Текст книги "Черный Шаман"

ГЛАВА 8

В течение дня Вадим несколько раз просыпался, чтобы закусить консервами, отпить из калебасы и справить малую нужду. Оправляться под фрукты было как-то непривычно, но сержант успокоил себя тем, что настоящему диверсанту не пристало изображать джентльмена. Один раз Вадим даже сковырнул банан, но тот оказался таким зеленым и жестким, что есть его было невозможно. К тому же от немытого фрукта, как вспомнил сержант, можно легко заработать расстройство желудка. Поэтому он затолкал надкусанный плод в середину сетки.

От скуки сержант взялся рассматривать инопланетную бутыль, хоть американец и запретил ему «лапать» свою драгоценность, чтобы ненароком не повредить. Никаких чудес Косинцеву почему-то не явилось, ртутное содержимое емкости оставалось стабильным все время, словно исчерпало энергию трансформаций или впало в анабиоз.

«Как видно, здесь слишком темно или шумно. Или пыльно», – решил Вадим.

Часов около пяти вечера снаружи стали доноситься не только корабельные звуки, но и посторонние – какие-то сирены, скрежет, рев. А потом и «Гордость джунглей» разразилась собственными гудками. Видимо, судно приближалось к пристани Макунзы.

Вскоре корпус корабля принялся колотиться обо что-то твердое бортами, как будто втискиваясь в узкий лаз. Затем вздрогнул и остановился. Люк над головой сержанта лязгнул, и вниз полез незнакомый негр. Наверное, он собирался метать мешки на палубу. Вадим поразмыслил и решил открыться.

– Матерь божья, – пролепетал матрос, когда Вадим вырос перед ним, словно чертик из табакерки.

Грузчик вылетел обратно, оглашая судно паническими криками. В светлый проем люка сразу заглянул суровый человек с повязкой поперек глаза. Спрыгнув на гору фруктов, он решительно подвалил к Вадиму. Когда-то, несомненно, этот человек был белым, потому что и седая борода, и волосы у него были прямыми, а черты лица – европейскими. Но солнце сделало его кожу темной, будто у коренного дагонца. Вкупе с повязкой это превращало человека в точную копию пирата из исторических боевиков.

– Так ты негр, что ли? – опешил капитан. – А дружок твой сказал, что ты болгарин, который сбежал из рабства у таха.

– Эй, шкипер Джон, помощь нужна? – спросил сверху Ирвин. – А то тут ребята волнуются.

– Никогда не называй меня шкипером, черная обезьяна! – рассвирепел капитан. Затем ткнул Вадима пальцем в живот. – Эй, гони пушку, а то разгружаться пора.

– Какую пушку? Мы ни о чем таком не договаривались.

– Кто с тобой договариваться станет, раб? Все, кончай ерепениться. Давай сюда пистолет с полным магазином, а то живо сдам в полицию.

Вадим поднял глаза и встретился с извиняющимся взглядом Ирвина, который свесился в трюм и сокрушенно качал головой.

– Прости, дружище, пришлось пообещать ему твое оружие. Иначе ты никак не попал бы на корабль. Связываться с беглыми рабами вроде тебя рискованно. Даже для таких смелых мужчин, как капитан Джон. Кстати, где это ты успел так загореть? Прямо до черноты.

Скрипнув зубами, сержант расстегнул кобуру и достал ТТ, доброй тяжестью легший в ладонь. Как ни жаль расставаться с верным боевым другом, деваться было некуда. Не пререкаться же со шкипером Джоном, рискуя познакомиться с местной полицией. Тогда-то уж точно не избежать настоящей каменной кутузки, откуда не вызволит и целая толпа любвеобильных девушек.

– Кобуру тоже давай, – потребовал Джон, заполучив пистолет.

Впрочем, был в этом и положительный момент. Когда спустя час, измотанный до последней степени – пришлось метать наверх сетки с плодами, пока остальные грузчики, прохлаждаясь на палубе, перебрасывали их по цепочке в грузовик, – Вадим выбрался на воздух из трюма и побрел по трапу вслед за свежим Ирвином, лишняя тяжесть на поясе наверняка свалила бы его наземь.

– Куда теперь, командир? – спросил негр. – Слушай, надо бы тебе умыться. А то сажа как-то неровно легла тебе на лицо. Сошел бы за моего брата, если бы не вспотел там, в трюме. Половина гари слезла, и теперь ты какой-то полосатый. А может, тебе обратно закоптиться?

– Попробовал бы не вспотеть на моем месте. На, держи калебасу и быстро наполни ее водой, а то я пить хочу – жуть. Заодно и грязь отмою.

Ирвин поворчал и ушел, а Вадим обессилено упал между двумя штабелями картонных коробок, прямо на деревянный настил пристани. Повсюду сновали служащие порта, все как один черные, ездили какие-то скрипучие тележки, и раздавался звонкий гомон. Хорошо хоть, портовых кранов в Макунзе не имелось, и опасность сверху Вадиму не грозила. К тому же не скрежетали механизмы – все здесь делалось при помощи грубой физической силы.

Солнце уже сильно склонилось к закату, с реки тянуло свежим ветерком, так что между ящиками было тенисто и даже прохладно.

– А ну, бродяга! – вдруг сказал портовый охранник, возникая над сержантом. В руке он стискивал внушительную дубинку. – Проваливай отсюда!

– Я матрос с «Гордости джунглей», – обиделся Вадим.

– Вали, вали. Твоя разгрузка закончена. Тут тебе не ночлежка, ступай в город.

«Как бы нам не разлучиться с Ирвином», – забеспокоился сержант, послушно шагая вслед за суровым негром к выходу с территории порта. Тот, впрочем, был так невелик, что заблудиться или потеряться в нем было невозможно. Вскоре Вадим разглядел довольную физиономию соратника, возникшего со стороны реки.

Дождавшись, когда человек с дубинкой выпроводит сержанта за ворота, Ирвин поспешил следом.

– Вот, набрал в реке для помывки. Извини, питьевой воды не нашел. Наверное, надо искать в городе.

Вадим сунул вещмешок американцу и смыл с себя копоть, которая осела на него во время плавания. Очевидно, переборка, возле которой он устроился в трюме, отделяла грузовой отсек от двигательного, сквозь щели летела угольная пыль и просачивался дым из топки. Кое-как оттерев грязь с помощью куска мыла, которое чудом не потерялось за время скитаний по джунглям, сержант устроился на сломанном ящике. Идти никуда не хотелось, на ноги словно повесили по чугунной чушке. Жажда мучила все сильнее.

Кругом возвышались дощатые стены припортовых складов, покосившихся лачуг и каких-то откровенных развалин, из которых местами поднимались струйки дыма. То и дело в поле зрения возникали и исчезали гнусные типы – они быстро скользили взглядами по диверсантам, оценивали их мощные фигуры и тут же пропадали в узких промежутках между строениями.

– Не нравится мне тут, командир, – пожаловался Ирвин. – Может, пойдем в город? Надо бы жилье снять. Да и жрать охота.

Он пошарил в мешке, и лицо его вытянулось.

– Эй, а где наши консервы?

– Я съел их, понятно?

– Понятно, конечно. Чего ж тут непонятного? Какого черта ты сожрал все наши припасы?! А как же я? Fucked again...

– Ты и бананами неплохо обходишься. А меня уже воротит от них.

– Нет, это слишком, – продолжал возмущаться негр, потрясая мешком, в котором побрякивали только разобранная с целью маскировки винтовка, боеприпасы, штык-нож, соль и кое-какое диверсантское барахло. – Ты слопал весь наш НЗ!

– Заткнись! – взорвался Вадим. – Заткнись и веди меня отсюда в приличное место, где мы могли бы напиться чистой воды, перекусить и найти место для ночлега. Все ясно?

* * *

Люсьен без труда завладел механическим транспортным средством, древним и трескучим – зато вполне быстроходным. Несчастный седой негр, у которого он на рассвете позаимствовал малое речное судно, даже не пытался возражать, лишь в ужасе уставился на LSn-01.2, схватился за сердце и осел на берегу, где и остался лежать, будто пустой мешок.

Посторонние этой операции не видели, андроид не зря был обучен диверсионным методам и подобрался к старику по всем правилам скрытного нападения. Убивать гражданского человека он, разумеется, не собирался – да и не мог согласно действующей по-прежнему программе. Но раз уж старик потерял сознание, то это только к лучшему. Никто не побежит с воплями в Касонго, возбуждая соплеменников баснями про обгорелого монстра.

На дне моторной лодки среди разнообразного хлама Люсьен нашел весьма полезную вещь. Крупный отрез грубой ткани, насквозь пропахший рыбой. Брезгливостью LSn-01.2 не отличался, а потому без колебаний замаскировал свое тело подобием плащ-накидки с капюшоном. Хотя издалека закопченный андроид и походил на коренного жителя планеты, вблизи вряд ли кто-то мог впасть в заблуждение. Теперь же на виду можно было оставить лишь относительно целые кисти рук, а все остальное, в первую очередь лицо с оголившимся металлическим черепом, плотно скрыть от праздных взглядов. Пусть думают, что он обыкновенный уродец. Благо корявые, обугленные пальцы это только подтверждают.

* * *

На лавчонку, торгующую продуктами и пластиковыми бутылками с водой, диверсанты наткнулись почти сразу, едва покинули складскую территорию. Торговая точка приткнулась между двух бедных лачуг и выглядела так же отвратительно, как и все окружающее. Правда, откровенного мусора перед ней не валялось.

– Эй, брат. – Ирвин перегнулся через скрипнувший прилавок и доверительно поманил владельца лавки, тучного негра с вороватыми глазками. – Нам нужна еда и вода, все лучшего качества.

– Нет проблем, – расплылся тот в улыбке. По-французски он говорил хоть и с акцентом, но почти без ошибок. – Все товары самые свежие, срок годности истек только в прошлом месяце. Прямиком с Земли доставили! Я дерьмом не торгую.

– А что, посвежее ничего нет?

– Ты что, брат, с ума сошел? Зачем тебе переплачивать?

– Да у нас и денег нет, – вяло встрял в разговор Вадим.

– Бесплатно не обслуживаю, – отрезал торговец. – Что я, гуманитарная миссия ООН? А может, вы грабители? – Он забегал глазами по округе, словно шныряющие там и сям подозрительные личности могли помочь ему. – Учтите, меня найдется кому защитить.

– Крыша, что ли? – осклабился Вадим. – И здесь та же история!

– Хватит ругаться, ребята, – тепло сказал Ирвин. – У нас есть кое-что получше денег.

– Оружие? – загорелся купец.

– Точно. Настоящие патроны, американские и русские.

– Калибры?

– Калибры – отличные! 5,45 и 5,56. Самые лучшие калибры!

Вадим слушал этот торг с открытым ртом, и только на этом месте смог совладать с собой и вмешаться.

– Да ты что, охренел, солдат? – спросил он по-английски. – Боезапасом торгуешь!

– Ну и что? У нас этих патронов – завались! Все не перестреляешь. Думаешь, лучше подохнуть с голоду?

Сержант ненадолго задумался и вскоре понял, что негр прав на все сто. Действительно, кому нужен умерший от голода диверсант с кучей патронов? А вот живой, но с половиной кучи – очень полезен.

Он важно кивнул и заявил:

– Отлично, только распоряжаюсь тут я, понял?

– Конечно! Ты же командир.

– Ладно, выкладывай товар, – сказал Вадим толстяку, и тот послушно накидал на прилавок вяленых овощей и фруктов, консервированных ананасов, коврижку черного как сажа хлеба и две бутылки минеральной воды с густым осадком на дне. От мясопродуктов и копченой рыбы Вадим решил отказаться.

– Это будет стоить... – подумал торговец. – Пять пачек 5,56 или три пачки 5,45.

– Что? – вспылил Ирвин. – Да где ты видел такие цены? Грабитель!

– Очень плохие калибры! – гнул свое купец. – Кто их у меня возьмет? Да они никому и даром не нужны! Вот если бы автоматный или пистолетный 7,62 был, тогда бы я и на пачку согласился.

– Sonofbitch! – гневно закричал Ирвин. Все-таки торговаться у него, кажется, получалось лучше, и Вадим решил предоставить солдату возможность отличиться. – Не дури нам мозги! Да за твое просроченное барахло я не дал бы и одного патрона 5,56!

– Засунь этот патрон себе в задницу и сядь на костер!

«Откуда у этих балбесов такое знание французского?» – удивленно подумал сержант.

Торг продолжался в таком же экспрессивном стиле еще несколько минут, пока наконец негры не ударили по рукам, остановившись на двух пачках 5,45-го. Вадим, поморщившись, отгрузил плату, сложил припасы в мешок и навьючил его на Ирвина.

– А почему это я должен таскать? – возмутился тот. – Вот не утерплю и все слопаю, как ты.

Вадим проигнорировал стоны соратника и ворчливо заметил:

– Лучше бы торговался на 5,56-ой. У нас их завались.

– Нет уж, пока у нас есть под них винтовка, жить будем на твои патроны, – возразил солдат, и Вадиму пришлось согласиться. – Все равно без автомата они не нужны.

Сержант откупорил одну из бутылок и с наслаждением выпил половину, не замечая отстойного вкуса жидкости.

* * *

Макунза оказалась очень крупным городом – здесь обреталось по меньшей мере тысяч десять дагонцев. Она стояла на месте слияния двух рек, Касуку и Ломами, а потому служила естественным местом пересечения торговых путей. По площади городок ненамного, всего раза в два-три превосходил Касонго, а потому народ кишел тут, словно муравьи в муравейнике.

Когда диверсанты принялись на ходу поедать купленные припасы, целые толпы прилично одетых негров бросились к ним с протянутыми руками и принялись клянчить, а то и прямо требовать пищи. Многие сообщали о больных родственникам, некоторые упирали на то, что они не местные и потеряли документы. Кое-кто падал в дорожную пыль и корчился в ней – якобы от смертельного истощения. Но диверсанты проявили настоящее солдатское хладнокровие и ни с кем не поделились, чем нажили среди жителей и гостей города множество врагов.

Пришлось им питаться торопливо, втихомолку, словно ели не свое, а краденое.

Кроме коренных макунзян, по улицам повсюду расхаживали одетые в защитные комбинезоны типы с разнообразным оружием, явные приезжие. Скорее всего, они-то и составляли наемную армию Черного Шамана. Ни полиция, передвигавшаяся на стареньких малолитражках «пежо» явно дагонской сборки, ни местные проходимцы не обращали на боевиков внимания. Зато парочка диверсантов внушала всем откровенный интерес. Наверное, из-за цвета кожи Вадима. Сержант пока заметил не больше десятка белых, и все раскатывались по городу в престижных машинах, гудками разгоняя пеших аборигенов. Видимо, это были представители компании «Фруктовый рай» или другая интеллигенция.

– По-моему, тебе следует загримироваться под черного, – сказал Ирвин вполголоса. Они только что скользнули в очередную подворотню, потому что впереди показался полицейский патруль.

– Как-то в детстве я смотрел старинный, еще плоский фильм, – сказал Вадим. – Там негров играли белые, вымазавшие лицо и руки ваксой. Жуткое зрелище! Знаешь, на мой взгляд они выглядели куда подозрительней любого чернокожего бандита.

Диверсанты миновали мусорный вал и вышли на другой улице. Тут имелись даже каменные одно – или двухэтажные дома. Прямо напротив диверсантов как раз возвышалось такое здание. На крыше у него сверкала неоном надпись «Национальный Банк Дагона».

Рядом виднелась открытая терраса кафе, и от запаха жареного мяса у Вадима случился голодный спазм.

– Консервы и фрукты – хорошо, а горячая мясная пища полезна для укрепления сил, – сказал он, справившись с приступом. – Вперед, солдат, зададим работы нашим коренным зубам.

– И клыкам! – оскалился Ирвин.

В кафе пришлось отдать еще пять пачек с патронами, зато по окончании трапезы Вадим понял, что наконец-то чувствует себя почти нормально. Усталость после чудовищного труда по разгрузке судна постепенно проходила. Ирвин также выглядел умиротворенно, согнав с физиономии кислую мину. Сержант давно догадался, что тяжелый вещмешок гнетет его черного соратника, но помощь благоразумно не предлагал.

– Скоро стемнеет, – заметил Вадим. – Нам нужно жилье на ночь. Или даже на больший срок. Кто знает, как скоро мы сможем убить Черного Шамана. Может, через неделю. Если к тому времени патроны не кончатся, конечно.

– Да ладно! – отмахнулся негр. – У нас их сотни. На неделю точно хватит, если не жить на широкую ногу. К тому же останутся гранаты от подствольника. Это гораздо ценнее патронов, хватит еще на месяц.

Вадим обглодал последнюю кость и подозвал официанта.

– Братец, – обратился он к служителю сферы услуг. – Нам нужно недорогое жилье на ночь или две, чтобы без клопов и мух цеце. И чтобы там не спрашивали, кто мы такие и зачем прибыли в Макунзу. Есть тут такие?

Официант замялся, и Вадим понимающе сунул ему в потную руку три патрона.

– Есть одна таверна, в квартале отсюда. – Макунзянин показал направление. – Ее держит старик Охопохо. Цены там высокие, так что комнату наверняка найдете. Зато ни клопов, ни жуков почти нет. Разве что ядовитые змеи с пауками иногда попадаются, но редко. Охопохо недавно завел хорошую кошку. Ловит все, что движется!

Вадим сунул негру еще патрон, и тот расплылся в благодарной улыбке. Воины покинули забегаловку с полными животами и направились в указанном направлении. Поскольку на город уже опустились сумерки, полицейские патрули и честные негры стали исчезать, зато их место на улицах заняли полуголые «ночные бабочки», грабители и прочая шваль.

Из-за одного особо грязного угла на диверсантов было кинулся какой-то громила в диком рубище, но Ирвин удачно встретил его ногой в живот. Громила пал на колени. Диверсант тут же выхватил штык-нож и угрожающе поводил перед его злодейской мордой. Негодяй оказался понятливым, – не вставая с колен, он поспешил удалиться во тьму переулка.

Вскоре показалась и вывеска, подсвеченная плазменным светильником, изображающим факел. Она гласила: «Корпус мира».

– Ну-ну, – хмыкнул Вадим и толкнул скрипучую дверь.

Ему в нос ударила чудовищная вонь, как будто тут годами обреталась великая толпа дервишей, клошаров, бомжей и прочих бродяг. Ей сопутствовал нестройный гул голосов – за ободранными столами восседали гадкого вида типы, многие в одних только набедренных повязках. Впрочем, огромные ножи имелись у всех поголовно, а некоторые даже могли похвалиться огнестрельным оружием. Один тощий как скелет негр вообще носил на спине потертый добела автомат Калашникова с обрезанным прикладом.

На секунду замерев для осмотра новичков, компания тотчас вернулась к выпивке.

– Эй, старик, ты Охопохо? – обратился Ирвин к пожилому человеку за стойкой. – Нам нужна комната.

– Что будете пить? Ром, виски, джин, водку? Пепси, спрайт, J7? Все самое свежее, только в прошлом году с Земли доставили.

– Водка? – оживился Вадим. – Почем?

– Смотря какая валюта. Квачи, быры, седи, лилангени, пулы, даласи, метикалы? Фунты, евро, рубли? Местную валюту не беру. Может, никарагуанские золотые кордобы?

– Ну ты загнул, отец. Откуда у нас золото? Есть патроны 5,45 и 5,56.

– Десять пачек 5,56 – пол-литра «Русской». Если сговоримся на 5,45, отдам за семь пачек. А может, автоматные 7,62 имеются? Или пистолетные? Тогда еще дешевле.

– Вот тебе три пачки 5,45, имей совесть. Наверняка ведь фальшивку подсунешь. И подумай насчет комнаты, а мы пока выпьем.

Старик, шумно проклиная собственную щедрость, сгреб патроны со стойки, а диверсанты направились за один из свободных столов. Ирвин нарочно не стал убирать штык-нож, чтобы внушить окружающим уважение. И в самом деле, его оружие, которое он свирепо воткнул в середину стола, выглядело устрашающе. Особенно по сравнению с кухонными тесаками прочих посетителей. Только негр с автоматом и два-три обладателя ружей сохранили заносчивый вид.

– Надо было виски взять, командир, – проворчал Ирвин. – Наверняка ведь дешевле. Ты зачем патронами разбрасываешься? Выбрал самый дорогой напиток! Небось еще в самом деле импортный.

И точно. Судя по этикетке, водка оказалась настоящего конотопского разлива, но при этом была явно паленой. Однако Вадим выпил стакан с давно забытым, глубоким удовлетворением, от избытка чувств хлопнув посудой об стол. Ирвин попытался повторить подвиг командира, одолел лишь полстакана и закашлялся. Зато вскоре им обоим стало вполне хорошо и приятно. Даже вороватые морды за соседними столами показались симпатичными.

– Между первой и второй – перерывчик небольшой, – провозгласил Вадим по-русски и вновь наполнил стакан, хоть и не доверху.

– Что ты сказал? – поинтересовался Ирвин.

– А-а, старый славянский лозунг. Означает: чем скорее выпьешь вторую порцию, тем меньше будет похмелье на следующий день.

– Это правда?

– Конечно, правда, – с пылом уверил сержант. – Разве стал бы я обманывать боевого товарища?

– Тогда и впрямь не стоит задерживаться, – согласился Ирвин.

– Ура! – рявкнул Вадим, вздымая наполненную емкость.

– Ура, – поддержал его подчиненный.

Размах, с каким новые посетители употребляли роскошный напиток, их бравый и бесшабашный вид, а так же многозначительный блеск штык-ножа оградили диверсантов от грубых проявлений неуважения. Поэтому им мгновенно уступили дорогу, когда слегка пошатывающиеся постояльцы двинулись вслед за девушкой, что повела их на второй этаж.

* * *

Наблюдение за соратниками убедило LSn-01.2, что те подходят к делу маскировки под обычных граждан Дагона более чем серьезно. Диверсанты бесстрашно травили собственный организм спиртосодержащими жидкостями, а удалились отдыхать лишь в момент, когда концентрация алкоголя в их крови достигла почти летальной концентрации. Разумеется, они были не способны заметить, какими недобрыми взглядами провожали их посетители таверны. Люсьен понял, что диверсанты всецело доверили охрану своего сна ему, и крадучись последовал за ними.

Сначала он намеревался занять помещение напротив комнаты Косинцева и Хэмпстеда, но ее оккупировало целое семейство аборигенов, выразивших буйный протест против его скромной персоны. Сильнее прочих неистовствовала старая женщина, облившая LSn-01.2 кипятком из чайника и крайне расстроенная тем, что он никак на это не отреагировал. Рассудив, что геноцид десятка негров хоть и позволит вести наблюдение за сослуживцами с удобной точки, в дальнейшем может привлечь к заведению внимание полиции, андроид покинул комнату.

К счастью, в конце коридора обнаружился объемистый дощатый ящик, наполненный полусгнившим постельным бельем, матрасами и насекомыми. Люсьен быстро освободил достаточное для тела пространство, затолкав изъятую ветошь между ящиком и стеной. Затем улегся внутрь и через щель начал следить за комнатой диверсантов.

Вскоре из помещения донесся подозрительный шум, похожий на звуки рукопашной схватки. Через дверь в номер никто не входил, следовательно, нападающие проникли через окно. LSn-01.2 мгновенно бросился на помощь, однако опоздал – диверсанты справились с налетчиками самостоятельно. Сержант Косинцев молодецким апперкотом опрокинул врага на пол, а затем вышвырнул в окно как котенка. Все это он проделал, не открывая глаз, чем вызвал у Люсьена чувство изумления. Насладиться в полной мере пусть искусственной, но сильной эмоцией он не успел. Рядовой Хэмпстед, на которого LSn-01.2 второпях наступил, гневно закричал, пнул андроида между нижних конечностей и вытолкал из номера.

Коря себя за неуклюжесть, Люсьен вновь занял наблюдательный пост.

Около часа ничего не происходило, лишь слышались громкие звуки храпа. Затем дверь номера диверсантов приоткрылась, и из нее выскользнула тщедушная чернокожая фигура в пестрой набедренной повязке. Хэмпстеду она принадлежать не могла, Косинцеву тем более. Очевидно, это был еще один злоумышленник, проникший через окно. Да так бесшумно, что его не засекли даже чувствительные анализаторы LSn-01.2. В руках разбойник сжимал отсвечивающий металлом предмет, напоминающий не то древний артиллерийский снаряд, не то бутыль.

Задержать вора было секундным делом. Люсьен прижал его к стене и уж совсем было изготовился вогнать в глазницу напряженный палец, как негр взвизгнул и сполз на пол. LSn-01.2 едва успел подхватить выпавший «снаряд».

Стоило андроиду коснуться предмета, как все его системы и механизмы взвыли, выходя на экстремальный уровень. Такого с LSn-01.2 прежде не происходило даже при включении форсированного режима движения или боя. Зная, чем это грозит, андроид попытался включить дублирующие цепи, чтоб сбросить настройки на базовые. Тщетно. Тогда он принял единственно возможное решение – уничтожить опасный предмет.

Поскольку оболочка «снаряда» выглядела хрупкой, LSn-01.2 размахнулся и обрушил его себе на голову. Послышался колокольный звон черепа, внутри которого тут же родилась гениальная мысль: «Уничтожить емкость нельзя, она не враг, а брат твой». Люсьен дрожащими пальцами сдавил колпачок бутыли и легко провернул его по винтовой нарезке.

В слабом свете он увидел, как вещество, заполняющее емкость, пришло в движение. Словно влекомое к андроиду неведомой силой, оно миниатюрным смерчем поднялась над горловиной, где превратилось в облако частиц не крупнее песчинки. На свободу вырвалась лишь половина содержимого – остальное замерло и успокоилось, отяжелев наподобие ртути.

Вещество раскрылось над LSn-01.2 зонтом из блестящих капелек, затем стекло ему на голову и плечи. За последующие две секунды все частицы осели на корпусе андроида. Накидка не стала преградой, они проникли сквозь нее легче, чем игла сквозь марлю – и облекли LSn-01.2 подобием тончайшей зеркальной пленки.

Вначале андроид почувствовал ужас, страх тотальной дезинтеграции – не запрограммированный, а самый настоящий, – но потом его охватил необыкновенный покой. Ощущение было таким, словно его только что заново собрали из лучших деталей, загрузили свеженькими программами, зарядили под завязку энергией и включили режим «автономная деятельность: ожидание боевого приказа».

LSn-01.2 проводил взглядом улепетывающего на четвереньках вора, вернулся к ящику и улегся на пахнущие прелью матрасы. Бутыль с остатками ртутной субстанции он аккуратно поместил в угол сундука.

Люсьен снова был годен к несению службы и даже по-своему счастлив. Просто нечеловечески.

* * *

Среди ночи воинов пытались ограбить, однако Вадим почти ничего не запомнил. Вроде бы на него из окна вывалился кто-то посторонний, но сержант успел врезать подонку по зубам и выкинуть визжащий комок плоти обратно. Ирвин же, который лег у двери, наутро поведал, будто на него неаккуратно наступили, но он, мол, ударил гостя в пах и, не слушая возражений, спустил гада с лестницы.

Разглядев ссадины на кулаках, диверсанты сообразили, что смутные ночные побоища им не привиделись в кошмарах.

– Что ж, – заметил Вадим. – Это будет им всем хорошим уроком. А еще «Корпус мира» называется!

– Постой-ка, командир, – встревожился Ирвин. – Где вещмешок?

– Здесь. – Косинцев выволок мешок из-под лежанки.

– Надо проверить, вдруг у нас что-нибудь стянули.

Американец начал судорожно рыться внутри вещмешка, затем замер, будто пораженный апоплексическим ударом, и вдруг завыл как пес над трупом любимого хозяина.

– Что случилось?

Продолжая невнятно причитать, Ирвин выхватил из мешка части винтовки и принялся торопливо ее собирать.

– Сволочи! Грязные черномазые жулики! Всех перестреляю!

– Да прекрати же скулить, объясни, в чем дело! – прикрикнул на него Вадим и тоже вцепился в винтовку, препятствуя сборке. Стрельба в таверне была им совсем не нужна.

– Shit happens! Артефакт украли... – удрученно пробормотал негр и обмяк. Возбуждение покинуло его так же быстро, как возникло – точно из американца вытащили позвоночник.

Вадим поспешно забрал полусобранную АР-48.

– Сочувствую, брат, – тихо сказал он, стараясь придать голосу побольше грусти, и похлопал Ирвина по поникшей спине.

На самом деле сержанта переполнял восторг. Еще бы, ведь им удалось избавиться от вещи, которая могла вести себя абсолютно непредсказуемо! А, скорее всего, была смертельно опасна. Хэмпстед отмахнулся.

– Попробуй взглянуть на это с другой стороны, – продолжал вкрадчиво Вадим. – Вряд ли тот монстр, который гнался за нами возле звездолета, так просто бросит преследование. Возможно, он уже в Макунзе. Тогда нам сказочно повезло. Если бы он нашел эту хреновину у нас, одним отрезанием семенников мы бы точно не отделались. А сейчас он казнит вора и успокоится.

– Спасибо, командир, что пытаешься приободрить меня, – сказал Ирвин.

– К тому же не все потеряно, – добавил Косинцев энергично. – Думаю, пропажа может всплыть у какого-нибудь местного торговца. Или даже у старика Охопохо. Если увидим, так и быть, дам тебе гранату от подствольника. Здесь нам за нее не то, что артефакт, душу свою продадут. И сестру вдобавок.

После такой долгой речи – да еще на похмельную голову! – в горле было сухо, словно в пустыне. Вадим выудил из мешка оставшуюся бутылку с минеральным отстоем, теплым до невозможности, и диверсанты высосали жидкость за считанные секунды.

– Пойди-ка наполни калебасу холодной водой, – приказал сержант. Позволять рядовому долгое уныние – прямой путь к краху воинской дисциплины. – Заодно разведаешь обстановку. А я пока подумаю, как нам действовать дальше. Только патронами не разбрасывайся, черт подери. И сотри с рожи это унылое выражение, будто ты похоронил родителей, жену и пятерых детей разом. Жизнь продолжается! Мы еще им покажем, солдат!

Бормоча неразборчивые и не слишком энергичные возражения, Ирвин удалился.

От нечего делать Вадим оглядел убогую обстановку комнаты. Кроме двух совершенно голых топчанов, тут не было ничего – ни мебели, ни обоев, ни стекла в окне, ни даже ночного горшка. Правда, Вадим заметил в углу какую-то подозрительную дыру, из которой пованивало. Туда-то он и оправился. В ответ с улицы раздались ожесточенные проклятия, и в окно влетела черная банановая кожура.

Вадим аккуратно подобрал ее и выбросил обратно.

«Гнусный скряга Охопохо, – подумал он. – Не мог канализацию во двор вывести!»

Потом сержант ловко расправился с несколькими мохнатыми пауками и змеями, попытавшимися выбраться из вонючей дыры с явным намерением укусить человека.

А затем появился Ирвин с полной калебасой. Вадим растворил в воде обеззараживатель, и диверсанты приступили к утренней трапезе. В окно задувал освежающий ветерок, остатки овощей и фруктов не успели протухнуть, солнце не жарило макушку, проклятая инопланетная бутыль исчезла – в общем, пока все складывалось удачно.

– Ну, командир, – промолвил Ирвин, когда они покончили с запасами еды и развалились на топчанах. Выглядел он уже не так отвратительно – видать, веские доводы командира подействовали, а скорее обильная трапеза. – У тебя уже есть план?

– Пожалуй.

– Только не говори мне, что я должен ходить по улицам и выяснять, где остановился Черный Шаман. Мне хватило и прошлого раза. Это уже не план, а шаблон какой-то. А диверсант должен мыслить нешаблонно. Чему тебя в твоей школе учили?

– Ты прав, – сказал сержант и поощрительно похлопал сметливого подчиненного по плечу.

Признаваться американцу, что плохо изучал диверсионные науки и окончил секретную школу со справкой вместо диплома, Вадиму не хотелось. Какое тогда может быть уважение солдата к своему командиру? Он озабоченно покачал головой:

– К тому же это вызовет подозрение у шпионов, которых тут наверняка полно, как тараканов. А что предлагаешь ты, мой изобретательный друг?