Текст книги "Как я предал вашу маму"

Участковые тайны

Ирина поднялась на крыльцо пятиэтажной хрущевки и огляделась по сторонам. Глупо, но ей не хотелось быть увиденной здесь. Убедившись, что никто из знакомых её не видел, она сделала прощальную затяжку и бросила окурок в стоявшую у дверей ржавую железную урну. Постояв несколько секунд, словно раздумывая верно ли поступает, она потянула на себя тяжёлую металлическую дверь. Открыть удалось не сразу, и без того тяжеленная дверь была снабжена ещё и мощной тугой пружиной вместо доводчика. Потребовалось приложить все силы, навалиться всем телом, чтобы сопротивляющаяся железяка сдвинулась с места.

И кому пришло в голову делать такую дверь? Еще бы намертво заварили. От кого защищаются?

Такая дверь была нужна действительно для защиты. От людей, для людей, во имя закона. Ну или от закона, для закона и во имя некоторых людей. Участковый опорный пункт полиции Ленинского района города Мурманск. Участковый инспектор Изюмов лично выбирал и устанавливал на эту дверь самую тугую пружину. Он не любил гостей, они угрожали его тайнам.

В приёмной, маленьком кабинете участкового были посетители, невысокая сухонькая старушка сидела на жёстком стуле возле стола за которым развалился тучный участковый и тихонько всхлипывала. Приоткрытая дверь в кабинет позволила Ирине увидеть эту картину. Глубокий вдох и она постучала костяшками пальцев по правой стороне дверного косяка.

Ирина познакомилась с участковым Изюмовым несколько месяцев назад, этой зимой. Познакомилась случайно, но сразу поняла, такое знакомство ей очень даже пригодится. Она всегда чувствовала, нужен ей человек в жизни, как друг, как просто знакомый, пригодится ли. Если да, то способов удержать такого знакомого рядом до поры до времени, у неё хватало. Тем более это было не просто знакомство, она в ту зимнюю ночь узнала его страшную тайну. Не всю, но даже той малой части, что ей была известна, хватало, чтобы использовать возможности полицейского в своих интересах. Но обо всем по порядку.

В тот вечер, день их знакомства, Юрий Олегович Изюмов, майор полиции, победитель конкурса на звание Лучшего участкового города Мурманск, искал свою любовь. Раскатывал на служебном «УАЗике» по своему району и искал. Искал там где её ищут обычно в Мурманске, на улице Свердлова.

Нет, он не искал любовь всей своей жизни, вовсе нет, в такую он давно не верил. Перестал верить после того как девочка одноклассница, в которую был влюблен, за которой десять лет бегал преданной собачкой целуя следы, объяснила ему на выпускном, что не видит с ним счастья, не видит любви и самое главное, перспективы достатка. Она ему позволяла себя любить все эти годы, один из самых сильных парней школы ей был просто нужен рядом. Но школьная пора закончилась и его время прошло, он больше был не нужен.

Он разумеется гордо бросил её тогда, на выпускном вечере. Хотя, возможно, она просто выпив слишком много вина, назвала его ущербным, тупым лохом, посмеялась над его слабой мужской силой и послала на три известных буквы, а он несдержавшись ударил её и весь оставшийся вечер плакал, пил водку и просил прощения. Возможно, вполне возможно всё было и так. Годы злости от унижения, исправили в его голове обрывки воспоминаний на менее болючие, приемлемые для его мужского эго. Люди часто придумывают какие то более удобные оправдания своим поступкам или произошедшему и сами же начинают верить, что всё именно так и было. Неважно как там всё произошло, но в подобную глупость как любовь Юрий Олегович давно не верил.

Не мальчик, четвёртый десяток всё таки. Любовь пусть сосунки малолетние ищут, а он знает чего хочет и как это получить. Сейчас он искал самую обычную любовь на вечер. Продажную любовь. Да, он легко мог позвонить и заехать к одной из знакомых. Любовниц, или как он их называл боевых дающих подруг, в его записной книжке хватало. Просто секс был вовсе не проблемой. Молодая жена дома как никак ждёт. Можно приехать домой, хлопнуть по сочной законносупружеской заднице, нагнуть и отодрать хоть прямо на кухне. Не проблема! Только его это давно не привлекало, он не хотел просто секса. Не смогут жена и подруги-любовницы дать ему то, о чём он мечтает. Не удовлетворят его страшное желание, не снимут напряжение. Да и он сам не рискнет попытаться сделать это с ними.

С первой женой пробовал, но она в ужасе сбежала от него и его жутких фантазий. Сбежала даже оставив ему ребёнка, маленького сына. Точнее он убедил её оставить, отбитые почки, сломанная челюсть и обещание вырезать матку, очень убедительные доводы. С новой женой он не мог себе этого позволить. Оставались те, кого не жалко, уличный мусор, работающие за дозу шалавы с улицы Свердлова. Только они годились для его любви.

Девчонок на разбросанных вдоль всей улицы точках в тот вечер было не много, ассортимента как говорится никакого, слишком холодно. Он остановился у первой же стоявшей на остановке и якобы ждавшей автобус.

– Работаешь? – раздалось зычное из окна полицейского «УАЗика».

– Нет. – испуганно ответила Галя, – Я маршрутку жду. Вы не по адресу.

Но Изюмов точно знал, что не ошибся. Он видел её здесь недавно в компании знакомых путан. Видел эту чернявую глазастую девку, явно новенькая. Ещё тогда она ему понравилась, большие глаза, невысокая, стройная, чёрная как смоль, она очень напоминала ему ту девчонку одноклассницу. То, что нужно. Самое то!

– Не ссы, шалава. Садись давай, если хочешь и дальше на этой точке работать. Я тут участковый, познакомимся давай, поговорим. Слышала, бля?

Изъеденное мелкими язвами широкое лицо пьяного участкового скривилось в подобии улыбки и от этого стало ещё более отталкивающим.

Немного помявшись, поняв, что деваться некуда, Галя сделала шаг к машине. Она боялась не этого мордатого пьяного полицейского, она боялась за то, что хранилось у неё в сумочке. То, о чём она мечтала два дня. То, что взяла обслужив по полной программе двух вонючих дальнобоев. Её долгожданная доза.

Всего этого Ирина не знала. Она познакомится с Юрием Олеговичем и увидит Галю уже ночью, возвращаясь с работы. В своём подъезде она поднимаясь на свой этаж обнаружит мёртвую, захлебнувшуюся своей рвотой наркоманку и суетящегося рядом, прибывшего по вызову участкового. Вот так Ирина познакомилась с Изюмовым.

Как всё это произошло? Как Галя стала вдруг холодным заблёваным телом, а Ирина узнала тайну участкового? Незнаю даже как рассказать. Получаются какие то сплошь эмоционально нецензурные выражения и фразы, а хотелось бы конечно уменьшить их количество в своём повествовании. Пусть об этом расскажет другой человек, она в этом участвовала ей и карты в руки. Правду или нет поведает, пусть будет на её совести. Но дадим слово ей чуть позже.

Ирина вошла в кабинет, тихонько поздоровалась и села на стул в углу дожидаться своей очереди. Ждать пришлось недолго, очень скоро участковый Изюмов выпроводил наконец явно раздражавшую его бабулю, пообещав разобраться с сыном алкоголиком и принять самые строгие меры законного воздействия.

– Задолбала уже эта бытовуха. – сказал он поворачивая замок и закрывая изнутри дверь в кабинет, – Соседка, бля, со своим сыном долбоёбом затрахала если честно.

– У тебя работа такая. – заметила Ира вставая со стула.

– Да в гробу я видел эту работу. – полицейский вернул своё грузное тело в кресло, – Рассказывай, что у тебя, а то по телефону не понял ни хрена. С мужем твоим решили всё кстати, прав его лишат. Странная ты баба Гурина, все наоборот, мужиков своих выгородить пытаются и он сам смотрю связи подключил, что бы прав не лишиться, а ты наоборот. Заберут у него права короче, как ты и просила. Ребята, гайцы знакомые обещали посодействовать.

– Я не по этому поводу сейчас, но спасибо. – Ира подошла к столу Изюмова, – Сестре помочь надо, младшей. Светлану знаешь же?

– Знаю конечно. Она же педиатр наш, лечит младшего моего. Чего у неё?

Ирина вкратце рассказала свою проблему. Точнее проблему младшей сестры Светланки. Вкратце и только то, что нужно знать полицейскому для выполнения своей миссии. Нет, не так. Вкратце и то, что успела придумать, то, что вынудит участкового действовать так, как ей необходимо.

– Вобщем так. – Изюмов повернулся в кресле и дёрнул вниз молнию ширинки на своих штанах, – Думаю всё решаемо.

Ирина сделала шаг к креслу и встав на колени перед развалившимся в кресле копом запустила руку в распахнувшуюся шель полицейских штанов. Аккуратно достала оттуда вялый мужской аргумент и обхватив двумя пальцами у самого кончика медленно потянула вниз оголяя красную головку.

Она знала тайну участкового. Знала, что ту наркоманку в подъезде её дома он не нашёл, он её туда привёз. Видела возвращаясь ночью с работы, как он втаскивал обдолбанное тело в парадную. Причина её не интересовала, дохлая наркоша и ладно, ничего особого. Главное она теперь обладала тайной, какой то очень серьёзной тайной этого полицейского. Это ей пригодится, она знала это точно. Знала, но открыто шантажировать Изюмова боялась. Не тот это человек, это не муж или его тупые дружки, не доверчивые родственники. Теми можно крутить как угодно, а с этим нет, приходится совмещать кнут и пряник, давление и ласку, с этим приходится играть.

Она несколько раз провела рукой по стволу члена вверх-вниз, натягивая и заставляя крайнюю плоть то раскрывать орган полностью, то вновь прятать за морщинистой кожицей. Мужчину это явно не возбуждало, его орган не отреагировал никак на её прикосновения. Она знала, что с этим у Юрия Олеговича какие то проблемы. Знала, что член его так и не поднимется полностью, чтобы она не делала. В прошлый раз, когда она договаривалась лишить мужа водительских прав, ей пришлось трудиться чуть ли не целый час, скулы жутко свело, а губы просто онемели, но он так и не разрядил свою обойму. Она знала и эту тайну участкового.

Ирина склонилась, обхватила губами член представителя внутренних органов и задвигала ртом по его стволу, активно обрабатывая языком по всей длине. Она сразу взяла высокий темп, надеясь в этот раз всё же опустошить его яички и как можно быстрее. Изюмов откинулся в кресле, а одну руку положил на плечо сосавшей его член Ирине, контролируя ритм её движений. Маленький кабинет заполнился чмокающими звуками минета. Если бы Ира знала в подробностях, как именно умерла наркоманка Галя, познакомившая их той зимней ночью, то вряд ли сейчас обсасывала с причмокиванием и пусть слишком наигранным, но всё же удовольствием, орудие того убийства. Но эту тайну участкового она не знала.

Ира вдруг почувствовала как резко напрягся у неё во рту член Изюмова, стал увеличиваться. Она ощущала языком и губами как жутко он запульсировал от возбуждения превращаясь в зверя, стал упругим как тугая пружина. Она схватила его рукой у самого корня и стала ещё энергичнее ласкать языком разбухшую багровую головку. Ей нравилось чувствовать свою женскую силу, лишь от неё сейчас зависело мужское удовольствие и это жутко возбуждало. Горячие волны жаркой влаги забились у неё между ног, низ живота закололо от желания насадиться на член. У неё сейчас было то, что приносило колоссальное удовольствие, была власть над этим мужчиной.

Она не догадывалась, её умения здесь абсолютно не при чём. Даже суперпрофессиональные оральные ласки не способны разбудить удовольствие Изюмова. Его возбудила память. Просто воспоминания. Он вспомнил как умирала наркоманка Галя. Как она задыхалась, как мышцы её горла сжимали его член в предсмертной агонии, а он всё туже затягивал ремень. Он всё это с удовольствием вспомнил. Смаковал каждую секунду воспоминаний. Вот, что его так распалило, разбудило его зверя. Но Ира не знала эту тайну Юрия Олеговича.

Неждущие

Я сидел на скамейке подставив лицо майскому солнцу и курил. День выдался на удивление солнечным и тёплым, что для холодного серого Мурманска редкость, а в этом году случилось вообще впервые.

Я ждал Сергеича. Мы приехали в город ещё утром, я покинул монастырь навсегда, Сергеич же приехал на один день. У него в городе было дело особой важности, исполнить свою мечту, увидеть наконец внучку.

Отец Николай отпустил Сергеича с условием, что я его не брошу в случае чего, не дам сорваться и запить горькую и помогу потом вернуться на подворье. Он чувствовал, опасался, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Не хотел отпускать, боялся, что будет хуже, что Сергеич навсегда потеряет единственную мечту дававшую хоть какой-то стимул для жизни и не переживёт боли от этой потери. Но батюшка не выдержал пытки видеть слёзы на глазах старика и взяв с меня слово присмотреть за Сергеичем, отпустил.

Теперь я сидел у памятника и ждал ушедшего за своей мечтой седого старичка.

Озорной хулиганистый мальчишка Ромка встретил свою любовь в школе, на сцене актового зала. Они играли пьесу по самому известному произведению Шекспира, историю о двух молодых влюблённых. Ромка не хотел играть, абсолютно не хотел участвовать в постановке, но другого варианта исправить грозивший неуд в четверти по литературе у него не было. А дальше Ромео увидел свою Джульетту и пропал навсегда, просто утонул даже не пытаясь спастись. Секундная вспышка и шальная пуля-дура любви сразила его в самое сердце. Всё как задумывал старик Вильям. Роман и Юля, Ромео и Джульетта. У суки любви с иронией полный порядок.

Он добивался любви своей Джульетты, отличницы Юли, несколько лет. Провожал из школы, таскал её тяжёлый портфель, дрался с любым, кто словом или даже взглядом мог её задеть или обидеть. Благодаря ей, своей любви, из двоечника он превратился в крепкого хорошиста, участвовал во всех пионерских и школьных мероприятиях. Старался быть везде и во всём первым. Первым для неё, ему было необходимо лишь её внимание. Она играла в театральном кружке и он записался в актёры, она вела литературный клуб и он зачастил в библиотеку, она получила второй юношеский по лёгкой атлетике и он бегал, прыгал, играл в футбол. Он изменился ради неё, изменил свою жизнь. И она заметила его. Заметила его любовь и приняла.

После школы Роман поступил в мореходку, а Юлия в педагогический университет. Но они теперь были вместе, каждый день вместе расставаясь лишь на часы учёбы. Часы казавшиеся десятками одиноких лет.

Самое серьёзное испытание их ждало после учёбы, три года срочной службы Ромки на Северном флоте. Три года ожидания, нежных писем и любви. Они любили друг друга через тысячу километров, назло протестующим родителям и сопротивляющейся их счастью судьбе. Любили и охраняли своё чувство словно долгожданного первенца. А может и наоборот, это любовь охраняла их, кто знает.

Дембелизовавшись, Роман забрал свою любимую и увез в заполярный Мурманск. Холодный город, разлучавший их три долгих года, теперь стал местом рождения их семьи, появления на свет сына и увы, но кладбищем их любви и счастья.

Сейчас Сергеич приехал только ради того, чтобы увидеть внучку. Он не видел её никогда. Точнее никогда не видел вживую, лишь на фото со странички сына в соцсети. Это я ему показал.

С Романом Сергеичем я познакомился в изоляторе Ленинского РОВД, где отбывал предписанные доброй тётенькой в мантии пятнадцать суток. Сергеич занимался там тем же самым, впрочем как и все вынужденные посетители данного заведения. Не сказать, что мы сдружились, просто общались. Сергеич оказался не плохим собеседником, а так как заниматься в изоляторе больше нечем, мы и разговаривали все пятнадцать суток.

Так получилось, что нас с Сергеичем выпустили одновременно. Как человек без определённого места жительства, он обитал, то есть жил в монастыре недалеко от Мурманска и я взялся помочь ему добраться туда, так как сам он врядли смог это сделать за неимением денег.

Не то чтобы я меценат помогающий бомжам, вовсе нет. Мне просто самому хотелось уехать в этот монастырь, хоть на несколько дней. Я не собирался там оставаться, с моим, прямо скажем, трудным отношением к любой религии и верой в какого либо бога вообще, это трудно представить. Ну не сложилось у меня с верой, что поделать. Мне нужно было побыть там, где меня не найдут, где я смогу успокоиться что-ли, пережить всё произошедшее. Монастырь, как мне показалось, для этого подходил идеально. Я не прятался, нет. Хотя вру, прятался конечно. От самого себя прятался, от своего гнева. Боялся сорваться, боялся, что начну мстить. Уж я то знаю себя. Знаю, что стоит увидеть жену и могу слететь с катушек, необдуманно натворить много необдуманных глупостей, о которых потом очень сильно пожалею. Нужно было остановиться, выдохнуть злобу и спокойно найти какое либо решение, попытаться его найти. Вот для чего я поехал в монастырь.

Уже в монастыре от отца Николая я узнал историю жизни Сергеича, то как он пришёл к этому, как стал никому не нужным бездомным стариком.

Проблемы в семье Романа Сергеевича, капитана рыболовецкого судна, начались в середине девяностых. Работы практически не было, Мурманский порт был мёртв, а устроиться на суше никак не получалось. Как и многие в то время мореманы, он метался из одной частной конторы в другую в поисках нормального заработка.

Понятно, что все эти компании занимались пусть не всегда законным, но всё же ловом рыбы. Ничем другим Сергеич заниматься не мог, не умел, моряк до мозга костей, а кормить семью нужно было. Но поправить финансовое положение не удавалось, работа становилась всё более рисковая, как для жизни так и для свободы, а денег приносила всё меньше.

По семье это било очень сильно. Количество ссор росло в геометрической прогрессии. Жена Юлия не собиралась мириться с безденежьем и не упускала шанса напомнить об этом супругу моряку. Да он и сам всё прекрасно понимал, не мальчик всё таки, сорок пять лет. Роман Сергеич цеплялся за любой вариант заработка в надежде прокормить семью, всё меньше бывая дома. Он практически жил в море. Законность работы его не волновала, он наивно полагал, что ответственность полностью лежит на работодателе, а он всего лишь исполнитель, что с него взять.

Но прокурор считал по другому запрашивая для Сергеича срок. Незаконный вылов краба, как оказалось, преступление серьёзное. Так Сергеич в две тысячи первом и превратился из капитана в зэка.

Два с половиной года в колонии пролетели быстро, но вернувшись в Мурманск, Роман Сергеевич узнал, что у него больше нет абсолютно ничего. Нет жены, нет сына, нет дома, нет семьи. Его потрепанное суденышко не пережило шторма судьбы и ушло на дно. А утопленики не нужны никому.

Я сидел у памятника и ждал Сергеича. У памятника «Ждущей», застывшей девушки глядящей на залив. Незнаю, кого она ждёт, что надеется увидеть. Своего любимого или алые паруса надежды в море судьбы, да это и не важно. Она дождётся, это точно. Потому что она не живой человек, а всего лишь олицетворение людских мечтаний и ожидания. Воплощение того, что живые делать не умеют. Не умеют ждать. Люди, из плоти и крови ждать не способны, потому что ждать, это значит не жить. Просто не жить какое-то время, замереть в ожидании. Стать таким же как этот памятник.

Люди так не могут, они слишком живые для этого. И именно поэтому так любят этот памятник в городе. Памятник «Ждущей» от неждущих. Для живых это памятник тому, чего они не умеют и боятся. Просто ждать.

А хорошо сегодня всё таки! Солнце разошлось не на шутку прямо. Конец мая, а тепло по-настоящему, как летом. В такую погоду надо с родными и любимыми гулять где нибудь в парке или на природу вырваться за город. Нельзя упускать такие дни, совсем нельзя. Нужно проводить их с близкими рядом, наслаждаться каждой секундой! Нельзя откладывать такие вещи на потом. Просто потом может больше не случиться. Ну вот не выпадет больше такого случая никогда и всё. И дело вовсе не в погоде. Да, она стерва довольно капризная, но рано или поздно подарит тёплые и солнечные деньки. Дело в том, что сама жизнь может в любой момент закончиться и ты не знаешь когда это произойдёт. Для этого даже не обязательно умирать, можно быть в полном порядке. Для тех кто рядом с тобой сейчас, любимых, близких, друзей, для всех этих людей ты можешь однажды умереть. Не важно в чём причина твоей смерти, никто не будет тебя ждать. Они будут помнить о тебе, может быть даже видеть и разговаривать, но для них ты умер. Просто однажды умер, вот и всё. Похоронить любимого человека проще чем ждать. Ожидание слишком трудное испытание для живых людей. Испытание достойное памятника.

Внучку Сергеич в тот день так и не повидал, сын ему не позволил этого, даже на порог не пустил. Впрочем, я думаю, вряд ли когда и позволит в будущем. Для супруги и сына, для их семей, Роман Сергеич однажды умер. Он остался лишь в их памяти. Остался бравым моряком, капитаном рыболовецкого судна, таким они решили его помнить. Зэк в прошлом и бомж в настоящем, был им абсолютно не нужен. Такого Сергеича они знать не хотели. Похоронить проще чем ждать.

Мы сидели на скамейке у памятника уже вдвоём. Ждали такси, допивая купленное на остановке пиво. Ни солнце, ни его тепло уже не радовали меня вовсе. Какая в жопу радость? Рядом со мной плачущий старик, потерявший последнее, что у него ещё оставалось в изломанной жизни, мечту увидеть внучку.

– Сергеич, отцу Николаю передай от меня спасибо. Хорошо? – сказал я зачем-то, видимо просто не знал, что сказать.

Сергеич не ответил, лишь чуть кивнул головой. Его взгляд был устремлён на залив, туда где сновали корабли, большие и маленькие.

– Ладно, всё равно сам звонить ещё буду. -я сделал глоток пива, – Всё хотел спросить, вот ты срок за краба получил, а почему только ты? Не стыкуется что-то, ты же просто капитан был, фирму судить должны были.

Сергеич вновь не ответил, махнул рукой и нервно присосался к пивной бутылке. Старенькие руки дрожали, по изъеденным глубокими морщинами щекам текли слёзы. Очень маленькие, практически едва заметные капельки скрывающие в себе океан несчастья.

Разумеется он взял всю вину на себя тогда в суде. Разумеется за деньги. Супруга Юлия уговорила, деньги предложили очень хорошие, а о реальном сроке не думали, не предполагалось его. Так пожертвовав всем, что было, Сергеич обеспечил своей семье будущее. Будущее в котором для него же места и не осталось. Его просто не стали ждать, не смогли.

Обо всём этом я узнаю позже, через два месяца. Когда Романа Сергеича уже не станет.