Текст книги "Сёма и блохи"

Сёмка и блохи

Наш главный герой Сёма Петров родился и вырос в небольшом посёлке, что недалеко от столицы. Отец Сёмы, бывший председатель колхоза, пророчил ему карьеру сельского тракториста, но Сёма решил по-другому и, вопреки воле родителя, сбежал из дома и поступил в театральное училище.

Еще во время учебы Сема понял, что в современном мире много работать не модно, главное – поймать «волну», прославиться, а потом получать гонорары.

Закончив обучение и поступив на работу в один из столичных театров, Сёма решил действовать. Он стал завсегдатаем разных тусовок, где, всячески пытаясь привлечь внимание, устраивал клоунаду, громко спорил, а при отсутствии аргументов мог окатить оппонента стаканом воды или устроить драку.

Директор театра регулярно грозился перевести Сёму в осветители за прогулы и пьяные выходки, но жалел, вспоминая себя в его годы.

Этим утром в кабинете директора Сёма оправдывался за очередной пьяный дебош, устроенный в фойе театра. Он стоял, уныло понурив голову, в помятом костюме вампира с оторванным рукавом и остатками грима на лице.

– Виталий Андреевич, это больше не повторится, – лепетал он.

– Я это уже много раз слышал и больше терпеть не намерен, – говорил директор.

– Я ведь ради искусства старался, – оправдывался Сёма.

– Значит, напиться и людей в гриме пугать – это, по-твоему, искусство?

– Я так в образ входил, скоро ведь вампира играть в детском спектакле, а со сторожем просто пошутить решил.

– Начнём с того, что это был не сторож, а дьякон, и скажи на милость, зачем было ему морду бить?

– Он меня за беса принял, облил чем-то и хотел предать огню, вот и пришлось защищаться.

– Значит, он виноват?

– Частично.

– Частично, – передразнил директор, – теперь слушай меня, со всех ролей я тебя снимаю…

– Но Виталий Андреевич…

– Всё, хватит, либо увольняйся, либо пиши заявление на бессрочный отпуск, и чтобы завтра духу твоего здесь не было. Свободен.

Сёма взял отпуск и решил вернуться в родное село Сухарики.

– Ничего, отдохну немного, а они ещё сами пожалеют, что меня выгнали, – успокаивал себя Сёма. – Вот возьму и открою свой театр.

Но приехав в село, он обнаружил, что доставшийся ему в наследство дом сгорел и жить ему негде. Тогда, объявив себя «большим» артистом, Сёма потребовал от сельской администрации предоставить ему дом для проживания и сцену. Но местный глава остался глух к нуждам искусства, пообещав, правда, поставить его в очередь, которая последние 20 лет не двигалась. Пришлось Сёме прибегнуть к последнему средству, показать главе купленное на «блошином» рынке фото, на котором он был изображен в обнимку с президентом. Увидев снимок, чиновник занервничал и, не желая испытывать судьбу, выдал Сёме ключи от одной из комнат в бывшей сельской почте, ныне служившей общежитием.

В заброшенном почтовом зале Сёма соорудил некое подобие сцены. Поскольку места здесь было немного, а артист и вовсе один, то встал вопрос с репертуаром.

"Наконец-то я смогу сыграть свою первую главную роль. Но какую?" – c этой мыслью Сёма просыпался и засыпал, но ничего путного в голову не приходило. Однажды, сидя на стуле, он почувствовал сильный зуд в районе лодыжки, наклонился и увидел блоху, сидевшую на его ноге. Он ударил, но промахнулся. Погнавшись за блохой, Сема врезался головой в старый трехстворчатый шкаф, да так сильно, что зеркало треснуло, и несколько осколков упало на пол.

– Ай-ай, – запричитал Сёма, потирая ушибленную голову. И тут его осенило: "А что, если поставить спектакль с блохой? Не зря же я целую неделю репетировал роль вампира, вживался в роль, только что кровь не пил. А блоха идеально подходит. Это будет современно, вызывающе и, главное, такого на сцене еще никто не ставил».

Не долго думая, Сёма приступил к репетициям. Из подручного материала соорудил костюм блохи и начал импровизировать, прыгая по комнате и поднимая облака пыли. Дни шли, а роль никак не складывалась, то вдохновения не было, то в сон тянуло. Кроме того, у Сёмы закончились деньги, а поскольку устраиваться на работу он не хотел, то вынужден был голодать. Наверное, так и помер бы с голоду, если бы односельчане, узнав о его театральном прошлом, не стали приглашать Сёму на разные мероприятия: свадьбы, похороны, именины. На них ему отводилась роль местной достопримечательности, с которой все хотели выпить и сфотографироваться. У Сёмы начался длительный запой. Каждый день, просыпаясь к полудню и идя к умывальнику, он смотрелся в треснувшее зеркало, с трудом узнавая себя. Всякий раз он обещал себе «завязать» и начать новую жизнь, но на другой день всё повторялось и вечером он снова оказывался на очередной гулянке.

Однажды, вернувшись с чьих-то именин, он долго не мог попасть ключом в замочную скважину. Его тошнило, сильно кружилась голова.

– Неужели опять водка «палёная»? – пробормотал он. Последнее, о чём он успел подумать, войдя в дом, что пора ставить пьесу Горького «На дне» и отключился.

Очнулся Сёма в огромном зале, в котором не было ни начала, ни конца.

– Как же я здесь оказался?

Сёма попытался сделать шаг вперёд, но вместо этого высоко подпрыгнул, потом ещё раз и ещё.

– Что это со мной? Неужели белая горячка? – испугался Сёма. – Нужно успокоиться и пойти свежим воздухом подышать.

В поисках двери он наткнулся на огромное зеркало, лежащее прямо на полу.

– Странно, откуда оно здесь?

Запрыгнув на зеркало, он посмотрел в него и, увидев гигантскую блоху. Сёма отпрянул и в ужасе спрятался за деревянной колонной. Просидев там минут пятнадцать, он осторожно выглянул, и, никого не обнаружив, снова заглянул в зеркало. На него по-прежнему смотрела блоха.

– Не может быть! – вскрикнул он. Сколько Сёма ни тёр глаза, ничего не помогало.

– Как же так получилось, что я стал блохой? За что мне такое наказание, и что теперь со мной будет? Хотя, возможно, быть блохой не так уж и плохо: она, конечно, не бабочка, летать не может, зато отлично прыгает, – успокаивал себя Сёма.

«А ты чего грустишь?» – спросила внезапно возникшая перед ним блоха. – Что-то я тебя тут раньше не замечала.

– Я здесь из столичного театра, свежим воздухом подышать, набраться вдохновения, – неожиданно выдал Сёма.

– Ясно, моя прабабка тоже театралкой была, – сказала блоха.

– Брешешь!

– Она всю жизнь в партере просидела.

– И что она там делала?

– Кровь пила, да так ловко, что люди даже не замечали.

– А как это?

– Кусала их на самом интересном месте.

– Откуда же ей было знать, когда самое интересное?

– Эх ты, кума, нам ли блохам этого не знать. У людей в этот момент кровь в жилах стынет, и они ничего не чувствуют. Кусай, сколько хочешь.

– Вообще-то я мужчина, – обиженно сказал Сёма.

– Прости, кум, не признала, а ты где остановился? – ничуть не смущаясь, продолжила блоха.

– Пока нигде, я только что приехал.

– Тогда приглашаю в гости, я тут недалеко живу.

Они добрались до гигантской горы, покрытой лесом, оказавшейся лежащей под столом дворнягой, которую Сёма подобрал на вокзале и привёз с собой.

– Вот здесь я и живу, – сказала блоха. – Запрыгивай, сейчас представлю тебя уважаемой публике.

– Рад буду познакомиться, – приободрился Сёма.

– А вот и наш знаменитый скрипач – вошь Ворсянка, – представила её блоха.

– Очень приятно! – сказал Сёма.

– Ворсянка, сыграй что-нибудь для гостя.

Вошь схватила собачий волос и начала ёрзать по нему своею ножкой, издавая жуткие звуки.

С трудом дослушав сие музыкальное произведение, Сёма по привычке стал фальшиво восторгаться: «Изумительно, волшебно, замечательно!» Вошь, польщенная таким вниманием, ещё сильнее начала дёргать за волос, отчего собака начала чесаться, разбросав Сёму и его новых друзей в разные стороны.

Оказавшись в районе собачьих ушей, Сёма заметил другую блоху, прыгающую с одного уха на другое.

– Вы что здесь делаете? – спросил Сёма.

– Не видишь, тренируюсь, – ответила прыгающая блоха.

– А зачем?

– Я чемпионка по прыжкам.

– Позвольте узнать, каков Ваш рекорд?

– 35 в длину и 23 в высоту.

– А это много?

– Сейчас покажу, – и она что есть силы прыгнула вверх, а в это время собака поднялась и побежала, оставив прыгунью за бортом.

– Тоже мне чемпионка, – пробубнил Сёма и пополз дальше.

У собачьей шеи он наткнулся на десяток вшей, сидящих кружком вокруг жирной блохи.

– Привет, дохлый, – подозрительно приветствовала его толстая блоха.

– Разве мы знакомы? – осторожно спросил он.

– Точно, шпион, – сказала толстая блоха.

И тут же все навалились на него.

– Ой-ой, братцы, за что? Я ведь свой, – закричал Сёма.

– Если не узнаёшь свою Королеву, какой же ты свой? – сказала толстая блоха.

– Я просто здесь совсем недавно, – оправдывался Сёма.

– Отпустите его пока, – приказала толстая блоха. – Откуда же ты здесь взялся?

– Из столицы, – стыдливо признался Сёма.

– Что, прямо оттуда и к нам? – спросила толстая блоха.

– Так получилос

...

конец ознакомительного фрагмента