Текст книги "Точка кипения крови"

– Ресторан заканчивает работу, прошу вас рассчитаться, – подала она счет.

– А голос у нее ничего, – прошептал Ашотик.

– Ага. Пустой череп резонирует, – так же тихо ответил Кармазин. И, прибавив громкость, спросил: – Разве вы работаете не до трех?

– С часу до трех оба зала ресторана арендует наш гость – очень важный человек, – негромко пояснила она.

– А мы чем не гости?

Официантка закатила глазки и картинно вздохнула.

– Пожалуйста, рассчитайтесь и на выход.

«Ну, понеслось, – пригорюнился капитан. – Закаленный в общении с шизофрениками всех мастей, я всегда воспринимал подобные наезды адекватно, но сегодня, похоже, не тот день».

Нимфа же с упорством дятла продолжала долбить в одну точку.

– Пожалуйста, поторопитесь. У персонала заведения еще очень много дел – уборка, смена скатертей, приготовление заказанных блюд.

– Я ни хрена не понял причину, но вы достучались до моего сердца, – пролепетал Стас и принялся изучать счет, под горизонтальной чертой которого значилась умопомрачительная цифра.

Пройдясь по всем карманам, он припомнил, сколько раз бегал к Сержу и сколько раз подзывал эту милую дамочку, делая дополнительные заказы.

В глазах потемнело. Денег катастрофически не хватало.

«Блин… – пронеслось в мутной башке, – на те бабки, что я пропил этой ночью, можно было целый год кормить африканскую деревню!..»

Заглянув в счет, Ашотик занервничал. Его мозг выбирал направление побега, а мышцы ног решили превратиться в вату и наотрез отказывались подчиняться.

Пришлось вносить в отдых досадные коррективы.

Официантка поторапливала. Отвратительный тембр женского голоса скрежетал по барабанным перепонкам так, словно бодрящий звон будильника резал по волшебному предутреннему сну.

Два собутыльника молча глядели друг на друга.

– Сегодня платишь ты, – тихо предложил Кармазин. – А завтра – я.

За соседним столиком кто-то издевательски хихикнул. Ашот покраснел ушами и промямлил, подбирая выпадающий язык:

– Давай лучше наоборот.

Его голова устало болталась на слабой шее, отчего крючковатый армянский нос описывал замысловатые фигуры высшего пилотажа. В какой-то момент напряженной беседы он даже попытался заснуть стоя.

Может, утро и мудренее, но определенно тяжелее, чем ночь. Пока Стас рыскал по пустым карманам, пытаясь набрать хотя бы треть обозначенной суммы, официантка привела пару здоровенных и самое отвратительное – трезвых охранников.

К сожалению, праздник заканчивался, но Кармазин об этом не жалел. В конце концов, что за пьянка без драки? Потерянное впустую время! И деньги…

* * *

За несколько секунд до расстрела до слуха всех, находившихся на краю поляны, донесся мерный рокот вертолетных двигателей. Причем не двух и даже не трех. Судя по нараставшему гулу, «вертушек» было как минимум четыре – то есть звено.

– А ну закрыли все рты! – вскинул вверх руку полевой командир и прислушался.

Звук стремительно нарастал.

Бандитский лагерь, еще минуту назад степенно ждавший кровавого зрелища, разом пришел в тревожную суету: кто-то отдавал команды, кто-то бежал с докладом к амиру, кто-то пристегивал к автоматам магазины и щелкал затворами…

Встрепенулись, закрутили головами и русские офицеры – усиливавшийся с каждой секундой звук был до боли узнаваемым. В душе опять затеплилась надежда.

– Так, парни, – наблюдал за боевиками Кармазин. – По моей команде дружно падаем на землю и отползаем влево за пригорок.

Павлов мелко закивал, а Толик шепнул:

– Понял, командир.

Рыжебородый куда-то исчез, и воины расстрельной команды пребывали в растерянности: то ли исполнять приговор, то ли готовиться к отражению воздушной атаки, то ли прятаться в скалах…

Через пару секунд из-за соседней вершины вынырнула первая пара пятнистых вертолетов. Хищные удлиненные тела Ми-24 быстро прошли параллельно склону. За ними показалась вторая пара – на той же высоте и скорости парили «эмтэшки».

Возможно, летчики и не заметили бы разбитый вокруг поляны и неплохо замаскированный лагерь, да Араб явно дал маху – не успел охладить воинственный пыл своих молодцов. Вслед каждой винтокрылой машине потянулись десятки слабо различимых на фоне голубого неба бледно-желтых трасс.

Пилоты легко определили зону, откуда велся обстрел, и ведущий первой пары, заломив приличный крен, вывел звено на боевой курс для ответной атаки…

Кармазин опомнился первым. Поглядев на рассыпавшихся по поляне боевиков, он скомандовал:

– Ложись!

Троица упала в светлую пыль и откатилась влево, где их уже не могли достать огнем боевики Араба.

А еще через секунду их оглушили взрывы.

Никто не предполагал такого поворота событий: ни русские пленные, ни хозяева горного лагеря. Все смешалось, все пришло в движение от серии беспорядочных разрывов неуправляемых ракет, выпускаемых сначала первой парой вертолетов, затем второй. Недавняя тишина и идиллия превратились в огненный кошмар…

* * *

Несколько мгновений Кармазин гонялся за неким проблеском в голове.

Поймал. Однако на извечный вопрос «Что делать?» ответа не нашел. Его давний приятель – бармен Серж – давно сменился и, вероятно, досматривал третий сон в своей постели. А жаль – с ним бы он договорился.

Охранники и настырная официантка уже перешли к оскорблениям и угрозам, сравнимым разве что с проклятиями в адрес Барака Хуссейна Обамы. Стасу казалось, что эти шавки на коротком поводке готовы были сорваться с поводков и развязать третью мировую войну.

– Спрашиваю в последний раз: вы собираетесь расплачиваться? – грозно повел бровями один из охранников – широкоплечий, темноволосый парень лет двадцати семи.

Кармазин уже мысленно выбирал место на его угрюмой роже, куда прилетит правый крюк, да вдруг вспомнил, что этот кабак имел очень удобное расположение – всего в пяти минутах ходьбы от дома. Если сейчас крупно пошалить, то потом до другого «ближайшего» придется ездить на такси. А это лишнее время и лишние деньги, которых никогда не бывает.

– Глянь, а часы у него ничего, – тихо сказал второй охранник – паренек с коротким шрамом на подбородке. – Похоже, швейцарские.

– Ну-ка, покажи свои часы, – приказным тоном молвил первый.

Станислав готов был отрабатывать долг по счету на самой грязной и отвратительной работе, но часы – подарок Андрюхи Трунилова – не отдал бы ни за какие посулы.

– Нет, ребята, часов я вам не отдам, – сказал он и, обдав противников ледяным взором, приготовился принять бой.

Кармазин совершенно точно решил, что вначале исправит прикус брюнету, потом возьмется за воспитание того, что со шрамом. Но внезапно стоявшее рядом бухое вдребезги тело по имени Ашотик громко икнуло и спросило:

– А банковской картой расплатиться можно?

– Конечно! – недоуменно развела руками официантка.

– Тогда держите, – протянул собутыльник карту. – Пинкод: два, три, один, один.

– Давно бы так, – отступили охранники.

Поняв, что скандала удалось избежать, Станислав взял под руку нового знакомца.

– Чего ж ты раньше молчал про карту?

– Я про нее забыл.

– Ну, ты даешь! Ладно, сегодня за ужин платишь ты, в следующий раз – я. Сейчас обменяемся номерами телефонов и договоримся, когда встретимся…

Получив обратно карту, приятели неверной походкой покинули зал. По пути к выходу Кармазин заметил, что кроме них в ресторане практически никого не было. Официантки спешно меняли на столах скатерти и приборы, уборщицы протирали полы, в кухне суетились повара.

– Забегали, – проворчал он. – Барина ждут…

Покинув ресторан, собутыльники окунулись в ночную прохладу и, прежде чем расстаться, решили перекурить. На улице никого. Только маленькая грустная собачка сидит на тротуаре и ушами борется с прохладным ветром.

– Тебе куда? – справился Ашот.

– Я пешочком до дома. А ты далеко живешь?

– На другом конце города. Туда только на такси…

Они собрали по карманам все свои гроши в кучу. Посчитали. Не хватало не то чтобы такси. Даже на половинку чупа-чупс не хватило бы.

Надо заметить, что в те времена все люди в нашей стране делились на две категории. Одна пахла дорогой натуральной кожей и парфюмом, а другая – безнадегой и голодом. Стас с Ашотом были типичными представителями второй: хоть от голода и не страдали, но безнадеги хватило бы на пятерых.

Внезапно спящая улица осветилась фарами подъезжающих машин. Резко затормозив, два черных представительских авто остановились у входа в ресторан. Пахнуло кожей и парфюмом.

– А вот и барин пожаловал, – поперхнулся табачным дымком Станислав.

Из первой машины выскочили плечистые ребята в строгих костюмах. Один подбежал ко второй машине и предупредительно раскрыл заднюю дверцу, другой встал посреди тротуара, третий с четвертым ринулись к входу, между делом отпихнув в сторону Станислава и Ашота.

– Эй! Нельзя ли поаккуратнее?! – возмутился бывший спецназовец.

– Закрой рот и отойди, – огрызнулся телохранитель.

И вот тут бензин генератора его спокойствия закончился. Он не был психом, но в этот момент его нежный мозг не выдержал.

Все, что произошло дальше, Кармазин хотел бы списать на паленую водку, вероятно, закупаемую ресторанным начальством для обычных клиентов вроде него. Хотя, возможно, просто накипело.

Качки явно не догадывались, с кем имеют дело, и схватка длилась всего несколько секунд.

Как только туша болтливого наглеца плашмя упала на асфальт, Ашот пригнулся и пустился бежать по улице. Кажется, его дом находился в другой стороне, но в эту минуту он мечтал просто отбежать как можно дальше.

Второй охранник, получив увесистый правый крюк, закатился сбоку под крыльцо.

Третий сунул руку за пояс, но вытащить оружие не успел – после эффектной подсечки он тоже рухнул на асфальт и был добит ударом кулака-кувалды.

Оставался последний – тот, который на лакейский манер открыл хозяину дверцу БМВ.

Он был далековато. Заметив рукопашную на тротуаре, он выхватил пистолет и целил в Кармазина. До выстрела оставалось не больше секунды…

* * *

Обстреляв неуправляемыми ракетами поляну, «вертушки» сделали второй заход, перепахивая и калеча окружавший поляну лес.

– Это полдела. Это только половина дела, – прошептал, вжавшись в землю Кармазин. – Еще надо умудриться смыться отсюда, чтоб никто из банды не заметил и чтоб свои по ошибке не завалили.

– Что-нибудь придумаем! – запальчиво прокричал сквозь грохот Толик и куда-то пополз.

– Ты куда?!

– Сейчас…

Спустя минуту он вернулся, держа в руке кинжал.

– Вот трофей прихватил, – показал он длинное лезвие. – Взрывной волной к краю поляны отбросило.

– Держи наготове, – посоветовал Станислав. – Может пригодиться.

Дальнейшие события продолжали поражать пленных офицеров непредсказуемой стремительностью.

Вертолетное звено после второго захода внезапно переменило тактику: два Ми-24 и одна «восьмерка» зависли на удалении пятисот метров от склона и начали поливать лес из пулеметов. Второй Ми-8 снизился и аккуратно подполз к самому краю поляны. Его курсовой пулемет также огрызался короткими очередями.

– Стас, а ведь это за нами! – радостно заорал Толик. – За нами пришла «вертушка»!

Вскочив и пригнувшись, спецназовцы переместились чуть правее – туда, где мелькали в бешеном вращении вертолетные лопасти. «Восьмерка» медленно приближалась к оконечности поляны и зависла, чуть касаясь склона левым колесом шасси. Однако стоило троице пленных оказаться в поле зрения экипажа, как винтокрылая машина резко отпрянула в сторону, развернулась носом, закачалась в воздухе и немного снизилась.

– Мы свои! – неистово размахивая руками, орал Толик. – Мы здесь! Мы свои!..

– Стреляют по ним, не видишь?! – рявкнул Кармазин. – Дай-ка мне эту хрень!..

Выхватив у заместителя трофейный кинжал, он ловко подбросил его, перехватил поудобней и, взобравшись повыше по склону, куда-то с силой запустил.

Из-за толстого кедрового ствола, держась за рукоять торчащего в груди клинка, вышел рыжебородый распорядитель казни. Темных очков на удивленном лице уж не было; винтовка выскользнула из рук. Сделав несколько неуверенных шагов, приближенный Араба рухнул наземь.

Когда автоматная стрельба поутихла, транспортный вертолет снова приблизился к склону. Дверка с круглым иллюминатором отъехала назад; крутанувшись, упал металлический трап в три ступени, приглашая в спасительное нутро грузовой кабины.

Офицеры один за другим запрыгнули внутрь.

Станислав упал на откидное сиденье. Павлов застыл у желтой топливной бочки; тяжело дыша, он глядел вокруг широко открытыми, осатаневшими от неожиданно свалившейся удачи глазами. Толик же, схватив лежавший на полу автомат, присел у открытой дверцы на колено и стал яростно поливать свинцом заросли.

«Вертушка» резко отвалила от склона и, разворачиваясь, пошла вниз с набором скорости. Через полминуты, разогнавшись и прилично отдалившись от поляны, она взмыла вверх…

Спустя полчаса вертолетное звено летело над окраиной Ханкалы.

Отдышавшись и придя в себя, Кармазин заглянул в пилотскую кабину, навис над рабочим местом техника и по очереди пожал руки всем членам экипажа.

– Спасибо, парни. Век вас не забудем.

– Не за что, капитан. Мы и сами рады такой удаче – не чаяли вас найти, – ответил управлявший вертолетом летчик.

Стас искренне удивился: откуда авиаторам известно его звание? Ведь на порванной, грязной и пропитанной потом и кровью камуфляжке знаков различия не было.

– Выходит, вы искали нас?

– Вас, а кого же еще! Задачу нам утром поставили, район для поиска приблизительный обозначили.

– А кто ставил задачу?

– Командир полка. А ему распоряжение пришло из Москвы. Говорят, из Управления разведки.

«Броневич! – промелькнула радостная догадка, и Кармазин расплылся в довольной улыбке. – Конечно, Броневич! Этот своих в беде не бросает. Золотой мужик!..»

Глава третья

Российская Федерация; Новорубинск

Некоторое время назад

Костин вернулся в Новорубинск поздней осенью. Замысел с исчезновением удался – после трехмесячной отсидки в маленьком уральском городке о нем забыли и родственники, и друзья, и бывшие сослуживцы. Все они полагали, что он трагически погиб: утонул в море вблизи крымского побережья, перебрав с алкоголем на яхте. Выпить он любил, отдыхать предпочитал с размахом, так что никто особенно не удивился.

Спустившись по трапу самолета в аэропорту Новорубинска, Костин направился на стоянку такси. Вынув из кармана сотовый телефон, он по пути набрал номер давнего школьного друга – Сашки Соболева. Впрочем, Сашкой он был в детстве и юности, а с середины лихих девяностых для большинства жителей областного города стал Александром Алексеевичем. Для большинства, но не для самых близких друзей.

– Здорово, Сашка, – не сдержав улыбки, сказал он.

– Валерка, ты?! – обалдел товарищ, услышав по телефону голос «погибшего».

– Да, Санек, не удивляйся, это я, – спокойно произнес Костин, ожидая подобную реакцию.

– Но как же так? Я ведь был на твоих похоронах!

– Забудь. Это инсценировка. Нам надо встретиться и кое-что обсудить.

– Дык это… Приезжай!

– Ты дома?

– Да.

– Понял. Через час буду. И никому обо мне ни слова. Понял?

– Само собой. Жду…

В школе Соболев был отъявленным двоечником, драчуном и прогульщиком. Кое-как получив аттестат, он даже не предпринял попытку куда-либо поступить и продолжить учебу. Откосив от армии, связался сначала с мелким криминалом, затем стал членом крупной бандитской группировки, возглавляемой криминальным лидером Борисом Кабаковым по прозвищу Кабан. Однажды крупно влетел после разборки со стрельбой, но каким-то чудом избежал уголовного наказания. Второй раз из лап следственных органов его с большим трудом вытащил Костин. В третий раз Соболеву от следствия, суда и колонии отвертеться не удалось. К тому времени Костин уже имел и деньги, и влиятельных знакомых. После нескольких звонков и встреч он умудрился договориться с какими-то чинами, и однокласснику прилично скостили срок, а немногим позже вообще выпустили по УДО.

– Вообще, самые главные проблемы в тюряге – это телевизор и азартные игры, – радостно делился впечатлениями вновь обретший свободу Сашка. – Ты можешь проиграть в карты кучу денег и не отдать. Тебе надают дюлей или порежут, но ты все равно будешь должен.

– А при чем тут телевизор? – подливал ему водки товарищ. – Разве в колониях есть телевизоры?

– В колониях общего режима жить можно. Возле каждого отряда есть «локалка» – дворик для отдыха и курения, внутри барака комната отдыха с телевизором – в вечернее время смотри, сколько хочешь, только не переключай программу. Из-за этого периодически случаются махачи…

На самом деле Костина мало интересовали тонкости жизни в местах лишениях свободы – он считал себя достаточно умным и осторожным человеком, чтобы когда-нибудь облажаться и загреметь на нары. Внимая Соболеву, он не испытывал эмоций и даже подпер ладонью щеку, как заскучавший слушатель. На самом деле он думал о своем. Ему позарез требовался надежный помощник, для которого не существовало таких глупых и несущественных преград, как совесть, честность, законы, добропорядочность.

– В общем, скажу так: телевизор, Валера, на зоне – святое.

Валера не слушал – он был на своей волне.

– Валера, очнись!

– Да-да, Санек. Давай-ка еще выпьем…

После очередной порции крепкого алкоголя Валерий Григорьевич озвучил свое предложение. Немного подумав, бывший одноклассник согласился.

Они быстро сработались: Костин изредка подбрасывал поручения, связанные с выбиванием долгов или же с оказанием психологического давления. Соболев со своими головорезами их исполнял, за что получал неплохое вознаграждение. Оба подобным сотрудничеством были весьма довольны. И хоть основному исполнителю все же пришлось несколько раз сходить на зону, криминальная связка не распалась и после каждого освобождения возобновляла свою работу.

* * *

Дом Александра располагался в двенадцати километрах от Новорубинска – на живописном берегу Волги, в селе Приволжское.

Огромный участок в полгектара, фонтан, летний бассейн, цветочные клумбы, аккуратные дорожки, хвойные растения и прочие атрибуты сытой и не совсем честной жизни. В центре участка высился двухэтажный особняк – вычурный снаружи и навороченный внутри. С баней и бассейном в подвальном помещении, со шведским лифтом и отделанной кипрским мрамором гостиной, с кинозалом, бильярдом и другими прелестями продвинутой цивилизации. Костин не раз бывал в этом доме. Да и как иначе, если данный архитектурный шедевр возводился на деньги, добытые в том числе и с его помощью?..

Из аэропорта Валерий Григорьевич доехал до Приволжского на такси. Высадить его он предусмотрительно попросил за пару кварталов до цели. Рассчитавшись, прихватил сумку и пешком направился до нужной улицы.

– Ну, здорово, покойничек, – открыв калитку, хмыкнул Соболев.

Они не виделись несколько месяцев. За это время Сашка не изменился – такой же высокий, крепкий и смуглокожий, по темпераменту и наглости похожий на кавказца.

– Типун тебе на язык, – приобнял старого товарища Костин. – У тебя пожрать что-нибудь есть?

– Найдем.

– Пошли, я просто подыхаю от голода.

– Проходи…

Пока Сашка накрывал стол, Костин принял душ, переоделся в свежий комплект белья.

– Зарекался никогда не пользоваться услугами российских авиакомпаний, – проворчал он, появившись в гостиной. – Так нет же – опять вляпался.

– Чего так? – разливал бывший одноклассник холодную водку.

– Душно, тесно, ужасное обслуживание. А вместо нормальной жрачки предлагают такое убожество, что блевать хочется.

– Чего ты от них хочешь? Российский сервис…

Приятели уселись за стол, накатили по рюмке ледяной водки. Соболев живо интересовался, с какой целью Валерий инсценировал свою гибель.

Неспешно закусывая, тот отвечал:

– Броневича помнишь?

– Твоего босса?

– Да.

– Ну, как помню?.. Пару раз видел.

– Так вот, он меня знает слишком хорошо. Если бы я не «умер», то он постоянно оставался бы на стрёме, ожидая от меня подвоха. Удвоил бы охрану, уволил бы из компании тех, кто был со мной накоротке. А так… нет меня – нет проблем.

– Значит, ты собрался ему отомстить?

– А ты как думал?! – грохнул кулаком по столу Костин. – Найду подходящего человечка, подготовлю его, выберу время и… в один прекрасный день у компании «Берег» сменится руководство. Вот такая продуктивная месть с часовым механизмом.

Александр наполнил рюмки водкой и согласно кивнул:

– Все правильно – обиды прощать нельзя. Мы с тобой хоть и христиане, но другую щеку под оплеуху подставлять не станем.

– Вот и я об этом же. Обживусь немного под другим именем, пораскину мозгами и займусь Броневичем по полной программе.

– Ты говори, если что – помогу.

– Да, без твоей помощи мне не обойтись. Бригада в порядке?

– А чего ей будет? Лапа, Мартын, Мельник… все живы и здоровы. Только свистни – через полчаса будут здесь.

– А Серега Казаков?

– И Казак в норме. Пьет, правда, сволочь много, но это от безделья. А что, у тебя для моей бригады намечается работенка?

– Не сейчас. Но будет – обещаю.

– И как же ты хочешь отомстить Броневичу?

Проглотив водку, Костин подпалил сигарету, затянулся и, выпустив дым к лепнине высокого потолка, сказал:

– К сожалению, подобраться к Броневичу через зятя не получилось. Задумка была гениальной, да исполнение не очень. Кто знал, что Добарин – простой учитель математики – окажется расчетливым смазливым альфонсом!

– Да, быстро его Броневич раскусил.

– Что там Броневич! Дочка и та все поняла через два года совместной жизни. Кстати, где он теперь?

– Ты о толстяке Добарине?

– Да.

– Понятия не имею. Поговаривают, будто уехал в Москву и нашел там новую пассию.

– Точно не знаешь?

– Вот те крест. – Сашка хаотично потыкал себя в грудь.

– Ладно, верю. Вот урод! Я столько связывал с ним надежд.

– Может, найти и…

– Не стоит. Скоро у нас будет много работы.

* * *

Александра ехала на своем «Ауди» в школу по знакомому маршруту: коттеджный поселок Посад – пригород – оживленный центр Новорубинска – улица Рихарда Зорге. Занятий в конце лета не было, вместо них почти ежедневно проходили нудные совещания, заседания педсовета, методические летучки…

– Господи, как я от всего этого устала! – прошептала она. – Скорее бы первое сентября и нормальная работа! Ну почему все так?! Человек в двадцать пять лет должен быть счастлив! Просто счастлив по определению! Потому что получил образование, стал самостоятельным, работает…

Девушка была на грани срыва. Бесконечная череда малоинтересных и формальных мероприятий выматывала и не оставляла времени на личную жизнь. Никаких просветов. А ведь пару лет назад все обстояло иначе: она носила короткую мальчишескую стрижку, встречалась с любимым человеком, выезжала на выходные из Новорубинска. А отпуска неизменно проводила на берегу теплого моря.

«Ответственности тогда было меньше, а свободы больше, – вздохнула девушка, перестраиваясь в правый ряд. – Поторопилась я с защитой диссертации. Поторопилась. Вот и осталась у разбитого корыта. Все есть: и должность, и уважение. А в душе холодная пустота. По сердцу кошки скребут – выть порой хочется. И личной жизни – не больше, чем у мумии…»

Александре – дочери подполковника Броневича – недавно исполнилось двадцать пять. Окончив местный университет, она осталась в аспирантуре, блестяще защитила кандидатскую диссертацию, после чего устроилась преподавателем русского языка и литературы в одну из школ Новорубинска. Там быстро снискала авторитет среди коллег-учителей, вследствие чего полгода назад была назначена завучем.

О прямоте и категоричности суждений Александры в среде педагогов ходили легенды. Она могла сказать все, невзирая на лица, и это «все» сходило ей с рук. И причиной тому был вовсе не отец – один из богатейших и влиятельных людей Новорубинска. Причина заключалась в том, что она не лезла в руководители, отгораживалась от сомнительной чести быть чьей-то протеже и тщательно оберегала свою независимость. К тому же по праву считалась талантливым учителем.

Она была высокой голубоглазой девушкой с идеальной фигурой и мягкими, приятными чертами лица. Неудивительно, что при такой внешности в студенческую пору на нее заглядывалась большая часть сокурсников противоположного пола.

Ее бывший супруг Андрей Добарин, напротив, не был смазливым красавчиком. Будучи ровесником Александры, он учился в том же университете на физико-математическом факультете. Она его практически не знала. Или не замечала. Учился он еле-еле, часто прогуливал лекции. Зато исправно посещал все студенческие тусовки, любил выпить и повеселиться.

Их знакомство завязалось на последнем курсе, когда руководство университета определило группу активистов для проведения выпускного вечера. Возможно, так сложились обстоятельства или Добарин проявил смекалку, но ему и Александре поручили заказ, закупку и доставку в банкетный зал праздничных тортов. Вместе обзванивали кондитерские цеха, вместе ездили, вместе договаривались…

Добарин умел производить впечатление, умел красиво говорить. И вскоре простые дружеские отношения переросли в глубокие чувства.

Владимиру Броневичу Андрей не понравился сразу – пройдя немалый жизненный путь, он научился безошибочно определять фальшь. Несколько раз намекнув дочери о своей оценке, он натолкнулся на непонимание и обиду.

– Папа, прошу, не надо обморочных мизансцен и получасовых лекций о духовном обнищании современной молодежи, которая в опере и керамике разбирается как стадо свиней в апельсинах, – отрезала она.

Подумав, отец решил не противоречить Александре. «Пусть будет по ее, – подумал он. – В конце концов, штамп в паспорте – не проблема. Лишь бы детей заводить не торопились». И в этом вопросе его желание полностью совпало с мнением молодых.

Свадьбу решили сыграть осенью. Половину медового месяца провели в Испании. Вернувшись, поселились в новенькой «однушке», купленной им в подарок Броневичем. В общем, старт для совместной жизни был вполне нормальным. Работайте, живите, любите друг друга и думайте о будущем своей семьи…

Не заладилось. Через некоторое время Добарин стал прикладываться к бутылке и приходить домой позже обычного. Саша пыталась с ним говорить по-хорошему – не подействовало. Тогда с ним побеседовал Броневич, и на пару месяцев тот «исправился». Давил на него и Костин – ведь ему зятек владельца компании нужен был для воплощения своих черных замыслов. И не только давил. Подкидывал денег, сулил большое будущее, если планы исполнятся…

Но и это не помогло – через два года Андрей пошел вразнос: пить стал пуще прежнего, растолстел, завел на стороне любовницу, перестал приносить домой зарплату… В итоге Александра подала на развод, собрала его вещички и выставила за дверь.

Так и закончилась ее короткая семейная жизнь. А вместе с ней рухнули и надежды Костина.

«Ауди» повернул на улицу Рихарда Зорге, подрулил к школе и ткнулся в свободное местечко у правого тротуара. Девушка вышла из машины, оправила юбку, поставила авто на сигнализацию и неспешно направилась к парадному входу школы…

* * *

Сложные интриги были не по части прямолинейного и бесхитростного Соболева. Замерев с незажженной сигаретой, он глядел на одноклассника.

– То есть ты хочешь опять провернуть тот же прием? – спросил он, наконец щелкнув зажигалкой.

– Да-да, Санек, – засмеялся Валерий Григорьевич. – Почему бы нет?! Девчонка обожглась на первом браке, но не ходить же ей вечно незамужней! Так недолго и в старых девах остаться. Ей ведь уже двадцать пять стукнуло, а для девушки это почти критический возраст, верно?

– Ну, не знаю. Ты ведь тоже обжегся с первым ее женишком. Сколько бабла ему совал, а в итоге… Ищи его теперь.

Костин потянулся к бутылке, разлил по рюмкам остатки водки и сказал:

– Есть у меня одна кандидатура.

– И кто же?

– Сын троюродной сестры.

– Племянник, значит.

– Племянник. У него другая фамилия, о нем мало кто слышал. К тому же неглуп, не избалован деньгами и достаточно предан. Это нам как раз на руку. Давай-ка выпьем за то, чтобы все наши планы сбылись.

– Давай…

Мужчины выпили, неспешно закусили.

– А пока… – прожевывая кусок жареной свинины, перешел к делу Костин, – пока я создам некую фирму под названием… ну, скажем, «Уют».

– Зачем?

– Как зачем?! Во-первых, нам понадобятся деньги. Во-вторых, она станет неплохим прикрытием. Кстати, директором я планирую сделать тебя.

– Меня?! – застыл с вилкой в руке Соболев.

– Тебя. А чего ты испугался?

– Не испугался. Просто никогда не руководил официальными конторами. Это ж надо рано вставать, каждый день ходить на работу, прилично одеваться… Справлюсь ли?

– Справишься. К тому же директором будешь только формально. Фактически фирмой буду руководить я.

– Так, может, сам и станешь руководить?

Валерий Григорьевич поморщился – тупость школьного товарища иногда раздражала.

– У меня новые документы, другая фамилия, но лицо-то я не поменял. Поэтому мне нельзя появляться во всяких там налоговых инспекциях и прочих богадельнях, где приходилось бывать во времена работы в компании «Берег».

– Теперь понятно.

– А для начала, Санек, у меня будет к тебе деликатная просьба.

– Выкладывай. Если в моих силах – помогу.

– Подыщи мне для проживания нормальный двухэтажный дом с небольшим участком. С документами, без проблем от старых хозяев, в спокойном районе за городом. И с высоким забором – чтобы соседи не беспокоили.

– Цена вопроса?

– Миллионов семь-восемь.

– Итак, чтобы снаружи было скромно, а внутри – по высшему разряду, – хохотнул Соболев.

– Все правильно, – поднял рюмку Костин. – Кстати, мне всегда нравилось это село. Если найдешь домишко в Приволжском – будем соседями.

– Сделаем. Тут недалеко строится новый коттеджный поселок. Уютно, современно, достойно. Думаю, в наличии есть то, что ты хочешь.

– Отлично. Давай выпьем, за старую дружбу…

* * *

В тот же вечер Александра вернулась с работы как обычно уставшая и опустошенная. С утра в школе была череда методических летучек, а после обеда пришлось ехать в Министерство образования, где было организовано грандиозное совещание с участием директоров и завучей всех школ Новорубинска.

Отца дома еще не было. Как правило, он освобождался раньше Александры, но бывали случаи, когда задерживался в офисе компании до позднего вечера. Девушка приняла душ, спустилась на первый этаж дома и, приготовив ужин, решила до приезда отца посидеть за компьютером. Устроившись в большом кресле, она положила на колени включенный ноутбук…

Вскоре брови девушки удивленно изогнулись – на ее страничку в «Одноклассниках» заглянул симпатичный молодой человек по имени Роберт. «Привет, – написал он. – Посмотрел твои фотографии. Ты везде выглядишь потрясающе. Давно не встречал девушек с таким открытым и светлым лицом».

Удивление сменилось улыбкой.

«Спасибо», – ответила она, сопроводив послание милым смайлом.

Между ними завязался диалог. Роберт был вежлив, красноречив, не скупился на комплименты и, в конце концов, заинтриговал Александру.