Текст книги "Спецслужбы времени"

Глава – 1. Подмена

2013 год. Москва.

Звонок от полковника Заварзина застал Игоря Ермилова за приятными хлопотами. Впервые ему выпала возможность отдохнуть от службы и съездить на курорт. Мечтал об этой несколько лет. Все возможности не было. Сначала служба и учеба в Академии ФСБ, потом путешествия в прошлое, где нет никаких шансов расслабиться. Неправильные действия – и о той реальности, что ты помнил, можешь забыть.

Уже и вещи упаковал в чемодан. Сейчас сидел в кресле и мысленно вспоминал, что мог просто забыть и не взять с собой на курорт. Конечно, можно забытую вещь и в Крыму купить, а если нет? Тогда что? Не лететь же обратно в Москву?

И в этот момент заиграл «Наша служба и опасна, и трудна» сотовый телефон. Надрывался, как резанный. Звонил полковник Заварзин, только на него у Ермилова на аппарате стояла такая мелодия. Игорь сначала подумал, что можно и проигнорировать, но переломил себя и взял трубку.

– Игорь, приезжай на Чистые Пруды.

Паренек хотел было полюбопытствовать, для чего он понадобился. Раз начальник звонил на сотовый, то разговор неофициальный. Когда Геннадий Заварзин так поступал, сотрудник всегда мог уточнить, но сегодня Игорек просто не успел. Полковник уточнил время встречи и тут же отключился.

– Вот тебе, бабушка, и юрьев день, – вздохнул Ермилов. Явно звонок не предвещал ничего хорошего. Он взглянул на часы и прошептал: – к десяти часам.

Позвони полковник, чуть позже, скажем через семь или восемь часов, и ни о какой встрече, тет-а-тет, да к тому же в центре Москвы и речи бы не было. Поезд к тому времени медленно, покачиваясь, отошел бы от перрона. Ермилов занял бы верхнюю полку, достал какой-нибудь научно-фантастический роман, главное, чтобы он не был связан с путешествиями во времени, и стал бы читать. А там, глядишь, и связь оказалась, как говорил оператор – вне зоны действия сети. Но, увы, Заварзин позвонил именно сейчас, и планы придется отложить, по крайней мере, на сутки. Даже если у полковника есть для него задание, сколько бы оно не продлилось в прошлом, Игорь всегда успеет вернуться назад в тот самый день, из которого отправился. Пришлось позвонить на вокзал и предупредить, что забронированное на Игоря Ермилова билет перенесли на послезавтра.

Ермилов на всякий случай запихнул чемодан с пляжными принадлежностями на антресоль и отправился в комнату, где лежа на кровати решил все хорошенечко обдумать. Обмозговать нужно по-любому, явно произошло что-то неординарное, раз полковник обратился к нему неофициально. Вопрос только, что? Не заметил, как уснул.

Проснулся от звонка будильника. Вскочил и бегом в ванную. Задержался на секунду у зеркала и обомлел, как давно он в него заглядывал. Все в делах – некогда, а взглянуть на себя стоило. Оброс, отчего и не скажешь, что ему всего-то двадцать пятый пошел. Вылитый старичок-лесовичок.

– Может, побриться, – проговорил Игорь, проводя по бороде рукой. Передумал: – а, ладно, и так сойдет. Как-никак, я не на службе. А в своем законном отпуске. И ехать собираюсь в Крым – дикарем. Так что пусть борода будет.

Окатился холодной водой. Затем на кухню. Заварил кофе. Нарезал бутербродов и кинул взгляд в сторону часов. Время еще достаточно, значит – успевает. Включил телевизор. Лучше бы Игорек этого не делал, только настроение испортил, а ведь оно, несмотря на вчерашний звонок – было отменное.

В сердцах хотел было плюнуть на пол, да вот только вовремя спохватился. Самому ведь придется пол мыть. Жениться с этой службой так Игорю и не удалось, хотя барышня, с которой он встречался, была.

Сделал еще несколько глотков бодрящего кофе, и тут же все эти ужасы телевизионные как рукой сняло. На душе хорошо стало, что Игорьку даже петь захотелось. Так и потянуло арию из какой-нибудь оперетты исполнить.

Да времени уже вот только нет. Игорек понял это, как только на часы взглянул. Бежать нужно, а до гаража еще пару кварталов топать. В коридоре, когда надел серый плащ, вдруг подумал, что неплохо бы табельное оружие дома оставить. Вернулся в комнату и положил «ТТ» в ящик старенького комода, доставшегося ему еще от дедушки.

И уже вскоре спешил в гараж.

До Чистых прудов Игорь не доехал совсем немного. Остановил свой старенький форд у обочины. Решил до места встречи прогуляться пешочком. Да и погода к такой прогулке располагает. Хоть и была на дворе осень, но на удивление не по сезону теплая. Под ногами шуршали желтые и красные листья, пестрым ковром покрывавшие землю. Навстречу попадаются влюбленные пары, как тут не позавидовать. Старушка присев, на скамейку и прислонив к ней клюшку, кормила сизых голубей. Под кронами деревьев несколько старичков «забивали козла». Они размахивали руками и ругались, Игорь даже испугался, что те подерутся. Того и гляди, один другого клюкой огреет.

Что сказать – бархатный сезон.

Заварзина Ермилов увидел издали. Геннадий стоял у самой кромки пруда и кормил мягким белым хлебом уток. Птицы, привыкшие к человеку, в последнее время не хотели улетать на юг. На полковнике темно-синее пальто, клетчатая кепка, надвинутая на глаза. Вокруг шеи намотан белый шарф, на ногах лакированные штиблеты. Рядом стоял черный кожаный чемоданчик.

Полковник заметил Игоря, улыбнулся и приветливо махнул рукой. Паренек прибавил шагу. Когда подошел, поздоровался.

– Пойдем на лавочке посидим, – проговорил полковник, показывая рукой в сторону свободной скамейки, – в ногах, как говорится – правды нет.

Но уже стоя около лавочки – передумали. Холодно. Не дай бог, что-нибудь отморозишь. Так, прислонились к спинке. Полковник запихнул руку в карман и достал старенький серебряный портсигар, с выгравированной, почти во всю крышку, надписью – «За заслуги перед отечеством». Открыл его и протянул Игорю сигарету.

– Закуривай!

Паренек взял, но курить не стал. Поднес к носу и вдохнул аромат, исходивший от нее.

– Интересный сорт – «Герцеговина флор», – проговорил Ермилов, – таких сейчас и не купить.

– Из прошлого один из сотрудников по личной просьбе привез, – пояснил полковник. Затем, пока Игорь рылся в карманах в поисках зажигалки, поставил на спину скамейки чемоданчик. – А трубку когда-нибудь курил? – Спросил Геннадий, доставая из дипломата бумагу, вложенную в «файл».

– Баловался, – признался Игорь.

– Это хорошо, – загадочно проговорил полковник, протянул Ермилову листок, – читай.

Паренек от поисков зажигалки отказался. Сигарета тут же отказалась за ухом. Игорь взял документ. Грамота старая, кажется, вот-вот развалится.

– Читай, читай, – повторил Геннадий Осипович.

Оттого, что исписана она была мелким почерком, разобрать удалось не так уж и много. Плюс ко всему, часть текста по краям от времени просто превратилась в труху. Однозначно документ старый, сделал вывод Гоша, вон и цифры в правом нижнем углу – «7207». Не иначе год, причем не от Рождества, а скорее всего, от сотворения мира. Писался не иначе во времена Петра Великого.

Автор сего загадочного послания, а стилистика больно уж на современную смахивала, отчего у Игоря возникла мысль, что это всего лишь подделка, утверждал, что во время путешествия московского монарха по Европе на того было совершена попытка покушения. Некто (тут нельзя было прочесть имя – огромное чернильное пятно) попытался усадить на престол государства Московского человека, желавшего вернуть меняющееся государство в прежнее русло – отсталости. Имя «дублера» так же было утрачено. Далее писарь сообщал, что ему как представителю (тут снова не возможно что-то было прочитать) удалось предотвратить измену. Далее указывалась, по всей видимости, дата преступления. К сожалению, цифры были размыты. Затем стоял год – 7202 от сотворения мира и подпись. Вот тут-то у Ермилова «кость в горле застряла».

– Это же моя подпись, – проговорил изумленный Игорь.

– А чему ты удивляешься? – молвил Заварзин, – Забыл, в каком подразделении служишь?

Ермилов взглянул на полковника, а тот только улыбнулся и проговорил:

– Теперь понимаешь, зачем я тебя вызвал? – спросил Геннадий Осипович.

– Нет! – Честно признался Игорь. Он никак не мог понять, для чего полковник это сделал. Если тот хотел отправить его в прошлое, так мог бы спокойно сделать это после того, как он вернется из Крыма.

– Не думал, что у нас в ФСБ, – пошутил Заварзин, – такие тупые сотрудники.

Определить, шутит полковник или нет – сложно. Ермилов запросто обидеться мог. Он – человек с высшим образованием явно – не мог быть тупым.

– Чем так говорить, – молвил Игорь, – вы бы лучше, Геннадий Осипович, разъяснили.

– Ладно, – проговорил Заварзин. – Ты уж меня прости. Сразу нужно было тебя в курс дела вводить. Короче, так: дело тебе предстоит непростое. Подпись на документе твоя! Лично проверял. Отсюда вывод вытекает, что автор этого послания – ты. И писал сию бумагу, следовательно, в семь тысяч двести седьмом году от сотворения мира. Или, как принято говорить сейчас, в тысяча шестьсот девяносто восьмом году. – Полковник посмотрел на Ермилова. – Поэтому тебе придется отправиться в прошлое, чтобы предотвратить подмену Петра Великого. Ты же, Игорь, знаешь, что абы кого в прошлое не пошлешь. Не всякий имеет такую возможность. Сам бы в прошлое отправился, но, увы – не могу. Мне больше, кроме тебя в прошлое послать – некого. Правильно говорю?

– Правильно, товарищ полковник.

– Так вот, – продолжил Заварзин и кратко изложил предполагаемое задание. – Теперь тебе миссия ясна? Исход, судя по этой записке, – Геннадий Осипович взял у Игоря грамоту из рук, – тоже. – Положил ее в чемоданчик, – Вот только понимаешь, Игорь, – тут он сделал паузу, – существует одна загвоздка.

Ермилов удивленно взглянул на полковника. Он никак не мог понять, чего опасается офицер. Ведь Игорь не первый раз отправлялся в прошлое. Один раз его заслали в пятнадцатый век, несколько раз в начало двадцатого. Конечно, в семнадцатом и восемнадцатом Ермилов ни разу не был, так ведь когда-то это должно было произойти. Неужели выпал шанс лично встретиться с Петром Великим?

«Так чего же полковник опасается? – думал Ермилов. – Боится, что с миссией не справлюсь? Так вроде все пройдет замечательно. Вон, и грамотка об успешном завершении операции есть. А может, полковник по-другому считает? Чего же он колеблется? Чего опасается? А может, Геннадий Осипович чего-то не договаривает?»

То, что Заварзин чего-то недоговаривал, Игорь не сомневался. Полковник сам по себе был человеком загадочным. Казалось, что он знал куда больше.

– Загвоздка, Игорь, – монотонно проговорил Геннадий Осипович, – в том, что я не уверен, сможешь ли ты вернуться назад – в родную эпоху. Я опасаюсь, что вдруг все пойдет, не так гладко, как хочется. Миссию ты выполнишь. Грамоту напишешь, а те, кто пытался подменить Петра, решатся и убьют тебя.

Не будет этого, мысленно решил Ермилов. Не допустит. Попытается заговорщиков вместе с двойником уничтожить. Лес рубят – щепки летят. Если, конечно, зачинщиком переворота не окажется, допустим, Меншиков или Лефорт! Тут ситуация куда сложнее. Обе фигуры в истории отечества значимые.

– И к тому же, – продолжал Геннадий Осипович, – не забывай, что сейчас тебе впервые придется не просто контролировать события, но и их вершить. Шаг вправо, шаг влево – и бабочка будет раздавлена.

О так называемом «эффекте бабочки» Игорь читал. Неосторожное движение, и история пойдет совершенно иным путем, не известным никому.

– До этого, – говорил между тем Заварзин, – ты никогда ничего подобного не делал. Наблюдал и все. Сейчас же статус резко поменяется. Ты станешь – хозяином времени. Человеком, способным влиять на историю. Порождая своими действиями параллельные реальности.

Тут он закурил сигарету, и Ермилову пришлось последовать его примеру.

– И вот еще что, – сказал вдруг полковник, – сейчас нам мало что известно. Дата события уничтожена временем. Имена заговорщиков стерты. Боюсь, придется тебе прожить в конце семнадцатого века несколько лет…

– Несколько лет? – переспросил Игорь, понимая, что отпуск помахал ему ручкой.

– Несколько лет, – вздохнул Заварзин. – И еще, – тут Ермилову просто пришлось сосредоточиться, – у меня нет уверенности, что ты вернешься!

Существовал огромный риск, что путешественник в прошлое мог запросто погибнуть от шальной пули. По академии ходил слух, якобы существовала вероятность того, что прибор МВ-1 мог запросто сломаться. Ученый, что создал машину времени, не знал точного времени работы ее батарей без подзарядки.

– Так что вот, – продолжил между тем полковник, – бери этот дипломат. Езжай домой. Проштудируй литературу по той эпохе. Времени на посещение архивов у тебя сейчас нет! – К чему это Геннадий Осипович сказал, Ермилов так и не понял. (Разве что-то изменится, если он пороется в поисках информации там). Видимо, Заварзин сориентировался в недоумении подчиненного и добавил: – Бумаги выправлять долго. Раньше думал, успею, но когда сунулся, понял, что бюрократических препятствий больно много. Так что прибегни к рассекреченным материалам. А уж затем приступай к выполнению задания. Ты не должен допустить изменения истории. – Тут полковник оглядел Игорька и добавил: – Побрейся, а вот усы оставь!

Оставив «Форд» в гараже, Ермилов вернулся домой. Не раздеваясь, прошел в комнату и положил чемоданчик на стол. Затем на кухню, чтобы кофе заварить. В коридоре Игорь вдруг остановился и вновь задал себе все тот же вопрос:

– А почему именно я?

То, что задание ему придется выполнять, это и так понятно.

«Интересно, как этот эффект в научных кругах именуется? – подумал он, зажигая конфорку и ставя кофейник. – Хотя бог с ним, с этим названием. Вполне возможно – петля. Нечто наподобие петли Мебиуса, когда не знаешь, где у нее начало и где конец. Неужели точка отчета грамота? Я ее получил и должен отправиться в прошлое, чтобы в конце всех своих приключений написать, только лишь затем… Бесконечный круг. Одно ясно точно: этой грамоты в тысяча шестьсот девяносто седьмом еще не было».

Но бог с ней – грамотой. Ермилова интересовало другое, почему именно он, а не Петров, Иванов, Сидоров или даже Смирнов? Отчего именно ему суждено было попасть в эту временную петлю? Что в нем такого особенного? Дар путешествий во времени есть, по крайней мере, у десятерых, среди которых был даже тесть Заварзина. Он пару раз приходил к студентам и рассказывал о первой операции спецслужбы. Именно в ней Щукину и выпала честь участвовать.

А Игорь, кто он такой? Обычный лейтенант, каких в стране тысячи. Какие у него достижения? Несколько «командировок» в прошлое, а тут такая миссия, да еще и без подготовки. На все про все всего несколько дней.

«А если не получится? – пронеслось в голове Ермилова, – а если не получится?»

Тут же Игорь отогнал сию страшную мысль. Кофе закипело. Он снял кофейник и направился к столу.

«У страха глаза велики, – подумал вдруг Ермилов и улыбнулся. – Ничего, прорвемся!»

Игорь налил кофе. Кинул в него несколько ложек сахара, помешал.

Если так посмотреть, то вся его жизнь была какая-то нелогичная. Когда после школы его на службу призывали, он и предположить не мог, что в секретный отдел ФСБ попадет. Дивизия Дзержинского в первые дни казалась счастливым билетом, но в ней задержаться надолго – не удалось. В один прекрасный день его к себе вызвал подполковник Якушев. Слова офицера тогда, произнесенные в кабинете, были как ушат холодной воды:

– Что ты такое, рядовой, натворил, – проворчал Якушев тогда, – что тобой полковник с Лубянки интересуется? Что же ты за особенный такой, что тебя изъявили желание к себе в отдел забрать?

– Не могу знать.

– Вот и я не могу знать, – сказал Якушев и ушел на пять минут из кабинета.

Вернулся уже не один. Пришедший представился полковником Заварзиным. Позже, в автомобиле, пока тот куда-то отлучался, узнал, что по его душу явился сам начальник секретного отдела.

– Я вас оставлю, – произнес тогда подполковник и ушел из кабинета.

Геннадий Осипович, а так величали полковника, словно не сомневаясь, в решении Ермилова, подсунул тому подписку о неразглашении. Игорек, по всей видимости, мечтал служить в таком ведомстве – подмахнул.

То, что рассказал полковник, больше походило на бред сумасшедшего. Какая-то машина времени, какие-то путешествия, как-то не укладывались в сознании. Ермилов долго в эту информацию не верил, пока на задание не отправили.

Вот только между казармой дивизии Дзержинского и путешествием в прошлое (пусть и в компании товарища) ему пришлось отучиться в Академии ФСБ. Заставили изучить почти все европейские языки, радиодело и еще кучу разных премудростей, среди которых был и гипноз. Эти знания скорее шпиону пригодились бы, чем обычному наблюдателю во времени, но как потом выяснилось, и они нужны для путешествий.

Учеба учебой, но и она когда-то должна была закончиться.

Интересное началось в тот момент, когда Ермилова (вместе с напарником) отправили в прошлое. Вот только о той миссии вспоминать не хотелось. Туда не ходи, это не делай. Даже разочаровываться начал, хорошо, товарищ ему книжку Рея Брэдбери подсунул. Тогда все стало на свои места. Тут, оказалось, никаких объяснений и не требовалось.

На следующий день после возвращения Заварзин вызвал Игоря к себе в кабинет и лично поздравил с успешным завершением учебы. Правда, предупредил, что на одиночные миссии пусть не рассчитывает – рано еще! Поэтому еще три миссии он был в прошлом с напарником, и только потом его отправили одного. После этого задания, которое он провел с блеском, ему присвоили звание – лейтенант. После пятого отпуском наградили, он даже билеты успел купить, но Заварзин все переиграл. Почему?

«А если он давно знал о моем путешествии в эпоху Петра Первого? – Вдруг подумал Игорь. – Просто ждал, когда я буду готов? Скорее всего, так и есть».

Ермилов теперь в этом ни капельки не сомневался.

Он поставил пустую чашечку на стол. Встал и прошелся в комнату. Открыл дипломат и выложил на стол содержимое: маленькую черную коробочку (в которой Игорь узнал машину времени), пистолет, парик наподобие тех, что использовались в Петровскую эпоху. Курительную трубку.

– М-да, – вздохнул Игорек, – от сигарет придется года на три отказаться. Хорошо, что Заварзин подумал о моей вредной привычке и положил трубку.

Взял в руки пистолет, долго вертел, затем вновь положил на стол. Имитация под старину, не более. С оружием той эпохи, если будет заваруха – долго не продержишься.

Флэшка – вещь бесполезная, как в прошлом, так и в будущем. Информации на ней, конечно много, но вряд ли она такая уж ценная.

Игорь покрутил ее с минуту в руках и бросил обратно в чемоданчик.

– Придется по Интернету полазить, – проговорил он, – да вот только вряд ли что-нибудь за два дня стоящее найдешь. Вот если в «Википедии» по биографиям окружения Петра пройтись. Отправиться бы в архив, да в документах порыться. Увы, нельзя, полковник почему-то торопит. Может, сомневается, что удастся найти что-то ценное?

К счастью, у Ермилова имелась отличная библиотека, благо Заварзин почему-то его книгами по восемнадцатому веку часто снабжал. Теперь, когда Игорь знал, что о будущей миссии полковник имел информацию давно, понял, что неспроста. Хотя более ценные книги Игорь предпочитал искать сам по блошиным рынкам да по антикварным магазинам.

В книжном шкафу он выбрал несколько томов, посвященных эпохе Петра Великого. Дело за небольшим – осилить их в самом ближайшем будущем.

– Да. Не густо, – вздохнув, проговорил Игорь на второй день, после того, как осилил последнюю книгу.

Информации, достойной внимания, по интересующему его периоду оказалось совсем немного. Как говорится: историю пишут победители. Либо события описанные были детского возраста царя Петра, либо относившиеся к Северной войне. Если что-то и попадалось, то было в основном туманным и несущественным, как, например, проезд пресловутого кортежа. Это ж надо было объехать небольшое озеро по кругу лишь только для того, чтобы продемонстрировать свое могущество, когда достаточно было просто преодолеть несколько метров напрямик.

Да разве этого достаточно?

Ермилов вновь вздохнул. Поднялся с кресла и прошелся до книжного шкафа. Поставил книгу на полку и подумал:

«Видимо, придется отправляться в неизвестное. Может, об окружении Петра Великого пару книжек почитать? Вдруг что-нибудь, да и всплывет».

Размышление прервал звонок в домофон. Пришлось идти к двери и открывать. Оказалось, прибыл курьер от полковника Заварзина. Доставил тот большую спортивную сумку. Ермилов в надежде, что тот может что-то добавит еще и на словах, посмотрел на посыльного. Но тот только попросил расписаться в бумагах, а когда просьба была выполнена, просто по-английски ушел, не прощаясь.

Игорек вернулся в гостиную. Открыл сумку и извлек на стол: одежду семнадцатого века и письмо, распечатав которое, Ермилов прочитал несколько скупых строк.

– Итак, в прошлое вы, Игорь Сергеевич отправляетесь, в качестве французского авантюриста. Интересно, как себе полковник представляет мое общение с «аборигенами», для которых я буду так называемым «немцем»? Имя предлагает выбрать самому, любопытно…

1696 год. (7205 год от сотворения мира) Москва.

Переход в прошлое произошел в районе Кукуя – немецкой слободы.

Вдруг, прямо посреди улицы, из ничего, появился человек, одетый в европейский кафтан, сапоги-ботфорты, треуголку, которая была неумело напялена на парик. В руках он держал маленькую черную коробочку, которая тут же была спрятана им подальше от любопытных глаз в сумку, что висела на плече.

– Вот я и… – хотел было произнести путешественник во времени, но промолчал, так как в голову, кроме старой рекламы, ничего не пришло.

Человеком, появившимся в Москве в конце XVII века, был Игорь Ермилов, сотрудник ФСБ. Молодой человек улыбнулся. Еще в своей эпохе он решил, как поступить. Из множества вариантов, позволявших ему познакомиться с Петром Алексеевичем, выбрал, как ему казалось, самый верный. Он был связан с Францем Яковлевичем Лефортом и Патриком Гордоном. Оба иноземца пользовались успехом при дворе молодого государя и, как полагал Игорь, вполне возможно были организаторами поездки монарха в Европу, к тому же, считал путешественник во времени, способны организовать подмену.

«Любопытно, как бы они эту подмену организовали? – Размышлял между тем Ермилов, медленно бредя по улице в поисках ближайшего кабака, где можно было бы перекусить и смочить горло. – Взять того же Франца Лефорта. Лучший приятель Петра. К тому же наделен недюжим умом, коль своими талантами смог привлек к себе внимания молодого государя. А ведь военную карьеру в Московском государстве он начал при отце Петра Алексее Михайловиче. Прибыл в немецкую слободу в чин капитана. Выучил русский язык и из „немца“, как сейчас называли всех не говоривших по-русски иноземцев, превратился в полиглота. Женился на дочери полковника Сугэ – Елизавете».

Игорю вспомнился один любопытный случай. Произошел он десять лет назад, когда Лефорт, получив отпуск, отправился в родной ему город Женеву. Произвел на свою родню неизгладимое впечатление, такое, что те попытались уговорить Франца остаться в Европе, суля ему золотые горы и карьеру, которая ему в дикой Московии и не приснится. Лефорт отказался, заявив, что не может нарушить слово, данное им русскому государю. После возвращения с родины, уже при правлении Софьи и ее братьев, дважды был повышен по службе: сначала царской милостью в майоры, а уж затем и в полковники.

«Если тогда, на родине, – размышлял Игорь, – он отказался, то вряд ли Франц пойдет на подмену. Ему невыгодно. Во-первых, Софья еще жива. Во-вторых, прознай стрельцы о подмене, сразу на виселице немца вздернут. Даже на предыдущие заслуги иноземца не посмотрят. Ведь для них и сейчас, при Петре, они яйца выеденного не стоят».

Его друг, а по некоторым источникам и родственник, – Патрик Гордон, тоже человек не заурядный. Шотландец на русскую службу поступил в чине майора в году этак тысяча шестьсот шестьдесят первом от РХ. Как и Франц Яковлевич, много времени провел в Крымских походах князя Голицына. После последней компании князя, по возвращении в Москву перешел на службу к Петру Алексеевичу. То ли природный авантюризм, то ли хорошее знание русских реалий, но сделал он это тогда, когда трон под царевной и ее любовником пошатнулся.

«Так все-таки смогут ли они участвовать в подмене? – Раз за разом спрашивал себя Игорь. – Скорее всего – нет. Кроме того, что Софья жива, да стрельцы, узнай о подмене, вздернуть их могу, есть еще третья причина. И связана она с контролем поведения ЛжеПетра. Смогут ли иноземцы, даже если тот будет из их „партии“, иметь над ним власть? А не дай бог „близнец“ попадется с крутым нравом? И терпеть их выходки не будет! Нет, тут нужно искать кого-то другого, но кого? А вот, как средство чтобы сблизиться с государем сподвижники Петра очень даже подходят. Вот только где ты их в этой Москве найдешь»?

Ермилов открыл дверь кабака и вошел в помещение. Оглядел зал, выхватил взглядом один из свободных столиков, что стоял у окна. Направился к нему, но, проходя мимо целовальника, молвил:

– Человек! Хлебного вина. Ну, и закусить чего-нибудь!

Стоявший за стойкой кабатчик улыбнулся, видя, как гость, опустился на дубовую лавку.

– Гришка, – прокричал он, затем махнул рукой мальчишке, что бегал по просторному залу, разнося гостям напитки и закуску.

Парнишка остановился на минуту. Кивнул. Прежде, чем бежать к хозяину, доставил предыдущий заказ для посетителя.

– Эвон отнеси, – молвил целовальник, поставил перед Григорием на стойку глиняный кувшин.

– А закусь? – поинтересовался Ермилов, когда кувшин стоял перед ним на столе.

– А в кабаке запрещено, господин хороший, закуску подавать. Не нравится, ступайте в трактир. Там вас и накормят, – произнес целовальник.

Игорь руку за пазуху запустил, вытащил мелкую монетку и протянул Гришке. Та моментально исчезла в руках мальчишки. Путешественник вытащил из сумки пустую бутылку, хотел было перелить содержимое в нее, но целовальник вновь произнес:

– Господин хороший, не положено вино из кабака выносить. Здесь пей сколько душе угодно, а на улицу не выноси. Немец ты или не немец, а закон для всех один.

Пришлось Ермилову пустую бутылку в сумку запихнуть. Недовольно взглянул на кабатчика, словно это он был виновен во всех этих правилах, и вышел на улицу, захлопнув за собой дверь. Взглянул на пьяного мужика, что валялся в луже, и выругался. Нет, явно Игорь пить, не закусывая, не умел, да и валяться в луже, вот так вот, не хотелось. Слава богу, до ближайшего трактира, как через минуту выяснилось, идти недалеко.

Просторное помещение. Несколько столов, за которыми сидят, если судить по одежде, одни немцы. Чинно беседовали, курили. Игорь выбрал опять стол у окна. Тут же подошла молодка и спросила, что господин желает откушать.

– Лягушатину, – молвил по-французски путешественник.

– Фи, – проговорила девушка, – местные лягушки не так вкусны. Могу предложить жареного цыпленка.

Игорь кивнул в знак согласия, и уже через минуту на столе стоял поднос с курочкой. Явно до бройлера этим цыплятам было далеко. А может, и не цыплята это вовсе? Но выбирать Ермилову не приходилось. Между тем девушка притащила кувшин да наполнила, не дожидаясь слов благодарности от гостя, большую глиняную кружку. Пришлось раскошелиться, монетка тут же упала в карманчик на фартуке. Девушка улыбнулась, сделала реверанс и ушла.

Игорь сделал глоток. Вместо пива – хлебное вино. Ладно, и оно подойдет.

«А ведь оба иноземца умерли после возвращения Петра из-за границы? – неожиданно вспомнил Игорь. – А почему?»

Интересно было бы узнать, отчего так произошло?

Да и события, происходившие после возвращения, как-то не укладывались в рамки логики. Смерть двух лучших друзей. Евдокия Лопухина отправлена в монастырь. Бунт стрельцов, завершившийся казнью. Да и слух, что царя подменили! И тут грамота, составленная им самим – попытка подмены не удалась.

«Ничего не понимаю, – подумал Игорь, опустошая вторую рюмку. – Что-то тут не так. По-любому нужно оставаться в прошлом и разгадать эту странную загадку».

Размышления прервались, когда открылась входная дверь в трактир.

Вошли два европейца, оба дымят в трубки. Между собой беседу вели по-французски. Тот, что постарше, приятеля Патриком величал. Младший в ответ друга – Францем. Спорил о чем-то до хрипоты. Говори они помедленней, Игорь разобрал бы, о чем речь. Сели за несколько столов от Ермилова. Трактирщик как их увидел – заулыбался. Из-за стойки выскочил, лично обслуживать побежал.

«Эко, небось, важные персоны, – подумал путешественник и вдруг понял, – так ведь это…»

Трактирщик смел крошки со стола тряпицей и обратился к Лефорту и Гордону.

– Как обычно?

– Да.

И тут же бегом куда-то убежал. Только дверь хлопнула.

«Эко он перед ними прогнулся», – подумал Игорь.

Улыбнулся. Рукой взял курочку и отломил крылышко.

Стол трактирщик гостям знатный накрыл. От разных блюд тот просто ломился. Ермилов даже слюну сглотнул.

«А ведь это шанс познакомиться», – подумал он.

Медленно поднялся из-за стола и направился к иноземцам. Отвесил поклон, так что чуть о край стола с непривычки лбом не ударился.

– Прошу прощения, господа, – обратился Игорь по-французски. – Не ожидал увидеть в этих краях земляков, – промямлил он, – разрешите представиться? – и, не дожидаясь положительного ответа, – Мишель де Ля Гранд. – На секунду задумался. – Путешественник. Даже, если так можно выразиться – авантюрист. Искатель удачи.

Ермилов уже потом подумал, что глупость сморозил. Как можно было на Кукуе иностранцев не встретить. Если бы он в кабаке вино хлебное остался пить, это одно, а тут в трактире, где одни иноземцы – его фраза прозвучала как-то глупо. Но ни Лефорт, ни Гордон на эту несуразность внимания не обратили. Лишь только Франц, обтерев салфеткой губы, поинтересовался:

– Что тебе нужно?

– Я, господа, голоден, – между тем продолжал Игорь, – не могли бы вы меня угостить? Во рту даже маковой росинки не было…

Гордон взглянул на стол, за которым только что сидел де Ля Гранд, и прыснул от смеха.

– Это точно, – произнес Патрик, – авантюрист. Эвон, как заливает, – проговорил он Лефорту по-русски, – во рту ни капли маковой росинки, а сам, Франц, глянь, на ногах еле стоит.

– Садись, земляк, – вдруг проговорил Лефорт, понимая, что де Ля Гранд вот-вот может пошатнуться и упасть на стол, тем самым испортив трапезу. – Из каких ты мест?

– Париж, – первое, что пришло в голову, брякнул путешественник, и после этих слов Ермилов плюхнулся на скамейку. Гордон отломил у цыпленка ножку и протянул.

– Ешь, бедолага.

Игорь впился в нее зубами.