Текст книги "Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры"
Автор книги: Александр Тюрин
Жанр: Киберпанк, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 1. Негр литературный
1
Проснулся на скамейке. «Егда лежиши на мягких постелях под собольими одеялы, меня вспомни, под одним платком лежащего, и от стужи оцепеневшего». Если точнее, платка у меня тоже не было, даже носового, и сопли привольно текли на скамейку, как река Волга в Каспийское море.
Едва оторвал окостеневшее тело от холодных досок, оснащенных клейкими ловушками из жвачки. Захрустели просоленные позвонки, словно под моей хилой плотью скрывался ржавый стальной каркас.
Это в Василеостровском Сити скамеечки – теплые, нежные, массаж делают, потому что сделаны из таиландского нанопластика. А здесь я полночи перетряхивал свои замороженные кости с боку на бок. Плащик-то на рыбьем меху, из щетинистых червей, которых откармливают мясом неудачников на желтоморских плантациях. На вторую половину ночи я уже отключился и даже прожектора полицейских дронов вместе с едким светом рекламных облаков не могли вывести меня из анабиоза.
У меня бывают сны – достойные верхней ступени пьедестала в чемпионате сновидений. Таких снов ни в каком соннике не найдешь. Хотя, прямо скажем, есть в них что-то инфантильное. Например, намедни приснилось, что я умею плевать на километр и… Лерочке Найдорф прямо в рот, бац, во время ее очередного блестящего выступления. Но сегодняшний сон на скамейке оказался откровенно кислым, потому что в нем все было как наяву, только хуже. Лед вползал мне в ботинки, за воротник, доски высасывали последнее тепло, как банда вампиров.
И вдруг я почувствовал руку около своего окостеневшего лица. Мамой клянусь, не жилистую лапу бандита, которая готова вырвать тебе кадык и выдавить моргала, а женскую ручку в ореоле ласкового тепла.
Я потянулся к этой руке губами, лицом, конечностями и бесконечностями и… меня разбудил своим трындением рекламный пузырь, который повис, зараза, возле самого моего уха:
– Каждый житель возрожденной Золотой Орды тратит в среднем два часа в сутки на удовлетворение половых потребностей, четыре часа на поедание сладостей, курение кальяна, питие кофе, два часа на гигиенические процедуры и бани, десять часов на здоровый сон, два часа на песни и танцы, оставшееся время уходит на участие в верблюжьих и конских скачках. А как с этим у тебя?
Интересно, кем они удовлетворяются целых два часа? Может, друг другом, в порядке очереди? И кто все-таки верблюд? Нам тоже много обещали пять лет назад, когда «открытый ганзейский город Петербург» только появлялся на политических картах, а у меня было много больше зубов и на моей голове стояли густыми рядами дивизии волос.
– Небось тратишь весь день на скандалы со своей бабой, а на ночь она уходит к соседу-сантехнику. Пока не поздно, вступай в Орду онлайн, набрав адрес www.kulikovo-pole-rollback.horde, – добавил пузырь и, не вступая в дальнейшую полемику, лопнул. Хотя насчет соседей-сантехников он рубит фишку.
На часах утро понедельника. Понедельник вообще тяжелый день. Воскресенье немногим лучше, потому что весь день грузишься тем, что завтра будет еще хуже. Но мои понедельники – неизменно на первых строчках в хит-параде тяжелых дней. А этот понедельник – чемпион даже среди моих понедельников. Пришлось тащиться на Лиговку ночью и проводить досуг на скамейке в обшарпанном скверике. А поехал бы я утром, то меня завернули бы обратно. Надо иметь чип-пропуск, действительный в рабочие часы. Банда «Апфель» строго, как лесной санитар-волк, следит за своим лесом, и пришлых паразитов выкусывает еще на опушке.
С полчаса как солнышко стало пригревать, что особо ценно питерской осенью, которая никак не хочет меняться в лучшую сторону, хотя Африка уже завонялась от жары. Согревшийся воздух пока не насытился пылью и высокомолекулярной заразой, которую охотно выделяют наноплантовые кактусы-небоскребы. Мне уже почти хорошо, но одна нога еще костяная, как у гражданки Яги.
Лиговка. Если немного прищурить глаза, то все так же, как пять лет назад – до проигранной сибирской войны, до оккупации. Только не надо смотреть на северо-запад, где с «алмазного неба», состоящего из нанодисплейных аэрозолей, проливает свой свет небесная реклама. Вон и сейчас с «неба» как будто спускается «Подруга Надувная со скидкой для постоянных клиентов», ее огромные ягодицы готовы раздавить центр города. «Каждый клиент, купивший не менее двух Надувных Подруг, получает в подарок мощный насос!»
А на северо-востоке зажигает вкусное небесное объявление: «Borschtsch. Наилучшая еда для кукол и других биомехов[7]7
Нанотехнологические устройства, обладающие некоторыми функциями живых существ, включая потребление энергии из окружающей среды, выделение, самовоспроизводство. – Примеч. автора.
[Закрыть]. Поев borschtsch’а, ваши нежные куколки от радости зацелуют вас насмерть». Но этот рекламный кошмар все же лучше, чем социальная реклама, которая сияет в северной части неба: «Покаяние стоит денег. Перечисли средства на памятник польским воинам-освободителям, павшим в Московии в 1612 году, – и спи спокойно».
Сияние реклам несколько размазывается в сизой дымке – это аэрозольный барьер из мириадов маленьких, но усатых наностражников. При необходимости усики позволяют им сцепляться в прочнейшую сетку. Барьер защищает сердце открытого ганзейского города от целого роя крылатых биомехов, которых выпускают мифические, однако страшно злобные красные партизаны со своих чердаков. На эту тему имеется целая серия комиксов. В итоге Рой будет побежден Леди Адианой, это такая дама-стрекоза со звездно-полосатыми крыльями, и Упырьменом, внебрачным сыном Бэтмена от Королевы Пиявок.
А по телику вот что на прошлой неделе показывали. Наши-де проигравшие генералы имели в ту войну миллиарды крохотных биомехов, размером в сантиметр. Эта металлоорганическая саранча способна была репродуцироваться, откладывая яички, жрать все подряд и переносить в клюве целое стадо зловредных синтетических вирусов. Однако, в полном согласии с голливудскими канонами, генералы-минералы во главе с генералиссимусом Львом Виссарионовичем Джуковым были поголовно тупыми и пьяными, поэтому американское элитное подразделение (десяток джорджей-клуни) побило их справедливыми кулаками и отняло чемодан с биомехами…
В общем, вдаль лучше не смотреть во избежание соблазнов; мне пока не светит ни надувная подруга, ни насос, чтобы по-быстрому надуть ее, ни нежная куколка с мощными поцелуйчиками взасос. Не стоит смотреть и на «кабинку счастья», прилепившуюся к насквозь полимеризированному топольку. Соблазн дешев, но велик. Внутри кабинки нанопластиковые гениталии производства Папуа – Новая Гвинея для занятий онанизмом на скорую руку, снаружи она украшена красочной социальной рекламой районного значения. Сочное яблоко в руках у сисястой трехмерной Евы. Она, облизывая силиконовые губы, символизирует пока еще отсталое население Лиговки, которое жаждет получить сертификат полноценности по программе «American Not Russian Certified Professional» и доступ ко всем прелестям западной цивилизации.
Лучше ограничить свой взгляд стенами домов, обшарпанными, но приятными, как лицо родной бабушки.
«О русская земля! Уже ты за холмом». Если точнее, за Обводным каналом, на Лиговке. Классические бабушки-старушки, быстро вымирающий вид, здесь еще заметны. Попадается и другой исчезающий вид, достойный Красной книги. Несмотря на рань, двое пацанов в замурзанных курточках осваивают нижние ветки деревьев и по-тарзаньи прыгают с качелей в жирную грязь. Даже воробьи в лужицах возятся, сдавая зачет по плаванию в бассейне, где воды по воробьиные яйца. Это настоящие воробьи, а не рекламные орнитоптеры с воробьиной внешностью, которые какают карамельками фирмы «Кэндисофт».
В «парке Юрского периода», на Лиговке, реликтовые старушки в мохеровых шапочках еще попадаются, вместе с другими эндемичными видами. А на Васильевском острове, в Центре и на Петроградской стороне от них остались одни окаменелости. Смена геологических эпох произошла в полном соответствии с тезисом нашей генерал-губернаторши Леры Найдорф о том, что «совки должны вымереть, как трилобиты».
До войны, если честно, плевать мне было на обшарпанную Лиговку. Старорежимные бабки в пальто фабрики «Большевичка» вызывали у меня зубную боль, а пацанов, марающих парадные, я был готов утопить в первой попавшейся луже. Но сегодня щемит сердце.
Этот уютный знакомый мирок скользит вместе со мной в пункт приема вторсырья.
Старухи по большей части стали клиентками центра эвтаназии «Элизиум», где функционирует настоящий конвейер по отправке в лучший мир. Там же были утилизованы бомжи, алканавты и прочие недограждане, которые не имели счета в банке и игнорировали шопинг в супермаркете. Согласным на добровольный уход было положено две недели на удовлетворение самых нескромных желаний – коньяк, отменная закуска, скорая сексуальная помощь. Несогласным пришлось помучиться. На них шла охота – точь-в-точь, как на тропических атоллах, когда на пляже вылупляются беззащитные черепашки и их давай жрать разнообразные хищники, сбежавшиеся и слетевшиеся со всего океана. И в наш город счастливой охоты приезжали охотники со всего света; как профессионалы-трансплантологи, оснащенные всепогодными дронами[8]8
Беспилотные разведывательные летательные аппараты. – Примеч. автора.
[Закрыть], так и мускулистые любители с ножами-сербосеками.
Но мы живем в гуманном обществе, кто бы сомневался, и какой-то процент недограждан пока еще сохранил свою никому не нужную недожизнь. Некоторые нашли место на киностудии, сниматься в массовке в фильмах про темное прошлое. Те, что помоложе-посимпатичнее-поглупее, имели шанс вступить в ряды многомиллионногой армии промоутеров и отправиться в первобытные леса – проповедовать туземцам Амазонки и Борнео пользу безалкогольного пива и зубной пасты для искусственных челюстей. Кого-то пригрел «Фонд Опен-Сороса» – им только перерезали семенные канатики, чтобы не размножали иждивенчество, и попросили выдавать в год по три научные работы мирового уровня для публикации в журнале «Science» под красивым американским псевдонимом. Ну а некоторые стали зарабатывать своим телом… Я не про геев, а про нас, мужиков с бутылочками-вампирками на боку.
У меня – слева, в районе поджелудочной железы, разъемчик стоит. Оттуда выходит тоненький пульсирующий шланг, который впадает в бутылочку, приклеенную скотчем к ремню. К вампирочке сходятся микрошланги, которые вытягивают из моего организма все мало-мальски ценное, от гормонов до стволовых клеток. Все, что пригодится фирме «ИГ Лебенсиндустри».
Я, можно сказать, почетный донор, почти герой. Меня орденом Pour le Merite пора награждать. И если бы мне вместо ордена дали в пузатом конверте крупную сумму денег, я бы просто обиделся. Вот фирма меня и не обижает, вручая мне тонкий пластиковый грошик за каждую сданную порцию жизненной силы. Их менеджер «по связям с донорами» сказал мне, что у фирмы дебет с кредитом не сходится, потому что она платит «дань покаяния», как и все питерские конторы. Дань идет на компенсации «жертвам царистско-сталинистской тирании» – потомкам крымских ханов и членам возрожденной ногайской орды, духовным наследникам петлюровских гайдамаков и клонам латышских стрелков, внукам сбитых во Вьетнаме американских пилотов и правнукам великих антибольшевистских воинов из восточноевропейских Ваффен СС.
Сказали бы моей бабуле, Софье Фердинандовне фон Урман, что ее внук будет на себе носить вампирский бидончик вместо ордена, она устроила бы на коммунальной кухне землетрясение. Баллов на десять, не меньше, с бросанием котлет и бурлением супа. Однако я к этому делу практически привык. Можно сказать, что я отдыхаю, когда вампирка работает. Так что, выходит, отдыхаю все время. Раньше мне казалось, что давать себя вампирить – это так же ужасно, как и заниматься гомосексуализмом. Но в поселках вокруг Питера народу приходится органы на продажу выращивать в самом себе. Эти продажные органы растут прямо в упаковке, то есть в пленке, защищающей от иммунитета, алкоголя и прочего, чем может негативно повлиять народ. В смысле нагрузки на организм получается полный беспредел. В смысле морали – вместо человека имеем «живую тушу». Новый член тела может и на боку, например, вырасти, и далеко внутри. Нос на боку – еще ничего, даже смешно, я это видел, когда ездил за овощами в Тосно. А если тот же самый нос вырастет в прямой кишке? Тогда, чтобы забрать оплаченный член, господин заказчик будет резать донора. А с наркозом будет резать или без, уже зависит от условий договора, который товарищ донор скорее всего подмахнул не глядя, по пьяни…
Независимый наблюдатель, наверное, упрекнет меня и других горе-доноров в пассивности, уподобит нас ослам, баранам, кроликам. Скажет нам строго: «Лучше умереть стоя». На что я отвечу: «Лучше умереть лежа под одеялом, так удобнее, особенно если придется обмочиться напоследок». Еще более независимый наблюдатель предложит сбежать куда подальше из Открытого Ганзейского Города Санкт-Петербурга и Генерал-губернаторства Ингерманландия.
Лучшие люди – бизнесмены и бандиты, газетчики и телевизионщики, сценаристы и режиссеры – давно отвалили по-тихому в Парагвай-Уругвай. Там им не надо бесконечно доказывать, что до прихода «сил свободы» они неутомимо разрушали изнутри «преступный авторитарный российский режим». (Хотя я лично им поверил бы; разрушали они Россию, и очень успешно, иначе б мы не прокакали войну.) Самые отмороженные личности тоже дали деру – на Вологодчину или на Белое море, которые теперь официально называются Комиссариаты Северной Рутении и Поморании. Из ооновцев в этих вотчинах Деда Мороза расквартированы только фиджийцы, филиппинцы и прочие шоколадные братишки, которых интересует лишь мелкий ченч и бабы крупных габаритов. Еще они боятся холода и снега, поэтому преимущественно сидят в барах и кабаках. Так что остальным жить можно. Только не дай бог во время побега случайно свернуть налево и попасть в Великую Финляндию, то есть Большую Европу, которая начинается за Токсово. И за речкой Свирь тоже она. Великие финны, они же большие европейцы, упаковывают «свернувших налево» в самозатягивающийся пластик, грузят навалом в самосвал и отправляют обратно. Здесь самосвал доезжает до ближайшей свалки.
И поскольку я не стайер, дыхалка слабая, и с ориентированием на местности у меня неудовлетворительно, то лучше буду вымирать на своем законном месте. Пусть Найдорф за меня порадуется. Но на мой взгляд, у меня много общего не столько со склизкими трилобитами, сколько с динозаврами, мамонтами и прочими запечатлевшимися в истории монстрами. Кому-то возможно покажется такое сравнение надуманным. Какой уж там из меня мамонт, и даже до трилобита, покорявшего моря, мне далеко – скорее, я лишайник, мох, плесень, аморфное вещество, в просторечии именуемое дерьмом. Но ведь и дерьмо состоит из молекул и атомов. Да, я скромный и невзыскательный, почти как атом. Однако и такой же неисчерпаемый, как он…
На место неуклонно вымирающих совков приходят новые виды существ. В первую очередь стада бронзовотелых амрашей. Амраши живучи, как морские ежи, потому что нашпигованы медботами и утыканы нанодатчиками. И хорошо размножаются, правда, неестественным путем. Недограждане превращаются в амрашей, когда получают сертификат «American Not Russian Certified Professional». У амраша, скажу в порядке возмездия, в голове очень много свободного места, чтобы туда хорошо загружалась реклама. Только вякнут по телику: «Брейте ноги перед едой», и амраш уже бежит в супермаркет за «ультрасовременным INTEL-лектуальным станком Жиллет Плюс Мега, состоящим из миллионов наноразмерных лезвий»…
Приходит новая чудь, новые половцы и новые варяги, говорящие на никому не ведомых языках…
Приходят возрожденные севрюки, козаки и гипербореи (до января предыдущего года они приходили под единым именем «альтернативные русские»), окающие и укающие на разные лады. За альтернативность и дефекты русской речи они получают ежемесячное пособие от ООН.
Приходят новые геи, клейкие, как березовые листья в бане. Они поголубели с помощью ооновской программы «внедрения сексуального плюрализма» и говорят на языке жестов, подмигивая накрашенными глазами и надувая напомаженные губки…
Приходят новые ингерманландцы, которые называют Петроградскую сторону – Койвусаари, Фонтанку – Кямяйоки, а Васильевский остров – Хирвисаари. Недогражданин становится ингерманландцем после того, как сдаст чертовски сложный экзамен на знание ингерманландского языка, в котором тридцать два падежа, плюс выдержит многочасовой опрос по многовековой истории ингерманландского хутора Кроличья Дыра, который располагался на месте Русского музея. Экзамены я, кстати, сдал, но получил пинка под зад за непочтительные высказывание о шведском короле Густаве Адольфе, который в своем семнадцатом веке был еще тот «благодетель» для нашей Ленобласти…
Вот всегда так! Только задумался, а к ботинку подкрался мини-робот, похожий на косеножку, и шлепнул на него стикер с изображением круглой девичьей попки, прямо на носок. «Это именно то, что щупал твой папа, когда твоя мама думала, что он на работе, – сообщала яркая надпись. – Я жду тебя за углом. Твоя Дэйзи».
Раздавить пачкуна я не успел. В метрах десяти от моей скамейки вдруг прокатились господа шуцманы в почти невидимом вездеходе. Я осознал только урчание мотора, легкое искажение перспективы и мелькание флажка с гербом бандформирования, то есть частного охранного предприятия «Апфель Шуцманшафт» – голографическим надкушенным яблоком.
При всем остеохондрозе и прочих болезнях, связанных с нездоровым образом жизни, мои руки и ноги автоматически перекинули меня на ту сторону скамейки, в укрытие. Там уже был спрятан мой «мерседес-бенц» о двух колесах, который купил еще папаша на честную советскую премию. Кости звякнули по раме велосипеда, а его звонок врезался мне в живот, издав ностальгическое треньканье. Мое сердце от страха сглотнуло и выплюнуло лишний литр крови, но шуцманы уже удалились – орлам не всегда дано заметить козявку. А мне и порадоваться нет времени, как там мое оборудование на животе?
Не успел я выбраться из-за скамейки, как со стороны «кабинки счастья» ко мне заторопился невзрачный типчик на коротких ножках… Не такой он безобидный, как кажется. Ловец человеков. Сейчас предложит сменять старые рубли на нынешние пластиковые деньги, поинтересуется, есть ли у меня связи с подпольем, продаю ли лишнюю печень или почку.
– Дорогой друг, – кричит он с двадцати метров пронзительно-петушиным голосом профессионального артиста, а сам держит руку в кармане. – Известная фирма заключает с тобой контракт на выскооплачиваемую работу в курортной зоне.
«Высокооплачиваемая работа в курортной зоне» скорее всего означает летальный исход от истощения и побоев в каком-нибудь частном концлагере высоко в горах. А из кармана этот типчик может вытащить не контракт, а баллончик с аэрозолем. Пшик – и через нос в мои мозги карабкается стайка нейроконнекторов, чтобы превратить меня в Му-Му.
Надо по-быстрому сматываться, стикер как-нибудь соскребу по дороге. За два квартала от скамейки, где я чуть было не увидел приятный сон, находится офис Заказчика, Ивана Арменовича Бабаяна, известного хозяина литературных негров. Из-за «деловой встречи» с Иваном Арменовичем мне и пришлось надеть рыбий плащик вместо ватника.
Да знаю я, знаю, вид все равно дурацкий, как ни фантазируй со стилем одежды. В Сити я бы вообще смотрелся, как дрисня на фраке. Однако на Лиговке господин издатель уже может сделать вид, что он ничего такого не замечает. Я даю ему шанс…
Несмотря на малопрезентабельный вид района и самого здания (с виду обычная трущоба со следами наноплесени), внутри меня встретил навороченный робостражник на кронштейне. Румяный такой, в пластмассовой фуражке, с узкофокусным рентгеновским сканером на месте носа, инфракрасным лазером на месте рта и сверхчувствительными магнитными рецепторами вместо ушей. Этот мистер Страшила пару минут заглядывал мне в сетчатку глаза, проверяя на алкогольное и наркотическое опьянение, и щекотал меня своими кривыми руками-зондами, пытаясь выявить, не спрятаны ли в сосудах моего тела взрывчатые вещества со средствами их детонации. Все как и положено в солидном издательстве, нанимающем для работы на плантациях пальп-фикшн литературных негров, среди которых, как известно, основную массу составляют люди с неустойчивой психикой и сложной судьбой. Робостражник потер стикер на носке моего ботинка для анализа вербальной информации, поскреб кошачью метку на правой штанине – для анализа ДНК, трепетно втянул пыль с моего плаща для обнаружения наноустройств. И лишь спустя минуту включил долгожданный зеленый свет в глазах-светофорах.
Дальнейший мой путь напоминал странствие котлеты по пищеварительному тракту.
За входом был коврик-грязепоглотитель, похожий на китовый язык; полагаю, киты не обделены этим органом. Язык поздоровался с моими ботинками; однако встроенные в подметку рфиды[9]9
Радиочастотные идентификаторы. – Примеч. автора.
[Закрыть] давно заросли грязью и не отозвались, поэтому он недовольно заворчал на кантонском диалекте китайского языка. О хай цон го кьян…
Я робко пересек ротовую полость, играющую роль приемной комнаты благодаря обоям с трехмерными видами южных островов, затем втянулся в пищевод длинного коридора и, в конце концов, оказался в желудке, то есть в кабинете у шефа.
Сочетание света и тени было таковым, что я очень плохо видел Заказчика. День царил на левой половине его крупной бритой головы, включая большое ухо и старомодную дужку очков. Все остальное скрывала ночь. Мне даже показалось, что там, во мгле, ворочается Нечто, даосский Великий Ком, который спокойно меняет лица, тела, формы, мысли, массы, заряды…
Лишь на стене, напоминая окно в лучший мир, светился анимированный портрет всемирной президентши Вики Лу.
Хороший портрет, сделанный, когда она еще работала простой девушкой в стриптиз-клубе и не помышляла ни о чем таком. Отличное тело, так и чувствуется тугая задорная плоть, титьки словно ракеты, рвутся вперед. Учтем, что в те времена еще нельзя было с помощью геночипа превратиться в киношную героиню. Откровенные части тела у юной президентши подретушированы, но вообще, в окружающем полумраке, она выглядит словно живая.
На столе у Заказчика было всего понемногу: как бы бронзовая пепельница, гранитного вида чернильница, будто позолоченная папка для документов, и даже голова древнегреческой богини, наполовину высеченная из «мрамора». Если точнее, голова была из запрограммированного материала – что ни высекай, а получишь Венеру Милосскую.
Бабаян, как и положено крупному предпринимателю, не сразу отреагировал на появление в своем кабинете мелкой личности. Еще несколько секунд пальцы его левой руки слегка шевелились, показывая, что он работает на виртуальной клавиатуре. И в такт этому шевелению посверкивал циферблат часов – нарочито крупный, наверное, это механический «Роллекс».
– Ну что, сдаетесь, милостивый государь? – шутливо спросил заказчик, чтобы я расслабился и меня было легче проглотить. Насколько я помню, Бабаян, как левантийский аристократ, не любит дубовых разговоров на уровне «да», «никак нет», «есть», «понял».
– Путь из варяг в негры привел прямиком к вам, Иван Арменович.
– А я вас помню, хоть вы, как законченный литературный негр, привыкли скрываться за красивыми импортными именами. Помню роман «Люди, спускающие воду» за подписью Дарьи Матрениной и сериал «Одиссея капитана Трюмкина», который вы написали за некоего Лафа Гомерического. «Ты что так смотришь, капитан? Не меня ли подозреваешь?» – «Я подозреваю всех, профессор, включая себя…» С капитанского мостика, куда поднялись двое, спустился только один, с непорочной головой профессора-аутиста и тренированным спинным мозгом бесстрашного капитана Трюмкина. Господи, что мне делать со своей памятью, какое количество чуши она впитывает.
Мне стало неловко даже перед этим профессиональным вампиром. Бабаян, как нарочно, подобрал самые кретинские цитаты.
– Я просто зарабатывал деньги, господин издатель, потому что тоже хотел делать шопинг и откликаться на маркетинг.
– И много заработали? – Бабаян мазнул скептическим взглядом по моему плащу из червяков и моим кедам, которые я с помощью гуталина превратил в ботинки.
– Главное, что я старался. После ранения в ягодицу и контузии другой не менее важной части тела у меня не осталось иного способа разбогатеть в этом прекрасном новом мире. – Мои глаза машинально попытались рассмотреть пылевидные «жучки», способные услышать крамолу. – Разве после полной и окончательной победы прав человека во всем мире я не обрел право покупать акции и делать инвестиции? Разве право заработать миллион – это не главное, что отличает человека от зверя?
– «Права человека» у нас победили все, включая самого человека, – заметил Бабаян. – Но одних только ваших прав и свобод для меня недостаточно. Как у вас со способностями?
– Не жалуюсь. Я, конечно, не Пушкин, в смысле литературной одаренности…
– Это очень мягко выражаясь, – прервал меня Бабаян. – Но в последние годы литературная одаренность – это скорее всего отягощающий фактор. Мне нужно другое. Умение влезть в любую задницу и откопать там вкусный материал. Увы, наши теневые писатели, дорогие наши негры, редко отличаются пробивными способностями. Но вот у вас в лице читается что-то такое многообещающее.
– К сожалению, Иван Арменович, у меня в роду не было проктологов. Но милиционеры имелись.
– Тоже неплохо. А как вам вообще этот Грамматиков?
Как мне этот Грамматиков? Мне не очень. Типичный экскремент, который взлетел на головокружительную высоту за счет фонтанирующей «свободы и демократии». Да, еще он мой тезка. Вернее, был мой тезка, но я отказался от своей фамилии и имени в лагере для пленных, потому что с этими персональными данными мне могли пришить за милую душу военное преступление. А это означало еще минимум двадцать лет в маринаде, а максимум – поджаривание на новомодном электрическом стуле. Во время войны я как-то стрельнул по бородатым чмурам в штатском, попытавшимся поднасрать в полевую кухню, словно это был штабной кунг. Метко стрельнул, если по правде, три трупа сделал. Позднее выяснилось, что это были «правозащитники-пацифисты» из организации «Дудаев Мемориал».
– До тридцати трех лет этот Грамматиков абсолютно нормальный парнишка, как я или, так сказать, вы… Потом война, ранение, лагерь для военнопленных, реабилитация в психбольнице, в общем, типичная история. Только в лагере я пробыл за плохое поведение на полгода больше. Все почти как у меня, хотя, конечно, не все подробности его биографии известны; даже такие вещи, какой у него диплом. А уже через год, после выписки из психушки, он – исполнительный директор социально-психологического проекта «Амраш», который определял в оккупированной, пардон, в демократизированной зоне всю кадровую политику. Какие там кадры пойдут на зомбирование, простите, я имел в виду повышение квалификации, а кому пора на дно. И еще через год Грамматиков – топ-менеджер в Лондонско-Сибирской Углеводородной Компании, главный переговорщик по East-Siberian Treaty, который зафиксировал экономические границы между владениями Компании и Китаем. Все как будто…
Надо бы поаккуратнее высказаться, чтобы заказчик не подумал, что я завидую миллиардеру Грамматикову. Как можно завидовать трудяге миллиардеру, который плодит рабочие места, кормит народ, отогревает на своей груди сирот и все такое? Это – неэтично. И вообще личные симпатии-антипатии в нашем негритянском деле не приветствуются. Да и, если честно, я завидую не заоблачному Грамматикову, а соседу за стенкой, бывшему менту. Этот бычина нынче работает в шуцманшафте; по вечерам запихивает одной киске за другой, с визгами и песнями караоке, а перед этим хорошо и много жрет, причем натуральное, а не какое-нибудь говно, переработанное на механохимической фабрике в псевдоколбасу. Но Иван Арменович сам подхватил мою оборванную фразу:
– Как будто Грамматиков – главный по части особых операций в оккупированной зоне… М-м-м, здесь можно относительно свободно выражаться. Для защиты от подслушивающих и вынюхивающих дисперсных систем я использую свистнутый в «Тризубе» ионный аэрозоль; очень качественный, надо сказать… Так, на чем мы остановились. На том, что господин Грамматиков, который до войны ничего такого собой не представлял, скакнул, как конек-горбунок, на невероятную высоту. И стал, в итоге, президентом ведущей углеводородной компании мира, распорядителем и мажоритарным собственником сибирских нефтяных полей, солетт, стратосферных цеппелинов, шикарных отелей на космических островах, лунных шахт по добыче гелия-3, автомагистралей-скайвеев, проложенных над арктическими тундрами и проливами. Сейчас еще добавился в активы и этот орбитальный Дримлэнд с какой-то запредельной стоимостью. Вы, наверное, хотите спросить, зачем мне понадобился именно Грамматиков? Все-таки есть и другие влиятельные люди.
Иван Бабаян взял небольшую паузу, демократично желая, чтобы и я поучаствовал в разговоре. А мне по существу добавить-то нечего, какие у меня могут быть сведения? Все мои сведения от алкашей, которые собираются в «английском клубе» у пивного роболарька. Ну, еще из телика с мутным экраном. Только вот по бесплатному каналу льются сплошь мыльные оперы. Так что за душой у меня одни эмоции. Этот Грамматиков, сколотивший миллиарды за несколько последних лет, не просто жесткий бизнесмен, а существо с хорошей подсветкой от адских сковородок…
– Да, Иван Арменович, очень хочу спросить, – дисциплинированно отозвался я. – Таки зачем вам понадобился этот тип?
– Он самый таинственный и быстрый из всех влиятельных людей. Мы, если честно, не просто собрались издать книгу на тему «Как сделать сто миллиардов». Есть и сверхзадача – показать, так сказать, без фрака этого великого и ужасного, этого закулисного хозяина тундры, тайги, недр, околоземного пространства и киберпространства в доменах «Ingermanlandia» и «Siberia». Показать, что он не какой-то инопланетянин, не Чужой и не Хищник, а такой же, как и мы, просто более энергичный, умный и удачливый. Благодаря нашей книге читатель уже не будет считать себя тупой скотиной, а превратится в хорошо информированного члена гражданского общества.
– Удачливый – это слишком мягко сказано, Иван Арменович. Скорее уж Грамматиков – любимец богов.
– Тогда надо показать, за что любят боги из маленького особнячка в лондонском Вест-Энде.
«Особнячок в Вест-Энде» – это кивок в сторону ложи Омега, о которой не принято говорить всуе. Неужели Бабаян зашел так далеко?
Значительная часть головы Заказчика переместилась под покров ночи. Явный намек на близкое окончание аудиенции. Интерес к моему творчеству был строго лимитирован пятнадцатью минутами. Давно ушла в историю та эра, когда я мог часами впаривать бизнесменам свои мысли о семейной жизни жуков-навозников, а также их влиянии на древнеегипетский культ Амона-Ра и последующее развитие мировой культуры.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?