Текст книги "Багровый переворот"

– Тебе придется выслушать, Демитр, потому что кое-что случилось. – Николу слова друга не задели. – Прошу тебя, дай мне пятнадцать минут. Я расскажу, как оказался вовлечен в работу радиостанции и о тех людях, с которыми работаю. Пятнадцать минут, после чего ты сможешь высказать мне все, что думаешь обо мне и о моих убеждениях.

Демитр с минуту молча смотрел в глаза Николы. Что-то в них изменилось, что-то важное происходило с другом, Демитр это почувствовал и не смог отказать в просьбе товарищу.

– Пятнадцать минут, – повторил он слова Николы.

– Спасибо. – Никола облегченно выдохнул. – Иван, поможешь мне? По части красноречия у тебя способностей больше.

Иван поставил стул напротив стула Демитра, собрался с мыслями и начал излагать.

После того как Иван перевез друзей в Кифисию, он с помощью дяди выправил им документы, по которым они считались подданными Греции. Благодаря связям все того же дяди Никола устроился на полиграфкомбинат наладчиком станков. Работа несложная, благодаря опыту работы в студенческие годы на текстильном производстве освоить азы наладки станков не составило труда.

Так прошло шесть месяцев, жизнь начала налаживаться, появились определенные привычки. Одной из таких привычек стало посещение кафе на площади Платанос. И вот однажды, когда Никола, допив традиционную чашку кофе, собрался уходить, к нему за столик подсел немолодой мужчина представительного вида. Никола напрягся, ожидая от незнакомца неприятностей. И не напрасно. Мужчина вдруг начал рассказывать Николе о его же жизни. Он знал такие подробности, о которых забыл сам Никола. О его детстве, юношеских годах, учебе в университете и даже деятельности в рядах партизанского отряда. Он знал о жизни Николы все, вплоть до деталей переезда в Грецию.

– Зачем вы все это мне рассказываете? – спросил Никола незнакомца.

– Вы нам нужны, Николас, – на греческий манер произнес имя Герасимова незнакомец.

– Кому вам?

– Людям, неравнодушным к страданиям народа. Мы хотим предоставить вам возможность бороться с несправедливостью и произволом, который творится в вашей родной стране. Вопрос в том, готовы ли вы вновь вступить в борьбу?

– Готов ли я? Разумеется, готов. – Таков был ответ Николы, и он предрешил его судьбу на многие годы вперед.

Позже он узнал, что на территории Греции существует тайная организация, которая объединяет между собой разрозненные группы эмигрантов из Болгарии, чтобы готовить их к диверсионной работе на территории страны, вынужденной подчиняться коммунистическому произволу, творимому новоиспеченными властителями. Во главе организации стоял Георги Михов Димитров, видный болгарский политический деятель, задолго до свержения монархии возглавлявший оппозиционную монархическому строю группу. В 1941 году он стал организатором акции, которая призывала остановить подготовку присоединения Болгарии к Тройственному пакту, созданному Германией, Японией и Италией. Несмотря на то что акция была громкой, это не помешало правительству страны сделать свое черное дело, и Димитрову пришлось бежать из страны. Именно тогда, в эмиграции, он основал эмигрантский Болгарский национальный комитет и первую радиостанцию под лозунгом «Свободная и независимая Болгария».

По большей части благодаря этому факту Никола с радостью вступил в ряды национального комитета. Георги Михов Димитров был близок ему еще со студенческих времен, так как Никола учился в том же университете, в котором ранее проходил обучение и Димитров. В «Свободном университете политических и экономических наук» о Димитрове слагали легенды, с него брали пример, стараясь подражать его неподкупности и принципиальности. И пусть Никола сам ни разу не встречался с Димитровым, ему было довольно того, что он помогает вершить историю великому человеку.

Два года Никола готовил листовки для своих новых соратников. Тайно, по ночам, печатая их на списанном за ненадобностью станке, установленном в подвале полиграфкомбината. Бумага, краска и другие расходные материалы, разумеется, добывались с комбината с помощью хитрости и обмана. Долго так продолжаться не могло, и в один прекрасный день Николу с комбината уволили, но это уже не имело особого значения. Станок незадолго до увольнения был благополучно переправлен в надежное место, а сам Никола занял освободившееся место на радиостанции, ведущей трансляции для Болгарского народа.

Известие о том, что трансляция идет из Афин, тогда как болгарский народ искренне считает, что передачи транслируются из пригорода Софии, смутило Николу лишь на короткое время. Так лучше для дела, вот все, что ему нужно знать, сказали его новые друзья с радиостанции, и он, поразмыслив на досуге, с этим заявлением согласился. Помимо работы на радиостанции он начал посещать специальные курсы, где такие же, как он, эмигранты проходили специальную подготовку для работы в глубоком тылу противника. Никола готовился к переброске в Болгарию.

Но подготовка затянулась на долгих пять лет. Он все ждал, изучал тонкости работы с различными видами раций и радиостанций, учил шифры и коды, овладевал навыками передачи шифровок, учился устанавливать контакты с засекреченными агентами. Занимался всем вышеперечисленным с упорством, которому позавидовал бы любой шпион. Но всякий раз, когда он заговаривал о том, что готов к переброске в Болгарию, его кандидатуру отклоняли. В конце концов, он не выдержал и потребовал встречи с главным. Потребовал, не рассчитывая на положительный ответ, но вышло иначе. Спустя два дня после ультиматума, когда Никола возвращался с радиостанции домой, к нему подошел мужчина из кафе, тот самый, который семь с половиной лет назад изменил всю его жизнь.

– Вы хотели поговорить, – просто сказал он. – Я слушаю.

– Вы – главный? – Вопрос Николы прозвучал глупо, но мужчина не улыбнулся.

– Я тот, кто может ответить на все ваши вопросы, – ответил он и повторил: – Я слушаю.

– Почему меня не отправляют в Болгарию? Чем я хуже других агентов? Я тружусь по двадцать часов в сутки, чтобы вникнуть во все тонкости шпионского дела. Я знаю Софию, Пловдив и многие другие болгарские города лучше, чем кто-либо другой. Я готов пожертвовать своей жизнью на благо своего народа! Так почему меня держат в запасных? – На последней фразе голос Николы сорвался, выдав его волнение.

– Потому что для вас у руководства есть особая миссия, а к ней вы пока не готовы, – услышал он в ответ.

– Миссия? Какая еще миссия? Я вам не верю. – Николу понесло. – Вы говорите так, чтобы отвязаться от меня.

– У вас сдали нервы. – Голос собеседника стал жестче. – Возьмите себя в руки, иначе я вынужден буду передать наверх, что как кандидат вы нестабильны и не справитесь с задачей, которая для вас определена.

– Простите, я уже в порядке. – Что-то в словах мужчины заставило Николу поверить в то, что он действительно важен для организации, а все его прежние сомнения действительно лишь плод усталости. – Прошу вас, скажите, в чем заключается моя задача?

– Эту задачу под силу выполнить только группе людей. Особой группе, – помедлив, начал собеседник. – Для того чтобы вашу кандидатуру одобрили наверху, вы должны кое-что сделать.

– Скажите что, я все сделаю! – произнес Никола.

– Ваши друзья, Иван и Демитр, они должны согласиться в нужный момент отправиться в Болгарию вместе с вами и там выполнить все, что вам прикажут. – Ответ прозвучал обыденно, но на Николу он произвел сильное впечатление.

– Мои друзья? Но почему? Ни Иван, ни Демитр не готовились к переброске. Они вообще не имеют отношения к нашему движению, – растерянно произнес Никола.

– Вы должны приобщить их к движению, – отрезал мужчина. – Даю вам месяц срока. И вот еще что: больше никаких контактов с людьми из Национального комитета и с радиостанции. Теперь вы сами по себе.

– А если у меня не выйдет? Если они не согласятся? – Мужчина собирался уйти, и Николу вдруг охватило отчаяние.

– Сделайте так, чтобы согласились, – спокойно ответил мужчина.

– Как вы узнаете о результате моей работы с Иваном и Демитром, если мне нельзя приходить на радиостанцию и на встречи группы?

– Я вас найду. – Мужчина развернулся и, не прощаясь, ушел.

А Никола остался стоять посреди улицы, пытаясь осмыслить недавний разговор и выдвинутый ему ультиматум. Спустя два часа он вернулся домой и начал воплощать в жизнь требование членов группы. С Иваном проблем не возникло. Он и раньше догадывался, что работа Николы не так проста, как тот показывает. Да и вернуться в Болгарию, пусть даже нелегально, ему казалось хорошей идеей. В Греции он засиделся, заскучал без дела, поэтому новость от Николы воспринял как приключение, в котором он не прочь поучаствовать.

С Демитром оказалось сложнее. Все попытки Николы завести разговор о судьбе болгарского народа тот пресекал на корню. За месяц, отведенный Николе, в вопросе вербовки Демитра он не продвинулся ни на шаг. Демитр не желал слышать о подполье, о попытках восстановить независимость болгарского народа, он вообще не желал слышать о Болгарии. Никола совсем отчаялся, когда вновь появился связной от Болгарского национального комитета. Пришлось признаться, что с вербовкой Демитра произошла накладка. Связной нахмурился и велел ждать, после чего пропал на долгих пять месяцев.

За это время Никола успел много чего передумать. Нарушив запрет, он даже ходил на радиостанцию, единственное место, через которое он мог связаться с подпольем. Но все напрасно. Дверь, которая раньше открывалась для него без вопросов, оказалась заперта. Кодовый замок сменили, а все попытки подкараулить тех, кто приходит на радиостанцию и уходит с нее, ни к чему не привели. Никола сделал вывод, что радиостанцию переместили в другое место. И сделали это из-за него. Ему не доверяли, что являлось для него проблемой номер один.

А потом связной вдруг появился. Пришел в кафе, подсел за столик Николы и сообщил, что тот может возобновить работу на радиостанции. На вопрос Николы, будет ли для него задание в Болгарии, связной заявил, что этот вопрос прорабатывается, но ему нужно продолжать вести беседы с Демитром, чтобы тот был готов примкнуть к движению в тот момент, когда наступит время. На этот раз сроков связной не устанавливал, только сказал, что больше видеться им нельзя. Слишком опасно.

– Как я узнаю, что пришло время? – задал вопрос Никола.

– Вам придет сообщение, – коротко ответил связной и ушел.

И вот, чуть больше двух месяцев назад, Никола получил первое послание. Небольшой картонный прямоугольник, который он нашел в коробке из-под обуви. У Демитра прохудились ботинки, но он наотрез отказывался менять их, поэтому Никола сам пошел в небольшой обувной магазин, расположенный в центре города, чтобы купить другу обувь. Магазин он выбрал наугад, и то, что в коробке с ботинками оказалось тайное послание, было вдвойне удивительно. Никола сделал вывод, что за ним наблюдают. В послании был указан адрес и дата встречи.

В назначенный час Никола пришел по указанному адресу. Там его ждал незнакомец. Он заявил, что время Николы подходит, и задание он может получить со дня на день. «Будьте готовы и подготовьте остальных. Надеюсь, с Демитром проблем не будет? В противном случае…» – связной не договорил, и Никола, сам того не желая, заявил, что Демитр дал согласие. Связной удовлетворенно кивнул и объявил, что в таком случае может уже сейчас изложить суть задания. Инструктаж длился больше часа, и чем дольше говорил связной, тем явственнее Никола понимал, что убедить друга встать на сторону подпольщиков будет практически невозможно…

Иван закончил повествование, которое заняло куда больше времени, чем отведенные пятнадцать минут, опустив лишь те части, где речь шла о Демитре. Демитр ни разу его не перебил. Он слушал внимательно, даже заинтересованно. У Ивана и Николы затеплилась надежда, что Демитр все-таки даст согласие участвовать в операции. «Все утрясется, все наладится, – думал Никола, глядя на друга. – Если только не называть имен, операция пройдет гладко. Но как не называть? Ведь как только мы попадем в Болгарию, все раскроется. Там мы уже не сможем скрыть правду от Демитра. Он – ключевое звено в готовящейся операции».

– Чего добивается «Свободная независимая Болгария»? – Это были первые слова, которые Демитр произнес после речи Ивана.

– Прекращения произвола правительства, репрессий и убийств. Стабильности экономического положения для рабочих и крестьян. Всего того, за что боролись профсоюзы и забастовщики в 1953-м.

– И вы полагаете, что ваши слова должны убедить меня согласиться на эту авантюру? Зачем я вам вообще нужен?

– Демитр, ты всегда выступал на стороне угнетенных. Ты вдохновлял нас с Иваном тогда, когда мы были в партизанском отряде. В последние годы ты потерялся, ушел в себя. Думаю, пришло время встряхнуться, – Никола внимательно следил за реакцией друга.

– Тут ты, пожалуй, прав. Мы все засиделись в теплой, уютной Греции, забыв о том, что где-то страдают люди, – задумчиво произнес Демитр. – Быть может, я действительно слишком долго живу со своим горем, не думая о том, что из-за моего бездействия другие люди переживают то же горе, что и я.

– Конечно, ты прав! – Никола подался вперед. – Подумай о том, скольким людям ты сможешь помочь.

– Это будет хорошей памятью о Станке. – За последние десять лет Демитр впервые произнес имя жены.

– Именно поэтому мы и хотели, чтобы ты был с нами. – Хоть в душе Никола и ликовал, слова его звучали сдержанно.

– В чем заключается суть задания?

– Задание не сложное, но архиважное по своей сути. От него зависит успех ключевой операции, – воодушевленно начал Никола.

– Давай без воды, – потребовал Демитр. – Я хочу понять, стоит ли вообще ввязываться в ваши дела.

– Некая организация, которая работает на территории Болгарии, готова совершить переворот и взять власть в свои руки, – чуть помедлив, начал Никола. – Это на руку тем, кто возглавляет объединение «Свободной независимой Болгарии» здесь, за границей. Они хотят воспользоваться ситуацией. Если представить схему упрощенно, получается следующее: болгарские заговорщики свергают прежнюю власть, но до того, как они вступят в свои права, организация из эмиграции совершит второй переворот и свергнет еще не вступившее в силу правительство, заняв все ключевые посты.

– Переворот внутри переворота? Умно, – вынужден был признать Демитр. – И какая же роль отводится нам?

– Мы должны внедриться в самое сердце болгарской организации, готовящей переворот. Наша задача – передавать всю доступную информацию о ходе подготовки переворота, а когда наступит время, быть готовыми физически устранить глав болгарской организации. Таким образом, мы расчистим путь правительству, сформированному объединением «Свободная независимая Болгария».

– Другими словами, мы должны будем притворяться друзьями перед теми, кого впоследствии должны будем убить, – подытожил Демитр.

– Твои слова звучат нелицеприятно, но это война, Демитр, а на войне все средства хороши, – в разговор вступил молчавший до этого момента Иван. – Проводимая операция – единственная возможность покончить с произволом существующей власти и вернуться на родину. На свободную Родину.

– Почему вы решили, что у нас получится войти в доверие к главам заговорщиков? Мы столько лет прожили за границей, кто поверит нам после столь долгого отсутствия? – Демитр подошел к самому щекотливому моменту разговора.

– Потому что эти люди знают нас, – ответил Никола. – Именно поэтому выбор остановился на нашей тройке.

– И кто же стоит у руля грядущего переворота? – задал новый вопрос Демитр.

– Я скажу, только обещай выслушать спокойно. – Никола осторожно подбирал слова. – Прошу, не ориентируйся на первую реакцию. Прежде чем рубить сплеча, обещай обдумать мои слова.

– Начало звучит не слишком оптимистично. – Демитр усмехнулся. – Вижу, ты обдумывал эту часть разговора не один день.

– И даже не один год. – Никола в знак согласия кивнул.

– Хочешь сказать, то, что я сейчас услышу, мне не понравится?

– Боюсь, что да.

– Тогда не тяни. Говори, и покончим с этим делом.

Никола бросил быстрый взгляд на Ивана, тот кивнул, и Никола произнес имена. Услышав лишь первое из имен, Демитр пошатнулся, как от удара, затем в его глазах полыхнул гнев.

– Ты! – выдохнул он. – Как можешь ты предлагать мне такое???

– Успокойся, Демитр. – Никола попытался утихомирить друга. – Дело обстоит не так ужасно, как может показаться на первый взгляд.

– Не так ужасно? Не так ужасно? Да тебе морду набить за это мало. – Демитр бросился на друга.

Никола застыл на месте, Иван сориентировался быстрее. Одним движением он переместился в центр комнаты и встал между Демитром и Николой. Демитр оттолкнул Ивана, тот ухватился за рукава Демитра и резко дернул вниз. Это движение заставило Демитра перевести взгляд на Ивана.

– Остынь, Демитр. Дай Николе договорить.

– Ты что, не слышал, что он мне предлагает? Пойти к тому, кто виновен в смерти моей Станки! Улыбаться ему, клясться в верности, выполнять для него поручения. И это вместо того чтобы уничтожить его, уничтожить их всех. Тех, кто стоял у власти в то время, когда пытали мою жену, мою возлюбленную Станку. Ты видел, что они с ней сделали?

– Это не совсем так, Демитр, и ты это знаешь. Не они командовали расстрелом, их вообще не было в то время в Пловдиве.

– Плевать! У них в руках была власть, и они не захотели помочь мне, помочь Станке, разве нет?

– И снова ты передергиваешь. Один из них не захотел, потому что поддался старым разногласиям. Ты знаешь, он всегда тебя недолюбливал и не доверял тебе. Зачем ворошить прошлое, Демитр. Возможно, тебе совсем не придется с ним контактировать.

– Ты спрашиваешь, зачем ворошить прошлое? – Демитр еле сдерживался, чтобы не наброситься на товарища. – Они держали ее в камере без еды и воды, они пытали ее, избивали, душили. Замучили ее до смерти и только потому, что она оказалась не в том месте и не в то время! Она даже не была участником забастовки, она пошла достать лекарства для меня. Они пытали ее, желая получить имена тех, кто управляет забастовщиками, а она не могла дать им то, что они хотели. Станка попросту не знала имен организаторов забастовки. Думаешь, ей поверили? Думаешь, им было дело до ее страданий? И после того, что произошло, он предлагает мне свести дружбу с мучителями моей Станки? Да как он может? Кто дал ему такое право?

– Кто дал право? Ты дал, Демитр. Вспомни клятву! – как мантру произнес Иван. – Вместе до конца! Помнишь? Где бы ты был сейчас, если бы не Никола? Вспомни, кто свел тебя со Станкой, кто был шафером на твоей свадьбе. Вспомни, кто был с тобой в самый горький момент твоей жизни? Кто хоронил твою возлюбленную?

– Хоронил? У Станки не было похорон, ее закопали чужие люди, как бродячую собаку, как мешок с мусором! – Демитр вдруг осел на пол и зарыдал. – Моя Станка, что они сделали с тобой!

Иван опустился рядом с другом, обнял его за плечи и начал говорить. Медленно, монотонно, но звук его голоса странным образом успокаивал Демитра.

– Я знаю, Демитр, как тебе больно. То, что они сделали со Станкой, бесчеловечно, чудовищно. И Никола знает это как никто другой. Потому он и предлагает тебе отомстить! Пусть не так, как ты хотел, но эта месть будет не просто проявлением жестокости. Она будет во имя свободы тех людей, у которых, как и у тебя, существующая власть забрала родных. Разве это не справедливо?

– Хорошо, я согласен. Пусть ваши друзья готовят нас к переброске, – спустя некоторое время произнес Демитр. – Я сделаю все, что они скажут.

Иван поднял глаза на Николу. Тот стоял, опершись о стену. Он слышал ответ Демитра, но в тот момент согласие друга радости ему не принесло.

Глава 3

США, Вашингтон, центральный штаб Директората планирования (бывшего Управления политической координации), октябрь 1964 года

«Управление особых проектов» было создано в качестве спецотдела ЦРУ при правлении президента Гарри Трумэна в соответствии с Директивой 10/2. Совет национальной безопасности счел необходимым создание подразделения, которое отвечало бы за специальные, особо секретные операции за пределами США. Организация начала работать первого сентября 1948 года, но для конспирации название изменили на «Управление политической координации» (ОРС). Руководителем был назначен один из основателей Центрального разведывательного управления США, Фрэнк Виснер.

За время своего существования организация-правопреемник OSS (Управление стратегических служб) много раз меняла название, переходила в подчинение из одного ведомства в другое: Группа специальных процедур, Управление специальных операций, Управление политической координации, Директорат планирования, но какое бы имя она ни носила, кому бы ни подчинялась, директору ЦРУ или Государственному департаменту США во главе с госсекретарем, цели ее не менялись никогда. Целью организации, старательно замаскированной под политическое планирование, являлась подготовка тайных операций против «враждебных иностранных государств».

В секретном уставе ОРС перечисленные обязанности члена организации звучали следующим образом: «Пропаганда, экономические войны, саботаж, антисаботаж, разрушение и вывоз объектов, подрывная деятельность против враждебных государств, включая помощь подпольным группам сопротивления, партизанам и эмигрантским группам, а также поддержка антикоммунистических элементов в притесняемых странах свободного мира». Ни больше ни меньше Управление специальных операций претендовало на роль миротворцев. По крайней мере, в глазах мировой общественности, если бы той было позволено получить сведения о секретных операциях ОРС.

Отношения между Соединенными Штатами и Болгарией носили оттенок напряженности с момента ее присоединения к Берлинскому пакту. Это само по себе было не то, чего ждали от болгарского монарха американские политики. Объявление Болгарией войны США тоже не улучшило внешнеполитических отношений между странами, но стойкое нежелание правительства Болгарии подчиняться требованиям правительства СССР в вопросах разрыва отношений с Германией вселяло надежду, что в конечном итоге болгарское правительство начнет искать помощи у Америки, тем более что в 1943 году, после поражения немцев под Сталинградом, царь Борис[2]2
  Борис III (30 января 1894—28 августа 1943) – царь Болгарии с 1918 по 1943 год из Саксен-Кобург-Готской династии.


[Закрыть] уже делал попытки наладить контакт с англо-американскими кругами.

Надежды на выбор Болгарией правильного курса (в американском понимании) рухнули в тот момент, когда до американского правительства дошло сообщение о том, что коммунистическая оппозиция Болгарии совершила переворот против существующего строя. С данного момента коммунистическая Болгария автоматически вошла в число стран, враждебно настроенных против США. Тот факт, что в 1944 году совместно с представителями СССР и Великобритании представители от Соединенных Штатов подписали соглашение о перемирии с Болгарией, ничего не менял. Американское правительство лишь выжидало удобного случая, удачного стечения обстоятельств, чтобы прервать дипломатические отношения с неугодным правительством и получить формальный повод для оказания помощи антикоммунистическим подпольным группам сопротивления.

Такой повод представился в 1949 году, когда Болгария обвинила своего вице-премьера Трайчо Костова в заговоре против коммунистического режима и добавила к обвинениям имя посла США в Софии Дональда Хита. Весьма иронично то, что на роль объекта «политической чистки» был выбран именно Трайчо Костов. Убежденный сталинист, первый секретарь ЦК Болгарской коммунистической партии, организатор политических репрессий и гонений оппозиционеров, один из учредителей «Народного суда» (чрезвычайного трибунала, инструмента политического террора тех времен). Именно он, а никто другой, в январе сорок пятого при обсуждении на политбюро деятельности «Народного суда» требовал максимально частого применения смертной казни. Ее он и получил.

Судьба бывшего партийного деятеля не слишком волновала американское правительство, а вот тот факт, что болгарское правительство объявило посла США в Софии Дональда Хита персоной нон грата, связав его имя с именем «шпиона и изменника Родины» Костова, оставлять без внимания не собиралось. Не успели стихнуть пересуды после громкого показательного процесса над Костовым, как США разорвали дипломатические отношения с Болгарией, а директору Управления политической координации было дано указание составить план по свержению коммунистического режима в Болгарии.

В апреле 1950 года, через два месяца после решения Государственного департамента о прекращении двусторонних отношений Болгарии и США, после согласования с Государственным департаментом, Объединенным комитетом начальников штабов и руководством ЦРУ, директор Виснер утвердил Оперативный план по Болгарии. План имел четыре основных направления: политическое, паравоенное, психологическое и экономическое. По каждому из направлений велась определенная работа. Агенты Виснера наладили связь с «Организацией антикоммунистического движения сопротивления в Болгарии». Создав нелегальную радиостанцию и печать агитационных листов, специальные отделы начали разработку и реализацию психологической программы против правительства Болгарии. Наряду с этим ОРС занялось созданием независимой нелегальной сети агентов на территории Болгарии.

От идеи создания условий для ведения экономической войны пришлось отказаться уже летом 1953 года, после неудачной забастовки табачников, когда усилия ОРС потерпели полный провал. После переработки плана решено было основной упор сделать на психологические средства борьбы с коммунистическим режимом в Болгарии и на подготовку добровольцев для формирования болгарской национальной роты. Разумеется, под американским командованием.

В 1951 году в Афины была отправлена группа психологического воздействия под руководством Майкла Берка. В нее входили более пятидесяти офицеров, консультантов и агентов, вовлеченных в тайную операцию против Болгарии. Перед ними была поставлена цель: вербовка болгарских эмигрантов и их подготовка к нелегальному внедрению в страну для совершения диверсионно-подрывной и разведывательной деятельности. Так образовалась «Болгарская национальная добровольческая рота». Отбор кандидатов велся в Греции и Италии, упор делали на сторонников антикоммунистического движения Болгарии. Наиболее подходящих бойцов отправляли на секретную учебную базу ЦРУ в Рафенвере в Баварии. К октябрю 1952 года состав «Болгарской охранной компании» насчитывал двести человек. Группа была передана под командование американской армии и до получения конкретного задания была перебазирована в город Гермерсхайм в Германии. Тогда же компания была переименована в «Болгарскую трудовую компанию».

Таков был план директора Виснера, действовавший до сентября 1958 года, когда у Виснера произошел нервный срыв. Врачи диагностировали главе Директората планирования маниакально-депрессивный психоз и назначили в качестве лечения электросудорожную терапию.

Место Виснера занял Ричард Биссел, но его интересы простирались в иной от болгарского вопроса плоскости. Самолет-разведчик «У-2», вторжение на Кубу и уничтожение заклятого врага американского народа Фиделя Кастро – были его приоритетными задачами. Его заместителю, Ричарду Хелмсу болгарский вопрос тоже не казался перспективным, вот почему после ухода директора Виснера проблемы разработки и воплощения плана свержения коммунистического правительства Болгарии легли на плечи третьих лиц Директората планирования, Фрэнка Линдси, заместителя руководителя Отдела спецопераций, и специального агента Джеймса МакГаргера, работавшего под псевдонимом «Феликс».

За шесть лет совместной работы Линдси и МакГаргер провели не один десяток операций по внедрению нелегальных команд обученных агентов на территорию Болгарии. Они расширили зону отбора болгар-добровольцев в Афинах и Стамбуле, проводили агитационную работу в лагерях беженцев в греческих городах Лаврионе и Сиросе, причем при полной поддержке властей Греции и Турции. Тренировочные базы были перенесены из Западной Германии в Афины, где агенты проходили курс усиленной спецподготовки. Теперь агентами становились кадровые офицеры, бывшие легионеры и так называемые звенари, бывшие участники болгарской политической группы «Звено», члены которой считались организаторами трех политических переворотов в Болгарии.

Нелегальное внедрение агентов из Греции и Турции не всегда проходило гладко. Часть агентов арестовывали и приговаривали к расстрелу еще на этапе внедрения в политические и экономические круги болгарской правящей верхушки, часть возвращалась с провалом из-за отказа их контактов от сотрудничества, часть попросту исчезала бесследно. Однако части команд, переброшенных в Болгарию, удалось наладить каналы связи, организовать секретные квартиры для размещения агентов и подобрать «потенциальных местных агентов».

Несмотря на все усилия и старания заместителя руководителя Отдела спецопераций, ситуация по Болгарскому вопросу никак не желала сдвигаться с мертвой точки. Главы новоиспеченной Болгарской Народной Республики сменяли один другого, но все они оказывались так называемыми «красными правителями», лояльными коммунистической партии и Советскому Союзу. Каждый из них по-своему пытался увековечить свое имя в истории, ни на шаг не приближая Соединенные Штаты к воплощению плана по капитализации их страны.

Тон задал Георгий Димитров. Вернувшись в Болгарию в 1946 году, он занял пост председателя Совета министров, а после и генерального секретаря коммунистической партии. Практически с первых дней правления Димитров занялся созданием своего «культа». Народ называл его своим вождем, народным лидером, и приближенные Димитрова активно этому способствовали. После смерти Димитрова ему был возведен мавзолей, а тело представлено для поклонения. Ну, чем не вождь? И все же это не мешало его сторонникам заниматься арестами, расследованиями и репрессиями против лидеров и активистов свергнутого режима.

На смену Димитрову пришел Вылко Червенков. Он пошел по стопам предшественника, заняв, так же, как Димитров, главные посты в правительстве и правящей партии. Не удовлетворившись этим, пошел дальше – получил звание генерала армии и возглавил Государственный комитет обороны. Образ «вождя народа» Червенкову пришелся по душе, и он, как и его предшественник, старался увековечить свое имя, создавая культ себя родного. Надо признать, в этом он преуспел. Если Димитрова называли «вторым Лениным», то Червенкова ласково именовали «маленьким Сталиным». Не совсем то, чего добивался Червенков, но тоже неплохо.

Может, мода на культы прошла, а может, Червенков перестарался в своем рвении, когда начал массовые преследования противников режима. Его жестокость по отношению к оппонентам в партии и государстве, создание специальных лагерей для политических заключенных не укрылись от внимания общественности. И звезда Червенкова начала угасать. Не помогли удержаться на плаву ни амнистии в 1953 году, инициированные Червенковым по примеру правителей СССР, ни критика ЦК БКП за «извращения» в работе «карательных органов», автором которых являлся он сам, ни объявления специальных лагерей для политзаключенных «произволом». После смерти Сталина его место занял Тодор Живков.