Текст книги "Волки войны"

Капитан согласился:

– Ну, хорошо, хорошо! До свидания!

Лиза встала, и тут в отсек без стука, без предупреждения явился командир второй роты капитан Аркадий Седой. Увидев совершенно голую Лизу, стоявшую возле постели, на которой возлежал одетый в костюм Адама, но без фигового листа его боевой товарищ, ротный застыл от неожиданности. Потом сообразил:

– У, мать твою, пардон, леди и джентльмены! Пардон, исчезаю!

Но Запрелов остановил его:

– Куда, Аркаша? Стой, где стоишь, дама покидает нас. И я встаю!

Лиза набросила на себя медицинский халат, совершенно не обращая внимания на присутствие третьего мужчины, поправила прическу и вышла из модуля. Капитан надел плавки и вышел к сослуживцу.

– Тебя-то каким ветром ко мне занесло, Аркаша?

– Попутным, Илюша, попутным! А ты Лизку все продолжаешь обихаживать?

Запрелову не понравилась излишняя развязаность товарища:

– Дела с Лизой – это мои дела!

– Да какой базар, Илюш? По мне, хоть женись на ней, правда, предупреждаю сразу, отговаривать буду!

– Почему?

– Честно?

– Естественно!

– На передок слаба твоя Лиза. Хочешь обижайся, хочешь нет, но до мужиков она слишком уж охочая. И неразборчивая.

Хозяин отсека прошел в комнату, заменяющую столовую и кухню. Присел за стол, закурил. Напротив сел и Седой, тоже достал сигарету из пачки Ильи.

Запрелов спросил:

– Ты сам спал с Лизой?

– Я? Нет! У меня, ты же знаешь, докторша раньше была, маленькая такая, как дюймовочка. После нее новеньких пробовал, все не то, а с Лизой никогда и ничего. Слово офицера!

– Так почему говоришь, что слаба она на передок?

– Ну, Илья, об этом весь гарнизон знает!

– Может, все слухи? Зависть?

– Ты чего, серьезно с ней решил завязаться, что ли? Башку в горах оставил?

– Успокойся!

– Ни хрена, успокойся! Друг такие кренделя выписывает, а ты успокойся! Нет, конечно, по большому счету, шуры-муры с Лизой – твое дело! И слушать ты никого не будешь, сделаешь, как решишь. Это ясно! Не ясно другое. Ты сам-то совсем слепой? Я уж не говорю о слухах. Им можно верить или нет, но принимать за аргумент нельзя. Но глаза-то? А? Хотя…

– Что хотя?

– Хотя, когда Лиза здесь гуляет, ты всегда в горах, на войне. При тебе она другая.

– А ты уверен, что она гуляет, в смысле с другими спит? Может, так, от скуки, винца перехватит, потанцует, ночью прогуляется!

Седой махнул рукой:

– Думай, что хочешь! Лично свечку у ее ног не держал. В постели с мужиком не видел! И хорош о ней! Разбирайся с бабами сам. Не забывай, что у тебя еще в Союзе жена есть, а то закружишься, да по замене явишься домой, как султан Брунея, со второй, младшей женой!

Илья тихо произнес:

– Нет у меня, Аркаша, в Союзе больше семьи. Никого нет, ни семьи, ни родных, ни близких, один я!

– А Валя? С ней что-нибудь случилось?

– С ней-то как раз порядок! Развод просит. Другого нашла!

Седой протянул:

– Да-да, дела-делишки! И что, в самом деле, за жизнь блядская? Хорошо, что я холостой! Никаких забот, никаких проблем по этой части! А почему? Да потому, что некому их создавать! Вот докторшу Людку, пожалуй, пригрел бы, а там и женился, но ей, как и твоей Валентине, видимо, птицу другого, более высокого полета надо. А мы для них так себе, забавы молодости! Но ладно о бабах. Идут они к черту, я к тебе вот чего зашел. Говорят, ночью в Паршен собрался?

Запрелов покачал головой:

– Ну не чудеса? В этом гарнизоне хоть что-то бывает секретным?

Аркадий постарался успокоить товарища:

– Ты остынь, не кипятись и не возмущайся. С секретностью, по крайней мере по служебной линии, и у нас в батальоне все в порядке.

– Слава богу! Хоть так! А то скоро духи сами нам карты начнут выдавать с целью!

– Не утрируй! Конечно, про то, что рота твоя уходит на войну, практически все знают, на это подготовка подразделения и «вертушек» указывает, а вот где ты воевать собрался, не знает никто из тех, кому не положено знать.

Илья возразил:

– Тебе не положено, но ты знаешь?

– Э! Я – другое дело. И узнал о Паршене случайно, когда к ребятам в эскадрильи заходил. У меня там земляк транспортным «Ми-8» командует, Марат Шабанов, знаешь такого?

– Знаю!

Аркадий продолжил:

– Так вот, зашел к ним, а ребята как раз по карте на стене отрабатывают полетные задания вокруг этого самого Паршенского ущелья. Мне стало ясно, что тебя бросают именно туда!

– Ну и что?

– А то! Помнишь недели две назад, в двадцатых числах июля, десантура севернее Паршена операцию против банд Нуруллы и Рахматулло проводила?

– Помню, ну и что? Я не пойму тебя.

– Тогда штурмовой бригаде удалось лишь частично выполнить задачу. Да, Рахматулло они разбили в клочья, да и моджахедам Нуруллы досталось крепко, но все же сам Нурулла с отрядом штыков в пятьдесят-шестьдесят ушел. Вернее, банду рассеяли, но главное, что они остались. Путей отхода у Нуруллы, кроме как уйти ближе к Пакистану, не было. Да и стаю свою ему собрать еще надо было. Думаю, он это сделал и сейчас вполне может бродить где-то вблизи района предстоящего применения твоей роты.

Запрелов согласился с товарищем:

– Все это, Аркаша, возможно. Но я выхожу против Исламуддина и Азизуллы, людей Масуда, а Нурулла никогда не контактировал с ним. Напротив, он вроде как объявил себя врагом Панджшерского Льва. Так что, даже зная о нашей операции, Нурулла вряд ли вмешается.

– Ты прав! Специально помогать людям Масуда он не будет, но если получит возможность укусить тебя, то укусит больно, исподтишка. Так что ты учти возможное появление Нуруллы возле Паршена.

– Что ж, спасибо за предупреждение. Я учту его! Так ты за этим заходил?

– Да!

Аркадий ушел, а Запрелов, приняв душ и сменив простыни, сохранившие в себе запах тела Лизы и ее дорогих духов, уснул.

Поднял его дневальный по роте:

– Товарищ капитан, товарищ капитан, меня старший лейтенант Гвоздев за вами послал!

Протирая глаза, ротный спросил:

– А что случилось?

– Там вас на связь вызывают!

Капитан сразу вскочил, взглянул на часы: 18.20.

Вызывать его в это время мог только командир разведгруппы, лейтенант Плешин.

Илья быстро облачился в форму, бегом побежал в отделение связи, которое ютилось рядом с его канцелярией, в одной палатке. Наружу была выброшена лучевая антенна, позволяющая вести связь в радиусе 50–60 км. Но уже работал промежуточный усилитель, так что говорить с подчиненными ротный мог без особых помех. Подойдя к радиостанции «Р-107», он взял протянутую связистом трубку.

– Гроза-1, я – Гром! Заданный район обследован. Видимых признаков присутствия страхующих сил духов не обнаружено, замечено какое-то движение к югу от ущелья, но установить его источник не представляется возможным. За главным объектом наблюдение установлено.

– Понял тебя! Значит, никаких постов на данный момент в районе нет?

– Нет!

– Как прошла посадка?

– Нормально, но по-штурмовому!

– Я понял тебя, Гром. Оставайся на своей позиции. О всех изменениях в обстановке немедленный доклад, с этой минуты связист постоянно слушает твою станцию. До связи!

– До связи, Гроза-1!

Возвратив трубку связисту, приказал:

– Соедини с командиром батальона.

– Слушаю тебя, Илья! – донесся голос Полукарова.

– Докладываю. Состоялся первый сеанс с Плешиным, только что.

– Каковы результаты?

– Все нормально. Подробнее на совещании.

– Добро. Собирай офицеров и ко мне. Совещание в 19.00.

Капитан прошел в канцелярию. На входе встретился с заместителем командира роты. Спросил:

– Как с подготовкой подразделения?

Гвоздев ответил, как всегда, невозмутимо:

– По плану, товарищ капитан. Личный состав подняли, как и было указано, в 17.00, сейчас совместно со старшиной проводим основные подготовительные мероприятия.

– По-русски сказать не мог?

– А я, кроме русского, другого языка не знаю!

– Знаешь! Бюрократический! Но ладно, передай дела старшине Шахадзе, сам же топай к штабу. В 19.00 совещание у комбата!

– Есть!

Глава 3

Совещание началось ровно в семь часов докладом командира роты капитана Запрелова, сообщившего результаты работы разведчиков в районе предстоящего боевого применения штурмового подразделения.

– Таким образом, на настоящий момент можно утверждать, что и ущелье, и прилегающая местность «чисты», правда, Плешин отметил какое-то движение в «зеленке» южного района, примерно в том направлении, где нами запланирована высадка основных сил, но это движение могло принадлежать и группе животных.

Подполковник переспросил:

– Животных? В лесу? Днем?

– Ну не все же звери ведут ночной образ жизни?

– Хорошо, возьмем это на заметку. Вы, Запрелов, подготовили проект решения на выполнение боевой задачи?

– Да.

– Докладывайте!

– Предлагаю место высадки переместить на запад, в точку, где десантировалась разведгруппа.

Полукаров поднял глаза на капитана. Тот продолжал:

– Думаю, откуда нам легче будет действовать в дальнейшем. Сложнее высаживаться, но действовать легче. От той точки, я обозначил ее буквой А, рота, разбившись повзводно, может охватить ущелье от брошенного селения Доха до водопада, а также перевалы с подходами к ним, ну и, естественно, само ущелье.

– А зачем тебе охватывать все ущелье, если район применения по плану смещен к востоку и определен в конкретном месте расширения перед водопадом?

Командир роты, немного подумав, ответил:

– Мы и выйдем в заданный район. Но, охватывая ущелье, я еще раз лично хочу убедиться в отсутствии подставы или скрытых наблюдательных пунктов, которые могут появиться перед самой встречей Исламуддина с Азизуллой.

Подполковник сказал:

– Другими словами, ты решил перестраховаться, а то, что людям за три часа предстоит совершить марш в пятнадцать километров, тебя не смущает? Марш, после которого на позиции выйдут физически уставшие бойцы!

Запрелов согласился:

– Да, кое-кому крюк в пятнадцать верст придется сделать, но не всей роте! Возможно, я и перестраховываюсь, но лучше сделать это до появления духов, чем после, когда перестраиваться, возможно, придется в ходе боя.

– А с чего ты решил, что роте необходима страховка? По-моему, в Паршене все ясно. Штурмовое подразделение оседлает хребты, спрячет резервы для блокировки ущелья и накроет караван у водопада, находясь в статичном положении.

Капитан проговорил:

– Если бы так! Но что-то мешает мне уверовать в то, что моджахеды подставят себя, как бараны.

Вступил в разговор начальник штаба:

– Илья Павлович, у вас есть конкретные причины или данные, позволяющие сделать вывод о том, что главари банд знают о предстоящей акции и готовят встречный удар?

– Нет, товарищ майор, ни причин, ни данных у меня никаких нет. Однако я вывожу в горы людей, которые подчинены мне и за которых в первую очередь я несу персональную ответственность. Мне не хотелось бы вернуться на базу с горой трупов из числа личного состава, а посему принимаю решение действовать по собственному плану и настаиваю на его утверждении. Ничего страшного в том, что бойцы пройдут лишние километры по несложному ландшафту, не вижу. Будет хуже, если, приняв за основу самый простой вариант, мы в ходе операции столкнемся с такими обстоятельствами, когда изменить тактику без потерь станет невозможным.

Капитан присел на табурет.

Командир батальона посмотрел на взводных:

– Ну а вы что скажете, товарищи старшие лейтенанты?

Телюпин, Хоманов, Дебижа, переглянувшись, пожали плечами.

– Да нам, товарищ подполковник, что так, что этак! Но ротному виднее. Он не раз и не два выводил подразделения в рейды, и всегда они заканчивались удачно, не считая случая с засадой. Но в том случае вины Запрелова не было.

Поднялся замполит роты:

– А я, товарищ подполковник, считаю, что следует работать по ранее отработанному плану. Для его изменения по варианту командира роты никаких оснований не вижу.

Запрелов, взглянув на заместителя, еле слышно проговорил:

– Ты у меня их в горах увидишь, тактик хренов!

Подполковник, однако, услышал шепот ротного, правда, не разобрав сказанного, поэтому спросил:

– Ты чего там бормочешь, капитан?

– Я? Ничего! Так, вспомнил один анекдот про пару офицерских сапог.

Комбат, зная этот анекдот о тупости пехотных офицеров, поинтересовался:

– И к чему ты его вспомнил?

Запрелов вспылил:

– Да к чему, к чему? Ни к чему! Вспомнил, и все!

Комбат посоветовал:

– Ты нервы-то до выхода попридержи. Они тебе там, в горах, еще пригодятся.

И, повернувшись к офицерам, ударил ладонью по столу:

– Значит, имеем два предложения. Первое – действовать по измененной схеме, согласно варианту капитана Запрелова. И второе – отработать цель по ранее выработанному штабом батальона плану. Голосовать, естественно, не будем, не на колхозном собрании. А посему перекурите пока. Я уточню кое-какие детали и объявлю окончательное решение.

Офицеры роты вышли из модуля, задымили, усевшись в курилке. Замполит Гвоздев держался обособленно, но был, как всегда, непроницаемо спокоен. «Смотри ж ты, – подумал Илья, – пацан еще, а как научился на людей смотреть. Не так, как должностью и уставом предписывается, а высокомерно, с этаким холодком, как бы говоря: «Я начальник – ты дерьмо!» Далеко пойдет, если из Афгана живым выберется».

Гвоздев чувствовал, ротный думает о нем, но старался не показывать, что это как-то его волнует. У Запрелова своя служба, у Гвоздева – своя! А то, что он заместитель капитана, то это, по большому счету, лишь на бумаге, истинный начальник старшего лейтенанта – замполит батальона. От Майдина зависит дальнейший рост Гвоздева, а не от Запрелова, а посему и акценты в двойном подчинении старлей будет расставлять соответствующим образом. И плевать, как на это реагирует командир роты. Пусть взводных своих дрочит, а замполит не взводный, хоть по штату и приравнен к нему.

На крыльцо вышел дневальный по штабу, объявив:

– Товарищи офицеры, командир батальона просит вас зайти к нему в кабинет.

Офицеры побросали окурки во вкопанную в землю бочку с водой, поднялись и проследовали в штаб. В кабинете, кроме комбата, находились майор Самуленко, капитан Майдин и капитан Седой. Полукаров указал младшим офицерам на пространство у стены, не приглашая к столу. Вышел, встал перед строем:

– Как говорится, мы тут посоветовались, и я решил следующее. Смирно! Слушай боевой приказ. Учитывая известную всем нам обстановку, оценив поставленную командованием задачу, приказываю первой штурмовой роте капитана Запрелова в ноль часов сегодня на трех вертолетах «Ми-8» убыть в район Паршенского ущелья с целью обнаружения и уничтожения каравана душманов, с захватом груза и по возможности главарей банд. Операцию под кодовым названием «Водопад» провести по варианту командира роты, которому до 23.40 привести подразделение в состояние боевой готовности «полная». Принимая во внимание вероятность резкого изменения обстановки в ходе операции, для прикрытия и огневой поддержки наземных сил по необходимости привлекается звено «Ми-24», штурмовая рота капитана Седого переводится на режим готовности к переброске в район действий подразделения капитана Запрелова в качестве оперативного резерва командира первой роты. Связь с батальоном держать постоянно. В случае невозможности капитаном Запреловым исполнять свои обязанности в ходе операции руководство переходит к старшему по должности офицеру! Вольно! Можете присесть.

Комбат прошел к своему столу. Вытер платком пот со лба.

– Приказ отдан, и с этого момента он имеет силу закона. Подразделение обязано выполнять поставленную задачу. Сейчас несколько слов вам скажут мои заместители, ну а я выступлю с напутствием ночью, когда выйду проводить роту.

Комбат обратился к начальнику штаба:

– Майор Самуленко, вам слово!

Начальник штаба высказал свои пожелания офицерам, приводя различные примеры ранее проведенных батальоном успешных и не совсем акций, уделил внимание укомплектованности роты боеприпасами, использованию маскировочных средств, приборов ночного видения, правильной организации периода ожидания противника. Особое внимание уделил тому, как обеспечить сохранность средств связи. В общем, сказал то, что говорил всегда тем, кто уходил, как здесь, в Афганистане, говорится, на войну.

За ним выступил замполит.

Речь того была более пространной и напыщенной. Дескать, каждый солдат и офицер должен проникнуться возложенной на него миссией, выполняя высокое и почетное задание партии и правительства по оказанию интернациональной помощи дружескому нам народу ДРА. Короче, нес свою обычную политическую лабуду, которая у каждого уже в печенках сидела.

После того как Майдин закончил, командир батальона разрешил всем разойтись.

К Запрелову подошел старшина роты, прапорщик Шахадзе, крепкий грузин с совершенно седой шевелюрой, хотя ему было тридцать шесть лет.

– Командир, медикаменты в медсанбате получить бы надо!

– Ну и в чем проблема? Получай!

– Так у них зампотыл новые накладные откуда-то притащил, теперь за бинты да лекарства командиры подразделения расписываться должны!

– Что за чушь? Старшина им уже не подходит?

– Получается, так!

– Ну, давай, неси накладную, распишусь, делов-то!

– Э, нет, капитан, тебе самому надо идти к ним!

– Вот, бля, еще этого не хватало. И за боеприпасами или полотенцами тоже мне надо идти?

– За боеприпасами да, а остальное, что касается хозчасти и питания, я получу.

– Ладно! Иди, занимайся своей хозчастью.

Командир роты вызвал дежурного по роте:

– Сержант! А куда у нас делся замполит?

– Здесь, товарищ капитан, походную ленинскую комнату комплектует.

– Чего??

Сержант, улыбаясь, повторил:

– Походную ленкомнату комплектует.

– За каким..? Где комплектует?

– В канцелярии.

– Дурдом «Ромашка», а не рота спецназа, совсем очумели политруки.

Отбросив полог, ротный вошел в палатку, прошел до канцелярии. Встал у самодельной коробки, на которой крепилась фанерная дверь-времянка. Гвоздев, разложив складные щиты походной ленинской комнаты, стоял, приложив палец к подбородку. Спросил:

– О чем задумался, Игорь Семенович?

Замполит резко повернулся к командиру:

– Да вот, наглядная агитация. Думаю, что с собой на выход взять!

Капитан указал пальцем на ленкомнату:

– Ты что, решил эту дуру в горы тащить?

Старший лейтенант бросил на Запрелова неодобрительный взгляд:

– Зачем же так, товарищ капитан? Это не дура, а сами знаете что. На щитах барельеф Ленина, фотографии членов Политбюро. Решения последнего съезда партии, к которой вы, кстати, также имеет самое прямое отношение!

Илья взорвался:

– Да по мне хоть весь состав Совета Безопасности ООН туда наклей, а к Ленину Маркса с Энгельсом добавь. Кто эту гармошку будет в горах таскать? Об этом ты думал, замполит? Она же место ящика с боеприпасами займет. А случись, затянется бой, чем отстреливаться будешь? Фотографиями членов Политбюро? Или агитацию среди духов развернешь? Так они тебя быстро вместе с твоей ленкомнатой в щепы уделают!

Наконец, чуть ли не впервые за все время совместной службы, замполит утратил спокойствие, возмутившись:

– Как вы можете говорить подобное? Вы, член КПСС? И потом, согласно приказу командующего и особому распоряжению члена военного совета, походная ленинская комната должна находиться с подразделением везде вне расположения части, независимо от того, какую задачу она выполняет, учебную или боевую!

Капитан тяжело вздохнул:

– Как же ты меня достал, Гвоздев! Ну почему в других ротах замполиты ребята как ребята, а у меня фанат какой-то политический! В чем же я перед Господом провинился, что нормальных к нормальным, а тебя ко мне направили? Короче! Или ты запихиваешь эту шарманку опять за шкаф, или я отстраняю тебя от участия в операции. Но учти, после этого тебе в батальоне никто руки не подаст, даже солдаты. И можешь бежать к своему Майдину жаловаться! Мне по херу, понял?

Старший лейтенант задумался. А стоит ли затевать конфликт с ротным, по сути, из-за каких-то кусков фанеры и фотографий руководителей-старцев? В конце концов никто и никогда в других подразделениях не брал на боевые выходы полевую агитацию. Это действительно был маразм. Никто, если не поднимать шума, не узнает, брал ли в Паршен ленкомнату он, Гвоздев! А поднимешь шум, себе хуже сделаешь. Запрелова уже не отстранят от руководства операцией, а вот ротный может настоять на том, чтобы замполита роты оставили в части. И мало того, что он не примет участия в перспективной и почти гарантированной акции, за участие в которой можно и орден получить, если в штабе подсуетиться, но его еще и трусом сочтут, отмазавшимся от боевого выхода. Тогда точно весь личный состав его презирать будет. И никакой Майдин не поможет. А что это значит? Значит, на карьере можно ставить точку! И все из-за походной ленинской комнаты? Да шла бы она вместе с членами Политбюро… Гвоздев повернулся к командиру роты:

– Извините, товарищ капитан! Вы правы! Ни к чему нам в бою агитация. Но и меня понять можно, я всего лишь исполняю приказы и распоряжения по линии политорганов. Я уберу ленкомнату, но прошу, чтобы об этом не узнал замполит части!

Запрелов по натуре своей был упрямым и решительным. Но в то же время и отходчивым человеком. Зла не помнил.

– Ну вот и ладно! Убирай это все и давай, Гвоздев, на получение боеприпасов. Получится, побольше выбей, они нам лишними не будут, ну а не получится, ограничимся разнарядкой. Ящики доставить сюда и складывать в канцелярии под наблюдением дежурного по роте!

– Понял, товарищ капитан! Накладная в службе ракетно-артиллерийского вооружения?

– Спроси у старшины, раньше он все получал.

– Понял!

Замполиту следовало идти, но он остановился на месте. Илья спросил:

– Что еще?

– Зря вы так ко мне относитесь, товарищ капитан. Я же старался не для себя. Что бы сами на моем месте делали? Если Майдин проходу не дает своими бесконечными вводными?

– Обиделся, что ли?

– А как вы считаете? Ни за что получить нагоняй… Я же вас не оскорбил, не унизил, высказал то, что требовалось по службе. Думаете, мне комфортно находиться в таком двойственном положении?

Запрелов подошел к столу:

– Ладно, Игорь, проехали! Не обижайся, я тоже на тебя сорвался не со зла, тут, понимаешь, каждый патрон, каждая фляга с водой на счету, а ты с ленкомнатой прешь! Но хватит! Будем считать, что никакого разговора между нами не было, а насчет агитации не волнуйся, никто не узнает, что мы не брали ее с собой.

– А если Майдин спросит?

– А вот своему Майдину отвечай сам! Проверить он ничего не сможет. Я твои слова подтвержу!

– Благодарю!

Командир роты вспомнил про медикаменты. Вот черт, надо в медсанбат шлепать. А там Лиза наверняка привяжется. И постарается это сделать на виду у всех и специально для него, Запрелова. Дескать, как же она могла изменить, если все знают, что ее любовник только он, капитан спецназа? Противно все это. Еще поддался ей, завалился в постель и засветился перед Аркашей Седым. Тот ничего, базарить не будет. Но все равно противно. И почему как-то тревожно? Не так, как обычно перед боевым выходом. Наверное, все дело в бабах. Одна от него, по сути, уже ушла, другую он погнал. А что дальше? Одному за бутылкой водки до очередного задания куковать. Спиваться начал… Может, и вправду Гальку Журанову пригреть? На последние два месяца здесь? Та без претензий и Лизу отошьет быстро! Но не лежала душа к Гальке. По пьянке пойдет, базара нет, а вот по-трезвому? Хотя на хрена ему бросать пить? Служба дальше все одно пойдет через пень-колоду. Тем более в Союзе, где порядки не то что здесь. Там «Равняйсь – отставить», «Стройся, шагом марш». Показуха, именуемая дисциплиной. А может, в Союзе как раз и женщину нормальную встретит? И семью слепит? Вот тогда и пить бросит. Может же он держаться, когда надо? Хотя признаться, с каждым разом все тяжелее дается это. Но ничего. Прорвемся. Нечего гадать и строить планы, когда на носу бой с духами и еще неизвестно, чем он кончится. А то запаяют капитана Запрелова в цинковом гробу, и все. Тогда он никому не будет нужен точно. Ни Лизе, ни Гальке, ни той, что мог бы встретить. Однако все! Хватит! Мысли какие-то дурные, так и с ума спрыгнуть недолго. Надо делом заниматься. В нем одновременно и опасность смертельная, и спасение!

Спасение от внутренней безысходности, душевного одиночества, депрессии, которая так и норовит затянуть капитана в свои железные объятия! Итак, все побоку, работаем! А значит, идем в медсанбат.

В штабе медиков получил накладную. Но она не была подписана командованием. А за командира, который отбыл в отпуск, остался зампотыл, как старший по званию. Странно, но он имел звание подполковника. Видимо, хорошо служил, раз опустили до майорской должности. А может, сам напросился в Афган? Такое тоже возможно. Выйдя из штаба, капитан закурил и тут, как и предполагал, увидел Лизу. Нет, она словно следит за ним. Медсестра между тем подошла:

– Какие проблемы, Илюша?

– Ваш зампотыл проблема!

– А что такое?

– Да вот не могу накладную подписать!

Лиза взяла Запрелова под руку:

– Идем на склад, сейчас все получишь!

– Подожди, а подпись?

– Обойдемся! Скажу, кому надо, подпишут потом!

– Но у меня и людей с собой нет!

Лиза попросила:

– Дай-ка накладную!

Капитан протянул ей бумагу.

Она засмеялась:

– Здесь на два ротных пакета. Легких пакета, мы с тобой и вдвоем до вашей части донесем.

Илья хотел было отказаться, появляться вместе с любовницей в подразделении ему не светило, но Лиза уже потянула капитана за собой. Запрелов аккуратно освободил руку:

– Не надо этого, Лиза!

– Стесняешься?

– А к чему подобная демонстрация?

– Как скажешь. Вы ночью улетаете? Только не говори, что это какая-то там тайна. Знаю, что ночью, от пилотов «вертушек» узнала!

– Зачем?

Женщина ответила просто:

– Проводить тебя!

– Еще чего не хватало!

– Почему бы нет?

– Не надо! Слышишь?

– Слышу! Ты до вылета так и будешь в роте? Или в модуль вернешься?

Запрелов посмотрел на Лизу:

– А что?

– Да ничего! Зашла бы! Нет, ты не подумай ничего. В постель не потащила бы, понимаю, впереди у тебя не прогулка по парку. Просто посидели бы вместе, чаю попили. По себе знаю, как плохо находиться в одиночестве, особенно перед каким-то непредсказуемым событием.

Капитан усмехнулся:

– А что, ты когда-нибудь проводила вечер в одиночестве? Я имею в виду здесь, на базе?

– Ну вот! Опять ты так и хочешь оскорбить меня.

– Ничего я не хочу. Ничего!

– Так нельзя, Илюша!

– Все! Прекратим разговор, вот ваши склады. Или делаем дело, или я пошел искать вашего зампотыла.

– Идем, идем!

С помощью медсестры капитан действительно безо всякой подписи, даже своей, которую просто не успел поставить, получил два плотных пакета, набитых бинтами, жгутами, какими-то коробками. Выйдя со складов, стремление Лизы помочь пресек сразу:

– Так, родная, за помощь спасибо, дальше я как-нибудь сам. И вечером не приходи.

– Эх, дура я, дура!

– Ты чего это вдруг взялась за самооценку?

– Я же, Илюша, аборт от тебя сделала. После того как мы первый месяц встречались. Не думала, что полюблю, казалось – так, близость ради близости, а получилось вон как. А когда захотела забеременеть, не получилось. Так врачи говорят. Может, ошибаются?

Капитан подозрительно посмотрел на бывшую любовницу:

– К чему ты это все говоришь мне?

– Ты глухой, да? Люблю я, дура, тебя, понимаешь, люблю, и если не тебя, то хоть ребенка бы твоего могла иметь! Поэтому и говорю, что дура! Возможно, тогда ты поверил бы мне! Но ладно, чего нет того нет. Ты решил бросить меня, я ничего не могу с этим поделать. Об одном еще раз прошу, возвращайся живым? Очень прошу!

– Я уже слышал это!

– И еще, Илюш! Я смирилась со своей участью, но, если все на выходе пройдет удачно, позволь хоть видеться с тобой? Если, конечно, не заведешь себе новую, более молодую подружку.

– Не будем загадывать. Еще вернуться надо.

Лиза взяла его за руку:

– Так позволишь?

– Вернусь – посмотрим. А сейчас иди. И сделай, пожалуйста, чтобы сегодня я тебя больше не видел. Возникнут проблемы с накладной, звони в роту, вызывай заместителя. У меня много дел.

– До свидания, Илья.

– Прощались уже.

Подняв пакеты, капитан направился с ними к батальону спецназа. А Лиза смотрела ему вслед.

Как хорошо, что они опять встретились. Поговорили, помогла ему. Еще не отошел капитан, но уже разок переспал с ней после разоблачения, не выдержал. Еще переспит! Лишь бы война своей железной рукой не задела его в горах. После выхода другим станет. В ласке нуждаться будет. А ласка вон она, рядом. И встретит, и напоит, и накормит, и в постель уложит. Успокоит взволнованную боем душу. А вместе с ней и тело. Так что забудет обо всем. Теперь Лиза будет очень стараться угодить капитану во всем! И мысли о ребенке от него уже не уйдут. Пусть и не родившемся. Отойдет Илюша, отойдет! И будет ее! Ведь согласился же видеться изредка? Согласился, хотя и сказал – посмотрим. А разве смогут они просто так видеться? Чушь. Голодный мужчина с голодной женщиной, сидящие на скамеечке, – это чушь собачья. Голодные мужчина с женщиной стремятся в постель, чтобы утолить голод. Это закон природы. Надо ей это время, пока Запрелов будет воевать, вести себя монашкой. Пошли к черту все ухажеры. Но быть на виду, чтобы все видели, она одна. Будут видеть – доложат Илье. А это то, что надо! Если сейчас не гуляла, то, может, и в прошлый раз оговорили? Гарнизон, он ведь такой. Можно верить лишь себе, и то с оглядкой. Непорочную оговорят так, что превратят в шлюху. Дай только повод. Хотя, если задаться целью и манипулировать слухами, создавая их, то можно и любую шлюху выставить образцом добродетели. Жаль, что она сама поняла это только сейчас. Если бы раньше! И Илюша был бы при ней мужем законным, и на стороне любовники водились. Для разнообразия! Надоели, сменила или выбросила, сохраняя семью в неприкосновенности. Но что сейчас об этом думать? Упустила она свой главный шанс. Теперь приходится вымучивать другой, запасной. Но все еще в ее руках, как бы ни пыжился Запрелов. Вся его беда в том, что он отходчив. Обидчив, но отходчив. Необходимо время и постоянное присутствие рядом, непрекращающееся давление. Непрекращающееся, но не навязчивое. И, как говорится, враг будет разбит, победа будет за нами!

Если бы знала Лиза, насколько она переоценивает собственные возможности, то настроение опустилось бы у расчетливой и циничной особы на ноль! Но она не могла этого знать и продолжала витать в облаках.

Запрелов внес пакеты в палатку, бросив их к ногам дневального, при появлении командира истошно закричавшего:

– Смирно!

– Вольно! – ответил Илья. – Где дежурный?

– Отошел, товарищ капитан!

– Куда?

– Ну, это, в сортир!

– Хватай пакеты, тащи в каптерку!

– А тумбочка?

– С собой возьми!

– Все за раз не унесу!

Ротный внимательно взглянул на солдата-первогодка. Такие первые полгода проходили специальную подготовку в отдельном подразделении, числясь в штатах боевых рот, и привлекались к службе внутреннего наряда. Спросил: