Текст книги "Я сам судья. Я сам палач"

Глава 2

Илья Мороз, осанистый светловолосый мужчина, совсем отключил телефон. Он чувствовал, что не за горами ответственный момент, и входящие звонки будут несколько некстати. Офицер реально запыхался, хотя его занятие этой ночью весьма отдаленно вязалось со словом «секс».

Капитан Мороз возглавлял группу бойцов, преследующих арестантов, сбежавших из зоны. До недавнего времени он служил в бригаде специального назначения, командовал группой быстрого реагирования. Соединение расформировали, людей влили в другие подразделения.

Вот уже полгода Илья являлся командиром специальной ударной группы при некоей официальной структуре, занятой противодействием террору. У него было двенадцать человек, но капитану редко приходилось использовать весь состав. Полноценные боевые действия на территории РФ, слава богу, не велись.

Он машинально глянул на часы. Без четверти двенадцать. Кому куда. Сестренке на электричку. Ему тоже пора бежать.

Он выбрался из-под еловых лап и припустил по лесной дороге. Она входила в поворот, и видимость терялась. Ночь выдалась лунная, но кроны сосен над головой создавали сумрак склепа. Капитану приходилось нырять за деревья, переходить на гусиную иноходь.

Он слышал отдаленные крики, гортанные, очень характерные. Загремели выстрелы. Выходит, все правильно. Капкан захлопнут!

– Старшой, ты где? – скрипнул в эфире голос лейтенанта Полуяна.

– На дороге. До фермы, по моим прикидкам, метров шестьсот.

– Я перед тобой. Здесь овраг и худые мостки. Догоняй. Между нами их нет. Они выходят к ферме. У них один подстреленный. Терехов и Никитин не пустят их на север. Придется нашим голубчикам воевать на ферме.

– Сейчас буду. – Илья досадливо поморщился.

Он отстал от подчиненных, плутая по лесу. Да еще Настя отвлекла.

Капитан подтянул амуницию, перехватил «АКС», пригнулся и побежал по дороге. Где-то впереди опять затрещали выстрелы. Терехов с Никитиным загоняли беглых арестантов на ферму.

С одной стороны, это было неплохо. На душе спокойнее, когда враг заперт. С другой – не очень. Беглецы укрепятся на ферме. Публика непримиримая, терять ей нечего. Значит, надо не допустить, чтобы они заняли оборону.

Секунд за сорок он добежал до оврага, который пересекали утлые мостки. Легковая машина здесь могла бы пройти, а вот грузовая – уже сомнительно. Капитан миновал мост, встал, огляделся.

Послышался тихий свист. Из-под куста вылез невысокий человек в пятнистом комбинезоне и устремился на дорогу. Лейтенанту Полуяну недавно исполнилось двадцать пять.

– Привет! – бросил он.

– И тебе привет, – скупо отозвался Илья. – Давай бегом, Олежка, негоже в хвосте плестись.

– Пошли. – Полуян закинул за плечо автомат. – Потеем, как на ленинском субботнике.

Справа от дороги уже синел просвет. Подробная карта в телефоне уверяла, что там, за буграми и оврагами, находится заброшенное животноводческое хозяйство. В радиусе пяти верст нет больше ничего, хоть как-то напоминающего о цивилизации.

– Командир, это старый хлев, – проговорил старший лейтенант Терехов. – Клиенты здесь, все четверо. Мы держим их на севере и западе. С востока пустырь, а потом овраги. Они боятся выходить на открытое пространство – сразу перебьем. Вы с Полуяном где, если не секрет?

– Мы уже рядом.

По курсу вспыхнула беспорядочная стрельба. Отстреливались беглецы, загнанные в ловушку. Так уж вышло, что все их планы в эту ночь оказались спутаны.

Как, впрочем, и соображения работников ФСИН, затеявших ночную транспортировку арестантов. Они выехали еще вечером со всеми мерами предосторожности. Серьезный автозак, охрана из автоматчиков, контроль по навигатору за передвижением транспорта.

Четверых опасных заключенных перевозили из особо охраняемого СИЗО под Ивантеевкой в ведомственный изолятор ФСБ в Литвиново. Все четверо имели отношение к боевикам ИГИЛ, воюющим в Сирии. Это были печально известные салафиты, агрессивные поборники первоначальной чистоты ислама.

В тюрьме они именовали себя джамаатом, то есть общиной единомышленников. Конфликтовали с администрацией, ворами, никого не боялись. Сотрудники относились к ним с опаской, старались не задирать.

Эти люди придерживались традиционного образа жизни, за своих выступали горой, носили причудливые бороды, при этом тщательно сбривали щетину с щек и под носом. Даже в тюрьме они занимались активной вербовкой и кое-кого из славян перетянули на свою сторону. Все четверо были уроженцами Кавказа.

Трое из них сидели за вооруженное ограбление отделения банка в Москве. Четвертый – Ибрагим Муслимов, одиозный главарь бандформирования – попал на зону за убийство полицейских в Махачкале и организацию теракта на базаре в Дербенте. Суды состоялись, сроки раздали. Троица получила сорок пять на троих, Муслимов – двадцать. К местам отбытия заключения их сразу не отправляли. Всплыли новые факты, заинтересовавшие ФСБ.

История с перевозкой была какой-то мутной. Автозак под видом почтового грузовика вышел из Ивантеевки в восемь вечера. Транспорт охраняли четверо обученных контролеров с автоматами. Плюс водитель.

Но так уж вышло, что сопровождать машину оказалось некому. Оба джипа, приписанных к СИЗО, вдруг чудесным образом сломались. Этот странный факт не насторожил руководство ФСИН.

Машина шла окольными путями, стороной от оживленных трасс. Маршрут был расписан, за перемещениями следил диспетчер из Ивантеевки. В районе Трубино сотрудники ФСБ обещали подхватить транспорт.

В тридцати километрах от этого места все и случилось. Диспетчер подал сигнал тревоги. Автозак остановился! Дорога шла по лесу, в стороне от населенных пунктов. Может, колесо меняли?

Связь с машиной пропала и больше не появлялась. Но маяк работал. По нему и отследили сбежавших арестантов. Машина двигалась на север, в противоположную сторону от Литвиново.

Оперативники ФСБ из Трубино помчались ей навстречу и в кустах у обочины обнаружили пятерых мертвых охранников. Двоих беглецы просто искрошили свинцом, троих поставили на колени и убили выстрелами в затылки. Если среди погибших и был предатель, то он сам себя наказал.

Сигнал тревоги поднял подразделения внутренних войск в Лесных Полянах, в Щелково. Район пытались оцепить, но невозможно поставить солдата за каждой кочкой. Автозак углублялся в лесной массив, кольцо вокруг него сжималось. Беглецы объезжали деревни, упорно прорывались на север. Возможно, у них имелся какой-то план, конечная точка маршрута.

Погоня продолжалась недолго. Работники ФСБ на двух джипах настигли автозак. Но беглецы его уже бросили и уходили пешком через лес.

Чекисты кинулись в погоню и попали под обстрел! Троих ранили, преследование захлебнулось.

Рота внутренних войск потеряла беглецов. Они просочились через оцепление, как песок сквозь пальцы! Положение складывалось критическое.

Тут-то к делу и была подключена группа капитана Мороза. Она находилась во Фрязино. Парни брали толстосума, главу местного наркокартеля.

Операция прошла успешно. Люди получили сутки на отдых, но были подняты. Обычное дело. Мол, вы же незаменимые!

Илья решил работать малым числом. Нечего толпиться в лесу. С ним были Полуян, Терехов, Никитин, самые лучшие. «Вертушка» уже ждала на площадке, примерный путь отхода убийц был ясен.

Спецназовцы высадились на дороге, недалеко от опушки, и попали с корабля на бал, четко вписались в боевые действия. Беглецы открыли беспорядочный огонь. Сняли с мертвых охранников разгрузочные жилеты со всем содержимым и получили достаточное количество боеприпасов. Их загнали в лес, стали выдавливать по дороге на север.

К западу от лесного массива шел овраг. По нему Илья и отправил двоих бойцов с задачей обойти преступников. А сам вместе с Полуяном кинулся на дорогу. Он отстал. Сестренка Настя позвонила немножко не вовремя.

Справа от дороги лес оборвался. Там просматривалось длинное строение с выбитыми стеклами и развалившаяся силосная башня. Буераки, густой бурьян, кустарники. Кричали люди, мельтешили вспышки автоматных очередей. Местность плавно погружалась в низину, и акустика здесь была какой-то причудливой. Звуки выстрелов напоминали трещотку. Бойцы ушли с дороги, бежали, пригнувшись, вдоль земляного вала.

Терехов лежал за косогором и спокойно, как на полигоне, постреливал одиночными.

Он повернул голову на шум и заявил:

– Рад видеть, командир. Присоединяйтесь. Скучновато здесь, правда.

Вытянутое строение – то ли хлев, то ли конюшня – было как на ладони, неплохо освещалось луной. По нему бегали люди, ругались не по-русски, иногда припадали к окнам, палили наобум и хрипло кричали: «Аллах акбар!» Ни ума, ни фантазии. Вопить больше нечего, да?

Самообладание у преступников, похоже, иссякало. Прорваться на восток они уже не могли. Старший лейтенант Никитин расположился на пригорке к северу от фермы и держал под обстрелом весь пустырь позади строения.

– Командир, ставь задачу, – прозвучало в эфире. – Боеприпасы не резиновые.

– Не трать без острой необходимости, – отозвался Илья. – Твоя задача – не пустить их к оврагу. Прикрывай нас, мы сейчас пойдем.

Ждать у моря погоды не имело смысла. Пальба преступников не устрашала спецназовцев. Прятаться они давно научились, перед окнами не светились. Эти люди, за исключением Муслимова, не были подготовленными боевиками. Они обращались с оружием, как тупые налетчики.

Трое спецназовцев открыли шквальный огонь по ферме. Столбом вставала пыль, летели щепки от раскуроченных стен. Крики «Аллах акбар!» становились какими-то жалобными.

Бойцы поднялись, продолжая стрелять, скатились с косогора, снова залегли. Секунды ушли на перезарядку. За углом разразился звонкой трелью автомат Никитина.

Спецназовцы вновь ударили по окнам, совершили еще одну перебежку. Они, не сговариваясь, достали гранаты и стали метать их в оконные проемы. «РГД» взрывались с пронзительными хлопками. Две влетели в окна, одна не попала, рванула под зданием, разметала сухую грязь и бурьян. Бойцы вскочили и побежали через дым, обстреливая оконные провалы.

На ферме творилось что-то невообразимое. Беглые арестанты вопили дурными голосами.

Илья колесом перекатился через подоконник, влетел в строение, насыщенное застарелыми ароматами, дал очередь налево, направо. Фонарь на стволе вырывал из мрака гниющие загородки, задубевшую солому, продольный желоб по центру помещения.

Товарищи прыгали в соседние окна, стреляли, стараясь не попасть в своих. Терехов весьма нецензурно выражался. Он то ли схватился с кем-то, то ли запнулся.

Снаружи доносилась пальба. Никитин увлеченно изводил боезапас.

В свете фонаря мелькнула перекошенная рожа – пухлые щеки, борода лопатой. Салафит летел на Илью с гортанным криком. Видимо, патроны у него кончились.

У капитана даже секунды не было на раздумье. Стальное лезвие уже тянулось к горлу! Он рухнул на колени и нажал на спусковой крючок, когда живот противника уже уперся в ствол, а над макушкой что-то просвистело.

Эта тварь долго не издыхала. Свинец превратил ее кишечник в кашу, а она еще махала ножом, хрипела, выдавала незамысловатые ругательства.

Мертвое тело навалилось на спецназовца. Он отбросил его плечом и на всякий случай осветил фонарем. Оскаленная морда, мертвые глаза навыкате. Не Муслимов. У того рожа холеная и борода не торчит, как штыковая лопата.

– А что, нормальное, вполне интеллигентное лицо, – заметил Полуян, пробегая мимо.

Его соперник по спаррингу тоже был повержен, хотя еще скреб рукой по полу, набирал в кулак солому. Тоже не Муслимов.

Терехов схлестнулся с третьим, молодым, жилистым. Они мутузили друг дружку, кряхтели так, как будто ворочали немыслимые тяжести.

Полуян бросился помогать Терехову, а Илья присел на корточки и осмотрелся. Пуля из дальнего угла была бы сейчас очень не к месту. Но ничто не указывало на то, что в хлеву прячется четвертый боевик.

Где Муслимов?!

– Мишка, это что за ласки? – выкрикнул Полуян, награждая ударом приклада преступника, впавшего в бешенство. – Между вами точно какая-то химия!

Брызнула кровь из рассеченного виска. Арестант откинул голову и затрясся, проклиная всех неверных и нечестивых. Терехов сбросил его с себя, начал подниматься.

– Красота, – оценил содеянное Полуян. – Весь в собственном соку, как говорится. Слышишь меня, кусок дерьма? У нас для тебя хреновые новости! Будешь дальше срок отбывать, но жизнь твоя изменится. Не будет в ней прежнего наслаждения молодостью и здоровьем.

– Мужики, где Муслимов? – воскликнул Илья, и его товарищи всполошились.

Муслимова не было в этом благословенном месте. Мелочь попалась, а крупная рыба ушла! Пятна света плясали по дальним углам. Участки, недоступные для него, спецназовцы проверяли свинцом.

– Прекратить огонь! Никитин, мать твою, ты спишь? Где Муслимов?!

– Я преследую его, командир, – хрипло выдавил из себя боец. – Он вырвался, когда началась заварушка, бежит по оврагу на восток. Тут повсюду буераки, препятствия, черт ногу сломит. Пока я вижу его, но снять не удается.

Перехитрил этот поганец! Рванул, как спринтер, перелетел пустырь, а Никитин прошляпил, отвлеченный событиями на ферме.

– Полуян, за мной! – Илья перепрыгнул через желоб для кормежки живности. – Терехов, остаться, собрать оружие, связаться с базой! Следи за задержанным, свяжи его.

– И сильно не бей, – заявил Полуян, пристраиваясь в хвост командиру. – Держи себя в рамках действующего законодательства.

Веселая ночка только начиналась. Дверь строения была вывернута вместе с косяками. Они вылетели из проема, как из пушки.

– Двести метров строго на восток, – сотрясало эфир рычание Никитина. – Мужики, я, кажется, ногу подвернул. Осторожнее в овраг прыгайте.

Они неслись, как спринтеры на финише. Хуже нет, когда работа сделана не до конца. Пространство впереди рвали выстрелы. Паузы между ними делались все дольше, потом пальба затихла. Мелькали кочки, обрывистые лощины.

Бойцы не заметили разлом в земле. Они катились по склону, активно используя пятые точки.

В этом овраге и застрял Никитин. Человек в комбинезоне копошился на противоположном склоне, пытался забраться на него, используя выступы.

– Мужики, я в натуре ногу подвернул, – пробормотал незадачливый офицер. – Спрыгнул, а там камень торчал. Давайте сами. Он далеко не ушел, к лесу направляется. Я сам выберусь, добреду.

Ничего ужасного с Никитиным не случилось. Такое с каждым может произойти.

Бойцы поднялись по склону, выкатились на открытое пространство. Детали ландшафта стали зримее и отчетливее. До самого леса простиралась бугристая местность, по которой перемещалась размытая точка.

Муслимов! До зарослей ему оставалось метров триста.

Бойцы опять неслись, перепрыгивая через кочки. Фигура беглеца колыхалась перед глазами, то отступала, то делалась ближе. Тяжелая амуниция мешала двигаться. Но скидывать ее – терять время.

Приказа брать преступника живым не поступало. Илья опустился на колено, стал ловить в прорезь прицела бегущего террориста. Задержать дыхание трудно, черт возьми, когда оно так и рвется из груди. Он стрелял короткими очередями в одну точку, сыпались под ноги пустые гильзы.

Полуян остановился и тоже начал стрелять.

Муслимов исчез из обозримой зоны. Упал? Только спецназовцы обрадовались и кинулись дальше, как он опять поднялся и пустился наутек.

Муслимов не стрелял. Видно, нечем уже было. Он бежал налегке, перелетал через кочки. Возраст и здоровье, поправленное в тюрьме, позволяли ему это.

Бандит сместился вправо, собрался бежать вдоль опушки. В этом имелся резон. Он рассчитывал на быстрые ноги, но не на умение прятаться в лесу, в котором не мог тягаться с опытными спецназовцами. Муслимов действительно смещался вправо, чесал вдоль леса, как профессиональный бегун.

«Знает, куда идти? – мелькнула мысль в голове капитана. – Не поджидают ли его сообщники? Почему автозак с беглецами шел именно сюда? А ведь справа на равнине может быть дорога. Хреново, когда не видно ни зги!»

– Олег, давай за ним! – приказал Илья. – А я зайду справа. Не нравится мне это. Если скроется в лесу, немедленно сообщай.

Он свернул направо, ушел в лощину, продрался сквозь кустарник. Через двести метров капитан обнаружил, что его напарник бежит вдоль опушки.

Муслимов мелькал впереди, теперь уже слева, с малым опережением. Он решительно игнорировал лес. Его как магнитом тянуло вправо.

Снова лощина, черт бы ее побрал! Когда капитан вырвался на ровное место, беглеца нигде не было. Илья бросился дальше.

– Полуян, где Муслимов?

– Ты почему спрашиваешь, командир? – Смазанная точка – определенно лейтенант Полуян – продолжала двигаться краем леса.

– Я в овраге был.

– Знаешь, я тоже. Перелезать пришлось через какие-то ямы. Не вижу его. Слушай, может, он в лес подался? Сообразил, что не уйдет по равнине?

Дьявол! Сбывались самые скверные предчувствия. Ох, как не любил Илья незавершенных дел.

– Давай в лес. Только будь осторожен. Держим связь.

Полуян послушно ввалился в осинник, растворился за деревьями. Илья продолжал бежать и заметил, что местность пошла на понижение. Внизу безбрежное море кустарника, невысокие деревья.

В зарослях вилось что-то светлое. Дорога.

Муслимов возник внезапно. Он выскочил на грунтовку и понесся по ней.

Илья подался наперерез. До дороги не так уж и далеко. Нога угодила в петлю из переплетенной травы, и он повалился наземь с медвежьей неуклюжестью! Тряхнуло его основательно.

Когда он поднялся, наушника в ухе не было. Замечательно! Теперь командир без связи. Горело колено. Он потерял кучу времени, но бежал. Полуян не придет, он далеко в лесу. Остальные еще дальше.

Муслимов катастрофически отдалился. Стрелять было глупо, да и патроны кончались. Капитан заговаривал боль, сжимал ее зубами, грузно бежал по проселку. Вскоре он начал доставать Муслимова. Тот тоже двигался тяжело, часто озирался.

«Теперь не уйдет, – решил Илья. – Я его догоню. Только бы не упасть».

Но сделать это было не так просто. Беглец уже скрывался за поворотом. Бежать становилось труднее, дыхалка не железная. О рывке даже речи не шло. Он не машина с форсированным двигателем!

Наверное, капитан что-то почувствовал, приближаясь к повороту. Иначе не успел бы среагировать. Илья пробежал изгиб и встал, когда ослепительный свет фар ударил ему в лицо!

«Все это неспроста! – пронеслось в голове Ильи. – Муслимова встречают именно здесь. Сюда он и рвался на захваченном автозаке, пока не понял, что в машине маяк, а на хвосте спецназ».

Ступор продолжался недолго. Кричали люди, Муслимов бежал к ним, что-то восклицая. Из машины выпрыгивали размытые личности.

Илья метнулся к обочине, вскинул автомат. Концентрические круги носились перед глазами. Он ни черта не видел из-за этого света. Раздался крик, и по капитану синхронно ударили две единицы автоматического оружия. Он машинально повалился на землю, выкатился за пределы дороги. Люди кричали, палили. Хлопнула дверца. Муслимов забрался в машину?

Он дождался паузы, пока противник начнет перезаряжать, встал на колени, ударил длинной очередью, почти не видя мишеней. И снова ошибка! Они и не думали перезаряжать. Ответная пальба разразилась мгновенно.

Нюх на подлетающую смерть у спецназовца был отменный. Он повалился, откатился в сторону. В этот момент пуля ударила в казенник «АКСа», выбила оружие из рук. Капитан завалился в кустарник.

Вот это номер! Он не верил, что допустил за одну ночь столько ляпов. Зверски болела рука от плеча до кончиков пальцев, острые ветки впивались в шею, в лицо. Илья полз от дороги. Густая растительность хваталась за одежду, мешала. Немели ноги.

В довершение ночных удовольствий он вдруг почувствовал, как погружается в зловонную жижу! Ему удалось с трудом перевернуться на спину и поднять голову. Капитан лежал в гуще кустарника, метрах в десяти от дороги. Он наполовину утонул в болотине, не имел возможности ползти дальше.

«Полный улет!» – сказала бы развязная девица Оксана, с которой Илья порвал отношения на прошлой неделе.

Он лежал в вонючей жиже и думал, что запросто может утонуть в ней. Впрочем, ветки и корни поддерживали его. Илья затаил дыхание, напряг слух. Правая рука ничего не чувствовала, но механически ощупывала жилет, надетый поверх комбинезона. Чертов лифчик! Как и всегда, в самый ответственный момент в нем нет ничего нужного! Пистолет сзади, до гранаты не дотянуться, да и нет большого желания себя взрывать.

Он почти полностью ушел под воду. Наверху осталось только лицо.

Поскрипывали подошвы. Двое мужчин шли по дороге и негромко переговаривались. В голосе одного из них звучали выразительные кавказские интонации. Они остановились примерно там, где он проделал кувырок, видимо, искали автомат, потерянный спецназовцем. Нашли или нет, неизвестно, но решили пострелять. Бояться им было нечего. Никакой двуногой живности в округе не наблюдалось.

Они ударили из двух стволов, по кустам, в которых растворился офицер. Обычные трещотки, компактные пистолеты-пулеметы, израильские «узи» или чешские «Скорпионы».

Илья зажмурился. Пули растрясали листву, обламывали ветки. Весь свинец ушел на потрошение кустарника. Боевики перезаряжали оружие.

Он открыл глаза. За ворохом листвы Илья не видел даже силуэтов! Мужчины обменялись какими-то фразами, посмеялись. Он вслушивался в интонации голосов, запоминал их.

Снова застучали автоматы. Теперь преступники взяли ниже. Они вполне резонно допускали, что дичь далеко не ушла.

Илья стиснул зубы. Несколько пуль попали в воду совсем рядом, еще одна угодила между ног. Самая настоящая лотерея!..

Бандиты прекратили огонь. Муслимова среди них не было. Видимо, он в машине отсиживался. Мужчины развернулись и потопали назад. Через минуту заурчал мотор. Водитель долго разворачивался на узкой дороге. Потом шум двигателя затих.

Илья облегченно выдохнул, но продолжал лежать, перестраховываясь, пока позвоночник не заледенел. Он начал подниматься, отлеплять одежду от ветвей и клейкого ила, пополз на дорогу, проклиная собственный непрофессионализм.

Автомат капитан нашел под откосом, в жухлой траве. Вот и хорошо. Ни к чему дополнительные неприятности. Одежда пропиталась холодной болотной жижей. Он стащил с себя жилет, комбинезон, выжимал одежду, трясясь в ознобе.

За этими вот делами его и застал запыхавшийся Олег Полуян. За ним хромал старший лейтенант Никитин, который не хотел оставаться в стороне. Как они вовремя, черт возьми!

– Командир, а что это ты?..

Олег еще не закончил формулировать вопрос, а Илья уже разразился злобной бранью. Он был весьма самокритичен этой ночью.

– Ладно, успокойся, с кем не бывает, – проговорил Полуян. – Ты слишком строг к себе, командир. Извини, мы не могли прибыть раньше. Я в лесу ни черта не слышал, искал Муслимова под кустами. Пальбу случайно ветер донес, когда я на поляну вышел. А Никитин вообще колченогий.

– Обидно, мужики. Я думал, будто мы уже достигли совершенства. – Никитин тяжело вздохнул. – Что случилось-то?

Илья поведал обо всем без прикрас. Преследовать бесполезно, ни номера, ни даже марки машины он не засек, лица преступников остались за кадром. Перехват не получится. Район безлюден, потребуется несколько часов, чтобы его оцепить. Преступники уже уйдут.

Можно собрать несколько гильз, сдать их на экспертизу, выяснить, не засвечены ли стволы. Исследовать следы протектора, оставленные машиной. Но этим пусть занимаются специально обученные люди. Спецназ свою работу сделал, как уж смог.

Илья доложил о случившемся полковнику Козыреву, куратору группы. Сотовая связь в районе работала. Полковник изволил отдыхать, но Илье Морозу было на это глубоко и искренне плевать.

Двое беглых арестантов уничтожены, один захвачен. Спецназ потерь не понес, не считая подвернутой ноги Никитина. Одному террористу удалось уйти. Зато какому, мать его так!

– Бывали дни, когда ты работал лучше, капитан, – обдумав услышанное, заметил полковник. – Но я понимаю, что так расположились звезды. Ты оказался в критической ситуации. Где прикажешь искать Муслимова? Он может залечь на дно и продолжать подготовку к терактам. Или уже завтра всплывет в своем родном районе. Мы разошлем ориентировки. Хорошо, что одного вы взяли живым. Он может дать информацию о планах Муслимова… если тот, конечно, полный кретин, чтобы ими делиться с мелкими сошками. Сообщите свои координаты и минут через сорок ждите вертолет. Выжившего беглеца доставить в госпиталь и охранять. Утром явишься ко мне на доклад. Все.

Холод тряс поджилки. Илья отдал бы ползарплаты, чтобы очутиться сейчас рядом с костром. Нужно уходить – разогреться во время движения.

Но с Ильей происходило что-то странное. Отрезок дороги в болотистой низине никак не отпускал его. Он всматривался в серую ленту грунтовки, колебался, как будто ждал, что преступники вернутся, слушал звенящую тишину. На душу давило предчувствие чего-то тяжелого. И Муслимов тут, кажется, был не при делах.