Текст книги "Я – сталкер. Синдром героя"

Сталкер согласно кивнул. Мы двинулись по снегу, которого на открытой местности оказалось на удивление много. Вязли почти по колено. Ветер настрогал знатные торосы, через которые нам предстояло пробиться.

– У неё была фора… – сообщил Хорёк. – Минут двадцать, пока они огибали территорию лагеря… Инк, ты слышишь?

– Да, слышу, – раздался в наушнике голос «лешего».

– Поднимай всех, пусть идут по нашему с Журой следу.

Дальше мы двигались молча. От места, где Белка перемахнула через стену, до угла огороженной территории было метров шестьсот. Стена изгибалась под прямым углом и уходила ещё метров на триста к воротам с будкой контрольно-пропускного пункта.

– Типичная промзона, – сообщил Хорёк, – только вот откуда у сектантов снегоходы?

Он указал на следы полозьев, уводившие от территории лагеря по снежной целине в ночную тьму. Я пожалел, что Монгол и Инк не видят того, что видели мы. Образ типичной секты, тупой и похожей на древнее племя, рушился. За воротами нас могла ждать тёплая встреча.

Подав мне знак оставаться на месте, Хорёк бесшумно подобрался к будке КПП, положил автомат на снег и выдернул из ножен не нож даже, а кинжал с узким и длинным лезвием.

– Дождись остальных, – попытался я вразумить сталкера, но он уже заглядывал в небольшое оконце. Затем так же бесшумно подошел к воротам и вдруг закатился в зазор между створками и укрытой снегом землёй.

– Инк, быстрее, – поторопил я лидера «леших», а сам двинулся к воротам.

Правая створка оказалась криво и неумело сваренной из обрезков листовой стали, и просвет внизу был достаточен для того, чтобы малогабаритный Хорёк пролез под неё. Мне в тёплом камуфляже, да ещё с рюкзаком, и пробовать было нечего.

– Это Хорёк, тут чисто, – вдруг зашелестел в переговорнике голос следопыта, – вижу несколько дозорных костров. Готовьтесь работать в помещении.

А потом недоразвитая створка ворот отворилась, и Хорёк жестом поманил меня внутрь.

– Ты обалдел? – раздраженно выпалил я, вручая сталкеру его автомат.

– Извини, – пожал он плечами, – просто не хотел, чтобы первым входил дилетант вроде Фрегата.

– Это кто тут дилетант? – вклинился в разговор сталкер, а спустя пару минут аккуратно вошел на территорию. Следом – Спам и Грызун.

– Мужики, все меня слышат? – постукивая по гарнитуре, спросил Грызун.

Все поочерёдно подтвердили, что слышат.

– В общем, так… По левой стороне промзоны идёт асфальтовое полотно, по правой – пристройка для охраны и два складских корпуса. Подходы я знаю.

Теперь заговорил Инк:

– Так, внимание… рассредоточьтесь и ждите остальных. И без самодеятельности!

Мы с Хорьком послушно заняли позицию за грудой строительного мусора в углу. Отсюда были неплохо видны два озаряемых слабым лунным светом здания. Одно из них – циклопических размеров ангар, другое – одноэтажный длинный короб. Между корпусами горело несколько костров, возле которых были видны фигуры людей – часовые. Вот вам и лагерь секты. Я-то представлял, что нас будет ждать пара криво сколоченных бараков, а здесь целый мини-город. Если Белка права и там вправду два десятка человек, то дело плохо. Штурмовать такую базу с ходу – безумие. И зачем я так рвался сюда из тёплой комнаты в заброшенном детсаду?

– Внимание всем, – зазвучал хриплый бас Монгола, – ни в коем случае не шумим. Действуем тихо и слаженно. Слушаем меня и Инка. Ясно?

От ожидания близкого штурма меня начало мутить. Вспомнилась двухэтажная панельная «шкатулка с секретом», где мы с Шиловым этой осенью едва не расстались с жизнями. И холодный воздух разом стал вкусным, захотелось дышать и жить.

Было решено рассредоточиться по территории лагеря, вырезать и отстреливать из бесшумного оружия всех, кто покажется. Я впервые видел, как работает Монгол. Чёрт возьми, с моей боевой подготовкой я, наверное, налетел бы на часового, завязалась бы драка, и мы перебудили бы всех. Если бы да кабы…

Но Монгол действовал невероятно быстро и безжалостно. По-кошачьи ловко и бесшумно подобрался к бредущему через двор сектанту, выдернул из ножен армейский «смерш», сделал пару движений – и всё, у противника минус один. Куда бил, как бил – никто даже заметить не успел. Хусаинов на минуту замешкался у тела сектанта, потом выпрямился, и мы увидели на нём чёрный плащ с глубоким капюшоном и широкими рукавами, которыми воду можно было черпать. Он двинулся к следующему часовому. Пока мы перебежками от одного укрытия к другому двигались через двор, Монгол приблизился к сидящим у одного из костров сектантам, присел рядом, а потом вдруг взвился над ними, как хищная птица, клюнул каждого острым ножом в лицо и скомандовал в переговорник: «чисто». Просто машина для убийства.

– Рассредоточимся, – скомандовал он. – Я беру Грызуна и Белку, мы идём по левой стороне двора, держась за укрытиями. Часовые у дальнего костра – наши. По центру идут Инк и Спам. Фрегат, Жура, Хорёк – вы идёте справа, огибаете первый корпус… ангар, в общем, и заходите противнику с тыла. Главное, действуйте тихо, мужики… В снегу могут быть растяжки, а на крышах – пулемёты, так что двигаемся вдоль стен, в тени. Света от луны достаточно, чтобы видеть нас с верхотуры.

Мне поплохело. Руки в тёплых перчатках без «пальцев» вдруг вспотели, сердце затрепыхалось, но делать было нечего. Вдоль стены, аккуратно. А потом в снегу под ногой идущего первым Хорька что-то с треском лопнуло, и в воздух со свистом взмыл алый фейерверк. Хорёк отшатнулся, повалился в снег. Я последовал его примеру. В свете короткой вспышки фейерверка, распустившегося разноцветным цветком над нашими головами, трое людей в камуфляже на фоне бетонной плиты стены были идеальными мишенями. Сектанты не заставили себя ждать. Пулемёт ударил с крыши ангара, и свинцовая дорожка прошла совсем рядом с нами. Выматерившись, Фрегат бросился прочь, а Хорёк встал в полный рост, прицелился и несколько раз выстрелил на дульные вспышки пулемёта. Фонтанчики снега плясали вокруг, но он с обиженным выражением лица стрелял вновь и вновь, чуть смещая ствол автомата. Наконец, пулемёт смолк, но застрекотали автоматы. Много автоматов.

– У тебя железные яйца! – крикнул я Хорьку.

– Я облажался! – выпалил он в ответ.

Да, прославленный следопыт задел закреплённую леску, и хитрый механизм поджег сигнальный фейерверк. Но Хорёк тут же спас положение, сняв пулемётчика.

Я обернулся к воротам и увидел бегущих через захламлённый двор сталкеров. Инк и Монгол, Спам и Белка, а за ними – прихрамывающий Грызун. Нас раскрыли, и теперь нужно было либо атаковать, либо бежать прочь. Фрегат, видимо, на секунду решил, что это хороший вариант, но теперь бежал вдоль забора следом за мной и Хорьком. Нет, нельзя было отступать. Нас бы выловили в ночном лесу поодиночке. Единственный шанс выжить – пойти вперёд и победить.

У одноэтажного пристроя, служившего постом охраны, мы с Хорьком замерли, оценивая ситуацию. Сталкеры без потерь миновали двор и теперь обменивались отдельными выстрелами с засевшими в зданиях сектантами.

– Нужно обойти их с тыла, – хлопнув меня по плечу, скомандовал Хорёк, – там наверняка есть другой вход внутрь. Фрегат, ты с нами?

Запыхавшийся сталкер прислонился спиной к кирпичной стене пристроя и лишь зло ухмыльнулся:

– Сами накосячили, сами и расхлёбывайте.

Хорёк болезненно скривился. Как бы ни закончилась сегодняшняя перестрелка, он всегда будет винить себя в том, что группу обнаружили. Словно стремясь искупить вину, он ринулся в зазор между ангаром и забором, обогнул здание и вскоре оказался с противоположной стороны. Я не отставал. Мы слышали, как грохочут выстрелы в здании и снаружи, и спешили, как могли.

– Это типовые… – Хорёк задыхался на бегу, с присвистом втягивал в лёгкие холодный ночной воздух. – Кхы-кхы… Типовые здания. Там в-кх-кх-од должен быть…

Я подхватил сталкера под руку, помогая выбраться из глубокого снега. Автомат вдруг показался невероятно тяжелым, а в голове, сменяя друг друга, замелькали мысли. Почему сектанты не выставили охрану у ворот? Как опытный следопыт Хорёк проморгал растяжку? Как скоро группу Монгола задавят огнём?

Хорёк вдруг присел на одно колено, хлопнул меня по плечу:

– Смотри!

Я взглянул в сторону одноэтажного корпуса и похолодел. На нас мчалась стая псевдопсов, а за их клацающей зубами волной ревели моторами три снегохода.

– Стреляй по снегоходам! – скомандовал Хорёк. – Они гонят мутантов на нас!

Вот тебе и отсутствие охраны на территории…

Присев на колено рядом с Хорьком, я выпустил короткую очередь в сторону сектантов, но промахнулся, зато зацепил одного из псов, который кубарем покатился по снегу, словно кегли, сбивая рычащих сородичей. Следопыт не торопился, выжидал удобного момента, и когда до пёсьей стаи оставалось метров триста, нажал на спусковой крючок. Мчащийся по центру снегоход обратился в огненный шар, волна пламени лизнула псов, и стая сбила строй. Несколько особей развернулись и рванулись прочь, остальные теперь в панике метались по снегу вокруг горящего снегохода, лаяли, скулили.

– Бей остальных! – выкрикнул Хорёк и несколько раз прицельно выстрелил в ближайший снегоход.

Он промахнулся. Две стальные махины с грозным рёвом неслись на нас. В последний момент я успел отпрыгнуть, а вот Хорька зацепило. Он крутанулся в воздухе и рухнул в снег. Я пустил длинную очередь в спины «наездников». Удачно. Правый снегоход хрюкнул и уткнулся в стену ангара, скинув седока. Левый же развернулся и помчался на меня. Велико было желание бежать, но я стоял как вкопанный, словно Хорёк десятью минутами ранее. Ну, давай же, езжай прямо на меня! Нужно выждать момент и…

Палец скользнул на спусковой крючок, и автоматная пуля смачно впечаталась в лоб сектанту. Он опрокинулся на снег, а транспорт, лишенный управления, вильнул и остановился. Не дожидаясь появления новых сюрпризов, я наградил первого «ездока» контрольным в голову на всякий пожарный и побежал к Хорьку.

Стрельба со стороны двора то затихала, то вспыхивала вновь.

– Всё нормально, я цел! – успокоил меня следопыт, поднимаясь на ноги. Я успел сделать ещё пару шагов в его сторону и только теперь различил в отсветах пламени, что череп Хорька в районе лба смят, словно переспелая слива. Следопыт усмехнулся, выщелкнул магазин автомата и рухнул лицом в снег. А я закричал, кинулся к человеку, ставшему мне за последние месяцы если не другом, то хорошим приятелем как минимум, перевернул обмякшее тело. Тепло человеческой крови на моих руках, враз размякшая голова товарища и запах палёной собачатины… «Всё, кабздец», – долетел из далёкого прошлого голос Саныча.

Движимый злобой, я поднялся на ноги, вынул из ножен на бедре Хорька его остро отточенный кинжал, перезарядил автомат и двинулся к ангару. Налетевшего на меня псевдопса пинком отправил в снег, а потом навалился сверху и несколько раз от души приложил прикладом. Но злоба не утихала. Дикая ярость пульсировала, заполняя всё естество. Хорёк должен был жить! Он был опытнее меня, удачливей, ловчее…

В чуть приоткрытые створки двери ангара вошел не скрываясь, в полный рост. Подсознательно искал свою пулю, но Зона распорядилась иначе. Внутри захламлённого, с высокой сводчатой крышей ангара чудовищно пахло дымом. Саднило в горле, выедало глаза. Сектанты жгли костры прямо посреди огромного помещения, и дым, собираясь под крышей, заполнял всё доступное место. Я пару раз хватанул пахнущего полынью, горьковатого дыма, и этого хватило, чтобы понять, что в кострах жгли какую-то наркотическую дрянь. Едва держась на ногах, я выскочил из ангара и принялся жадно глотать свежий воздух.

– В ангаре как-кх-ой-т-кх-о дым… – выкрикнул я в надежде, что радиосвязь донесёт мои слова до сталкеров, а потом упал лицом вниз и потерял сознание. Ненадолго, лишь на пару минут, после чего вскинулся, отплёвываясь от снега.

Густой сизый дым теперь валил из ангара так сильно, что казалось, будто внутри стояли под парами несколько древних паровозов.

– Жура, Хорёк, – загремел в переговорнике голос Монгола, – ни в коем случае не вдыхайте дым… Это яд. Слышите меня?

Хорёк не слышал. Он к этому времени лежал в снегу с превращённым в мелкое крошево черепом. Не слышал и я, потому что вновь провалился в беспамятство.

Глава 5

Они называли себя детьми Зоны. Так было всегда. И много лет назад, когда первые из них устроили лагерь где-то в глуши, неподалёку от разрушенного посёлка Радостный, и позже, когда другие из них пришли на Проклятую Топь. Они не знали, как молиться Зоне и как жить, но к ним пришел учитель, который назвался Грешником. Он сказал, что научит их, как надо жить и вести себя. Он сказал, что главное для них, самое святое – это Зона. Она их богиня, их мать. Они – дети Зоны, они – те, кому шепчут её ветра. Они – её часть и её продолжение. А разве часть может не любить целое, разве дети могут не любить мать, ту, что нашептывает «Спи, сынок»? И они поверили, пошли за наставником. Так началась их жизнь. Их называли сектой, но сами они именовали себя братством, братством ветра. Всегда вместе, готовые прийти друг другу на выручку, они жили служением Зоне, и он – их главный наставник, их учитель, именовавший себя Грешником, был проводником Её воли. Зона говорила, что надо делать, а он передавал им.

– Надо сделать, – говорил он.

– Хорошо, – и они делали.

– А вот это не нужно.

– Хорошо, – они не делали.

Каждый шаг сверяли с волей Зоны, во всём видели знамения.

– Мы должны быть как волки. Волк никогда не оборачивается, так устроен его позвоночник. Волк не может оглянуться назад, и мы не должны оглядываться в своё прошлое. У каждого в прошлом было что-то плохое или хорошее, но прежние радости и печали пора оставить и жить. Настоящим и будущим. Забудьте, кем вы были тогда, прежде. Забудьте… Вы стали новыми, переродились. Теперь вы – воины ветра, вы – волки, которые идут вперёд. А что делают волки? Они едят. Едят свежее, сочное мясо, впиваются зубами в плоть врагов, рвут её. Нет ничего слаще, чем почувствовать вкус крови на губах. Нет звука приятнее, чем хруст ломающихся костей, треск рвущихся мышц и сухожилий врага. Вы – волки. Зона любит волков, потому что вы – её дети, вы её верные слуги, вы её адепты и вы те, кто может сделать для неё то, что не смогли сделать прочие. Вы можете очистить Зону от тех, кто в неё не верит. Они называют себя сталкерами. Ходят по землям Матери-Зоны, не восхваляя её. Они берут её дары, не понимая, что должны платить кровавую цену. Они называют дары артефактами. Зона даёт им всё: кров, спасение, а им лишь бы заработать. Но детям Зоны не нужен заработок. Каждый артефакт, каждый её дар даёт какую-то способность, и это неспроста. Зона мудра, и если на твоём жизненном пути попался её дар, значит, ты должен использовать его. Соберите на поясе набор артефактов. Они помогут вам. Это Зона хранит вас.

Грешник произносил такие проповеди часто. Слишком часто. Он повторял одни и те же слова, звучавшие как заклинание: «вы», «они», «Зона», «дары»… И ему верили.

Был лишь один случай, когда адепты усомнились в том, что действуют правильно. Случилось это холодной зимой, около полутора лет назад, когда группа сталкеров ворвалась на территорию лагеря, устроила перестрелку и убила Грешника. Некоторые братья рыдали, но мудрые адепты, приближенные, те, кого Грешник называл своими лучшими учениками, сказали:

– Наш верховный лидер не может умереть. Он – человек, носящий бессмертие в своей душе. Он вернётся. В ином обличье, сменив физическую оболочку. Мы должны съесть его останки, чтобы бессмертная душа не вернулась в это тело. Съесть как живого, потому что вместе с этим мы съедим его смерть. Кости мы бросим в аномалию, чтобы пламя пожрало их. Очень скоро Грешник вернётся к нам обновлённым, примерив иное тело, но в новой оболочке будет наш прежний лидер.

Обрадованные сектанты так и сделали. Часть же их, небольшая группа, погналась за сталкерами и изловила троих. Двоих совсем юных и одного молодого, но всё же опытного, по имени Максим. Максим Зверев. Сталкеров кинули в подвал, накачали сонными веществами, которые хранились у братьев долгое время. Грешник научил добывать вещества из растений Зоны, из трав и кустарника, делать вытяжку и настойки. Он говорил, что некоторые растения помогают понять сущность Зоны, другие затуманивают разум. И одну из таких сывороток – сок «сон-травы» они дали своим пленникам. А потом Грешник вернулся в новой оболочке. Внешне он был не похож на прежнего лидера, но тон его был так же убедителен. Он с порога сказал: «Дети мои, я вернулся».

Верховный лидер выбрал для себя ветхую оболочку сморщенного, низкорослого, худощавого старичка с непропорционально большими ушами.

– Вы – волки Зоны, вы – ветры Зоны.

Никто не задавался вопросом, почему они одновременно и волки, и ветры. Наверное, потому, что в вое ветра слышался волчий вой, а в вое волков свистел ветер. Это был голос Зоны, голос её ветров и её волков. Они были устами Зоны, глаголющими истину. Клыками Зоны, которыми мать рвала своих врагов. И они приняли нового лидера.

– Сталкеры у вас? – спросил Грешник.

– У нас, – ответили ему братья.

– Они нужны мне, – сказал верховный лидер, – приведите мне самого старшего из них.

И они привели. В вену старшему вкололи «дурман-траву», и лидер братства начал разговор:

– Ты любишь мясо? Свежее, сочное мясо?..

Сначала сталкер говорил, что мясо он не любит, не ест, но позже со всем согласился.

Мысль о пожирании плоти вбивалась в его сознание с такой силой и яростью, что никто не смог бы противостоять, потому что верховный лидер Грешник знал секреты. Только он и Зона…

– Вколите ему что-нибудь, чтобы он не умер. Он нам ещё пригодится. Сталкер станет одним из нас.

Но Максим сбежал. Тогда впервые «ветровцы» усомнились в способностях своего лидера. То было мыслью на грани, они не пускали пугающие догадки в свой разум. Лишь невесомо промелькнуло: «А вдруг их верховный лидер, стоящий у истоков братства, стал иным… потерял силу?»

Это случилось через год после того, как Зверев впервые попал в их лагерь. Сталкер сбежал, а Грешник сказал то, благодаря чему в него вновь поверили:

– Братья, я не понял веления Зоны. Я – ваш лидер и старший брат, каюсь. Зона хотела, чтобы он ушел. Зверев. Этот мальчик, который хотел стать химерой, он ушел, и Зона хочет, чтобы я двинулся следом. Я пойду один, но знайте – однажды я вернусь к вам. Живите, как жили, прославляйте Зону, съедайте неверных. Будьте самими собой, волки!

И ушел во тьму. Несколько суток наставника не было, и примерно в это же время братья поймали сталкера, который назвал себя Батрак. Он оказался изранен мимикримами, плохо соображал, но всё же был в их власти… Пленника не съели. Ритуал был немного иной… Он мог стать их братом, зачем же его есть? Нужно было найти одного или двоих – тех сталкеров, которых можно посадить в бункер, чтобы они решили, кто сильнее, кто будет рвать плоть и станет их братом, а кто умрёт. Так было сказано, так случилось.

Но никакого другого пленника не было, и Батрак сидел один. День, второй, третий. Они ждали, но, видимо, Зона решила так, чтобы ни одного сталкера не попадалось. Не возвращался и Грешник. Некоторые братья уходили далеко от лагеря. Они принесли страшную весть, что на Рубеже Зоны, на самой её границе, в городе Надеждинске случился страшный бой. Сталкеры – эти противные Зоне создания, эти странные люди совершили невиданное. Сталкеры напали на Старших братьев.

Старшие братья… Их когда-то привёл воскресший Грешник уже после того, как были пойманы Зверев и другие. Старшие именовали друг друга по номерам, вели себя странно, но они были наставниками.

– Это ваши Старшие Братья. Они не просто служат Матери-Зоне. Зона создала их. Они не имеют имён, лишь номера. Чтобы получить имя, нужно верой и правдой служить Матери. Валера… его зовут Валера, и он, – с этими словами Грешник указал на одного из бойцов, – и он заслужил.

Проходили дни после боя в Надеждинске. Ни Грешник, ни Старшие братья не возвращались, но однажды верховный лидер пришел, и все ахнули. Молодой, худощавый.

– Я вернулся, братья, – сказал он.

Ему поверили, но сидящий в подземелье пленник сказал:

– Неужто любой, кто назовёт вас братьями, будет принят как Грешник? А если это самозванец? Спросите у него что-нибудь из прежней жизни, что должен знать ваш лидер, и только он.

И братья спросили: «Скажи, Грешник, ты помнишь, кем хотел стать Максим Зверев, когда пришел к нам?»

– Я не помню…

– Если бы ты был Грешником, ты бы помнил. Он хотел стать химерой, а химера – это?..

Лже-Грешник насторожился:

– Химера – это химера.

– Химера – это Зона!..

Тогда братья схватили его и посадили в подземелье к Батраку. Всё было решено. Кто-то один – лже-Грешник или сталкер Батрак – должен был убить другого и стать одним из братьев. Батрак нравился им больше. Он отличался от прежних сталкеров тем, что не занимался поиском артефактов. Адепты «Ветра» частенько приходили к нему, разговаривали и уходили, поражённые тем, что Батрак очень похож на них.

– Однажды на меня напал мимикрим, – говорил Батрак. – Но меня спас сталкер. Он назвался Максом…

– Максом?!

В совпадения никто не верил.

– Какие были у него глаза, какая внешность?

– Не знаю, он был в плаще с капюшоном.

– В каком?

– В таком же, как у вас.

Братья переглядывались. Они уже поняли, кто спас Батрака. Из смертельных объятий мимикрима его вытащил Максим Зверев. Тот самый, который сбежал…

– Послушай, Батрак… тебе не казалось, что в тебе внезапно поселилась иная сущность?

Они надеялись, что он – чудом воскресший Грешник. Но – нет…

Прошло ещё несколько дней, и Грешник вернулся. Он тоже был молод. Вошел в лагерь и тут же сказал:

– Я посылал своего человека к вам. Где он, братья?

Его проводили туда, где сидел лже-Грешник.

– Я не мог прийти к вам, но боялся, что моё отсутствие введёт вас в уныние, и тогда я послал одного из Старших братьев. Покажи!

Человек, которого братья едва не приняли за своего лидера, поднял руку и показал метку, расположенную между большим и указательным пальцами – несколько пересекающихся линий. В бункере вновь остался сидеть сталкер Батрак.

– Скажи, что нам делать? – спросили они у Грешника.

– Делать? – верховный лидер задумался… – Братья мои, у нас важная миссия. Мы должны вернуть всё, что было у нас отобрано сталкерами. Для начала мы вновь займём Проклятую Топь. Потом отыщем ключ к аномальным полям и пройдём к «Скорбящему Камню». А потом… мир содрогнётся!

И братья поверили.

Он направил их, а сам, оставшись в одиночестве, поднёс к уху рацию, дождался, пока с другого конца тишины ему ответят, и произнёс мягким, вкрадчивым голосом:

– Говорит майор Иванов. Секта вновь под контролем. Мне нужно больше солдат проекта «Воин». Когда Кривошеев был жив, он умудрился угробить свой отряд. Мы захватим место, где находится «Скорбящий Камень», вновь расконсервируем центр управления на Проклятой Топи. Мы сделаем пояса с артефактными сборками и получим армию. То, к чему давно стремились.

– Чудесно, – мурлычущий голос на другом конце сделался ещё мягче, ещё сливочнее. – Мне нравится такое рвение. Не без патетики, но всё же… А что ты будешь делать с этой троицей, со сталкерами – Спамом, Монголом, Журавлёвым?

– Все трое живы только потому, что Кривошеев не мог…

– Хватит. Хватит! – перебил мурлычущий голос, – ты пытаешься спихнуть на него все проблемы. Запомни, что Кривошеева нет. Теперь ты – лидер, и тебе нужно решать. Что ты будешь делать с ними?

– Они умрут, все трое.

– Я сомневаюсь, прав ли я был, когда назначил тебя руководить… – голос сделался жестче. – Если эти трое умрут, кто покажет нам местонахождение ключа, артефакта, открывающего путь к «Скорбящему Камню»? Кто поможет пройти к «Камню»? Все трое должны жить, по крайней мере, до тех пор, пока нужны нам.

– Но как мне быть?..

– Всё очень просто… Ты должен собрать остальные осколки, остальные «слёзы камня». Все. Я пришлю специалиста, который сделает тебе сборку…

– Все артефакты задействованы, чтобы держать в повиновении секту…

– За секту не волнуйся. Какое-то время они будут находиться под пси-воздействием. Этого времени хватит, чтобы принять решение. Ты нацелишь энергию «слёз» на то, чтобы подчинить троих сталкеров. Используй камни, чтобы сталкеры сломались. Наш специалист вскроет сознание каждого из них. И хотя бы один сдастся, расскажет, где спрятан артефакт.

– Можно один вопрос?

– Задавай, Витя, задавай…

– «Скорбящий Камень» – это так важно или есть в этом что-то ещё?

– Конечно, есть что-то ещё… Эти трое вечно портят нашей организации все планы.

– Но они всего лишь люди.

– Адепты тоже лишь люди. Верно?

– Да, но…

– Неверно! Адепты – порождения Зоны. И эти трое уже давно не сталкеры, они марионетки Зоны, с которыми нужно заканчивать. Если не справишься, можешь прощаться с жизнью. Ты знаешь, что будет тогда…

– Я сделаю… – и отключил рацию.

Тремя днями позже на станции Зырянка от состава Надеждинск – Москва верные люди отцепили неприметный вагон-рефрижератор и отбуксировали на запасной путь. В рефрижераторе, в искусственной мерзлоте, лежали десятки окоченевших тел – жертвы недавнего побоища на блокпосту. Сталкеры, бойцы проекта «Воин». Их тела везли в столицу для экспертизы, которая о многом бы поведала. Но не срослось. Быстрые и ловкие люди Иванова достали из рефрижератора один из трупов, а потом уничтожили остальные тела. Когда на станцию прибыла группа офицеров Рубежа, от вагона не осталось ничего – внутри сработала сборка из артефактов, активизировав небольшую аномалию «энерго», разметавшую на мелкие ошмётки всё в радиусе полусотни метров.

Единственное тело, не подвергшееся чудовищному расщеплению аномалией, доставили в Надеждинск, и несколько специалистов принялись колдовать над ним. Это был труп Влада Кривошеева, человека, который несколько лет перекрывал Иванову кислород и резал крылья на взлёте. Пара часов манипуляций с артефактами – и мертвец ожил. Разговор с Кривошеевым предстоял сложный и долгий, страшный разговор с ожившим мертвецом, с зомби.

– Я расскажу тебе историю, – начал Иванов, чувствуя, как в душе соединяются воедино страх от общения с мертвяком и ощущение восторга от победы над вездесущим Кривошеевым. – Жил-был мальчик Витя из города Томска. И вот однажды Витя пошел в Зону. Было у него много друзей, – Иванов горько усмехнулся, взгляд потух, – но все они сгинули на мёртвых землях. Тогда его, мальчика Витю, израненного и испуганного, нашел человек без лица. Нашел и сказал, что он – адепт Зоны, её верный слуга.

Зомби внимательно слушал. Совсем по-человечески, чуть приоткрыв рот, выпучив глаза, словно изумлялся рассказу Иванова. Виктор видел его расколотый череп и вспухшие мозги, проглядывающие в прореху.

– Он предложил, – сдерживая рвотные позывы, продолжал Иванов, – молодому сталкеру присоединиться к нему. «Ты будешь могущественным существом, – говорил он. – Ты будешь одним из хозяев этого мира»…

И тот поверил. Дурень! Взрослый мужик, а поверил, как мальчишка! Человек без лица сказал Вите, что он отныне помощник великого и ужасного профессора Кривошеева, и по завершении проекта «Воин», когда Кривошеев займёт место в пантеоне Адептов, тот станет его правой рукой, карающим мечом. Но профессор, сука, всё просрал! Упустил Хусаинова на Проклятой Топи, прикончил сталкера Зверя, чей артефакт был ключом к «Скорбящему Камню». Поэтому Хозяева его скинули на самое дно, и мальчика Витю – вместе с ним. Думаешь, почему я злился на тебя?

– Почем-м-му? – тупо выдавил зомби.

– Потому, что ты всё испоганил. Тупой старый пердун! Ты был не в состоянии всё контролировать и мешал мне взойти на вершину.

– Ты много о себе думаешь, – зомби попытался улыбнуться.

– Это мне говорит мертвец, у которого через двое суток начнут тухнуть мозги, который вот-вот станет разлагаться и превратится в вонючее, гнойное месиво!

Зомби молчал.

– Я сделаю всё, что не сделал ты. Он звонил мне вчера.

– Кто? – зомби вскинулся.

– Человек без лица. Биргвид. Он дал мне шанс. Нужно схватить троих сталкеров. И убить.

Виктор замолчал, надеясь, что Кривошеев подхватит разговор, но зомби лишь тупо смотрел на него, рот приоткрыт, правый глаз поблёк.

– Опасайся его… Биргвида, – вдруг зашелестел мертвяк. – И Стеценко… Всех, кто служит Хозяевам.

– Я осторожен, – Иванов натянуто улыбнулся, – знаешь, зачем я воскресил тебя?

– Нет.

– Мне нужно знать, как ты сумел убедить секту «Ветер» в том, что являешься их лидером, Грешником?

– Хочешь занять моё место?

– Хочу. Так как?

– Я уже мёртв, поэтому могу не отвечать. Ты ничем меня не запугаешь, Витя.

Иванов скрипнул зубами и медленно произнёс:

– Через сорок восемь часов у тебя начнёт отмирать мозг. Через семьдесят два ты потеряешь память и станешь обычным зомби. Через девяносто часов потеряется всё человеческое, но я не думаю, что зомби с расколотой черепушкой проживёт дольше суток. Ты умрёшь. Уже умер. Единственное, чего ты боишься, – уйти бессмысленно и глупо. Если не расскажешь – так и будет. Но если поделишься знанием, я продолжу твоё дело. Это будет победа. Твоя победа над смертью!

– Что ты хочешь знать?..

– Мне нужны все ресурсы. Секта «Ветер», группировка «Легион», бойцы проекта «Воин». Как ты их контролировал?

– Через псиоников… – Кривошеев закашлялся. – И с помощью сборок из артефактов… Возьми бумагу и ручку, я всё тебе расскажу.

* * *

Иногда мне снятся странные сны. Эпизоды из прошлого переплетаются в них с причудливыми фантастичными картинами. Вот и теперь, пребывая между беспамятством и реальностью, я видел яркие образы, картинки из далёкого и не очень далёкого прошлого. Чудился блокпост, на котором довелось служить командиром пулемётного расчёта, а позже – примерить на себя роль командира «отметки».

– Их двое, – говорил Саныч – мой «замок», которого несколько лет спустя я взял в свою группу военсталкером. Саныч погиб из-за взрыва, уйдя в увольнительную, но это позже, годы спустя. А пока он шел по коридору, докладывая мне. Я видел себя со стороны – сопливого юнца, которому доверили управление одним из ключевых блокпостов.

– Попытались пробраться на блокпост во время пересменки. Знали расписание…

– Да-да. Пересменка, – крутил я в голове скользкую, как мокрый камень, мысль, – на таких блокпостах раз в неделю в определенное время проходит пересменка, и личный состав меняется.

– Дождались, – продолжил Саныч, – перебрались через минные заграждения, вошли на территорию и столкнулись нос к носу с нашими бойцами. Мы загодя приехали на блокпост, никто знать не мог. Одного скрутили, второй ранил бойца и убежал.

– Кого ранило?

Саныч назвал фамилию контрактника, которому прострелили руку.

– Фигня, – констатировал он, – оклемается.