Текст книги "Подлежит ликвидации"

Сергей поинтересовался:

– Геммото практикует захват заложников?

Ответил Данилевский:

– Да! И последний случай связан с нашими соотечественниками. Группа нефтяников работала на скважине восточной части страны, подконтрольной войскам Ронго. Геммото приказал похитить наших соотечественников. Головорезам полковника удалось захватить четверых специалистов.

– И сколько запросил за них этот Геммото?

Генерал вздохнул:

– В том-то и дело, что не запросил ни копейки. Он обвинил граждан России в пособничестве Ронго, представляющего для страны серьезную угрозу. И приказал казнить нефтяников. Приказ исполнили немедленно, без суда и следствия. Более того, Геммото лично присутствовал при казни, которую африканцы засняли на пленку видеокамеры, подбросив ее в дальнейшем в штаб Ронго. Откуда курьер генерала доставил ее в Россию. Запись казни на пленке и диске. Они у Ромашина.

Капитан, закурив, проговорил:

– Как я понял, моя задача – убыть в Тургуз, где, выбрав момент, пристрелить полковника Геммото! Так?

Данилевский утвердительно кивнул:

– Да!

Капитан выпустил в потолок струю дыма:

– У вас есть план ликвидации полковника?

– В Москве его разработать невозможно. Но у генерала Ронго имеются варианты, как убрать Геммото. У Лиума Ронго нет только высококлассного исполнителя этой задачи. Поэтому Ронго обратился за помощью к нам.

– Почему мятежный генерал сориентирован на Россию? И почему, – Акимов повернулся к Данилевскому, – просьба Ронго, как понимаю – неофициальная и совершенно секретная, направлена вам, товарищ генерал?

– Хороший вопрос! Правильный, логичный! Все, капитан, объясняется очень просто. Мы с Лиумом в свое время вместе учились в Академии Дзержинского. Даже, можно сказать, дружили. Он был и остается в восторге от России, особенно от наших женщин.

– Ну, черные все падки до наших девочек, особенно блондинок. Тем более те охотно стелются под негритосов за хорошие, естественно, бабки. Впрочем, это к делу не относится! Значит, Ронго обеспечит наведение меня на цель, прикрытие, которое я затребую, вероятно, отвлекающие акцию силы и, главное, отход из зоны применения с отправкой на родину. Верно?

Генерал добавил:

– Верно! Кроме всего, тобой перечисленного, люди Ронго встретят тебя в аэропорту Антила, столице Африканской республики, и перебросят на восток Тургуза, в секретную резиденцию Ронго. О твоем прибытии к мятежному генералу будет знать весьма ограниченный круг преданных Ронго лиц. Ну и мы с полковником Ромашиным. Больше никто! Это очень важно. В случае провала акции, капитан, извини, при всем желании мы ничем не сможем тебе помочь.

– Финансовое обеспечение операции?

– Оно на Ронго. Мы не можем официально выделить деньги на операцию, формально не проводимую! Единственно – аванс из резервных источников. Но, зная Лиума, уверен, он не только оплатит все расходы по подготовке и проведению нужной ему акции, но и выдаст солидное вознаграждение. На это мы с полковником закрываем глаза. Все, что тебе заплатит Ронго, твое!

Капитан изобразил удовлетворение от услышанного, зная, что Данилевский с Ромашиным посылают его туда, откуда возвращение не предусмотрено. Что ж! Игра опасна! Но чертовски интересна! В нее стоит сыграть. Да и не было у капитана другого выхода.

– Это хорошо, что ваш генерал заплатит гонорар, а то сами видите, – капитан обвел рукой гостиную, – и ремонт современный сделать надо, мебелишку с аппаратурой заменить, а хватит, то и иномарку прикупить.

Данилевский заверил:

– На все тебе, Сергей, денег хватит. Нужно только выполнить задание и… вернуться!

– Ничего, прорвемся. Не в первый раз.

Полковник спросил:

– Сережа! Может быть, сейчас скажешь, куда дел стволы, отобранные тобой у отморозков охраны банка в кафе «Эра»? Оно тебе совершенно ни к чему.

Капитан изобразил удивление:

– Какие стволы? Я ничего с места столкновения с бандитами во дворе кафе не брал. Это может и бармен подтвердить. Так что подобный вопрос не ко мне. Скажите лучше, когда начинаем акцию?

Генерал посмотрел на часы. 20.02.

– Через час, капитан! Полковник доставит тебя в аэропорт, откуда в 0.20 по московскому времени вылетит «Боинг» рейсом Москва – Антил! В аэропорт ты должен прибыть в 22.00, чтобы успеть пройти все формальности при регистрации и посадке на борт. В пять утра уже будешь в Африке. Но я тебя по контакту с людьми Ронго проинструктирую отдельно. А сейчас мы с Ромашиным пройдем на кухню, кофе, надеюсь, у тебя есть?

– Конечно! И натуральный, и растворимый. В ящике над разделочным столом. Чайник на плите, чашки в столе. Но давайте я сам сделаю вам кофе!

Данилевский остановил Акимова:

– Справимся без тебя. А ты лучше для подзарядки, так сказать, посмотри кассету или диск! Зрелище впечатляет! Просмотр записи, уверен, подтвердит, что Геммото надо убирать. И чем быстрей, тем лучше! Видеомагнитофон или DVD-плеер, надеюсь, у тебя имеются?

– Имеются.

– Кассета и диск в кейсе. Посмотришь кино, присоединяйся к нам! Тебе понадобится время прийти в себя. Хотя, возможно, для человека твоей профессии запись не покажется чудовищной. Извини, сказал не в обиду. Просто вы так часто видите смерть, что могли и привыкнуть!

– Спасибо, не сказали – сеете смерть!

– Такого я не мог сказать! Ты солдат! Выполняешь приказ, служа Родине! И все, что ты делаешь от имени и во благо государства, – доблесть и никаким образом не преступление. Да ты и сам все понимаешь!

Генерал увел полковника на кухню.

Капитан вставил кассету в старенький видеомагнитофон, хотя сверху стоял DVD-плеер, включил аппаратуру. Закурив, устроился в кресле, где до этого сидел Данилевский.

Глава 5

Экран покрылся мелкой паутиной, затем рваными полосами. Капитан было подумал – пленка испорчена, но изображение проявилось. Акимов увидел четверых молодых людей, избитых и облаченных в серые балахоны. Снимали заложников на фоне выщербленной от пулевых воронок стены. Оператор приблизил лица несчастных. Измученные, усталые, покрытые гематомами и ссадинами от побоев лица. Глаза полны боли и отчаяния. Оператор отвел камеру. И тут же заложников загородила физиономия негра, больше похожего на обезьяну, нежели на человека. Он что-то страстно заговорил на непонятном капитану языке. Затем негр обернулся, показал рукой на пленников. Подошел к ним. С размаху ударил правого крайнего заложника. Тот упал. Его подняли два дюжих негра в форменной одежде, но не в форме правительственных войск Тургуза. Два негра, которые ранее оставались за кадром. Капитан насторожился. Почему подчиненные полковника Геммото не в традиционной форме и без знаков различия? Или этот Геммото имел собственный карательный отряд и приодел его бойцов как хотел? Может быть, и так! Но возникает второе «почему». Почему негр перед камерой говорит на языке какого-то африканского племени, а не обращается к зрителям по-французски, на официальном языке республики? Те, кому предназначалась пленка, должны знать, в чем негр обвиняет несчастных. А кто поймет его скороговорку? Следовательно, либо запись не предназначалась для широкого показа, либо звукооператор поработал, заменив французскую речь на племенную. Впрочем, это можно проверить. Акимов остановил показ, перемотал пленку назад, вновь включил на замедленное воспроизведение. Слушая ставшую тягучей речь негра и внимательно следя за его губами, капитан проговорил:

– Так и есть! Монтаж звука!

Посмотрел на дверь коридора, не слышали ли его генерал с полковником? Видимо, не слышали, раз не объявились. Капитан подумал – для чего было монтировать пленку, если казнь проводили люди Геммото? И казнь русских специалистов? Стоп! А российских ли граждан поставили к стенке, как утверждали Данилевский с Ромашиным? Хоть бы один из заложников что-нибудь сказал. Ведь наверняка парни знают, для чего их выставили к стенке в одежде смертников. Кто-то должен сорваться! Ну не может быть, чтобы россияне позволили зарезать или пристрелить себя, как жертвенных баранов. Впрочем, перед тем как вывести к стене, им могли ввести специальный наркотический препарат, лишая практически всех чувств, которыми обладает человек. Но глаза? Они живы. В них металась и боль, и отчаяние, и бессилие. Но посмотрим, что произойдет дальше.

Негр, обойдя строй приготовленных к смерти, вернулся к человеку, стоявшему вторым слева. Начал ругаться, тыча пальцем заложнику в грудь. И вот тут произошло то, что ждал Акимов. Пленник сорвался. Он плюнул в физиономию негра и сам начал кричать на него. За что тут же получил удары дубинками еще двух охранников, появившихся в кадре.

Акимов остановил воспроизведение и вновь прокрутил пленку назад. Буквально впился в экран. Так, негр орет, плевок и… гневная, пусть и короткая речь пленника. Ругался он на… английском языке. Вопрос: стал бы русский в последние мгновения своей жизни ругаться по-английски? Нет, россиянин скорее применил бы отборный мат. Так что ж это за русские нефтяники, больше похожие на солдат? Даже в одежде смертников? И здесь Данилевский мутит воду. Напрасно это делает. Генерал совершил ошибку, дав капитану посмотреть эту пленку. А ведь ее наверняка специально привезли сюда из Африки! Это какие затраты, и всего лишь для того, чтобы психологически подготовить снайпера к стремлению во что бы то ни стало отомстить за казненных соотечественников? Переигрывает генерал. Что ж, Акимову это только на руку. Поняв, что ему подсунули подделку, капитан не подал вида, что раскусил генерала. Поэтому следовало досмотреть ее до конца, хотя никакого особого желания лицезреть казнь у Сергея не было. Но игра есть игра. И ставки в ней слишком высоки. Он закурил.

На экране между тем происходило следующее. Негр, получивший плевок в черную толстогубую физиономию, принял от помощника крупный тесак, больше похожий на топорик для разделки мяса. Подчиненные негра подкатили к середине строя заложников огромный пень по сечению почти правильной круглой формы.

Того, кто выступил против убийц, бросили к пню. Правую руку вытянули на дерево. Негр, что-то крича, начал рубить ее на части. Сначала отсек кисть, затем разрубил локтевой сустав, отрубил плечо. Кровь залила палача, но он продолжал свое сатанинское дело. Левую руку несчастного постигла та же участь. После чего заложнику отрубили ноги. Кровоточащий обрубок бросили спиной на пень. Капитан сжал зубы. Лица несчастного он не видел, но тот, скорее всего, потерял сознание. А возможно, и нет. Лучше, если вообще бы умер. Негр распахнул балахон, отсек заложнику мужское достоинство. Выверенным режущим ударом рассек живот, из которого вывалились кишки. И только после этого, что-то прокричав, поднял окровавленные руки вверх, опустил тесак на голову жертвы. Он не отрубил ее, а разрубил пополам.

Капитан почувствовал, что его тошнит. Но продолжал смотреть на экран. Нового больше ничего не увидел. С остальными бешеный негр поступил так же, как и с первым казненным. После чего куски человеческих тел подвезли к загону, где метались львы. Бросили им останки тех, кто еще недавно стоял у стены. Хищники с яростью набросились на человеческое мясо. Наверное, львов долгое время держали голодными. Запись кончилась. Капитан отключил видеомагнитофон, выключил телевизор. Дернул рукой. Сгоревшая до фильтра сигарета обожгла пальцы. Сергей тут же прикурил следующую сигарету.

В гостиную вошли начальники Акимова.

Данилевский спросил:

– Ну и как запись, капитан?

Сергей ответил:

– По нервам бьет. Слишком жестоко!

– Показная казнь! Впрочем, африканцы всегда отличались жестокостью. Если у них гражданская война, то это бойня, реки крови.

– И даже миротворцы не могут исправить ситуацию?

Генерал усмехнулся:

– А то ты не знаешь, что собой представляют миротворческие силы. Особенно контингенты американцев и англичан. И насколько ограничены их возможности. Я считаю, вообще вся эта идея миротворчества – чушь полнейшая.

– Да, да! Обстановка в этом Тургузе, видимо, еще та.

Данилевский согласился:

– Сложная обстановка. Поэтому должны вмешаться мы. Теперь ты понял, насколько важно лишить проамерикански настроенного президента Лертомо его главного оружия – полковника Геммото!

Сергей кивнул:

– Я это хорошо понял. Один вопрос.

– Спрашивай!

– Что за негр выступал в качестве палача? По нему есть информация?

– Смотрю, ты завелся. Но этот негр тебя не касается.

– И все же?

– Хорошо. Казнил наших соотечественников заместитель Геммото, майор Жак Мукар, официально выведенный из штаба дивизии. Полковник специально это сделал. Одновременно скомплектовав отдельное карательное подразделение под командованием Мукара. Но подразделение, не входящее в силы, поддерживающие президента. Проще говоря, Геммото сколотил хорошо подготовленную банду, дабы использовать ее в своих целях. Но, повторяю, Мукар тебя никак не касается!

– Даже если во время подготовки или проведения акции против Геммото возникнет возможность ликвидировать палача?

Генерал погладил подбородок, к вечеру покрывшийся густой щетиной:

– Ну, разве что Мукар во время отработки полковника окажется рядом с ним, что вполне вероятно. Тогда ничего не буду иметь против, чтобы ты завалил и его. Отдельный же поиск майора категорически запрещаю.

– Понятно!

Данилевский присел в кресло, Ромашин устроился на диване.

Генерал поднял свой кейс на колени, выложил на столик заграничный паспорт, пачку стодолларовых купюр, конверт:

– Ну а теперь поговорим о задании конкретно. Итак, убыв из Москвы в 0.20 рейсом Москва – Антил, ты в пять с копейками по местному времени завтра, в среду, 24 августа, прибываешь в аэропорт столицы Африканской республики. Проходишь досмотр и выходишь к табло расписания рейсов. Там к тебе подойдет человек Ронго, Лусьен Ломе. Его легко узнать по шраму на правой щеке. Но он назовет твое имя и спросит – не идет ли в Москве дождь? Ответишь – нет, у нас прекрасная погода! После чего Ломе проведет тебя к стоянке, где будет находиться его автомобиль. Он же обеспечит твою доставку на восток Тургуза, в секретную резиденцию Лиума Ронго. Не исключено, что и в дальнейшем этот Лусьен будет осуществлять обеспечение акции, подробности которой обговоришь лично с Ронго!

Капитан спросил:

– С нашей резидентурой в контакт вступать?

Данилевский воскликнул:

– Ни в коем случае. Задание особой секретности. О ней здесь в Службе могут знать только я, Ромашин и ты! Больше никто!

– Даже ваш помощник Цакура?

– Он в первую очередь!

– Ясно!

Генерал указал на паспорт:

– Документ выписан на Аксенова Александра Сергеевича, в конверте – легенда цели твоего пребывания в Африканской республике. Деньги – 10 тысяч долларов. Так сказать, обещанный финансовый резерв. Используй его по своему усмотрению. За него по возвращении с тебя никто отчета не спросит. Какие будут вопросы, капитан?

Акимов, а с этой минуты Аксенов, пожал плечами:

– Да никаких! В принципе, все ясно! Единственно, поймите меня правильно, хочу предупредить. Не вздумайте попытаться устранить меня после выполнения задания.

Данилевский довольно умело изобразил негодование:

– Как ты можешь даже думать о подобном? Когда мы не то что убирали своих агентов, а даже подставляли их под риск гибели? Ты обидел меня, капитан!

– Извините! Наверное, я сказал глупость!

– Глупость?! Ты открыто оскорбил меня, человека, тридцать с лишним лет отдавшего борьбе со всякой нечистью. Не ожидал такого от тебя, Акимов, не ожидал!

– Я же извинился, Григорий Васильевич!

Данилевский махнул рукой:

– Ладно! В принципе, понять тебя можно. Скорей всего, я бы тоже на твоем месте подстраховался. Пусть всего лишь предупреждением. Проехали. Так! Я убываю в офис. В аэропорт тебя отвезет Ромашин.

Полковник козырнул:

– Есть, товарищ генерал!

Генерал добавил:

– Он же обеспечит беспрепятственную твою посадку в аэробус. А дальше… да поможет тебе бог, Сергей!

– Спасибо!

Данилевский пожал руку капитана, пошел к выходу. В прихожей посмотрел на часы, перевел взгляд на полковника:

– Можешь вызывать автомобиль, Эдуард Николаевич! Удачи всем и до встречи!

Генерал покинул квартиру капитана и направился в новый особняк, расположенный недалеко от Москвы, к своей молодой, длинноногой и сексапильной жене.

Полковник же взглянул на Сергея:

– Готовься к отъезду, пока я вызову машину и она подойдет к дому.

– И сколько у меня времени?

– А ты на часы погляди! В 21.05 мы должны выехать в аэропорт!

Сергей кивнул головой.

– Что ж, пятнадцать минут у меня есть. Этого хватит!

– Не забудь, что летишь в Африку, а там сейчас жарко!

Капитан усмехнулся:

– Да что вы, Эдуард Николаевич? А я думал, там зима.

И пошел в гостиную.

Полковник проговорил вслед, так, чтобы Сергей ничего не услышал:

– Шуткуешь, Акимов? Давай, шуткуй! Сейчас тебе это можно. Перед смертью можно! Жаль, не увижу, как ты шутковать будешь, оказавшись в руках дикарей Ронго после выполнения задания. Те просто так белого не пристрелят. Хотя черт их, обезьян, знает, может, и пристрелят, что ничего не меняет.

Полковник прошел на кухню.

У него тоже было время сварить еще одну порцию настоящего кофе. Капитан знал толк в напитках. Впрочем, держал и суррогатный растворимый кофе.

В это же время в своей квартире агент Данилевского Рустам готовился к приему двух мулаток, заказанных им на ночь в подпольном борделе, занимающемся поставкой только постоянным клиентам экзотических девочек: негритянок, латинос, в основном кубинок, мулаток. Рустам просто обожал чередовать бледных блондинок со жгучими брюнетками. Особенно ему нравились мулатки из Южной Америки или Африки. Яростные до секса, неутомимые и бесстыдные в своих диких фантазиях. Агент, подготовив постель в спальне, занялся сервировкой столика-каталки. Он не ждал звонка. Но тот прозвучал. На сотовом телефоне, ровно в 21.00, за час до прибытия сутенера с мулатками.

Рустам чертыхнулся, взглянув на дисплей мобильника, определив того, кто вызывал агента:

– Черт бы тебя побрал, Цакура! Примазаться, сучонок, к кайфу захотел? Знает, что по вечерам здесь всегда бабы. Хочет шлюху, пусть снимает сам вместе с номером. Платить за такое удовольствие нечем?

Ответил, стараясь быть радушным:

– Саня? Еще раз привет! Я, как и обещал, постоянно на связи! Решил проверить, что ли?

– Да нет, ситуация иная. Короче, в 22.00 жди меня у себя на хате. И чтобы никаких посторонних лиц! Разговор предстоит серьезный!

– Но, майор, я уже…

Цакура перебил собеседника:

– Не продолжай! Знаю, что ты уже заказал себе на ночь проституток. Но сегодня тебе придется обойтись без них!

– В чем дело?

Майор повысил голос:

– Ты что, плохо соображаешь? Не понял смысла приказа? В 22.00 встреча без посторонних лиц у тебя дома! Это все!

Цакура отключил телефон:

– Отгулялся, Рустамчик!

Подумал: а не подстраховаться ли ему, майору, при ликвидации этого ублюдка? Рустам все же профессионал. Тем более сейчас раздражен. Станет ли пить коньяк с тем, кто обломал ему кайф глупой шуткой? Рустам может взбрыкнуть. Тогда придется стрелять. Но успеет ли Цакура выстрелить первым? Это вопрос. Да, надо подстраховаться.

Он вновь воспользовался мобильником:

– Кошкин?

– Я! Случилось что?

– Ты мне нужен! Ромашин в курсе и разрешил привлечь тебя к одной акции!

– Что, прямо сейчас?

– Да! В 21.45 встречаемся у магазина напротив дома Рустама! После чего я скажу, что тебе предстоит сделать. Понял меня?

– Понял! Выезжаю!

Цакура переключился на Ромашина:

– Товарищ полковник, это я!

– Узнал.

– Начинаю работу по Рустаму.

– Давай!

– Я решил подстраховаться и привлечь в качестве прикрытия, а при необходимости и поддержки капитана Кошкина.

– Это плохо.

Майор удивился:

– Почему?

– Плохо потому, что принятым решением ты показываешь, что сомневаешься в собственных силах. Но раз решил, значит, решил. Главное, чтобы задача была выполнена. И выполнена чисто! У тебя есть еще что ко мне?

– Никак нет!

– Работай!

Майор отключил телефон, забрал из шкафа перчатки, достал из сейфа пистолет с глушителем, вложил его в накладной карман широких холщовых брюк.

В 21.40 он припарковался возле магазина напротив дома, где жил агент Данилевского.

Через три минуты перед «Тойотой» остановилось такси. Из него вышел Кошкин. Пересел в машину майора, указал на часы:

– 21.43, не опоздал. Надеюсь, после акции ты подбросишь меня домой?

– Подброшу. Значит, так. Задача тихо ликвидировать Рустама. Она на мне, ты – страховка. Поступаем следующим образом.

Майор проинструктировал капитана.

Тот, внимательно выслушав помощника Данилевского, утвердительно кивнул головой:

– Я все понял!

– Это хорошо! Главное, провести акцию чисто и тихо, но здесь уж как получится. Крайне нежелательно, если поднимется шум.

– Это во многом зависит от тебя, майор!

Оборотни вышли из машины. Майор поставил «Тойоту» на сигнализацию и двинулся по тротуару с целью зайти во двор нужного дома с дальней стороны. Кошкин, выкурив сигарету, перешел улицу. Ему до подъезда Рустама идти было не более двух-трех минут.

Капитан видел, как в подъезд вошел майор. Осмотрелся. Ничего подозрительного. Какая-то старуха выгуливает собаку, в разбитой беседке кучковались трое парней и девушка. Анашу курят, передавая папиросу друг другу. Мужик у колодца моет машину. И никому ни до кого нет никакого дела. Это хорошо.

Кошкин проследовал за Цакурой.

Майор же поднялся на третий этаж. Позвонил. Дверь открылась.

Рустам недовольно проговорил:

– Входи! Разуваться не обязательно.

Цакура притворил за собой дверь, но так, чтобы она оставалась открытой для Кошкина. Замок не защелкнулся. Рустам на это не обратил никакого внимания, двинувшись в гостиную.

Туда же вошел и майор. Усмехнувшись, спросил:

– Обломал я тебе кайф?

Рустам буркнул:

– Чего теперь об этом? Давай о деле.

– А никакого дела нет!

Хозяин квартиры уставился на майора:

– Как это нет?

Цакура рассмеялся:

– Вот так, нет, и все!

Он достал из-за пазухи бутылку коньяка:

– Надоела служба, решил расслабиться. А с кем? Прикинул, кроме тебя и не с кем!

– И из-за этого я отменил заказ на шлюх? Да не пошел бы ты со своим коньяком?

– Ну зачем так грубо, Рустам? Посидим немного, выпьем, поговорим о тех же бабах, а потом вызовешь шлюшек. И для себя, и для меня!

– У меня нет слов, майор!

– Они и не нужны. Доставай бокалы!

Рустам облегченно вздохнул. Он ждал задания, которое отняло бы ночь, а возможно, и большее время. А оказалось, Цакура решил только выпить да бабу поиметь, зная, что Рустам может обеспечить его шлюхой.

– Ладно! Пьем и вызываем матрешек. Но тебе, майор, придется ехать с девочкой на съемную квартиру. Здесь групповуху я устраивать не намерен.

– На съемную хату? Чтобы засветиться?

– Хата надежная. Конфиденциальность встречи я гарантирую. Тебя и отвезут туда, и обеспечат всем, что пожелаешь, и утром доставят, куда скажешь. Если сам не будешь болтать, никто не узнает, где провел эту ночь.

– А у тебя, значит, для меня места нет?

– Извини! Нет.

– Ну ладно, давай бокалы! Уговорил. Но предупреждаю: засветишь меня, пожалеешь. Ой, как пожалеешь! Ты знаешь, я подлянок не прощаю!

– Все будет о’кей!

– Ну-ну!

Пока Рустам доставал бокалы, майор свинтил крышку пузатой бутылки. Достал из кармана рубашки таблетку. Что не укрылось от глаз агента, следившего за гостем через зеркало бара. Рустам понял, какова истинная цель визита к нему помощника господина Данилевского. Генерал решил убрать агента. Почему? Что сделал такого Рустам, чтобы его ликвидировать? Неужели причина в той встрече африканского курьера? Он стал свидетелем передачи Цакуре посылки из Тургуза. Но не знал же, что в футляре? Или одно то, что он присутствовал при передаче посылки, представляет опасность для генерала? Как бы то ни было, его решили убрать. Но каков этот Цакура? Что ж, господа, не удастся вам задуманный трюк.

Рустам выставил на столик бокалы:

– Я сигары в спальне возьму. Предпочитаю коньяк с хорошей «Гаваной»!

Это было на руку майору:

– Конечно, конечно! Ты здесь хозяин, делай что хочешь.

Рустам вышел из гостиной.

Цакура разлил коньяк по бокалам. В один, что отодвинул к креслу Рустама, бросил таблетку, которая мгновенно растворилась в темной жидкости. Подумал: «Ну вот, остался пустяк – выпить с агентом, покурить, дождаться, пока тот схватится за сердце, и… можно уходить». В принципе, он обошелся бы и без Кошкина. Но страховка лишней не бывает. Этот Кошкин наверняка сидит на подоконнике в подъезде и ждет вызова майора.

Цакура ошибался. Капитан вошел в квартиру, воспользовавшись открытой дверью, и замер в прихожей, слышал диалог майора с Рустамом. Его пистолет был приведен в готовность к бесшумной стрельбе.

Рустам же, действительно достав из спальной тумбочки пару сигар и пистолет «ПМ», который положил в карман домашнего халата, вернулся в гостиную. Присел напротив майора. Предложил и ему сигару:

– Попробуй! Не пожалеешь. Только затяжку глубокую не делай. Немного дыма, глоток коньяка. Сочетание изумительное.

Майор отказался:

– Нет, Рустам, я привык к сигаретам. Ну что, давай по первой, за встречу? Кажется, мы с тобой еще никогда не сидели вот так вдвоем?

– Все когда-нибудь имеет начало.

И неожиданно предложил:

– А может, господин хороший, поменяемся бокалами?

Цакура оторопел:

– Что? Не понял?

– Все ты, мразь, понял! Что за таблетку бросил в мой бокал? Усыпляющую или сразу сердечную? Ты дурак, майор, осел. Кто же так грубо работает? Хотя это не важно! Важно другое: чей приказ ты выполняешь? Ромашина или самого Данилевского? Или, что маловероятно, я тебе лично дорогу перешел? Ну? Отвечай!

Майор попытался изобразить удивление:

– Ты что, Рустам?

И выхватил из широких штанин пистолет с глушителем. Но только выхватил. Применить его не успел, так как увидел направленный на лоб ствол оружия Рустама:

– Не дергайся, скот! Пушку на стол и ко мне легким толчком!

Майор вынужден был подчиниться, проклиная себя за допущенную оплошность. И за то, что не может никак предупредить Кошкина. Цакура проиграл, недооценил Рустама. Теперь черный убьет его. А затем и Кошкина. Но до того дела нет, о себе бы подумать. Вот только бесполезно это.

Рустам повторил вопрос:

– Кто послал тебя убить меня? Данилевский?

Цакура процедил:

– Какая разница? Тебя приговорили, а значит, ты умрешь!

– Возможно! Но сначала сдохнешь ты!

Цакура спросил:

– Договориться не сможем?

– О чем?

– Мы едем ко мне. До этого я докладываю Ромашину, что с тобой вопрос решен. Проверять результаты акции полковник не станет. Дома я дам тебе двести штук баксов. И ты уходишь куда хочешь. Времени скрыться у тебя будет достаточно.

Рустам усмехнулся:

– А как же ты утром перед Данилевским оправдаешься?

– Просто! Скажу, сделал, как было приказано, часть коньяка из твоего бокала отольем в унитаз. Доложу, что ты выпил убойную дозу. Остаток пойла возьмут на экспертизу. Понятно, что обнаружат яд. А вот почему ты не умер и исчез, это уже не мое дело. Пусть Данилевский ломает голову, отчего ты оказался таким живучим. А насчет того, что времени у тебя на отход из Москвы будет достаточно, по-моему, ясно и без объяснений. До проверки утром твоей хаты мне нет никакого резона доложить правду. Чтобы вместо тебя на тот свет отправили меня?

– Что ж! Логично! Но мы поступим по-другому!

Цакура спросил:

– Как?

– Я убью тебя здесь, твои двести тысяч мне не нужны, слава Аллаху, заработал больше твоего. И уйти отсюда успею. Даже поговорю на прощание с генералом. Кое от кого передам ему привет, что отобьет у него охоту преследовать меня! Как тебе такой вариант?

Майор, поняв, что Рустам не шутит и не блефует, побледнев, проговорил:

– Рустам! Ты же знаешь, я лишь выполнял приказ. Не убивай! Забирай, что надо, говори Данилевскому что хочешь и уходи. Я тоже после тебя скроюсь. Мы оба жертвы Данилевского, Рустам. Сегодня он приказал убрать тебя, завтра прикажет убрать меня. И ничего не поделаешь! Не убивай, а? Рустам! Прошу!

– Вот как ты запел, ублюдок? Значит, и ты жертва, а не палач? Может, скажешь, не хотел убивать меня?

– Клянусь честью, мне и в голову не приходила такая мысль. Это все Данилевский! Ну что, Рустам?

Агент взглянул на Цакуру безжалостным взглядом своих черных глаз:

– Ты покойник, майор!

Он поднял пистолет Цакуры, оборудованный глушителем. Но хлопок раздался от двери в гостиную. Пуля, выпущенная из пистолета Кошкина, вонзилась в переносицу Рустама, мгновенно убив агента.

Тот, забрызгав стол кровью, рухнул на пол и задергался в предсмертных судорогах.

Цакура обернулся:

– Кошкин! Ты!

И откинулся на сиденье кресла.

Капитан подошел к нему:

– Да! Это я, майор! И ты теперь обязан мне жизнью!

– Конечно, Саша, никогда не забуду этого.

– А как насчет того, что ты легко сдал агенту Данилевского и Ромашина?

– Что ты имеешь в виду?

– То, что если начальство узнает о твоем поведении и как легко ты сдал его после провала акции, оно вряд ли никак не среагирует на это! Тебя уберут, как Рустама.

Цакура вновь побледнел, поняв, что тот, кто его спас, загнал его уже в свой капкан. Черт бы все побрал. Не Служба, а гадюшник какой-то.

– Но ты ведь не сдашь меня Данилевскому, Саня?

– Почему нет? Мне надоело бегать в шестерках начальства. Да и майора давно пора получить. Но конечно, я могу представить произошедшее и в другом, выгодном для тебя виде. Скажем, Рустам в поздней встрече заподозрил неладное. Он отказался пить коньяк.

Капитан указал на столик:

– Что соответствует действительности. А вместо этого выхватил ствол и взял на прицел тебя, допытываясь об истинной цели твоего прибытия. Приказав вывернуть карманы. Тут таблетка и выпала. Рустам все понял, и в дело уже вступил я как твое прикрытие. В результате Рустам убит. Задача, пусть и не так, как планировалась, выполнена. И без шума. Выстрелов соседи услышать не могли. Наш приход тоже никто не видел. Уйдем так же тихо. Вот только ствол свой заберешь и протрешь перед тем, как засунуть в штаны. Получается, у тебя, Цакура, небольшой выбор. Либо спалиться, либо заплатить. Я что-то слышал о двухстах тысячах долларов? Мне этой суммы вполне хватит. За молчание.

Майор покачал головой:

– Вот, значит, ты как?

– Да, майор, так! И никак иначе. Что выбираешь?

– Естественно, оплату.

– Прекрасно! Тогда валим отсюда и едем к тебе?

– Едем. Ствол только заберу!

Капитан остановил Цакуру:

– Погоди! Я подам тебе его, а то забудешь протереть, а Данилевский вдруг решит проверить его и обнаружит на оружии своего помощника пальчики убитого мной Рустама, что наверняка вызовет массу ненужных вопросов.

Кошкин обошел столик, поднял упавший на ковер пистолет Цакуры, протер его полой халата Рустама, извлек обойму, проверил, нет ли патрона в патроннике. Бросил разряженный пистолет майору.

– Магазин получишь после передачи денег. А теперь на выход. Тем же порядком, что и пришли сюда.