Текст книги "Мелодии космических океанов"

Александр Стоянов
Мелодии космических океанов
Сборник стихов

Александр Иванович Стоянов родился в 1967 году в городе Краснодаре.

Потомок терских казаков. Служил в рядах Советской армии. Окончил Ставропольскую государственную сельскохозяйственную академию по специальности инженер-механик. Объездил Европу, посетил Исландию, часть Азии, Африки и Северной Америки.

Член Российского Союза писателей.

Кандидат Интернационального Союза писателей.

Печатался в альманахах: «Воинская слава» том 1, 03.11.2011; «Сборник стихов» том 6, 23.11.2011; «Поэт года 2011» том 5, декабрь 2011; «Российские поэты» том 8, 07.07.2012; «Воинская слава» том 3, 14.08.2012; «Сборник стихов» том 9, 23.10.2012; «Поэт года 2012» том 36, 19.01.2013; «Наследие 2013» том 2, 29.01.2013; «Российские поэты» том 9, 05.02.2013; «Поэт года 2013» том 15, 27.08.2013; «Наследие 2014» том 7, 07.07.2014; «Поэт года 2014» том 28, 12.08.2014.

Номинант национальной литературной премии «Поэт года 2011». Номинант национальной литературной премии «Поэт года 2012». Номинант национальной литературной премии «Поэт года 2013». Номинант национальной литературной премии «Поэт года 2014». Номинант литературной премии «Наследие 2013». Номинант литературной премии «Наследие 2014».

Автор поэтического сборника «Ревущая тишина» 2012 год. Издательство «Авторская книга», Москва.

Автор поэтического сборника «Театр радуги» 2014 год. Издательство «Авторская книга», Москва.

Автор аудиокниги «На пороге солнца», (читает автор).

Аудиокнига выпущена в конце 2014 года, при поддержке Интернационального Союза писателей и газеты «Московская правда».

Симфония № 1

Аккорды полутонов

 
Ночь затянуло в окуляры моих сновидений.
В косточках городов спали личинки людей.
Раздавленный солнцем сентябрь уместился в желудке.
Вспенились объятия тысячерукого успокоения.
 
 
Мерно дышали выгоревшие клавиши
ветреных чувств.
Лишь круглые мгновения застыли в киселе сумрака.
В тёмном сгустке тревоги мерцали звёзды.
Их разговор походил на обмен немыми цифрами.
Зубчатые шестерни не имеют плавного хода
и потому улыбки звёзд выглядели угловато.
Луна, напротив, была округла и носила
в себе удивление и загадочную радость.
 
 
Всё вокруг не стояло. Оно двигалось,
но я этого не заметил. Во мне шевелилась
лишь проглоченная глазом водянистая тьма.
Мелкие объекты пытались высвободиться
и проявиться своими чёткими линиями.
 
 
Туман вырисовывал многослойные картины.
Он был бородат и духовность его не подвергалась
сомнениям. Присаживаясь за свой рояль,
он растворялся в повторяющихся разноголосых
аккордах, оставляя за собой причудливые
ландшафты горной и песчаной пустыни,
которая наводила на мысли о заснувшей
некогда цивилизации совершенных существ.
Не тех зачатках мысли, что спят на болотах
и просыпаются в виде лилий только за тем,
чтобы сделать глубокий вздох и увидеть своих
детей, а тех, кто живёт вечно в незамутнённом
покое и гармонии с каменными братьями.
С тонами и полутонами бездонными
в неисчерпаемом океане музыки сфер.
В безмолвном согласии с чужими законами,
появляющимися в виде рисунков на
осыпающихся стыках бытия.
 

25.11.2013

Даль

 
Дом мой стоит посреди поля: вдали —
белый, а внутри – глина с ароматной соломой.
На крыше камышовой две разорванные струи —
это прошлого и будущего неразгаданное слово.
 
 
Великая пустота входит в игольное ухо,
посреди пустыни клубы пыли поднимая.
Выезжает на работу звёздная повитуха,
наполняя горизонты от края и до края.
 
 
Миллионы лет сижу я вот так, словно истукан,
На пороге своего каменно-песочного мира.
Без меня не состоится шоу последнего из Могикан,
я ведь – смешной пузырёк внутри слоёного сыра.
 
 
Завтра меня заменит человек-калькулятор,
знающий все языки и умеющий вычислять алгоритмы.
А я улечу в космос, улыбаясь, взглянув в иллюминатор.
Заберу туда стихи, а также свои подорванные ритмы.
 
 
В моей далёкой степи не будет продавцов,
а дом мой сохранится, как будто новый.
Бесконечность закроет ворота на засов,
а я согну это время, словно подкову.
 

18.01.2015

Конец и начало

 
Конец и начало,
     конец и начало
         кружило весь мир.
Стоят у причала,
    стоят у причала.
        И смерть ворожит,
            как факир.
 
 
Гремят и клокочут,
     и нервы щекочут
         в когтях темноты.
Начало всех точек
          молчанием зодчих
               конец пустоты.
 
 
Конец беспределен,
     но кто-то уверен,
          что он пустотел.
Он долог и скучен,
     но врать не приучен —
          изнанка всех дел.
 
 
В конце небосвода
    тоска и свобода
        бредут не спеша.
И где-то ненастье
     окончится счастьем.
         Воспрянет душа.
 
 
Конец – быстротечный,
     короткий,
         но вечный.
             Стреляет в людей.
Бредут пилигримы,
     ветрами гонимы
         в тумане идей.
 
 
Закончится плёнка
    мелодией тонкой.
         И в пропасть конец.
Проснётся начало,
     поднимет забрало
          наш рыцарь-отец.
И вторгнется всадник
    в чужой палисадник,
        копытом звеня.
Попросит ту малость,
     чтоб всё не кончалось
         для всех
              и меня.
 

29.02.2012

Девятое мая

 
Я болью распишу эту картину,
кострами поминальных площадей.
Я тоже ведь когда-то сгину
с экранов не запомнившихся дней.
 
 
Скольжу между домов – развалин,
глотаю пресный воздух тишины.
Застывшие глаза былых баталий
откроют тайны завершившейся войны.
 
 
Увижу лиц немые выраженья
и в позах смысл узнаю бытия,
солдаты, как цепи огромной звенья,
сомкнут свой круг возле меня.
 
 
Венки в глазах, не знавших потрясений,
огонь и плач солдатских матерей.
И этот ясный день весенний
напомнит, как напал на землю зверь.
 
 
О, Боже, сколько их, безвестно павших
под мхом и травами грядущих дней,
лишь песня душ их, к свету улетавших,
тревожит нас, живущих на земле.
 
 
Красив их подвиг в праздничном свеченье,
как чистый голос над землёй грехов.
Их эшелон тогда пришёл по назначенью:
в молитву неба, в светлый слог стихов.
 

09.05.2013

Светлая память героям Великой войны!

Прелюдия

 
Закинули сеть из тени косматые рыбари,
вода подхватила волны растрескавшейся зари.
За неводом – кавалькада, драконами во плоти,
трепещущие сосуды не прекращала нести.
И звёздное министерство, подсвеченное луной,
колючее одеяло несло рукой ледяной.
Из серой гущи вступали невидимые хоры,
навек стрекозы покидали растаявшие миры.
Безудержные кружевные напевы несли сады,
срывая аплодисменты шипящих морских владык.
Мелодию диких ветров надрывно пел великан,
что в сопках за океаном тащил небес караван.
И время поистрепалось под взглядами издалека,
как старая паутина засохшего паука.
За плавнями растревожен уснувший зелёный рай.
Там, на земле фламинго, нам крикнули: – Улетай!
Из космоса светотени запрыгали вне холста
и головой прибоя захныкала пустота.
 

27.02.2014

Стокгольм

 
Острова – валуны, островки,
у морей, у реки, у тоски,
у простой красоты на руках,
на скале, на земле, на мостах.
Шелохнётся луна под водой,
и не выйдет звезды ни одной
на широкий и чёрный простор
из невидимых облачных нор.
На фарватер не выйдет ладья,
Ни на вёслах, ни нефтью чадя
в океанский безбрежный простор,
как когда-то святой Христофор.
Сбитый лунный прицел обмелел.
И закат уж давно отгорел.
На протоках и склонах тепла
золотистая трель утекла
в скандинавский холодный ручей,
где звенят разговоры мечей
и куёт одеяло кузнец
для горячих погибших сердец,
что бород не жалели в борьбе
и погибли в студёной воде.
В королевские сны не войти
на конях в середину пути.
Не испить их хмельного вина,
не понять, что была та война.
В этом озере чёрной луны,
на задворках пропавшей страны.
В кафедралах забытых церквей,
меж; могильных холодных камней.
Соловей пропоёт и уйдёт,
а вороны продолжат полёт.
Над железом и строгостью крыш,
где скучал одинокий Малыш.
В этом мраморном мире огней,
где судьба – людоед-лицедей.
Обращает внимание всех
на расчёт, на провал, на успех.
Как и прежде, друзья – нарасхват,
и глядят купола на закат.
И встречает дворцовый рассвет
человек, сам в себе интроверт.
Улыбайся, вставай, не грусти.
Все живут для того, чтоб идти.
К горизонту морей, к небесам,
вдоль воды, по степи, по лесам.
И в строжайшей гармонии дел
ты найдёшь свой удел.
 

03.10.2013 г. Стокгольм.

Дом

 
Ну вот опять стена перед волною,
стена из прошлого, покинутого мной.
И свет планет, подсвеченных луною,
несущий вечность жёлтою стрелой.
 
 
Глядят наверх глаза из талой лужи
и смех негромкий трогает сердца,
а я опять печален и простужен.
На стареньких ступеньках у крыльца.
 
 
Мой дом во мне и мысль, вполне живая:
деревья, ветер, лёгкие шаги.
Я в лес мечты, как в детстве, убегаю,
одев на босу ногу сапоги.
 

02.04.2013

Август

 
Август – время цикад.
Воздух пьяный, наполненный летом.
Возвышается звук их баллад
над сосной, мягким солнцем согретой.
 
 
И не слышно шагов синевы
по размытой тропе горизонта.
Только робкое сердце травы
бьётся вечно из тайного порта.
 
 
Над скалою, над призраком дня,
ослеплённым весёлым светилом,
ты уже не отыщешь меня
в песне лета цветным переливом.
 
 
Ты уже не увидишь июль
из венков запоздалого ветра,
в оперенье оранжевых пуль,
уносящих мелодию спектра.
 
 
Кто-то в небе усилит напор
у любви и в работе на поле,
да лишь еле заметный узор
превратит одуванчик в героя.
 
 
И морскою волной в вышине
смоет серое облако боли,
будто всадник на белом слоне
представленье лихое устроит.
 

24.08.2012

Дагерротип

 
Как же ваш диссонанс когнитивен
в свете луны замёрзшей!
Люди застыли на дагерротипе,
им там вдвойне грустней и горше.
 
 
Обламываются у них улыбки от недопонимания.
Ведь теперь не люди, а гаджеты размножаются,
умножая и умножая всеобщее незнание
в пустыне настоящего, того, что кажется.
 
 
Какие же у них лица другие!
Мягкие изгибы повторить невозможно.
В чёрном много белого, не как ныне.
Неужто им не появиться в этом мире
тревожном.
 
 
Стирает их лет наждачка
и на салазках увозит от нас.
Туда, где хаос и слово – стачка,
руки в карманы, глаза в компас.
 
 
Целых жизней страницы сорваны,
ветром ползучих идей и форм.
И затерялся меж; семафорами
поезд, везущий весну и шторм.
 

07.10.2013. Стокгольм. (Музей севера.)

Луи Жак Манде Дагер (1787–1851) – художник, прославившийся своей парижской диорамой. 28 апреля 1838 года он объявил о рождении нового процесса, который он окрестил как «дагерротип». Этот день вошёл в историю как день рождения фотографии.

Роза печали

 
И поёт до утра лучезарная роза покоя,
и кричат, как кресты пожелтевшим огнём, журавли,
позовёт нас восход златозубою пастью прибоя,
и пойдут налегке без тоски и без норова дни.
 
 
Обещали вчера, что как будто проснётся отрада
в залежалых стенах и в войне, пожелавшей огня.
Ветром тихим из льда, в злополучном убитом отряде,
в безвозвратных листах, разметавших простор
для меня.
 
 
На волне серых туч, изорвавших беспамятство
навзничь,
я пройду Рубикон из асфальтовых северных врат.
В кратком сне я увижу творенья ужасных пожарищ.
Словно жертвенный столб, обопрется
на косточки сад.
 
 
И наступит апрель, хваткой нежной и светом
небесным,
как всегда, на земле лист из пепла опустится в ад.
Снег умрёт, как герой. И над полем печали
безбрежным,
бог исполнит ноктюрн, повернув время жизни назад.
 
 
Нас застанет врасплох кружевное свеченье надежды,
ручейкам наших слов день расставит пластины
из луж.
Позовёт нас к себе одичавшее тело как прежде,
что вчера из окон в нас плевало и прятало нож.
 
 
Знаю я, всё пройдёт. И на этом поставлена точка,
как траве брат ноябрь произнёс приговор второпях.
На ногах – из цветов и из слов суррогатная дочка
нас научит любить шум планет и улыбку на белых
костях.
 
 
И затянет петлю из опавших сомнений жестоких,
криком серым восток запоздалое счастье спугнёт.
И повиснет заря на изнанке небес одиноких.
И отправится в ночь беспричинного пьянства оплот.
 
 
А гроза вдалеке уличит в злонамеренье лето,
красноглазым кострам даст гусиные шеи воды.
И замрёт вдалеке жёлтый лес из забытых ответов
на вопросы морей и запросы скуластой беды.
 
 
Выстрел в спину из слёз изменил нашу милую розу,
как награда небес от звезды синевою цвела пустота.
В сотне строк роковая страда из степного обоза,
между стрел улетела в пространство столетий из сна.
 
 
Мир однажды оглох от воскресших магнитных
свечений
в белой коме небес с захудалыми трупами зим.
Одиноких сердец и погибших изменчивых мнений,
что застряли в окне, как засушенный осенью гимн.
 
 
На небесных лугах из муара цветных отклонений
лёг чернёным стволом желтоглазый захватчик часов,
жезлом новых идей и душевным сиротством молений,
кирпичом из стекла и извечной тоскою постов.
 
 
Родниковым песком серебрил очертанья галактик,
обручальным кольцом закрепил основания дел,
волком выл от любви, признавал безобразие тактик,
что лежат на виду и являются вектором стрел.
 

29.07.2012

Февраль

 
За кудрявой метелью дымится оркестр —
незаметное чудо.
Этот праздник для белых и снежных невест никогда
не забуду.
 
 
На крыльце слышу эльфом украденный смех —
звук трубы и тромбона.
Превратился в орган свеже-вытканный снег,
в перебор полусонный.
 
 
На плечах у слегка задремавшей луны – паутинка
и роза,
и мелодия нежной февральской струны – не печаль
и не слёзы.
 
 
Это – вздох родников и нагруженных рек,
надрывающих вены,
тихий взгляд белизны из-за вымокших век —
это шёпот за сценой.
 
 
И уйдут в календарь обедневшей зимы
наши сны и моленья,
в недочитанный край той далёкой страны,
где живут сновиденья.
 

01.02.2013

Сегодня утром

 
Сегодня утром мир особо неясен.
Над морем взмыл небесный тарантас.
Аквалангист в воде голубовато-снежен.
Солнцеворот вращает вечность вокруг нас.
 
 
Тангенциально срезан путь тумана
и шум рассеян жёлтыми лучами.
Над горизонтом птицы караваном
летят навстречу свету, без печали.
 
 
И я как будто погружаюсь в море.
Как океан во мне воспоминанья.
Дорог в миру – нехоженое поле,
а пики гор – осколки подсознанья.
 

12.01.2014

Пятигорское время

 
Творенье братьев Бернардацци
струной эоловой поёт.
В страну цветов, в страну акаций
мотив волшебный разольёт.
 
 
Дорогой солнечного цирка
уходит в горы караван,
где эльф чудной на паутинке,
где день велик, как океан.
 
 
Вдоль сосен мраморные скалы,
Эльбрус – двуглавый великан.
Летит весна косынкой алой
над тенями зелёных стран.
 
 
За дымкой неба кто-то вертит
природу светового дня,
как разыгравшиеся дети,
лучи весны смешат меня.
 
 
Я здесь – в эпохе без названья,
я здесь – в затерянном раю.
Как у истоков мирозданья
я душу ветру отдаю.
 
 
Пускай несёт её вдоль сказки,
вдоль улиц тихих и домов,
пускай предаст мирской огласке
сказанья духов и богов.
 
 
Пускай расправит крылья тело,
пускай глаза увидят рай.
Могучий призрак в бурке белой
пусть позовёт в султан – сарай.
 

30.04.2013

Димка

 
За стеной ты теперь,
за стеною ушедшего лета,
в прибаутках смешных
и на сваях бетонных дворцов,
 
 
на опорах судьбы,
заплутавшей меж; пьяниц бессонных,
у дверей тишины,
где встречаются дети руин.
 
 
Там сбежавшие дни
ошалело ведут на просторы.
Мы не помним себя,
околдованы духом реки.
 
 
Эх, Кубань ты моя,
заставляешь вибрировать сердце.
И уходит печаль
в камыши,
вдоль блестящей воды.
 
 
Но пришёл алкоголь
и потребовал душу и тело,
чтобы жил ты, как все,
и дышал по приказу вина.
 
 
И никто не помог тебе, Димка,
ни братец, ни мама,
видно крепко схватил
тебя бешеный друг Дионис.
 
 
Лишь закрою глаза —
и стоишь ты с мопедом в обнимку,
говоришь: «Как делишки, старик?
Не грусти. Может, к речке майнём?»
 
 
На листах облаков
перфокартами вечного неба
нас затянет в спираль
и запишет в иероглифы снов.
 
 
Лишь загрузка пройдёт,
и улыбки появятся наши.
У хмельных берегов,
у кубанских родных берегов.
 

13.07.2013 (Старому другу).

Шкала амальгамы

 
Я видел: эпохи толкались лбами
и били хвостами теории рыбы,
как истину жрали промежду столбами
учёные – нелюди с розовым рылом.
 
 
Смешалось тогда это время больное
с тревогой навозной на телеэкране.
И вышел вздохнуть я на чистое поле,
сравнить наше горе со шкалой амальгамы.
 
 
Увидел я ясно, увидел я точно,
из самых идейных остались пропойцы,
из тех, кто дурманились денно и нощно,
а в битве последней всегда видят солнце.
 
 
Из тех, кто пропил свою жизнь за идею,
в обманутой местности, рядом с помойкой.
На всё невзирая, я всё-таки верю,
что после паденья наладится стройка,
 
 
на косточках правды начнётся цветенье,
из плесени зла мы сошьём одеяла,
чтоб спрятать убийственной эры ученья,
диктаторов мёртвых убрать из подвалов.
 
 
Своим кровотоком очистим мы завтра,
глазами без лжи мы напишем картины,
на Лысой горе вновь появится травка,
и станет весь мир нам отдельной квартирой.
 

17.07.2013

Под сукном времён

 
Посвист, подача, погода,
танец огня и воды.
Встретится дно с небосводом
в свете оконной слюды.
 
 
В ночь на Ивана Купала,
в равноденствие сил
лунную Маспаллу
люд о счастье просил.
 
 
Прыгали голые братья
через костёр судьбы,
лунной богине в объятья —
мир наш был молодым.
 
 
Души, что голуби белы,
любо иль не люблю.
За единое дело
люди служили царю.
 
 
Род и рода едины,
Макошь – земля сыра.
В душах нет середины —
священна предков гора.
 

30.07.2013

Маспалла – богиня луны в скифской мифологии.

Макошь – богиня плодородия и судьбы в славянской мифологии.

Посвист – старший бог бури.

Подача – жаркий, иссушающий ветер.

Погода – тёплый ветерок, бог приятной погоды.

Род – сын Вышня (Всевышнего)

Стрибог

«се ветри, Стрибожи внуци, веют съ моря, стрелами на храбрые плъкы Игоревы»

«Слово о полку Игореве»

 
Властвуйте над степью внуки Стрибога,
шелест душ соловьиных выводи на простор,
не ломай наши стрелы, не наказывай строго
нас, заложников лун и послушников гор.
 
 
Рука твоя твёрдая ломает кроны
собратьев-деревьев и кованый звук,
сердца ты остудишь обугленным звоном,
свидетель костров и предсмертных мук.
 
 
Родня нам, рождён ты от выдоха Рода,
ветер душ уходящих и ветер живых.
От тебя мы сильны и от духа природы,
Стратим златокрылый несёт твой стих.
 
 
Седовласый воитель просторов великих,
ты надуй паруса наши силой любви,
не ломай, не губи наш народ многоликий,
не лови наши души в полон, не зови.
 
 
Раздавай нам дожди и снега равномерно,
как отец раздавал бы для братьев хлеба.
Убери своих слуг и солдат маловерных,
что сметают посевы и валят дома.
 
 
Поиграй, ветерок, в своё круглое эхо,
передай его братьям постарше, ветрам,
пусть Стрибог засмеётся раскатистым смехом
и споёт, и подарит надежду всем нам.
 

17.07.2013

Стрибог в старославянской мифологии – бог ветра. Имя Стрибога восходит к древнему корню «стрег», что означает «старший», «дядя по отцу». Он может вызвать бурю и оборотиться своим помощником, мифологической птицей Страшим. Идол Стрибога был поставлен в Киеве в числе семи важнейших славянских богов.

Род – бог, сын Вышня (Всевышнего). Он начал создавать видимый мир, а всё рождённое Родом до сих пор несёт в себе его имя: природа, родина, родители, родственники. Требы по роду до сих пор неосознанно приносят в виде «пасхальных» яиц на могилы предков.

Водный мир

 
Стоило свернуть с дороги, и я оказался у ручья,
соединяющего море и озеро.
Здесь другой мир. Я уже не слышал шум дороги,
звуки деревни. Всё будто перестало существовать.
В солнечных бликах резвились серебристые рыбки.
В их прохладном пространстве настало время
бодрствования. Они играли в догонялки.
Некоторые выпрыгивали и кувыркались в воздухе.
Ближе к озеру начинается тоннель из пушистых
сосен. В их тени происходит таинство.
Рыбки к этому месту не приближаются.
Они чувствуют невидимых стражей.
 

23.07.2013

Лунный покой

 
Сбереги же меня, Маспалла,
в час, когда я усну,
мою сущность созвездием алым
ты отправь на луну.
 
 
У прозрачного озера ласки
задержи караван,
свою волю предам я огласке —
я от вольницы пьян.
 
 
На подсвеченной солнцем площадке,
с Берегиней реки,
мы станцуем наш танец вприсядку —
от безумной тоски.
 
 
Мы в карман не полезем за словом,
мы споём про любовь,
насладимся сияньем сверхновой,
чистотой её зорь.
 
 
Покачусь я по лунной дороге,
между светом и тьмой,
шлифовать временные пороги
и лохматить покой.
 

01.08.2013

Русский мир

 
День – бог, ночь – богиня.
Род – творец, земля – Берегиня.
 
 
Звёзды – глаза, Всевышний – космос.
Деревья – музыка, люди – голос.
 
 
Стрибог – ветер, огонь – Перун.
Жива – весна, правда – из рун.
 
 
Велес – поэт, праздник – Каляда.
Ярило – солнце, любовь – Лада.
 
 
Китоврас – волшебник, Эльбрус – священен.
Тьма мирская – в сердце Кощея.
 
 
Лель лелеет, Лёля – страсть.
Руевит в бою не даст нам упасть.
 
 
Бог очищения – Иван Купала,
новой жизни даёт начало.
 

07.08.2013

Лишь луна и вода

 
Есть в колодце водица,
но не напиться.
 
 
Звёзды в ней зазвучали
и замолчали.
 
 
Крошечные блики
там лунолики.
 
 
Превратился апрель
во тьму и капель.
 
 
Ты догонишь меня,
но отвечу не я.
 
 
Лишь луна и вода
у меня есть одна.
 
 
Лишь несломленный ветер
за слова те в ответе.
 
 
В пустоте и прохладе,
в недопетой балладе —
 
 
ручейки и народы
у заснувшей природы.
 
 
Там трава у реки,
светлячки как звонки.
 
 
И большая карета
замерла у кювета.
 
 
И тогда, как сейчас,
проскакал Китоврас.
 
 
Содрогнулись звёзды —
виноградные грозди.
 
 
В придорожном колодце
скакуны – иноходцы.
 

15.08.2013

Острова

 
В пустынной комнате нет и меня —
это пустой файл в моём воображении.
Солнце выходит на гольф поля
на волне исчезающего окружения.
 
 
Я выхожу и исчезают целые улицы.
В окне стёрты следы моего пребывания.
Ко мне не достучаться в двери бессонницы.
Видно лишь то, что создано в моём сознании.
 
 
Задействованы силы, приносящие сейчас,
тем более, завтра я не вижу вчерашних.
Из одной головы в другую зрачками глаз
фрагменты домов, каждый день умиравших.
 
 
Моё я – ежесекундно, кратко, и не навсегда.
Никто этого не замечает в моё отсутствие.
Также без нас исчезнувшие города
канут в вечность после напутствия.
 
 
Дорисовывая острова, вскипает воображение.
Фаза луны, наверное, стирает личность.
Я, как улитка, не доступен в снаряжении,
мозг пытается верить в свою эластичность.
 
 
Движение – часть плана к движению на пути
в ледяные дали и в окружности на воде.
Остановка – подготовка, чтобы снова уйти
в улыбки звёзд, прыжком в никуда и в нигде.
 

05.08.2013