Текст книги "Карательный отряд"

– Шайтан! И чего раззевался? Прицепилась тоже эта зевота. Теперь не отстанет.

Он сделал глоток воды из походной фляжки. И… услышал отдаленный гул работающих дизелей. И зевоту, и сонливость, и раздражительность как рукой сняло. Душман поднял голову, застыл. Так и есть, по серпантину от Кердевера поднимается техника. Колонна? Или все же разведка?

Гул становился все отчетливей.

Амин припал к рации:

– Хашим! Ответь!

Услышал хриплый голос главаря:

– Ну? Что у тебя?

– Вы ничего не слышите?

– Нет!

– Сто стороны Кердевера на вершину поднимаются русские.

– Русские? Колонна?

– Непохоже! Не слышны двигатели «КамАЗов». Слышен гул боевых машин!

– Может, БМП заглушают «КамАЗы»?

– Нет! Когда колонна выходила на перевал со стороны Сайнабада, отчетливо были слышны моторы и БМП, и грузовиков. Сейчас звук другой!

– Разведка?

– Скорей всего!

– Ты надежно укрылся?

– Да!

– Гляди, Амин! Не дай тебе Аллах попасть в руки русских! Знаешь, что произойдет!

– Да знаю, знаю! Меня разведка не обнаружит, а вот Ахмада может. Передайте ему, чтобы убрал свою башку за камни. А то нуристанка торчит, как мишень.

– Ахмад виден?

– С моей позиции да! С дороги не знаю!

– Ясно! Я уберу его. Ты же оставайся на связи постоянно и докладывай по возможности о всех движениях гяуров. Понял меня, Амин?

Наблюдатель ответил:

– Понял! Докладывать о всех движениях русских! Кстати, они уже где-то рядом, на подходе.

– Принял. Продолжай наблюдение.

– Слушаюсь!

Амин отложил на камни рацию, оставив ее включенной в режиме приема-передачи.

Взглянул на противоположную сторону прямого участка дороги. Головной убор Ахмада исчез. Хашим предупредил разведчика. Амин отодвинулся за куст и из-за камня сбоку устремил свой взгляд на дорогу.

И тут же с серпантина на ровный участок выскочили три БМП. Одна прошла к концу прямой трассы, вторая встала посредине вершины, третья, качаясь, резко затормозила на границе спуска от Кердевера.

Амин тут же доложил главарю банды:

– Три русские БМП вышли на участок вершины.

– Это те машины, что ранее сопровождали колонну? – спросил Хашим.

– Нет, другие! Те были поновее, эти старые, но тоже со скорострельными пушками, только без дымовых зарядов вдоль башен.

– Что делают гяуры?

– Ничего! Встали в начале, середине и конце прямой дороги и стоят.

– Солдаты на броне?

– Нет! Ох, я их маму…

– Что случилось?

– Солдаты появились. Со стороны серпантина. Видимо, спешились с машин до выхода на опасный участок. Так! Половина начала подъем на склон, вторая половина пошла в ущелье. К валунам.

Две БМП развернули башни в сторону склона, одна, средняя, опустила пушку, повернув ее к ущелью.

– Русского командира видишь?

– Да. Он сейчас сидит на броне у башни средней БМП, но смотрит на склон.

– Ясно!

Амин воскликнул:

– Хашим! Дальняя БМП пошла на спуск к Сайнабаду!

– Угу! Разведчики решили заодно и спуск на равнину проверить. Разумно. Он мог быть завален. Но черт с ней, с этой БМП, скажи лучше, саперы на дороге не работают?

– Нет! На дороге солдат нет!

– Это хорошо. Это очень хорошо! Так, что русские?

– Одни поднялись примерно до середины склона и остановились. Сейчас осматриваются. Другие копошатся в ущелье. Мне их плохо видно. Да и БМП средняя мешает.

– Ладно! Подождем! Не отключай связь!

– Понял!

Амин сильнее вжался в камни. Сердце его пронзил страх. Один из советских солдат неожиданно пошел в сторону его позиции. У душмана мелькнула мысль: неужели неверный заметил его? Это смерть! Выстрелить в неверного и попытаться уйти кустами за склон? Глупо. Амина тут же срежет пулемет БМП. Да и если удастся уйти, то покарает Хашим! Смерть по-любому. Амин закрыл глаза, уткнувшись физиономией в мелкий щебень. Начал молиться. Завибрировала станция. Душман отключил ее. Он кожей ощущал приближение солдата. Слышал его шаги. Но… Аллах словно услышал молитву Амина. От дороги донесся рев БМП. Видимо, вернулась та машина, что уходила на спуск. И тут же раздалась команда офицера:

– Все! Хорош! Взвод, по машинам!

Шаги затихли, затем стали удаляться.

Амин с огромным облегчением выдохнул воздух. Пронесло. И только сейчас заметил, что тело покрылось липким противным потом, который пропитал одежду.

Он выглянул из-за камня. Солдаты собрались у боевых машин. Последовала еще одна команда русского офицера, и средняя БМП, неожиданно развернув пушку на 180 градусов, ударила по склону, простреливая его сверху вниз, слева направо. Что послужило причиной открытия огня, Амин не понял. Наверное, русский офицер решил перестраховаться и приказал обстрелять склон для того, чтобы доложить командованию о том, что провел разведку в полном объеме. После обстрела солдаты взобрались на броню боевых машин, и БМП, взревев двигателями, развернувшись на месте, пошли к серпантину и вскоре покинули участок, где проводилась разведка. Грязной тряпицей душман-наблюдатель протер физиономию. Вспомнил о рации. Включил ее. И та тут же завибрировала, подавая сигнал вызова.

Амин ответил:

– Слушаю, господин!

Голос Хашима звучал встревоженно:

– Что случилось? Почему ты отключил связь и почему русские открыли огонь? Куда и по каким целям они стреляли?

Амин объяснил:

– Отключил рацию потому, что ко мне приближался русский солдат. Стреляла БМП наугад, по склону.

– Где сейчас гяуры?

– Отправились к своей базе!

– Это хорошо. Значит, разведка ничего им не дала. Следовательно, будут считать, что перевал «чист»! И колонну гяуры поведут, уверенные в своей безопасности. Это как раз то, что нам нужно!

– Да, Хашим! Теперь русские наверняка пойдут единой колонной, особо не разглядывая окружающую местность!

– Выходи из укрытия! – приказал главарь. – Я вывожу группу на позиции.

– Слушаюсь!

Амин отключил станцию. Поднялся. Ему было стыдно за свой недавний страх, все же он мужчина, воин. Но никто не узнает о трусости Амина. Сам же он о своих страхах никому не расскажет.

Остановив колонну перед подъемом на перевал, Баженов вышел из кабины передового «КамАЗа». К нему тут же подошли Залепин и Гуагидзе.

Командир мотострелкового взвода спросил:

– Ты чего, Серега, тормознул колонну?

Замполит роты материального обеспечения ответил:

– Надо определить, в каком режиме пойдем через перевал!

– А чего определять? Дополнительную разведку проводить не имеет смысла, но если ты прикажешь, я отправлю, как в прошлый раз, наверх БМП. Только учти, при этом мы потеряем не менее получаса. Мне все равно, это тебя зазноба ждет. Для меня же и Гиви без разницы, когда возвращаться на базу.

Баженов потер небритый подбородок:

– Значит, пойдем единым подразделением в том построении, что и сейчас?

– А чем оно тебе не нравится?

– Да нет, все нормально! Ладно, по машинам. Начинаем подъем!

Гуагидзе проворчал:

– И чего вставали? На складах не наговорились?

Залепин хлопнул прапорщика по плечу:

– Не ворчи, Гиви. Баженов все правильно делает! Поехали. Осталась ерунда, перевалить за хребет, а там и до дома близко.

Старший лейтенант прошел к БМП, взобрался на броню.

Взревев, боевая машина поехала по серпантину. За ней, соблюдая скорость в 10 км в час и дистанцию в 20 метров, двинулась остальная техника.

Хашим вывел свою банду к дороге. Отдал приказ на построение. Душманы выстроились в одну шеренгу. Главарь осмотрел бандитов. У пятерых гранатометы и автоматы, у двоих пулеметы «РПГ», у остальных «АК» вперемешку и винтовки «М-16».

Хашим обратился к подчиненным:

– Воины! Близится час схватки с неверными. Они не ожидают нападения, и в этом наше преимущество. Главное, быстро вывести из строя БМП противника. В них основная мощь неверных. Сожжем боевые машины пехоты, получим еще большее преимущество. Поэтому от действий подгруппы Омара зависит очень многое, зависит наш успех или наш позор. Позор – смерть! Таков закон. Сейчас Омару следует увести гранатометчиков вниз на позиции за валуны и распределить их так, чтобы они имели возможность произвести прямой выстрел из «РПГ» по БМП, которые в колонне будут идти впереди, сзади и в середине. Бабраку с бойцами закрепиться на правом фланге, за минным полем, Алиму с тем же количеством воинов – на левом фланге. С Бабраком пойдет и Ахмад. Рамазану занять позиции на склоне. Там же закрепиться и пулеметчикам. Я буду на вершине склона. Оттуда стану корректировать действия подгрупп. Сигнал к штурму – подрыв дороги. Далее по тому плану, что мы уже обсуждали. Будет возможность, возьмем пленных, но немного, трех-четырех человек, желательно офицеров, можно даже раненых. За них нам хорошо доплатят к основному вознаграждению за уничтожение автомобильной колонны и пехотного взвода с техникой. Еще раз хочу обратиться к Омару, Абдулу, Мохаммеду, нашей артиллерии. Вы не имеете права на промах. Два других гранатомета забрать на фланги. Надеюсь, нам не придется их применять. БМП должны быть сожжены одним залпом со дна прохода. У меня все! Какие будут вопросы?

Вопросов у душманов не было. То, о чем говорил Хашим, уже обсуждалось в балке.

– Вопросов нет! Тогда, правоверные, обратимся к Всевышнему! Чтобы он не оставил своих слуг в священном деле борьбы с неверными. Помолимся, братья!

После молитвы Хашим приказал подчиненным занять позиции штурма. Сам поднялся на хребет, где устроился между двух камней. Рамазану пришлось сместить свою позицию влево, чтобы иметь Хашима на виду и пристрелить его, как только разгорится бой. У Рамазана был советский автомат, такой же, как у русских. Значит, главаря поразит советская пуля. Что, в принципе, неважно! Кто из моджахедов станет рассматривать труп бывшего командира, когда надо будет быстро уйти от места боя? Никто! Только, возможно, русские. Потом! Как прибудут собирать трупы своих солдат. Но у русских служат немало агентов Фархади. И вот от них может уйти информация в Пакистан, как и где пал полевой командир Хашим. Пуля из автомата Калашникова все объяснит. Хашим погиб от рук русских. И ничего странного в этом не будет. Даже если он погибнет один из всей группы. На войне таких случаев сколько угодно. Бой непредсказуем, и довольно часто погибают не те, кто непосредственно участвует в смертельной схватке, а те, кто наблюдает за ней со стороны. Одно слово – Случай! Трагическая случайность. От нее не застрахован никто!

Спустя двадцать минут бандиты Хашима заняли позиции штурма. И все вокруг стихло. Нещадно палило солнце, и высоко в небе парил орел. Стервятник словно чуял, что скоро под ним на земле прольется кровь. Много крови!

Глава 5

Подъем давался тяжело. Груженые «КамАЗы», надрывно ревя двигателями, медленно поднимались по серпантину. Сейчас водителям приходилось уделять максимум внимания тропе. Не дай бог сблизиться с левой обочиной. Тогда машину может стянуть в пропасть вследствие обрушения кромки обочины. А это неминуемая смерть двух человек. Поэтому водители не повесили в отличие от старших машин на боковые стекла бронежилеты, что часто практиковалось на маршах в Афганистане. Вывешенные бронежилеты, во-первых, освобождали солдат от лишней тяжести и, во-вторых, надежно прикрывали бойцов от флангового обстрела противника из стрелкового оружия. Старшие машины закрыли окна бронежилетами. Пройдена половина подъема, дорога немного сузилась, уклон ее к пропасти увеличился. Пришлось еще сбавить скорость. «КамАЗы» ползли на первой передаче. Водители взмокли от напряжения. Только бойцы старшего лейтенанта Залепина чувствовали себя относительно спокойно. Находясь на броне, они имели возможность спрыгнуть с БМП, если ту потащит в пропасть. Да и механик-водитель с оператором-наводчиком успевали вынырнуть из люков в случае чего. Так что пехота находилась в более безопасном, нежели автомобилисты, положении. Хотя в безопасности на горном серпантине чувствовать себя не мог никто.

Медленно, но верно колонна приближалась к вершине. Баженов невольно думал о скорой встрече с Ритой и предстоящей сказочной ночи с ней. Он курил и улыбался. Мысли Залепина были о предстоящей замене. Интересно, куда его пошлют после Афгана? В благополучную Восточную Европу или задвинут куда-нибудь в Забайкальский военный округ? Но в Забайкалье отправить не должны. Он будет проситься в Венгрию или Чехословакию. А почему бы и нет? Два года Залепин отвоевал? Отвоевал. Да еще как! Много увидишь в группах войск даже старших офицеров, имеющих столько боевых наград, сколько их у старшего лейтенанта? Единицы. А раз заслужил высокие награды, то имеет полное право если не требовать, то просить в рапорте о направлении к новому месту службы в какую-нибудь группу войск. Хотя если предложат место в военкомате уютного, небольшого, российского городка, то он не откажется. Заместителем военкома. Эта должность капитанская, она невысокая, приравнена к командиру роты. Но в районном центре заместитель военкома – шишка! Бугор! Позже и военкомом стать можно. Получить майора и сидеть в кабинете до конца службы. Залепин не стремился заработать генеральские лампасы, да и полковничья папаха ему, по большому счету, ни к чему. Важнее покой, кабинетная работа.

Гуагидзе, сидя справа от водителя машины технического замыкания, автомастерской МТО-АТ, вспоминал родную Грузию. Горное село. Виноградники. Вино. Шашлык. Песни по вечерам. Стройных девушек из ближайшего поселка. Их манящие, огромные, как мир, глаза. Вспоминал и вздыхал. Ему очень хотелось домой. После Афганистана он продлевать контракт не будет. Пойдет на гражданку. Решено. Каждый в колонне думал о своем. Далеком и близком, родном! И никто не знал, что впереди их ждет банда душманов. Разведка танкового полка ведь ничего не обнаружила на вершине. Значит, там чисто. Да и прямой участок всего триста метров. Войти и выйти. На спуск. Там дело пойдет веселее. Но не суждено было колонне выйти на спуск. И об этом не знал никто.

17.25. Колонна начала втягиваться на прямой участок трассы. Спустя пять минут все машины вышли на эти прямые триста метров. Только замыкающая колонну БМП немного задержалась. Ее повело на последнем изгибе дороги, и механику пришлось поработать штурвалом, чтобы выровнять машину, что увеличило дистанцию с летучкой. Боевая машина оказалась в нескольких метрах от границы минного поля, что предопределило судьбу бойцов, сидевших на ее броне, и изменило обстановку в самом начале боя!

Два мощных взрыва фугасов вздыбили трассу одновременно в начале прямого участка и в его конце, перед спуском и передовой БМП. Взрыв в непосредственной близости от замыкающей колонну боевой машины взрывной волной снес десант с ее брони. Семеро парней, получив тяжелую контузию, распластались на дороге, и уже были не способны вести бой. Остановка передней БМП вызвала столкновение «КамАЗов». Баженов не понял, что произошло, как на машины обрушился шквал огня с обеих сторон вершины перевала. Водители погибли мгновенно.

Но не растерялся Залепин. Два года войны научили старшего лейтенанта принимать решения мгновенно. Он успел отдать команду механикам, развернуть БМП к склону и ущелью. И первый маневр провела средняя машина. От того и граната, выпущенная Абдулом, лишь скользнув по башне, ударила в склон. Промахнулся и Мохаммед. Замыкающую БМП накрыло облаком пыли, поднятым подрывом дороги, и прицелиться душман не успел. Лишь Омар поджег передовую боевую машину пехоты. Но солдаты уже спрыгнули с брони и, прикрываясь корпусом подбитой БМП, открыли ответный огонь по склону. Получивший легкую контузию, оператор-наводчик замыкающей машины развернул 30-мм скорострельную пушку и спаренный с ней пулемет «ПКТП» влево и ударил по дну ущелья. Сержант вел огонь вслепую. Но и этого хватило, чтобы разнести валуны, а вместе с ними и укрывавшихся за ними гранатометчиков в куски. Средняя БМП так же огнем своего вооружения накрыла склон, заставив группу Рамазана прекратить стрельбу, что дало возможность прикрытым бронежилетами и не пострадавшим от обстрела старшим «КамАЗов» покинуть кабины грузовиков и укрыться за их колесами.

Наблюдавший за началом боя Хашим яростно выругался. Его бойцы не смогли сделать то, что он им приказывал. Не справился с задачей Омар. Его гранатометчики подожгли всего одну БМП. Две другие сумели увернуться и открыли губительный огонь из своих пушек и пулеметов. За свою оплошность и сам Омар, и Абдул, и Мохаммед уже поплатились жизнями. Да, русские тоже потеряли с десяток бойцов, но они заняли оборону, заставив замолчать моджахедов на склоне. Люди Рамазана не могли поднять головы из-за камней, настолько интенсивно и мощно ответили на нападение русские. Понимая, что промедление только усугубит ситуацию, Хашим вызвал по рации фланговые группы:

– Бабрак! Алим! У вас по гранатомету! Срочно поджечь БМП. Иначе гяуры раздавят нас. После обстрела машин выходи на колонну. Прямой бой. Отвлеките неверных, чтобы в дело мог вступить Рамазан! Быстро, вперед!

Две молнии ударили по боевым машинам с флангов. На этот раз Залепин не успел провести обратный маневр. Он понимал, что духи атакуют колонну с четырех сторон. Понимал, но нужную команду отдать не успел. Подрыв передовой БМП отбросил старшего лейтенанта на край дороги. Он попытался встать, но автоматная очередь срезала боевого офицера. Пробитый пулями, Залепин уткнулся лицом в мелкий щебень горной дороги. Фланговый огонь уничтожил и троих бойцов первого отделения взвода сопровождения. Оставшиеся в живых четверо солдат, укрывшихся в воронке, перенесли удар со склона на трассу, откуда стреляли духи Бабрака, но по ним ударили моджахеды Рамазана. Они же практически в упор расстреляли и второе отделение, попытавшееся отойти от горящей БМП за обочину в ущелье. Замолчала и замыкающая колонну БМП. Кумулятивный заряд гранатомета группы Акима прошел через открытый десантный отсек боевой машины и разорвался в боевом отделении БМП, уничтожив и оператора-наводчика, и механика-водителя. Детонация боекомплекта мощным взрывом сбросила искореженную машину в пропасть.

Четверо потерявших сознание от контузии солдат третьего отделения были раздавлены корпусом БМП. Хашим, увидев, что его фланги выполнили поставленную задачу, закричал в рацию:

– Так их, неверных псов! Так! Всем! На штурм колонны. Валить шакалов нещадно.

Крича, Хашим поднялся над камнями. И… увидел Рамазана. Крик оборвался. Главарь банды оцепенел. Ствол автомата Рамазана был направлен на него. В голове вспыхнула мысль: за что? И погасла, рассыпавшись на тысячу огненных осколков. Рамазан дал очередь прямо в голову своего начальника. Убедившись, что Хашим мертв, Рамазан выхватил рацию:

– Внимание всем! Гяуры убили командира. Принимаю командование на себя. Отставить штурм колонны. Незачем подставлять себя под пули русских. Бабраку и Алиму занять позиции, сжечь «летучку» и обстрелять солдат под колесами крайних «КамАЗов». Амину открыть отвлекающий огонь с целью заставить оставшихся в живых солдат перевести стрельбу на край склона. После чего забросать ближнюю обочину гранатами. Это сделают мои люди. Потом бросок к машинам и захват пленных! Выполнять приказ!

Душманы не стали разбираться, как погиб Хашим и почему командование на себя принял Рамазан. Выяснят потом! Сейчас следовало довести дело до конца.

Наконец-то оклемался Баженов. Оценив обстановку и поняв, что силы боевого охранения практически подавлены, он отдал приказ своим бойцам, занявшим позиции за колесами машин:

– Всем! По противнику, огонь!

Автомобилисты огрызнулись плотным огнем.

Сориентировался и прапорщик Гуагидзе. Он увидел, как на трассу выскочили душманы. Отдал команду бойцам «летучки», находившимся рядом:

– Петруха! Огонь по склону! Саня – все внимание трассе за БМП!

Прапорщик и рядовой, сместившись к обочине, ушли из-под обстрела моджахедов, который те открыли по мастерской. И несколькими очередями срезали группу Алима. Вернулись на исходную позицию. Прапорщик крикнул водителю:

– Петруха! Ты чего не стреляешь? Ранен?

Но Петруха не ответил. Он, в отличие от Гуагидзе и рядового из штата МТО-АТ, уйти из-под обстрела духов с фланга не смог. Некуда ему было уходить. Так и остался лежать на каменной трассе с простреленным горлом! Гуагидзе выругался:

– Суки! Достали пацана! – Повернулся к оставшемуся в живых солдату: – Саня! Держи фланг. Там вновь могут объявиться духи! Прикрывай ребят-пехотинцев, получивших контузию. Они без сознания. Понял, Саня?

– Понял, товарищ прапорщик!

Гуагидзе выкатился из-за задних колес и выстрелил из автомата по склону. Стрелял наугад, не видя целей. Как их не видели и остальные бойцы колонны. Левый фланг пока еще держали четверо бойцов взвода Залепина.

Внезапно откуда-то слева ударил пулемет моджахедов. Это Амин открыл отвлекающий огонь. Фонтаны пыли от пуль выросли перед самыми машинами. Баженов подумал: почему духи не бьют по машинам? Не знают, что в кузовах боеприпасы? Ну и что? Все равно могли бы пробить тенты. И тогда бой закончился бы. Подрыв одного «КамАЗа» вызвал бы подрыв и других машин. Почему же духи не бьют по кузовам? Взвизгнувшая возле виска пуля, срикошетившая от дорожной гальки, прервала размышления офицера, вернув его в действительность. Фланговый огонь заставил его бойцов прекратить стрельбу и вжаться в грунт. Что грозило возможной атакой противника. Надо приводить солдат в чувство. Баженов поднялся и крикнул ближайшему бойцу:

– Передать по колонне! Возобновить огонь по склону. Нас слышат внизу, и помощь уже идет!

Насчет помощи офицер крикнул, особо не надеясь на эту помощь, просто для того, чтобы поднять дух солдат. Но колонна продолжала молчать. Стрелял лишь прапорщик Гуагидзе, который отчаянно матерился на правом фланге, да солдаты мотострелкового взвода, те, что не подпустили к колонне душманов Бабрака. А вот фронт обороны молчал. Баженов вновь крикнул:

– Огонь, мать вашу! Или хотите, чтобы духи вам головы поотрубали?

Солдаты не ответили. Пулеметный огонь деморализовал их. Баженов принял решение выйти на открытую местность. Возможно, этот его шаг заставит бойцов включиться в бой. Он крикнул в сторону горевшей передовой БМП:

– Пехота! Слышите меня? Старший лейтенант Баженов!

В ответ раздался одинокий голос:

– Слышу, старлей!

– Сколько вас?

– Четверо!

– Позицию пулеметчика видите?

– Нет!

– Ну хоть откуда он примерно бьет?

– Из-за большой глыбы земли, что сразу за кустами!

– Накройте его огнем!

– Накроем! А чего ваши баллоны не стреляют? Чего ждете?

– Накройте пулеметчика, я встряхну их!

– Ладно!

И тут же от БМП веером разошлись три очереди. Две из них накрыли земляную глыбу. И неожиданно для всех из-за нее раздался истошный вопль. Пулемет замолчал. На склон выкатился душман, державшийся обеими руками за живот. Пуля нашла цель. Случайно! Амин перекатывался все ниже, истошно вопя от боли! Вопль душмана оборвал одиночный выстрел мотострелков.

Наступила тишина. Ею воспользовался Баженов. Он выскочил из-под «КамАЗа» и закричал:

– Солдаты, черт вас побери! Очнитесь. Смотрите, вот он я, перед колонной! Смотрите, мать вашу за ногу!

– Охренел, замполит? – закричал Гуагидзе. – Быстро назад!

Закричали и солдаты:

– Все нормально, старлей! Уходи!

Закричал и Рамазан.

В этот короткий период внезапного затишья в бою кричали все и на дороге, и на склоне.

– Братья! Гранаты к бою! Забрасывайте!

К машинам полетели и мощные оборонительные «Ф-1», и наступательные «РГД-5»! Рваться они начали у самой обочины. Не успел Баженов укрыться под «КамАЗом». Ударная волна отбросила старшего лейтенанта к автомобилю. С Баженова слетел защитный шлем. Оставшись без каски, старший лейтенант неприкрытым затылком влетел в борт и мгновенно потерял сознание. Осколки достали прапорщика Гуагидзе. Гиви, всегда такой веселый, жизнерадостный, привалился к колесу. У него был пробит левый висок. Его напарник Саня вывалился на трассу. У него вместо правого глаза зияла черная дыра.

И только бойцы погибшего Залепина продолжали бой. Они заняли удобную позицию. Одно мешало – дым от разгоревшейся передней БМП. Густой и черный, он расползался плотной завесой вдоль трассы, смешивась с дымом от горевших двух других боевых машин пехоты.

И в колонне оставались еще два не получивших ни царапины солдата. Рядовые Романов и Мыльцев. Но они не поднялись и после призыва выскочившего из-под «КамАЗа» замполита. Не имевшие опыта, бойцы растерялись. А видя вокруг трупы и кровь, полностью утратили способность к сопротивлению.

Рамазан же, просчитав ситуацию, приказал моджахедам обойти колонну справа и с фланга атаковать позиции мотострелков. Одновременно с вступлением в бой и душманов Бабрака. Бандиты бросились к колонне. Еще одного из них подстрелили солдаты Залепина. Но у них кончился запас боеприпасов. Патронов четверть магазина на каждого, да гранаты – по две на человека. Старший мотострелков сержант Дзанава приказал:

– Леха, Семен – левый фланг! Я и Сокол – правый! В случае чего все во фронт! Держимся, мужики. Замполит что-то насчет помощи кричал. Наверное, смог связаться либо со складами, либо с полком. А значит, помощь подойдет. Патроны экономить, стволы на одиночный выстрел!

Его одногодок Леха предположил:

– Витя, может, задымим вдогонку к БМП местность да попробуем свалить в ущелье? Спустимся в пропасть. Там уже ни одна гадина душманская не достанет!

Дзанава ответил:

– Подумал, что сказал? А пацаны-автомобилисты, да и наши ребята со второй и третьей БМП? Не все же убиты. Есть и раненые. Ты предлагаешь бросить их? Под тесаки духов? Нет! Будем держаться до последнего патрона!

– А если помощь не придет?

– Значит, со всеми здесь останемся! Хотя, кто хочет, может уходить, спасать шкуру! Никого не держу и стрелять в спину не буду. Только как потом вы в полку ребятам в глаза смотреть будете? Как жить будете? Что, Леха? Уходишь? Кто уходит?

Ответил Семен:

– Да пошел ты, абхаз! Командуй лучше! А ты, Леха, заткнись со своими предложениями! Или вали на хрен! Без тебя обойдемся!

Леха выругался:

– Да и идите вы все, герои! Слова сказать нельзя. Ну, чего, Сеня, уставился? Держим трассу!

Сержант одобрительно проговорил:

– Вот так-то лучше!

Через секунду оставшимся в живых пехотинцам было уже не до разговоров. Девятнадцатилетние пацаны вступили в бой, совершенно не думая о том, что совершают подвиг. Вступили в бой, исполняя до конца свой воинский долг.

Душманы атаковали одновременно с двух сторон. И если атаку с трассы мотострелки отбили легко, положив остатки группы Бабрака, то вот справа бой разгорелся нешуточный. Душманы Рамазана ударили мощно, с двух направлений. Вскрикнул раненый в предплечье рядовой Соколов – или Сокол, так звали во взводе парня из Перми. Выронил автомат и, сжав зубы, схватился за простреленное бедро рядовой Кошелев Семен!

Бурмистров Леха метнулся к Дзанаве, продолжавшему отстреливаться:

– Витя! Сокол и Сеня ранены!

– Не слепой, вижу. Не глухой, слышу!

– Так где твоя помощь?

– В заднице! – яростно выкрикнул в лицо боевому другу Дзанава и приказал: – Готовь гранаты. Отстреливаем патроны, применяем «эргэдэшки».

– А дальше что?

– Что? Рукопашка! Вот что!

– Драка! Это по-нашему! Эх, абхаз! Чую, не жрать нам с тобой в Сухуми мандаринов!

– Не каркай! Прорвемся! Впервой, что ли!

– Ну, ну! Как скажешь! Ты остался за бугра. Вот только подчиненный у тебя всего один.

– Готовь гранаты, сказал!

Бурмистров выложил перед собой две «РГД-5» и нож. Глядя на сержанта, поднял автомат. Дзанава откатился чуть в сторону:

– Все, Леха, я пустой!

Стрельбу открыл Бурмистров. У него было всего шесть патронов. Но этого хватило, чтобы и сержант подготовил гранаты и нож. Расстреляв боезапас, Бурмистров тоже отбросил автомат.

– И я пуст, абхаз! Гранаты?

Взрыв перед позициями бросил солдат друг на друга. Бурмистров, накрывший своим телом Дзанава, простонал:

– Конец!

Сержант аккуратно перевернул друга:

– Леха! Ты чего?

– Хана, Витя, ноги перебиты. Опередили духи!

– Ничего, я сейчас им устрою ответный фейерверк.

Бурмистров удержал руку сержанта:

– Абхаз! Не суетись! Нам все одно кранты! Всем. Давай возьмем духов с собой! И там, на небесах, закончим разборку!

Дзанава понял, что хотел сказать друг. Он вздохнул:

– Да, Леха! Так будет лучше!

Он взял две свои гранаты, вырвал зубами кольца и, засунув руки под себя, уткнулся головой в грудь раненого товарища:

– Прощай, Леха!

– Прощай, абхаз! Эх, сука, а ведь могли бы еще жить и жить!

– Не судьба! Но молчи! Духи подходят! Все, Леха! Все!

– Все!

Душманы прекратили огонь. Рамазан, прячась за подожженной средней БМП, крикнул оставшимся в живых бойцам взвода сопровождения:

– Русские! Сдавайтесь! Вы храбро дрались, мы уважаем воинов. Обещаю медицинскую помощь, приличное содержание в лагере для пленных и в дальнейшем обмен на наших людей, попавших в плен к вашим командирам. Сдавайтесь!

Сержант выкрикнул в ответ:

– Сдавайся, говоришь, дух? А хера по всей харе не хочешь? Мы не сдаемся, урод! Можешь, возьми нас! Мы же рядом. Пошли своих шакалов, пусть пленят! Ты понял, недобиток?

К Рамазану подбежал Ашраф:

– Чего разговаривать с гяурами? Патроны у них кончились…

Рамазан оборвал речь бандита:

– Патроны кончились, но остались гранаты. Они не применили ни одной гранаты, хотя имеют их. Ты хочешь попасть под осколки? Не держу! Иди! Но один! Возьми этих неверных! Получится – героем станешь. Много денег получишь. Что стоишь, иди!

Ашраф сплюнул на дорогу:

– Но что-то с этими неверными делать надо? Бой наверняка был слышен внизу. И скоро сюда могут подойти дополнительные силы русских. А нам еще машины взорвать надо, добить раненых гяуров, да отойти в горы.

Рамазан спросил:

– Где Мохаммад?

– У склона!

– Он твой родственник?

– Да, племянник, а что?

– Мы должны кем-то пожертвовать, чтобы закончить акцию и уйти! Более всех на эту роль подходит Мохаммад.

– Почему?

– Да потому что от наркоты он сам скоро сдохнет. Или мне послать к пехотинцам тебя? Но уже в приказном порядке?

Ашраф пробурчал:

– Мохаммад мой племянник!

– Он под кайфом?

– Наверное! Как всегда, вкололся перед боем. Потом мог и добавить.

– Иди к нему и пошли к русским!

– Я… я не могу!

– Тогда это сделаю я! Но ты уже ничего в лагере не получишь! Если еще дойдешь до него.

Главарь оттолкнул подчиненного, сделал шаг за БМП. Ашраф остановил его:

– Подожди, Рамазан! Успокойся. Я выполню твой приказ!

– Да? Что ж! Выполняй! Но быстро!

Ашраф бросился к склону, где за камнем укрылся его племянник. Бандит сразу увидел, как неестественно блестят глаза у родственника, он упал рядом с ним:

– Как дела, Мохаммад?

– А? Хорошо!

– Ты еще вколол себе героин?

– Ну и что? Вам не понять, какой это кайф!

– Да, куда уж нам. Но слушай, группе пора отходить. Для этого надо уничтожить всех раненых гяуров, кто цел – взять в плен, подорвать «КамАЗы». Я займусь солдатами, что получили контузию, Рамазан обработает водителей, ты же двигай к позиции, откуда стреляли русские из первой БМП.