Книга: Судья и его палач - Фридрих Дюрренматт

Собственно, у Дюрренматта стиль и форма - дело десятое, суть - в этике. Само убийство, смерть человека - чёрно-белая картинка в учебнике. Оно нарисовано для презентации идеи. Здесь нет боли и чувства, надлома, потери близкого человека, страданий. Хотя в небольшой повести аж 6 трупов (7, если считать собаку). Это не трупы, а выводы, причины и следствия в этической теории о добре и зле, о смысле вины, о преступлении и наказании.

Это не первое произведение Дюрренматта, которое я читаю, и уже видно, что холодные умозаключения на тему нравственности, морали и ответственности - фишка, конёк и идея-фикс писателя. Мне близко его понимание, но смущает гладкость схемы, не очень жизненные ситуации; чистая логика там, где малейшее человеческое путает все карты. У Дюрренматта не путается, у него всё идеально логично. В его мире возможна справедливость, возможны отстранённые размышления о добре и зле. И голое наблюдение за виновником убийства. Собственно, их там три. Третий - сам Берлах. Судья - разве не палач? Разудалое пиршество для умирающего от желудочных проблем - разве не казнь?

*** Нашла "странные обороты"))

Он провел рукой по телу и понял, что одет; он только покрылся шерстяным одеялом.

...он был бодр и ясен

и топол...

Отвлекаясь в сторону… Мне вообще очень сложно представить детективный триллер на тему немецких концлагерей. Потому что еврей-великан с ручным карликом, который фотографирует врача-изувера на каким-то образом пронесённый с собой фотоаппарат (???), при этом лазит по вертикальным поверхностям как горный кот и в конце уходит с карликом в СССР, в какие-то «заброшенные пещеры»(?), спасать угнетённых… немка-коммунистка-морфинистка, которая пошла коммуниздить к русским, а её в лагерь тут же посадили(?), а как война началась выгнали к границе (???), а там немцы её под белы рученьки и в Дахау (в той вселенной все эти локации, надо думать, расположены в паре вёрст друг от друга)… В общем вы поняли. Опустим нецензурную лексику.

И все тут будут читать друг другу километровые монологи про то, что мир прогнил / был со мной жесток / бога нет и т.п. Умница Берлах, который заставил в первом рассказе свою смерть служить себе на пользу (комиссар неизлечимо болен и дни его сочтены), в «Подозрении» смерти до чёртиков боится, вздрагивает от тиканья часиков, валится с каталки, обмирает от панических приступов и ничего не делает, чтобы спасти себя и друга. Серьёзно?! Конан Дойл в «Подозрении» был нагло обокраден. И зачем было, спрашивается, тырить карлика из «Сокровищ Агры»? Сколько было всякого придумано на тему «как совершить убийство в запертой комнате»! Но нет, надо было просто обнести коллегу! А ведь ещё был финал в стиле «бог из машины»… «Ад для богачей», куда они приходят добровольно – это ж какая идея интересная! Но нет, из всей клиники покажем только палату Берлаха с зеркальным потолком и тикающими часами, от которых бывший умный герой будет помирать со страху! А потом герой со злодеем языками почешут пару часиков перед тем, как один убьёт другого, как в типовом фильме по комиксам.

Первая история – хороша, вторая – невообразимая халтура. Поэтому не оцениваю никак.

Главный злодей – этакий швейцарский Мориарти, воплощение всеобщего Зла. «Зло – его мораль, его философия, он творит зло столь же фанатично, как другой по убеждению творит добро».

Комиссар Берлах – зеркальный двойник злодея. Он творит добро. По убеждению. Скорее всего, по убеждению. Он отслеживает Гастмана уже сорок лет и никак не может прихватить того с поличным. Гастман хитрее. Он всегда на  шаг впереди Берлаха. Но у Берлаха – бульдожья хватка. Или медвежья, ведь он – Bär.

Берлах – не Холмс. Да, у него тоже странные привычки, он так же не делится с Чанцем – своим Ватсоном – разгадкой до самого конца, он столь же проницателен и предприимчив, но он уже детектив XX века – со своим возрастом за шестьдесят, нездоровьем, слабостями и рефлексией. Он человек, а не легенда. Да и творит ли он только добро?

И Гастман не совсем Мориарти. Потому что «он никогда не совершит зла ради выгоды… Он совершает зло, даже если оно бессмысленно, он всегда готов на то и другое – на добро и зло, – решает дело случай… У него зло не есть выражение философии или мании, а выражение его свободы: свободы отрицания». Гастман – идеологический брат динамитчика Зеро. Романтический нигилист. Гость (Gast) этого мира. Опасный, мерзкий, но завораживающий даже Берлаха гость.

Чанц тоже – вообще не Ватсон. Он – орудие взмзд.

Вот так всё вывернуто наизнанку, как перчатка. Вроде бы и перчатка – но уже на другую руку. Берлах, Гастман, Чанц играют не по правилам Конан Дойла, а по правилам Дюрренматта. Правилам, которые Дюрренматт волен назначать любые, но логически безупречные.

И повесть, конечно, не только детективная, но и метафизическая. Метафизический детектив.

Повесть до краёв каждой страницы наполнена атмосферой. Синие небесные моря, облака, армады туч, туман, дождь, ветер, солнце, свет, длинные тени, сумерки, ночная тьма, яркие звезды, далекие огни, рассвет, лучистое утро, день, тёплая коричневая земля, скользкая глина, белые скалы, силуэты заснеженных хребтов, ледники, стальные озёра, берёзовые стволы, голые тополя, оголённые виноградники, каменные ограды, деревушки, город в долинной скорлупе, и везде – холодный прозрачный воздух…

»Die Stadt lag da, eine weiβe Muschel, das Licht aufsaugend, in ihren Gassen verschluckend, um es nachts mit tausend Lichtern wieder auszuspeien, ein Ungeheur, das immer neue Menschen gebar, zersetzte, begrub.« (Friedrich Dürrenmatt)

По верхушкам суровых альпийских елей шелестит сумрачный швейцарский гений.

Первое произведение — «судья и его палач» — это динамичная история о загадочном убийстве. Но дело стремительно набирает масштаб, а история несколько раз резко «переворачивается». Чем-то отдаёт приключениями Шерлока Холмса, особенно во второй части повествования. Если в первой автор ещё пытается держаться серьёзного и немного мрачноватого тона, то дальше уже идёт пафосное и наигранное... [цензура в целях защитить от спойлеров]

Второй роман — «Подозрение» — чуть подлинней и уже отдаёт ранней бондианой (вот такая у меня странная ассоциация). Однако, действия заметно меньше, упор поставлен на диалоги. Видно, что Дюрренматт решил выйти чуть-чуть за рамки бульварного чтива и пофилософствовать, но получилось как-то не очень. 

Хоть тема романа и затрагивает серьёзные вопросы (преступления нацистов, холокост и т. д.) — это все ещё легкое, «развлекательное» (по жанру, а не смыслу!) чтиво с наивными сценами и излишне разговорчивыми злодеями. Философские монологи в целом поверхностные, хотя и встречаются сильные моменты. Очередное разоблачение коммунизма прилагается — роман, как никак, написан в эпоху холодной войны. Концовка слегка разочаровала — не люблю повороты почти в духе Deus ex machina, такое чувство, что автор сам подустал от своей книги в процессе написания. Или пытался уложиться в краткие сроки... Судя по информации в интернетах, приключения Берлаха описывались специально для периодичных изданий в целях справиться с экономическими трудностями. По всей видимости, именно эта финансовая сторона вопроса и отразилась на творческой. 

В общем и целом, неплохой вариант на пару часов, если хочется немного легкой литературы. Читать намного легче, чем «Лабиринты», но и цепляют эти короткие романы слабее. 

«Вокруг света по вчерашнему миру со Стефаном Цвейгом»Тур пятнадцатый. Oстановка Nr. 8 – Швейцария

Даже в то тяжёлое послевоенное время детективный жанр пользовался спросом, и Дюрренматт, нуждающийся в деньгах, сравнительно легко опубликовал свою повесть. Вот только его сочинение не поддается однозначному жанровому определению. Скорее, тут можно сказать, что автор использовал криминальный сюжет для выражения своих идей. Загадочное преступление — лишь повод, чтобы озадачить читателя, повергнуть его в пучину размышлений о бессмысленности и беспощадности судьбы, показать всю мрачность окружающего мира. Сцены, демонстрирующие катастрофичность происходящего — под стать духу того времени — выписаны наиболее тщательно. И само расследование — это не способ восстановления справедливости, а инструмент, обнажающий скрытые причины событий.