Текст книги "Дело всей жизни. Воспоминания начальника Генштаба"

Там, где бьется пульс армии

В Управлении боевой подготовки. – «Кабинетная» должность. – теория и практика. – В академии Генерального штаба. – О Д. М. Карбышеве. – Неожиданные назначения

Командирская служба предполагает, в принципе, достаточно частое перемещение с одной должности на другую, из одной местности – в другую, смену условий работы и ее форм.

Сознавая все это, я, тем не менее, уезжал из родной дивизии не с веселым настроением. Мне думалось, что я, привыкший работать с людьми в войсковых коллективах, любивший смену занятий в течение года, чередование казарменных классов, плаца, стрельбищ и природных просторов, по-видимому, не смогу привыкнуть к кабинетной должности.

Управление боевой подготовки я застал в стадии формирования. Меня поселили в Сокольниках. Как-то в один из первых выходных дней недалеко от дома я случайно встретил В. К. Триандафиллова с супругой. Несмотря на большую разницу в нашем служебном положении, встреча была столь же простой и сердечной, как и все предыдущие в Твери и Вышнем Волочке. Мне она особенно памятна потому, что она оказалась последней… Начальник Оперуправления поздравил меня с новым назначением. Услышав о моих сомнениях, всячески старался меня подбодрить, уверяя, что служба в управлении, куда я назначен, предстоит огромная, интересная, разносторонняя.

Увы, всего лишь несколько недель спустя после этой встречи, я, вместе со всей Красной Армией, скорбел, провожая в последний путь дорогого Владимира Кириаковича. Он погиб на служебном посту в результате авиационной катастрофы 12 июля 1931 года.

В отношении моей новой работы Владимир Кириакович оказался прав. Потребовалось немного времени, чтобы она увлекла и целиком поглотила меня. Я работал в Управлении боевой подготовки от начала его формирования в 1931 году до конца 1934 года.

Оно явилось для меня исключительно полезной школой, причем не только военной, но и партийно-политической.

Управление состояло тогда из штаба боевой подготовки и нескольких инспекций: пехоты, конницы, артиллерии, инженерных войск, войск связи, физподготовки и военных оркестров. Уже сама эта структура, объединявшая все рода войск Красной Армии (за исключением бронетанковых и авиации), не могла не сказаться положительно на организации боевой подготовки в целом, особенно на отработке вопросов взаимодействия родов войск, что крайне важно в современном бою.

Этот фотопортрет Екатерины Васильевны (1933 г) всегда стоял на рабочем столе Александра Михайловича

Наркомат удачно укомплектовал управление руководящими кадрами. Сюда назначались, как правило, военачальники, имевшие за плечами большой командный или штабной стаж службы, отличные аттестации и боевой опыт Гражданской или даже Первой мировой войн.

За годы моей работы там управление возглавляли общепризнанные знатоки боевой подготовки. Вначале им руководил Альберт Янович Лапин (Лапиньш), незадолго до того вернувшийся из Китая, где он в качестве военного советника помогал Народно-революционной армии в борьбе с китайской реакцией. Его сменил Александр Игнатьевич Седякин, впоследствии командарм 2-го ранга, крупный военачальник и хороший практик. Во главе инспекций стояли: пехоты – Матвей Иванович Василенко, бывший штабс-капитан, командовавший ранее 11-й, 9-й, 14-й армиями, участник освобождения Армении от дашнаков; конницы – народный герой Семен Михайлович Буденный, инспектор кавалерии РККА; артиллерии – серьезный знаток военного дела, впоследствии командарм 2-го ранга В. Д. Грендаль (в 1933 году его сменил Н. М. Роговский); инженерных войск – Николай Николаевич Петин, в годы Гражданской войны начальник штаба 6-й армии, Западного, Южного и Юго-Западного фронтов, а позднее – командующий Киевским и Сибирским военными округами; связи – товарищ Синявский, а позднее товарищ Лонгва. Одновременно со мной в Управлении боевой подготовки служили в те годы такие военные специалисты, как Виталий Маркович Примаков, крупный кавалерийский военачальник, до назначения в управление советский военный атташе в Афганистане и Японии; известный по 1-й Конной армии в годы Гражданской войны (позднее – как командующий Закавказским фронтом в период Великой Отечественной войны) Иван Владимирович Тюленев; окончивший незадолго до того курсы усовершенствования высшего начсостава Георгий Константинович Жуков; превосходные штабисты и строевики П. А. Белов, В. Н. Гордов, С. А. Зотов, К. А. Коваленко, А. А. Коробков, И. Д. Косогов, А. Д. Пулко-Дмитриев, П. Н. Рубцов, А. И. Сатин, П. П. Сабенников, Г. Д. Стельмах, М. Л. Ткачев, А. Г. Шабловский и другие.

Партийная организация управления по своему численному составу была одной из самых больших в Наркомате обороны. На первом общем собрании коммунистов всех инспекций и штаба Управления боевой подготовки секретарем партийного бюро был избран помощник инспектора кавалерии Г. К. Жуков, а заместителем – И. В. Тюленев.

Чем же занималось Управление боевой подготовки? Я глубоко заблуждался, когда предполагал, что буду «кабинетным» работником. Мы выезжали в войска, проверяли ход боевой подготовки, выявляли ее слабые стороны; проводили для командного состава показные занятия, отрабатывали в войсках новые методы ведения общевойскового боя, усовершенствовали методы обучения войск. На учениях с войсками проверяли на практике подготавливаемые боевые уставы и специальные наставления для родов войск, подчиненных по линии боевой подготовки нашему управлению. Разрабатывали уставы для общевойсковых соединений, до стрелкового и кавалерийского корпуса включительно. В конце года подводились итоги боевой подготовки войск, которые докладывались начальнику Штаба РККА и народному комиссару по военным и морским делам, а также разрабатывались руководящие указания на следующий период или учебный год (в виде приказов либо директив наркома, начальника Штаба РККА или начальника УБП).

Все работники нашего управления большую часть времени, к моей радости, обязаны были проводить в войсках. Каждой поездке предшествовала тщательная отработка всех подлежащих проверке заданий под руководством начальника управления, начальника его штаба или одного из инспекторов, в зависимости от содержания вопроса. На меня, кроме того, с 1931 года были возложены обязанности по редактированию и изданию выпускавшегося управлением «Бюллетеня боевой подготовки» – теоретического и методического пособия для командного состава РККА, и оказание помощи редакции издававшегося с 1921 года непосредственно при наркомате, а с 1931 года – при УБП журнала «Военный вестник», существующего и поныне.

Особое внимание в РККА в целом и в Управлении боевой подготовки уделялось теории глубокого боя. Ею непосредственно занимались зимой 1933 года А. И. Седякин совместно с военными округами. В разработке теории наступательных операций принимал участие заместитель наркома М. Н. Тухачевский, творчески развивавший проблемы ведения боя в своих трудах «Маневр и артиллерия», «Бой пехоты», «Наши учебно-тактические задачи».

А летом в лагерях Приволжского военного округа, куда были направлены войска, вооружение и техника, проводились опытные учения по практической отработке вопросов, связанных с организацией и проведением глубокого общевойскового боя.

Главным руководителем учений, проходивших в его родных местах, являлся начальник Штаба РККА Александр Ильич Егоров. Его заместителями были: основным, с постоянным пребыванием в районе учений, – начальник артиллерии РККА Н. М. Роговский, а также И. Ф. Федько как командующий войсками этого округа. При главном руководстве, на время учений, создали штаб из работников штаба Управления боевой подготовки, Штаба РККА, инспекций и Управления бронетанковых войск. Возглавлять штаб по руководству учениями было приказано мне. Вся эта наша летняя работа закончилась крупными общевойсковыми учениями, итоги которых подвел непосредственно А. И. Егоров.

Настойчиво трудились над отработкой глубокого боя под руководством своих командующих и войска других военных округов, особенно Белорусского и Киевского. Результатом длительного и кропотливого труда всего армейского коллектива были «Инструкция по ведению глубокого общевойскового боя» и «Инструкция по взаимодействию пехоты, артиллерии, танков и авиации в современном общевойсковом бою».

В том же году мне пришлось принять участие в подготовке штабом управления совместно с работниками Штаба РККА «Наставления по службе войсковых штабов», которое после утверждения начальником Штаба РККА было направлено в войска. В свободное от выездов в части время я участвовал вместе со своими коллегами по УБП в систематических занятиях тактического, технического и методического порядка. Нередко работники управления выезжали для ознакомления с новейшей техникой в соответствующие институты или на артиллерийские, танковые и инженерные полигоны. По приказу наркома при Управлении боевой подготовки неоднократно проводились также занятия с начальниками центральных управлений наркомата. Иногда это были учебные сборы, и их участники освобождались от работы у себя в управлениях. Некоторые, наиболее принципиальные по значению занятия проводил М. Н. Тухачевский, уделявший боевой подготовке войск и работе нашего управления повседневное внимание. Так, прежде чем доложить наркому «Инструкцию по ведению глубокого общевойскового боя», хотя она появилась в результате тщательной отработки, ее вновь проверили на многократных занятиях, проводившихся в залах Центрального дома Красной Армии с участием всех начальников родов войск и основных управлений наркомата.

Проводил занятия, как правило, начальник УБП А. И. Седякин со всей присущей ему тщательностью. А. Г. Шабловский, я и другие работники УБП помогали готовить эти занятия. Все спорные вопросы выносились на рассмотрение М. Н. Тухачевского. Иногда окончательному решению предшествовали дополнительные занятия на ящике с песком у него в кабинете или даже учения с войсками под Москвой (с использованием Московской Пролетарской дивизии, специальных частей и военных школ Московского гарнизона).

Другой проблемой, которой УБП уделяло неослабное внимание, была теория глубокой операции фронта и армии. По мере обострения международной обстановки эта теория приобретала все более важное значение. Япония захватила Маньчжурию; возник очаг новой войны в Азии. В Германии пришел к власти Гитлер. Фашисты становились ударным отрядом международного империализма. Советскому Союзу грозила непосредственная опасность. На наших границах участились антисоветские вооруженные провокации. Зарубежная реакционная печать трубила о «крестовом походе против большевизма».

ЦК ВКП(б) и Советское правительство настойчиво требовали крепить оборонную мощь СССР, и проводили твердую линию на дальнейшее всестороннее развитие и совершенствование РККА. Успехи советского народа в осуществлении первой и второй пятилеток, торжество политики индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства, обеспечивали создание надежной экономической базы и для наращивания оборонной мощи Красной Армии. Мы готовились отразить возможную агрессию, бить захватчиков на их же территории, ответить быстрым контрударом, с использованием новейших достижений военной науки и боевой техники. Вот почему теория глубокой операции становилась все более актуальной.

Большую роль в дальнейшей разработке этой теории сыграли Штаб РККА, командующие родами войск и военными округами, начальники их штабов, работники УБП, начальники военных академий, видные теоретики и практики военного дела. Неослабное внимание ей уделяли замнаркома М. Н. Тухачевский, командующий Белорусским военным округом И. П. Уборевич, командующий Украинским военным округом И. Э. Якир, командующий Военно-Воздушными Силами Я. И. Алкснис. Важные проблемы разрабатывались в трудах М. Н. Тухачевского «Характер пограничных операций» (1934), И. П. Уборевича «Оперативно-тактические и авиационные военные игры» (1929), Г. С. Иссерсона «Эволюция оперативного искусства» (1932), С. Н. Красильникова «Организация крупных общевойсковых соединений» (1933), В. Л. Меликова «Проблема стратегического развертывания» (1935), в трудах В. К. Триандафиллова. В результате теоретической и практической деятельности видные талантливые военачальники армии разработали, в ходе командно-штабных учений, военных игр, полевых поездок и войсковых маневров, новые и оригинальные формы и методы ведения вооруженной борьбы. Этот багаж был весьма полезен в годы Великой Отечественной войны.

Менялась, совершенствуясь, и организационная структура Красной Армии. Еще в самом начале 30-х годов стали создаваться бронетанковые бригады, а в 1932 году был сформирован первый в мире механизированный корпус. Затем создали ряд таких корпусов. Для подготовки необходимых командных кадров в 1932 году образовали Военную академию механизации и моторизации. Большое внимание уделялось также развитию воздушно-десантных войск. В 1933 году из авиамотодесантного отряда Ленинградского военного округа была сформирована воздушно-десантная бригада. Применение таких десантов с тактическими, а затем и с оперативными целями, тоже впервые, было продемонстрировано в присутствии военных делегаций ряда капиталистических стран на войсковых маневрах Красной Армии в 1934 году. Совершенствовалось вооружение Военно-Воздушных Сил, отрабатывались вопросы наиболее эффективного использования их в тактическом и оперативном взаимодействии с другими родами войск.

Неизмеримо выросли требования, предъявляемые к уровню боевой подготовки в войсковых частях и соединениях. Когда на летних войсковых маневрах 1934 года, в Приволжском военном округе был выявлен ряд недочетов как в области оперативно-тактической подготовки, так и в вопросах управления войсками, особенно в дивизионном и корпусном звеньях, последовал памятный, по-видимому, для всех нас, старых работников Советских Вооруженных Сил, приказ народного комиссара с соответствующими оценками, указаниями по результатам этих маневров и с организационными выводами по ним. Приказ коснулся и меня: в связи с необходимостью усилить аппарат штаба Приволжского округа меня направили туда начальником отдела боевой подготовки.

Войсками Приволжского военного округа тогда командовал герой Октябрьской революции и гражданской войны Павел Ефимович Дыбенко. Штаб округа последовательно возглавляли крупные специалисты штабной службы Н. В. Лисовский и профессор И. Е. Варфоломеев, работавший перед этим заместителем начальника цикла стратегии в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Широко были известны труды Н. Е. Варфоломеева «Оперативные документы войсковых штабов», «Организация войск и управление ими», «Техника штабной службы», а особенно «Ударная армия» и «Наступательная операция», в которых он, на основе исследования основных операций Первой мировой войны, делал выводы о характере наступательных операций в новых условиях. Полагаю, что эти работы не утратили некоторого значения для нас и в настоящее время.

Не забуду ту помощь и содействие, которые оказывал мне состоявший в 1934 году в должности заместителя начальника штаба округа В. Д. Соколовский, впоследствии Маршал Советского Союза. Василий Данилович был ранее комдивом в войсках Ферганской и Самаркандской областей, боровшихся с басмачами, и приобрел немалый практический опыт. В Приволжье началось наше знакомство, закрепившееся особенно в годы Великой Отечественной войны и в послевоенное время.

Из значительных событий 1935 года упомяну об участии командования и штаба Приволжского военного округа в стратегической полевой поездке на территорию Белорусского округа. Руководил ею командующий Белорусским военным округом И. П. Уборевич. Наш округ представлял одну из армий, а мне приказано было возглавить в ней оперативный отдел. Польза от полевой поездки в Белоруссию для ее участников, как и вообще от всех учебных мероприятий, проводивших ся такими специалистами военного дела, как И. П. Уборевич, была огромной. Что касается меня лично, то я фактически впервые сумел серьезно проверить свою оперативную подготовку. В рамках Приволжского округа такой возможности мне ранее не предоставлялось.

20 сентября 1935 года постановлением ЦИК и СНК СССР в РККА и на флоте были введены персональные воинские звания для командного и начальствующего состава. Мне в 1936 году было присвоено, как и многим другим, звание «полковник», а до этого я носил в петлицах один ромб.

С большим увлечением продолжал я работать начальником отдела боевой подготовки штаба Приволжского военного округа. Завершалась техническая реконструкция армии. Наши Вооруженные Силы должны были обладать превосходством над буржуазными армиями во всех решающих средствах борьбы и в подготовке. Армия все дальше отходила от территориальной системы. К концу 1935 года почти три четверти ее дивизий стали кадровыми. Росла ее численность. Был создан Генеральный штаб РККА. В войска поступало новое вооружение. Появились танки Т-26, БТ, Т-28, позднее Т-35; автоматическая винтовка С. Г. Симонова (образца 1936 года); зенитные пушки и пулеметы; новые типы самолетов. Совершенствовалась боевая подготовка войск.

Осенью 1936 года произошел новый поворот в моей службе: меня и начальника оперативного отдела штаба полковника С. Г. Трофименко приказом наркома зачислили слушателями первого набора в созданную по решению ЦК ВКП(б) Академию Генерального штаба. Отбор слушателей проводился под непосредственным руководством ЦК партии. В Академию направляли работников Генерального штаба и штабов округов, командиров и начальников штабов крупных войсковых соединений и преподавателей академий РККА. Все зачисляемые в Академию обязаны были иметь боевой стаж, отличные аттестации по службе и, как правило, высшее военное образование. Особенное внимание было уделено подбору преподавательского состава.

Разместилась Академия в двух домах по Большому Трубецкому переулку. В одном находились учебные аудитории, в другом жили слушатели. Срок обучения нам определили в 18 месяцев. Занятия начались 1 ноября 1936 года. Мы носи ли на кителях и шинелях бархатные черные воротники с белой окантовкой, белый кант вдоль малиновых лампас на брюках и белую окантовку по малиновому околышу на фуражке. Эта форма сразу отличала слушателей Академии от иных военнослужащих. 137 человек первого набора были разбиты на ряд учебных групп.

Для всех без исключения профилирующей учебной дисциплиной было оперативное искусство и, прежде всего, освоение подготовки и проведения армейской операции. На последнем этапе обучения предполагалось также ознакомление с фронтовой операцией и теоретическим курсом стратегии. Значительная часть времени отводилась методике разработки оперативных задач, проведения военных игр и командно-штабных учений в поле со средствами связи. Изучали мы также новую боевую технику. Углубляли свои знания по военной истории, тактике и администрации.

Центральный Комитет партии обеспечил Академию прекрасными преподавателями. Начальником Академии и ее комиссаром был отличный организатор учебного процесса Дмитрий Александрович Кучинский. Кафедру армейской операции возглавлял комбриг Г. С. Иссерсон, тактики высших соединений – комдив П. И. Вакулич, организации и мобилизации – комкор М. И. Алафузо, военной истории – комдив В. А. Меликов. Преподавали в Академии М. А. Баторский, А. И. Верховский, А. И. Готовцев, П. П. Ионов, Я. М. Жигур, А. В. Кирпичников, Н. А. Левицкий, А. Д. Малевский, С. Г. Михайлов, В. К. Мордвинов, И. X. Паука, А. А. Свечин, Е. Н. Сергеев, Н. И. Трубецкой, Ф. П. Шафалович, Е. А. Шиловский и другие знатоки своего дела.

Комдив Василевский, слушатель 1-го набора Академии Генерального штаба. 1936 г.

Хочу отдельно остановиться на имени такого преподавателя, как доктор военных наук Дмитрий Михайлович Карбышев, принадлежавший к числу наиболее уважаемых профессоров. Еще в дореволюционное время он получил два высших военно-инженерных образования, участвовал в русско-японской и мировой войнах, строил форты Брест-Литовской крепости. После победы Великого Октября он входил в коллегию по обороне Советской Республики, возводил укрепленные районы против армии Колчака, организовывал инженерное обеспечение войск против сил Врангеля, укреплял южные границы СССР. Мы хорошо знали его работы «Инженерная разведка» и «Краткий справочник по военно-инженерному делу».

Во время Великой Отечественной войны Дмитрий Михайлович Карбышев совершил свой бессмертный подвиг. Будучи тяжело раненным, он попал в плен. В застенках гитлеровских палачей он продолжал непримиримую борьбу с фашизмом и погиб, не покорившись вандалам, проявив высокое мужество, оставшись до конца верным долгу перед Родиной. Память о Д. М. Карбышеве, как несгибаемом советском патриоте, сохранится навсегда.

До 1 февраля 1937 года мы изучали действие корпусов, авиасоединений, войсковой тыл, знакомились с печатными документами о зарубежных армиях и новинками боевой техники. После двухнедельных каникул перешли к изучению родов войск, армейского тыла и армейских операций – наступательной, оборонительной, встречного сражения, контрнаступления и марш-похода. Перед нами выступали с докладами М. Н. Тухачевский, А. И. Егоров, Я. И. Алкснис; командующие округами И. П. Уборевич и И. Э. Якир провели показные игры «Прорыв подготовленной обороны» и «Ввод в сражение механизированного корпуса».

Огромное внимание уделялось марксистско-ленинской подготовке слушателей. Партийная организация Академии вела постоянную борьбу за партийность и высокую идейность в учебной и научно-исследовательской работе, за глубокое овладение личным составом Академии марксистско-ленинской теорией. Большой школой политического воспитания коммунистов являлись партийные собрания. Основным в их работе были вопросы, которыми жила в те годы Академия, а именно: политическое образование коммунистов и воспитание высокой политической бдительности, учебный процесс и научно-исследовательская работа. В Академии регулярно читались лекции и доклады на темы марксистско-ленинской теории и по международным вопросам. Для этой цели часто приглашались высококвалифицированные лекторы из Московского и Центрального комитетов партии. Особо памятными остались доклады Е. М. Ярославского, Д. З. Мануильского. Выступал перед нами и А. Н. Толстой. В то же время сама Академия являлась средоточием квалифицированных кадров пропагандистов. Слушатели и преподаватели Академии были активными агитаторами и пропагандистами идей партии среди трудящихся Москвы и Подмосковья.

Главную часть времени составляла детальная разработка вопросов, связанных с исследованием форм планирования и проведения фронтовых и армейских операций, использованием в них современных средств борьбы, взаимодействия между ними, управления войсками в ходе операции и обеспечения войск. Кроме предварительных лекций, групповых упражнений и игр, долгие часы мы просиживали в лабораториях и библиотеках.

Несмотря на то, что многие слушатели уже имели достаточную теоретическую и практическую подготовку, Академия Генерального штаба в значительной мере помогла всем нам пополнить и систематизировать знания, расширить военный кругозор и, безусловно, способствовала успешному выполнению в дальнейшем тех ответственнейших заданий, которые выпали на долю многих из нас в годы Великой Отечественной войны. Поэтому все мы с признательностью и благодарностью вспоминали на протяжении всей последующей работы это замечательное военно-учебное заведение.

Многие из слушателей первого набора стали в годы войны ответственными руководителями в составе Вооруженных Сил. Назову лишь некоторых: А. И. Антонов и автор этих строк возглавляли Генеральный штаб; И. X. Баграмян, Н. Ф. Ватутин, Л. А. Говоров и П. А. Курочкин командовали фронтами; А. Н. Боголюбов, М. В. Захаров, В. М. Злобин, М. И. Казаков, В. Е. Климовских, В. В. Курасов, А. Н. Крутиков, Г, К. Маландин, Ф. П. Озеров, А. П. Покровский, Л. М. Сандалов возглавляли штабы фронтов; Н. Е. Басистый, А. И. Гастилович, К. Д. Голубев, М. П. Миловский, А. В. Петрушевский, А. В. Сухомлин, С. Г. Трофименко, Н. И. Четвериков и другие командовали армиями или являлись крупными руководителями в системе Наркоматов Обороны и Военно-Морского Флота. Говоря о подготовке военных кадров, мы, ветераны этой войны, должны отметить, что Коммунистическая партия и в предвоенные годы уделяла огромное внимание работе высших военно-учебных заведений, создавала самые благоприятные условия для их деятельности.

С 1 июня по 15 июля 1937 года всем слушателям Академии был предоставлен летний отпуск, после чего нас направили на двухнедельную войсковую стажировку на корабли Военно-Морского Флота. Одна половина курса (а с нею и я) отправилась на Балтийский флот, другая – на Черное море. По окончании флотской стажировки Генеральный штаб организовал для слушателей в приграничной полосе Украинского военного округа большое штабное учение со средствами связи. Цель – практическая отработка фронтовой и армейской наступательных операций. Завершение курса близилось, но закончить его большинству из нас так и не удалось. Одной из причин этого явились имевшие место в стране, в том числе и в Вооруженных Силах, нарушения ленинских норм партийной и государственной жизни и социалистической законности, совершенно необоснованные репрессии, в результате которых часть командно-политического и особенно руководящего состава Вооруженных Сил, преподавателей и слушателей академий была арестована. В связи с этим в Вооруженных Силах последовала серия быстрых назначений и перемещений. Свыше 30 слушателей нашей Академии первого набора были направлены на различные, порою довольно высокие, командные и штабные должности. Продолжала учение лишь половина, а окончила его – четверть набора.

На отдыхе в Сочи. 1938 г.

В конце августа 1937 года возглавлявший тогда временно Академию преподаватель Я. М. Жигур дал мне указание принять входившую в состав кафедры оперативного искусства (армейской операции) кафедру тыла, которой до того руководил крупный специалист этого дела И. И. Трутко. Назначение для меня было совершенно непонятно, так как я в данной области специально никогда не работал. Однако мне было сообщено, что назначение сделано по представлению прежнего командования Академии и уже санкционировано начальником Генерального штаба. Таким образом, я, волею судеб, оказался вдруг в роли не только преподавателя, но и начальника кафедры такого ответственного учебного заведения, как Академия Генерального штаба.

Кафедра приступила к подготовке материала по своему предмету для нового учебного года, закончила подбор и подготовку всех сведений для издания академического справочника по организации, и работе фронтового и армейского тыла при проведении современных операций для слушательского, и преподавательского состава. Через месяц, также крайне неожиданно, меня вызвали в Генеральный штаб и объявили, что он возбуждает ходатайство о моем назначении начальником отделения, ведающего в Генштабе оперативной подготовкой высшего комсостава армии. Вскоре последовал соответствующий приказ наркома. Так в октябре 1937 года началась моя работа в Генеральном штабе. Тогда я, конечно, не знал, что в стенах Генштаба мне будет суждено провести ряд лет, заполненных сложной работой, самой трудной в моей жизни.