Текст книги "Ангелы сирийского неба"

– Прыгай в траншею.

Чаглар сделал это и тут же оказался в руках рослого курда.

Тот быстро обыскал его, забрал паспорт и заявил:

– Ты смотри, гражданин Турции! И что тебе здесь надо?

– Я вынужден был бежать от своего хозяина, – ответил Чаглар.

– Почему?

– Я хотел бы поговорить с вашим командиром.

– Успеешь. Впрочем, здесь я командир. Так что вам тут надо, господин… – Курд бросил взгляд в паспорт. – Адом Чаглар?

– Я ищу пристанище.

– Вот как? Чем же ты провинился перед хозяином?

– Я бы хотел на этот счет переговорить с вашим командиром.

Курд повернулся в сторону блиндажа:

– Миро!

Из убежища появился мужчина постарше, с автоматом.

– Что у тебя, Авал?

– Да вот перебежчик, турок.

– Какого черта?

– Желает говорить с начальством.

– А больше он ничего не желает? Зачем пропустили? Пристрелили бы к чертовой матери эту собаку на подступах, и все дела.

– Так это недолго исправить.

Чаглар понял, что он у курдов, которые жутко не любили турок, и взмолился:

– Господа, прошу выслушать меня. Я не воевал ни против вас, ни против правительственной армии, был всего лишь помощником торговца.

– Ладно, заходи в блиндаж, – заявил начальник поста Миро Хамид. – Авал, передай мне документы этого типа турка и продолжай наблюдение, да будь повнимательнее. От турок можно ждать любой пакости. Перебежчик может оказаться не один. На любую провокацию – огонь на поражение.

– Я понял тебя, Миро.

В блиндаже начальник поста охранения сел на походный стул, перевернул карту, лежащую на столе, осмотрел перебежчика, раскрыл его паспорт.

– Значит, Адом Чаглар? Торговец?

– Помощник торговца. Был.

– В паспорте нет отметки пограничников, почему?

– Вы же знаете, как турецкие пограничники несут службу, а сирийских практически нет.

– Из этого следует, что ты проник на территорию Сирии незаконно, так?

– Я готов был представить документы, но кому? Не навязываться же пограничникам. Им нет дела до тех, кто переходит границу. Зачем самому набиваться на проверку?

– А торгуете чем? Нефтью? Рабами? Оружием? Наркотой? Или всем понемногу?

– Нет, господин, только нефтью.

– Контрабанда нефти. Замечательно. Заметь, турок, нашей. А это грабеж. По законам военного времени, а именно такие сейчас действуют в Сирии, наказание одно – расстрел.

– Нет, господин… извините, не знаю, как вас называть.

– Не надо меня никак называть. Говори, почему оказался здесь?

– Я уже сказал, что бежал от хозяина.

– Подробней!

Чаглар рассказал о своих злоключениях.

Выслушав его, курд рассмеялся и заявил:

– Вот как всадили вам русские! За один налет уничтожили сразу восемьдесят машин. Молодцы. Американцы такого не делали, да, Чаглар?

– Не делали.

– А почему? Потому что Турция и США развязали эту войну. Вы, турки, возомнили себя Османской империей и решили, что можете делать все что захотите под прикрытием заокеанских хозяев. Вы и ИГИЛ создали, хотите разгромить Сирию, грабить ее точно так же, как Ливию и Ирак.

– Я не занимаюсь политикой, – проговорил Чаглар.

– Да, твое дело – грабеж. Так кто, говоришь, твой хозяин?

– Дениз Элмаз.

– Где он сейчас?

– Наверное, уже в Турции, но, возможно, еще в Ракке.

– Что же мне с тобой делать? Турки уничтожили семью моего брата, которая не успела уехать из вашей страны. В ночь перед отъездом какая-то банда нагрянула в дом и всех вырезала. Негодяи забрали все ценное и спокойно ушли. С того момента вы все для меня враги. А что с ними делают, турок?

– Не надо, господин. Я мирный человек, никого не убивал, не грабил. Если Элмаз узнает, что я жив, то моя семья будет вырезана точно так же.

– Что вы за люди? Хотя вас нельзя так называть. Сейчас свяжусь со своим командованием, как оно решит, так и будет.

– Вы только скажите. Я могу быть полезен русским.

– Чем же?

– Я знаю, какими путями караваны с нефтью идут в Турцию.

Курд опять рассмеялся и спросил:

– Ты думаешь, русские этого не знают?

– Знают, конечно, но не все. Они не в курсе насчет нефтепровода, который считается поврежденным, но работает, качает нефть из хранилища, тоже, кстати, секретного, расположенного у Тайла.

– Да? И куда идет нефть по этим трубам? Напрямую в Турцию?

– Нет, нефтепровод выходит к одному из портов, контролируемых ИГ. К какому именно, точно сказать не могу, но где он берет начало, знаю точно.

Курд хмыкнул, включил радиостанцию, стоявшую на столике сбоку от него:

– Хасан! Это Миро!

– Да?

– У меня здесь турок объявился.

Станция была приведена в режим громкой связи, и Чаглар мог все слышать.

– Военный?

– Нет. Торговец, контрабандист.

– Так пристрели его. Зачем он нам?

– Не все так просто, Хасан. Этот турок знает много интересного. Его сведения пригодились бы русским.

– Вот как? Турок решил переметнуться к нам, чтобы сдать интересные данные русским? А тебе не кажется, Миро, что все это попахивает провокацией? Турок может дезинформировать русских. Слишком уж много беспокойства их летчики доставляют всякому отродью, заполонившему эту страну.

– Его данные легко можно проверить. Считаю, следует передать турка разведке армии, а та уж пусть решает, что с ним делать.

– Хорошо, согласен. В ноль тридцать подойдет машина с водой и небольшим усилением. На нашем направлении боевики вновь начали проявлять активность, так что подмога тебе не помешает. С этой машиной отправь ко мне турка.

– Понял. Сделаю. Насчет усиления. Нам бы пару пулеметов «ПК», а лучше один «ДШК».

– Я посмотрю, что можно сделать, пришлю оружие, которое прибыло из России.

– Понял, выполняю.

– До связи, Миро!

– До связи, Хасан! – Начальник поста отключил гарнитуру, перевел станцию в обычный режим ожидания.

Чаглар облегченно вздохнул:

– Слава Всевышнему!

– Рано радуешься, турок. Твоя информация будет проверена. Если ты, спасая шкуру, соврал…

– Я сказал правду.

Курд повысил голос:

– А вот перебивать меня, турок, не надо. Это может отразиться на твоем здоровье.

– Извините.

– Привык выслуживать перед хозяином?

– Без этого никак.

– Семья-то большая?

– Жена, двое детей, мать. Брат и сестра живут отдельно.

– А мать с тобой?

– С моей семьей. Я младший, должен жить в доме родителей. Отец умер, жена ухаживает за моей матерью.

– Почему подался в контрабандисты? В Турции достаточно приличной работы.

– У нас в провинции нормальной работы нет. Переехать мы не могли. Так что пришлось мне наниматься к торговцу.

– Я сейчас слезами зальюсь, до того мне тебя жалко. – Начальник поста усмехнулся и вдруг рявкнул: – Руки на стол!

– Что? – не понял Чаглар.

– Руки на стол, тупица! – крикнул курд.

Чаглар протянул руки, и тут же на его запястьях защелкнулись наручники.

– А теперь посмотри вправо.

Там находилась низкая дверь.

– Видишь?

– Дверь.

– Правильно, за ней каморка. Она небольшая, но ты в ней уместишься. Правда, только сидя, но ничего. Для тебя и это роскошь. Там будешь ждать прихода машины.

– Мне бы воды.

– Нет воды. Сами ждем. Но если из арыка, то без проблем.

– Нет, не надо из арыка.

– Тогда в каморку, и чтобы я не слышал даже писка оттуда.

Чаглар с трудом уместился в крохотной комнатушке.

Начальник поста закрыл дверь на засов и посмотрел на часы. До подхода машины оставалось еще полтора часа. Он решил пройти к наблюдателю, проверить несение службы, заодно и смену провести.

Подержанный, еще советский «ЗИЛ-131» прибыл на позиции курдов с опозданием. В пути полетел ремень, пришлось менять. В час двадцать автомобиль остановился в низине за постом охранения.

Миро подошел к машине. Шесть бойцов усиления снимали с кузова бачки с водой.

Старший машины пожал руку начальнику поста:

– Принимай, Миро, людей и воду.

– Очень кстати, Хуран. А как насчет оружия? Хасан обещал подкинуть пулеметы.

– Привезли два «ПК». К каждому две коробки с лентами по сто патронов.

– Нам бы сюда «ДШК».

– Увы, брат, русские прислали в штаб два крупнокалиберных пулемета, но Хасан решил их пока оставить на основном рубеже.

– Может, он и прав.

– Что за турок объявился у тебя? – поинтересовался старший машины.

Начальник поста пожал плечами:

– Кто его знает, Хуран? Он говорит, что работал на торговца нефтью. Собрал колонну наливников у Джарова, а тут русский «Су-24» и положил на стоянку бомбы. Все разнес к чертовой матери одним ударом.

– Да, я слышал об этом. А чего турок собрал все машины в одном месте?

– Колонну хотел выстроить, собирался двигать к границе.

– Хорошо выстроил. – Старший машины ухмыльнулся. – Подставил их под русский самолет.

– Хозяин за это приговорил его к смерти, приказал застрелиться прямо там, у горящих машин, обещал в случае неповиновения вырезать всю семью. Турок, не будь дурак, имитировал самоубийство да в суматохе ушел от Джарова.

– А к нам по ошибке попал? Заблудился?

– Нет, говорит, что специально шел. Сказал, что знает о каком-то тайном нефтепроводе и крупном подземном хранилище у Тайла.

– Врет!

– Кто знает, может, и не врет. Хасан приказал передать его в штаб.

– Ты забирай людей, оружие, воду и давай сюда этого турка. Отвезу к командиру. Он о нем особо говорил. Мне надо доставить его живым и невредимым.

– Да, Хуран. Жди!

Начальник поста увел прибывших бойцов, которые тащили бидоны с водой, пулеметы и коробки с патронами. Он вернулся с турком, руки которого теперь были скованы за спиной. В руке Миро держал моток веревки.

– Вот наш гость, Хуран.

– Таких гостей у ворот стрелять надо. Их нельзя пускать в дом.

– Согласен, но, возможно, он действительно будет нужен русским.

– Если только им. Нам он со своим нефтепроводом и хранилищем ни к чему. – Он подошел к турку: – Кто такой?

– Адом Чаглар.

– А чего кривишься?

– Ноги и руки затекли, спина болит.

– Я его в каморке держал, – пояснил Миро.

– Правильно. А веревки зачем?

– А если с кузова спрыгнет?

– И что? Спрыгнет, получит пулю.

– А если уйдет?

– Куда, Миро? Здесь повсюду наши. Наручников хватит.

– Дело твое.

– Бумагу приема-передачи писать будем?

Курды рассмеялись.

– И печатью заверим, – сказал начальник поста. – Вот только за ней далеко идти. В Эр-Ракку.

– Ладно. – Старший машины взглянул на бывшего помощника Элмаза и приказал: – Быстро в кузов! Сидеть у кабины, чтобы из нее видно было. Попытаешься бежать, я сначала ноги тебе прострелю, потом руки, живот. Когда от боли хрипеть начнешь, пожалею, пущу пулю в твой бестолковый череп. Понял?

– Да, господин. Понял. Но мне некуда бежать. Я сам к вам пришел.

– Заткнись и делай то, что сказано.

– Боюсь, с наручниками я не смогу подняться в кузов.

– Мухтир! – крикнул водителю старший машины.

Тот открыл дверку кабины.

– Да, Хуран?

– Помоги турку забраться в кузов.

– Сам не может?

– У него руки за спиной.

– Да, сейчас. – Водитель вышел из машины.

– Вперед его, Мухтир, к кабине, между бочек.

– Понял. – Шофер открыл задний борт, затолкал в кузов Чаглара и приказал: – Двигай вперед, шакал, и сиди тихо. Ты же знаешь, как сильно мы вас любим. Аж до смерти.

– Да-да, конечно, спасибо.

– Он еще благодарит, собака. – Водитель закрыл борт и сел в кабину.

Хуран протянул руку начальнику поста:

– Давай, Миро, удачи тебе здесь! Я поехал. Встретимся, если доживем.

– Доживем.

Курды разошлись.

Миро направился на пост, распределять прибывшее усиление, Хуран сел в машину. «ЗИЛ» взревел двигателем, развернулся и пошел на север.

Элмаз задержался на дороге к границе. Причиной стал российский самолет. На дороге было много машин, в том числе и автоцистерн.

После уничтожения крупных колонн русские изменили тактику. Теперь они высылали свои «сушки» на свободную охоту. Контрабандистам пришлось передвигаться мелкими группами. Даже десять машин вместе посылать было небезопасно.

Российский «Су-25» появился неожиданно, на огромной скорости. Он резко снизился, прошел над дорогой и взмыл, оглушив всех грохотом преодоления звукового барьера. Водители машин в панике начали съезжать с дороги, пытаясь отойти от нее на безопасное расстояние.

В итоге произошло несколько аварий. Одну цистерну развернуло так, что она полностью перекрыла трассу.

Элмаз приказал Сагламу:

– Уходи в поле, Каплан.

Саглам резко затормозил, но увернуться от столкновения с соседней машиной не сумел. Хорошо еще руль вывернул и резкого удара не последовало. Раздался скрежет метала. «Ниссан» слетел в кювет, сильно накренился, устоял, но две правые покрышки слетели с дисков.

Элмаз выпрыгнул из машины и упал в ближайшую яму. Саглам последовал было примеру начальника, но на краю канавы остановился, задрал голову и прислушался.

– Ложись! – крикнул Элмаз. – Русский самолет появится так неожиданно, что ты и опомниться не успеешь.

– Нет, господин. Я уже бывал под бомбардировками. Шум самолета, когда он заходит для удара, слышен издали. Летчик же сбрасывает скорость, чтобы бомбы или ракеты летели в цели, а не в поле. Сейчас ничего не слышно. Русский летчик просто взял на испуг. Это ему удалось, кругом полнейшая неразбериха. Машин пять-шесть столкнулись, да еще автоцистерна перекрыла дорогу.

Элмаз подумал, что его помощник может расценить меры предосторожности как проявление трусости, хотя на самом деле так оно и было, поднялся и заявил:

– Да, ты прав. Русский летчик не хотел атаковать. Или у него не было чем бомбить, уже, собака, где-то все истратил. Но что ты пялишься в небо? У нас вышли из строя два колеса, а ты ерундой занимаешься. Меняй покрышки.

– Это не так просто, господин. Запаски у нас есть, как раз две, но внедорожник сел балкой на валун. Нужна крупная опора для домкрата, иначе он просто уйдет в песок.

– Ты предлагаешь, чтобы я нашел тебе такую опору? – повысил голос турок, пришедший в себя.

– Нет, конечно. На трассе много людей, машин. Я пойду и попрошу помощи. Но надо заплатить.

– С каких это пор за помощь платят?

– У людей свои проблемы с машинами, зачем им наши нужны?

– Этого хватит? – Элмаз протянул Сагламу стодолларовую купюру.

– Можно и меньше, – ответил водитель и помощник.

– У меня нет купюр меньшего достоинства.

– У людей вряд ли будет сдача.

– Ты занимайся делом, не считай чужие деньги.

– Хорошо.

Саглам ушел. Элмаз проверил целостность чемодана со спутниковой станцией. С ним было все в порядке. Контрабандист отошел от машины, сел на камень, достал пачку сигарет, закурил.

Помощник привел двух сирийцев, тащивших довольно тяжелую металлическую плиту, неизвестно откуда взявшуюся, и они тут же приступили к работе. Она заняла полчаса.

Саглам расплатился и доложил:

– Господин, машина готова.

На самой трассе пробка тоже немного рассосалась. Людям удалось стащить с дороги автоцистерну и освободить одну полосу. Регулировщиков, понятное дело, здесь не было и в помине. Машины отчаянно сигналили, пробиваясь по этой полосе в обоих направлениях. Дело шло с трудом, с задержкой, скандалом, с помощью кулаков и бряцаньем автоматов.

Элмаз быстро оценил обстановку и заявил:

– Пойдем по дороге, еще пару часов потеряем, если не поймаем пулю каких-нибудь придурков. Включи навигатор.

– А что от него толку? Здесь он покажет только эту дорогу.

– Ты включи!

Помощник подчинился и оказался прав. На навигаторе была обозначена лишь одна дорога, на которой образовалась пробка.

Элмаз достал ночной прицел. Он иногда брал его с собой. Ведь ему приходилось работать в незнакомой местности и ночью, как сейчас. Часы показывали уже без четверти двенадцать.

Элмаз прильнул к окуляру, осмотрелся, протянул руку вправо и заявил:

– Смотри туда, Каплан.

– Смотрю.

– Грунтовую дорогу видишь?

– Нет.

– Черт, по ней как раз пошла машина.

– Да, вижу ее.

– Давай за ней!

– Как бы не потерять еще пару колес. У нас их менять нечем.

– А ты аккуратно. Включи ближний свет и потихоньку езжай прямо. Я буду вести тебя.

– Хоп. Поехали.

Саглам аккуратно вывел машину на грунтовку. Ни на навигаторе, ни на карте, которую достал Элмаз, ее не было. Впереди мерцали габаритные огни машины.

Поначалу «Ниссан» отклонился от трассы, затем пошел параллельно ей и примерно в километре выехал к развилке. Одна грунтовка продолжала уходить на восток, вторая же, едва приметная, сворачивала обратно к основной дороге. На ней виднелись габаритные огни машины, идущей впереди.

– Кажется, мы попали на объездную дорогу, – проговорил Саглам.

– Радуйся, что не пришлось идти к трассе по плато.

– Интересно, откуда она здесь взялась.

– Трасса? – с усмешкой спросил Элмаз.

– Объездная дорога, – не оценив шутку, серьезно ответил водитель.

– Догадаться не можешь?

– Нет.

– Когда трассу ремонтируют, что еще делают?

– Ага, понял, делают объезд.

– Наконец-то дошло. На него мы, к счастью, и попали.

«Ниссан» подошел к турецкому селению Мараткала в 2.12. Погранпост был виден издалека, весь в огнях от ламп и прожекторов.

– Вот, вроде наконец-то подъезжаем к цивилизации, – проговорил Элмаз.

«Ниссан» въехал на площадку контроля. У будки с закрытым окном стояли пограничники и таможенники.

Один из них взглянул на машину и лениво осведомился:

– Кто такие?

– Турки.

– Документы в порядке?

– Само собой, – ответил Саглам. – Можете проверить.

– Оружие, наркоту не везете?

– Я же сказал, можете проверить.

– Проезжайте!

Ни пограничнику, ни таможеннику не было никакого дела до внедорожника. Другое дело – автоцистерны, фуры. С них можно хорошо поиметь. За контрабанду надо платить. Сумма напрямую зависит от того, что ты везешь.

– Я оставлю своего друга, – крикнул Саглам. – Сам вернусь.

– Только быстрее, сзади еще машины подходят, – коротко бросил пограничник.

Элмаз взглянул на помощника и сказал:

– Значит, ты все понял. Каплан, как хочешь, но найди доказательства того, что Чаглар мертв.

– У Джарова должны быть люди, которые берут плату со стоянок. Они все знают.

– Это меня не касается. Как все узнаешь, приезжай в Аллорог. Не застанешь меня, отзвонишься.

– Да, господин.

– Удачи тебе. – Элмаз вышел из машины.

Он уже видел еще одного своего помощника Илкера Эрдена, стоявшего за шлагбаумом. Контрабандиста сейчас больше всего волновало, прошла ли вторая колонна с нефтью или застряла в Сирии, опасаясь нападения русских. О самом плохом, то есть о ее разгроме, он и думать не хотел. Это был бы если не крах всей его деятельности в Сирии, то очень близкое к тому положение.

Элмаз подошел к помощнику и вместо приветствия быстро спросил:

– Что с колонной?

Эрден улыбнулся:

– Слава Всевышнему, все хорошо, господин. Колонна немного задержалась, прошла пограничный пункт в ноль десять.

Элмаз облегченно вздохнул, поднял ладони к небу, прошептал молитву.

Только потом он протянул руку помощнику:

– Салам, Илкер.

– Салам, господин.

– Где сейчас колонна?

– Встала на отдых в пяти километрах отсюда. Желаете проехать туда?

– Я желаю как можно быстрее оказаться в своем доме в Аллороге.

– Через три часа мы будем там. Я звонил Каре, она с нетерпением ждет вас, готовится.

Речь шла о любовнице Элмаза. Она почти постоянно жила в Аллороге, а семья контрабандиста обитала в шикарном особняке в Анталии. Впрочем, дом в Аллороге ничем не уступал ему.

– Это хорошо. Наконец-то я дома.

– Тяжело там было? – Эрден кивнул в сторону Сирии.

– По-всякому. Где машина?

– У здания, где оформляются документы.

– Ты пригнал сюда «Мерседес»?

– Да что вы? Зачем дразнить пограничников и таможенников? Эти ребята очень падки на такие шикарные машины. Затребовали бы за стоянку сотни три, и не в лирах.

– По курсу не берут?

– Берут, но один к десяти, а не к трем.

– Совсем обнаглели. Веди к машине.

Турки подошли к пятилетнему невзрачному «Опелю», доехали на нем до окраины Мараткалы. Там Эрден вернул машину хозяину, своему дальнему родственнику, и вывел со двора черный «шестисотый» «Мерседес».

Элмаз бросил кейс со спутниковой станцией на заднее сиденье, сам опустился рядом с ним и утонул в мягком кресле представительского авто. Наконец-то он сможет расслабиться.

Эрден знал, что хозяин любит музыку, и включил магнитолу. Он вывел автомобиль за селение, на освещенную трассу. «Мерседес» поехал на северо-запад, к небольшому, но уютному, спокойному городку Аллорог.

Глава 4

В 17.20 Пестов и Масатов подошли к вышке, пункту управления полетами. Командир авиабазы, как и обещал, находился возле здания. Пестов доложил о прибытии.

Полковник Грубанов сказал:

– Машина, как мне доложили, в готовности. Уточнения задачи не будет, она прежняя: выйти к Абу-Диязу и уничтожить командный пункт террористов. Как атаковать, решишь сам. У вас четыре бомбы «КАБ-500». Цель подсветите с самолета.

– Вы уверены, что Мосаб Хабар до сих пор на командном пункте? – спросил Пестов.

– За объектом смотрит беспилотник. От командного пункта пока не отходило ни одной машины, а туда прибыли шесть штук. Все грузовики.

– Вопросов нет. Разрешите идти?

– Идите! Удачи вам, ребята.

– Спасибо, товарищ полковник. Мы ненадолго. Туда и обратно обернемся минут за пятьдесят.

– Давайте! Связь с пунктом управления в штатном режиме.

– Скажите, товарищ полковник, беспилотник на какой высоте работает?

– Пять тысяч пятьсот метров.

– Мы сможем получить с него картинку результатов бомбометания?

– Нет, но об этом сообщу вам я. Надеюсь, что вы доставите подарки точно по назначению.

– До связи!

Командир «Су-24М» и штурман козырнули и пошли к стоянке своего бомбардировщика. Возле самолета находился один техник. Все остальные специалисты, отвечающие за подготовку машины к боевому вылету, уже разошлись.

Старший лейтенант Юдин начал было доклад:

– Товарищ майор!..

Но командир прервал его:

– Не стоит, Вова. Все нормально?

– Так точно. Бомбы, сами видите, на пилонах, машина полностью заправлена. Прослушаю, как работают двигатели, и вперед!

– Инженеры проверяли?

– Конечно. Никаких отклонений.

– Давай посмотрим машину.

Офицеры обошли самолет. Все было в полном порядке.

Техник, как и всегда, помог летчикам устроиться в кабине, закрыл фонарь, убрал стремянку.

Пестов запустил двигатель. Техник, стоя впереди самолета, показал большой палец, снял наушники, отключил кабель, отошел в сторону. Пестов вызвал пункт управления полетами:

– Я ноль тридцать четвертый. Рулежка!

– Разрешаю!

«Су-24» покатился по дорожке к взлетно-посадочной полосе, вывернул на нее, остановился.

– Ноль тридцать четвертый. Взлет!

– Взлет разрешаю! – ответил руководитель полетов.

Взревели турбины, самолет как бы присел и тут же пошел по бетонке, набирая скорость.

Штурман докладывал командиру по переговорному устройству:

– Скорость сто, двести, триста, триста пятьдесят!

Пробежав по взлетно-посадочной полосе чуть больше километра, «Су-24» оторвался от нее и резко взмыл вверх.

Пестов перевел вперед ручку управления двигателем.

Несмотря на то что периметр аэродрома охранялся хорошо, пилоты старались как можно быстрее набрать высоту. Они не хотели попасть под атаку переносных зенитно-ракетных комплексов, которые могли достать самолет на высотах до трех с половиной тысяч метров. До сих пор противник «ПЗРК» не применял, но никто не мог дать гарантии, что к аэродрому не подойдут диверсионные группы, вооруженные американскими ПЗРК «Стингер» или российскими «Иглами». «Су-24» с бортовым номером 034 набрал высоту в шесть тысяч метров. Командир выровнял машину, взглянул на указатель скорости – девятьсот километров в час. Вскоре стрелка подошла к отметке тысяча сто.

Штурман, как ему и положено, докладывал курс, но мог и не делать этого. Пестов знал маршрут наизусть. Переключаться на автопилот он не стал, управлял самолетом в ручном режиме.

До Абу-Дияза по карте было четыреста двадцать километров, двадцать три минуты полета. Самолет шел над появившимися облаками. С земли его было слышно, но не видно.

А на командном пункте ИГИЛ в это время царила суета. Наемные специалисты спешно готовили дорогостоящую технику к эвакуации. Снимали мониторы, отключали системные блоки компьютеров, сматывали километры различных кабелей и проводов.

Хабар находился на втором нижнем ярусе в командном отсеке. Там технику еще не снимали, и он мог по мониторам отслеживать, как идут дела. Заместитель доложил, что работы по подготовке эвакуации проходят в плановом режиме.

Хабар повернулся к нему вместе с креслом и заявил:

– Вижу!

– Не пора ли и нам выйти на поверхность?

– Глянь на монитор камеры, которая снимает площадку у горы, – сказал он своему заместителю. – Видишь, та вся забита машинами?

– Вижу, однако…

Хабар прервал заместителя:

– Ты заметно нервничаешь, Надир. В чем дело? Атака русских запланирована на ноль тридцать. Значит, бомбардировщики будут здесь очень не скоро. Передал информацию человек надежный, проверенный, так в чем дело, Надир?

– У нас есть данные о вылетах самолетов с аэродрома Хмеймим на данный момент?

– У нас нет таких данных.

– Я бы на твоем месте, Мосаб, поинтересовался…

Хабар вновь прервал заместителя:

– Ты не на моем месте, Надир. Мне известно, что ты давно метишь занять его, но с этим тебе придется подождать.

– Ты не прав. Я не желаю занять твое место, пока ты жив. Но после теракта с «А-321», на котором летели двести двадцать четыре человека из Шарм-эль-Шейха, русские начали действовать непредсказуемо. Их бомбардировщики и штурмовики выходят на свободную охоту, привлечены стратегическая авиация и флот.

– Ты это кому рассказываешь, Надир? По-твоему, я ничего не вижу, не слышу и не знаю?

– Извини, но раньше ты уделял куда больше внимания своей безопасности.

Хабар рассмеялся.

– Своей безопасности? Так ты печешься обо мне, Надир? А может, больше за собственную шкуру?

– Только идиот станет без крайней необходимости рисковать своей головой.

– Значит, по-твоему, я идиот, раз не бегу с командного пункта раньше всех?

– Может, не надо передергивать? Лучше вспомни, сколько раз самолеты ВКС России вылетали с одной целью – убить тебя?

– На меня покушались и бывшие соратники. Забыл случай в Эр-Ракке, когда мой джип взлетел на воздух во дворе не какого-то обычного дома, а главной резиденции организации, за минуту до того, как мне сесть в него? А нападение курдов у границы с Турцией? Да и в самом Стамбуле пуля снайпера прошла в каких-то миллиметрах от моей головы. Хотя я прибыл туда тайно и остановился в отеле, охранявшемся парой десятков полицейских, не считая наших людей. Даже в руководстве ИГИЛ никто не знал, где я нахожусь. А что это значит? Да только то, Надир, что Всевышний хранит меня для больших дел во славу Его имени.

– Это очень опасно, Мосаб, считать себя неуязвимым.

– Не надо нравоучений, Надир. Мы покинем командный пункт последними, как только все уйдут отсюда. Но не позднее двадцати одного часа. Так что ступай и занимайся делами.

– Хорошо. Ты командир, и я подчиняюсь.

– Вот! Это единственные правильные слова, которые ты произнес в течение последних минут. Ступай, Надир.

Отправив заместителя, полевой командир развернул кресло к пункту управления и взглянул на часы – 18.15. Он считал, что времени у него еще много.

«Су-24» приближался к цели.

Капитан Масатов доложил:

– Да заданного квадрата семьдесят километров.

– Принял! Снижаемся до пяти тысяч метров, скорость девятьсот.

– Скорость тысяча, девятьсот, высота пять тысяч, – доложил штурман через минуту.

– Система наведения?

– Включена.

– Подсветка?

– Есть. Двадцать километров, десять.

– Первая, четвертая, сброс!

Две бомбы «КАБ-500» сошли с пилонов. Головки самонаведения захватили луч лазера и пошли к земле по нему.

– Режим прежний, разворот.

Пестов взял ручку управления влево и на себя. Бомбардировщик накренился.

– На курсе!

Командир экипажа выправил самолет.

Штурман доложил:

– До заданного квадрата десять километров.

И вновь:

– Подсветка!

– Есть!

– Вторая и третья, сброс!

Еще две бомбы пошли к цели.

– Высота пять тысяч пятьсот, скорость тысяча четыреста. На курсе.

– Так и идем.

«Су-24М» двинулся к аэродрому.

На связь вышел полковник Грубанов:

– Ноль тридцать четвертый, это база!

– Слушаю вас.

– Объект уничтожен!

– Понял. Идем домой.

– Встречаем!

Пестов перевел радиостанцию в режим приема, взглянул на штурмана и сообщил:

– Есть контакт! Подтверждено!

– Ну и хорошо! Впереди аппендикс.

– Горючее?

– Норма.

– Система предупреждения об облучении?

– Включена. Аппендикс!

– Что-то я не вижу наших турецких коллег. Твою мать!.. Говорят же, не поминай черта!

– Объявились?

– Как всегда, один «F-16». Параллельный курс. Что по облучению?

– Нас не ведут. «F-16» не применяет бортовую РЛС.

– Номер перехватчика семнадцать, вчера был тринадцать.

– Меняются. Прошли выступ.

– И турок отвалил.

«Су-24М» приближался к аэродрому.

Пестов снизил скорость до тысячи ста километров в час и сообщил на пункт управления полетом:

– Я ноль тридцать четвертый! Задание в зоне закончил.

– На привод шестьсот, посадка.

Штурман доложил данные о силе и порывах ветра.

– Нормально. Снижение скорости.

– Одна тысяча, девятьсот, шестьсот! Высота семьсот!

– Заход на посадку.

– Скорость пятьсот, высота шестьсот, четыреста, триста.

– Шасси!

– Вышли, зафиксированы.

– Передняя стойка!

– Норма!

– Посадка.

«Су-24» на скорости в двести девяносто километров в час коснулся бетонки, выпустил тормозной парашют. Пестов убавил скорость, удерживая самолет на полосе. В конце ее он сбросил парашют и начал разворот к месту стоянки.

«Су-24» качнулся и замер. Техник, который, разумеется, ждал возвращения машины, занялся своей работой: стремянка, фонарь, ремни, чеки в ручках катапульт, помощь командиру, штурману.

Появились тягач и топливозаправщик.

Полковник Грубанов подошел, улыбнулся, пожал руки пилотам и заявил:

– Молодцы, парни! Командный пункт уничтожен полностью. В штабе посмотрели видео с беспилотника. Впечатляет.

– Хабара зацепили? – спросил Пестов.

– Точно узнаем позже, но до удара он вел переговоры с Эр-Раккой. Связь внезапно оборвалась. Сейчас в районе командного пункта террористов, теперь уже бывшего, полное молчание в эфире. Наши слушают Эр-Ракку. Других данных у меня пока нет. Но если Хабар находился на своем КП, то выжить он никак не мог. Отличная работа. Давайте в машину. Я вас в столовую отвезу.

– Да мы и сами дойдем. В медпункт заглянем.

– В этом нет никакой необходимости. Ужин, отдых. При желании просмотр видео, но завтра все равно его крутить на разборе полетов.

Капитан Масатов, видимо, вспомнил, что лейтенант Топалова уже сменилась или сдает дежурство, и сказал:

– Ладно, завтра посмотрим. Главное, объект отработан.

Пестов улыбнулся:

– Тогда принимаем приглашение командира. Когда еще он нас на своем служебном «УАЗе» прокатит?!

Офицеры устроились в армейском внедорожнике, и тот пошел к столовой летного состава, работающей круглосуточно. Летчикам определялось четырехразовое специальное питание. Несмотря ни на что. В России и в Сирии. Есть сегодня полеты или нет. Приготовит супруга вкусный борщ и пельмени или почему-то позабудет об этом. Для поддержания надлежащей физической формы летчик обязан питаться в столовой. Это касалось всех. От молоденького лейтенанта, только что прибывшего из училища, до командира полка, дивизии, авиагруппы.