Текст книги "Крепостничество без русофобских мифов"

На российского образованного человека, оторванного от действительных явлений русской жизни, хлынул поток идей французской философии просвещения, порожденной интересами сильного буржуазного сословия – того, которого в самой России почти не существовало. Во Франции абсолютизм уже сделал свою двухвековую работу, создав торгово-промышленный класс и теперь должен был уйти вместе остатками феодальной системы. У нас после Петра не было настоящего абсолютизма, и собственный торгово-промышленный класс лишь ослаб в сравнении с временами Московского государства. Российский дворянин набирал умственный багаж из чужой страны, от совершенно чуждого сословия.

"Чужие слова и идеи избавляли образованное русское общество от необходимости размышлять, как даровой крепостной труд избавлял его от необходимости работать… Вот когда зародилась умственная болезнь, которая потом тяготела над всеми нисходящими поколениями, если мы только не признаемся, что она тяготеет над нами и по сие время. Наши общие идеи не имеют ничего общего с нашими наблюдениями – мы плохо знаем русские факты и очень хорошо нерусские идеи", – писал со страданием либерал Ключевский.

Отрадным фактором русской истории надо признать, что паразитизм "вольного шляхетства" не получило соответствия в рабской униженности крепостного крестьянина.

Даже в самый разгар крепостничества наблюдатели замечали, что у владельческих крестьян нет никаких признаков раба. «Многие удивляются, почему великорусский крестьянин… нисколько не походил на раба. Особенно это поражало иностранцев», – отмечал К.Кавелин. [10]10
  Там же, с. 216.


[Закрыть]

«Взгляните на русского крестьянина: есть ли и тень рабского уничижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлёности и говорить нечего… В России нет человека, который бы не имел своего собственного жилища», – писал Пушкин.

Баронесса де Сталь, скрывавшаяся от Наполеона в России, и не страдавшая шовинизмом, в своих записках указала: "Огромное пространство русского государства тоже содействует тому, что деспотизм господ не ложится слишком тяжелым бременем на народ". [11]11
  Россия первой половины XIX века глазами иностранцев, Л., 1991, с.31.


[Закрыть]

Современники говорили о деревнях в Нечерноземье, которые по сто лет не видели своего владельца и жили согласно давно устоявшимся обычаям, на сходах выбирали себе старост, обсуждали вопросы землепользования, сами собирали оброк и отсылали его далекому хозяину в город. В то же время, поскольку земля считалась частновладельческой, не появлялись здесь и чиновники.

И во многих черноземных областях, в течении нескольких десятилетий после пугачевского бунта, помещики предпочитали городскую жизнь пребыванию в своей усадьбе.

Многие крепостные Нечерноземья на большую часть года уходили из поместья. Нанимаясь или создавая артели, они заготовляли лес, обрабатывали древесину, выделывали кожи, выплавляли железо из болотных руд (Карелия, Тула, Муром), производили металлоизделия, пряжу, ткани (Владимирская губерния), ловили и солили рыбу на Волге, работали в сфере услуг Петербурга и Москва. [12]12
  История России с начала XVIII века до конца XIX века. М., 1997, под ред. ак. Л.В. Милова, с.152.


[Закрыть] Такие крепостные, по сути, вели вольную жизнь.

Развивался и земледельческий отход. Из селений Нечерноземья, также из тульской, рязанской, тамбовской губерний мужики уходили на летние работы в южные черноземные районы, нанимаясь в поместья, на хутора однодворцев и немецких колонистов.

Манифестом 1779 г. была принята интересная мера – крестьян, сбежавших от помещиков, не возвращать под их власть, а приглашать селиться на казенных землях в осваиваемом Диком поле и на других окраинах. Это приглашение подтверждалось в 1782 и 1789 гг…

Следующим после Пугачева борцом против дворянских вольностей стал государь Павел Петрович.

Император Павел пытался совладать с самовластьем благородного шляхетства, противопоставляя ему принцип легитимизма, равенства перед законом. Этому соответствовала и внешняя политика, более отражающая национальные интересам России.

Павел начал с установления единообразного порядка в обретении самой верховной власти, которая до этого фактически избиралась гвардией. Был обнародован Акт о престолонаследии, основанный на ясных монархических принципах.

В царствование Павла на крепостного крестьянина было обращено внимание как на гражданина. Крепостные присягали императору Павлу также, как и помещики.

Указ от 5 апреля 1797 о крестьянской барщине ограничивал использование неоплаченного крестьянского труда в помещичьем хозяйстве тремя днями в неделю. [13]13
  Ключевский В.О. Неопубликованные произведения. М. 1983, с.247.


[Закрыть]

Очевидно это дало возможность Пушкину двадцатью годами позже написать. "Подушная платится миром; барщина определена законом; оброк не разорителен (кроме как в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленности усиливает и раздражает корыстолюбие владельцев)."

Павел поставил под запрет продажу дворовых людей и крестьян без земли, отменил крестьянскую работу по праздникам.

Губернаторам было предписано следить за тем, как помещики обращаются с крепостными крестьянами.

Чтобы "открыть все пути и способы, чтобы глас слабого, угнетенного был услышан", император приказал выставить в одном из окон Зимнего Дворца железный ящик, в который каждый мог бросить свою жалобу.

Государственным крестьянам дано было право выбирать органы самоуправления, признаваемые администрацией. Для их улучшения их хозяйственного состоянии им были прощены недоимки, а натуральная хлебная повинность заменена необременительной денежной. Увеличивался минимальный размер крестьянских наделов. За счет казенных угодий были избавлены от малоземелья однодворцы – многочисленные потомки московских служилых людей.

Для снижения цен на рынке хлеба правительство производило хлебные интервенции за счет казенных запасов. Чтобы в стране было достаточно продовольствия, император ограничил вывоз хлеба на внешний рынок (Ни британцы, ни российские аристократы ему этого не забыли.)

Ключевский писал: «Павел был первый противодворянский царь этой эпохи…, а господство дворянства и господство, основанное на несправедливости, было больным местом русского общежития во вторую половину века. Чувство порядка, дисциплины, равенства было руководящим побуждением деятельности Императора, борьба с сословными привилегиями – его главной целью».

Конечно же, правитель, наступивший на ногу "образованному классу" был умело ошельмован, ославлен сумасшедшим и деспотом.

"Шагом марш… в Сибирь", якобы сказанное императором Павлом неугодившему полку – фраза мифическая. Но если сочинители повторят ее сто раз, то она непременно станет цитатой из академических источников.

Аристократия вынесла императору Павлу смертный приговор за ограничение ее господства над обществом. Не стояло в стороне и британское правительство, действующее через своего посла в Петербурге Уинтворта.

Павел был убит через 11 дней после того, как казачий отряд двинулся в сторону британской Индии. (Скорее всего, эти войска должны были только угрожать британским владениям со стороны Средней Азии. По мнению Тарле, основную роль по сокрушению владычества Ост-Индской компании должны были сыграть французские войска.)

Знаменитый указ императора Александра I от 25 февраля 1803 г. "Об отпуске помещиком своих крестьян по заключению условий на обоюдном согласии основанных" позволял крепостным крестьянам получать личную свободу вместе с землей. Увы, благое начинание на практике дало очень мало. Словесно выступавшие против крепостного права аристократы не освободили ни одного крестьянина. За немногими исключениями (вроде графа Румянцева) представители образованного класса не пожелали расстаться со своими кормильцами. В первый год действия указа было освобождено 50 тыс. крестьян, а всего – 106 тыс.

Историки, выискивающие черты "прогрессивности" у декабристов, старательно затушевывали вопрос, интересы какого сословия они представляли, оставляя за ними роль маленькой группки прекрасных личностей. Однако либералы, славящие эти прекрасные личности, всегда оставляли при себе "маленький секрет". Почему "борцы с самодержавием", будучи сами поголовно крепостниками, нередко замечательно богатыми, не дали свободу хотя бы своим крестьянам до намечаемого прихода к власти. Будущие декабристы могли с удобством совершить столь похвальное благодеянии при помощи закона о "вольных хлебопашцах" от 1803 – был бы прекрасный почин для всего образованного сословия. Один лишь будущий декабрист М. Лунин освободил нескольких своих крепостных, да и то, скромненько, без землицы. Похоже, что свободу народу собирались нести именно те люди, что намертво вцепились в "свою кормушку".

Давайте заглянем в составленные ими проекты конституционного устройства новой России.

Проекты С. Волконского и Н. Муравьева внешне были весьма недурны, они предполагали конституционную монархию и "освобождение" крестьян.

Однако, если приглядеться к предлагаемому "освобождению", то сквозь него явно проглядывают уши прибалтийской реформы Александра I, за которой стояла группа либеральных сановников– англофилов и по которой безземельную "свободу" получили крестьяне Эстляндии, Курляндии и Лифляндии.

Декабристский идеолог Никита Муравьев оказался немногим щедрее. Бесплатно предоставлял он менее 2 десятин земли на крестьянскую семью. Это было примерно в два раза меньше того среднего земельного надела, что крестьянин имел при крепостничестве. (Получалось, что помещик безвозмездно приватизировал, а по сути крал, половину естественного достояния земледельца.) И этот муравьевский надел было ниже железного минимума в 2,5 десятины, который обеспечивал убогие 1700-1800 ккал в день на человека. Любимец либеральной публики по сути планировал голод.

Отвлечемся ненадолго от крепостных. В России существовал и обширный класс лично свободных государственных крестьян.

В класс государственного крестьянства в 18 веке влились три основные категории свободного сельского населения – черносошные крестьяне, населявшие государевы "черные земли", "экономические" крестьяне, сидевшие на монастырских землях, секуляризованных при Екатерине II, а также однодворцы. Последние являлись потомками мелкого служилого люда, который с 16 в. заселял опасную южную границу московского государства, однако в благородное сословие в ходе Петровских преобразований не попал. В отличие от других категорий государственных крестьян, однодворцы владели землями не на общинной основе, а на индивидуальном поместном праве. [14]14
  Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. СПб, 1997. С. 345.


[Закрыть] В некоторых губерниях, например Воронежской, Тамбовской, Орловской и Курской, однодворцы долгое время составляли большинство населения.

К началу Николаевского царствования государственных крестьян было порядка 17 млн, к концу около 24 млн. К ним были близки по своему статусу крестьяне удельные – бывшие дворцовые, сидящие на землях императорского дома (численность их превышала полтора миллиона человек).

От времен Московского государства государственные крестьяне сохраняли не только личную свободу; пресс дворяновластия не смог полностью раздавить у них самоуправления. Государственный суд не имел права налагать на них телесные наказания, а общественному суду такого не позволяло обычное право.[15]15
  Алексеев С.Г. Местное самоуправление русских крестьян XVIII-XIX. СПб–М., 1902, с. 51.


[Закрыть]

Безосновательны мнения некоторых историков, что государственные крестьяне находились преимущественно за пределами Великороссии. На самом деле даже в центре России к этой категории крестьянства относилось в процентном отношении больше людей, чем в западных губерниях, которые пришли из Речи Посполитой. Ко времени составления основного Свода законов в 1830-х, государственное крестьянство было преобладающим или исключительным в 36 губерниях Европейской России и в Сибири. [16]16
  Там же, с.47.


[Закрыть] По 10-й ревизии к нему относилось 45,2% крестьянского населения Европейской части России, это не считая других категорий свободных селян – оно было самым многочисленным классом российского общества. В 1857 – государственных и удельных стало уже 56% от всего крестьянства. Крепостных насчитывалось не более 40% от общего числа крестьян, а от всего населения страны они составляли около 30%. [17]17
  Крепостное население в России, по 10-й народной переписи", СПб, 1861. Цит по кн: Федоров В.А. Падение крепостного права в России: Документы и материалы. Вып. 1. М., 1966.


[Закрыть] Так что нагло брешут «академики» Пивоваровы и подвывающие им журналисты про «абсолютное большинство крепостных» в российском населении.

Государственные крестьяне могли свободно переходить из волости в волость, из уезда в уезд, из губернии в губернию. Переселение на новые места нередко поощрялось государством. Государственные крестьяне, как отдельно, так и целыми обществами, могли входить с частными лицами и с казной в договоры и подряды. Имели право приобретать в собственность недвижимые и движимые имущества, а также отдавать их в залог. Указ от 12 декабря 1801 г. давал право государственным крестьянам приобретать земли в частную собственность – наряду с купечеством и мещанством.

Пока дворянство было чересчур закрепощено военной службой, а затем чересчур эмансипировано вольностями, государственные крестьяне пополняли "третье сословие", класс купцов и промышленников. Государственные крестьяне могли записываться в купеческие гильдии и торговые разряды, открывать и содержать фабрики, торговые предприятия, в т.ч. оптовые, промышленные и ремесленные заведения.[18]18
  Алексеев, с.49.


[Закрыть]

В правление Николая I положение государственных крестьян стало определяться не административными актами, а общегражданским законодательством – это было связано с огромной работой, проведенной Сперанским по упорядочению законов Российской империи, многие из которых впервые появились в публичном виде.

Так Статья 407 Свода законов определяла круг обязанностей местных (крестьянских) органов самоуправления: "На сeльском миpском сходе производятcя следующие дeла: 1) сельские выборы; 2) дозволение принадлежащим к тому обществу крестьянам переселение; 3) разделение между поселянами общественных земель в пользование; 4) отвод общественных земель для учреждений по части сельского хозяйства и промышленности; 5) отдача мирских оброчных статей в содержание; 6) раскладка податей, оброка и повинностей; 7) дача доверенностей на хождение по делам общества; 8) суждение маловажных проступков казенных поселян и назначение за то наказаний". [19]19
  Пушкарев С. Г. Очерк крестьянского самоуправления в России. – В кн: История и историография России. с. 135.


[Закрыть]

30 апреля 1838 г. было высочайше утверждено "Учреждение об управлении государственными имуществами в губерниях".

В губерниях создавались Палаты государственных имуществ во главе с окружными начальниками, обязанными следить, чтобы помещики и местные дворянские власти не оказывали давления на органы крестьянского самоуправления. Окружные начальники не имели однако права заниматься непосредственным управлением крестьянскими делами.

Государственное крестьянство образовало около 6 тыс. сельских обществ. Общество учреждалось в каждом большом селении или в нем соединялись несколько деревень. Из нескольких сельских обществ составлялась волость, с примерным населением в 6 тыс. ревизских душ мужского пола.

Все местные вопросы решались самими обществами. Для этого, "сообразно с коренными народными обычаями", должны были проводиться мирские сходы и создаваться сельские управления из выборных (за исключением писаря) властей.

Расширенный сельский сход, на котором присутствовали все домохозяева, собирался раз в тpи года и занимался избранием уполномоченных ("выборных"). Для обыкновенного сельского схода один уполномоченный избирался от каждых пяти дворов, для волостного – один от двадцати дворов. Кроме того, расширенный сход решал вопросы o переделе общественных полей.

Для разбирательства текущиx дел собирался обыкновенный сельский сход. В его введении находились следующие вопросы: прием и увольнение членов общества, раздел земель, раскладка податей, назначение денежного сбора на мирские нужды, распределение рекрутской повинности, назначение опекунов к малолетним и контроль за ними, выдача доверенностей на хождение по делам общества, выбор сельских должностных лиц.

Во главе сельского управления стоял избираемый на тpи года сельский старшина, в помощь ему были выборные старосты. Сход выбирал также сборщика податей и сотских – местных стражей порядка. Для определения правил несения полицейской службы крестьянами был издан "Сельский Полицейский Устав". Прямо скажем, о таком уровне самоуправления, какой был у гос.крестьян во времена Николая I, крестьянам в современной либерально-демократической РФ остается только мечтать. (О колонизационной роли государственных крестьян см. в моей статье «Русский фронтир», главка «Министерство государственных имуществ во времена Николая I»).

Вернемся к крепостным.

Западные пропагандисты во времена Николая I уже дудели во все трубы о "русском рабстве", забывая о том, что крепостничество в Европе было более долгим и ничуть не менее тяжелым чем в России, умалчивая о том, что европейский пролетарий, вкалывающий по 15-16 часов на хозяина, был вовсе не свободнее и не сытее крепостного русского крестьянина.

Лицемерная английская политэкономия объявляла людей, согнанных со своей земли и по сути ограбленных, носителями "свободного труда". Но, по совести говоря, разве может считаться свободным человек, насильственно лишенный средств производства и существования? Свободен ли его труд – по 16 часов в день под угрозой голодной смерти? И какой у него выбор: пойти украсть пару шиллингов и получить за это петлю на шею? С 16 в. Англии существовало свирепейшее в мире уголовное законодательство, направленное против "экспроприированных", в котором смертная казнь существовала за сотни преступлений, начиная с мелкой кражи на сумму в два шиллинга (стоимость курицы).

Трудящиеся, лишенные средств производства, фактически подвергались новой форме закрепощения – пролетарской. И совокупность английских законодательных актов на протяжении трех столетий сводилась к тому, что пролетаризированный труженик должен отдать свой труд ближайшему нанимателю за любые гроши. В случае, если трудящийся пытался искать более подходящего нанимателя, ему угрожало обвинение в бродяжничестве с наказаниями в виде различных истязаний, длительное бичевание ("пока тело его не будет все покрыто кровью"), заключение в исправительный дом, где его ожидали плети и рабский труд от зари до зари, каторга и даже казнь. [20]20
  Tanner. Tudor Constitutional Documents. 1922. p. 475-479, 485-487; Семенов В.Ф. Пауперизм в Англии XVI века и законодательство Тюдоров. В сб. Средние века. Выпуск IV. М.,1953.


[Закрыть] Согласно закону «о поселении» от 1662, действовавшему до начала 19 в., любой представитель простонародья мог быть подвергнут аресту, наказанию и изгнанию из любого прихода, кроме того, где он родился. [21]21
  Тревельян Дж.М. История Англии от Чосера до королевы Виктории. Смоленск, 2001, с. 300.


[Закрыть]

"В Лондоне каждый день 50 тыс. человек, просыпаясь утром, не знают, где они проведут следующую ночь. Счастливейшие из них, которым удаётся приберечь до вечера пару пенсов, отправляются в один из так называемых ночлежных домов (lodging-house), которых множество во всех больших городах, и за свои деньги находят там приют. Но какой приют! Дом сверху донизу заставлен койками; в каждой комнате по четыре, пять, шесть коек – столько, сколько может вместиться. На каждой койке спят по четыре, по пять, по шесть человек, тоже столько, сколько может вместиться, – больные и здоровые, старые и молодые, мужчины и женщины, пьяные и трезвые, все вповалку, без разбора."

"В этой части города нет ни канализации, ни каких-либо сточных ям или отхожих мест при домах и поэтому вся грязь, все отбросы и нечистоты, по меньшей мере от 50 тыс. человек, каждую ночь выбрасываются в канаву… Жилища беднейшего класса в общем очень грязны и, по-видимому, никогда не подвергаются никакой уборке. В большинство случаев они состоят из одной-единственной комнаты, которая, несмотря на очень плохую вентиляцию, всё же всегда бывает холодной из-за разбитых стёкол и плохо прилаженных рам; комната сырая, нередко расположенная ниже уровня земли, обстановка всегда жалкая или совсем отсутствует, так что охапка соломы часто служит постелью для целой семьи и на ней в возмутительной близости валяются мужчины и женщины, дети и старики."

«В этих трущобах Глазго живёт постоянно меняющееся население численностью от 15 тыс. до 30 тыс. человек… Как ни отвратителен был внешний вид этих домов, всё же он недостаточно подготовил меня к царящей внутри грязи и нищете… Пол был сплошь устлан человеческими телами; мужчины и женщины, одни одетые, другие полуголые, лежали вперемежку, иногда по 15, 20 человек в комнате. Постелью им служили кучи полусгнившей соломы и какие-то лохмотья.»

Цитаты взяты из трудов Карла Маркса, но критик капитализма не пользовался ничем, чего не было в открытой английской печати.

«Прочтите жалобы английских фабричных работников: волоса встанут дыбом от ужаса. Сколько отвратительных истязаний, непонятных мучений! какое холодное варварство с одной стороны, с другой какая страшная бедность! Вы подумаете, что дело идёт о строении фараоновых пирамид, о евреях, работающих под бичами египтян. Совсем нет: дело идёт о сукнах гна Смита или об иголках гна Джаксона. И заметьте, что всё это есть не злоупотребления, не преступления, но происходит в строгих пределах закона», – это уже пишет Пушкин, интересовавшийся событиями в «передовых» странах. [22]22
  Пушкин А.С. Путешествие из Москвы в Петербург. – В кн: Пушкин А. С. ПСС, т.11.


[Закрыть]

Английская промышленная революция шла по костям, как в колониях, так и в самой метрополии. Несколько десятилетий в период после наполеоновских войн в Англии происходило сокращение зарплаты – капиталисты боролись за повышение прибыли, а машинное производство убивало мастерские ручных ткачей. Английский историк Э. Хобсбаум в своем труде "Век революции" оценивает число умерших от голода за это время в Англии в полмиллиона человек.

Внеэкономические насильственные факторы лежали в основе роста и концентрации британского капитала, как в метрополии, так и в колониях – обезземеливание крестьян, работорговля, плантационное рабство, захват с помощью пушек торговой монополии. (См. мою статью «Капитализм – история большого грабежа. Английский образец».)

По всему миру, начиная с собственных островов, британский капиталист производил экспроприацию мелкой крестьянской и общинной собственности. "Священная частная собственность" возникала только в тот момент, когда капиталист или капиталистическая корпорация оформляли захват с помощью "римского права".

В некоторых британских колониях "очистка земли" шла со столь бездушным экономическим рационализмом, что имело форму геноцида. Не будет преувеличением сказать, что "связь между геноцидом, проводившимся поселенцами колоний XVIII-XIX веков и геноцидом XX века может быть прослежена в гитлеровской программе "жизненного пространства"". [23]23
  Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. СПб, 2003.


[Закрыть]

В колонизируемых странах погибали ремесла, системы общественных работ, вместе с тем гибли от голода миллионы ремесленников и крестьян, другие становились винтиками новой сырьевой экономики, снабжающей дешевыми ресурсами британскую промышленную революцию. Треть всех инвестиций в английское хозяйство времен промышленной революции выкачивалась из одной только Индии.

Как широко использовался принудительный труд в колониях европейских держав и США – вообще оставалось у русофобов за скобками.

Лишь в начале 19 в. заканчивается 250-летняя официальная история английского работорговли, внесшей огромный вклад в становление торгово-промышленного капитала Британии и обошедшаяся Африке в десятки миллионов жизней. Впрочем, само рабство в английских колониях вполне официально просуществует до 1833-1836 гг., а контрабандная поставка негров, до 100 тыс. чел. в год, на плантации США, будет продолжаться еще более полувека.

Прямое рабство было отменено во французских владениях в 1848 г., а принудительный труд там не исчез вплоть до конца колониализма. В США рабство упразднили в 1865; в полуколониальных странах Латинской Америки – лишь в 1880-х, а принудительный труд, пеонаж, дожил там до недавнего времени.

Забывали либеральные пропагандисты и о колоссальном использовании в "цивилизованных государствах" детского труда.

Дети английских пролетариев уже во времена Дефо начинали работать с четырех-пятилетнего возраста. [24]24
  Тревельян, с. 349.


[Закрыть] В период промышленной революции помогали взрослым на шахтах; десятилетние трудились по 14 часов в день, таская по низким туннелям, где взрослому не разогнуться, вагонетки с углем.

На лондонском трудовом рынке, располагавшемся в кварталах Уайт-Чепл и Бетнал-Грин, родители предлагали своих детей в возрасте от семи до десяти лет любому человеку на какую угодно работу с раннего утра до поздней ночи. Работные дома, где принудительно трудились и малолетние, были превращенные парламентским актом 1834 года в настоящую систему трудовых лагерей. Это были, по сути, фабрики смерти, за несколько лет там вымирало до 80 % трудового контингента…

Военная мощь британской короны опиралась на наемных солдат (из числа вышеописанных пролетариев и бегущих от голода ирландцев) и насильно завербованных (по сути рабов) матросов. По их спинам, для развития интеллекта, гуляли плетки-девятихвостки, именуемые "кошками" (сat o' nine tails). ("Размочить кошку" означало смыть кровь, которая слепляла волокна плети и делала удары особо мучительными.) Жестокие телесные наказания в армии и флоте Ее Величества продержались до 1881 г., поэтому королеву надо бы по справедливости назвать Викторией Кошкиной. Помимо мучительного бичевания – число ударов доходило до 1200 – применялось на британском флоте и такое садистическое, часто заканчивающееся смертью наказание, как килевание.

Еще в 17 в. 85 % всей земли, принадлежавшей ирландцам, было конфисковано и передано во владение колонистам-протестантам из Англии и Шотландии ("священное право частной собственности" в английском исполнении.)

В 18 в. отрубленные головы ирландцев не выкладывались у дорог, как в 16 и 17 вв. поскольку были найдены более экономные способы истребления коренного населения острова.

«Треть ирландской арендной платы тратится в Англии, что вместе с прибылями, пенсиями и прочим составляет добрую половину доходов королевства, все – чистая прибыль для Англии. Эта арендная плата выжимается из крови, жизненно важных органов, одежды и жилищ арендаторов, которые живут хуже, чем английские нищие», – писал Джонатан Свифт в статье «Краткое обозрение государства ирландского».

В "Письмах суконщика" Свифт писал, что "все дороги, улицы и двери домов осаждаются нищими женщинами, за которыми следует 5–6 детей, прося и моля прохожего о милостыне", в "Скромном предложении" об ирландцах, которые "продают себя на Барбадос", чтобы рабством спастись от голодной смерти, а его современник, лорд-наместник Ирландии, докладывал в Лондон, что в городских рвах лежат трупы людей, рот которых покрыт зеленью от травы, которой они пытались утолить свой голод в последние минуты жизни. [25]25
  Афанасьев Г.Е. Судьбы Ирландии. В кн:Записки Новороссийского университета. Т.46. Одесса, 1888 с. 90.


[Закрыть]

К началу 19 в. каждый год из Ирландии в карманы лендлордов, живущих в Англии, выкачивалось свыше миллиона ф. ст. арендной платы.

В относительно плодородной стране голод с тысячами смертей стал привычным явлением.

Ирландское промышленное производство было подавлено, чтоб не конкурировало с английским, Ирландии даже запретили торговать с другими британскими колониями.

После отмены в начале 1840-х гг. хлебных законов, стимулировавших производство зерна у лендлордов, начинается очистка их огромных имений от мелких арендаторов.

Английские землевладельцы решительно выбрасывают ирландцев с земли, передавая ее под выращивание кормовых трав для скота.

Внешне невинный процесс перехода на продуктивное животноводство, дорого обойдется ирландскому народу.

Ирландские крестьяне-католики останутся со своими крохотными участками, где только щедрый американский гость-картофель будет спасать их от голодной смерти. До поры до времени.

Когда в 1845 гостя сгубила грибковая болезнь, то в Ирландии начался голодомор – к 1851 г. население острова сократилось на треть.

"…Мы вошли в хижину. В дальнем углу, едва видные сквозь дым и покрывающее их тряпье, лежали обнявшись трое детей, с запавшими глазами, без голоса, в последней стадии дистрофии… Над остатками горящего торфа скорчилась еще одна фигура, дикая, почти нагая, почти нечеловеческая с виду. Жалобно стеная, иссохшая старуха умоляла нас дать ей что-нибудь, показывая руки, на которых кожа свисала с костей…" – пишет английский автор, посетивший Ирландию в 1847. И в то же время «огромные стада коров, овец и свиней… отправляются с каждым отливом, из каждого из 13 наших портов, курсом на Англию, и помещики получают арендную плату и отправляются тратить ее в Англию, и сотни бедняков ложатся и умирают вдоль дорог от недостатка пищи». [26]26
  Curtis Liz. Nothing But the Same Old Story (The Roots of Anti-Irish Racism), London, 1985.


[Закрыть]

Даже на пути в Америку до 30% спасающихся от голодной смерти ирландцев погибало от тифа и дистрофии.

Гибель Ирландии не встретила особых филантропических чувств в Лондоне, где частные фонды и правительство перекладывали друг на друга обязательство оказать помощь голодающим. Промедление это совершалось не без умысла. "Смертность от голода и эмиграция… очистили земли от нерентабельных производителей и освободили место для более совершенного сельскохозяйственного предприятия." [27]27
  Саркисянц, с.16.


[Закрыть]

И сегодня коренного населения в Ирландии гораздо меньше, чем в начале 19 в. Если в 1840 на этом острове проживало около 8,2 млн чел.; к концу 19 в около 4,5 млн, включая англосаксонское меньшинство; ныне 5,5 млн, учитывая Ольстер с его протестантским населением. А английские пропагандисты всё ищут голодоморы где угодно, но только не под сенью британской короны.

Массы ирландцев, бегущих от голодной смерти в английские промышленные города в первой половине 19 в., еще более сбивали цену труда. Их нищета вызывала здоровый смех даже у английских интеллектуалов.

"Ирландцы носят наряд из лохмотьев, снять и надеть который является труднейшей операцией, предпринимаемой только по праздникам или в особо торжественных случаях". Впрочем юмор знаменитого Карлейля был совсем уж английским, когда он отзывался об ирландцах, как о "свиньях в человеческом обличье" [28]28
  Там же, с.15


[Закрыть]…

Русский крепостной крестьянин, в том числе посессионный (прикрепленный к фабрике), непременно имел собственное жилье и индивидуальных земельный надел. Крестьянин был законодательно защищен от голода, а посессионный работник и от чрезмерной эксплуатации.

С самого начала своего правления Николай I занимался вопросом отмены крепостного права. Для его рассмотрения было создано несколько специальных комитетов.

Не тиранические наклонности императора, а условия, в которых находилось русское сельское хозяйство, препятствовали решительным мерам по освобождения крепостного крестьянства.

Царь Николай прекрасно понимал то, что не доходило до разного сорта обличителей: крепостное право в значительной степени уходило корнем в природные особенности русского земледелия, вынужденного при малой производительности обеспечивать потребности государства, и, в первую очередь, оборонные.

Низкий уровень накоплений капитала в городском хозяйстве и торговой сфере (что, во многом, было определено географическими, природно-климатическими факторами) способствовал консервации крепостных отношений. Долгое время городское хозяйство не пыталось вытянуть рабочую силу из сельского хозяйства, а экстенсивное сельское хозяйство спокойно усваивало весь прирост рабочей силы.