Текст книги "Горный блокпост"

В главном же блиндаже две женщины проводили свою смену, обсуждали личные вопросы, так как связь на посту функционировала нормально, в чем Губочкина сразу убедилась, вызвав дежурного по батальону в гарнизоне, а также командиров всех трех отделений взвода Жарова. После манипуляций с радиостанцией они устроились на диване. Губочкина положила руку на плечо подруги.

– К черту службу, Люда, расскажи лучше, как ты тут с Крабовым ночи проводила?

Та нерадостно и зло ухмыльнулась:

– Да никак! Спали на своих кроватях ангелочками.

Валентина искренне удивилась:

– Уж не хочешь ли ты сказать, что за всю неделю вы так ни разу и не трахнулись?

– Именно это, Валюша, я и хочу сказать! Достался, бля, идиот, жене верный. Для него, видите ли, супруга – святое! Святоша, козел! И надо было с ним в наряд попасть? Неделю мучилась!

– Погоди, погоди, может, ты не с той стороны пыталась подъехать к нему? Ну, не поверю, чтобы нормальный мужик, какой бы он верный жене ни был, не трахнул бабу, которая с ним целую неделю в одном блиндаже прожила!

Людмила вновь ухмыльнулась:

– Не веришь? Я бы тоже не поверила, но проверила подобное на себе. А насчет того, с какой стороны я пыталась к нему подвалить, то делала все возможное. Первую ночь, ладно, не рыпалась. Ждала, сам полезет. Не полез. На вторую решила действовать. Как он лег, я раздеваюсь догола и к нему. А он, сука, от меня, как от прокаженной, к стене метнулся. Ты чего? С ума сошла? А ну оденься и спать! Я: да ладно тебе, Кирилл, никто же ничего не узнает. А слухи все одно по гарнизону поползут. Ночевать в одном помещении с бабой молодой и не трахнуть ее, кто ж этому поверит? Твои слова повторяю! А он: мне плевать на слухи, но если не отстанешь, завтра же запрошу замену! И тогда придется объяснять причину запроса. Как тебе такой коленкор? Я и отвалила! А то ведь, придурок, точно в батальон о моем аморальном поведении сообщит. Меня ж тогда Индюков затрахает и в прямом, и в переносном смысле. Я ж на его рожу смотреть не могу, не то что ублажать его похоть! Такие вот дела, Валя! Но ничего, наряд кончился, вернусь в гарнизон, свое возьму. Жаль, Жаров здесь остается. Этот безотказный. Только заголись, помани, в момент в постель нырнет. Он до этого дела охотник еще тот. Впрочем, кроме него в гарнизоне голодных мужиков хватает. Оторвусь с каким-нибудь лейтенантом.

Валентина проговорила:

– Да, дела... Кто бы подумал? Говорят, еще Бекетов такой же, как Крабов. Но тот, скорее всего, где-нибудь в Разгульной телку имеет. А мужик ничего. Я бы с ним ...

Конурок перебила подругу:

– Да в какой станице, Валя? На Родимцеву капитан запал. Видела бы, как на дискотеке возле нее вертелся. Но ты знаешь нашу Кристину, тоже, бля, святоша, целку из себя строит. Бекетов водочкой балуется, а Родимцева, видишь ли, запах спиртного на нюх не переносит! Дура, короче! И чего он к ней прилип? Ни фигуры особой, ни морды, да еще с претензиями! А может, и надо под таких косить?

– Нет, Люда, под них косить – себе вредить! Знала я в своей жизни этаких правильных, что в итоге в полном пролете оказывались! И Бекетову надоест без толку Родимцеву обхаживать. Мне, что ли, за него взяться? Пригласить на хату, водочкой угостить да оттрахать так, чтобы об остальных забыл!

Людмила указала на полевую сумку Жарова:

– А как же твой взводный? Или этого сопляка не подпустишь к себе?

– Почему не подпущу? Мне ж тоже мужик нужен, но этот так ... вынужденно-временный стебарь. И за кайф, что получит, заплатит сполна! Но Жаров ерунда, надо более серьезного и озабоченного этим делом кавалера цеплять. С должностью приличной и перспективой карьерного роста!

Конурок спросила:

– Ты сигареты привезла с собой? А то вроде как бросить собиралась?!

– Не смогла бросить.

– Тогда угости, у меня вчера вечером кончились. И все из-за этого мудака Крабова. Ночью по полпачки выкуривала, сон не шел – и п...ц!

Губочкина достала блок «Винстона», открыла пачку, протянула сигарету подруге и сама закурила.

В это время в блиндаж вошли офицеры.

Крабов недовольно поморщился:

– Вы, девочки, курить в траншею вышли бы, что ли?

Но Жаров возразил:

– Да ладно тебе, капитан! Все ж перед тобой не просто подчиненные, а дамы, в первую очередь. А желание дам, их прихоти, для офицера закон!

Крабов не принял возражения:

– Это смотря какие прихоти, какие дамы и какие офицеры! Так что, уважаемые сержанты, прошу на выход! Тем более, вам надо проверить исправность и резервной, проволочной системы связи. Я ей не пользовался, возможно, где-то возникли неисправности. Да и инструкция обязывает вас к этому. Выполняйте свои обязанности!

Связистки поднялись, вышли из блиндажа.

Конурок кивнула за спину:

– Слышала? И как я с этакой дубиной целую неделю рядом провела? Нет, теперь буду следить за составлением нарядов. С Крабовым больше сюда не пойду! Шел бы он, мудила, к ... своей долбаной Раисе!

Валентина затушила выкуренную до половины сигарету:

– Ладно, не загоняйся, Люд! Идем, проверим проволоку. Забудь прошлое, живи будущим, тем более, оно уже через час наступит!

– На это и надеюсь. С чего начнем?

– С правого фланга и по вершине, затем высота. Там и простимся.

Конурок согласилась:

– Пойдем. Только я сразу свои вещи заберу. Набрала, дура, разных мазей, резинок с шарами да усиками, маечки, чулочки, туфельки, думала ... да чего теперь об этом! Сейчас я.

Людмила зашла в блиндаж, чтобы тут же выйти обратно с десантной сумкой.

– Теперь идем.

Связистки направились к блиндажу второго отделения.

В главном укрытии офицеры расписались в журнале приема и сдачи дежурства. Жаров принял пост. Дождавшись всех докладов по связи, Крабов забрал свой автомат, повесил на плечо сумку:

– Ну что, Игорек, вот и все!

– Все! Ты, Кирилл, про наблюдателя не забудь.

– Не забуду, докладывать о нем не буду, но ты следи за ним!

– Конечно!

– Пошел я!

– Идем, провожу.

– Блиндаж пустым оставишь?

– Да я до траншеи.

– Ну, раз так, проводи.

Офицеры вышли на улицу, Крабов отдал приказ своему заместителю строить взвод, и спустя пять минут подразделение капитана направилось к высоте, и затем далее к площадкам, где их ждали две винтокрылые машины. Как только сменившийся взвод скрылся из виду, к Жданову подошел сержант Мансуров:

– Ну, как тут дела, Игорек?

– Хреново! Наблюдатель Мулата на противоположном склоне Катавана засветился. Зацепил его Краб. Я уговорил капитана пока не докладывать о нем комбату, но надо, чтобы Мулат снял наблюдение за постом: все, что надо, он и так узнает. Так что немедленно свяжись с Расулом, пусть передаст просьбу за «бугор», пока наши бойцы этого разведчика не вычислили. А то получим проблему! Все понял?

– Пошел, шеф. Что еще?

– Еще, начиная с сегодняшней ночи, ослабь наш караул до двух человек на передовой, высоту не трогай. Со среды на четверг Шунинское ущелье должен будешь контролировать ты и Гоша.

– Это ясно! Но выход в Катаван все равно будет виден часовым второго отделения.

Старший лейтенант успокоил его:

– Об этом не волнуйся. Сектор контроля Катавана я возьму на себя. Придумаю что-нибудь, чтобы в нужное время отвлечь наряд. Иди! Да, пришли ко мне Демидова, пусть находится поблизости у блиндажа.

– Понял, командир! Выполняю. А долю мою, Игорек, ты все же пересмотри, Индюк хрен с ним, но я работаю не меньше тебя!

– Иди, иди! Видно будет, как вернемся на базу!

Сержант удалился.

Жаров вошел в блиндаж, сбросил ботинки, надел кроссовки. Автомат в пирамиду ставить не стал, положив его на стол, рядом с биноклем. Присел на диван, закурил.

Через десять минут прибыл рядовой Демидов:

– Вызывали, товарищ старший лейтенант?

– А сам, Гоша, как думаешь?

– Вызывали!

– Чего ж тогда спрашиваешь? Короче, находись рядом с блиндажом, обслужишь во время обеда, затем приберешься внутри. Может, еще для чего потребуешься. Понял?

– Так точно, товарищ старший лейтенант!

– Иди! Да запомни, находиться у блиндажа и подслушивать то, что в нем происходит, не одно и то же. Замечу, пасешь, уши оборву. Это ясно?

– И как вам такое могло прийти в голову? Я ж за вас, сами знаете!

– Ладно, ладно! Ситуацию просекаешь правильно. Будешь и дальше верно служить, домой богатым вернешься. В деревне своей дело заведешь, хозяином станешь. А кто хозяин, у того и власть со всеми девками впридачу! Пошел!

– Есть, товарищ старший лейтенант! Во мне не сомневайтесь. Я хоть и не ученый, а просекаю, что к чему!

Рядовой двинулся к выходу и чуть не столкнулся в тамбуре с Губочкиной. Та воскликнула:

– А ты чего, чмурок, под ноги прешься? Не видишь, женщина идет?

– Пардон! Не заметил!

Валентина пробурчала, входя в блиндаж:

– Не заметил он!

Обратилась к Жарову, устраиваясь рядом с ним на диване:

– Ты, что ли, этого чухонца вызывал?

– Ну и что?

– Да нет, ничего! Ты командир, и волен делать все, что пожелаешь!

– В отношении всех подчиненных?

Валентина похотливо улыбнулась:

– Без исключения, но мы уже говорили об этом.

Старший лейтенант не выдержал, повернулся к женщине, схватил ее за грудь:

– Валюша, не могу терпеть!

Губочкина спокойно отвела руку Жарова:

– Остынь, Игорек! Я же сказала: ночью! Лучше прикажи проверить, полна ли бочка в душевой. И пусть вечером подогреют воду. Она понадобится и тебе, и мне.

– Все понятно!

– Тогда я переоденусь, сброшу этот чертов камуфляж и займусь работой. Надеюсь, обед нам вовремя доставят?

– Естественно. И даже специально приготовят, отдельно от остальных!

– Ну, еще бы жрать ту парашу, которой пичкают солдат.

Женщина поднялась, подошла к ширме, собрала ее в гармошку, бросив к стене:

– Нам эта тряпка не понадобится.

Начала, нисколько не стесняясь старшего лейтенанта, раздеваться. А Жаров с жадностью смотрел на ее движения. И не мог оторвать взгляда.

Валентина сбросила куртку, обнажив упругие груди с большими красными сосками, сняла брюки, оставшись в кружевных трусиках. Повернулась к офицеру задом, прикрытым узкой ленточкой. От вида открытых крупных ягодиц у Жарова рот наполнился слюной. Он застонал:

– Нет, больше не могу! Я на улицу! Так и с ума сойти можно!

Валентина остановила его:

– Ладно! Вижу, тебе действительно невтерпеж. Закрой дверь и иди ко мне. Дам разочек, чтоб давление снять, а то, не дай бог, яйца лопнут.

Жаров бросился к двери. Задвинул засов, принялся срывать с себя одежду! Спустя несколько минут он вышел в траншею, не забыв взять со стола бинокль. Глубоко вдохнул чистый воздух. Валентина сделал то, о чем мог только мечтать старший лейтенант. Она удовлетворила его ртом и сделала это так виртуозно, что у Жарова после оргазма все поплыло в глазах. Ну и Валя, ну и мастерица. А он, дурень, до сих пор игнорировал ее. Но с Губочкиной долго связь не протянется. Для постели она хороша, да и то на время. Постоянно с ней жить не сможет ни один нормальный мужчина. Ее нужен сексуальный маньяк. Впрочем, в гарнизоне она и сама вряд ли захочет продолжение связи с каким-то взводным, если с ней кружат чины из полка внутренних войск рангом значительно выше Жарова. Вопрос, выдержит ли он сам эту неделю? И потом подарок. Хотя подарок – ерунда. Старлей сумеет удивить даже такую просеченную во всех отношениях бабу. Денег для этого у него хватит. На десятки, если не на сотни таких баб, как Губочкина, с их непомерными запросами! Да еще на сотню останется. Интересно, как бы повела себя Валюша, узнай, что старший лейтенант имеет в месяц столько, сколько не имеют все старшие офицеры гарнизона, вместе взятые? Наверное бы, в момент начала стелиться подстилкой перед ним, дабы быть рядом! Точно. Начала бы стелиться. Но ему нужна другая. А именно Родимцева. Чтобы слова лишнего вякнуть не посмела, а была бы и женой, и прислугой в новой, будущей жизни оборотня-лейтенанта. Все же правильно он сделал, что связался с Расулом. И доступ к легким деньгам получил, и прикрытие в части надежное. Потому как оказалось, ранее Расул купил заместителя командира по воспитательной работе, майора Индюкова. Вот бы никогда не подумал Жаров, что Индюк клюнет на приманку, на сравнительно небольшие деньги, став человеком местной мафии, по сути предав и подчиненных, и начальников скопом, продолжая при этом всем засирать мозги своей политической дребеденью! Нет, что ни говори, а Жарову повезло. И в большом, что касалось Расула и его «забугорного» партнера Мулата, и в малом, предстоящих безумных случках с Губочкиной! Остается самая малость. Охмурить Родимцеву, на которую положил глаз капитан Бекетов. Тот противник серьезный, но пьет! И в этом его главная, возможно, роковая слабость. Жаров сумеет отвернуть девочку-недотрогу от Бекета. Надо будет, ему в этом помогут. И тогда ... но ... пора тормознуться. Надо не мечтать, а заниматься делом. Путь к благополучию лежат не через пустые, пусть и красивые игры воображения, а через конкретные дела, приносящие конкретные результаты! В них, в делах, залог успеха и благополучия. И все же, какова Валентина, а? Шлюха развратная, профессионалка, слов нет!

Заметив сидящего в ближайшей от блиндажа стрелковой ячейке рядового Демидова, командир взвода подозвал его:

– Гоша! Дуй на кухню, передай кашевару, чтобы для меня и связистки обед приготовил по высшему разряду. Из лучших продуктов. Надо, пусть урежет солдатский паек, но чтобы для командира блюда приготовил отборные! Ты же обслужишь нас! После чего отдых до 21-00. Затем возвращаешься с паяльной лампой и ведром. Набираешь воду в резервуаре и греешь ее! Понял?

Рядовой оскалился в кривой ухмылке:

– Вода, чтобы связистке подмываться? Трахать ее будете?

– Что? Я тебя сейчас, мудак, оттрахаю так, что ты забудешь, когда у тебя дембель.

Демидов отрицательно покачал головой:

– Не-е, товарищ старший лейтенант, о дембеле я ни при каких обстоятельствах не забуду!

И заверил:

– А то, что вы поручили, сделаю!

– Куда ж ты денешься? Вали на кухню. Обеспечь обед!

– Во сколько подать кушанья?

– В 14-00!

– Есть!

– Иди! Увидишь Мансура, пусть подойдет сюда!

– Понял!

Солдат, которого использовал в своих делишках Жаров, отправился к полевой кухне. Вызвать Мансурова Демидову не пришлось. Сержант сам подошел к командиру взвода.

Жаров повел его в пустующий капонир.

У позиции станкового гранатомета спросил:

– Связывался с Расулом?

– Связывался. Все, что ты сказал, передал! Расул заверил, что наблюдателя сегодня же снимут.

– А вот это мы сейчас проверим.

Старший лейтенант взглянул на часы:

– Одиннадцать тридцать восемь. В это время при дежурстве Крабова наблюдатель уже смотрел на пост. Посмотрим и мы на его позицию!

Подняв оптику, Жаров осмотрел и черную дыру, и террасу, и трещину противоположного склона. Никого нигде не было. Расул сдержал обещание.

Взводный опустил бинокль:

– Вот и ладненько!

Повернулся к сержанту:

– Что делает личный состав?

Мансуров пожал плечами:

– То, что и предписано инструкциями. Караул контролирует территорию зоны ответственности взвода, остальные бойцы обживают блиндажи, по два человека с отделений я отправил подправить стрелковые ячейки. Сам после связи с Расулом побывал на высоте и проверил арсенал с кухней. Везде порядок.

– Хорошо. Продолжай в том же духе. После обеда отдыхай. И так теперь ежедневно. Каждая ночь – твоя!

– Я помню это!

– Иди, Оман!

– Ты о доле подумал?

– Э, черт нерусский, как же ты достал меня?! Ну, хрен с тобой, пару штук к обычной сумме подброшу. Доволен?

– Пойдет!

Сержант удалился. Что ж, и пара тысяч долларов лишними не будут. Желательно, конечно, больше, но банкует Жаров. Он главная фигура в крупной игре, связанной с доставкой в Россию оружия для чеченских боевиков, наркотиков и переправкой на северный Кавказ банд наемников. Что ж! Если Жарова устраивает эта роль, пусть и играет ее. Так решено в штабе Мулата, главаря крупного террористического центра, разместившегося в ущельях непроходимых гор соседнего государства. Играет до конца. А уж каким будет этот конец, решит Мулат. Но вряд ли он отпустит от себя предателя. Если только на небеса. Впрочем, это дело не Омана Мансурова. Его дело исполнять обязанности заместителя командира взвода старшего лейтенанта Игоря Жарова.

Глава вторая

Сменившись с наряда по части, капитан Бекетов прямым ходом направился в офицерское общежитие. Его номер находился на первом этаже. Вместе с командиром взвода роты спецназа в номере обитал еще один офицер, старший лейтенант из полка внутренних войск, но тот получил тяжелое ранение и вот уже второй месяц находился в госпитале. И лежать на больничной койке старшему лейтенанту предстояло еще долго. У него были перебиты ноги. Попал Вова, так звали соседа Юрия, под минометный обстрел и принял на себя осколки разорвавшейся рядом мины. Ему еще повезло. Ноги хоть и перебиты, но при теле, а могли оказаться оторванными, как в большинстве случаев и бывало. Да и бронежилет со шлемом не позволили нашпиговать старлея железом. Лишь два пробили кевлар, засев в правом легком. Но неглубоко. Поэтому капитан в настоящее время проживал в номере один, и это его более чем устраивало. Зайдя в фойе общежития, Бекетов увидел за окошком миловидное лицо Нины Паршиной. Та тоже несла свое дежурство. Забрав у нее ключ, капитан прошел в комнату, где быстро разделся, сбросив с себя пропотевшую за сутки форму. Погода в этом году в сентябре стояла жаркая. Днем. Ночами уже чувствовалось приближение осени, да и вечерами, как только садилось солнце, столбик термометра плавно опускался вниз. Ветер, а он гулял по городку беспрестанно, стал прохладным. Но днем было жарко!

Надев спортивные брюки, капитан прошел в душевую. Горячая вода отсутствовала, и к данному обстоятельству все давно привыкли. Пришлось вставать под холодные струи. Но так даже лучше. Холодный душ освежал, восстанавливал силы. Помывшись, капитан вернулся в номер, бросил взгляд на часы – 19-27. До дискотеки более чем полчаса. Но это до начала развлекательного мероприятия, когда толпа мужчин и женщин, женатых, замужних и холостых, только начнет заполнять обширное фойе офицерского клуба. Веселье войдет в силу после восьми, когда мужики освоятся и догонятся спиртным из бара. Поэтому у Бекетова впереди масса времени. Лишь бы не произошло что в части, как это однажды уже случилось. В апреле, тоже в субботу, и тоже вечером. Тогда комбат построил батальон, обнаружил отсутствие двух бойцов второй роты. Всех офицеров вызвали в часть. И бросили личный состав на поиски беглецов, по горячим следам. До трех утра батальон прочесывал окрестности военного городка, а первая рота шарила в станице. Бойцов нашли в местном борделе, в сиську пьяных и ни хрена не соображавших. Доставили в батальон. Потом разбирались. Да что толку? Комбат, как всегда, решил не выносить сор из избы. Дело замяли. Никого не наказали. На кой хрен тогда искали самовольщиков? Те бы сами, проспавшись, утром явились в часть. Вообще, скрывая подобные случаи, да и все, что можно было скрыть от начальства, Белянин поступал в первую очередь во вред себе. Не дай бог, грянет ЧП с кровавым следом, всплывет все, о чем комбат не докладывал наверх. И тогда Белянин может лишиться не только погон, но и свободы. Но командир продолжал гнуть свою линию, тем самым подрывая дисциплину в части. Говорят, скоро его заменят. Но это пока только слухи. Хотя в армии все начинается именно со слухов. Но хватит об этом! Не мешает отгладить летний светлый костюм, а то помялся немного, вися на самодельной проволочной вешалке. Сколько раз Бекетов, отправляясь в станицу, зарекался купить с десяток нормальных вешалок и забывал. Водку привезти не забывал, а предметы гардероба забывал напрочь!

Взяв костюм, Юрий прошел в бытовку, где стояли гладильные доски. Разложил брюки.

Заглянула Паршина:

– Как всегда, на дискотеку прихорашиваешься?

– Угадала, Нинуль, хоть одна радость в жизни – потолкаться под бешеный ритм музыки.

– Разве больше нет радостей?

– Например?

– Семья, например! Собственная, уютная квартира, любящая жена, дети!

Юрий добавил:

– Которые в любое мгновение могут остаться сиротами!

– Ну почему сразу так – сиротами?

– А потому, что сегодня мы здесь, на равнине, стоим, а завтра спокойно можем в горах оказаться. Служба у нас, Нинуль такая! Как-то не располагает к семейной жизни.

– Но ведь в вашем батальоне много женатых офицеров!

– Много, а было еще больше! В 2002 году бросили часть блокировать ущелье в Дагестане. Задача, казалось бы, пустяковая, а пятеро женщин остались вдовами, у трех по младенцу на руках!

Паршина стояла на своем:

– И все же очень важно, когда тебя ждут!

– Важно, но вот ты пошла бы за меня замуж?

– Я замужем! И мой супруг тоже по горам частенько мотается.

– А ты представь, что незамужняя, решилась бы связать жизнь со мной?

– Мне, Юра, представлять незачем. А вот тебе надо менять отношение к жизни.

– В смысле?

– Пьешь ты часто!

– Вот оно что? Так водка, Нина, и продается для того, чтобы ее пили. Иначе в бюджете государства большая, невосполнимая дыра образуется. И бюджетникам, всем нам, в том числе, платить будет не из чего!

Дежурная махнула рукой:

– Да ну тебя! Как стена! Тебе что говори, что ни говори, толку никакого!

Подняв отглаженные за время разговора брюки и оценив качество работы, Бекетов проговорил:

– Вот это точно! Меня перевоспитать – легче верблюда научить летать. Но за участие спасибо. Таких, как ты, побольше бы в гарнизон. Глядишь, мужики и одумались бы. Хотя ... вряд ли. Так с брюками порядок, теперь рубашка. А ты, Нина, шла бы к себе, а то супруг нагрянет. Увидит нас вдвоем и устроит скандал. Мне-то он по барабану, а вот для тебя неприятность.

– Мой не такой, Юра! Он скандалить не будет, потому что верит мне. Но я действительно пойду, не буду мешать.

Капитан пожелал дежурной по общежитию:

– Счастливо тебе наряд отстоять и к супругу в уютную квартиру вернуться!

– Спасибо! И тебе удачи! Мужик ты хороший, жаль будет, если сопьешься или по пьянке под пулю попадешь.

Бекетов напомнил:

– Нина! Мы уже простились!

– Ухожу!

Женщина оставила капитана.

Юрий догладил костюм и вернулся в номер. Оделся. Подушился слегка дорогим французским одеколоном. Но идти в клуб было рано.

Открыл холодильник. Увидел две запечатанные бутылки водки, пластмассовую емкость с минеральной водой и две банки с паштетом. Выпить или нет? Блин, как у Шекспира получается. Там Гамлет мучился вопросом, быть или не быть... Бекетов потер лоб, решая сложную для себя проблему. Наконец воскликнул:

– А хрен с ним! Хуже не будет!

И достал бутылку «Особой» вместе с банкой паштета и минералкой. Сорвал пробку с бутылки, налил в стакан сто пятьдесят граммов, ножом поддел кусок паштета. Выпил. Закусил, прикурил сигарету. Настроение улучшилось. Выпить еще? Нет, пожалуй, хватит. Если что, то он догнаться и в баре сможет. В дверь постучали.

Вошел Крабов, командир четвертого взвода. Бекетов облегченно вздохнул, одновременно удивившись:

– Кирилл? Ты чего по общагам шарахаешься? Или Раиса на дежурстве?

Товарищ Бекетова укоризненно взглянул на содержимое стола:

– Пьешь?

– Кто?

– Ну, не я же?

Юрий поднял бутылку, показал:

– Рюмку после дежурства ты называешь пьянкой?

– Сейчас рюмку, через час вторую, потом третью...

Бекетов подошел к Крабову:

– Кирилл, если ты пришел мозги мне сношать, то напрасно. Я не маленький и знаю, что делаю.

Крабов возразил:

– Если бы знал, не пил! Чувствую, погубит тебя водка, Юрик! Добра от нее не жди!

– Ладно, закрой тему. Я действительно принял сто пятьдесят с устатку. И больше сегодня ни-ни! Если все пройдет удачно!

– Ты имеешь в виду Родимцеву?

– А хотя бы и ее?

– Ничего. Но ты же знаешь, как Кристина относится к пьяным.

– А я пьяный?

– Пока нет.

– Вот именно, что нет. Ты по делу зашел или просто так?

Крабов присел на кровать Бекетова:

– Считай, просто так. Раиса уговорила на дискотеку сходить, развлечься немного, а сама чего-то в санчасти забыла. Так она в медпункт, а я к тебе. Ты же танцульки не пропустишь?

– Конечно, нет.

– Так пойдем в клуб вместе.

– Пойдем. Но вроде рановато.

– В часть зайдем, посмотрим, чем личный состав занимается.

– Там же дежурный!

– Ну и что?

Юрий пожал плечами:

– Да ничего. В роту, так в роту. Раю тоже с собой прихватим?

– Нет, она возле клуба с подругами останется. Так что убирай со стола остатки пиршества, и начинаем выдвижение. Раиса минуты через три к общаге подойдет.

– Нашел тоже пиршество! Какое-то у тебя, Кирилл, извращенное понятие о том, что касается спиртного. Если сам после ранения почти не пьешь, то и остальным нельзя?

– Можно, Юра. Да только тем, кто знает меру и по утрам не похмеляется. Ты же ... впрочем, чего, на самом деле, я перед тобой распинаюсь?

– Вот именно!

Бекетов убрал водку с паштетом в холодильник. Офицеры покинули номер, а затем и гостиницу. Вышли на улицу. Заметно стемнело. У детской площадки соседнего с общежитием дома офицерского состава уже прогуливалась супруга Крабова, Раиса.

Подойдя к ней, Юрий поздоровался:

– Привет, Рай!

– Здравствуй, Юра! Выглядишь ты как всегда безупречно.

Бекетов толкнул друга:

– Слышишь, что жена говорит?

И повернувшись к супруге Крабова, поблагодарил:

– Спасибо за комплимент, Рай. Вообще-то комплименты должны делать дамам кавалеры, а не наоборот. Посему докладываю, ты просто неотразима! Вот только Крабов в полной мере оценить этого не может.

Кирилл недовольно взглянул на товарища:

– Это еще почему?

Юрий ответил:

– Да потому, капитан, что таких женщин, как твоя Раиса, на руках носить надо, а ты лишний раз до санчасти не проводишь.

Крабов сказал:

– Завязывай, Юр, а?

Раиса взяла офицеров под руки:

– Мальчики, прекратили! Сегодня у нас вечер отдыха. Так что расслабьтесь!

И женщина повела друзей-капитанов по аллее, ведущей к офицерскому клубу небольшого гарнизона.

Подошли они к зданию, откуда раздавалась ритмичная музыка ровно в восемь. Но пришедшие на дискотеку люди заходить в фойе клуба не торопились, приличной толпой расположившись на улице. Мужчины курили, женщины разговаривали между собой. Все, как обычно. Временно. Через полчаса обстановка изменится, и веселье заполнит клуб, а на улице останутся единицы, да и то те, кто выйдет отдышаться или перекурить. Но это будет через полчаса. Пока же толпа находилась на свежем воздухе. Крабов что-то шепнул жене, и она направилась к подругам из полкового медицинского пункта, таким же, как и она, медсестрам. Крабов потащил Юрия на территорию части, благо начиналась она сразу за забором. В роте офицеры не задержались. Личный состав, говоря сухим языком армейского рапорта, занимался строго по распорядку дня, а другими словами бездельничал, в полной мере используя свободное время. Ответственный по роте находился на месте и муштровал заступивший на службу внутренний наряд. Взводным, по сути, в части делать было нечего. Да и зашли они в батальон с одной-единственной целью – убить время. Поговорив с сержантами, офицеры направились обратно к клубу. Народ, как предполагалось, перекочевал в фойе, дискотека начала набирать обороты. Купив билеты и пройдя в холл, капитаны разделились. Крабов, лавируя между танцующими, отправился к компании супруги, Юрий попытался отыскать взглядом Кристину. Но это ему не удалось, хотя он осмотрел весь зал. В голове мелькнула мысль: может, она на дежурстве у себя в роте и не смогла прийти? Или не захотела, что тоже вполне могло иметь место. Черт, надо было не по батальону шарахаться, а роту связи проверить. Не отыскав взглядом Родимцеву, Бекетов обошел фойе, подошел к месту диджея Станислава, лейтенанта полка внутренних войск, с которым нередко навещал забегаловки Разгульной.

– Привет, Стас!

– Ищешь кого?

– Угадал. Кристину. Не видел ее?

– Видел. Да вон она, справа, среди наших разведчиков и своих подруг.

– Где?

Диджей рукой указал в сторону, где Бекетов действительно увидел ту, ради которой и пришел сюда.

Пробурчал недовольно:

– А ваши разведчики, ребята не промах! Так и вьются возле связисток! Им что, своих баб мало?

– Да ты никак ревнуешь, Бекет? Зря! Как говорится, сучка не захочет, у кобеля не вскочит, мужики ни при чем! Это бабы головы им кружат. Да ты не волнуйся. Связисток на всех хватит!

Бекетов так взглянул на диджея, что тот поднял руки:

– Все, все! Признаюсь, сморозил глупость. А посему давай по шампуню вдарим? Я пару пузырей затарил. Есть и фужеры, и шоколад!

Капитан отказался:

– Не хочу!

И нагнувшись к музыкальному ведущему вечера отдыха, спросил:

– Ты мне вот что скажи, Стас. У тебя на дисках только эта мутотень записана, или есть и медляк?

– Есть и медленная музыка, а что?

– Ты, как закончится эта дребедень, сделай, пожалуйста, паузу, дабы народ угомонился, да вруби что-нибудь медленное, приятное, чтобы нормально потанцевать с женщиной можно было! Сделаешь?

– Какой базар? А что поставить? Просто инструменталку или песню?

– Без разницы.

– Понял.

– Я в зал и жду! Ты не забудь!

– Не забуду.

Лейтенант принялся рассматривать диски, выискивая заказанную Юрием мелодию. Он решил поставить инструментальную музыку. Юрий же подошел вплотную к кругу, внутри которого танцевала Кристина.

Долбежка оборвалась, и Станислав, заглотив-таки бокал шампанского, начал что-то говорить в микрофон. Но разобрать слова в общем гвалте не представлялось возможным. Да никто и не пытался понять, что говорит со своего подмостка диджей. Все ожидали продолжения дискотеки, готовые вновь слиться с ритмичной, быстрой музыкой в единое целое! Но неожиданно зазвучала мелодия из старого французского фильма «Профессионал». Толпа застыла, не ожидая подобного поворота. И лишь Юрий не стал терять время даром. Он подошел к Родимцевой:

– Разреши пригласить, Кристина?

Молодая, симпатичная женщина взглянула на Бекетова оценивающим взглядом, и согласилась:

– Пожалуйста!

Юрий прижал ее к себе, проговорив:

– Ну, наконец-то!

И тут же пожалел о том, что раскрыл рот.

Родимцева почувствовала запах спиртного:

– Ты опять выпил?

Это разозлило капитана, он остановил танец:

– Что, заметно? А другие, что кружат вокруг тебя, все повально трезвые? Ты чего капризничаешь? Да, выпил! Немного, после наряда, и что? Сколько ты будешь издеваться надо мной? Презираешь меня, так и скажи! Не хочешь видеть, тоже скажи. Но не унижай! Я тебе не кукла!

Кристина неожиданно улыбнулась:

– Ты чего это разошелся, капитан? Смотри, как тебя задело мое замечание? Успокойся. Я же хочу, как лучше. А ты: презираешь, унижаешь... Да у меня и в мыслях ничего подобного не было. Хотя чего это я оправдываюсь? Мы так и будем стоять или продолжим танец?

– Продолжим.

Юрий повел Кристину.

Женщина чувствовала, что капитан обижен. Не надо было его задевать, ведь выглядит он действительно не хуже других. А запах? На него можно и не обращать внимания. Ведь если бы к ней подошел кто-нибудь другой, то она не обратила бы никакого внимания, подшофе потенциальный кавалер или нет. Отказала бы в танце и все. С Бекетовым же дело обстояло значительно сложнее. Он нравился Кристине. И то, что капитан часто пил, вызывало у нее негативную реакцию. И этому имелись объяснения и причины.