Текст книги "Учись, америкос, пока я жив"

Глава третья

Майора Шепеля на посту наблюдения сменил сержант группы «Ирбис» Гарри Спайк. Возвращения Михаила в «зеленке» ожидал Ларсен. Он окликнул российского спецназовца, как только тот вошел в лесной массив:

– Майкл!

Шепель подошел к американцу:

– А ты чего тут пасешься? Разве Харсон не отдал приказ готовиться к штурму?

– Я хотел узнать, как погибли наши солдаты.

– Генерал не рассказывал?

– Но он не видел, как все происходило. Это видел ты один.

– Глупо погибли твои соотечественники, Пол. Геройски, но глупо. А все почему?

– Почему?

– Потому что надежду на спасение утеряли. Они даже не предполагали, что кто-то придет к ним на помощь. А ведь должны были знать, что в беде их не оставят. Ведь ваша пропаганда уверяет на весь мир, причем постоянно, что за каждым американцем стоит вся военная мощь США…

– Ну, скажем, вы тоже не всегда вытаскивали своих ребят из душманского плена. Взять мятеж в Пешаваре. Почему вы не помогли своим пленным, когда их в упор расстреливала артиллерия?

– Кому могли, тому помогли. И отстань от меня, мне отдохнуть надо.

Шепель хотел было пройти мимо американского сержанта, но Ларсен удержал майора:

– Ладно, Майкл, извини. Прошу, расскажи, как погибли наши парни.

Шепель посмотрел на Ларсена и рассказал, что произошло в ущелье, в подробностях. Выслушав майора, сержант ударил кулаком в ствол дерева:

– Суки немытые!..

– Вообще-то ваши тоже хороши. Что, не понимали бесполезность своего выпада? Ну, удавили бы они троих «духов», завалили бы главаря – и что? У талибов дефицита в кадрах нет, а вот своих эти «храбрецы» подставили по полной программе. Я удивляюсь, что Мухаддин не приказал расстрелять всех пленных.

– Я думаю, что они все решили погибнуть, не в силах больше терпеть унижения.

– Тогда надо было готовить прорыв. Подумать, как разоружить тех, кто подает им жратву и выносит парашу, снять часовых, захватить бронетранспортер или машину, постараться овладеть спутниковой станцией, чтобы вызвать помощь. Но что теперь об этом? Сейчас головы трех пленных торчат на шестах, облепленные мухами…

– А куда они вывезли тела?

– Подальше от лагеря. К утру шакалы не оставят от них ничего. Естественная полная утилизация.

– Но зачем моджахеды выставили головы убитых?

– Приколы у них такие. Кайф от этого ловят.

– Это не люди.

– Потому и будем валить их всех, как бешеных псов.

– Точно!.. Ладно, иди отдыхай. В полночь выходим на штурм лагеря.

– Харсон уже поставил задачу?

– Дак поставил. Генерал, скорей всего, перед самым выходом отдаст приказ.

– Понятно. Ты пойдешь в штурмовой группе?

– Не знаю. Буду проситься в штурмовую, но и наверху нужны люди – обеспечить работу ваших снайперов. Харсон, кстати, решил идти на одну из снайперских точек.

– Даже так? А впрочем, что ему еще делать? Внизу от него толку не будет. Внизу мы и сами справимся. Пусть с лебедкой возится… Ладно, встретимся еще.

– Конечно!

Шепель дошел до позиции Тимохина. Александр сидел за картой.

– Я сменился, командир!

– Вижу. До 20.00 отдых, далее по плану. В полночь пойдем в Джабал.

– Это мне известно.

– Откуда?

– Ларсен сказал.

– Ага! Всё, ступай, Миша, не мешай. Задачу вместе со всеми перед выходом получишь.

Михаил нашел место в тени кустов, где и уснул после тяжелого дежурства.

В 13.30 командиров групп вызвал на командный пункт генерал Харсон. Тимохин с Даком устроились в его шалаше.

– Лебедки к установке готовы, пиропатроны с костылями наготове, – сообщил Харсон. – Подполковник Соловьев доложил: недавно на связь выходил сержант Спайк, он заступил на пост наблюдения вместо майора Шепеля. Сообщил, что дикари сняли головы погибших парней и отнесли их в сарай. Думаю, бросили пленным.

– А, собственно, зачем держали талибы ваших солдат? Мухаддин выходил на Кабул с предложением выкупа? Или талибам нужен обмен? Почему они держали и продолжают удерживать пленных? – спросил Тимохин.

– Насколько мне известно, Алекс, никаких предложений или требований, связанных с пленными Мухаддина, командование коалиции не получало. Возможно, тянут время, выгадывая наиболее подходящий момент. У вас подобных ситуаций во время войны не было?

– Не знаю, мы действовали с территории Союза. Но слышал, что наших либо меняли – на пленных «духов», оружие, боеприпасы, продовольствие, медикаменты, – либо пытались вербовать на свою сторону.

– Достаточно много ваших солдат и офицеров воспользовались войной, чтобы уехать жить на Запад.

– Единицы в общей массе. Но такие были. С нашими «духи» что-то решали, а вот по вашим парням – полный мутняк. Да и черт с ним, лишь бы Мухаддин до утра их не тронул. Утром этому ублюдку будет не до пленных.

Харсон взглянул на часы:

– 13.42. Через восемнадцать минут должны появиться самолеты, я попрошу вас, Алекс, связаться с Соловьевым, еще раз подтвердить готовность бойцов к установке лебедки.

– Это лишнее, генерал, но если вы настаиваете, то ради бога. – Александр достал из чехла радиостанцию: – Второго вызывает Первый!

– На связи.

– Доложи готовность к установке лебедок.

– Готовы, ждем прикрытия.

– Мои ребята готовы, дело за вашей авиацией, – сказал Тимохин, отключив станцию. – Вот будет кайф, если командующий сил коалиции в последний момент отменит решение и запретит вылет…

– Этого не произойдет. Иначе… иначе я добьюсь, чтобы его сняли к чертовой матери и отправили в отставку рядовым без выходного пособия и пенсии.

– Нам от этого легче не станет.

– Самолеты будут!

Подполковник Соловьев находился у правой лебедки, с ним же снайпер Санеев и капитан Дрозденко, державшие наготове специальные стволы, заряженные пиропатронами с костылями. Два одновременных выстрела – и лебедка будет наглухо прибита к скальной породе. Впрочем, снять ее довольно легко – открутить с костылей, и все дела. На левой позиции, также готовые к применению спецсредств, над стволами согнулись майор Гарин и прапорщик Шматко. Где-то вдали послышался гул реактивных двигателей.

– Ну, наконец-то! – произнес Гарин.

Гул быстро нарастал, и ровно в 14.00 появились американские истребители, четыре машины. Две шли непосредственно над ущельем, две другие – по сторонам и выше. Пролет прошел за секунду, но и этого отрезка времени сплошного грохота от реактивных двигателей хватило спецам «Ориона», чтобы закрепить лебедки.

В 14.01 Соловьев вызвал на связь Тимохина:

– Первый, это Второй! Лебедки закреплены.

– Хорошо! Снайперам оставаться на позициях, готовиться к применению и отдыхать, остальным вернуться в «зеленку».

– Есть, командир!

Не успел Тимохин закончить переговоры, как командира отряда вызвал наблюдатель:

– «Марс», это Третий «Ирбиса»!

– Слушаю тебя, – ответил Харсон.

– Пролет самолетов вызвал оживление в лагере. Моджахеды выскочили на улицу, упали на землю. Видно, ждали удара ракет или бомб. Выскочил из своего дома и Мухаддин с боевиком, у которого при себе была спутниковая станция. Сейчас главарь банды с кем-то ведет переговоры, укрывшись за ПХД.

– Принял, Третий! Продолжай наблюдение за лагерем.

– Есть, сэр!

Отключив станцию, Харсон взглянул на Тимохина:

– Я же говорил, что самолеты будут. Что по лебедкам?

– Установлены. Я отдал приказ снайперам отработать порядок работы по постам и отдыхать на позициях, остальным вернуться сюда.

– О’кей! Половину дела сделали.

– Э нет, генерал, – произнес Тимохин, – не половину, в лучшем случае четверть. Главное, как отработают цели снайперы.

– Они же у вас профессионалы!

– Да, но спуск по тросу – дело сложное. Бойца может развернуть, трос – зацепиться за какой-нибудь выступ. В конце концов, нельзя исключать, что в самый неподходящий момент ущелье не накроет песчаная буря «афганец». Слишком много побочных и не поддающихся учету ситуаций может возникнуть в процессе спуска снайперов на уровень применения бесшумного оружия. А цели… Их мои прапорщики собьют в считаные секунды.

– Будем надеться на лучшее. Готовиться же к худшему нет смысла. Если возникнут перечисленные вами ситуации, полковник, или хотя бы одна их них, мы ничего не сможем сделать. Тогда придется идти на прямой открытый штурм. В любом случае на рассвете мы атакуем лагерь Джабал.

– Атакуем, куда ж мы денемся, – пожал плечами Тимохин. – Но то, что лебедки удалось скрытно закрепить, это хорошо при любом раскладе.

– Согласен. Еще раз проиграем план штурма?

– А есть ли в этом необходимость? Лично мне задача понятна; как действовать в ущелье, я знаю.

– Ваше мнение, Джон?

Генерал взглянул на полковника Дака.

– Мне также все понятно, – ответил тот.

– Что ж, занимайтесь с группами. В 0 часов – построение «Ориона» и «Ирбиса» на поляне, в 0.10 – начало выдвижения. Свободны, господа.

Тимохин и Дак вышли из шалаша и направились к своим подчиненным. Командира «Ориона» ждал связист группы старший лейтенант Колданов.

– Товарищ полковник, две минуты назад на связь выходил полковник Крымов. Я сообщил ему, что вы на совещании у Харсона. Крымов просил связаться с ним, как только вы освободитесь.

– Вызывай нашего «военного атташе», да так, чтобы американцы не могли прослушать нас.

– Есть!

Через минуту Александр принял из рук Колданова трубку спутниковой системы «Орбита»:

– Слушаю тебя, Крым!

– Что у вас произошло, Саша? С чем связан вызов в район применения штатовской авиации?

– А ты не в курсе?

– Нет, раз спрашиваю.

– Произошло не у нас, а в лагере талибов. Трое американцев попросились на воздух и напали на «духов», в том числе и на Мухаддина.

– Черт! Этого еще не хватало. И чем все закончилось?

– Смертью пленных.

И Тимохин передал Крымову информацию по гибели пленных американцев.

– Еще не лучше… Значит, сейчас в Джабале осталось пятеро невольников?

– Да. Пока еще они живы.

– Думаешь, Мухаддин может и оставшихся кончить?

– Вряд ли. Если в порыве ярости не кончил, то сейчас тем более убивать не станет. А там хрен знает, что на уме у этого козла… Самолеты же использовали для штурмового прикрытия установки лебедок. Без пиропатронов укрепить их не удалось бы.

– Как понимаю, ты решил снимать часовых с применением тросов?

– Других вариантов нет.

– Понятно. Когда планируете штурм?

– Тебе что, и об этом не известно?

– У меня связь с Харсоном в 16.00.

– Ясно… Пойдем в лагерь на рассвете. Ты мне скажи, что у нас по базе Тарвал?

– Все по-прежнему. Отряд будет перенацелен туда сразу же после отработки банды Мухаддина и эвакуации оставшихся пленных. Решение по данному вопросу уже принято.

– Американцы легко проглотили «дезу»?

– Не «дезу», Саня, а точную, достоверную информацию, только переданную им в несколько искаженном виде.

– Значит, Харсон уже в курсе того, что отряду предстоит работа в Тарвале?

– Он узнает об этом после снятия проблемы в Хайрабском ущелье.

– Разведка не может выяснить, где конкретно нам искать контейнеры с «Иглами»?

– Нет. Придется тебе самому их найти.

– А это значит, что громить базу предстоит «Ориону», а «Ирбису» осуществлять огневую поддержку… Допустить к складам американцев мы не можем.

– Ты верно оцениваешь ситуацию.

– Мне нужна более точная информация по базе в Тарвале.

– Ты ее получишь – по крайней мере, ту, которой я буду обладать сам.

– Феофанов не сообщал о результатах работы ФСБ по выявлению лиц, похитивших ПЗРК, и способа переброски их в Афганистан?

– Не сообщал. Предателей ищут. Ищут серьезно, без дураков и оглядок на высокопоставленных военных и гражданских чиновников – а значит, найдут. Ребята из ФСБ взялись за это дело не по-детски. Комиссию возглавляет один из заместителей директора Службы в паре с советником президента.

– Ну, тогда, может, и найдут. У тебя ко мне еще есть вопросы?

– Нет, Саша. Что хотел, я узнал. О гибели трех пленных немедленно сообщу Феофанову.

– Его уже, наверное, проинформировали об этом… Но ты сообщи, а то скажут потом, что ты в Кабуле ни хрена не делал… Все, Крым, до связи!

– За совет огромное спасибо. Что бы я без тебя делал… До связи, гладиатор!

Крымов отключил станцию. Тимохин передал трубку связисту и тут же вызвал Каменева:

– Игорь, до прихода Соловьева узнай у Харсона, во сколько будем проводить обед и ужин. И организуй эти дела. Я буду у себя.

Александр вернулся на свою позицию. Отложил в сторону карту района, прилег на спальный мешок. В тени еще можно было дышать, хотя и здесь градусник показывал тридцать девять градусов. И все же это не пятьдесят на солнце.

Остаток дня прошел без происшествий. Наблюдатели сообщали о том, что обстановка в лагере успокоилась, вошла в обычный режим. Часовые несли службу, боевики во главе с полевым командиром и его заместителем никакой активности не проявляли. Дополнительных мер по усилению охраны лагеря предпринято не было. Не тревожили моджахеды и пленных. Ужин провели по расписанию. С заходом солнца большинство из них находилось у речки. Горизонт был чист, признаков ухудшения погодных условий не было. Но данный факт можно было принимать лишь условно. В горах погода менялась быстро; «афганец» же налетал мгновенно, но и успокаивалась песчаная буря тоже быстро. Ее приближение можно было определить по затемнению небосклона. Так что в принципе применение снайперов в благоприятных для них условиях просчитать тоже можно. Но пока ничто не предвещало каких-либо кардинальных изменений в общей обстановке.

Ужин организовали в 21.00. Снайперы поужинали захваченными с собой специальными пайками, представляющими собой комплект, похожий на набор космонавтов: тюбики с питательной массой, упакованный в пластик хлеб, пакет сока.

Ровно в полночь бойцы «Ориона» и «Ирбиса» в полной боевой готовности построились на поляне напротив командного пункта отряда. Из шалаша, также облаченный в боевую экипировку, вышел генерал Харсон. Речь его была недлинной, но обстоятельной:

– Порядок наших дальнейших действий: в 0.10 группы начинают выдвижение к местам спуска в ущелье и выход на рубежи ожидания штурма в непосредственной близости от постов охранения лагеря. При выходе на рубежи – командирам групп доклад мне. Я буду находиться на западной позиции снайпера, лейтенант Крош – на восточной. Мы обеспечим работу стрелков «Ориона». Снайперы работают в 5.50. Тимохин и Дак подтверждают ликвидацию охранения объекта. В 6.10 штурмовые подразделения начинают сближение с крайними домами лагеря, используя естественные укрытия подножия северного склона Хайрабского ущелья. Разграничительная линия установлена, секторы действий групп доведут до вас командиры. В 6.25 полковникам Тимохину и Даку провести контрольный сеанс связи, после чего «Орион» и «Ирбис» атакуют лагерь моджахедов, одновременно выслав для занятия сарая с пленными подгруппы из двух человек с каждой стороны. «Орион» проводит штурм с западного направления, «Ирбис» – с восточного. Задача отряда: освобождение пленных и тотальное – я повторяю, тотальное – уничтожение банды с последующим подрывом всех зданий лагеря. Нам никто из талибов живым не нужен. После штурма и зачистки домов – вызов вертолета эвакуации и отход из района Джабала. При отходе – подрыв зданий. Вопросы? Вопросов нет? О’кей! В случае возникновения непредвиденных ситуаций группам действовать по обстановке. У меня всё. Командирам групп начать выдвижение к местам спуска в ущелье!

Ровно в 0.10 диверсионно-штурмовые группы вышли из лесного массива. Российский спецназ пошел на запад, американские морские пехотинцы – на восток. Начался первый этап боевой операции «Джабал».

Боевому подразделению Тимохина пришлось делать крюк почти в три километра, чтобы найти спуск в ущелье – там, где группу не могли видеть часовые западного поста душманов. На марш до спуска «Орион» затратил больше часа: плато изобиловало балками, которые приходилось обходить, да и спуск оказался не из простых. Тем не менее в 1.20 «Орион» спустился в ущелье. Сориентировавшись по карте, Тимохин вызвал на связь командира отряда.

– «Марс» на связи! – ответил Харсон.

– «Орион» вышел в ущелье на восемьсот метров юго-западнее расчетного района. Но это не помешает нам сблизиться с постами и занять рубеж подготовки штурма в назначенное время.

– Ол райт! Как обстановка в ущелье?

– Обстановка спокойная, но мрачная. Шакалья много. И что интересно, они совершенно не боятся людей, чуть ли не мордами тычутся в ноги бойцов. Шугануть бы их из автомата, но нельзя.

– Большое скопление шакалов не может повлиять на безопасность группы?

– Да нет, генерал. Не тот это зверь, чтобы создавать серьезные проблемы восьмерым вооруженным мужикам. Если что, мы с десяток этих глупомордых ножами отработаем, жратвы на всю стаю до утра хватит.

– Еще один вопрос, «Орион»…

– Да?

– Нигде не заметны останки убитых пленных?

– Нет. И их не будет.

– Ясно. Доклад принял, продолжайте первый этап операции.

Тимохин провел инструктаж по порядку подхода группы к постам боевиков, одновременно распределив задачи среди всех подчиненных. Исходя из решения командира «Ориона» следовало: в передовой дозор отправились майор Шепель и капитан Ким, в тыловое замыкание – подполковник Соловьев и майор Каменев. Была сформирована и подгруппа, которой при штурме предстояло прорваться к сараю содержания пленных и совместно с американцами обеспечить безопасность невольников. После небольшого отдыха «Орион» продолжил движение по ущелью.

Группе «Ирбис» не пришлось делать большой крюк. Она без проблем спустилась в ущелье за поворотом к границе Пакистана, не видимая с восточного поста моджахедов, в 0.35, о чем Харсону доложил полковник Дак. Так же, как и «Орион», проведя перестроение, группа «Ирбис» начала сближение с лагерем Джабал и выход на рубеж подготовки штурма. Обе группы достигли назначенных рубежей в 4.10 и заняли позиции вдоль подножия северного перевала.

Погода не изменилась. Все шло по плану. Наблюдатель за лагерем сообщил Харсону о замене часовых на вражеских постах в два часа. Следовательно, следующая смена была запланирована у моджахедов на восемь часов. Смена, которой не суждено было состояться…

Тимохин, заняв позицию рядом с Шепелем, через ночной бинокль смотрел на посты и далее на ряд домов лагеря.

– И что там впереди, командир? – поинтересовался Шепель.

– «Духи» сегодня несут службу как положено. И не по одному. Оба торчат за брустверами, пулеметы убраны.

– Оптику они применяют?

– Нет. А для чего им оптика, если в такую светлую ночь они без биноклей и прицелов видят метров на пятьсот впереди себя? Этого для них достаточно.

– И для нас достаточно. А может, пройдемся еще немного? Впереди неплохая полоса кустарника.

– Зачем? Мы и отсюда быстро выйдем к лагерю. До него не более восьмисот метров. Как раз десять минут быстрого сближения. Ну, а если задержимся минут на пять, не беда. Без контрольного сеанса связи Дак не поведет «Ирбис» на штурм.

– Интересно, как дела у американцев…

– Нормально дела, иначе Харсон уже достал бы нас.

– Тоже верно… Черт, ждать два часа. И чего вы не запланировали штурм на 4.30? До шести закончили бы. Как раз поднялось бы солнце, подошла бы «вертушка», и ушли бы спокойно.

– Неизвестно, как отработают цели снайперы.

– Ты сомневаешься в Шматко и Санееве?

– Я опасаюсь, как бы тросы лебедок не преподнесли нам неожиданных и неприятных сюрпризов. Ребятам придется висеть на тросах, и возможности изменить положение, если их вдруг развернет, не будет. До скалы они не достанут. А это может кардинально изменить обстановку. Одно дело валить «духов» в домах, другое – вести с ними бой в ущелье, где им каждая рытвина, каждый валун, каждый куст известен. И потом, мы не знаем, в каком состоянии у них БТР. А если он выйдет на открытое пространство, то жечь его нам будет нечем. Гранатометы-то с собой не взяли…

– Э-э, Саня! Не беспокойся, у меня есть отличное средство против бронетранспортера.

– Ты о плащ-палатке?

– Именно! Надо будет только взобраться на этот чертов БТР и накрыть башню палаткой. Затем пару гранат в моторный отсек, под стволы пулеметов – и дело сделано.

– На словах все легко, Миша…

– Я же сказал; если в ходе штурма произойдет сбой, БТР я беру на себя, а значит, в бой он не вступит.

– О’кей, как говорят наши коллеги. Ты со вторым домом поаккуратней работай. Мутный он какой-то…

– А чего там мутного? По-моему, это склад.

– Склад, в который сутки никто не входил? Что же в нем хранится?

– Узнаем.

– Узнавай, но предельно аккуратно!

– Да отработаем мы этот лагерь! Впервой, что ли?

– Ладно, Миш, всё, молчим, смотрим…

– Смотри, а я кемарну часок. Не выспался днем, солнце достало, заставило вокруг куста ужом ползать…

Время текло медленно. За постами моджахедов непрерывно наблюдали командиры диверсионно-штурмовых групп. На выносных постах часовые по-прежнему бдительно несли службу, чего нельзя было сказать о боевике, охранявшем сарай. Тот, недолго думая, устроился на бревне, облокотясь о стену здания. Автомат он держал между ног, но не спал и анашу не курил. Впрочем, перемещаться по лагерю ему не было никакого смысла – он и так все видел от сарая. В задачу же пятого часового входила охрана пленных, что он вполне обеспечивал.

Стрелки часов приближались в отметке 5.45. В это время Харсон вызвал на связь командиров групп:

– «Орион», «Ирбис», ответьте «Марсу»!

– Я – «Орион», – первым включил станцию Тимохин.

– Начинаем спуск снайперов. Через пять минут они произведут отстрел часовых. Быть в готовности к выходу на рубеж штурма!

– Принял. К выходу на рубеж штурма готов.

То же самое ответил полковник Дак.

Харсон передал команду лейтенанту Крошу:

– Начали спуск снайперов.

– Есть, сэр!

Генерал повернулся к прапорщику Шматко:

– Вы готовы?

– Готов! – ответил снайпер «Ориона», пристегнутый к тросу лебедки.

Харсон включил размотку троса.

Шматко прошел к краю пропасти, осторожно лег на живот, отполз назад и скрылся за кромкой скалы. Трос натянулся. Харсон медленно спускал прапорщика, пока не услышал в динамике рации голос прапорщика:

– Стоп-машина, генерал!

Командир «Марса» застопорил лебедку, в готовности перевести рукоятку управления вперед, чтобы поднять стрелка.

Шматко, вися в сорока метрах от вершины, определил расстояние до часовых, которых хорошо видел. Они находились в зоне гарантированного поражения бесшумной снайперской винтовки. Вскинув «винторез», Шматко сделал первый выстрел, перевел ствол правее, произвел второй. Оба часовых западного поста, получив по пуле в затылки, рухнули в чашу позиций, забившись в предсмертных судорогах. Шматко, забросив винтовку за спину, трижды дернул за трос. Это был сигнал для Харсона. Генерал поднял снайпера на вершину.

– Часовые западных постов уничтожены! – доложил прапорщик, отстегнув лямки.

– Вы уверены в этом?

– Господин генерал, – прищурился Шматко, – если я докладываю, что цели поражены, то так оно и есть. Часовые уничтожены.

– Извините.

Одновременно со Шматко работал и Санеев. Ничего не предвиденного не произошло, и прапорщик благополучно спустился до уровня открытия огня. Санееву предстояло выполнить более сложную, нежели Шматко, задачу: он должен был уничтожить и часового в лагере. Впрочем, снайпер отменно справился с задачей. Ему потребовалось четыре секунды на три выстрела. Боевики, включая и моджахеда, сидевшего у сарая, безмолвно рухнули на камни. Санеев не оставил им ни малейшего шанса выжить, вбив по пуле в виски часовых на постах и в лоб тому, кто охранял пленных. Лейтенант Крош по сигналу поднял Санеева и тут же доложил Харсону о выполнении задачи снайпером восточной позиции.

Харсон взглянул на часы. 6.05. Стрелќи отработали задачу по графику. А через пять минут группы должны начать сближение с домами лагеря. Первый и второй этапы операции завершены благополучно. Впереди самое главное – третий и четвертый этапы: сближение с лагерем и непосредственно штурм с отсечкой места содержания пленных.

Командира отряда вызвал на связь Тимохин:

– «Марс», это «Орион»! Ликвидацию часовых на западном посту подтверждаю. В 6.10 начинаю бросок к домам.

– Да, «Орион»! – И Харсон переключился на полковника Дака.

– «Ирбис» на связи!

– Как у тебя дела?

– Все о’кей! Снайпер виртуозно отработал цели. Готовы к выходу на рубеж штурма.

– Бросок без дополнительной команды.

– Я все понял, сэр!

Харсон, отключив станцию, присел на валун.

– Не волнуйтесь, генерал! – сказал Шматко. – Теперь наши парни разнесут это осиное гнездо.

– Не возникло бы нештатной ситуации…

– Сейчас «духам» уже ничего не поможет. Готовьтесь вызывать «вертушку» для эвакуации.

– Мне бы вашу уверенность, прапорщик.

– Не впервой! Этот лагерь раздолбает и один «Орион», а уж вместе с «Ирбисом» – и подавно.

В 6.10 обе диверсионно-штурмовые группы, несмотря на уничтожение постов охранения вражеского лагеря, начали выдвижение к ближайшим домам, соблюдая повышенные меры безопасности и маскировки. На бросок у них ушло десять минут. «Орион» укрылся за стеной первого, каменного дома. К прорыву в сарай приготовились майор Гарин и капитан Дрозденко. Остальные бойцы подготовили к применению «АКСы» и мощные оборонительные гранаты «Ф-1».

В 6.15 Тимохин вызвал Дака:

– «Ирбис», это «Орион»!

– На связи, – ответил командир американского подразделения.

– Я готов к атаке.

– «Ирбис» также готов к штурму.

– Начинаем через две минуты.

– Принял, начало штурма – 6.17!

– Удачи тебе, «Ирбис»!

– И тебе удачи, «Орион»!

Проведя контрольный сеанс связи, Тимохин повернулся к бойцам группы «Орион»:

– Атака по моей команде. К бою!

Офицеры застыли в готовности пойти на штурм лагеря талибов.

6.17. Тимохин отдал короткую команду:

– «Орион»! Штурм!

В тот же момент с восточной стороны лагеря двинулись полковник Дак со своими ребятами.

Тимохин и Колданов обошли первый дом. Командир группы встал у двери, связист – у одного из окон-бойниц. Александр ногой распахнул дверь и метнул внутрь гранату. Прогремел взрыв, за ним второй. Это бросил в окно свою гранату старший лейтенант Колданов. Раздались вопли раненых. Офицеры ворвались в дом, накрывая очередями все пространство вокруг себя. Справа прогремели еще два взрыва, и еще дальше два. В бой вступили Соловьев с Каменевым и группа «Ирбис». К сараю метнулись Гарин и Дрозденко.

Тимохин вышел из дома. Тут же его станция издала сигнал вызова.

– Первый «Ориона»! – ответил он.

– Это Третий. Мы в сарае, с нами американцы Спайк и Ларсен.

– Что с пленными?

– Живы, сидят в подвале. Ларсен переговорил с ними, успокоил.

– Хорошо! Держите позицию.

За вторым домом неожиданно прогремел еще один взрыв.

– Что за черт! – воскликнул Тимохин. Шепель и Ким не должны были применять гранаты при захвате второго здания.

Ситуацию прояснил сам Михаил, вышедший из-за угла:

– Все нормально, командир, я БТР на всякий случай подорвал… Саня! Сзади!

Тимохин мгновенно рухнул на землю. Над ним прошла автоматная очередь. Шепель вскинул автомат и выстрелил за спину Александра.

Тимохин перекатился к зданию и крикнул Шепелю, также прижавшемуся к стене второго дома:

– Кто стрелял по нам, Миша?

– «Духи», кто же еще? Не всех вы мочканули на своем объекте, трое успели выскочить. Один дал по тебе очередь; хорошо, я успел его вовремя заметить. «Духи» укрылись в кустах, и, по-моему, у них пулемет.

– Черт бы их побрал… В каких кустах они укрылись?

– В ближайших, но могут отойти и на дальние позиции.

– Разбирайся со вторым домом, а нам придется отрабатывать выживших абреков.

– А ст́оит? Пусть уходят к чертовой матери.

– Чтобы объявиться, когда прибудет вертолет? Нет, надо валить всех!.. – Тимохин подозвал к себе Колданова: – Трое «духов» вырвались из дома. Обойдешь здание справа и накроешь огнем ближайшие кусты. Смотри, не высовывайся; «духи» вооружены пулеметом, могут так огрызнуться, что мало не покажется.

– А вы?

– Я ударю по кустам отсюда.

– Понял.

Колданов обошел дом, выставив автомат из-за угла, и дал две очереди в кусты. Оттуда ударил пулемет. Пули из «РПК» сбили угол, за который отошел Колданов. Тимохин заметил по вспышкам, откуда стрелял пулеметчик, и выстрелил по его позиции. В ответ пули вздыбили землю в нескольких метрах от Тимохина. Стрелял автомат.

– Слава, выкатываемся на открытое пространство и применяем подствольники, – крикнул Колданову Александр.

– Понял!

Тимохин перекатился к небольшой канаве и произвел выстрел из подствольного гранатомета. Одновременно с ним выстрелил и Колданов. Гранаты легли в кусты, прогремели два взрыва, раздался вопль раненого «духа». Связист без команды метнулся к кустам.

– Куда? – крикнул командир группы.

Но Вячеслав был уже у кустов – и чуть не стал жертвой собственного азарта. На открытую местность выкатился душман, взяв старшего лейтенанта на прицел. Хорошо, что его заметил Тимохин; тремя короткими очередями он срезал вражеского автоматчика. Колданов же ворвался в кусты. Оттуда раздалась короткая очередь. Тимохин ударил рукой по каменистому грунту:

– Дурак, куда полез?

Но связист вышел из кустов живым и невредимым:

– Добил я пулеметчика, командир. Слишком уж мучился, осколки гранаты разорвали ему живот. Пришлось помочь…

– Ты, м…к, какого черта действовал без команды? – набросился на него командир «Ориона».

– Так я хотел как лучше…

– Как лучше?! А надо делать как надо, понял?

– Так точно…

– Еще один такой фортель, и я при случае отправлю тебя на хрен в подразделение обеспечения, бабами в прачечной командовать. Герой тоже мне нашелся… Зачищай дом!

– Есть!

Тимохин прошел ко второму дому. Увидел, что третье здание горит. К нему вышли Соловьев и Каменев.

– В здании оказалось всего три «духа». Видимо, караул был отсюда.

– Отчего загорелся дом?

– Так в нем канистры с бензином стояли. Вспыхнули от взрывов, ну и пошел пожар. Да внутри и гореть, по большому счету, нечему – доски топчанов да спальники… Ну, еще рамы окон и двери. Остальное – камень.

– Понятно. А что у нас Шепель?

– Он с Кимом вошел во второе здание.

Тут же появился Михаил:

– Что я говорил, командир? В доме склад. Боеприпасов в нем немерено, есть и стволы, и взрывчатка. В отдельной комнате – коробки с сухим пайком, зимняя одежда, бушлаты, ватные штаны, шапки, утепленные ботинки…

– Где Ким?

– Готовит дом к подрыву.

– Передай ему, что мы оставим мины у первого дома; пусть заминирует все здания в нашем секторе и всю технику.

– Из той техники остался один «ГАЗ-66».

– На БТР тоже поставить мины, чтобы разнесло его на куски к чертовой матери.

– Так БТР горит! Я бросил гранату в моторный отсек, и сейчас вовсю полыхают оба пятьдесят вторых движка. Еще и баки рванут.

– Все равно, установить мины в башне и на месте механика-водителя. Ты прикрываешь Кима, а мы к сараю! Как только заминируете объекты, подойдете.

– Есть, командир!

…Группа «Ирбис» действовала иначе, чем «Орион». Это объяснялось тем, что полковник Дак решил во что бы то ни стало взять живым главаря банды, чтобы тут же собственноручно убить его, в отмщение зверски уничтоженных Мухаддином пленных. Поэтому полковник с Ведлером и Шинлером, не применяя гранат, ворвались в ближайший дом, где размещались Сайед Мухаддин, его заместитель Абдул Шайдар и связист Анвар Хардак. Связист первым получил пулю в лоб. Он находился в ближней комнате и, услышав взрывы, попытался связаться с кем-то по спутниковой станции. Удалось ему передать сигнал тревоги или нет, осталось неизвестным, но провести переговоры с кем-либо из своих подельников Хардаку не удалось точно. Убив связиста, Дак расстрелял спутниковую станцию. Услышали разрывы гранат с автоматными очередями и главари банды. Абдул Шайдар, схватив автомат, рванулся к двери из большой комнаты, распахнул створки – и оказался прямо перед Даком. Командир «Ирбиса», опознав заместителя полевого командира, тут же всадил в него очередь из автомата, после чего прыгнул в комнату, откатившись к стене. Мухаддин укрылся за массивным шкафом и открыл оттуда слепой огонь из пистолета. Стрелял он в направлении проема двери, поэтому ни Ведлер, ни Шинлер не могли прийти на помощь своему командиру. Впрочем, их помощь и не требовалась. Мухаддин не просчитал, что один из спецназовцев проскочил в комнату, думая, что заместителя расстреляли из комнаты связиста. Стреляя по двери, он смотрел на окно, единственное во всех домах лагеря, через которое можно вырваться наружу. А за стеной в скале – пещера, узким лабиринтом уходящая вверх на плато. Надо было только добраться до трещины, и тогда неизвестному противнику уже не достать его…