Текст книги "Оэльфийский свет. Терний поцелуй"

Мятовая новь

 
Любовь… ты больше чем любовь,
Ты больше чувства,
Ты сердце облекаешь вновь
В купель искусства.
 
 
Ты ожидание и явь
Неимоверий,
Льдов многооопытности плавь
И лицемерий.
 
 
Раскинься, близь… не до тебя,
Уйми стяжанье,
Любовь не вылюбить любя,
Не обожанье.
 
 
Не обнимаемая суть
Безмерной меры,
Невыцелованная жуть
Блажной химеры.
 
 
Ворота ада… ты ли быль
Былого сонма,
Златая, золотая пыль,
Темна и томна.
Невыучаемая  " …изм»
Недотношений,
И вырождаемых  харизм
Из голошений.
 
 
Люблю тебя… ты полова
На сгибах счастья,
Ты голубая лом-трава
В губах ненастья.
 
 
Ты ищущая не за грош
Грехи (рас) тенья,
Ты жатвы духа мягкий нож
Под средостенье.
 
 
Ты и сама то не в шелку,
В порог метанья,
Кто выжил на твоём веку
В крови латанья.
 
 
Живородяща не любовь,
А та в отместку,
Какая мятовая новь
Шлёт снова  вестку.
 
 
И шепчет дикие слова
На злобу мира,
Я дам тебе небес права,
Кумира.
 

Золотистая мель

 
Не поверить в одну, одного…
Это значит злосчастьем родиться,
Не коснуться её ль берего-
в не его ли волнения влиться.
 
 
Ты утонешь, душа, для чего
Тебя дно со вращения манит,
Когда прежнее ничего
Пережитым и топит и ранит.
 
 
Ты взлетаешь наивно навзрыд,
Ты полощешь  стальные верёвки
У разбитых лежалых корыт
Былью сказок до пошлой издёвки.
 
 
Что ты ищешь, не счастье же рай,
Милота низко ромного быта,
Эта terra incognita край,
Где хотя бы со житница сыта.
 
 
Ты не мена, не доля, не цель,
Верхо водье полошного чувства,
Не тебе золотистая мель
Бес пардонного чело искусства.
 
 
Ты сама божество без одежд
Ни амурных и ни златотканных,
Сколько ты обнажила надежд,
Промолчав в расставаниях странных.
 
 
Ты и есть третий лишь ний на месте,
Вы рождающий страждущий дух,
Подраспнув человеческих бестий
В нелюбовь облетающий пух.
 

Стезя, грезя

 
Какая не  любовь  как спица,
Отыщет слабость, пустоту,
Искрутит клювом горе-птица,
Рвя то ли долю то ли мзду.
 
 
Какое горькое свиданье
Случится никогда, никак,
И стихотворное преданье
Предаст приблизив ни на шаг.
 
 
Какая чистая страница
Грязней невылюбленных дней,
И жизнь родившись не родится
В не необузданных коней.
 
 
И не случившись не одарит
Беда с любовью пополам,
И ангельских небесных арий
Не превратит в отжитый хлам.
 
 
Не огрешит не осчастливит,
Не соблазнит не удивит,
Не растворит не онаивит
Расходный мимоиндивид.
 
 
Который выпростан желаньем,
Опустошен богатством дна,
И саможертвенным закланьем
Лишён со чувственного сна.
 
 
Иди, ходок, хи хи хи меры,
Не поклоняющейся веры,
В не ожидании палач
Еще не слышит сердца плач,
Казненных несопоставима
Стезя, грезя, неуловима,
И их извечный эшафот
Как фальшь непрозвучавших нот,
Лишь деки замерший аванс
Под резонансный диссонанс.
 

Прямая речь

 
Прямая речь… старо и ново,
Как будто выплеснуть готова
И примитивы  -мулировок
Фор мальных слов-боеголовок,
И приснопамятную муть,
И лакированную суть.
 
 
Не бриллиант… хотя алмаз
Ценней погрешностей и страз,
Его незыблемость готова
Каратом вновь блеснуть, основа
Поползновенья красоты,
Его коварные листы
Всё в предвкушении огранки,
Кровоточат живые ранки,
Но появляется на свет
Неописуемый букет
Многообразья совершенства,
Глаз и истока и блаженства,
Как будто розовый коралл
Всем цветом жизни заиграл.
 
 
Благое слово… ты не ново.
Но как твоя трещит основа,
Как в этих звуках -«я люблю»
И ненавижу и молю.
Вместилище необитаний,
Невысказа, воспоминаний,
Ты будто рождено опять,
Чтоб одиноко умирать,
Тебя как будто бы забыли,
Тобой играли и остыли,
Но ты цеплюче как репей,
Ты только с горя не запей,
Тебя люблю… ты восполнимо,
И очень, очень мной любимо,
Ты помнишь, есть игра в тебя,
Тебя не имут пригубя.
 

Ускользающие ночи

 
Ты не вкушаешь верхние миры,
Ты всё в полуземной  обновке,
Которой полумертвые дары
Сулят растленье в приторной издёвке.
 
 
И всё распад и лет не благодать,
Чем краше, тем длиной короче,
И эти ускользающие ночи,
Готовые весомое украть.
 
 
Доколе сказка не осядет былью,
Чудесное заполнит пустоту,
И золотистой бессловесной пылью
Укроет всеблаженных чистоту.
 
 
Кому рядить, кому вотще скитаться,
И одиночество, молчания залог,
Кто словоблудьем грешным изнемог,
А кто готов «не в рифму» ковыряться.
 
 
Сегодня ты кумир, а завтра тлен,
Сорваться в жизнь, не лишне ли задирой,
Банальщина, встают упав с колен,
И единицы, обрамлённых лирой.
 
 
Кусочек счастья вытертый поднос,
Крупинки сердца выжженная память,
Нравоученья бестолковый нос,
Сократовское  установки хаять.
 
 
Тут каждый и философ и поэт,
И что …не засветился, так при деле,
И в бисере раскиданном эстет,
И Андерсен и щуке и Емеле.
 
 
Томила бы поменьше не существ-
иное, то ли росно то ли в зорьку,
И доставалово приевшихся веществ
Не превращала б жизнь в безлик-исторьку.
 
 
И кто сказитель (ныне), бард, пророк,
Отец духовный, столь охочий келье,
Кому любовь «не возлюби» урок,
Ну, а кому и слово пустомелье.
 

Сакральная харизма

 
Я принимаю листья невпопад,
Не ветер шевелит мои ношенья,
И чувств расцветших позабытый сад
Покоит благозвучья  утешенья.
Я сам эдем и ад …не мой восток
Таит не нарисованную нежность,
И тянущийся облаком поток,
Явивший непрожитую безбрежность.
 
 
Я сторона открытая в не свет,
И там не обретающая млечность,
Не мне считать не бесконечность лет,
И мнимую смертельную беспечность.
 
 
Я близость её знаю, не желанн
Телесный суррогат земного рая,
И одарённости глубин сердечных ран
Искусности духовного сарая.
 
 
Изъян, изьянь, изынь философизма
В угоду не беременных потерь,
Эмоции сакральная харизма
Стремящихся, чувствительных тетерь.
 
 
Неожидающие, брошенные оземь,
Распнувшие и чаянья и крест,
Как невозможен, неслучаем, грозен
Не колокольный духа благовест.
 
 
Не ход приближен встреч во исполненье,
Не слово в губы… ты меня прости,
И даже не извечное моленье,
Которым не благое обрести.
 
 
А провиденье, глупое такое,
Не человечное скорее, где уж там,
Какое то исчадие покоя,
Не счастье, нет, чистилище листам.
 

Смешные сны

 
Смешные сны… в них чист и непорочен,
И сладкою грезой и утомлён и ночен,
И всё в ней волшебство, рисунок линий,
И тающих препон досадный иней,
Потуги совершенства, обращенья,
И чувств живых духовные ращенья….
К чему…
Химер невосполнимая колодезь,
В воспоминаниях и яви злая опись,
Какие падшие играют в неразумья,
Ведя за нос полночные безумья,
Спасённых ад земного притяженья
Дарует мир немого обнаженья,
И слов молчания в открытые признанья,
А поутру дешёвые познанья
Кому…
Углов дневных оббитая трепливость,
Телес иных и… непереносимость,
Дежурность закисающего чувства,
Хлебающего… эзии искусство,
И перебраги ожиданий сна,
Единственного чувственного дна,
В котором и порок и вдохновенье
Как «мимолетно-чудное» мгновенье,
В котором сны… в них чист и непорочен…
 

Святый боже

 
Обратка веры нетерпимость,
Её же верный фанатизм,
В ней вековой параллелизм,
Достойный образа, – судимость.
 
 
«Да не судимы…", – что с того,
Непритязательная мера,
Пред восхищающих манера,
Но не для всех, для одного.
 
 
Его ли трон превознесённый
Ни постулатом ни тельцом
Дарует светоч осененный
Над покосившимся крыльцом.
 
 
Но если не пророк, то кто же
Скрижали вынесет на свет,
Не обезумевая лет,
Не потакая, – «Святый боже».
 

Лазоревое тленье

 
Полтысячи стихов… и много и немного,
Полуитог, полуступень, дорога…
Как у любви… в ней есть две ипостаси,
Родная кровь и масечки и маси.
 
 
Какая крепче… стих ли освященный
И горьким опытом и глупою надеждой,
Той, что скрывала хохот позлащенный
Под королевской голою одеждой.
 
 
Или не страстное, но свечечное чувство,
За вспышкой первой горнее горенье,
Далёкое от ложного искусства
Всевоскрешать лазоревое тленье.
 

Многолетний блиц

 
Необитание… и необетованных,
Как бренна и погибельна стезя,
Которую не избежать нельзя,
Вот истинно, по жизни мало званных.
 
 
Умнеешь поздно или рано свет
Зажег ни с чем не расставаясь,
Оглядываясь и совсем не каясь,
Научен ли себе же дакнуть «нет».
 
 
Так близко чёрное, так ночь опять черна,
Каким же языком ещё не безрассудить,
Довымолчать, до быть, до слова студить
И помыслы и исконечность дна.
 
 
В рою неис (по) хожены границы,
Но рано или поздно будет край,
Как это странно, безнадежный рай,
И миг земной из многолетий блица.
 
 
Болотных счастий верная скрижаль,
Хотя бы ей в остатке научиться
Тому, кто не в сметане ли всю жизнь привык сучиться,
Всё причитая, ах как мало, жаль.
 
 
Как выбирает боль немилосердно
Без разницы, бес страстно, без вины,
У плачущей, но каменной стены
Расправы, выверив усердно.
 
 
И просто подмахнув, рукой ли, сном,
Прощание… как это не неимоверно,
Как это ложно, пошло, тошно, терно
И дико опрокинувшимся дном.
 

Пробники души

 
Исконное, иконное и онно,
Обрящещь ли, иным не куковать,
Как ежедневна площадна кровать,
И торовата выспанная бонна.
 
 
Себя щемить разлукой ли строкой,
Не описав предсумрачную пустошь,
Отчувствовав безоблачную сутошь
Опущенной беспомощной рукой.
 
 
Первее первых… не гневи досаду,
Да и досада ли до сада не в повтор,
Как неумолчный стихотворный ор
В сухом остатке    -стивостей  -риада
 
 
Ми ношенностей… пробники души,
Какой не свет не выслепит глазницы,
И слух и звук не раскурочат лица