Текст книги "Отравленные джунгли"

На лице Генки обозначилась мучительная борьба. В мечущемся по комнате взгляде были легко различимы и сомнение, и желание кардинально изменить жизнь, и дикий страх перед неизвестностью.

– Ну, так что, звонить ему?

В конце концов он взял себя в руки, хлебнул пива и решительно кивнул:

– Звони!

Поначалу генерал Поляков отнесся к словам Гурьева недоверчиво и даже свысока.

– Захар, я со своими связями не могу найти нужного человека несколько дней. Несколько дней и с привлечением половины своего аппарата! А ты звонишь и заявляешь, что таковой сейчас сидит у тебя в квартире и, полагаю, глушит с тобой водку. Я не ошибся?

– Не угадали. Мы пьем пиво. Вообще-то он профессиональный вирусолог, кандидат наук, много лет работает в НИИ имени Мечникова, имеет ряд научных работ. Ну, если вам неинтересно, то ищите сами.

– Ладно, дай ему трубку, – смилостивился Поляков. – Постой. Как его зовут?

– Геннадий Николаевич.

Что именно говорил и о чем спрашивал шеф, Гурьев не слышал. Он отправился на кухню, открыл холодильник и, загружаясь очередной порцией охлажденного пива, ловил лишь обрывки фраз своего товарища:

– Старший научный сотрудник. Да, этими видами я занимался – изучал несколько лет. Да, допуск имею… Работал. Нет, не было… Изучал. Опыт есть… Да, знаком. Я тоже принимал участие в этих экспериментах…

Вернувшись в комнату, Захар обнаружил взволнованно расхаживавшего по комнате друга. Телефон уже был выключен и лежал на столике.

– Ты чего ищешь? – удивился он.

– У тебя есть сигареты?

– Ты же не куришь?

– Как тут не закурить?!

– Держи. А что случилось?

– Твой шеф… То есть Борис Семенович… – выковыривал Сидякин сигарету дрожащими пальцами. – В общем… Одним словом, он попросил приехать к нему для личной встречи. – Упав на диван, он затянулся табачным дымом, закашлялся. Потом округлил глаза и выпалил: – Кажется, я ему подхожу. Представляешь?!

– Ну, и отлично. Чего ты разволновался?

– Ты понимаешь, что мы сейчас наделали?!

Захар деловито уселся в кресло, открыл две бутылки и наполнил бокалы пивом.

– А что мы наделали?

– Мы же вогнали себя в безвыходное положение!

– Таких положений не бывает.

– Да?! Если я подойду, то уже не смогу отказаться. Ты это понимаешь?!

– Ну, и хорошо.

– Хорошо… А что я скажу Вальке?

– Жене, что ли?

– Ей самой!

– Мы с тобой несколько минут назад обговорили этот вопрос. В институте оформишь отпуск за свой счет, а супруге соврешь про командировку в Биробиджан.

– Но я никогда не ездил ни в какие командировки! Я же сотрудник научно-исследовательского института, а не районной поликлиники! Нас на вакцинацию сельского населения даже не отправляют!..

– Надо же когда-то начинать, Генарик. Ты про пиво не забывай. Пока оно не нагрелось…

Глава 9

Кенберун, сорок километров южнее Аузура

Начало июля

Семья охотника Афри Кобу проживала в собственной хижине в сорока километрах к югу от Аузура. Цивилизация в Кенберуне была заметна только в крупных городах, коих на все небольшое государство, расположенное на западе Центральной Африки, насчитывалось ровно десять – по одному на каждую административную территорию, именуемую «регионом».

Города худо-бедно соединяли дороги. Местами хорошие, местами отвратительные. Остальное пространство занимали влажные вечнозеленые экваториальные леса.

На болотистой местности к югу от столицы когда-то находилась деревня Хану – по местным меркам, очень большая, состоящая из пяти улиц. В один из засушливых годов случился обширный лесной пожар, и деревня полностью сгорела. Огонь уничтожил все строения и половину сельчан. Оставшиеся в живых решили уйти из этих мест. Кто-то поселился в соседней Нуару, кто-то подался в Аузур. А охотник Афри Кобу построил новую хижину в десяти километрах от пепелища – там, где заканчивались болота. Он прекрасно знал окрестности и не хотел покидать родные места.

Выбор пал на округлую поляну вблизи чистого ручья. Сухое местечко, никого поблизости, множество дичи. Старая дорога, упиравшаяся в хорошую асфальтированную трассу, проходила в паре километров, и при необходимости до столицы можно было доехать на скутере за полтора часа.

С тех пор семья Кобу проживала вдали от цивилизации.

Небольшая часть жителей, некогда обитавших в сгоревшей деревне Хану, занималась сбором дикого меда и бананов. Кто-то заготавливал и продавал ценные породы древесины, несколько семей держали скот, однако большинство предпочитало традиционную охоту. Афри Кобу считал себя потомственным охотником и, с тех пор как отец впервые взял его с собой в джунгли, ни разу об этом не пожалел.

Ранним июльским утром Афри собирался на охоту. Жена Рамла привычно трудилась по хозяйству: готовила завтрак, ухаживала за престарелым отцом. Семилетний сын Уче, как всегда, отправился в лес за хворостом. Этот день ничем не отличался от сотен таких же однообразных дней, проведенных в глухом местечке Кенберуна.

И все-таки около восьми утра что-то пошло не так.

Вначале Рамла, разжигавшая у хижины костер, будто услышала урчащий автомобильный двигатель. Старая дорога находилась слишком далеко, машины вблизи хижины никогда не появлялись.

Замерев, женщина прислушалась…

«Нет, показалось», – продолжила она работу.

Однако спустя минут семь ей снова пришлось бросить дела. Теперь звук раздавался настолько отчетливо, что сомнений не осталось: к хижине приближается автомобиль.

– Уче! Афри! – поднявшись, позвала Рамла.

Сын был далеко и не услышал, а встревоженный муж вышел из хижины в тот момент, когда из леса выскочил большой темно-зеленый пикап «Ниссан».

Из остановившегося у хижины автомобиля вышли четверо: командир группы Тарик Кахтар, два рядовых бойца – Мичел Сиреш и Деян Вукель, а также водитель Угур Торал. Все были в камуфляжной форме военного образца, все держали в руках автоматическое оружие. Это была часть боевой группы Сейфула Абдалкадира.

Охотник мгновенно оценил опасность и бросился в хижину, где висело охотничье ружье.

Один из вооруженных бандитов тут же повалил на землю женщину. Второй приставил к ее горлу нож и крикнул:

– Выходи, Афри! Или я перережу твоей жене глотку!

Афри медленно вышел из хижины, волоча по земле карабин.

– Брось оружие! – повел стволом автомата Кахтар.

Остановившись в двух шагах от порога, охотник отбросил ружье. И тут же, получив удар прикладом в голову, упал без сознания.

– В машину обоих! – приказал командир группы. – Мичел, проверь хижину, где-то здесь должен быть мальчишка.

– Уче, беги! Спасайся! – закричала женщина.

Рамла тоже получила увесистый удар и умолкла.

Группа разделилась: одна пара боевиков переносила бесчувственные тела в кузов пикапа, другая искала пропавшего мальчишку.

Уче сам вышел навстречу бандитам из леса.

Не подозревая об опасности, маленький мужчина нес на спине огромную связку хвороста и напевал любимую песенку. Настроение было прекрасное – на следующей неделе папа пообещал впервые взять его с собой на охоту.

Увидев вооруженных мужчин, он растерянно остановился. В здешних местах незнакомые люди не появлялись. Иногда наведывались родственники или друзья родителей из соседних селений, но такие визиты случались крайне редко – раз или два в год. И всех родственников и знакомых Уче неплохо знал.

– Вот ты где! – подскочили к ребенку боевики и поволокли его к машине.

– Отпустите! – изо всех сил сопротивлялся Уче. – Где мои папа с мамой?!

– Заткнись! Сейчас ты их увидишь…

Мальчишку избивать и лишать сознания побоялись – Сейфул Абдалкадир строго приказал, чтобы «материал» был доставлен без серьезных повреждений. Его попросту связали и заткнули рот тряпкой.

– Тарик! – крикнул кто-то из хижины. – Здесь еще один!

– Кто? – спросил главарь.

– Больной старик. Что делать с ним?

– Старики не нужны. Мы должны привезти только троих.

– Так что, поджигать хижину вместе с ним?

– Можешь сначала пристрелить.

В хижине глухо прозвучали два выстрела. После чего к строению подтащили канистру, облили снаружи бензином и подожгли.

Вскоре пикап ехал в сторону старой заброшенной дороги. За кормой автомобиля пылала хижина охотника Афри.

Тарик Кахтар, как командир группы, сидел рядом с водителем. Связанный мальчишка лежал на заднем сиденье. В кузове возле лежащих Афри и Рамлы находились два боевика.

Минут через пятнадцать сознание охотника прояснилось. В затылке ощущалась тупая боль, но память быстро восстановила события. Осторожно приоткрыв глаза, он осмотрелся…

Небольшой кузов, какое-то барахло в углу, лопата. Рядом лежит Рамла с окровавленной щекой. У переднего борта – спиной к кабине – сидят два вооруженных типа и о чем-то переговариваются. На лицах довольство и улыбки. Автоматы лежат на коленях.

«Кто они? И зачем напали на мою семью?» – не понимал охотник.

Вдруг он вспомнил про нож. Под просторной льняной рубахой он всегда носил на поясе небольшой охотничий нож.

Левая рука была откинута в сторону. Подогнутая правая конечность покоилась под телом.

Сначала он попробовал пошевелить пальцами. Потом потихоньку, когда машина подпрыгивала на кочках, переместил ладонь ближе к поясу. Нож был на месте. Вероятно, впопыхах бандиты не удосужились его обыскать. Напрасно.

Потихоньку расстегнув предохранительный ремешок, Афри медленно вытащил короткий и широкий клинок из кожаных ножен. Напасть нужно неожиданно, молниеносно и, по возможности, так, чтобы не заметили сидящие в кабине.

Внезапно он вспомнил о маленьком сыне. Тут же в голове один за другим стали появляться вопросы: «Где Уче?! Знали про него бандиты или нет? Может быть, он до сих пор собирает в лесу хворост?»

Так или иначе, но он решил довершить свой план.

Улучив момент, напряг мышцы, вскочил на четвереньки и полоснул ножом сидевшего слева боевика.

Однако большего сделать не получилось. Второй охранник каким-то чудом успел защититься автоматом, и лезвие ножа, угодив точно в деревянное цевье, сломалось.

Афри ударил еще раз, пытаясь попасть оставшимся обломком в голову боевика.

И снова неудача. Тот увернулся, нанес ответный удар прикладом и принялся барабанить кулаком по крыше пикапа.

Резко затормозив, машина остановилась, и из кабины выскочили командир с водителем.

Попытка побега не удалась. Афри Кобу был избит, связан по рукам и ногам и снова помещен на дно кузова. Раненому боевику оказали первую помощь, после чего продолжили движение по заброшенной дороге…

Спустя двадцать минут «Ниссан» прибыл в расположение модуля. Навстречу вышли два охранника.

Пленных перетащили внутрь и заперли в одном из заранее приготовленных помещений.

Пока подчиненные бинтовали рану пострадавшему, Тарик Кахтар поднялся на площадку под натянутый тент защитного цвета. Настроив спутниковую связь, он вызвал Абдалкадира:

– Сейфул?

– Да-да, я слышу тебя, Тарик. Как дела?

– Приказ выполнен. Товар на месте.

– Надеюсь, он не пострадал?

– Одну коробку по дороге слегка помяли, в остальном – полный порядок.

– Отлично. Присматривайте за ним. Головой отвечаешь.

– Понял…

Абдалкадир находился в столичном офисе своей небольшой компании по продаже вторичной недвижимости. Получив доклад Кахтара, он довольно потер ладони и, не теряя времени, набрал номер заокеанского партнера:

– Господин Тейлор?

– Да, слушаю, – откликнулся тот.

– У меня хорошие новости.

– Говори.

– «Кролики» найдены и уже сидят в клетке.

– Неплохо, – без эмоций, но с нотками удовлетворения оценил миллиардер. – Пожалуйста, проследи за ними: корми, пои и дай возможность ухаживать за собой, твоим гостям понадобится здоровый материал.

– Понял вас, сэр.

– Фотографии гостей получил?

– Так точно.

– Чудесно. Не забудь встретить – они вылетают точно по графику.

– Не беспокойтесь, все сделаем в лучшем виде.

Глава 10

Российская Федерация, Москва

15–17 июля

Следующим вечером друзья договорились встретиться возле управления. Гурьев подъехал за десять минут, прождал более получаса, но Сидякин не появился.

«Вот придурок!» – выругался он про себя и набрал его номер.

– Да, – невозмутимым голосом ответил Гена.

– Ты ничего не забыл? – едва сдерживаясь, поинтересовался Захар.

– Ой, извини, замотался чо-та.

Так и сказал: «чо-та».

Захар хотел обматерить его и нажать «отбой», но тут в голове родилась занятная мысль.

– Да ты не волнуйся, Гена, мы только что нашли другого вирусолога. Тебе эта командировка, наверное, все равно была бы неинтересна – там, знаешь ли, простенькая работа по классификации и определению опасности вируса. Скукотень, одним словом. Да и смешно сказать, начальство предложило за десять дней командировки премию в размере всего двухсот пятидесяти тысяч. Представляешь? Смех, а не премия.

После Генкиных стенаний по поводу зарплаты в сорок пять – пятьдесят тысяч названная «смешная» сумма произвела неизгладимое впечатление. Гурьев буквально услышал, как у человека на другом конце провода захрустел мозг.

Подобрав слюни, Сидякин подавленно спросил:

– Точно уже нашли другого?

– Да, Ген, спасибо, не стоит волноваться.

Следующие десять минут капитан слушал причитания о том, что если вдруг случится метеоритный дождь или смертельный понос скосит конкурента, то он, гениальный, отзывчивый, ответственный и надежный специалист, так и быть, согласится поработать за жалкие двести пятьдесят тысяч рублей.

– Конечно-конечно, – процедил Гурьев и, попрощавшись, отключился.

«Йес, – ухмыльнулся он, садясь в машину. – Не спи теперь, зараза, мучайся. Ты навсегда усвоишь этот урок! Теперь ты всегда будешь приходить в условленное место к назначенному часу…»

Генка позвонил рано утром следующего дня. Еще раз извинившись, он промямлил:

– А тот… другой вирусолог еще не отказался ехать в командировку?

– Откуда мне знать? – зевнул Захар.

– Ты не мог бы выяснить у своего начальства?

– Рано еще, начальство спит.

– А попозже?

– Ладно, позвоню. Но теперь шансов мало…

Он на самом деле позвонил Полякову и, придумав уважительную причину вчерашнему проколу, договорился о новом собеседовании на полдень.

Без четверти двенадцать Сидякин явился к главному входу управления. Ради ответственной встречи вирусолог напялил почти новый костюмчик, купленный лет десять назад к свадьбе, цветастый галстук и не стоптанные туфли на светлой подошве.

В кабинете Генку ждал не только генерал Поляков, но и еще несколько мужчин в штатском во главе с заместителем начальника управления. Половину из присутствующих Гурьев не знал. Впрочем, его на собеседование не допустили, приказав подождать в приемной.

Спустя минут сорок дверь приоткрылась.

– Зайди, – позвал Поляков.

Захар вошел в кабинет. Друг сидел сбоку на гостевом диванчике с весьма озадаченной физиономией.

– Присаживайся, капитан, – предложил генерал-майор.

Захар уселся рядом с приятелем.

– Значит, так… Геннадий Николаевич Сидякин в качестве вирусолога нас устраивает. Он только что дал согласие на участие в предстоящей операции. Об условиях мы договорились и ударили по рукам, – продолжил шеф. – Теперь, капитан, дело за тобой.

– За мной? – вскинул брови Гурьев.

По его виду было видно, что он крайне удивлен. Дескать, я привел вам отличного кандидата, чего же еще?..

– Да-да, – кивнул заместитель начальника управления. – До начала операции остается два дня, а физическая форма члена вашей группы оставляет желать лучшего.

– Что же я успею сделать за это время?

– Времени действительно мало, но сделать надо. Хотя бы что-то. Утром – пробежка на стадионе, днем – спортзал, вечером – бассейн. Кроме того, по маршруту к месту проведения операции у группы запланирована остановка, там тоже нужно будет уделить внимание физической подготовке.

Гурьев и сам прекрасно осознавал проблему. Чем хуже подготовлен «багаж», тем больше проблем у всей группы во время операции. Но мыслимо ли привести в божеский вид Генку?

Он окинул профессиональным взглядом товарища и тяжело вздохнул:

– Олимпийского чемпиона из него уже не слепить. Но пять-шесть килограммов лишнего веса до отлета из страны он лишится. Это я гарантирую.

– Вот и славно, – заключил генерал Поляков.

Отлет группы был назначен на утро семнадцатого числа. В распоряжении капитана оставалось ровно двое суток.

Покинув начальственный кабинет, приятели направились к «Мерседесу» Гурьева, который к этому моменту был благополучно отремонтирован.

– Куда мы? – спросил Генка.

– В спортзал.

– Вот так сразу?!

– А чего тянуть? Приказ генерала слышал?

– Да.

Усмехнувшись, капитан запустил двигатель.

– Привыкай к исполнительности. Ты теперь почти военный. Кстати, давно занимался спортом?

– Как тебе сказать?.. – замялся товарищ. – Неделю назад лег на пол сделать зарядку. Нащупал подушку. Проснулся через пару часов.

– Понятно…

Закрытый спортивный комплекс управления находился на другом конце Москвы. По дороге Сидякин расспрашивал друга о деталях работы, о предстоящей поездке, о вещах, которые нужно взять с собой.

Захар делился своими познаниями, а о самой операции коротко сказал:

– Задачу нам всегда ставят перед вылетом – прямо у трапа самолета.

– Это почему?

– Не знаю. Полагаю, чтобы не было утечки информации. Кстати, по денежному довольствию договорились?

– Да.

– Сумма устраивает?

– Еще бы, – довольно улыбнулся Сидякин. – Если все будет нормально, получу столько, сколько в институте не заработаю и за полгода.

– Ну, и славно…

Потолкавшись в пробках, друзья приехали в спорткомплекс.

Гурьев подвел новоиспеченного члена группы к ряду шкафчиков, открыл один из них и кивнул на комплект спортивной формы:

– Переодевайся.

В тренажерном зале он бегло осмотрел Генку своими добрыми и терпеливыми глазами на предмет выяснения, какие группы мышц у него нуждаются в тренировке, однако ни одной группы мышц не нашел.

– М-да, – поскреб он подбородок. – Ладно, начнем с самого простого. С разминки…

Весь день капитан провел с Сидякиным: сначала в спортзале, затем в сауне и плавательном бассейне. После обеда дал двухчасовую передышку, но отдыхать не позволил, а повел в стрелковый тир, расположенный в подвальном помещении спорткомплекса.

Вдоволь настрелявшись из различных видов оружия, снова заставил попотеть в тренажерном зале. Ну, а завершил тренировочный день на стадионе, где заставил Генку пробежать три километра.

Ровно в семь вечера тот упал без сил в кресло «Мерседеса» и выдавил:

– Охренеть! Давненько я не испытывал такой нагрузки. Наверное, со времен учебы в университете.

– Устал?

– Не то слово.

– Это хорошо. Зато спать сегодня будешь как младенец. Сейчас подброшу тебя до дома.

– А что у нас по плану завтра? – без энтузиазма спросил Генка.

– В восемь утра встречаемся у входа на стадион. Начнем с пробежки. Потом – спортзал, сауна, бассейн. После обеда опять стрельба и спортзал.

– Из всего перечня мне больше всего по душе стрельба. В тире не так сильно напрягаешься и устаешь, – тяжело вздохнул приятель.

– Понимаю. Но и ты должен понять, эти тренировки нужны прежде всего тебе. Чем тяжелее приходится до отъезда, тем легче там, – неопределенно махнул рукой на юг Гурьев. – Поверь, мы все через это прошли.

– Куда деваться? Раз уж дал согласие – потерплю.

– Терпи, дружище. Ты идешь к успеху…

Чем ближе они подъезжали к Генкиному дому, тем молчаливее и задумчивее становился Сидякин.

– Ты чего такой мрачный? – пихнул его в бок Гурьев. – Самочувствие в норме?

– В норме. Только не по себе.

– Чего так?

– Я всегда побаивался резких изменений в жизни. А скоро произойдет слишком крутой поворот. Даже не знаю, чего ожидать в будущем. На душе кошки скребут, и даже боль в сердце сегодня ощутил.

– Геннадий Николаевич, должен заметить, что ты мало похож на биолога.

– Это почему же?

– Было у меня по жизни несколько знакомых из вашей среды. Правда, все врачи, но это ж ваша родня, верно?

– Да, у нас много общего.

– Так вот, все как один производили впечатления законченных циников. Им в шутку пройтись про неизлечимые болезни или про смерть человека – все равно что малую нужду за углом справить.

– К сожалению, есть среди нас такие. Я пытался приглушить в себе сострадание, сопереживание. Не получилось. До сих пор сердце сжимается, когда ради науки приходится умерщвлять подопытных животных.

– Тем не менее, Гена, ты сделал выбор и дал согласие участвовать в операции. Какие теперь могут быть сомнения?

– Я все понимаю, но…

– Что «но»?

– Неуютно. Страшновато. Зыбко…

– «Неуютно. Страшновато. Зыбко…» – передразнил капитан. – Ты кто, русский мужик или американская тряпка, которой после каждой встряски нужен персональный психолог?!

– Русский, – вздохнул приятель. – А чем мы, по сути, отличаемся от американцев?

– Чем?!

По правде сказать, нытье Сидякина достало, и Захар готов был вспылить. Однако, поразмыслив, решил действовать по-другому.

– Некоторое время назад моя группа выполняла одно не самое легкое задание в Афганистане, – начал он спокойным тоном. – Довелось встречаться с местными жителями. В том числе и с теми, кто воевал против наших войск в восьмидесятых.

– И что же? – равнодушно поинтересовался Генка, посматривая в окно.

– Спросил у одного из бывших известных полевых командиров, как им сейчас живется? «Воюем», – коротко ответил он. Я полюбопытствовал: «И как противник?» – «А, – махнул он рукой. – Это не мужчины. Кроме ракет они ничего не знают и не умеют. Мужчины так не воюют. Сначала сотня ракет, потом на горизонте появляется один солдат. Ты выйди на равнину! Один на один – как настоящий мужчина! И покажи свою силу».

– Интересное мнение, – слегка оживился Генка. – Кстати, я в молодости много читал про афганскую войну. Ну, и чем же закончилась ваша беседа?

– Старик рассказал одну занятную историю. Хочешь послушать?

– Давай.

– За дословность не ручаюсь, но смысл постараюсь передать. Сказал он примерно следующее: «Это произошло во время войны с советскими войсками в Афганистане. Нас было полторы сотни человек, и мы должны были пройти в долину. По дороге напоролись на засаду – нескольких ваших солдат на вершине холма. Мы точно знали: их на вершине всего пять человек, поэтому смело пошли в атаку. Заработал пулемет. Мы залегли, а после попытались обойти высоту с другой стороны. Там тоже напоролись на пулеметный огонь. Мы атакуем высоту с трех сторон, и с трех сторон нас поливают свинцом пулеметы. И так шесть дней! Шесть дней мы не могли прорваться в долину. Потеряли около полусотни воинов. Наконец на седьмой день у русских закончились патроны. Мы забрались на вершину, а там пятеро мальчишек. Каждому из солдат нет и двадцати. Голодные – еды и воды уже дня три нет, – еле держатся, но глядят на нас волками! Буквально загрызть готовы! Я посмотрел на них и сказал: «Все, читайте молитву». Клянусь Аллахом, мы были готовы растерзать их на мелкие куски! Молитв они читать не стали. Просто сомкнулись, взялись за руки и встали в ряд. Настоящие мужчины! Мы их накормили, напоили, перевязали раны. На следующий день вернули им оружие, и я сказал: «Шурави, я хотел бы, чтобы мои сыновья были похожими на вас. А теперь идите». Солдаты ушли. И никто из них не оглянулся! Вот это был настоящий противник!..»

– Так и сказал? – с придыханием спросил Сидякин.

– Так и сказал. Концовку я пересказал дословно.

– Да… сильная история.

– Сильная, – согласился Захар. – А ты говоришь, чем мы отличаемся от американцев. Даже враги нас уважают!..

До самого дома Генка пребывал в глубокой задумчивости. Однако при этом больше не вздыхал, сомнений не высказывал и соплей не распускал.