молодым сильным зоогомом. Думаю, это очень приятное ощущение.

– Спасибо. С вами в эфире были выдающиеся исследователи зоогомов Павел Николаевич Брынцалов и Федор Емельянович Пустырин.

Начали передавать клипы с участием зоогомов. «Green peace» щедро выделял деньги на их производство. Когда-то, до всей этой истории в городе, некоторые из них даже казались мне симпатичными. Но теперь…

– Невероятно! – сказал Гера. – Я бы не поверил, даже если бы мне рассказали.

– Я тебе это когда-то рассказывал, – напомнил я ему.

– Да, но там были совершенно другие логические построения. Такое никому бы даже в голову прийти не могло.

– Да. Мое пророчество не было точным. В нем все время прослеживается какая-то приблизительность.

– Я не могу во все это поверить, – сказала Зина. – Сижу, смотрю на все это, вижу за окнами эти мерзкие хари, но поверить, что это на самом деле, не могу. Мне страшно.

Она сидела на диване, не обращая внимание на распахнувшееся на груди платье, руки беспомощно замерли на голых коленях.

Я подошел к ней и обнял. Она доверчиво приникла ко мне. Как ребенок. Что я мог ей сказать? Я сказал, что мы за прочными стенами, высоко над землей, что нам никто не страшен…

И все это было неправдой. Они не атаковали нас, потому что надеялись на солипсил в черном тумане. А когда они поймут, что туман бессилен против нас, они придут и разорвут нас на части. Потому что мы вчерашняя ступень эволюции, и численность нашего вида должна быть уменьшена.

– Что сказал этот старичок? Как его, Пустырин, который хотел стать зоогомом… Он сказал, что природа, вероятно, сконструировала какое-то слабое место у этих тварей. Но мы не знаем какое. – Гера встал и начал возбужденно прохаживаться по комнате. – Понимаешь, он говорил, что не знает, но его жесты и мимика говорили о том, что в этот момент он лжет, и лжет из страха, потому что боится проговориться. И зоогомом он не хочет быть. Он тоже лгал.

– Мне тоже почувствовалась фальш в его голосе, – сказала Зина. – Так, значит, он знал о слабом месте? Знал?!

– Ты сказал Пустырин? – спросил я.

– Да, – подтвердила Зина, – Федор Емельянович. У меня дядю звали точно также, поэтому я запомнила.

– Я мог бы найти его по справочнику в интернете, – сказал я. – Ведь телефон еще работает?

– Работает, – подтвердил Гера, снимая трубку.

– Тогда помоги подключить модем. Мы минут десять возились с проводами, потом я нырнул в интернет и через минут двадцать нашел электронный адрес, на который просили присылать отзывы за книгу Пустырина «Зоогомы вокруг нас».

Мы составили письмо с просьбой сообщить нам все, что он знает об уязвимости зоогомов. Мы описали наше положение, нежелание сдаваться и просили дать нам хотя бы минимальный шанс выжить. Основным автором текста был Гера, который утверждал, что чувствует, какие именно вербальные структуры подействуют на этого человека.

– Но откуда ты знаешь, что порядок слов должен быть именно таким? – допытывался я, показывая пальцем на одну из самых идиотских словесных конструкций.

– Он точно также закидывает ногу на ногу, – невозмутимо отвечал Гера. – Сначала почти ботинком на колено, а потом медленно опускает ногу.

– Ну черт с тобой.

Когда мы закончили, было уже половина третьего, и Гера со спокойной совестью отправился спать. Я сказал ему, что разбужу его около четырех. Через полчаса письмо будет на месте. Может быть, утром Пустырин его получит.

Мы с Зиной выпили по большой чашке кофе, но спать все равно хотелось. Слушая музыку и одним глазом глядя в телевизор, чтобы не пропустить чего-нибудь существенного, мы как-то незаметно для самих себя придвигались все ближе и ближе друг к другу, потом наши руки соприкоснулись, мои пальцы ласково коснулись ее предплечья, шеи. Она всегда казалась мне женщиной необыкновенной, божественной красоты, но сегодня я чувствовал искры, пронизывающие меня и ее насквозь, я видел блеск ее глаз и ее влажные губы. Я коснулся их своими губами. Голова моя закружилась, и я словно нырнул с утеса в прозрачную глубину моря. Когда она сбросила платье, я поразился совершенной красоте ее тела. Я касался его своими горячими пальцами и губами едва-едва и, кажется, это сводило ее с ума. А потом она стонала в моих руках и отдавалась мне бесконечно.

В четыре часа мы разбудили Алексея с Аней и сладко уснули в объятьях друг друга. Было уже душно и перед сном я приоткрыл кран баллона чуть сильнее.