Текст книги "Летописец"

Миссия в Африке

Прошло несколько дней после свадьбы. И вот Актеон уже сидит в самолёте рейса Рим – Кигали. Несколько дней назад у него произошёл серьёзный разговор с епископом. Внезапное решение Актеона улететь миссионером в Африку повергло того в недоумение. Обстановка на этом континенте всегда была взрывоопасной. Но молодой священник был уверен, что именно сейчас он должен находиться именно там, чтобы помогать людям.

Епископу нравилось рвение Актеона. Он был старой закалки и по молодости бывал в горячих точках планеты. Он и сам был уверен, что предназначение священника – нести христианство в самые отдалённые уголки мира, и он хорошо понимал, что, вернувшись из Африки, удовлетворив там свои желания и амбиции, хлебнув сполна бытовой неустроенности, молодой человек не захочет больше никуда ехать, спокойно продолжит свое служение здесь и когда-нибудь сменит его, когда он уйдёт на покой.

Беседа была долгой. Епископ посоветовал Актеону начать свою миссию с поселения в центральной Африке, где служил священником отец Курт. Они познакомились в Руанде в 60-е годы, сдружились, но потом каждый пошел своей дорогой. Один дослужился до высокого сана, а второй выбрал путь миссионера и остался в Африке.

Епископ написал рекомендательное письмо, а затем благословил священника. Но ни он, ни сам Актеон не подозревали, с какой страшной реальностью придётся столкнуться молодому человеку в самое ближайшее время.

В Кигали Актеон пересел на самолёт внутренних авиалиний. И вот они, два пилота и шесть пассажиров, спустились с трапа в крошечном аэропорту. Впрочем, это место с трудом можно было назвать аэропортом. На земле стояло всего два здания: полуразвалившийся ангар и хижина, где находилась касса – окошко, за которым виднелось миловидное личико молодой женщины с замысловато заплетёнными косичками на голове. В зале ожидания находились несколько грубо сколоченных и небрежно покрашенных скамеек и бар, где мирно дремал пожилой африканец, похожий на Луи Армстронга.

До самой миссии пришлось добираться на старом вертолёте. Встретил его сам отец Курт, священник из Германии. Это был человек высокого роста и атлетического телосложения с коротко стриженными седыми волосами. Лицо его имело бронзовый оттенок, на нём выделялись серые, почти стального цвета глаза.

Отец Курт по-отечески обнял молодого священника и сразу отвёл его в дом, где жили миссионеры. В комнате Актеона находилось только самое необходимое: кровать, тумбочка для личных вещей, стол и стул.

В первый же вечер отец Курт пригласил Актеона к себе, чтобы из первых уст узнать о том, что происходит в мире, и, конечно, поинтересоваться делами своего друга, старого епископа. Рассказывая отцу Курту о друге его молодости, Актеон поймал себя на мысли, что двое мужчин одного возраста разительно отличались друг от друга. Епископ вёл малоподвижный образ жизни и часто болел. А отец Курт был бодр, подвижен и выглядел моложе своих лет.

– Что подвигло вас, молодого и перспективного священника, – отец Курт кивнул на стол, на котором лежало рекомендательное письмо, – бросить службу в хорошем приходе и прилететь в эту африканскую глушь?

– Возможно, то же, что заставило вас тридцать лет назад приехать сюда и остаться, – уклончиво ответил Актеон.

– Не скажите! У каждого – свои причины, – отец Курт поднялся с кровати, подошёл к окну и зажёг спиртовку, на которой стоял чайник с водой. Актеон, как почётный гость, занимал единственный в комнате стул.

Когда вода закипела, отец Курт насыпал в чайник горсть травяной смеси и залил кипятком.

– Этот напиток, – сказал он Актеону, который с интересом наблюдал за манипуляциями отца Курта, – поможет вам набраться сил. В нём смесь из местных трав, названия растений вам ничего не скажут. Вы скоро сами начнёте разбираться в них, – улыбнулся он. – Но аромат дикой мяты всегда можно уловить.

Пока чай заваривался, отец Курт снова присел на край кровати и повторил свой вопрос: что же привело Актеона в миссию?

Актеон рассказал о том, что так волновало и не могло дать успокоения душе: о человеческой лжи, которая пропитала и отравила всё, к чему прикасался человек, о гордыне, корысти, злобе, о своих безуспешных попытках что-то изменить. Умолчал только об одном – о желании сбежать, скрыться из города, чтобы никогда не видеть Софию. Внезапно он замолчал.

– Вы засомневались в вере? – спросил отец Курт.

Именно этого вопроса Актеон и ждал, и боялся. Потому что он уже знал ответ на него.

– Да, у меня появились сомнения, но… – он не знал, что сказать дальше.

– Вы не первый, кто сомневается в вере, – слова отца Курта несколько обескуражили Актеона. – Это нормально. Раз сомневаетесь, значит, думаете.

– Да, но это несовместимо с саном священника, – возразил молодой человек. – Мы обязаны быть тверды в вере!

Он поднялся со стула и зашагал по комнате из угла в угол.

– Я всегда верил в Бога, – Актеон снова сел, – Разговоры со старым священником в детстве. Позже – учёба в католическом университете. Всё это дало мне уверенность в моей вере. Да, я видел, что люди не совершенны. Но думал, что мне дано исправить это. Только позже я увидел, сколько вокруг лжи и лицемерия. Я тщательно работал над проповедями, хотел донести слово Божие до сердец прихожан. Но мои слова говорились в пустоту. Вера не делала людей лучше! И главное, что я сам принимал в этом участие, значит, и во мне столько же лжи и лицемерия.

Отец Курт молчал и внимательно слушал молодого священника.

– Хочу понять истину, – просто сказал Актеон и пристально посмотрел в глаза отцу Курту.

Отцу Курту понравилась искренность Актеона:

– Но ведь чтобы найти истину не обязательно лететь за тысячи километров.

– Здесь, в Африке, как утверждают учёные, истоки человечества, – ответил Актеон, думаю, что ответы на мои вопросы именно здесь.

– А как же библейская версия происхождения человека? – улыбнулся отец Курт.

Актеон смутился. Он вдруг осознал нелогичность своей фразы – священник решает проверить выводы учёных о месте зарождения человечества. Получается, что он не верит в Божественное происхождение первых людей Адама и Евы, описанное в Библии.

Отец Курт встал, разлил ароматный напиток по кружкам, одну подал Актеону:

– Осмотритесь, молодой человек. Вам не надо никуда торопиться. Живите здесь столько, сколько вам захочется. Если понравится, оставайтесь. Если не понравится… вы вольны в своём выборе, сами решите, что делать дальше.

– Благодарю вас, отец Курт, – Актеон был признателен священнику за его слова.

– Обживайтесь! И если вам интересно, жду вас завтра вечером на чашку чая. Я с удовольствием поделюсь с вами некоторыми версиями относительно происхождения человека.

– Очень интересно! – воскликнул Актеон.

– Тогда до завтра, – сказал отец Курт. – И спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – Актеон чуть заметно кивнул и вышел из комнаты.

С этой первой беседы у двух священников появилась традиция – совместное чаепитие после долгого, напряжённого дня, когда у отца Курта было время и когда он был в миссии.

* * *

В миссии был строгий порядок. Каждый знал, что ему делать. Никто никого не принуждал к работе, но все были при деле. Многолетний труд отца Курта не пропал даром.

– Дисциплина – это свобода, – как-то сказал он Актеону, когда тот выразил своё восхищение порядком в миссии. – Не помню, кто из великих это сказал, но эти слова подтверждены годами кропотливого анализа и наблюдений. Я, как рачительная хозяйка, у которой всё разложено по полочкам, не трачу время на поиски нужной вещи. Когда у тебя всё расписано по часам, а то и по минутам, то остаётся много свободного времени, которое можно потратить с пользой.

Само поселение располагалось на берегу небольшой речушки, плотина на которой питала ветряную мельницу. Стационарная электростанция и солнечные батареи с лихвой обеспечивали миссию электричеством.

Актеон был поражён тем фактом, что миссия была полностью на собственном обеспечении и ни в чём не нуждалась. Люди работали на плантациях кофе, чая, бананов, бобовых и картофеля. Плодородные почвы, климат и оросительная система давали возможность снимать по несколько урожаев в год. Хорошие пастбища позволяли держать достаточное количество скота, что тоже давало неплохой доход от продажи мяса и выделанных шкур. Ватусси, или «инсанга» – порода крупного рогатого скота – имела интересную особенность: очень длинные рога, пронизанные системой кровеносных сосудов, которые являлись своеобразным терморегулятором при жаре.

Люди в миссии были счастливы. И Актеон видел это. Здесь мирно сосуществовали несколько племён – хуту, местные земледельцы, которых было большинство, и тутси – скотоводы-воины. Встречались также пигмеи из племени тва, выбравшие оседлую жизнь. Они промышляли охотой и собирательством плодов и кореньев. Их рост не превышал 140 см. Вся эта разномастная паства дружно уживалась на одной территории – по крайней мере, так казалось на первый взгляд.

Хижина, которую все называли церковью, даже в дни больших праздников была полупустой, хотя тутси и хуту изредка посещали церковь. А пигмеи племени тва, хоть и были обращены в католичество, продолжали чтить лесной дух, который, по их мнению, помогал или не помогал им в охоте. Это зависело от подношений местному колдуну, жившему отшельником в землянке в нескольких километрах от миссии. Но отец Курт относился к этому с пониманием.

Несколько дней Актеон слонялся по посёлку, не зная, чем заняться. У каждого из миссионеров были свои обязанности. Жизнь текла спокойно и размеренно.

Больным помогала медсестра-миссионерка. Но это были единичные случаи, что удивляло Актеона. Со временем он предположил, что всему причина – здоровый образ жизни.

Учитель-волонтёр обучал детей грамоте в местной школе. Ему помогали старшие ученики, которые уже умели читать и писать.

Основной проблемой, с которой жители миссии сталкивались каждый день, были шики – свиные блохи, которые обитали в пыли или в земле. Так как аборигены категорически отказывались надевать обувь, продолжая ходить босиком, шики не просто кусали их за ноги. Свиные блохи заползали под ногти, вызывая болезненные нагноения размером с горошину. Даже после извлечения шика из ноги, ранка долго заживала, оставляя на коже неглубокую ямку. Актеона сразу предупредили, чтобы он был осторожен. И в первое время молодой человек не снимал сандалий даже во время купания…

* * *

Раз в неделю отец Курт летал на вертолёте в Бьюмбу, откуда привозил медикаменты, продукты, книги и одежду. Несколько мужчин из местных племён помогали ему разгрузить вертолёт. А потом миссионеры разбирали содержимое коробок, раздавали одежду прихожанам, а учебники ребятишкам.

Актеон пока не включился в слаженный рабочий процесс, и чтобы не мешать другим, снова отправился на берег речушки, которая в разгар лета уменьшилась до ручейка, но всё же продолжала радовать прохладой. Раздевшись, Актеон лёг на шёлковую траву в тени дерева и, положив под голову руки, смотрел на глубокое, пронзительно синее африканское небо. Иногда чуть различимый силуэт орла прорезал синеву.

Молодому священнику всё было ново и интересно. Он смотрел на парящих в небе птиц, прислушивался к звукам джунглей, рассматривал цветы и листья незнакомых растений и пытался разглядеть в прозрачной воде стайки юрких мальков. Актеон не заметил, как задремал.

Проснувшись, понял, что солнце обожгло его ступни. Он не знал, сколько времени прошло. Молодой человек поднялся, отряхнул одежду, лежащую на траве, и повесил её на толстую ветку дерева, что росла чуть выше его головы. Затем подошёл к речке и, громко фырча, умылся и ополоснул раскалённое тело. Увы, искупаться он не мог, потому что вода высохшего ручья, который буквально неделю назад был настоящей рекой, едва доходила до щиколоток.

Издалека послышался мелодичный звук гонга. Пора было идти на ужин. Актеон, натянув на голый торс рубашку, весело зашагал в посёлок…

* * *

Вечер быстро вступил в свои права, и темнота окутала поселок. Уличные фонари, дарили приятный свет, освещая практически всю территорию миссии.

Актеон обратил внимания, что отца Курта не было в столовой.

Миссионеры в основном уже поужинали и занимались, кто чем хотел. Откуда-то доносились звуки гитары и губной гармошки в стиле «кантри».

Актеон поздоровался, взял поднос, положил на тарелку несколько отварных картофелин, овощи и оглянулся.

Людей в столовой было немного, и Актеон сел на свободное место недалеко от двух юных монашек. Девушки бросали любопытные взгляды на нового миссионера и смущённо шептались.

После ужина Актеон решил заглянуть к отцу Курту.

– Добрый вечер! – улыбнулся отец Курт и распахнул дверь своей комнаты.

– Добрый вечер! – ответил молодой священник. – Не стал днём мешаться под ногами, и весь день провёл на берегу реки.

– Наверное, о многом передумалось за это время?

– Признаться, я заснул, – смутился Актеон, – Удивляюсь вашей энергии, отец Курт. Вы когда-нибудь спите?

– Конечно, мой друг! – рассмеялся тот, – Человеческое тело несовершенно и требует отдыха. Просто мне достаточно четырёх часов в сутки хорошего сна, и мой организм снова готов к работе. – Присаживайтесь и устраивайтесь поудобнее, – предложил он Актеону.

Аромат свежезаваренного чая приятно щекотал ноздри Актеона. Он опустился на единственный стул в комнате.

– Хочу выполнить своё обещание, – отец Курт посмотрел на Актеона, – поделиться с Вами некоторыми мыслями относительно происхождения человечества.

– С удовольствием послушаю Вашу версию, – Актеон был заинтригован.

– Сначала хочу рассказать вам об одной научной экспедиции, которая изучала шимпанзе в дикой природе, – начал свой рассказ отец Курт. – Экспедиция задержалась здесь, у нас, на несколько дней из-за дождей. Вертолёт не мог приземлиться, чтобы забрать оборудование и материалы. И я провёл несколько вечеров в компании умнейшего человека. В разговоре с ним мы как-то затронули тему происхождения человека как одного из видов млекопитающих. Теория Дарвина, которая была очень популярна в то время, не укладывалась в моей голове и никак не стыковалась с Божественной версией происхождения человека. Я был согласен с Дарвином, но только относительно естественного отбора в природе. Посмотрите, мой друг! Из года в год на розовом кусте появляются исключительно розы. Причём с каждым разом это растение укрепляется в своём цвете и в своей форме. То есть роза совершенствует сама себя. Слабые и болезненные особи – не важно, будут это волки, антилопы, птенцы, выпавшие из гнезда, – беспощадно уничтожаются самой природой, чтобы хилые создания не заполонили их ореолы обитания. То есть в природе запущен механизм, который стремится к красоте и совершенству. Но, если коснуться человечества, то время исторических потрясений и революций – особенно за последние сто лет – не прошло даром для нас. Коммунизм – новая и самая светлая форма государственного устройства. Хотя, люди умудрились извратить и эту идею, поставив всё с ног на голову… Так вот, коммунизм в лице Дарвина неожиданно нашёл союзника против официальной церкви. Ничего божественного в создании человека нет, люди произошли от обезьян, которые очень много трудились. Перестаньте работать, и вы снова превратитесь в обезьян.

Отец Курт и Актеон рассмеялись. В католическом университете теория Дарвина изучалась, хотя автор атеистической теории ещё при жизни был предан анафеме.

– Есть одна версия, которая… как бы правильнее выразиться… примирит две теории происхождения человечества на нашей планете, – продолжил отец Курт.

Актеон почувствовал, как у него заныло под ложечкой. Эта тема была у него любимой. Сколько версий студенты высказали в жарких спорах, пока преподаватели не могли их слышать. Бывало, что молодых людей с крамольными мыслями отчисляли из университета, где каждый год ковались новые кадры для католической церкви.

– Наверняка вы слышали о шумерских глиняных табличках, найденных в середине XIX века сэром Генри Остином Лейардом в южной Месопотамии на руинах древнего Вавилона. Утверждать, фальсификация эти таблички или нет, я не могу. Но всё-таки принимаю на веру мнение учёных, что возраст этих глиняных черепков составляет несколько тысячелетий. Мой знакомый лично видел эти письмена и разговаривал с археологами. Радиоуглеродный анализ подтвердили, что шумерские таблички настоящие. Специалистов по шумерскому языку единицы. Переведены лишь некоторые фрагменты текстов. Самым известным из исследователей был американский учёный и писатель Захария Ситчин, который выдвинул сенсационную версию. Он утверждал, что шумеры, у которых появилась первая письменность, рассказывали в своих табличках, как на планету Земля прибыла высшая цивилизация – ануннаки, название которых так и переводится – «сошедшие с небес». Это случилось примерно 400 тысяч лет назад. Ануннаки прилетели с планеты Нибиру, период вращения которой вокруг светила составляет 3600 лет. Нибиру процветала. Но случилось неизбежное: родная планета ануннаков стала остывать. Защитный слой атмосферы истончился, и планете грозило уничтожение. Учёные Нибиру нашли выход – создали искусственный защитный слой, распылив в атмосфере атомы золота, сохраняющие тепло. Но запасы драгоценного металла скоро иссякли, и по решению совета старейшин было отправлено несколько экспедиций на космических кораблях-капсулах в поисках планет с залежами золота. Так один корабль приземлился на Земле, на территории юго-восточной Африки недалеко от острова Мадагаскар. Возглавлял экспедицию ануннак по имени Энки. А помогал ему его младший брат Энлиль. Несколько тысячелетий ануннаки работали на приисках, добывая драгоценный металл. Но однажды рабочие взбунтовались – им надоело батрачить, и они попросили найти им замену на тяжелейшей работе. Учёные-генетики придумали выход, внедрили в человекообразных приматов, которые населяли первобытную Землю, ген человека высшей цивилизации. Так появились первые люди – коренные жители нашей планеты. Ануннаки обучили их добывать золото и спокойно улетели на Нибиру. Раз в несколько тысяч лет они возвращались на Землю и забирали драгоценный металл, добытый рабами, как их называли ануннаки. Когда запасы золота были практически исчерпаны, Энлилю – младшему из братьев – было приказано уничтожить всех людей Земли, чтобы не нарушать продолжение естественного развития планеты. Но с решением Совета мудрейших не согласился Энки – старший брат. И он спас нескольких людей. Возможно, история потопа, когда на ковчеге спасся только Ной, его жена и трое сыновей, как раз говорит об уничтожении человечества ануннаками. Потому что, согласно тексту с глиняных табличек, ануннаки имели глаз, который видел всё, и имели луч, который мог разрушить любую материю. Очень может быть, что они могли искусственно вызвать любой природный катаклизм. Позже Энки поселился на Земле, мужчины-ануннаки вступали в контакт с оставшимися в живых первыми женщинами нашей планеты. Улавливаете аналогию? Я про падших ангелов, которые тоже спускались на землю и, кстати, впервые подарили женщинам краски для украшения себя. Я думаю, не зря во всех народностях существуют легенды о том, что боги когда-то жили на высокой горе и спускались к людям, чтобы обучить их какому-то ремеслу. Так ануннаки по крупицам передавали первобытным людям свои знания и укрепляли ген человека в генной решётке приматов. Теперь вы не удивляетесь, почему люди своими повадками и устройством общества так похожи на обезьян? – спросил отец Курт.

– Но как теория Дарвина, с который вы начали разговор, перекликается с божественным происхождением человека? – не удержался от вопроса Актеон.

– Напрямую, мой друг! Напрямую! – воскликнул отец Курт. – Для всех приматов, населяющих нашу первобытную планету, ануннаки казались богами. И первые люди, полученные ануннаками в ходе опытов, были совершенно уверены – боги спустились на Землю. То есть физическая основа – тело примата – это теория Дарвина. И ген человека высшей цивилизации то есть искра Божья – это официальная версия Церкви.

– И всё-таки, – Актеон недоверчиво покачал головой, – я не могу принять теорию, что человек произошёл от обезьяны. Мы – люди. Мы – Божьи дети. Я уверен, что, когда плод начинает шевелиться в чреве матери, в этот момент именно Он, – Актеон посмотрел на потолок, – дыханием своим вкладывает искру Божью в тело нового, ещё не рождённого человека.

– Ваше право соглашаться или не соглашаться, – спокойно ответил отец Курт. – приведу спорные для меня моменты этой теории. Когда речь заходит о шумерских табличках, специалисты слишком легко оперируют точными цифрами, например, утверждают, что период обращения неизвестной нам планеты Нибиру 3600 лет, – начал перечислять отец Курт, – а что первый космический корабль ануннаков приземлился 400 тысяч лет назад. Дальше. Первые люди – симбиоз примата и человека – появились на нашей планете 100 тысяч лет назад. И ещё многие другие даты, которые не могут быть документально подтверждены. Эта часть версии о происхождении человечества на Земле меня несколько смущает. Но сама теория кажется мне достаточно правдоподобной.

– Кстати, интересный народ живёт на севере Африки, догоны, – отец Курт сделал паузу. – Слышали что-нибудь о них? Эти люди утверждают, что их предки прилетели с далёкой невидимой звезды Сириус-В, открытой, кстати, только в ХХ веке. Они называют её По толо, утверждая, что есть ещё третья звезда, которую наши астрономы ещё не открыли. Кроме того, догонам известно и многое другое, они знают и всегда знали о существовании спутников Юпитера, кольцах Сатурна, а ведь у них нет не то что телескопа, но даже электричества.

– Это невероятно, – Актеон посмотрел на отца Курта, – Как мало мы знаем о мире, о нас самих, как мало понимаем, что происходит, откуда мы пришли и куда идём!

– И возникает интересный вопрос, а кто тогда создал ануннаков? Но! Уже поздно, – старый священник поднялся, – у меня завтра непростой день. И нам обоим не помешает отдохнуть. Спокойной ночи!

– И вам спокойной ночи, отец Курт! – Актеон нехотя поднялся, пожал крепкую руку собеседника и вышел из комнаты.

Ночь окутала его чернильной чернотой и насыщенными звуками, казалось, что джунгли никогда не спят. Он вдруг нервно дёрнулся и быстро провёл рукой по волосам.

– Вот уж напугала! – в сердцах бросил Актеон, когда летучая мышь крылом дотронулась до его затылка и с тонким писком растворилась в темноте.

Молодой священник почти бегом добрался до своей комнаты, вошёл внутрь, принял душ и улёгся на кровать. Сердце его бешено колотилось – настолько сильно напугала его ночная тварь. «Терпеть не могу их!» – думал Актеон, лёжа поверх простыни. Постепенно мысли о летучей мыши ушли куда-то далеко, и перед мысленным взором Актеона предстала фантастическая картина происхождения человечества, рассказанная отцом Куртом. Актеон погрузился в сон, в котором он видел обрывки истории из шумерских табличек. Огромные фигуры пришельцев, казалось, заполонили собой не только комнату Актеона, но и всю галактику. Актеон пытался убежать от их пронизывающего взгляда, но ноги отказывались ему повиноваться. Молодой человек чувствовал себя пригвождённым к одному месту. Когда Актеону наконец-то удалось сдвинуть ногу, он проснулся, весь мокрый, и сел на кровати. Предрассветные сумерки ещё цеплялись за тёмные закоулки комнаты и не желали покидать своё убежище. Актеон тряхнул головой, прогоняя остатки непонятного сна.

Он встал, подошёл к окну, распахнул створки и улыбнулся…

* * *

На следующий день Актеон опять с удовольствием принял приглашение на чашечку чая.

– Вы подняли непростую тему, – сказал Актеон, пока отец Курт заваривал чай. Аромат свежезаваренных трав перемешивался с запахом свежей листвы, омытой обильным дождём.

– Важную тему! – уточнил отец Курт. – Если человечество поймёт свою ошибку, возможно, оно ещё имеет шанс хоть что-то исправить в своей судьбе и свернуть с пути, который неминуемо ведёт к гибели. Хотя бы сделать первый шаг – услышать Иисуса! Иначе… – он поднял крышку заварочного чайника и сделал глубокий вдох, наслаждаясь букетом, составленным для чая, – мы вернёмся в первобытное существование.

Отец Курт разлил чай по чашкам.

– Итак, с вашего позволения, я продолжу рассказ о моём ученом друге, – улыбнулся он. – Та экспедиция изучала социум шимпанзе в дикой природе. Причём наблюдения велись в течение длительного времени. Выводы были такие: приматы ничем не отличаются от людей. Вернее, люди недалеко ушли от приматов, – уточнил он. – Чётко отлаженный социум и иерархия – такие же, как и у нас с вами. Свобода – когда каждый волен заниматься тем, чем хочет. Чем вам не демократия! И во главе стоит вожак. – Никого не напоминает? – улыбнулся отец Курт. – Чтобы самцу занять место вожака, ему надо заручиться большинством голосов как самцов, так и самок. Если сообщество не устраивает эта особь в качестве потенциального вожака, то он никогда не добьётся достаточного количества голосов. Хотя бывают и исключения. Мой знакомый рассказал, как однажды молодой самец решил попытать счастья и возглавить стаю шимпанзе без поддержки собратьев. Так на него набросилась вся стая. Удивительно, как он остался жив. В качестве наказания молодого бунтаря выгнали из стаи. Прошло какое-то время, и изгнанного самца видели вожаком небольшой стаи других молодых шимпанзе-холостяков. Хотя он не обладал большой физической силой, но был хитёр и коварен. Он вернулся, когда почувствовал, что у него достаточно сил, чтобы отомстить. Слабые вынуждены терпеливо ждать своего шанса, что у нас преподносится, как заслуга. Но как только они достигнут более высокого положения, то ни о каком терпении не будет идти и речи. Они с особым садизмом будут унижать тех, кому завидовали и завидуют. Ранним утром, когда вся стая ещё дремала на деревьях, бунтарь напал на сородичей и устроил настоящий переворот, перевернув всё с ног на голову, простите за каламбур. Первым делом с помощью своих товарищей он убил вожака, что привело к панике в стае. Затем наказал всех, кто был близок к вожаку и был виновником его изгнания.

– И как же? – спросил Актеон. – Он их тоже изгнал?

– Ну что вы! Его месть была намного изощрённее. Он поставил их в самый низ иерархической лестницы, возвысив тех, кто был там раньше. В стае шимпанзе появился собственный Цезарь. Я цитирую слова моего друга, который рассказал мне эту историю, – сказал отец Курт. – То есть наблюдение за обезьянами дало профессионалу своего дела основание провести неутешительные параллели с человеческим социумом – те же стремления, те же желания, те же пути достижения своих целей, та же собственная значимость. Не поверите, но у приматов есть даже свои зрелища! Драки, на которые собирается вся стая. Все шумят, кричат, прямо чемпионат по боксу! И много других развлечений.

Отец Курт отпил чай.

– То есть смысл жизни приматов точно такой же, как у людей? – спросил Актеон.

– Я бы несколько переформулировал фразу, – сказал отец Курт. – Люди даже не постарались что-либо изменить в своей жизни, руководствуясь целями обычных приматов. Даже способы достижения целей у нас остались такими же. Вот, например, чего стоят ухаживания самцов! Я говорю о самцах, которые стоят на низких ступенях иерархической лестницы. Им приходится не просто завоёвывать самок. Они уделяют самкам больше внимания, преподносят много подарков, чтобы самка хотя бы заметила их существование. Причём самка понимает без каких-либо иллюзий, что от неё хотят только совокупления. Эти ухаживания могут продолжаться до полугода. И самка продолжает принимать знаки внимания и подарки от самца. Правда, не факт, что последний всё-таки получит то, что хочет. В любом случае она выберет то, что ей выгодно. Вы не представляете, какие страсти кипят в стае обычных шимпанзе! Интриги, козни, коварство, унижение других – всё идёт в ход, чтобы подняться в глазах вожака и оказаться хоть на одну ступеньку выше, поднять собственную значимость! Всё как у людей – карьера и статус. И всё это лишь для того, чтобы ощутить своё превосходство над другими. Как итог – зависть, ненависть и злоба. В ход идёт взаимовыгодный обмен «ты – мне, я – тебе». То есть почесали друг другу шёрстку, поискали блох, поделились бананами – и уже создана связь друг с другом, которую лучше обозначить как взаимную выгоду, которую мы называем дружбой. Обезьяны в совершенстве владеют искусством манипуляции и на всё готовы ради выгоды. Многие учёные утверждают, что обезьян надо считать равными человеку, но мой друг – исследователь говорит, что наоборот, человека надо приравнять к обезьяне. Пока у людей существует иерархия, как у приматов, то и смысл жизни будет как у них.

– Да, но как же наши знания, достижения, весь человеческий опыт? – спросил Актеон.

– С медицинской точки зрения, наши знания укладываются в небольшом участке мозга. Я назвал бы его «маленький диск», куда записывается вся информация. И, как правило, пустая, – улыбнулся отец Курт. – Мы остались такими же приматами, но – с диском в голове, который моментально стирается, помести человека в определённые условия. И что останется тогда?

В комнату залетела огромная ночная бабочка, нервно затрепетав вокруг зажжённой лампы. Отец Курт с осторожностью, стараясь не поранить хрупкие крылышки незваной гостьи, поймал ее и выпустил в темноту.

– Я хочу привести вам одно серьёзное доказательство, – снова заговорил отец Курт, – которое подтвердит вышеизложенное. Этот учёный, рассказал мне ещё одну весьма показательную историю…. Однажды в джунглях его экспедиция набрела на шалаш, внутри которого находилась истлевшая нацистская форма офицера младшего чина. Там же нашли дневник. Форма и дневник принадлежали немецкому инженеру. В начале войны несчастного призвали, он попал в армию под командованием Роммеля, который руководил военными действиями в Центральной и Северной Африке. Новобранец – человек мирной профессии – увидел ужасы войны, не выдержал и дезертировал. Так он оказался один в джунглях. В дневнике молодой мужчина подробно описал, каким образом он попал сюда, как жил здесь и как деградировал. Пища была на расстоянии вытянутой руки – фрукты, ягоды, съедобные корни, птичьи гнёзда. Он видел, что едят обезьяны, потом находил подобное. Со временем отказался от одежды и начал передвигаться по джунглям голым. И этот человек прожил в страхе быть пойманным и расстрелянным не одно десятилетие, уверенный, что война не закончилась. Поэтому даже не предпринимал попыток выйти из джунглей и вернуться в человеческое общество. И все эти годы у него было две задачи – пища и безопасность. Он научился жить на деревьях, строя гнёзда на подобие обезьяньих. Последняя фраза учёного звучала приблизительно так, – отец Курт чуть прикрыл веки, стараясь воспроизвести в памяти точную цитату, – «Мы – не люди. Мы даже не люди-приматы. Мы и есть приматы».