Текст книги "Ожившие"

Валик, немного придя в себя, осмысливал происшедшее со своей колокольни.

…А ведь так хорошо все начиналось! Всю неделю они отрывались по полной, объездили все дикие места, побывали на трех островах, ныряли с аквалангами, лазили в ущелье Монаха и буквально за два дня до возвращения домой решили побывать на этом крошечном островке под названием Спящий.

«А он и вправду Спящий», – вдруг подумал Валик, еще раз оглядываясь. Пейзаж острова не баловал разнообразием и красочностью – кругом были одни скалы и дикий пляж у самой кромки воды. Да, еще птицы. Они небольшими стайками кружили в небе, визгливо переговариваясь на своем птичьем языке.

За небольшую плату они договорились с двумя молодыми парнями, что те отвезут их туда и обратно на своей моторной лодке. «Лодкой» оказалось проржавевшее до невозможности какое-то мятое корыто с облезлой краской, и Валик до последнего отказывался верить, что эта развалюха еще в состоянии плавать, и ни капли не сомневался, что они все пойдут ко дну, как только взгромоздятся на нее… Тем не менее лодка выдержала их всех, и на ней даже работал мотор, правда, он ревел и рычал, как чудовищный дракон из фильмов в жанре фэнтези.

Они поднялись на гору, полюбовались пейзажем, открывшимся им сверху, передохнули, а потом начали спускаться. Влад шел первым, за ним Марина… потом Катя, и замыкал шествие он, Валик. Затем у Марины развязался шнурок, и она, пропустив его и Катрин, оказалась последней… а потом вдруг сверху посыпалась каменная крошка, и несколько булыжников упали совсем близко от их компании, а один осколок даже попал в плечо Валику, больно ударив.

Марина была на два-три метра выше их группы и уже собиралась спрыгнуть на тропинку, как неожиданно сверху на нее, затмив полнеба, стала сползать громадная плита. Шурша катящимися камнями, она, словно гигантская черепаха, наползла прямо на оцепеневшую девушку, которая лишь в последний момент успела отпрыгнуть в сторону, но, поскользнувшись, неудачно упала, вывернув правую руку. На нее и съехала плита, намертво прижав ее к камню, как тиски.

– Владик, – произнесла слабо Марина. Она бессмысленно вращала зрачками в тщетной попытке отыскать мужа. – Владик, где ты? Я стала плохо видеть.

– Маришка, он за помощью ушел, скоро будет, – затараторил Валик. – Потерпи, пожалуйста!

– Владик! – громче позвала Марина и неожиданно, к ужасу ребят, стала дергать изувеченной рукой. Боль, судя по всему, последовавшая за этими движениями, была настолько острой, что девушка на несколько секунд снова потеряла сознание. Однако, придя в себя, она опять принялась извиваться, не обращая внимания, что тем самым усиливает кровотечение.

– Владик… Владик, милый, родной, почему ты… ты оставил меня, Владик… Владик, Владик, Владик Владик Владик аааааааааа!!!!! – завизжала она, мотая головой из стороны в сторону. Валику стало страшно.

– Влад! – заорал он, сложив ладони рупором. Господи, скорее бы он пришел!

Он посмотрел на бледное лицо Марины и совершенно не к месту отметил, что по ее посиневшей, распухшей руке ползет какой-то толстый жук.

* * *

Когда Татьяна возвратилась в отель, Вячеслав был пьян, и ее это неприятно удивило. Он и раньше мог позволить себе расслабиться после работы, но в последнее время она стала замечать, что дозы его благоверного медленно, но неуклонно росли, причем каких-либо поводов для «снятия стресса», особенно здесь, в общем-то, не было. И теперь ей пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать свой гнев.

– Завтра мы совершим небольшую морскую прогулку, – сказала она, с наслаждением скидывая туфли. – А что, сегодня какой-то праздник, Слава? – как бы между прочим поинтересовалась она.

Он сидел на диване, забросив ноги в домашних тапках на журнальный столик. Замутненные глаза не отрываясь смотрели в телевизор, по которому увлеченно рассказывали об особенностях уборки сахарного тростника. На столике стояла почти пустая бутылка из-под виски.

– Я с тобой разговариваю, Слава. – Татьяна встала прямо перед ним.

– Какая, на хрен, прогулка? – разлепил он губы, даже не взглянув на жену.

– Ты ведь хотел посмотреть акул? Я нашла одно агентство, которое занимается этим, – сказала Татьяна. Казалось, муж ее не слышал.

Зайдя на кухню, она сморщила носик – пахло жженой бумагой.

– У тебя тут что-то сгорело? – крикнула она, но Вячеслав не отозвался.

Взгляд женщины упал на пепельницу – она была заполнена обугленными чешуйками. Совершенно случайно она обнаружила на полу клочок бумаги. Присмотревшись, Татьяна определила, что это обрывок фотографии. Она вспомнила сцену в офисе, когда он обнаружил среди бумаг какую-то фотку. Что это, совпадение?

Она покачала головой и пошла в душ, подставила лицо прохладным струям воды. Ей почему-то захотелось плакать. Впервые за последние годы она задумалась о том, что ее держит возле Вячеслава. Перед глазами неожиданно возник образ улыбающегося Эдуарда, и сердце ее затрепетало, а по стройному загорелому телу словно пробежал ток.

Когда она вышла из душа с полотенцем на голове, Слава уже храпел, развалившись на диване, пустая бутылка валялась на ковре. Татьяна сняла с супруга тапки и принялась вытирать столик.

«…пока не удалось выяснить. В настоящий момент известно, это молодой мужчина, европеец… – услышала она диктора, вещавшего с экрана телевизора. – …выбросило волной. Личность пока не установлена. По предварительной информации, смерть наступила от раны на шее…»

Татьяна не стала дальше слушать и выключила телевизор.

* * *

Теплое солнышко ласково пригревало его кожу, ветерок лохматил волосы, заставляя вспоминать беспечное детство, сквозь приятную прохладу воды он видел слегка размытые очертания своих ступней. За правую руку его цепко держал сияющий от счастья малыш. Вода доставала ему до подбородка, но это не пугало его, и глаза его озорно блестели.

– Как здоровско! – вырвалось у него.

Он согласно кивнул. Мальчик усилил рукопожатие, продолжая с радостным изумлением смотреть куда-то вперед.

– Ты хочешь на берег? – спросил он. Мальчик, казалось, не слышал вопроса.

Краем уха он уловил позади какой-то шум. Маленькая волна окатила мальчика, и он закашлялся, выплевывая воду, не переставая улыбаться.

«Надо бы выйти с глубины», – озабоченно подумал он, но почему-то не тронулся с места, его конечности и мозг словно жили каждый сам по себе. Малыш довольно захихикал и показал кому-то язык. Шум за спиной нарастал, волны становились все выше, накрывали ребенка с головой.

– Может, выйдем на берег? – предложил он, но мальчик и ухом не повел. Он будто и не существовал для ребенка.

Вдруг он обнаружил, что купающиеся один за другим выходят из воды, медленно, слегка наклонившись вперед, как зомби, и вскоре они остались совершенно одни. Ветер утих, солнце больше не грело, хотя и не скрылось за облаками, он вдруг перестал ощущать воду и запахи. Оглушительная тишина, резкая, до боли в глазах. Ни чувств, ни запахов, ни осязаний, только плоская картинка в тусклых красках и это хихиканье мальчика… было в нем что-то ненормальное. Сзади медленно нарастал странный шум.

Мальчик хихикал все громче, и скоро хихиканье переросло в истерический смех. Ребенок, не мигая, смотрел на берег, голова его нервно подергивалась, будто кто-то невидимый хлестал его по щекам.

Наконец он проследил за взглядом малыша. И обмер. На песке стояла точная копия мальчугана, которого он держал за руку. Те же ярко-зеленые трусики, те же светлые кудри, обрамлявшие милое личико, те же озорные глаза… Только ребенок на берегу, в отличие от своего «близнеца», который уже не просто смеялся, а хрипло хохотал, захлебываясь сухим кашлем, строго смотрел на него и с укоризной качал головой, как если бы упрекал его в чем-то. Мальчик начал что-то говорить, но из-за усиливающегося шума он не смог разобрать что.

Малыш, которого он держал за руку, уже не хрипел, он едва слышно скулил.

На секунду все замолкло, и мальчик на берегу громко и отчетливо произнес:

– УХОДИ.

«Как они могут быть так похожи?» – задал он сам себе вопрос.

Он взглянул вниз, собираясь сказать, чтобы ребенок ослабил хватку (крошечные ноготки уже прорвали кожу его ладони), и завопил от ужаса. Вместо малыша в воде колыхался распухший труп. Растянув в ухмылке безгубый, изъеденный рыбами рот, утопленник настойчиво тянул его к себе за руку. Позеленевшая кожа на сморщенных пальцах лопалась, обнажая кости, но хватка была крепкой. Зловонное пятно расплывалось вокруг дряблого тела, как нефть от затонувшего танкера. Вторую руку сильно дернуло, и вот уже второй мертвец с выпученными глазами тянул его к себе под воду.

Шум за спиной возобновился, и он непроизвольно повернул голову. Что-то большое надвигалось на него, и последнее, что он помнил, было громадное красное пятно…

…Вячеслав подпрыгнул в кровати, из глотки рвался животный крик, зрачки бешено вращались в поисках чудовищного ребенка, который во сне превратился в труп. Но все было тихо. Это был всего-навсего сон.

Рядом перевернулась на бок Татьяна.

– Слава? – сонно спросила она.

– Все нормально, – тяжело дыша, ответил мужчина. Он слез с кровати и, пошатываясь, направился на кухню.

Достав из холодильника бутылку минералки, он долго и жадно пил, проливая воду на подбородок и грудь.

Все нормально? Твою мать. Ничего, к черту, не нормально. Еще один такой сон, и психушка ему обеспечена.

Он вспомнил о фотографии, которую утром ему кто-то подсунул под дверь. Кто это мог сделать, осталось загадкой – никто из служащих отеля так и не признался, а посторонних тут не пускали.

Значит, все правда. Значит, его перестраховка оказалась пшиком. И его нашли даже здесь, в самой глубочайшей жопе на земле. А он-то думал, что надежно спрятался!

«А может, ты переоцениваешь ЕГО возможности? – вкрадчиво поинтересовался внутренний голос. – Ты стал слишком мнительным, Славик…»

Он сделал еще пару глотков и убрал бутылку в холодильник. Его всего трясло. Он взял сигареты и вышел на балкон. Дрожащими пальцами прикуривая сигарету, он вспомнил, что Таня вчера что-то говорила о морской прогулке. Что ж, возможно, это поможет ему отвлечься…

«Бежать», – холодно произнес кто-то безжалостно.

Бежать, бежать, бежать. Пока не поздно. Вот так вот.

– Ладно, – сказал он вслух, стараясь придать своему голосу уверенность. – Поплаваем в море, а потом свалим. Мир большой, и ты не найдешь меня, падла. Мария Бравлина не рожала беспомощных ягнят для убоя.

За горами забрезжил робкий рассвет, и он затушил окурок.

* * *

Влад бежал вперед, не разбирая дороги. Его сильные ноги, обутые в модные, удобные кроссовки, то и дело спотыкались о камни и различные выступы, и он один раз даже упал, разодрав до крови локоть. С каждой секундой его охватывала паника, дикая, безудержная, готовая вот-вот вырваться наружу.

Он был настолько выбит из колеи случившимся, что его сознание только сейчас со всей пугающей отчетливостью начало осмысливать – они влипли. Влипли так, как, едрить его за ногу, никому и не снилось. На слуху все еще плавали отголоски жуткой фразы Катрин, из-за которой он и сорвался с места как ужаленный. Катрин права, она зря слов на ветер не бросает… не то что этот прыщавый тюфяк Валик.

Он выругался, беспомощно оглядываясь вокруг. Никакого намека на то, что здесь живут люди. Ни-ка-ко-го. Валик был прав, это действительно «обалденное дикое местечко».

«Она УЖЕ потеряла руку», – вспомнил он слова Катрин, и его кожа покрылась мурашками. Господи, что же будет?!

«И что ты скажешь ее родителям?» – промурлыкал внутренний голос. Влад чуть не застонал. Отец Марины был отставным полковником ФСБ и души не чаял в единственной дочке. Характер его можно было сравнить с неразорвавшейся бомбой, и Влад даже и думать не хотел, что ему после всего этого предстоит «беседа» с тестем, который, к слову сказать, отпустил Марину в это путешествие под его, Влада, ответственность и обещал три шкуры с него спустить, если она хоть один ноготок сломает… А тут явно одним ноготком не отделаешься.

Глаза застилал соленый пот, и парень то и дело вытирал лицо. Запыхавшийся и усталый, он вскоре сбавил темп и перешел на трусцу, а потом и вовсе зашагал. Он внимательно вглядывался под ноги в надежде найти хоть что-то, что можно было бы использовать как домкрат, но вокруг были сплошные камни и скалы, угрюмые и равнодушные ко всему окружающему и к их проблемам тоже.

«У нас мало воды», – проскользнула у него мысль. Точно, у них только одна фляжка, и почти всю ее Влад извел на Марину. Остальные запасы воды благополучно уплыли в лодке с теми двумя пройдохами. Ну, погодите, дайте только выбраться отсюда…

– Я вам покажу!.. – закричал в расплавленную от жары пустоту Влад, чтобы хоть как-то снять напряжение. Его голос, искаженный акустикой острова, эхом прокатился по вершинам, и ему снова стало страшно. Впервые он почувствовал себя не крепким мускулистым мачо, преодолевающим любые преграды со снисходительной улыбкой на губах, а маленьким, растерянным и напуганным до смерти человечком.

Внезапно он услышал какой-то звук наверху и остановился, прислушиваясь. Его сердце колотилось так сильно, что первые мгновения он слышал только его, но затем до его слуха отчетливо донесся кашель.

– Эй! – завопил Влад, отходя назад, чтобы было лучше видно. Сверху посыпалась пыль, и кто-то снова кашлянул. – Эй, есть там кто-нибудь? Нам нужна помощь!

Ему никто не ответил, и Влад принялся карабкаться на уступ. Ломая ногти и изрыгая проклятия, он через минуту был на громадной каменной плите. В нескольких шагах от него прямо на солнцепеке сидел человек, с головы до ног укутанный в какое-то рваное тряпье. Его лица не было видно, так как тоже было закрыто, на голове что-то вроде неуклюже завязанного тюрбана. Перед человеком лежала кучка какой-то трухи, и он сосредоточенно чиркал спички одну за другой об мятый коробок в тщетной попытке ее поджечь.

Влад с некоторой опаской приблизился к нему, но незнакомец даже не повернул головы, хотя не заметить юношу было невозможно.

– Здравствуйте… – Влад на секунду замялся, подумав, что этот тип вряд ли понимает русскую речь: – Do you speak English?[2]2
  Говорите ли вы по-английски? (англ.).


[Закрыть]

Молчание.

– Help us! – снова заговорил Влад. – My wife…[3]3
  Помогите нам! Моя жена… (англ.)


[Закрыть]

– Не трудись, я тебя понимаю и по-русски, – тихо ответил незнакомец, чем поверг Влада в такое изумление, что он застыл на месте с открытым ртом. – Убирайтесь отсюда, – глухо произнес человек после паузы. Его голос звучал как-то странно, полушепотом и с придыханием, будто что-то сильно давило ему на грудь.

– Прошу, помогите! – взмолился Влад. – Моя жена… ей камнем придавило руку. Я с друзьями, но мы не можем поднять его!

– Убирайтесь, – повторил мужчина таким же бесцветным голосом, и Влада обуяла ярость. Убирайтесь?! Он что, не слышит его?

В два прыжка он подскочил к человеку и схватил его за шиворот. Ветхие лохмотья жалобно затрещали.

– Ты, придурок, слышишь, что я говорю?! – зашипел Влад прямо в лицо оборванцу.

Глубокие светло-голубые глаза невозмутимо смотрели прямо на него, и это слегка озадачило парня. Этот странный бродяга не выглядел ни удивленным, встретив его здесь, ни раздраженным, ни испуганным, наконец. В его глазах пряталась какая-то тяжелая пустота, обрекающая на тревогу и неопределенность.

– Ну? У тебя есть телефон? – закричал Влад, снова тряхнув мужчину, про себя подумав, что сморозил явную глупость, – откуда у этого грязного бомжа телефон?! – Есть тут кто-нибудь еще? Может быть, какая-нибудь лодка? Я к тебе обращаюсь!

Снова треск рвущейся материи. Полы протертого до дыр халата распахнулись, и Влад, потеряв над собой контроль, уже размахнулся, чтобы ударить человека, как его взгляд совершенно случайно упал на громадный нож, заткнутый за пояс мужчины. Его пальцы разжались сами по себе, и он сделал шаг назад. Голубые глаза незнакомца продолжали взирать на него с холодным безразличием, и Влад задал себе вопрос: а кто вообще этот человек? Судя по его виду, он ненормальный. Или какой-то торчок. Точно, Катрин как-то рассказывала, что среди австралийского простонародья немало любителей «дунуть».

«Какое, в жопу, простонародье? – сказал он сам себе, не в силах оторвать глаз от кривой рукоятки ножа. – Какой, на фиг, телефон? Мы на безлюдном острове, и передо мной какой-то шизик, разговаривающий по-русски, с охренительным тесаком в штанах… Кажется, я схожу с ума».

– У тебя есть спички? – как ни в чем не бывало задал вопрос мужчина.

– Нет. Послушай, нам действительно нужна помощь, – сказал Влад, слегка остыв. – Лодка, на которой мы приплыли, ушла, бросив нас тут. Дорога каждая секунда. Моя жена может умереть, ты врубаешься?!

В глазах незнакомца пронеслась какая-то смутная тень. Он с бережливой сосредоточенностью поправил выбившиеся складки своего одеяния, после чего снова вернулся к своему занятию, за которым его застал Влад, – принялся безуспешно разжигать костер.

Влад сплюнул. Черт, здесь ему ловить нечего.

– Надеюсь, ты когда-нибудь окажешься в шкуре моей жены, – процедил он и уже хотел спрыгнуть с плиты, как бродяга тихо окликнул его:

– Что с ней?

Влад остановился.

– Я же сказал. Камень придавил правую руку, почти по локоть. У нее открытая рана, она теряет кровь. И у нас заканчивается вода, – буркнул он.

– Сколько времени?

Влад злобно посмотрел на него.

– Извини, часы в лодке забыл. Не обиделся?

– Сколько времени она под камнем, тупица? – все так же тихо поинтересовался оборванец.

– Минут двадцать, – сказал Влад, понимая, что лжет самому себе, – он только сюда бежал минут двадцать, а там они провозились не менее получаса.

– Дальше ничего нет. Нужно возвращаться, – глубокомысленно сказал мужчина. Он выпотрошил коробок, считая оставшиеся спички. Осталось три штуки. Одну он сломал, вторая потухла, едва загоревшись. Он вздохнул, посмотрев на небо, и Владу захотелось его убить. Между тем бродяга чиркнул последней спичкой, осторожно поднес ее к своей жалкой кучке, и… о чудо, огонь вспыхнул!

– Теперь мы можем идти? – крикнул, задыхаясь, Влад. Господи, сколько можно сидеть, ведь Марина там кровью истекает!

Незнакомец достал из расщелины несколько сухих веток, еще какой-то трухи, кинул все это в разгорающийся костер, оторвал пару лоскутов от своего одеяния и отправил их туда же. После этого он неторопливо выпрямился.

– Как ты здесь очутился? – не удержался от вопроса Влад, когда они заспешили обратно.

– Так же, как и ты, – усмехнулся незнакомец.

– Ты русский?

– Финн.

– А откуда русский знаешь? – не отставал Влад, которому все это казалось крайне странным.

– Ты задаешь слишком много вопросов, – сказал мужчина, и Влад замолчал. Он постепенно опять перешел на бег, про себя понимая, что одновременно боится и жаждет снова увидеть Маришку. Жаждет, потому что чувствует свою вину перед ней, и… просто потому, что безумно любит ее. А боится, потому что…

(Как бы нам ее не потерять…)

Он сжал кулаки до хруста в костяшках и побежал изо всех сил.

* * *

Татьяна так и не решилась рассказать мужу о встрече с Эдуардом. Более того, когда она пыталась восстановить в памяти их разговор, у нее вообще мелькнула мысль, что их встреча была не более чем мираж.

«Придет или не придет? – терзалась она, торопливо наводя макияж. – А может, найти какой-нибудь предлог и отговорить Славу от этой поездки?!»

Однако, к ее удивлению, Вячеслав выразил готовность отправиться куда угодно, хоть на вечеринку к дьяволу.

Они приехали в назначенное место за пять минут до времени, указанного в билетах. Отлучившись якобы в туалет, Вячеслав сделал пару глотков виски, которое прихватил с собой в сумке. Нутро обожгло, на глазах выступили слезы, но потом стало значительно легче. Вернувшись, он приказал телохранителям возвращаться в отель и ждать звонка, чтобы потом встретить.

У пристани на волнах лениво покачивалась довольно обшарпанная яхта, на боку которой облупившейся краской было выведено: «FLEXY». Рядом со скучающим видом слонялась Панама. Увидев ее и Вячеслава, она кисло улыбнулась, но не поздоровалась. Впрочем, Татьяне было не до фамильярностей, она с колотящимся сердцем выискивала Эдуарда. Однако его пока нигде не наблюдалось, и она не знала, радоваться ей или горевать. Вячеслав с подозрением разглядывал яхту, невозмутимо покачивающуюся в воде.

У причала было пустынно. Кроме них, была еще одна пара – толстый юноша лет двадцати пяти, к которому робко жалась такой же комплекции девушка, эдакая пара слипшихся пончиков. Оба старательно жевали сэндвичи, роняя крошки и капая майонезом на неровный асфальт.

Прошло еще пять минут, но ничего не происходило, больше никого не было, и на борт яхты их никто не приглашал. Панама, взглянув на дешевые часы, засеменила на мостик, ведущий на палубу «FLEXY», и о чем-то заговорила с долговязым мужчиной в засаленном комбинезоне.

– Ну, и где твои акулы? – недовольно спросил Вячеслав. Спиртное уже слегка ударило в голову, ему надоело торчать на солнцепеке и хотелось уже спокойно расположиться на борту яхты.

– Не нервничай, мне сказали, что все будет, – ответила Татьяна.

От нечего делать она принялась прогуливаться взад-вперед. Она обратила внимание, что неподалеку от причала крутится какой-то невысокий темнокожий юноша. Он дымил сигаретой, время от времени бросая на них жадные взгляды.

Спустя минуту Панама спустилась с мостика и направилась к ним. Лицо ее было растерянным:

– I’m sorry, простите. Проблема. Don’t worry[4]4
  Не волнуйтесь (англ.).


[Закрыть], деньги возврат.

– Чего?! – уставился на нее Вячеслав, и его внезапно исказившееся лицо заставило Панаму непроизвольно попятиться назад.

– Мало people[5]5
  Люди (англ.).


[Закрыть]. «FLEXY» не едет, – проблеяла она.

– Что мало? – теряя терпение, гаркнул Бравлин.

– Пассажир мало, – испуганно забормотала оробевшая женщина и сделала еще шаг назад. – Ваши money[6]6
  Деньги (англ.).


[Закрыть] обратно можно получать наш офис.

Какое-то время Вячеслав переводил рассерженный взгляд с Панамы на облезлую яхту, затем гневно посмотрел на толстую парочку, будто они являлись причиной того, что поездка к акулам отменяется.

Залопотав что-то на английском, толстяки торопливо удалились, оставив после себя обертки от сэндвича.

– Что теперь? – мрачно спросил Вячеслав.

Татьяна убрала со лба прядь волос. Настроение было испорчено.

– Ку-ку, – неожиданно раздалось сзади. Вячеслав чуть не подпрыгнул на месте от испуга.

Это был Эдуард. Та же неизменная бейсболка, те же очки и жевательная резинка.

– Чего надо? – ворчливо поинтересовался Вячеслав. Татьяна старалась не встречаться с Эдуардом глазами, чувствуя, как алеют щеки.

Он снял очки и подошел ближе, широко улыбаясь.

– Теперь тоже не узнаешь?

Вячеслав остолбенело пялился на мужчину, потом его лицо вытянулось:

– Твою мать, не может быть… Эдик?

– Он самый.

– Эд, сукин сын… Это что, правда ты?

– Нет, я Скуби Ду, по доверенности от Эда. Ты что, Слава, ослеп?

Они обнялись.

– Но как? – все еще не мог поверить бизнесмен. – Каким… тебя сюда занесло, черт подери? Я думал, ты уже давно на том свете!

– Рано поминки по мне справляешь, – хохотнул Эдуард. Он огляделся и задал вопрос: – Насколько я понимаю, экскурсия отменяется?

Татьяна кивнула.

– А я ведь предупреждал, – напомнил он, потом спохватился, увидев, как вспыхнуло лицо Татьяны, но было уже поздно.

– Что? Вы что, уже где-то виделись? – засопел Вячеслав.

– Вчера. Но ты был в таком ауте, что я не стала тебе ничего рассказывать, – спокойно сказала Татьяна, и он, что-то буркнув, успокоился.

– Ладно, какие планы? – деловито спросил Эдуард. – Можно сходить в какой-нибудь ресторанчик, я знаю один поблизости. Конечно, если вы все еще хотите взглянуть на акул, я могу это устроить. Единственное, придется подождать, человек, который может нам помочь в этом, будет только после обеда.

– Жаль, – вздохнула Татьяна.

Тем временем к ним быстрым шагом направлялся темнокожий парень. Одет неряшливо, рубашка грязная, колени протерты до дыр, на ногах разваливающиеся сандалии. Зато в ухе поблескивала желтая серьга, и судя по всему, из золота. При его появлении Эдуард нахмурился.

– Sharks? – спросил юноша коротко.

Прежде чем Вячеслав с Татьяной успели как-то отреагировать, Эдуард взял незнакомца под локоть и отвел его в сторону, тот не возражал. Они о чем-то разговаривали на английском, после чего Эд вернулся к друзьям.

– Он предлагает выйти в океан прямо сейчас. Он отвезет нас к одному человеку, у него своя лодка. Но…

– Тебя что-то смущает? – осторожно спросила Татьяна.

– Кажется, я знаю того человека. Он работает на себя. Бывший охотник, когда-то даже бил китов. Так что сомневаться в том, что он отвезет вас к акулам, оснований нет.

– Тогда в чем же дело? – улыбнулась Татьяна. – Он дорого возьмет?

– Не в деньгах дело. – Эдуард потер переносицу. – Наверняка этот старик совместит приятное с полезным и захочет загарпунить пару-тройку рыбешек.

– Нам-то какое дело? – фыркнул Вячеслав.

Эдуард пожал плечами.

– Рыбок жалко, – хитро подмигнул он неизвестно кому.

Парень с серьгой терпеливо ожидал, какое решение примет троица.

«Фотография, – проскользнула у Вячеслава мысль. – Может ли это быть ловушкой?»

Он смерил брезгливым взглядом неопрятного юношу, с бесстрастным видом крутившего в руках какой-то брелок. Нет, не может быть, чтобы этот голодранец был как-то связан с этим делом…

– Едем, – заявил он решительно. – Я уже настроился и отступать назад не намерен.

И, не обращая внимания на уничтожающий взгляд Татьяны, он достал из сумки начатую бутылку виски и пластиковый стаканчик:

– Извини, братуха, не знал, что тебя встречу, так что только один взял. Давай, за нас.

Эдуард не стал отказываться, и они выпили.

* * *

Насквозь проржавевший автомобиль рычал и фыркал, подскакивая на неровностях дороги. Собранный кустарным способом, он представлял собой невообразимого мутанта, эдакая уродливая пародия на милицейский «бобик», только без намека на крышу. Двигатель ревел, как трактор, под сиденьями что-то раздражающе гремело, тормозные колодки визжали, четырехколесный монстр кашлял и хрипел, как раненый вепрь, вылезший из преисподней.

– Хотел бы я знать, как он на этой помойке техосмотр проходит! – стараясь перекричать шум мотора, воскликнул Вячеслав.

– Сомневаюсь, что он когда-либо слышал о техосмотре, – заметил Эдуард. Он придерживал бейсболку рукой, чтобы ее не снесло ветром. – Ставлю что угодно, что и на учете машина не стоит. Да и прав у него наверняка нет.

Вячеслав с опаской посмотрел на неряшливого парня, безмятежно управлявшего своим «монстром». Погибнуть в нелепой аварии из-за этого чурбана не входило в его планы.

Его снова неудержимо потянуло к заветной бутылке, но он не решался делать это при такой езде, только все на себя прольет. Вместе с тем из головы не выходила проклятая фотография. Может, зря он отпустил охрану? Хотя, учитывая настойчивость человека, целенаправленно посылавшего ему эти долбаные фотки, от телохранителей пользы не будет.

Он искоса посмотрел на Эдуарда. Нет, все-таки это немыслимо! Столько лет прошло, и все же встретились! На какую-то сотую долю секунды к нему закралось смутное подозрение, но он тут же одернул себя.

– Я справлюсь с этим дерьмом сам, – неожиданно вслух сказал он и рассмеялся. Из-за рычащего двигателя Татьяна с Эдом не услышали его.

Они миновали развилку, повернув вправо, и впереди замаячили свинцовые скалы. По пути им не встретилось ни одной машины. Какое-то время они ехали по узенькой тропе, сдавливаемой с обеих сторон исполинскими спинами скал, глубокие трещины в которых, переплетаясь, напоминали причудливую паутину. В матовой голубизне неба лениво парил огромный иссиня-черный ворон, и Таня, затаив дыхание, наблюдала за ним. Широко распахнув фиалковые глаза и чуть приоткрыв алый ротик, она была похожа на ребенка. Забыв обо всем на свете, она не замечала, что Эдуард не сводил с нее глаз. Не видел этого и Бравлин.

Они выехали на пригорок, с которого как на ладони виднелся крохотный городок, каким-то неизъяснимым образом втиснутый между скалами. Их джип на несколько секунд остановился, не заглушая двигатель, парень с серьгой будто специально предоставлял туристам возможность насладиться уникальностью местного колорита. На измятом, потемневшем от времени указателе было выведено облупленными буквами:

ESKO

А чуть ниже криво накорябано:

Esko the best! Fuck the rest!

Затем механизированный дракон загромыхал вниз, оставляя за собой сизые клубы вонючего дыма.

– Что там было написано? – проорал Вячеслав. – Я не разобрал! Эско, это что, город?

– Да. Табличка гласит: Эско – лучший, – сказал Эд. – Остальные… – он замялся, подбирая подходящее выражение, – пошли в задницу. Примерно так.

– Эти ребята из Эско любят пошутить, – пробормотал Вячеслав.

Татьяна во все глаза смотрела на городок, ей казалось, что такие трущобы бывают только в приключенческих фильмах.

Асфальта не было и в помине – под лысыми покрышками джипа хрустел гравий и мелкие камни. Приземистые бесцветные домишки от палящего солнца, ветров и ливней накренились и скукожились в изнеможении, как стоптанные башмаки бродяги, многие были без крыш. Прямо под грязными окнами высились зловонные кучи мусора, над которыми темным облаком гудели мухи, по объедкам носились крупные крысы. Дети, чумазые и оборванные, возились прямо в помойке. Увидев их автомобиль, они как по команде подняли свои взъерошенные головки и с воплями помчались вслед за ними, из чего Татьяна сделала вывод, что машины тут редкое явление. И действительно, по пути им встретилось только два автомобиля, и выглядели они так, что по сравнению с ними джип парня с серьгой казался «Ламборгини» последней модели.

Внезапно из окна обшарпанной развалюхи как снаряд вылетел какой-то бесформенный предмет и со снайперской точностью попал в плечо Эда. Второй со смачным звуком разлетелся о лобовое стекло, оранжевая мякоть какого-то фрукта заляпала почти всю поверхность. Высунувшись из машины, парень с серьгой, не снижая скорости, прямо рукой вытер пятно.

– Эй, они там что, охренели совсем?! – крикнул Вячеслав. – Останови свой тарантас! – Он толкнул водителя в спину.

Не оборачиваясь, тот что-то сказал Эду, который стряхивал с рубашки прилипшие частички фрукта.

– Почему ты не останавливаешь? – не унимался Вячеслав, кипевший от ярости. – Я им сейчас эти помидоры в очко засуну, будут знать, как швырять…

– Если мы сейчас выйдем разбираться, у нас могут быть неприятности, – отозвался Эд. Это было произнесено таким бескомпромиссным тоном, что Вячеслав мгновенно заткнулся.

– Ты был здесь раньше? – поинтересовалась Татьяна, и Эд кивнул.

– В городках, подобных этому, после шести вечера ни один нормальный человек не выходит на улицу, – после некоторой паузы сказал он. – Насильники, грабители, убийцы, наркоманы, пьяные шлюхи с букетом всех болезней – вот кого можно увидеть в темное время суток. Тут могут убить за доллар, а малолетних девчонок родители гонят раздвигать ноги в туалете за кусок мяса или бутылку дешевого вина.