Текст книги "Представлен к Ордену (посмертно)"

В немецкой оккупации

За несколько дней фашисты оккупировали районный центр и все станицы и хутора Кавказского района, включая станицу Ловлинскую. Войдя в Кропоткин, фашисты сразу же стали устанавливать «новый порядок». Начали с размещения своих карательных и административных органов. На Базарной площади, на территории маслоэкстракционного завода и леспромхоза ими были организованы лагеря для заключенных, в которые граждане попадали за малейшую провинность.

В это же время был оккупирован и Тбилисский район. В докладной записке секретаря Тбилисского райкома ВКП (б) В. Я. Хавроничева события, происходившие накануне прихода немцев, описаны так: «5 августа 1942 года 11-я бригада, державшая оборону с северо-восточной стороны станицы Тбилисской, в 23 часа отошла на новый рубеж. По приказу командования группа бойцов-подрывников вместе с райкомом партии, райисполкомом и НКВД 6 августа приступила к уничтожению намеченных объектов в связи с оставлением района. Зерно, находящееся на токах колхозов, роздано колхозникам. Крупный рогатый скот и поголовье свиней частью эвакуировано, выдано воинским частям и оставшееся роздано колхозникам. То же сделано и с птицей. Трактора Тбилисской, Ванновской, МТС и зерносовхоза, которые были на ходу направлены по маршруту на Черкесск. Со всех остальных тракторов и комбайнов сняты радиаторы, магнето, карбюраторы и зарыты в землю. Горючее с нефтебаз, МТС и совхоза роздано воинским частям».

Аналогичные события происходили и в станице Ловлинской. Вот что вспоминала об этом жительница станицы Бородинова Мария Васильевна: «Колхозы в станице существовали вплоть до самого прихода немцев. Когда немецкие войска стали подходить к Тбилисскому району, колхозы расформировали, а все имущество было распределено между членами колхоза. Мне был отдан во временное пользование птичник. За каждую курицу ставились две росписи: выдал – роспись и получил – роспись. Все эти ведомости сохранялись, а после ухода немцев станичники всё оставшееся имущество вернули в колхозы, сверяясь по ведомостям».

Эти воспоминания были записаны Михаилом Кузьмичём Бондаренко в 1975 году по заданию Ловлинского сельского совета.

Фашисты вошли в станицу 8 августа 1942 года. Свою комендатуру они разместили в центре станицы, в кирпичном здании бывшей амбулатории. Немецкий гарнизон в станице был небольшим – всего несколько человек.

Оккупационные власти сразу же приступили к реализации своей аграрной политики. Первым их шагом стал призыв к колхозникам выйти на поля и возобновить работы по уборке урожая. Понимая, что призывы – это слабый аргумент, гитлеровцы разрешили населению оставить себе часть собранной продукции. Новая власть пыталась убедить местное население в своих мирных намерениях.

Фашисты пытались идейно разоружить жителей станицы, привить им ненависть к общественной собственности на средства производства, к колхозам, совхозам, советскому строю. Они распространяли листовки и воззвания, в которых говорилось, что «простым людям новая власть ничем не грозит, а если кто и пострадает, так это только евреи и коммунисты», что немецкие войска «освободили крестьян от цепей большевизма», сделают их «настоящими собственниками земли», что теперь они будут работать «только на себя и для своих детей». В этих же воззваниях и листовках станичников призывали скорее собрать урожай, провести сев озимых, вспашку зяби, помочь немецким властям найти спрятанные запасные части и детали к тракторам и комбайнам.

В то же время сельским жителям без особого разрешения запрещалось выезжать за пределы своей местности, а также продавать свои продукты. Оккупанты изымали у крестьян в нужном для них количестве продовольствие, фураж, скот.

Большинство мирного населения, оказавшегося в оккупации, поначалу заняло нейтральную позицию, стремясь в первую очередь выжить, не попасть под репрессии. Со временем отношение к оккупационному режиму менялось в зависимости от отношения новых властей к населению.

Дисциплина труда в колхозах при оккупантах оставалась столь же строгой, как и при советской власти. Для руководства сельскохозяйственными работами оккупанты в каждом колхозе назначили новую администрацию в виде старост. Если раньше за выход на работу колхозников отвечал председатель, то теперь за это отвечал староста колхоза.

Составной частью переустройства сельской жизни, проводившейся оккупантами, стала кампания по переименованию колхозов. Большевистские названия были отменены. Взамен колхозам присвоили порядковые номера.

Во время оккупации станичники работать не прекращали. Работали все: мужчины, женщины, подростки. В станице было много эвакуированных с Украины, из Ленинграда. Они так же принимали участие в сельскохозяйственных работах: работали трактористами, прицепщицами. Техники не хватало, со временем она приходила в неисправное состояние, а ремонтировать ее было не чем.

Новый порядок упразднял колхозы, объявлял совхозы и МТС собственностью германского государства и возлагал на «общинников» ответственность за полную уборку урожая и особенно за своевременную сдачу сельхозпродукции. Распускать колхозы гитлеровцы не торопились.

Осуществлять свои планы они стали только с декабря 1942 года, когда их положение на Кавказе было уже довольно шатким. Первые их шаги по переходу к индивидуальному землепользованию оказались и последними. Через несколько недель немецкое командование стало отводить свои войска с территории Кубании это означало конец всем преобразованиям захватчиков в этом регионе – им было уже не до них…

Есть ещё один важный вопрос, о котором нельзя не упомянуть. Касается он сотрудничества населения станицы с оккупантами. Вопрос непростой и очень деликатный. Дело в том, что в станице во время оккупации оставалось довольно много взрослых мужчин из числа тех, кто не попал под мобилизацию, не ушёл добровольно на фронт и не уехал в эвакуацию. Число таких людей было не меньше, чем ушедших на фронт.

Некоторые мужчины из оставшихся в станице пошли на сотрудничество с фашистами. Пошли по разным причинам: были те, кто пошёл на сотрудничество по идейным соображениям, кому советская власть была как «кость в горле». О таких ловлинцах в своих записях вспоминал Илья Васильевич Кудинов (в то время ему было тринадцать лет): «Были наши предатели, такие как Горбунов, Тимченко, Демьяненко, которые услуживали немцам во всем. К ним люди относились с ненавистью».

Но были и такие, кого немцы заставили работать на них, кто попал, как говорится, «под раздачу». Большинство оказалось в таком положении под воздействием тяжелых условий жизни в период оккупации.

Для этих граждан такое сотрудничество стало вынужденным выбором между жизнью и смертью для себя, своих детей, родных и близких. К таким люди относились с пониманием, любой мог оказаться на их месте.

Участник Великой Отечественной войны Стрельников Павел Дмитриевич, находившийся во время оккупации в станице, вспоминал: «Тогда немцы никого не спрашивали: «Хочешь не хочешь, а просто назначали. Не хочешь – становись к скирде и всё».

Среди таких людей оказался и отец Ивана – Пантелей Иванович. А случилось это вот как.

В боях под Харьковом весной 1942 года Пантелей Иванович получил ранение и был отправлен в эвакогоспиталь No2444 в городе Невинномысске. На лечении в госпитале он находился полтора месяца. После излечения его направили в 46 запасный стрелковый полк 15 запасной стрелковой бригады Закавказского фронта, дислоцировавшийся на тот момент в городе Кизляре. Оттуда 12 июня 1942 года в составе маршевой роты автоматчиков он был отправлен на фронт в район Донбасса.

В это время наши войска отступали, а противник постоянно и нещадно преследовал отступающие наши части, бомбя с самолётов и обстреливая из артиллерии и танков. В одном из боев, уже на левом берегу Дона, в июле 1942 года, Пантелей Иванович получил второе ранение. Осколком мины ему поранило плечо и посекло спину. Санитары доставили его в медсанбат.

Смертельно уставший доктор, осмотрев раны, сказал, что ранение плёвое, сейчас он все почистит и зашьёт. Ранение хоть и не было тяжёлым, но для удаления осколков пришлось делать операцию. Из-за недостатка обезболивающих средств её делали без наркоза. Суровый доктор сказал: «Сержант придётся тебе потерпеть».

После операции Пантелея Ивановича и таких же легкораненых, как он, отправили поездом на долечивание в тыл. Но далеко уехать им не удалось. Фашисты часто целенаправленно охотились именно за санитарными поездами. Во время одного из налётов в районе Тихорецкой эшелон разбомбило. Тех раненых, которые могли передвигаться самостоятельно, отправили дальше в тыл, на юг, своим ходом.

Дорога на юг пролегала совсем недалеко от дома, и Пантелей Иванович решил по пути навестить родных. От железнодорожной станции Мирская до станицы Ловлинской всего-то пять километров.

В последних числах июля он добрался до станицы. Дома его ждала страшная беда. жена Анна Алексеевна находилась при смерти. За несколько дней до его прибытия она заразилась какой-то инфекцией. Лечить было нечем и некому, да и не знали, от чего её надо лечить. Пролежав дома несколько дней с высокой температурой, в бессознательном состоянии, она умерла.

Смерть жены для него оказалась страшным ударом. Он оказался в смятении, растерянности, не представляя себе, как теперь будет жить дальше. Он понимал, что немцы не сегодня-завтра будут в станице. Перед ним очень остро стоял вопрос: «Что делать?»

Больше всего его душа болела за детей. После смерти жены их остались пятеро. «Что будет, то и будет! Не один я такой. Вон сколько мужиков в станице таких, как я. В крайнем случае, если со мной что-либо случитсято старший брат Николай позаботится о детях», – решил он.

Через несколько дней в станице появились немцы. Его вызвали в комендатуру. Комендант сразу предложил сотрудничать с оккупационной властью. Но Пантелей Иванович отказался, сославшись на ранение и то, что он остался без жены с пятью детьми на руках. Тогда комендант пригрозил ему расстрелом и отправкой детей в Германию. Что тут можно было сделать? Он вынужден был согласиться. Назначили его старостой в один из колхозов станицы Ловлинской.

Многие люди не осуждали пассивную помощь немцам, тем более если человек попадал в безвыходную ситуацию и вынужден был спасать своих детей и родных.

Оккупация продолжалась полгода, до конца января 1943 года. Во время войны работать станичники не прекращали. Трудились как до прихода немцев, так и во время оккупации. Вместе с взрослыми работали и подростки, начиная с двенадцати лет.

Иван, так же, как и другие жители станицы, работал в поле, на ферме, выполнял различные сельскохозяйственные работы.

В станице во время оккупации организованного сопротивления немцам не было. А вот на территории Кавказского и Тбилисского районов действовали Кропоткинский партизанский отряд и подпольная молодежная организация. В них молодые люди в основном распространяли антифашистские листовки. Но действовали они недолго. Кто-то предал, и их казнили. Всего за шесть месяцев оккупации Кавказского района было расстреляно и замучено около двух тысяч мирных жителей.

Документально подтверждено, что за период оккупации в Тбилисском районе было расстреляно и замучено двести тринадцать человек мирного населения: сорок мужчин, сто сорок женщин и тридцать три ребенка.

Отступая, враг стремился вывезти всё ценное: из станиц вывозили зерно, другую сельхозпродукцию. То, что вывезти немцы не успевали, безжалостно уничтожали.

Обозлённые сопротивлением жителей фашисты постарались стереть Кропоткин с лица земли. При отступлении город был разрушен ими почти до основания. Везде пылали пожары.

После освобождения город Кропоткин признали одним из самых пострадавших населенных пунктов Кубани во время войны.

За время оккупации Кавказского района с августа 1942 по январь 1943 года было угнано на работы в Германию полторы тысячи человек, разрушено и сожжено около одной тысячи предприятий, зданий, учреждений, частных домов, уничтожено посевов на площади тысяча двести пятьдесят гектаров. Ущерб, причиненный гитлеровцами в районе, составил более шестисот миллионов рублей.

От фашистской оккупации пострадал и Тбилисский район. По данным комиссии по учёту ущерба, нанесенного немецко-фашистскими оккупантами, размер ущерба, причинный захватчиками колхозам Тбилисского района, в денежном выражении составил более ста миллионов, а гражданам – почти четыре миллиона рублей.

Последствия оккупации оказались очень тяжёлыми. Особенно трудно было в 1943 году, когда на фронт мобилизовали последних трудоспособных мужчин.

Освобождение Кубани

1943 год стал годом освобождения Кубани от фашистской оккупации. Освобождение Кубани проводилось в рамках контрнаступления Красной Армии в Битве за Кавказ. Замысел операции советского командования заключался в том, чтобы согласованными ударами войск Южного, Закавказского и Северокавказского фронтов с северо-востока, юга и юго-запада расчленить и разгромить главные силы врага, не допустив их отхода с Северного Кавказа.

1 января 1943 года войска Северной группы войск Закавказского фронта начали наступление в направлении Ставрополя, Армавира и Ростова-на-Дону. Наступление оказалось успешным. 24 января был освобождён Армавир, а 28 января наши войска овладели городом Кропоткин.

Территорию Кавказского и Тбилисского районов освобождали войска Северокавказского фронта: подразделения 11-го гвардейского стрелкового корпуса двух армий Северо-Казского фронта: 9-й и 37-й Армий.

9-й армии под командованием легендарной личности – гвардии генерал-майора Хижняка И. Л. и 11-го стрелкового корпуса 37-й армии под командованием генерал-майора Рубанюка И. А.

Будет справедливо вспомнить этих легендарных генералов, внесших решающий вклад в освобождение Кавказского и Тбилисского районов.

Генерал-майор Хижняк Иван Лукич родился в 1893 году в городе Ейске Кубанской области в многодетной рыбацкой семье. В 1914—1917 годах служил в царской армии.

За годы Первой мировой войны прошёл путь от рядового до унтер-офицера в должности выборного командира полка. Участвовал в боях на Кавказском фронте. За проявленное мужество Иван Лукич был награждён четырьмя Георгиевскими крестами I, II, III и IV степени.

Иван Лукич был активным участником Февральской революции. После роспуска старой армии в декабре 1917 года вступил добровольцем в ряды РККА. Тогда же вступил в партию большевиков.

В Гражданскую войну И. Л. Хижняк командовал ротой в красногвардейском отряде Сиверса в Донской области. Участвовал в боях против войск генерала Каледина. Затем он командир Ейского революционного полка, командир Ростовского полка войск Северного Кавказа, начальник гарнизона Сальского окружного военкомата.

В 1920 году в составе 9-й армии командовал Краснодарским полком имени III Интернационала, 2-м стрелковым полком, затем 275-м стрелковым полком 31-й стрелковой дивизии.

В 1921—1922 годах И. Л. Хижняк стал членом Комиссии по борьбе с дезертирством и Военного трибунала 9-й армии, затем командиром особого отряда Чон 9-й армии. Участвовал в боях на Южном и Кавказском фронтах против войск генерала Деникина.

После окончания Гражданской войны он окончил окружные курсы среднего и старшего начсостава в Ростове-на-дону, а в 1933 году – 1-й курс Военной академии РККА имени М. В. Фрунзе.

В годы Великой Отечественной войны И. Л. Хижняк – заместитель командира 167-й стрелковой дивизии, командир 117-й стрелковой дивизией. В декабре 1942 года его назначили командиром 11 гвардейского стрелкового корпуса.

В 1942 году Иван Лукич был ранен. Ранение было настолько серьёзным, что в московском госпитале его посчитали безнадежным пациентом и изготовили с его лица посмертную маску. Однако он поправился, и известный скульптор В. И. Мухина, которой врезался в память образ тяжело раненного командира, слепила с него портрет. За скульптурный портрет Ивана Лукича Хижняка в 1943 году она получила Сталинскую премию второй степени.

В марте 1943 года Ивана Лукича опять тяжело ранило. По излечении в декабре того же года его назначили командиром 13 стрелкового корпуса Закавказского фронта.

Всего Хижняк И. Л. получил ранение одиннадцать раз, восемь раз контужен. С весны 1942 года воевал с одним лёгким.

Иван Лукич был награждён тремя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Суворова II степени, орденом Красного Знамени Азербайджанской Сср, именным оружием, золотыми часами от Наркома Обороны и медалями. Кроме того, он награжден почётным знаком «Воину Красной Гвардии и Красному партизану» являлся Почетным гражданином городов Ейска, Железноводска и ещё более сорока населённых пунктов СССР и организаций.

Генерал-лейтенант Хижняк Иван Лукич умер 1980 году, похоронен в Москве. Вечная ему память.

Генерал-майор Рубанюк Иван Андреевич родился в 1896 году в Брестской области. В 1915 году его призвали в ряды Русской Императорской армии. Принимал участие в боевых действиях на Юго-западном фронте. В декабре 1917 года он был демобилизован в чине унтер-офицера.

В июле 1918 года вступил в ряды РККА, после чего его назначили командиром взвода стрелкового полка. В годы Гражданской войны принимал участие в боевых действиях на Южном фронте. После окончания Гражданской войны служил на различных командных должностях, обучался на курсах старшего и высшего комсостава РККА.

В 30-е годы занимал должности начальника штаба дивизии, командира стрелкового полка. В мае 1937 года Ивана Андреевича Рубанюка арестовали органы НКВД. Однако в апреле 1940 года освободили и восстановили в армии. В октябре того же года его назначили на должность командира батальона курсантов Одесского пехотного училища.

С началом Великой Отечественной войны Иван Андреевич служил командиром армейского запасного стрелкового полка, затем командиром 591-го стрелкового полка.

С июля 1942 года он командир 176-й стрелковой дивизии, которая воевала в Донских и Сальских степях, ожесточенно сражалась с врагом на подступах к Главному Кавказскому хребту.

В октябре 1942 года генерал-майора Рубанюка И. А. назначили командиром 11-го стрелкового корпуса 37 Армии.

В январе 1943 года войска корпуса в составе 37 Армии участвовали в освобождении городов Северного Кавказа: Нальчика, Кисловодска, Пятигорска, Есентуков, Черкесска.

Корпус также участвовал в Краснодарской наступательной операции, в ходе которой освобождал город Кропоткин, Кавказский и Тбилисский районы. Чтобы избежать жертв среди мирного населения и сохранить от разрушений оставшиеся жилые и другие строения в городе, генералом Рубанюком было принято решение взять Кропоткин без штурма его кварталов. Войска корпуса окружили город с трех сторон, оставив свободным для отхода немцев западное направление.

После окончания Великой Отечественной войны Рубанюк И. А. командовал различными воинскими соединениями: стрелковыми корпусами, общевойсковыми армиями в Киевском, Дальневосточном военных округах.

С января 1959 года он военный советник командующего войсками округа Национально-освободительной армии Китая.

За годы службы Иван Андреевич был награждён: двумя Орденами Ленина, тремя Орденами Красного Знамени, Орденом Суворова II степени, орденом Кутузова II степени, Венгерским орденом Заслуг 1 класса, медалью «Китайско-советской дружбы».

Генерал-полковник Иван Андреевич Рубанюк умер в октябре 1959 года.

Благодаря полководческому таланту и опыту этих двух генералов освобождение Кавказского и Тбилисского районов было быстрым. Благодарные земляки помнят о вкладе командиров корпусами в освобождение нашей малой родины от фашистских захватчиков. В музеях города Кропоткина и станиц обоих районов бережно хранятся материалы об этих генералах-освободителях.

Но победа давалась нелегко. Фашисты отходили поспешно, но оставляли для прикрытия сильные заслоны, большие и малые, которые дрались зло и умело, подчас до последнего патрона и снаряда.

Важную роль в освобождении Тбилисского района сыграла 295 стрелковая дивизия 11-го стрелкового корпуса 37 Армии под командованием генерал-майора Филатова Александра Алексеевича. Пишу об этой дивизии подробно, потому что с ней связана вся военная судьба главного героя этой повести.

28 января 1943 года 295-я стрелковая дивизия встретила мощный заслон на рубеже у хутора Песчаного.

У хутора Новоармянского ожидалось более сильное сопротивление врага. Бой за хутор Новоармянский завязался около одиннадцати часов дня. Вели его два стрелковых и один артиллерийский полк. После первых неудачных попыток взять хутор с ходу стало ясно, что выполнить задание будет очень трудно.

883-й полк майора Кононова продолжал атаки с фронта, а главная ударная сила 884-го полка – первый батальон капитана Дмитриенко – был брошен в обход Новоармянского. Несмотря на трудности движения, подразделение сумело ударить в тыл врага. И фашисты побежали.

В тот же день, 28 января, 883 и 884-й полки 295 стрелковой дивизии, миновав с ходу станицу Геймановскую, вышли на рубеж населенных пунктов: Александровский, Братский, Болгов. Здесь неприятель опять дал ожесточенный бой. Но над вражескими войсками в Тбилисской уже нависла смертельная угроза окружения, что и облегчило её освобождение частями 389-й стрелковой дивизии.

Вот как описывал освобождение станицы Тбилисской ветеран дивизии В. Г. Можайский: «К Тбилисской дивизия продвигалась с боями. Особенно упорно фашисты сопротивлялись на рубеже Армавира. Выбив их из города, полки в коротких и ожесточенных схватках сбивали заслоны противника под Новокубанской, Гулькевичами, другими станицами и хуторами на подступах к Кропоткину. Его обошли с юга и переправились через Кубань. Сосредоточились на узком участке и к станице Тбилисской подходили крупными силами, почти не встречая сопротивления.

Уже с окраины станицы, где у дороги, а где у домов, кучковались селяне, в большинстве старики, женщины, дети. Запомнилась одна девочка. Было ей, наверное, лет пять-шесть. На голове рваный и прожженный платок, на плечах засаленный мужской пиджак, из-под него выглядывали старые женские рейтузы. Икры оголены, на одной ноге здоровенная калоша, а другая обмотана тряпьем и обвязана веревкой. Худая и бледная, она казалась очень изможденной. Ее глаза, большие и неподвижные, смотрели как бы в одну точку. Равнодушные и пустые, они ничего не выражали. Такие глаза часто встречаются у старух, много видевших, переживших и уставших. Видно было, что станичники за оккупацию натерпелись голоду, холоду, страху немало и от этого становилось как-то неловко за то, что оставили их здесь прошлым летом беззащитными…».

Станицу Тбилисскую освобождали подразделения 1279-го стрелкового полка 389-й стрелковой дивизии из состава 37-й Армии. Наступление наших войск при освобождении станицы Тбилисской и всего Тбилисского района шло с востока и юго-востока, со стороны Кропоткина и Армавира.

Оккупация станицы Тбилисской немецко-фашистскими войсками закончилась 29 января 1943 года. Тбилисский район был освобожден 30 января 1943 года.