Текст книги "Улыбка господина Хо"

9. О справедливости, или «С ног на голову»

Когда Хо вышел на свое крыльцо, Го уже сидел на своем месте.

– Здравствуйте, Хо! Сегодня вам не удалось почувствовать мой приход?

– Здравствуй, Го! Скажи, пожалуйста, когда ты не увидел меня на крыльце, то ты подумал: «Нужно сесть в кресло и дождаться Хо»?

– Верно!

– Я решил послать тебе эту мыслеформу, так как не успевал сделать кое-какие дела к твоему приходу.

– Не очевидно! Я вполне мог сам прийти к этой мысли.

– Да? Подумай-ка хорошо – ты пришел, уселся в кресло и стал спокойно ждать, даже не постучавшись. Ты уверен, что такое поведение характерно для тебя?

– Почему нет?

– Я не собираюсь с тобой спорить. Я предлагают тебе трезво взвесить – характерно ли для тебя такое поведение.

Го задумался ненадолго, а потом сказал:

– В общем-то, пожалуй, да – скорее, нехарактерно. Однако в общении с вами меняются все привычные для меня взгляды, поэтому я мог и сам поступить так.

– Ладно, Го. Пусть будет так.

– Подождите, а вы правда посылали мне эту «мыслеформу»? Или вы опять смеетесь надо мной?

– Да когда это я смеялся над тобой?! Хотя, да, было дело. Но сейчас – совсем другой случай, – убедительно сказал Хо. Пару секунд молча глядел на Го, а потом не выдержал и улыбнулся.

– Похоже, вы все-таки обманываете, – с досадой резюмировал Го.

– Почему ты все же решил именно так?

– Вы улыбаетесь.

– Я улыбаюсь потому, что мне понятен ход твоих мыслей. А когда ты чувствуешь, что знаешь больше другого человека, или даже видишь его насквозь, то это всегда делает тебя хозяином положения и тебе становится приятно – ведь можно сказать, что у тебя появляется какая-то власть.

– Вам приятно, что вы имеете власть надо мной? – Го не смог подавить возникшее раздражение, и оно вырвалось наружу в виде возмущенного тона.

– Конечно! – воскликнул Хо и, увидев, как покраснело лицо его собеседника, расхохотался.

– Может быть, уже хватит подшучивать надо мной! – в сердцах воскликнул Го.

– Да, конечно, конечно, – успокаиваясь, ответил Хо. – Ничего не могу с собой поделать. Да и веселей так. А то что мы в самом деле – ведем всё какие-то постные научные или околонаучные беседы.

– Да уж, постные… – пробормотал Го.

– На самом деле я улыбался не от того, что «получил власть над тобой, о смерд!». Нет, совсем нет. Просто твоя прямота и непосредственность искренне радуют меня.

– Чем же они могут радовать? Прямым и честным людям нелегко живется, вы это, наверное, знаете.

– Знаю, и это огорчает меня. Но эти качества – совсем даже неплохие.

Суть даже не в том, что это именно «неплохие качества», а в том, что изначально каждый человек является искренним, прямым, бескорыстным, справедливым, мягким и любящим.

– Изначально – это в момент рождения? Потому что я не видел пока таких людей в своей жизни. Даже, простите, вы не подходите под это описание. То есть не то чтобы совсем не подходите…

Хо от души рассмеялся.

– Не совсем подхожу, да! К сожалению. Но я иду к этому. Человек приходит в этот мир с теми качествами, которые я перечислил. В момент ли рождения происходит это – трудно сказать. Наверное, еще раньше, так как то, что происходит с беременной женщиной, накладывает отпечаток на ее плод. То есть какие-то негативные или, наоборот, позитивные эмоциональные условия, в которых протекает беременность, определяют, каким родится ребенок. Есть мнение, что душа приходит в вынашиваемый плод на сороковой день. Можно и так считать. Вполне возможно.

– А почему вы считаете, что человек рождается с положительными качествами? Ведь во всех нас присутствует злость, грусть, зависть.

– Можно вспомнить, кого считают «просветленным», «очистившимся» человеком. Какими качествами обладает такой индивидуум? Как раз теми, которые я назвал.

– Может быть, это всеобщее заблуждение.

– Хорошо. Тогда такой пример. Независимо от страны, народа, континента есть вещи, которые у всех людей одинаковы. Например, у всех есть понятие справедливости. Даже если ты приезжаешь на какой-то остров, где живут аборигены, которые никогда не сталкивались с цивилизацией, то у них есть понятие справедливости. История наполнена подобными примерами – описания образа жизни туземцев свидетельствуют об этом.

– Однако у них тоже наверняка есть какие-то отрицательные качества.

– Вероятно, да. Но тут уже не могу сказать точно, не помню.

– Тогда это не доказательство.

– Давай тогда вспомним не туземцев, а наоборот – просвещенных людей. У них всегда есть чувство справедливости. Вообще, если ты отвлечешься от своей цели – посрамить меня в беседе – и хорошо подумаешь, то поймешь, что я прав. Злость и зависть могут иногда и не встречаться в человеке, либо быть весьма слабыми, а чувство справедливости есть всегда.

– Почему вы говорите только о чувстве справедливости?

– Про него как-то примеры легче в голову приходят, – улыбнувшись, ответил Хо. – Шучу. Просто это самое естественное и яркое положительное качество.

– Разве справедливость можно поставить в один ряд, например, с добром?

– А что такое добро? Ты можешь дать четкое определение этому слову?

– Ну… Добро – это какие-то поступки, которые приносят всем радость и пользу.

– Хорошо. Но как оценить поступок и понять, какой он?

– Да очень просто! Человек что-то украл – плохой поступок. Помог кому-то, даже деньгами, например, – хороший поступок.

– Ну, а если человек украл что-то у плохого человека и таким образом, можно сказать, наказал его? Или он украл какую-то мелочь, а «обокраденный» получил урок на всю жизнь и теперь более внимателен к своим вещам, что очень положительно сказалось на всей его жизни?

– Вы как-то…

– Подожди секунду, еще второй твой пример разберем. Если ты помог кому-то деньгами, так это вообще совсем нехорошо.

– Почему?

– Человек просто так получил какую-то материальную ценность. Этот поступок ведет к его «избаловыванию».

– Разве к взрослому человеку применим такой термин?

– Еще как!

Вообще, если хочешь понять, как воспитывать взрослых, читай книжки про то, как воспитывать детей. Взрослый или ребенок – не важно, методы одни и те же, по большому счету.

– Ну, не знаю. Вы так перевернули мои примеры, что я теперь, конечно, в растерянности.

– Но особо-то ты свое мнение не изменил, верно?

– Да, остался, как говорится, при своем.

– Как же мне убедить тебя? Наверное, ты можешь чувствовать, когда поступок «плохой», а когда – «хороший». Поэтому ты ощущаешь внутреннюю уверенность в своей правоте и считаешь, что все в мире можно поделить на «добро» и «зло».

– Хм, это объяснение, пожалуй, мне близко.

– Знаешь, когда-то очень давно был обычай – если двое мужчин спорили между собой и вопрос был слишком принципиальным, то они бились друг с другом.

– Странно. Побеждает сильнейший, как известно. То есть они таким образом выясняли, кто сильней. И что – «кто сильнее, тот и прав»?

– «Побеждает сильнейший» – правило для спорта. Когда же человек уверен в своей правоте, то это придает ему сил. И поэтому, когда бились два человека, примерно равные (примерно!) по силам, то получалось, что побеждал тот, кто был сильнее уверен в своей правоте. Заметь, мы говорим именно о правоте, а не о добре и зле.

– Тогда к чему это?

– К тому, что, как показывает практика, большую ценность имеет именно справедливость. Именно она регулирует взаимоотношения между людьми. Вот скажи, если мы представим мир, где нет понятий «добро» и «зло», но есть понятие справедливости, как думаешь – возможно ли, чтобы в нем все жили без страданий?

Го задумался на пару минут, а потом сказал:

– То, что вы говорите, похоже на правду. Но я все же не уверен до конца.

– Давай тогда так – вспомни, как ты реагируешь, когда я говорю тебе что-то, что не кажется тебе справедливым. Ты же сразу начинаешь довольно бурно выражать недовольство, а если я скажу тебе уж что-то совсем, на твой взгляд, несправедливое, то ты вскочишь и уйдешь, верно?

– Пожалуй, да.

– А можешь сказать, кто научил тебя этому? Кто научил тебя, что именно так и нужно реагировать на несправедливость?

– Наверное, родители.

– Сравни ощущения от реакции на несправедливость с ощущениями, которые связаны с какими-то другими установками, которые тебе внушили родители. Например, суп нужно есть ложкой. Если ты увидишь, как кто-то ест суп вилкой, то вызовет ли это у тебя подобную бурную реакцию?

– Пожалуй, нет! – засмеялся Го.

– А если ты увидишь, как человек в холодную погоду выходит очень легко одетый? Ведь родители же говорили, что нужно обязательно тепло одеваться в холодную погоду!

– Говорили. Если увижу такого человека, то это вызовет недоумение, может быть, интерес.

– Понимаешь? Есть разница между реакциями на несправедливость и всем остальным.

– Примеры, которые вы привели, не касаются меня. Может быть, в этом дело?

– Хм. Что бы еще такое придумать… Давай снова про одежду и погоду. Если ты считаешь, что в холодную погоду быстро добежишь куда-то и не успеешь замерзнуть, и так и делаешь, то у тебя же нет переживаний, что ты нарушил родительскую установку?

– Нет. Но эта ситуация не затрагивает мои интересы.

– Слушай, ну ты упрямый! Тогда еще один пример. Смотри, всем раздают разноцветные камешки. Каждому дали по десять, а тебе – два. Ну и как? Как бы ты себя почувствовал?

– Пожалуй, я бы расстроился. Или разозлился. Несильно, конечно. Даже постарался бы, возможно, виду не подать, но испытал бы какой-то негатив – это точно.

– Почему? Зачем тебе разноцветные камешки? Они тебе жизненно необходимы?

– Ну да, наверное, все-таки вы правы относительно чувства справедливости, – наконец сдался Го.

– Слава Богу! Я понимаю, что не до конца убедил тебя, но ты, пожалуйста, подумай об этом еще как-нибудь на досуге. Однако давай подытожим. Опираясь на приведенные примеры, можно сделать вывод, что это качество – оно «особенное», вероятно, врожденное.

– А могло ли оно передаться с генами от предыдущих поколений?

– Да, наверное. Но откуда оно взялось и так прочно укрепилось в них?

– М-да, тоже верно. Знаете, пока мы обсуждали эту тему, я несколько потерял нить наших рассуждений. Да и вообще хотел спросить – почему мы постоянно так сильно уклоняемся в сторону? Вчера мы уже начали было обсуждать это, но ни к чему не пришли. А действительно ли это необходимо? Может быть, все-таки лучше оставлять какие-то моменты без объяснений, но «идти верным курсом»?

– Может быть, стоило сделать и так, как ты говоришь, но вот это «уклонение от курса» происходит потому, что ты задаешь вопросы. А твои вопросы меня очень радуют, так как, для того чтобы задать вопрос, нужно знать большую часть ответа. Таким образом, когда я слышу от тебя вопрос, я понимаю, что в области определенной темы образовался островок твоего понимания, и ты хочешь расширить его так, чтобы он соединился как можно в больших местах с твоей картиной мира. Чтобы он гармонично туда вписался. Поэтому я ценю твои вопросы, они – сигнал о появлении точки опоры, вокруг которой можно наращивать объем знаний.

Давай посмотрим, что мы с тобой обсудили. Мы говорили о том, что человек рождается с «положительными характеристиками». В качестве доказательства я привел просветленных, очищенных от негативных чувств и эмоций людей. Затем я решил сослаться на справедливость в качестве доказательства. Возможно, это было не совсем правильным решением, так как здесь нужно довольно долго разбираться. Давай остановимся на том, что я просто поставлю тебя в известность о том, что я думаю по этому поводу. Это лишит нас оснований для спора, который может раззадорить тебя и застлать глаза так, что ты будешь стараться найти изъян в любом моем объяснении.

– Но я не стараюсь найти изъян в ваших доводах! – запротестовал Го.

Хо взглянул на Го и улыбнулся, а потом очень выразительно спросил:

– Правда?

– М-м-м… Ну… Вот ведь, похоже, вы опять правы!

– Вот и хорошо, – сказал, по-прежнему улыбаясь, Хо.

– Итак, я думаю, что чувство справедливости – это врожденное свойство человека. Я считаю его одним из положительных качеств, так как, если представить, что все вдруг начали жить по справедливости, то, я думаю, это был бы мир, где никто не знал бы горя и бед. В целом ряде философских систем считается, что понятия «добро» и «зло» лишены смысла. Они не могут быть критериями оценки каких-то действий или поступков.

– А что же тогда может быть этим критерием?

– «Правильность» или «неправильность». В примере с мужчинами, которые бились, чтобы понять, кто же прав, на чьей стороне правда, речь идет именно об этих понятиях.

– Постойте, но если случались такие ситуации, значит, эти критерии тоже неидеальны.

– Хм. Не знаю, что значит в нашем случае слово «идеальны», но их хватает, чтобы, опираясь на них, выстраивать отношения с людьми и окружающим миром.

– Но тогда должны быть какие-то эталоны. Нужно сравнивать, чтобы понять, что правильно, а что – нет.

– Чувство правоты – тоже врожденное свойство человека. Но поскольку жизнь – достаточно непростое явление, то некоторые поступки невозможно однозначно оценить, в них может быть слишком много намешано как одного, так и другого. Например, кто-то наказал своего сына за какой-то проступок. Мимо шел человек, который увидел это и вмешался, в результате чего произошла драка. Вот как тут понять, кто прав, а кто виноват? Человек, который вмешался, действовал из лучших побуждений, не испугался влезть в дело, которое его не касалось. А выходит, что его нужно наказать.

– Действительно. Как же быть? Справедливое решение-то вообще есть в таком случае?

– Здесь невозможно проанализировать ситуацию с позиции логики. Я думаю, ты уже это понял, раз задал такой вопрос.

– Да, пожалуй.

– Поэтому нужен совершенно другой подход.

– И какой же?

Хо замолчал. И молчал несколько минут. Затем сказал:

– Неразрешимых ситуаций не бывает. Это нужно понять прежде всего. А чтобы полноценно ответить на твой вопрос, необходимо дать еще очень много предварительной информации. Но я не хочу уходить в сторону еще дальше и попробую обойтись тем, что мы имеем. Так вот, суть в том, что у каждого человека есть возможность «подключаться» к всемогущей силе, которую еще называют Богом. Мало того, по существу, мы всегда «подключены» к ней.

– Да, я помню, как мы это обсуждали.

– И уж поверь, что у этой всемогущей силы всегда есть ответы на все вопросы. Поэтому, если бы человек, который проходил мимо и увидел, как отец наказывает сына, задался вопросом, нужно ли вмешиваться, он мог бы получить на него ответ. Могу даже сказать, как бы он «выглядел». Я имею в виду ответ.

– Это очень интересно.

– Если бы этот прохожий почувствовал изнутри импульс, который подтолкнул бы его вмешаться, то он был бы прав.

– Как же так? Ведь происходит наказание отцом своего сына.

– Значит, что-то в этом наказании было неправильным. Может быть, оно было слишком строгим, а может быть, сын совершил проступок случайно, без злого умысла. В свою очередь, отец также должен чувствовать, что говорит ему созидательная энергия этого мира.

Ты, надеюсь, не забыл, что все мы – части одного целого. Поэтому между нами в принципе не должно быть конфликтов. Если бы в теле человека ноги разозлились на голову, то они стали бы специально спотыкаться, чтобы она ударилась при падении. Но таких ситуаций не бывает.

– Я где-то слышал, что у одного человека работа полушарий головного мозга была настолько рассинхронизирована, что иногда он боролся левой рукой с правой.

– Хороший пример. Он показывает, что происходит, когда организм серьезно болен.

– Хм, тогда получается, что любые конфликты людей – это следствие определенной рассинхронизации нас как составных элементов целого?

– Абсолютно верно!

– Тогда, если проводить аналогию, получается, что «организм серьезно болен», как вы сказали?

– Наверное, да. И наша задача – вылечить этот организм, то есть весь мир, который нас окружает.

– Насколько я понимаю, это можно сделать путем присоединения к высшей силе?

– Мы всегда соединены с ней. Я начал сегодняшнюю беседу с рассказа о том, что человек приходит в этот мир «чистым». Это означает, что в этот момент его «подключение» является абсолютным – он способен четко воспринимать сигналы от созидательной энергии и отправлять ей запросы.

– Почему же тогда младенцы такие беспомощные? Если опираться на то, что вы только что сказали, получается, что они должны быть всемогущи.

– Ну, видишь ли, канал-то у них очень чистый, но сам «механизм», – тут Хо засмеялся, – сам «механизм» еще до ума не доведен, понимаешь?

– То есть в младенце чего-то не хватает?

– Очевидно, да. В том-то и загвоздка, что пока «механизм» приходит в нужное работоспособное состояние, канал успевает забиться.

– Почему так происходит?

– Влияние родителей, влияние окружающего мира.

– А если, допустим, убрать родителей?

– Знаешь, проводили однажды такие опыты. Это было очень давно, и поэтому никто не мог запретить их, хотя они были однозначно бесчеловечными. Суть их заключалась в следующем. У матерей забирали младенцев и отдавали сиделкам. Они могли их кормить, убирать за ними, менять пеленки, но не могли прикасаться к ним без крайней необходимости, не могли разговаривать с ними. Все дети в итоге умерли. Хотя они содержались в тепле и сытости.

– Да, опыт и правда бесчеловечный.

– Что поделать, такие были времена. Так вот, из этого примера становится понятно, что будет, если убрать родителей. Кстати, после моего объяснения про то, как правильно рассудить ситуацию с сыном, отцом и прохожим, что ты думаешь о старом способе выяснения вопроса, кто прав? Я имею в виду бои между спорщиками.

– Хм. Ну, становится ясно, что победит тот, кто лучше «подключен» к высшей силе.

– Да? Почему?

– Он будет лучше чувствовать свою правоту.

– А если ситуация такова, что граница между «прав» и «не прав» очень зыбкая?

– Такое возможно?

– Да, вполне. Возьмем опять пример с сыном. Предположим, отец имеет в тот момент достаточно «чистую» связь с высшей силой. Я говорю «в тот момент» потому, что если бы он всегда имел такое хорошее «подключение», то ему не пришлось бы никогда наказывать сына, тем более физически. Он бы смог воспитать его без насильственных мер. Итак, высшая сила подтолкнула отца, чтобы он дал своему сыну в лоб.

– Почему не подзатыльник?

– Потому что в области лба кости черепа очень крепкие и можно быть уверенным, что, отвешивая отцовский «ласковый» удар, ты не повредишь мозг ребенка. Сотрясение сделать – да, можно, поэтому, кстати, обычно били деревянной ложкой – так сотрясение точно не сделаешь. Сзади же головы кости гораздо слабее, и можно повредить мозг.

Так вот, отец бьет сыну в лоб со всей отцовской любовью, но чуть-чуть не рассчитывает силы и наносит удар слегка сильнее, чем надо бы. И внутри него появляется некоторое колебание – правильно ли он поступил. А в этот момент мимо идет какой-то мужик, который в данный момент совершенно «не подключен». Просто он видит, что взрослый дядя бьет мальчика. У этого мужика, предположим, было безрадостное детство, его постоянно несправедливо лупил отец. Итак, увидев картину, которая сразу же вызывает у него ассоциации с несправедливым детством, он тут же затевает драку с отцом ребенка.

Таким образом, что мы имеем? Отец в состоянии колебаний: «Прав я или нет?» – и посторонний человек, никоим образом не просветленный и не правый, но твердо уверенный в своей правоте. В итоге добрый папа получает, прости, «по соплям».

– Да как же так-то?! – возмущенно воскликнул Го. – Вы сначала говорите так, как будто нужно стараться очистить свои связи с высшей силой, энергией созидания, а теперь приводите пример, где это оказывается причиной поражения в борьбе с каким-то хамом! Я скоро, наверное, вообще перестану задавать какие-либо вопросы и высказывать предположения. Вы каждый раз все переворачиваете с ног на голову!

– Прости, пожалуйста, Го, – без тени улыбки произнес Хо. – Я ничуть не хотел тебя обидеть.

– Каждый раз вы выставляете меня дураком!

– Почему ты так говоришь?

– Потому что вы всегда находите, как опровергнуть мои доводы!

– Ну прости, – мягко сказал Хо. – Но поставь себя на мое место. Если я вижу, что ты ошибаешься, мне стоит промолчать и оставить тебя с неверными взглядами?

Го ничего не ответил. Он был слишком подавлен. Вся сложившаяся ситуация очень тяготила его. Он уже жалел, что вообще начал высказывать упреки, но и извиниться он не мог… или не хотел – ему было трудно понять себя в этот момент.

– Извини, Го, – еще раз повторил Хо. – Конечно, во всем этом виноват только я. Я, к сожалению, не могу что-то рассказывать так, чтобы не задеть твоих чувств. Мне очень жаль. Я понимаю, что я плохой учитель!

После таких слов Го конечно же не смог продолжать молчание.

– Да ладно… Я тоже хорош. Всегда взрываюсь по всяким пустякам. Вы же не сказали ничего обидного, если смотреть по существу. А я начал на вас «бочку катить». Вы тоже извините, зря я так, наверное. То есть абсолютно точно зря.

– Можешь сказать, почему ты так отреагировал на мои слова?

– Мне не хочется сейчас говорить об этом.

– Понимаешь, в чем дело, – мягко сказал Хо, – ты же сам говоришь, что я не сказал ничего плохого. Но ты вспылил. Я не хочу показать тебе твою вину или что-то еще. Дело не в этом. Просто, похоже, мы нашли в твоей психике какой-то блок, за который я случайно «зацепился» в своем разговоре. И этот блок сработал. Заряженная пружина распрямилась.

– Может быть, оставим это на потом? – Го совершенно не был настроен продолжать трудный разговор.

– Нам очень важны эмоции, которые ты испытал. Завтра ты их забудешь. Поэтому лучше сделать это сейчас – по горячим следам. Можешь сказать, какие чувства ты испытывал в момент, когда высказал мне «накипевшее»?

– Ну, я решил, что это несправедливо…

– Нет-нет, нужны именно чувства: злость, страх, радость, любовь и прочие.

– Я был зол.

– Так.

– Я был раздражен.

– Хорошо!

– Я думал…

– Стоп! Не надо «думал».

– Обида…

– Ага.

– Вроде все.

– А когда выговорился, что было?

– Облегчение и грусть.

– Облегчение – потому что «вылил» то, что наболело?

– Ну да, наверное, да.

– А грусть почему?

– Потому что где-то чувствовал, что неправильно поступаю. Я же знаю, что вы хороший человек и не заслуживаете такого отношения с моей стороны.

– Тогда почему же ты сказал мне все это?

– Не знаю… Не смог себя контролировать, – измученно сказал Го.

– То есть ты не хотел делать этого со мной, но сделал.

– Да, получается так.

– А наряду с облегчением что-то схожее еще было, когда ты смог выговориться?

– Может… все-таки закончим? – выдавил Го. Он почувствовал, что сейчас разревется, как девчонка.

Хо смотрел на него пару секунд, а затем сказал:

– Хорошо, Го, давай прекратим. Ты – молодец. Смотри, кстати, какой красивый закат!

И Хо отвел взгляд. Го почувствовал облегчение, так как уже едва мог сдержать слезы.

Несколько минут они сидели молча. За это время Го немного смог прийти в себя и собраться.

– Ну так что, может быть, продолжим?

– Не думаю, Го, что ты в состоянии воспринимать информацию, да и поздно уже. Я только хочу высказать тебе некоторые свои мысли по поводу случившегося.

– Да нет, я – нормально… – запротестовал было Го, но Хо уже начал говорить:

– То, что в тебе есть определенный психический зажим, думаю, не требует доказательств. Ты как, согласен?

Го кивнул.

– Он сработал тогда, когда я в очередной раз опроверг твои утверждения.

Го кивнул снова.

– Поскольку мы не стали с тобой проводить наш сеанс «доморощенной психотерапии» до конца, то я могу лишь сделать какие-то предположения. Если честно, то у меня пока нет в планах заниматься с тобой в качестве психолога. Но это не потому, что я слишком безжалостен. Ты мне веришь? – спросил Хо и улыбнулся.

– Да, – ответил Го и тоже улыбнулся.

– Просто пока у нас с тобой стоят задачи не менее важные и серьезные. Нам бы с ними разобраться. А потом, если будет возможность, может быть, и что-нибудь такое организуем. Но это потом – когда-нибудь, – поспешил добавить Хо, увидев едва уловимые изменения в тонусе мышц лица Го. – Так вот, предположения мои таковы. Ты попытался сделать несколько утверждений, но все попытки потерпели крах – примерно так ты видишь ситуацию, верно?

– Да.

– И ты почувствовал себя глубоко обиженным.

– Да.

– Но почему? Можешь мне сказать? Ты же знаешь, что я не желаю тебе зла и не хочу обидеть, так почему?

– В тот момент я забыл об этом. Я чувствовал только обиду и злость.

– А как ты думаешь, ты мог бы вместо злости, например, расхохотаться мне в лицо или заплакать?

– Пожалуй, смог бы.

– Ага, но все-таки ты не ответил на мой вопрос – почему?

– Я был обижен.

– На что обижен? Что произошло?

– Мне не дали… не дали как-то утвердиться, что ли…

– Что значит «утвердиться»?

– Ну… Как будто я вижу конфету, тянусь к ней, а мне ее не дают.

– И ты начинаешь устраивать истерику, чтобы тебе ее дали?

– Выходит, что так.

– М-да, а как считаешь – обязаны дать?

– Конечно! – сказал Го и засмеялся. – Ну, это я так чувствую ситуацию. Мне обязаны дать конфету.

– Но не дают, негодяи, – да? – улыбнулся и Хо.

– Да! Верно.

– Выходит, ты считал, что я обязан дать тебе эту «конфету»? Я должен был исполнить какие-то твои желания?

– Да, пожалуй, так.

– Получается, что ты ждешь от окружающих исполнения твоих желаний?

– Получается так.

– Вот он – конфликт сознания и подсознания.

Твое подсознание говорит тебе, что все должны выполнять твои желания, а сознание говорит, что этого не будет. То есть ты желаешь, чтобы все слушались, а они не слушаются. И сознание констатирует этот факт – что тебя не слушаются. Вот он – конфликт, и вот он – блок.

– Ну как, наглядно получилось?

– Наглядней некуда, – вздохнул Го.

– Извини, что влез в твою душу, но тебе же полегчало, не правда ли?

– Верно. – Го обратил внимание на то, что это действительно так, и с облегчением улыбнулся.

– Примерно так и снимаются блоки: ты «вытаскиваешь» то, что находится в подсознании, и сверяешь это с сознанием. То есть ты воздействуешь на подсознание, и таким образом конфликт гасится.

– Значит, теперь этот блок уйдет?

– К сожалению, нет.

– Почему? – Го искренне огорчился, так как в глубине души очень надеялся на положительный ответ.

– Давай отложим этот разговор на потом. Я устал. Эмоции, которые ты выплеснул, не прошли стороной, и мне нужно очиститься от той волны, которую они подняли внутри меня.

– Ну, ладно. Тогда до свидания, Хо!

– До свидания, Го!

Го прошел уже несколько десятков шагов по направлению к своему дому, когда внезапно понял, что, несмотря на обещание остановиться, Хо на самом деле все-таки продолжил, и «сеанс психотерапии» был доведен до конца.