Текст книги "Красная кнопка"

Зарубина же вызвал Вахади:

– Майор?! Кахан!

– Да, Кахан.

– Ну, заварил ты кашу!

– Что ты, друг мой, я только поднес спичку к охапке хвороста. В котелок же даже не засыпал крупку. Что хотел, Кахан?

– Абидир сообщил о выходе двух БМП на стык позиций моего отряда и отряда Динбара и передал мне тридцать бойцов резерва. Он приказал согласовать с тобой, как распределить этих бойцов, и в дальнейшем подчиняться тебе.

– А насчет гранатометчиков он тебе ничего не говорил?

– Да, был приказ выдвинуть их вперед. Он выполняется. Сейчас на передовые позиции вышли уже два расчета, готовятся остальные.

– Рубеж новых огневых позиций определен?

– Да, и тебе это лучше меня известно. Ведь это твоя идея, не так ли?

– Так. Но дальше пятидесяти-шестидесяти метров гранатометчиков не удалять.

– Хорошо. Как будем согласовывать распределение резерва?

– Подойду, решим, готовь свои предложения.

– А ты что, останешься на фланге?

– Недолго. Посмотрю за действиями западного отряда Сомала Халафа.

– Ладно, я на КНП.

– До связи!

– Господин майор, техника боевиков вышла к месту оврагов, – окликнул Зарубина Мавлюд.

– Так, поглядим! – Майор прошел в западную ячейку, поднял бинокль.

Боевики прошли примерно полтора километра, развернувшись в линию, и встали у оврагов. Один танк выстрелил. Снаряд упал куда-то в частный сектор, откуда люди еще час назад были эвакуированы в центр. Спустя минуту выстрелил второй танк. Бронетранспортеры перестроились в колонну и пошли к участку дороги.

Зарубин следил за их перемещениями. Услышав гул дизелей, обернулся. Слева показались две БМП-2 – дали короткие очереди из автоматических пушек по бронетранспортерам и тут же отошли за крайний двухэтажный дом, откуда могли вести огонь по северной части долины и позициям отряда Шакира, будучи невидимыми боевиками первого основного отряда игиловцев. Заместитель Абидира сделал все четко и верно. Экипажи выполнили маневр как следует. Бойцов резерва майор не заметил.

Отстрелявшие бронетранспортеры встали у проезда по дороге между оврагами. Халаф, видимо, посчитал угрозу БМП-2 серьезной и приказал рассредоточиться за оврагом, практически вернувшись на прежние позиции. Оттуда БТР открыли шквальный огонь из крупнокалиберных пулеметов КПВТ по тому же частному сектору, срезая кусты, мелкие деревья, разбивая брошенные дома, так что образовали своеобразный щит для домов второй линии квартала Мутри.

Ополченцы также открыли ответный огонь. Выстрелил третий танк. Снаряд разорвался у позиций, и тут же начала подниматься дымовая завеса, но боевики вперед не двинулись. Все стало ясно.

– Ну вот, – опустил бинокль Зарубин, – напротив еще пространство между отрядами игиловцев, которые по-прежнему остаются пустыми. Яман! – повернулся он к командиру группы.

– Да, господин майор?

– Сюда еще пару бойцов, если есть свободный пулемет, то и его сюда. С этой позиции проще будет отсекать пехоту от техники.

– Понял. Но мне нужен приказ Вахади!

– Считай, ты его получил. Кахан Вахади, по распоряжению Абидира, подчинен мне.

– Слушаюсь, господин майор!

– И готовь группу к артподготовке. Скоро танки боевиков ударят по позициям. У тебя есть где укрыть бойцов?

– Конечно. Не первый день держим оборону.

– Хорошо. Я к Вахади на КНП.

– Возвращаемся? – спросил Бурак, подбирая поставленные к стене траншеи автоматы.

– Да! – ответил Зарубин.

– Идем, – кивнул Бурак и пошел вперед по извилистой траншее. Вышли к домам, прошли в один из них и спустились в подвал.

На КНП находились Вахади и молодой мужчина в камуфлированной российской форме без знаков различия.

– Это Сафар Умар, командир группы резерва, – представил мужчину командир отряда.

– Майор Зарубин, можно просто майор, – пожал ему руку советник. – Где сейчас твоя группа, Сафар?

– Во дворе этого дома.

– Ты подумал, как использовать группу резерва? – взглянул на Вахади Зарубин.

– Собираюсь рассредоточить ее по отделениям в свои группы.

– А я предлагаю держать группу как единое подразделение в тылу, ближайшем тылу, за второй линией домов. – Зарубин перевел взгляд на Умара. – Как вооружена группа?

– У меня три РПГ-7, с пятью выстрелами на каждый, три пулемета ПК, с двумя полными коробками и лентами по сто патронов, автоматы АКМ, две винтовки СВД, ручные гранаты, РГД и Ф-1, ну и, естественно, у младших командиров ПМ, у всех ножи.

– Без ножей, конечно, мы никуда, – улыбнулся майор.

– Это так, – вполне серьезно сказал Умар.

– Ну, что решим, Кахан? – обернулся Зарубин к Вахади.

– Я в твоем распоряжении, как скажешь, так и будет.

– Группу Умара в тыл и в подвалы. Связь с ней держать постоянно. Тебе, Сафар, быть в готовности немедленно вывести подразделение туда, куда будет нужно.

– Понял!

– Что у нас с гранатометчиками?

– На новых позициях, – ответил Вахади. – Судя по тому, что боевики их не обстреляли при перемещении, проход прошел скрытно.

– А бойцы группы?

– Как и было приказано, в подвалах, имеющих отдельные выходы вне зданий. Оставил только наблюдателя. В хорошем, крепком укрытии.

– Замечательно! – похвалил майор и взглянул на часы. 4.25. Танки игиловцев должны выйти на рубеж открытия огня.

Тут же прошел доклад одного из наблюдателей:

– Игиловцы вывели семь танков за позиции отряда, «Т-62» выстраиваются в линию.

– А «духи» пунктуальны.

– «Духи»?

– Так боевиков называют в Афгане.

– Действительно «духи», правильное определение.

– Ждем! Отсюда-то, если обрушится дом, запасной выход есть?

– И не один.

– Хорошо, Кахан.

Зарубин присел на табурет, достал сигареты, прикурил одну.

И тут вдали раздалось приглушенное уханье. Дом вздрогнул от первого взрыва, первого попадания танкового снаряда:

– Ну, вот и началось. Поддерживай связь с наблюдателем. Это важно.

– Да, майор.

Танковый обстрел продолжался десять минут. Из-за ограниченной видимости гарь и пыль создали приличную завесу, в результате были разбиты вторые этажи домов, где-то снаряды упали и ниже, но в живой силе и технике ополченцы потерь не понесли.

В 4.40 станция Вахади сработала сигналом вызова:

– Это наблюдатель, Али!

– Слушаю!

– Боевики пошли в атаку.

– Принял.

Командир первого отряда переключился на командиров групп:

– Внимание! Боевики начали наступление. Всем занять позиции обороны.

Держа станцию в руке, Вахади посмотрел на советника:

– Надо бы самим посмотреть, что происходит на подступах.

– Идем!

Зарубин и Вахади поднялись на чудом уцелевшую лоджию второго этажа и сквозь завесу увидели, как танки, за ними бронетранспортеры и пехота сближаются с северной частью поселка.

– Плотно идет пехота, – проговорил Зарубин. – Это хорошо. Так, Кахан, передай команду гранатометчикам – открыть огонь по технике при сближении с их позициями до двухсот метров, чтобы наверняка, экипажам БМП-2 после гранатометной атаки также выйти на позиции и огнем пушек и пулеметов отсечь пехоту. То же самое командирам групп. Яману передай приказ вести фланговый огонь из всех видов вооружения.

– Понял.

Вахади связался с командирами групп, передал приказ.

Начавшийся ветер согнал дым на запад. Вскоре наступавшая орда была уже хорошо видна. Один из танков произвел выстрел. Снаряд ударил в стену, метрах в тридцати от лоджии.

– Кажется, нас засекли, – крикнул Зарубин, – уходим на позиции!

Советник и командир отряда скатились вниз по лестнице, проскочили в траншеи группы, занимавшей оборону на центральном участке.

– Что с резервом? – спросил Вахади.

– Резервная группа пусть пока остается на месте.

– Но ее помощь нам не помешала бы.

– Мы обойдемся без резерва, если гранатометчики сделают свое дело, как надо. Лишь бы они не замандражировали.

– Что за слово ты произнес?

– Лишь бы, говорю, не занервничали.

– Они не занервничают. Я своих бойцов знаю.

– Хорошо, посмотрим, насколько ты знаешь своих бойцов.

Противник приближался. На башнях танков колыхались черные флаги ИГИЛ. Танки шли в линию, но все же оторвались от бронетранспортеров, которые сдерживались пехотой. Из блиндажа Зарубин смотрел на поле. Танки в пятистах метрах, БТР в шестистах, пехота рядом. Вскоре танки вышли на рубеж удаления от укрывшейся гранатометной группы на двести метров.

– Пора, – проговорил Вахади.

– Да, пора, – подтвердил Зарубин. – Но почему молчат РПГ?

И тут гранатометчики произвели первые выстрелы. Два из шести кумулятивных зарядов попали точно под стволы пушек. «Т-62» словно споткнулись, дернулись, затем прогремели взрывы, срывая башни, внутри рвался боекомплект. Пять танков по инерции прошли еще метров пятнадцать. Второй залп гранатометной группы выбил из строя еще два танка, один выстрел угодил в бронетранспортер. Огонь открыли БМП, выставленные на пространство перед домами. Из стрелкового оружия ударила вся группа. Три уцелевших танка дали по выстрелу и начали пятиться назад. Но они находились в зоне поражения РПГ-7, и командиры боевых машин не видели их позиций. Еще один залп, и взорвался средний танк, за ним левый и наконец факелом вспыхнул последний, седьмой. Свинцовый дождь, обрушившийся на пешие порядки, в считаные секунды выбил из строя больше половины боевиков. Бронетранспортеры замедлились, начали разворачиваться, паля крупнокалиберными пулеметами по домам, четвертый залп поджег три бронетранспортера, два оставшихся на максимальной скорости рванули с позиции отряда Шакира, с ужасом наблюдавшего за бойней у самых подступов к поселку. Такого не ожидал никто. Гранатометчики не стали стрелять в уходящие бронетранспортеры.

– Крепко мы им влепили, да, майор? – посмотрел на Зарубина Вахади.

– Нормально, – спокойно ответил тот, прикуривая сигарету. – Ты дай команду на отход гранатометчиков. Они отлично справились с задачей и сейчас отойдут без проблем, пока не очухаются «духи».

– О! Теперь они долго не очухаются.

Вахади передал приказ на отход гранатометной группы. Отряд прекратил огонь, но в этот момент танки игиловцев ударили с трех других направлений. Но, находясь на удалении, превышающем две тысячи метров, их снаряды рвались перед позициями ополченцев. И только на западном направлении они накрыли участок рассредоточения бойцов отряда Динбара.

Зарубин сам вызвал на связь командира третьего западного отряда:

– Вадиг! Майор!

– На связи!

– Что у тебя?

– Двое раненых, один убитый.

– Противник?

– Дав залп, танки и БТР начали отход. Сейчас огонь ведут только бронетранспортеры, и огонь сильный.

– Пусть тратят боеприпасы. Главное, укрой бойцов.

– Уже укрыл. Вот только трое не успели.

– Что поделать? Всего на войне не просчитаешь.

– С фланга мне доложили, как отряд Вахади сжег всю технику игиловцев и уничтожил банду Шакира.

– Ну, не всю технику, два бронетранспортера ушли, и не всю банду, а процентов семьдесят, но это очень хороший результат при том, что никто из бойцов Кахана не пострадал. Все, Вадиг, конец связи!

– Конец.

Тишина наступила неожиданно, как всегда. То все кругом гремело, взрывалось, рушилось, то вдруг тишина. Тишина, давящая на психику. Вернулись бойцы гранатометной группы. Вахади сам их встречал, обнял каждого. Майор же прошел к штабу. У входа стояли командир ополчения и заместитель. Подошли БМП, фыркнули дизелями и заняли свои места. Подтянулся и резервный взвод, так и не привлеченный к бою.

– Ты во всем оказался прав, – пожал Абидир руку российского майора.

– Кроме того, что заподозрил человека Бакри, – улыбнулся Зарубин.

– Ничего. И в этом ты прав. Нельзя полагаться на информацию одного агента.

– Ладно, все нормально. Интересно, что в дальнейшем предпримут игиловцы?

– Ну, атаковать более, думаю, не станут. Курмани шкуру спустит с Шакира за потерянную технику и людей.

– Если с самого Курмани не снимут шкуру.

– Его не тронут, он имеет связи в руководстве ИГИЛ.

– Значит, тогда оставшейся техникой и людьми Курмани будет держать осаду. А это для нас далеко не лучший вариант, сами мы не в силах пробить блокаду, а помощи ждать неоткуда.

– Если только от русских.

– Самолеты бить по населенным пунктам, где сосредоточены главные силы противника, не станут. Это очевидно.

– Этого и не требуется. Почему из Хмеймима не высылают транспортные самолеты с продовольствием?

– Я немедленно свяжусь с Хмеймимом. Там нашу обстановку знают, почему не вылетает помощь, спрошу. Но нас без продовольствия не оставят в любом случае. Возможно, еще из России не пришли борта с гуманитаркой.

– Нам нужны еще и боеприпасы, – быстро проговорил Бакри.

– Я это знаю. А вообще-то не дело постоянно высылать продовольствие, боеприпасы. Надо решать вопрос кардинально.

– Ты насчет блокады?

– Именно.

– Что ж, ты опять прав, но как решать этот вопрос? Правительственные войска далеко, и к нам они если прорвутся, то не скоро. Российские самолеты бомбить банду не могут. Сами мы не в состоянии прорвать оборону игиловцев.

– Ничего, в Хмеймиме что-нибудь придумают.

– Только на русских и надежда, – вздохнул Абидир.

И тут же по связи начал отдавать приказы командирам отрядов. Им следовало привести позиции, особенно западные и северные, в порядок, получить боекомплект, оказать помощь раненым, похоронить убитого, обеспечить возвращение в свои дома мирных жителей – женщин, стариков, детей, организовать несение караульной службы. В общем, подготовиться к длительной осаде.

Глава третья

Майор Зарубин прошел в свой кабинет. У него имелась спутниковая станция «Орбита-2М», по которой он мог свободно разговаривать с любым абонентом во всем мире. Единственная спутниковая станция в Эль-Руване. Советник знал, что его непосредственный начальник, главный военный советник в Сирии генерал-майор Кордополов находится на излечении в Москве, подхватил какую-то местную заразу и имел разрешение обращаться непосредственно к командиру российской военной базы.

Он привел в рабочее состояние станцию, настроил все параметры, снял трубку, набрал номер.

– Генерал-майор Грубанов, – тут же ответил ему голос.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор, военный советник командира ополчения поселка Эль-Руван, майор Зарубин Олег Викторович.

– Здравствуй, майор, ты назвал поселок Эль-Руван, это тот, что находится в блокаде банд ИГИЛ?

– Так точно. В отсутствие генерала Кордополова имею разрешение прямого выхода на вас.

– Слушаю, майор.

Зарубин доложил об отбитой только что попытке игиловцев прорвать оборону поселка, затем добавил:

– В результате короткого боя ополченцы сожгли семь танков «Т-62» и пять БТР-6ПБ противника, а также уничтожили примерно до пятидесяти боевиков.

– Отличный результат. Не зря ты там свой хлеб ешь.

– Стараемся.

– Потери ополченцев?

– Двое раненых, один убитый.

– Хм, могло быть гораздо больше. Это минимальные потери.

– Вы сказали, что я не зря ем свой хлеб. Собственно, по этому вопросу я и решил к вам обратиться.

– Что, заканчиваются запасы в Эль-Руване?

– Заканчиваются. На урезанном пайке, полный даем только детям, беременным и кормящим женщинам, гарнизон продержится не более десяти дней, дальше – голод. Понятно, что в подобной ситуации ни о какой обороне речи быть не может. Голод убьет ополченцев и мирных жителей за считаные дни. Боевикам бандформирования, заблокировавшего поселок, Азизу Курмани останется только войти в беззащитный Эль-Руван и покончить с теми, кто будет еще жив.

– Мне известна ситуация в поселке. Предполагаю, что командир ополчения Махир Абидир в недоумении, почему мы не выслали помощь?

– Так точно.

– У нас стоит полный борт «Ил-76», завтра должны прибыть еще два. И на складах достаточно продовольствия и боеприпасов, но… в настоящий момент переброска к вам груза невозможна.

– Разрешите узнать почему? – удивился Зарубин.

– Разрешить-то, майор, разрешаю, а вот почему… То, что я тебе сообщу, могут знать в Эль-Руване только ты, командир ополчения, ну, пожалуй, и его заместитель. Все.

– Я слушаю.

– По непроверенным и неподтвержденным пока данным, Азиз Курмани получил из Турции несколько переносных зенитно-ракетных комплексов «Стингер», но это еще полбеды, с ПЗРК мы как-нибудь разобрались бы, Курмани доставлена зенитная самоходная установка ЗСУ-23-4 «Шилка». Беспилотник, высланный в район Эль-Рувана, не нашел установку, но это не значит, что ее нет. И потом, неизвестно, сколько точно получил Курмани ПЗРК. У нас также имеется информация, что из Турции готовится отправка еще одной партии ПЗРК. Поэтому, даже несмотря на то что информация непроверенная, выслать к вам «Ил-76», а только с них можно сбросить груз, не представляется возможным.

– И что же делать? Эль-Руван открывает дорогу игиловцам на Алеппо. А там и так горячо.

– Сейчас везде горячо, майор. А что делать? Продолжать оборону и использовать те запасы, что у вас есть. А мы тут посмотрим, что можно сделать. Работы по этому вопросу ведутся. Эль-Руван не забыт, и мы решим проблему.

– Я могу сообщить командиру ополчения, что в Хмеймиме занимаются нашими трудностями?

– Да. Помощь будет. Повода для паники нет, так как на неделю запасов вам точно хватит, а это время, которого должно хватить для решения проблемы.

– Я понял вас.

– И еще, Олег Викторович, опять между нами. Вам следует постоянно находиться на связи.

– С вами?

– Пока со мной, дальше посмотрим с кем.

– Я буду носить дистанционный сигнализатор вызова.

– Правильное решение. Ополченцев же похвалите, они нанесли серьезный удар по Курмани, особенно по его репутации. А у боевиков потеря, как говорится, лица грозит весьма плачевными последствиями.

– Курмани вывернется, у него хорошие связи в руководстве ИГИЛ.

– Возможно, но позиции его ослабнут. Впрочем, для нас это не столь важно. Вопросы ко мне есть?

– Да.

– Слушаю.

– Боевики часто выходят на огневые позиции, удаленные от населенных пунктов, мест их базирования и поселка на километр и даже больше. Можете ли нанести хотя бы пару ударов авиацией по этим бандитам?

– Как долго находятся такие банды на огневых позициях и какова их средняя численность?

– Иногда они стоят час, иногда три, бывает, что весь день, постреливая по окраинам поселка. К Эль-Рувану техника игиловцев, за исключением сегодняшнего боя, старается не подходить, не входить в зону поражения РПГ, которыми неплохо вооружены отряды. Численность банд тоже разная. В среднем это два танка и БТР либо, напротив, два БТР и один танк. Но иногда выходят и более крупные силы.

– По таким целям применение бомбардировщиков или штурмовой авиации нецелесообразно, – ответил Грубанов. – Поймите сами, поднять в воздух бомбардировщик и истребитель прикрытия либо штурмовик для того, чтобы уничтожить пару танков и БТР, слишком дорогое удовольствие. Вот если бы вы сообщили нам о выдвижении к Эль-Рувану семи танков и стольких же бронетранспортеров, да еще с пехотой, то мы подняли бы пару самолетов. И тогда не было бы никакой атаки. По мелким целям, извини, майор, мы работать не будем. Но если боевики сконцентрируют где-либо вне населенных пунктов солидную группировку, сообщай, примем решение.

– Понял. Вопросов больше нет.

– Держитесь, майор, без помощи не останетесь.

– Благодарю, товарищ генерал-майор, до связи!

Переведя станцию в режим ожидания и надев на руку браслет-сигнализатор, который провибрирует при поступлении вызова, майор прошел в кабинет командира ополчения.

Абидир собирался на объезд поселка.

– Говорил с Хмеймимом, – сказал Зарубин.

– Да? – отложил полевую сумку командир ополчения. – И что там сказали по поводу переброски нам продовольствия и боеприпасов?

– Пока это невозможно.

Абидир удивился так же, как ранее и сам Зарубин, и задал тот же вопрос:

– Почему?

– Дело в том, что на базу по каналам сирийской разведки поступила непроверенная пока информация о получении Курмани из Турции переносных зенитно-ракетных комплексов «Стингер», а также зенитной самоходной установки «Шилка».

– Средства ПВО? Но как это просмотрел агент Намира Бакри?

– Агент находится в штабе, а средства ПВО наверняка доставлялись в какое-то тайное место в строжайшем секрете. О них, вполне вероятно, может знать только сам Курмани и те боевики, которые принимали комплексы и установку.

– Но тогда, значит, это отдельная, особая группа, которая размещена вне основных позиций боевиков.

– Скорее всего.

Абидир включил портативную радиостанцию, вызвал заместителя:

– Намир! Махир!

– На связи, командир!

– Ты где сейчас?

– У себя.

– Давай ко мне!

– Что-то срочное?

– Очень срочное.

– Что случилось, Махир? – появившись буквально через минуту, поинтересовался Бакри.

– Майор говорил с командиром российской базы в Хмеймиме, – кивнул на Зарубина Абидир. – Послушай его.

– Да, Олег Викторович?

– Из штаба базы генерал Грубанов сообщил о полученной от сирийской разведки информации о переброске банде Курмани из Турции нескольких ПЗРК и самоходной зенитной установки «Шилка».

– Ничего себе! Интересно, как сами русские пропустили сей момент? Ну, насчет ПЗРК понятно, их укрыть плевое дело, но «Шилка»? Это же такая махина! Как она могла пройти от Турции до района поселка незамеченной для российских беспилотников и спутников?

– Это вопрос не ко мне. Но не стоит забывать, что после вывода основных сил базы возможности ее ослабли. Хотя и ранее ВКС России не контролировали всю территорию Сирии. Для этого необходимо разворачивание здесь как минимум армейского корпуса с частями радиоэлектронной разведки и борьбы. Я же могу задать встречный вопрос: почему получение Курмани средств ПВО осталось без внимания твоего агента?

– Я немедленно свяжусь с ним и поставлю задачу по данному вопросу.

– Вот и на базе предпринимают необходимые меры.

– Значит, русские работают по нашему поселку?

– Да, и активно, генерал заверил меня, что мы без помощи не останемся.

– Шайтан бы побрал этих боевиков! Собаки бешеные! – нервно бросил Бакри, прикуривая сигарету.

– Не горячись, – попытался успокоить его Абидир. – Задачу своему агенту, конечно, поставь, но предупреди, чтобы работал аккуратно. Узнает Курмани о нашем интересе к средствам ПВО, спрячет «Шилку» так, что ни одна разведка не найдет.

– Не надо привлекать агента, – неожиданно сказал Зарубин.

– Это еще почему? – удивленно посмотрел на него Бакри.

– Потому, что велик риск провала. А провал агента приведет к непредвиденным и очень серьезным последствиям. Если за работу взялись наши, то они вычислят и «Шилку», и группу зенитчиков. Не стоит влезать в дела командования базы.

– У нас всего две недели от силы. Успеют ли?

– Успеют. Для этого у генерала Грубанова есть все возможности.

– Ты имеешь в виду отряд спецназа, что проявил себя в Пальмире и в буферной зоне?

– И его тоже.

– Намир, агента к работе по средствам ПВО не привлекать. Это приказ, – принял окончательное решение Абидир.

– Слушаюсь!

– Командир базы потребовал, чтобы о средствах ПВО, появившихся у Курмани, знали только мы трое. Остальным ни слова, – добавил Зарубин.

– Понятно, – кивнул Абидир.

– Само собой, – ответил Бакри.

– Все будет хорошо, мои сирийские друзья, – улыбнулся майор.

– Так, – повернулся Абидир к своему заместителю, – ты, Намир, займись организацией караульной службы и патрулированием поселка, а я поеду на позиции отрядов. Полюбуюсь на сожженные игиловские танки и БТР.

– Если не против, я с тобой, – сказал Зарубин.

– Конечно, не против, – кивнул Абидир, и они с майором вышли из кабинета…

Российская военная база Хмеймим.

Среда 20 мая, 11.00 по местному времени

В сектор, занимаемый командиром группы «Байкал», тихо постучали.

– Открыто! – крикнул майор Жилин.

– Разрешите?

В проеме появился солдат-контрактник с жетоном помощника дежурного по части.

– Входи, солдат, что надо?

– Товарищ майор, вас вызывает полковник Северцов.

– Это он тебя послал?

– Никак нет, дежурный по части.

– Хорошо, понял. Свободен.

– Извините, что передать капитану?

– Какому капитану? – не сразу понял Жилин.

– Дежурному по части.

– Доложи, что выполнил распоряжение. Я через пять минут подойду.

– Разрешите идти?

– Ты первый день, что ли, на базе?

– Никак нет, третий!

– Заметно. Ступай!

– Есть!

Когда посыльный ушел, Жилин, накинув куртку летней полевой формы и захватив полевой планшет, тоже покинул отсек и тут же столкнулся с Соболем:

– А ты чего шарахаешься, Дим?

– Я не шарахаюсь, я ходил в медпункт.

– За спиртом?

– Почему сразу за спиртом, товарищ майор? Голова болит, вот и сходил пилюлю принять.

– Прошла?

– Кто?

– Не кто, а что. Голова прошла?

– Не-е, бесполезно. Видно, перегрелся.

– Ты меньше под кондиционером находись. Эта штука коварная, можешь так простудиться, что потребуется госпитализация. А как группа без тебя?

– Смеетесь?

– Какой уж тут смех? Потеря такого бойца из-за какого-то кондиционера.

– Смеетесь. Ну да ладно, я не обидчивый.

– Ты неблагодарный, хотя бы спасибо сказал за то, что посадил в машину, а не бросил на бетонке.

– Большое человеческое спасибо, товарищ майор!

– Смирнов что делает?

– На кровати валялся, когда уходил.

– Просто так валялся?

– Не-е, включил видак, поставил какой-то советский фильм.

– Вот, правильно делает твой товарищ. Следуй его примеру.

– Есть следовать примеру. А вы никак в штаб?

– Да, Северцов вызывает.

– О-о, – протянул прапорщик, – значит, хана нашему отдыху.

– Никто этого не знает. Отдыхай, пока отдыхается.

– Вот именно, что пока.

Соболь прошел в отсек, а Жилин направился в сторону штаба.

Дежурный по части передал, что генерал-майор Грубанов собирает совещание и майору Жилину тоже следует на нем присутствовать.

– Но твой, капитан, помощник сказал, что меня вызывает полковник Северцов.

– Так точно. И он сейчас в кабинете Грубанова.

– А скажи мне, капитан, до того, как объявить совещание в штабе, какие-нибудь новости поступали?

– Через меня – нет.

– В смысле, разве не все проходит через дежурного?

– Может быть, через оперативного и все, а через дежурного по части – нет.

– Значит, ты ни о каких новостях не слышал?

– Ну, вроде как на Грубанова выходил по связи советник из Эль-Рувана.

– Так, что еще вроде?

– Больше ничего.

– Спасибо и на этом. Значит, мне прямиком в кабинет генерала?

– Так точно!

– Понял. Неси службу, служивый!

– А куда ж я денусь!

– Тоже верно.

Майор поднялся на второй этаж. И там в коридоре встретил полковника Северцова.

– Товарищ полковник, майор Жилин…

– Оставь это, – прервал его командир отряда. – Нам следует быть на совещании у Грубанова.

– А разве сейчас не вы здесь старший?

– Только по вопросам, касающимся нашей непосредственной работы. Или, по-твоему, я еще должен и авиацией командовать?

– Любопытно было бы взглянуть, как это у вас получилось бы.

– Отставить шутки! Подожди здесь, я возьму планшет, и потом вместе пойдем к генералу.

– Жду!

Полковник проследовал к своему кабинету.

Майор встал у окна. Достал пачку, выбил сигарету, щелкнул зажигалкой. Не успел сделать две затяжки, как какой-то штабной прапорщик, проходя мимо, остановился и с укором посмотрел на Жилина:

– Товарищ майор! Вам известно, что в общественных местах курение запрещено?

– А здесь, прапорщик, что, кафе-мороженое для детей и их мам? И вообще, кто ты такой, чтобы делать замечания старшему офицеру?

– Я – помощник коменданта базы.

– Ух ты, должность какая высокая! Ты куда шел?

– К коменданту.

– Вот и иди, не нарывайся на грубость.

– Вы, наверное, майор Жилин? Командир группы спецназа?

– Да, и что?

– Ничего. Не к лицу вам вести себя подобным образом.

– Чего? – Жилин чуть не задохнулся от возмущения. – Поучи еще, недоносок штабной!

– А вот оскорблять не надо.

– Тебя можно оскорбить?

– Товарищ майор?

– Так проваливай, пока при памяти!

– Что за суета? – спросил Северцов, подходя к ним.

– Да вот этот штабной недоумок решил мне замечание сделать.

– Насчет курения?

– Так точно.

Прапорщик, почувствовав поддержку, пожаловался:

– А майор, товарищ полковник, оскорбил меня.

– Хорошо еще, что в морду не дал. Свободен, прапорщик!

– Есть!

Прапорщик с оскорбленным видом пошел по коридору.

– Ты нюх потерял, Жилин? – повернувшись к майору, повысил голос Северцов.

– Не понял?

– А что тут понимать? Ты – старший офицер, командир боевой группы, а ведешь себя, как бандит.

– Да в чем дело, Александр Сергеевич?

– Нашел с кем связываться, с младшим по званию.

– А нечего мне замечания делать.

– Он правильно поступил, порядок должен быть везде.

– Порядок? А где же тогда комната для курения? И с каких пор штаб войсковой части стал общественным местом?

– Ну, ты мне поговори еще. Вел себя не по-офицерски.

– Может, мне надо извиниться перед этой тыловой крысой?

– Выговор!

– Есть!

– И за мной!

– Есть!

В кабинете командира базы собрались генерал-майор Грубанов, командир авиагруппы подполковник Орлов, начальник разведки подполковник Суслов. К ним присоединились полковник Северцов и майор Жилин. Позже подъехал представитель сирийской военной разведки полковник Гамаль Расуни.

– Все в сборе, – сказал Грубанов, – начнем. Повестка нашего совещания – ситуация, сложившаяся у поселка Эль-Руван, что находится в шестидесяти километрах от Алеппо и является, по сути, последним укрепленным пунктом на пути игиловцев. Обстановка там тяжелая. Мне звонил военный советник командира местного ополчения майор Зарубин, сообщил, что в 5.00 боевики пытались прорвать оборону Эль-Рувана на северном направлении от поселка Бада. – Все посмотрели на интерактивную карту, где высветился район Эль-Рувана.

– От поселка, – продолжал тем временем генерал, – в котором находится штаб полевого командира Азиза Курмани, чьи бандиты заблокировали поселок. Атака игиловцев, скажу сразу, полностью и с треском провалилась. Умелое управление отрядами ополчения, выдвижение вперед отдельно сформированной гранатометной группы позволили защитникам Эль-Рувана уничтожить семь танков, пять бронетранспортеров и до пятидесяти боевиков, при этом сами ополченцы потеряли только одного бойца. Это была очередная попытка Курмани захватить поселок. И последняя, судя по потерям. С этого дня игиловцы перейдут к осаде Эль-Рувана. Далее ситуация характерна не только для этого поселка, мы имеем с десяток населенных пунктов, находящихся в долгой осаде. Но с Эль-Руваном отдельная история. Если остальные блокированные населенные пункты получают от нас продовольствие, медикаменты и боеприпасы, то в Эль-Руван мы не можем ничего перебросить. А запасов там осталось максимум на десять суток. Следовательно, если не принять меры, то через две недели игиловцы без боя займут поселок и устроят там резню тех, кто останется в живых. Допустить этого никак нельзя.

На правах старшего по специальным операциям полковник Северцов спросил командира базы:

– Почему Эль-Руван является исключением в плане переброски туда помощи?

– До недавнего времени поселок не был исключением, и мы перебрасывали в Эль-Руван и продукты, и медикаменты, и боеприпасы.

– Что же изменилось?

– На этот вопрос прошу ответить полковника Расуни.

Представитель сирийской разведки поднялся, одернув полевую куртку, доложил на чистом русском языке – когда-то он учился в Военной академии имени Фрунзе: