Текст книги "Вернуться живым невозможно"

Александр Тамоников
Вернуться живым невозможно

Все, изложенное в книге, является плодом авторского воображения. Всякие совпадения случайны. Автор не имел намерения унизить чье бы то ни было национальное достоинство.

Пролог

Северный Афганистан. Пуштарское ущелье. 4 октября, 9 часов 15 минут

Стратегические бомбардировщики «Ту-160» начали синхронное снижение. По заданию пилотам следовало вывести «Белых лебедей» на рубеж выполнения полученной задачи ровно через 10 минут. Приборы в кабинах двух бомбардировщиков показывали падение высоты при сохранении заданной скорости в двести километров в час. 14 000 м, 12 000… 10 000… 8000… 5000. Сброс скорости, поворот самолетов на 70. Бортовой компьютер ведущего лайнера подал сигнал атаки. От бомбардировщиков отделились по две первые крылатые ракеты «Х-55». Затем еще по четыре. Они падали, как бомбы из внутрифюзеляжных отсеков, покидая барабанные пусковые установки. Но падение их было непродолжительно. Отойдя от носителей, ракеты, уже как самостоятельные воздушные объекты, включили турбореактивные двигатели, используя данные о рельефе местности, поступающие от радиовысотомера, измерителя путевой скорости и угла сноса. «Х-55», «разобрав» цели, пошли к ним. Примененные при изготовлении обшивки носовой части фюзеляжа, крыла и оперения радиопоглощающие материалы, снижающие радиозаметность крылатых ракет, а также высокая точность наведения и абсолютная управляемость «Х-55» позволяли им беспрепятственно, минуя современные системы противоракетной обороны, доставлять к целям неядерные боеголовки проникающего типа большой мощности. В настоящем случае – доставить к двенадцати объектам на севере Афганистана! Бомбардировщики, сбросив ракеты, резко поднялись на высоту 10 000 метров.

А горы Северного Афганистана вздрогнули от мощных взрывов. Крылатые ракеты точно накрыли цели – четыре крупных завода по переработке опия-сырца, шесть горных лагерей подготовки террористов для проведения кровавых акций по всему миру, включая и Россию, а также две определенные внешней разведкой резиденции неуловимого Абдель Аль Яни. Получив подтверждение поражений целей, пилоты «Ту-160», подняв бомбардировщики на высоту в 15 000, развернули «Белых лебедей», увеличив скорость до максимальной в 2200 км/час, и направили их к своему аэродрому. Стратегическая авиация задачу выполнила, впервые за новейшую историю нанеся неядерный удар по объектам за пределами территории Российской Федерации, представляющим непосредственную угрозу национальной безопасности России!

Конный отряд афганских моджахедов, продвигавшийся по Пуштарскому ущелью на запад, остановился, ослепленный гигантским огненным шаром, вдруг поднявшимся над ущельем. Горы вздрогнули, как при землетрясении, со склонов на дно посыпались камни. Лошади словно взбесились, заржали, поднявшись на дыбы. Всадникам пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить животных вновь подчиниться воле человека. А шар, тускнея, поднимался, таща за собой вихрящийся шлейф дыма, камней и пыли. Раскат мощного грома, усиленный эхом, ударил по ушам всадников и лошадей. И на этот раз люди справились с животными. А шар, вспыхнув, постепенно погас, расплылся в серый рваный блин, словно обрубив от себя шлейф, и завис в воздухе над горами свинцовым облаком, которое начало сносить к западу.

Абдель Аль Яни, которому пришлось, как остальным рядовым душманам, укрощать своего породистого скакуна, справившись с конем, устремил свой взор на это меняющее цвет облако. К нему подъехал помощник, изумленно и не без страха спросил:

– Что это, саиб?

Шейх ответил:

– Удар крылатой ракеты! В Сунгаре нам больше делать нечего, Талбок. Но кто нанес удар по моей резиденции? Янки своим «Томагавком» или русские применили крылатую ракету «Х-55»?

Абдель всегда интересовался оружием и знал практически все образцы вооружения от стрелкового до последних разработок в авиации и ракетных войсках ведущих стран мира, против которых одиозный шейх вел священную войну – джихад!

– Да, или «Томагавк», или «Х-55»! Но кто? Впрочем, это уже не важно. Шакалы! Они все больше усиливают давление на нас. И в этом виноваты русские! Пока Москва держала нейтралитет в противостоянии США и Ирака с Афганистаном, янки особо не беспокоили нас, даже после взрывов 11 сентября 2001 года.

Талбок заметил:

– Но мы же сами спровоцировали их на активные действия, саиб.

– Чем?

– Как чем? А применением химических зарядов «KZ-666»? Разве это не ответ на уничтожение американского патруля у брошенного кишлака недалеко от Халата? И на ваше решение выманить в Афганистан группу американского спецназа майора Джонсона?

Абдель взглянул на помощника:

– Ты забываешь, что до этого в мегаполисе США майор Кристофер Джонсон лично убил моего брата Селима Аль Карира? По-твоему, я не должен был отомстить янки за гибель брата?

Талбок осторожно проговорил:

– Вы обязаны были отомстить, саиб, но… месть бывает разная. Что мешало нам, имеющим в Штатах целые боевые группировки, убить Джонсона и его подчиненных в том же мегаполисе?

Абдель повысил голос:

– Позволь мне решать, Талбок, когда, где и что делать!

Помощник поклонился:

– Да, конечно, саиб!

Аль Яни продолжил:

– Возможно, я совершил ошибку, начав игру с янки, а не придавив их в Штатах, но я не мог даже предположить, что американцы запросят помощи у русских и Москва не откажет им. Москва не отказала, в Афганистан прибыла диверсионно-штурмовая группа «Стрела». И с ее прибытием на нашу многострадальную землю у организации начались серьезные проблемы.

Абдель задумчиво повторил:

– Да, очень серьезные проблемы!

Шейх не любил вспоминать то время, когда, подготовив капкан американскому спецназу, сам попал в ловушку, умело и скрытно устроенную российскими профессионалами. И лишь счастливый случай и природная предусмотрительность, обостренное чувство опасности спасли Абделя Аль Яни от пленения. В принципе, русские уже взяли его, шейху удалось уйти, можно сказать, чудом. Репутация считавшегося неуловимым и неуязвимым лидера моджахедов была подпорчена. Пришлось принимать ответные меры. Полевой командир Халим по прозвищу Дикий провел крупную террористическую акцию в российском городе Новокоролевске, в результате которой было уничтожено более четырехсот человек, детей, женщин, что вызвало мощную волну негодования в регионе. Но спецназ, опять та же группа «Стрела», достал-таки Халима при отходе в Афганистан. Отряд, в который входила диверсионно-штурмовая группа, разгромил группировку Абдулло, поставленного Абделем вместо Саида – руководителя повстанцев горного Бадахшана в Афганистане, допустившего уничтожение все той же проклятой «Стрелой» отряда Гайдарова – Гладиатора. Прервав раздумья, Аль Яни сказал:

– Да, я совершил ошибку! Не стоило будить русского медведя. Но сейчас уже ничего не изменить.

Шейх повернулся к помощнику:

– Попробуй связаться с Сунгаром. Может, кто остался жив после ракетного удара?

Талбок кивнул, приник к радиостанции.

Он минут десять вызывал кишлак. В ответ тишина.

Взглянул на босса:

– Сунгар молчит, саиб!

– Ясно! Давай Кабул. Я должен знать, что произошло точно, и решить, как поступить дальше!

Кабул ответил. Талбок передал станцию Абделю:

– Таруни на связи, саиб!

Аль Яни спросил:

– Юнис, ты?

– Я, господин! Какая беда обрушилась на нас! Кто бы мог подумать, что русские решатся на такие действия?

– Что произошло, Юнис? Мне известно лишь, что Кунирское ущелье обстреляно крылатыми ракетами. Удар нанесен по моей резиденции. Русские нанесли удар и по другим объектам?

– Да, шейх! Русские, будь проклято их племя, своими ракетами накрыли три ущелья – Кунирское, Метлинское и Пуштарское, полностью разрушили все крупные северные заводы по переработке опия-сырца, лишив нас главного источника получения денег. Мало того, ударами крылатых ракет уничтожены шесть лагерей подготовки наемников и две ваши резиденции.

– Удар точно нанесли русские?

– Да, саиб! Это информация подтверждена! Кстати, американцы недовольны тем, что русские проявили самостоятельность. Но… дело сделано.

Абдель спросил:

– Каковы примерно наши потери в людях?

Таруни, прикинув, ответил:

– Каждый лагерь насчитывал около полутора тысяч человек, это значит, в центрах подготовки уничтожено где-то девять тысяч наемников. На заводах погибло еще не менее тысячи работников и рабов, ну и в ваших резиденциях где-то около трехсот бойцов. Таким образом общие потери в живой силе составляют около десяти с половиной тысяч человек! Материальный же урон…

Аль Яни прервал человека в Кабуле:

– Я представляю, в какую сумму можно оценить нанесенный нам материальный урон!

Абдель отключил станцию.

– Шайтан бы побрал этих неверных. Они неплохо ответили на удар по Новокоролевску! Неплохо. За каждого своего погибшего взяли более двух десятков наших бойцов да разрушили сеть заводов. Придется создавать новые.

Помощник проговорил:

– А их они не рванут?

– Не рванут! Перенесем производство на юг! Но надо уходить отсюда, не торчать же в этом проклятом ущелье до тех пор, пока русские вновь не нанесут по нему удар. Кто знает, что на уме у Москвы.

Шейх приказал Талбоку:

– Пусть люди помолятся за души воинов, отдавших жизни за святое дело. Организуй молитву! Иди!

Отпустив помощника, Абдель по радиостанции вызвал кишлак Назари, где находилась его очередная резиденция.

Ответил полевой командир Рани:

– Слушаю вас, шейх! Такая беда…

– Ты уже в курсе?

– Да! Таруни из Кабула сообщил о произошедшем! Этого нельзя оставлять без ответа, саиб!

– Мне лучше знать, что можно, а что нет. Много говоришь, Ашраф!

– Так точно, шейх, виноват!

– Виноват! Знаешь, что делают с виноватыми?

– Знаю, саиб! От вас готов принять что угодно, и милость, и гнев! Я ваш раб, шейх!

– Ты слуга всевышнего! Но достаточно пустых речей, доложи, какова обстановка в селении и на подходах к нему?

Рани доложил:

– У нас все спокойно! Охранение несет службу так, как было установлено лично вами!

– Хорошо! Я иду к тебе! Готовься принять на постой весь отряд!

– Всегда готов, саиб!

– Хорошо!

– Вопрос разрешите, шейх?

– Слушаю!

– Вы вышли к Сунгару из Парши в запланированное время?

Вопрос удивил Абделя:

– Тебе какое дело?

Рани объяснил:

– Просто я подумал, что бы произошло, если бы вы начали марш на два часа раньше.

Шейх задумался.

Да, прикажи он отряду начать движение ранее запланированного срока, и сейчас душа Абделя вместе с подчиненными улетела бы облаком на запад. Так, а никто не предлагал выйти из Парши раньше? Нет, вроде нет! Значит, русские ударили по Афганистану, не привязывая налет к Абделю? Или все же кто-то должен был выманить шейха из Парши, дабы тот во время удара находился бы в своей резиденции? Ведь, по большому счету, просто разрушение резиденций главаря террористической организации ни русским, ни американцам, ни кому-либо другому совершенно ничего не дает. Следовательно, можно предположить, что Абделя должны были заставить вернуться в резиденцию как раз перед ударом! Но ничего подобного не произошло! Почему? Некто, кто должен был повлиять на Абделя, в последний момент спасовал? А спасовать он мог только в том случае, если должен был идти в резиденцию вместе с шейхом! И это был тот, кто ранее в свиту Абделя не входил! Стоп! Амуркул! Он должен был остаться в Парши. И остался бы, если бы Абдель не потребовал, чтобы и он сопровождал шейха в Сунгар. Амуркул узнал о решении шейха утром. Может, поэтому не попытался отправить отряд Аль Яни ранее намеченного времени? Подозрение слабенькое, но сейчас Абдель просто обязан проверить его! А русские? Они наверняка рассчитывают, что после ударов шейх прекратит акции против России, если не превратится в пыль от воздушного налета. Зря рассчитывают! Даже если Абдель и захотел бы прекратить террористическую агрессию в отношении Москвы, он не смог бы этого сделать! Противостояние зашло слишком далеко, и теперь остановиться означало бы признать свое поражение. А подобное признание равносильно смерти! Смерти и позору! Позору после того, что он сделал, после того, как его имя во многих странах мира произносится с трепетом, когда тысячи людей боготворят его, словно кумира. А посему Абдель не остановится! Значит, совсем скоро русские получат еще один кровавый сюрприз. Да будет так!

Бойцы отряда закончили поминальную молитву. Помощник, видя, что начальник о чем-то напряженно думает, стоял в стороне. Абдель подозвал его, передал радиостанцию:

– Талбок! Разворачивай отряд, уходим в Назари! В Ажрабское ущелье.

– Есть, саиб!

– Да, свяжись с Рани. Пусть с этой минуты заблокирует кишлак. Из него не должен выйти ни один человек, будь то мужчина, женщина, старик или ребенок. И пусть встречает наш отряд у скалы Демона! С группой не более трех, самых надежных, своих воинов!

– Слушаюсь, саиб!

Спустя пятнадцать минут отряд Абделя Аль Яни, развернувшись, направился по Пуштарскому ущелью на восток к переходу в Ажраб и далее к кишлаку Назари, что раскинулся в тридцати километрах от Пакистана. Впереди, как и ранее, в сопровождении верного Талбока, глубоко задумавшись, следовал главарь крупнейшей в мире террористической организации шейх Абдель Аль Яни. В его больной голове уже родился изуверский план ответного удара по России. Но его еще требуется как следует обдумать. Тщательно обдумать. Права на ошибку Абдель не имел. Впрочем, он никогда, с того момента, как взял в руки оружие, не имел права на ошибку. Талбок не мешал хозяину размышлять. Отряд постепенно удалялся на восток.

Часть I
Афганистан

Глава 1

Когда до скалы Демона, от которой Ажрабское ущелье превращалось в узкий проход, зажатый с двух сторон неприступными скалами, оставалось менее пятисот метров, Абдель Аль Яни остановил отряд. Сумерки медленно накрыли горы. Шейх подозвал к себе помощника:

– Талбок! Вышли вперед дозор. Задача – встретить группу Рани и оценить обстановку.

– Опасаетесь, что и здесь может появиться русский спецназ?

Абдель раздраженно воскликнул:

– Талбок! Я уже не первый раз делаю тебе замечание – много говоришь лишних слов и задаешь неуместные вопросы. Предупреждаю, или ты прекратишь болтать попусту, или я отправлю тебя рядовым бойцом в отряд смертников.

Талбок поклонился:

– Извините, шейх! Больше подобного не повторится!

– Выполняй приказ!

Помощник шейха направился к отряду, от которого вскоре отделилась группа из четырех всадников, ведомая неким Ахмадом, родственником Талбока.

Группа направилась в глубь ущелья, остальным моджахедам Абдель разрешил спешиться, приказав напоить коней. Его команду выполнили беспрекословно. Спешился и Аль Яни. Подозвал к себе помощника, забрал у него радиостанцию. Спустя пять минут вызвал группу разведки:

– Ахмад! Шейх! Слышишь меня?

– Да, саиб.

– Ты где находишься?

– Подъезжаем к скале! Рани уже на месте. С ним трое воинов!

– Ты знаешь их? Я имею в виду людей сопровождения полевого командира?

– Лично не знаком, но в Назари видел.

– Хорошо! Осмотрись у скалы и передай ему, я скоро буду.

– Слушаюсь, саиб!

Оставив радиостанцию у себя, Абдель приказал Талбоку:

– Всем по коням! Выходим к скале. – И добавил: – Ровно через три минуты!

Талбок, как обычно, почтительно склонил голову перед хозяином и тут же, пятясь спиной, удалился. Через три минуты отряд Абделя продолжил движение. Вскоре вышли к скале.

Шейх вновь спешился. То же самое сделали и все остальные моджахеды. Рани подошел к главарю террористической организации:

– Ассолом аллейкум, многоуважаемый шейх! Не спрашиваю, как дела, черные тучи вновь сгустились над нами.

– Ва аллейкум, Рани! Ты прав, тучи сгустились над нами, но нам под силу разогнать их, и тогда солнце по-прежнему будет освещать наш путь, согревая теплом своих лучей! Так будет. И всевышний поможет нам!

– Я никогда не сомневался в этом.

– За что и ценю тебя, Рани. Но ты сомневаешься в Амуркуле, или я неправильно понял тебя?

Рани погладил бороду:

– Я ни слова не сказал об Мохаммеде Амуркуле, сделал лишь предположение, что ракетный удар русских мог быть связан лично с вами и, разрушая резиденцию, гяуры преследовали единственную цель – уничтожение шейха Абдель Аль Яни! Поэтому и поинтересовался, не пытался ли кто-то из полевых командиров повлиять на время выхода вашего отряда из Парши!

– Я прекрасно понял тебя, мой Рани! А Мохаммеда упомянул потому, что он, зная о нашем выходе в Сунгар, сам должен был остаться в Парши. И при желании Амуркул теоретически мог передать русской разведке время прибытия отряда в резиденцию, по которой нанесли ракетный удар. При необходимости русские, исходя из данных Амуркула, имели возможность скорректировать действия своих ракетоносцев. Но информация о передвижениях отряда не прошла к русским. Не потому ли, что я приказал и Мохаммеду Амуркулу сопровождать отряд?

Рани воскликнул:

– Так Мохаммед в отряде?

– Ты не видишь его?

Полевой командир и полновластный хозяин горного, брошенного мирным населением кишлака Назари вгляделся в лица бойцов отряда. С трудом, так как в ущелье темнело быстро, он узнал Мохаммеда:

– Теперь вижу!

– Считаю, мы должны убедиться в верности Амуркула. Либо раскрыть его как предателя. Сомнения насчет Мохаммеда могут оказаться необоснованными, но, раз он попал под подозрение, его следует проверить!

Рани взглянул на Абделя:

– Это должен сделать я?

– Ты читаешь мои мысли! Это хорошо! Да, обработать Амуркула должен ты. В жестком режиме.

– Но после этого…

– Не продолжай, Рани! Я понимаю, что после обработки Амуркула, даже если он окажется чист как стеклышко, нам все равно не останется ничего другого, как обвинить его в предательстве. Иначе не объяснить предпринятых против Мохаммеда мер. Но лучше лишиться друга, чем оставить около себя врага! Я готов пожертвовать Амуркулом. В этой жизни мне приходилось жертвовать многим и многими, так что одной жертвой больше или меньше – уже не имеет особого значения.

– Однако за ним отряд кишлака Парши!

– Ты считаешь, кто-то посмеет осудить мои действия?

– Нет!

– Так в чем проблема? Посадим на место Амуркула его же заместителя Рамазана, тот быстро наведет порядок, если кто-то попытается выказать недовольство насчет решения по прежнему командиру. Или я ошибаюсь?

Рани поклонился:

– Нет, саиб, вы не ошибаетесь, Рамазан подчиняется Амуркулу, одновременно ненавидя его. Заместитель имеет солидную поддержку в отряде Амуркула. Он сумеет удержать ситуацию, каково бы ни было решение по полевому командиру!

– Ну вот и договорились! Как прибудем в резиденцию, арестуй Амуркула. Но так, чтобы этого никто не видел. Арестовав, помести в подвал и тут же обработай его. Лично обработай, Рани!

– Я все понял, саиб!

– Тогда, с помощью всевышнего, в путь?

Рани кивнул:

– Да, саиб!

Абдель проговорил:

– Совсем забыл, у тебя спутниковая связь в кишлаке функционирует?

– Да.

– Хорошо! Вперед!

Шейх отдал команду, и отряд, усиленный полевым командиром Рани с тремя его боевиками, в 21.20 вошел в кишлак Назари. Ашраф Рани позаботился о безопасности высокопоставленного гостя. Селение было оцеплено постами наблюдателей, а его главная и единственная улица пустынна. И вообще кишлак выглядел мертвым. Хотя в нем, кроме нескольких женщин, стариков и детей, была рассредоточена полноценная сотня головорезов Рани. Абдель оценил работу полевого командира, выразив ему благодарность, и въехал во двор двухэтажного каменного дома, встроенного между двумя утесами и сливавшегося со склоном ущелья. С воздуха или с орбиты спутника разведки дом обнаружить было невозможно. А разведывательные подразделения оккупационных сил США сюда попросту не доходили. Этот район являлся зоной, не представляющей интерес для американского командования. Его должны были контролировать союзники янки – пакистанцы. Но те предпочитали не портить отношения с Абделем, имея на своей территории тысячные орды ваххабитов, покинувших Афганистан в результате американского вторжения, активно поддерживающих шейха и пополнявших его отряды. Так что здесь, в Назари, Абдель вполне мог чувствовать себя в безопасности. Только единственная в мире сила могла развеять эту безопасность – подразделения российского спецназа. Русские с восьмидесятых годов хорошо знали район Назари, а также подходы к нему! Но русские далеко! По крайней мере, сейчас!

По прибытии Абделя провели в дом.

Рани же подозвал к себе двух подчиненных:

– Абдул, Али, следуйте в бункер, там ожидайте меня с одним человеком, прибывшим в свите шейха. Как только мы войдем, вяжите этого человека и в подвал на цепи.

Бандиты переглянулись:

– Он что, враг?

– А вот вопросы задавать не надо! Выполнять, что сказал!

Люди Рани направились к узкой и низкой двери, вмонтированной, казалось, прямо в скалу.

Хозяин Назари подошел к Амуркулу:

– Мохаммед! Нам нужно поговорить!

Полевой командир из Парши удивился:

– Поговорить? Нам? О чем, Ашраф?

– Разговор касается твоей безопасности!

Удивление Мохаммеда возросло.

– Даже так?

– Да! Пройдем в бункер, там нас никто не услышит.

– Что-то я не понимаю тебя, Ашраф! У меня ни от кого нет секретов, чтобы прятаться.

– Они есть у меня! Так идем?

Подумав и пожав плечами, Амуркул проследовал за единоверцем. Они вошли в бункер через ту же дверь, за которой недавно скрылись подчиненные Рани.

Амуркул, оказавшись в бетонной комнате, своеобразном предбаннике, увидел людей Ашрафа, повернулся к нему:

– Что это значит, брат?

Рани не ответил. Вместо ответа на Амуркула навалились подчиненные Ашрафа. Обладая недюжинной физической силой, бандиты легко и быстро скрутили полевого командира из Парши. Тот хотел что-то сказать Рани, но получил удар в челюсть. Рани кивнул головой, и Амуркула через вторые двери потащили по лестнице вниз в подвал, в отсек, служащий камерой пыток. Там, включив свет, подаваемый в подвал от дизеля, питающего электричеством весь дом, Амуркула прикрепили за руки цепями к кольцам, вбитым в стену. Полевой командир из Парши повис на цепях. Рост не позволял опираться ногами о пол. Выполнив приказ начальника, Абдул с Али удалились. В камеру вошел Рани, неся в одной руке стул, в другой хлыст. Сел напротив пленника, пронзительно и безжалостно глядя на того, кто совсем недавно считался его собратом по священной войне против неверных.

Придя в себя от неожиданности и нереальности произошедшего, Амуркул обрел и дар речи, повторив:

– Что все это значит, Ашраф?

Рани усмехнулся:

– Это значит, Мохаммед, что у Абделя появились подозрения насчет твоей верности нашему общему делу.

– Ты с ума сошел, Ашраф! Шейх же не первый год знает меня. Я всегда верно служил ему, и он назначил меня на должность полевого командира. Мой отряд провел десятки акций против янки, уничтожил семнадцать американцев и почти сотню предателей, решивших пойти на службу к оккупантам. И теперь шейх сомневается в моей преданности? Это чудовищное заблуждение. Кто-то оклеветал меня!

Рани прикурил косяк анаши:

– Говоришь ты складно, Мохаммед. Складно! Если кто-то оклеветал тебя, что не исключено, мы выясним, кто этот тип, так возненавидевший полевого командира Мохаммеда Амуркула. Для этого я и нахожусь здесь. Чтобы разобраться во всем!

Амуркул скривил рот:

– Разобраться с помощью оков и хлыста?

Рани погасил окурок, положил его в карман, вздохнул:

– Что ж поделаешь, если в большинстве случаев человек становится предельно откровенным, когда к нему применяют насилие. Боль развязывает языки эффективней всего. И ты это прекрасно знаешь, сам наверняка не раз подвергал провинившихся подчиненных экзекуциям. Я не прав?

– Но это касалось подонков, чья вина была доказана, я же ни в чем не виноват!

Рани поднялся:

– Знаешь, Мохаммед, лично я ничего не имею против тебя и сам удивился, когда Абдель приказал жестко поговорить с тобой. А приказ Аль Яни, сам понимаешь, нарушить не могу. Я должен выполнить распоряжение шейха, и я его выполню. Докажи, что подозрения Абделя ошибка, и все вернется в прежнее русло. Ты продолжишь командовать отрядом, а шейх возвысит тебя.

Амуркул крикнул:

– Возвысит? Кому ты это говоришь, Ашраф? Мне? Прекрасно знающему, что отсюда выхода нет, будь ты трижды невиновен?

Рани пожал плечами:

– Думай как хочешь! Это твое право! Я же начинаю ту работу, что поручил мне шейх!

Ашраф приблизился к Амуркулу, сорвал с него рубаху, обнажив волосатую грудь уже бывшего полевого командира. Провел рукояткой хлыста по впалому животу жертвы:

– Итак, Мохаммед, вопрос первый…

В это время Абдель закрылся в кабинете, обставленном, как и во всех его резиденциях, в европейском стиле. Закрылся после того, как в служебном помещении установили аппаратуру спутниковой связи, а за дверями занял пост его помощник Талбок, готовый по первому зову явиться перед хозяином.

Шейх набрал длинный международный номер.

Раздались длинные гудки. Наконец ответили по-английски:

– Алло!

– Полковник Шердок? Шейх! Можешь говорить?

– Да! Значит, не достали тебя русские своими крылатыми ракетами?

– Слава Аллаху, не достали! У меня к тебе просьба, Гарри, просьба стоимостью в 50 000 долларов!

– Слушаю тебя, шейх!

– Мне необходимо знать, связан ли с вашими спецслужбами кое-кто из движения сопротивления в Афганистане.

– Назови имена!

– Юнис Таруни, Ахмад Мурдай и Мохаммед Амуркул.

Полковник военной разведки США спросил:

– Как скоро тебе нужна информация?

– Чем скорее, тем лучше.

– О’кей! Я тебя понял. Это все?

– Нет. Скажи, Гарри, как руководство США восприняло ракетный удар российских вооруженных сил по северным территориям Афганистана?

– Негативно.

– Американцы планируют какие-либо действия, дабы ограничить самостоятельность русских?

– Планируют, да что толку? Кремль все меньше прислушивается к мнению Штатов и в целом Запада! По-моему, Белый дом уже не сможет влиять на процессы, происходящие в России. Мы стали заложниками собственной агрессивной политики на Ближнем Востоке. Войны в Ираке и Афганистане подрывают не только былую экономическую мощь Соединенных Штатов, но, что страшнее, рушат представление о Штатах как о единственной в мире сверхдержаве! К сожалению, мы медленно, но неуклонно скатываемся в кризис, Россия же выходит из него. Ситуация не в нашу пользу. Да еще эта идиотская поддержка Израиля и попытки устрашения Ирана. США не хватает ввязаться в серьезный конфликт с Тегераном. Этот конфликт реально может обернуться крахом для Вашингтона. Впрочем, тебе это только на руку!

Абдель сказал:

– Благодарю, Гарри, за столь исчерпывающую информацию, характеризующую нынешнее состояние Соединенных Штатов. Америка начинает собирать плоды своей бестолковой политики. А Россия вполне может нанести еще более мощные удары по потенциально опасным для нее объектам вне собственной территории. Это плохо! Но, видимо, неизбежно. С неизбежностью надо мириться. В общем, я жду сведений о Таруни, Мурдае и Амуркуле.

– О’кей! До связи!

– До связи, Гарри!

Закончив переговоры с полковником, Абдель вызвал помощника и велел подать ужин. Отужинав, он вышел из дома, оставив на связи Талбока, прошел в подвал бункера. Увидел окровавленное, исполосованное глубокими рубцами, повисшее на цепях тело Амуркула. Рядом – Рани с хлыстом в руке. Спросил инквизитора:

– Добился чего-нибудь?

– Так, ничего существенного.

– Конкретнее!

– Мохаммед признался лишь в том, что вечером, накануне выступления из Парши, к нему заходил Ахмад Мурдай. Спросил, когда вы собираетесь выехать в Сунгар.

– И все?

– Все, саиб!

– Что ответил Амуркул?

– Назвал время, определенное планом перехода.

– Что Мурдай?

– Ничего. Ушел.

Абдель отрезал:

– Не верю!

От стены раздался слабый голос Амуркула. Тот, видимо, пришел в себя:

– Шейх! За что ты со мной так?

Аль Яни подошел к распятому подчиненному.

– За что? Вопрос поставлен неправильно. Не за что, а почему. Потому что я подозреваю тебя в измене!

– Но на чем основываются твои подозрения? Я всегда верно служил тебе!

– Мы на войне, Мохаммед, у войны свои жестокие законы! Они перемалывают всех, и виновных, и невиновных! Разве люди, гибнущие под бомбами, чем-то провинились перед теми, кто отдал приказ бомбить их? Ничем. Но они гибнут, становясь жертвой ситуации. Кому-то везет, и он выживает в огненном аду, кому-то нет, и тот умирает! Тебе не повезло. Ты стал жертвой войны. А вот заслужил ты смерть или нет, я узнаю позже. И решу твою участь!

Амуркул простонал:

– Даже если я ни в чем не виноват, после этого допроса ты не оставишь меня в живых.

– Как знать, как знать, Амуркул! Если тебе нечего добавить к сказанному Рани, молись. Молитва облегчит твои страдания. И родит надежду. Пока человек надеется, он живет.

– Ты не убьешь меня прямо сейчас?

– Нет! Это я всегда успею сделать. Но не заставляй меня повторяться. Прими случившееся как должное. Мужчина должен всегда оставаться мужчиной. Мы еще встретимся.

Абдель повернулся к Рани, приказал:

– Сними его с цепей, дай воды, хлеба, йод, бинты. Дверь камеры на замок. Рядом часового из числа самых преданных тебе людей!

Рани поклонился:

– Слушаюсь, саиб!

Шейх направился было к лестнице, но остановился, обернулся, спросил Рани:

– Скажи, Ашраф, если бы я приказал тебе убить родителей, ты убил бы их?

Рани ответил, не задумываясь:

– Я готов выполнить любое ваше приказание!

Абдель, резко развернувшись, пошел на выход. Во дворе присел на топчан. Он уже вычеркнул из памяти разговор с Амуркулом и клятвенные заверения Рани. Сейчас шейх анализировал идею, пришедшую ему в голову во время марша. План ответного удара по русским.

Размышления прервал один из охранников:

– Извините, саиб, господин Талбок просит вас подняться в кабинет.

Абдель встал, прошел в дом.

В кабинете помощник протянул ему трубку спутникового телефона, сказав:

– Полковник, саиб!

Шейх ответил:

– Да, Гарри?

– Я пробил названных тобой людей.

– Результат?

– Мурдай работает на разведку экспедиционного корпуса США. Завербован два месяца назад во время пребывания в Кабуле через дальнего родственника, работающего в новой администрации Афганистана. Но Мурдай не может иметь отношения к авианалету русских. Его задача – сброс информации о твоих перемещениях по стране.

Абдель спросил:

– Мурдай не может быть двойным агентом?

– Нет. У спецслужб США и России разные интересы в отношении твоей персоны. И Мурдай находится под контролем наших агентов, внедренных в его отряд.

– Однако вы не стесняетесь обращаться к русским за помощью?

– Ты имеешь в виду случай в Уразгане?

Шейх неожиданно зло сказал:

– Не только! Разве без согласования с руководством твоей вонючей страны Кремль решился бы на превентивный ракетный удар?

– К сожалению, Абдель, насколько мне известно, Москва с Вашингтоном не согласовывала боевые мероприятия по Северному Афганистану!

– Не верю!

– Дело твое! Но не ты ли сам спровоцировал совместные действия штатовского и русского спецназа против собственной персоны?