Электронная библиотека » Александр Володин » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 24 марта 2014, 01:22


Автор книги: Александр Володин


Жанр: Литература 20 века, Классика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Александр Володин
Происшествие, которого никто не заметил

Но сначала – пятнадцать женских портретов.

 
Женщина, которая смеется,
и которая задумалась,
и которая устала,
и еще, еще —
пятнадцать женских портретов,
в тишине.
Почему пятнадцать?
 

Можно девять или семнадцать: но такие, чтобы на них можно было смотреть с удивлением.


Мать была больна.

Она не привыкла болеть, поэтому испугалась и думала, что теперь уже никогда не встанет. Волосы ее, непричесанные, лежали на подушке, смотрела она виновато. Она должна бы сама ухаживать за дочерью и помогать ей, но вот вместо этого лежит и нуждается в заботе.

Дочери уже года двадцать три, хотя выглядит она моложе, потому что худенькая и смотрит еще невзросло. Она все время неопределенно улыбается, а кому – неизвестно, тому, кто случайно на нее посмотрит. Она некрасива – вот в чем дело. Зовут ее Настя.

Мать смотрит на нее и тоже улыбается и молчит. О том, что давно уже томит ее сердце, она говорить не может – дочь стесняется, не любит эти разговоры. Но если сейчас об этом не поговорить, то – когда? И она решается. Но начинает издалека:

– Ну, как там Валя?.. Все гуляет с мальчиками? – слабо спросила она.

Настя обрадовалась, что мать проявила интерес к легкомысленным вопросам жизни, и оживилась:

– У нее уже новый! Познакомилась просто в магазине. Я говорю ей: «Откуда ты знаешь, может, он бандит какой-нибудь!» А она мне говорит: «Ну да, он мне паспорт показал».

Мать хотела укоризненно покачать головой, но на подушке это получилось так жалко, что Настя испугалась:

– Мама…

Но мать прикрыла глаза в знак того, что все в порядке, собралась с силами и сказала:

– Кто знает… Вот так поищет, поищет кого-нибудь и найдет.

– Дай бог.

– Вот Катя – нашла?

Настя рассмеялась:

– Так она просто помешалась, в буквальном смысле слова! Сегодня позвонила мужу на работу, сказала, что он нехороший. Потом хотела позвонить и сказать, что он хороший, но все боялась и целый день плакала.

Мать возразила:

– Ну и что, а бывает так, что, наоборот, он больше любит, чем она…

– Конечно, бывает, – сразу согласилась Настя. – Хотя при существующей диспропорции – редко. Я только один случай знаю, это наша Нина Сергеевна.

Мать лежала с закрытыми глазами, и Настя подумала, что она заснула. Девушка посидела тихо, глядя в бледное лицо больной, и хотела было подняться, но мать, не открывая глаз, сказала:

– У тебя характер легкий, и весь вид у тебя получше…

Дочь насмешливо поджала губы и покивала головой. Но мать все лежала, не открывая глаз, и не видела, как она насмешливо покивала головой.

– Мама, я же просила, не надо об этом говорить… Есть такие, которые уже даже были замужем, разошлись и теперь ни за что не выйдут.

– Есть, – согласилась мать. – А все равно скажут, что их никто не берет.

– А кто скажет?..

Больная долго молчала: может быть, не было сил, может быть, не хотела больше раздражать дочь. Все же спросила:

– Что уж, и счастливых семей нет?..

– Почему, есть. Одна на тысячу!

– Вот у тебя и будет такая. Что же ты заранее отказываешься?

– Думаешь, у меня нет никого знакомых? – спросила Настя. – У меня есть. Правда, я не стану знакомиться прямо в магазине, как Валька это делает. Если бы я только захотела…

– Что же тогда все время дома сидишь? Гуляй, встречайся…

– Куда же я пойду, когда ты лежишь!

– Мне ты не нужна. Постучу в стенку – зайдет тетя Оля. Помнишь, ты рассказывала, что познакомилась с мальчиком? Погуляй пойди с ним, хочешь, приведи сюда. Вы посидите, а я полежу. И мне будет веселей…

Мать сказала это как бы между прочим, но Настя поняла, как это ей было нужно, чтобы сюда пришел хоть кто-нибудь и чтобы они посидели здесь, на глазах.

Она встала, надела пальто.

– Пойду позвоню.

– Монетка там, – показала глазами мать.

Настя взяла с этажерки монетку.

Мать смотрела на нее беспокойно.

Настя причесалась и немножко подвела губы. Потом она достала туфли на высоких каблуках, постояла в них, что-то соображая, сняла и надела старые, уличные.

– Может быть, его еще нет дома, тогда я сразу и приду.

– Придешь, придешь, – согласилась мать и вздохнула. Настя вышла на улицу.

Это был тот час, когда рабочий день уже кончился, а вечер еще не начался. Все торопятся, и мало кто смотрит в лица встречных. Этот час словно и сам сознает свое служебное подчиненное значение и торопится пройти. Только небо по незнанию распорядка дня именно в это время в Ленинграде тихо и сумрачно пламенеет – непонятно для кого.

Странно чувствует себя в этот час человек, который не знает, куда идти. Настя нерешительно постояла у пустой будки автомата, но не стала звонить и пошла дальше. Она шла медленно и видела все. Хорошенькие девушки, забыв на время о своей внешности, нетерпеливо ждали троллейбуса, молодые люди рассеянно на них косились. Женщины замужние, семейные – это бросалось в глаза – забегали в магазины. Настя провожала их взглядом независтливым, но уважительным. Природа оказалась к ним щедрее, значит, они того стоили. А некоторых ждали на углу, и они дальше шли вместе.

Настя зашла в парадное, где был телефон-автомат. Опять поколебалась, но набрала номер. Правда, тут же ей захотелось повесить трубку, потому что в подъезд вошла молодая пара, а ей не хотелось говорить при посторонних. Но было уже поздно, абонент снял трубку.

– Шурик? – весело спросила Настя. – Здравствуйте, это Настя.

– Привет, – сдержанно ответил Шурик.

– Как жизнь? – весело спросила Настя.

– Ничего, – неопределенно ответил Шурик. – А кто говорит? Не понял.

– Настя, Настя! – весело воскликнула она. – Вы что же забыли? Ай-яй-яй!..

– Почему забыл? Я не забыл.

– Мы на вечеринке встретились. У Вали, помните?

– У Вали?

– Не у Вали, а Валя там была. А я была с Валей, ее подруга. Ну – Валя, помните?

– Вы Валина подруга? – оживился Шурик.

Настя отвернулась от молодой пары, стоявшей в ожидании, и прикрыла собой трубку.

– Ну да! Вы мне телефон дали и сказали – обязательно позвоните. Вот я и звоню.

– А, – без особой радости сказал Шурик, – понятно.

– А что вы сейчас делаете? – весело спросила Настя.

– Сейчас? – в затруднении спросил Шурик.

– А я как раз свободна. Думаю, давай позвоню. Может быть, пойдем, прогуляемся немножко по улице, погода хорошая…

– Что же вы раньше не предупредили, – сказал Шурик, – а теперь я как раз не могу.

Молодой человек, который ждал со своей приятельницей, постучал монеткой по стене.

Настя закивала ему головой и сказала в трубку:

– Шурик, вы мне нужны, у меня к вам дело. Надо поговорить. Я звоню из автомата, тут ждут. Приходите в садик у Казанского собора, вам удобно?

Все это она проговорила кокетливым голосом и повесила трубку.

Избегая юмористических взглядов ожидавшей пары, она неторопливо вышла из подъезда.

Однако на улице она сразу заторопилась. Чтобы быстрей добраться до места, она пробилась поперек толпы, которая двигалась по тротуару, и побежала краем мостовой.

Шурик уже ждал ее, медлительно прохаживаясь перед садиком. Вид у него был не по возрасту серьезный, только ростом он маловат, даже чуть пониже Насти.

Он не спеша подошел, улыбнулся и, слегка отведя локоть, словно собирался стукнуть по рукам, солидно поздоровался.

– Ну, здорово.

– Здравствуйте.

– Мы что, на вы или на ты? Что-то не помню.

– На ты, конечно, на ты!

– Ну, что там у тебя стряслось? Давай. – Настя удивленно вскинула бровки.

– Что же мы, так и будем здесь стоять? Пошли.

Они пошли по улице. Шурик шел медленно, слегка переваливаясь, как моряк на палубе. Настя попыталась приноровиться к нему, но у нее не получилось, и она взяла молодого человека под руку.

– Можно?

Теперь было неудобно идти им обоим.

Несколько сбитый с толку, Шурик спросил еще раз:

– Ну так что у тебя там? Говори.

Настя посмотрела на него длинно, загадочно, потом вдруг быстро смешно поморгала ресницами. Это был единственный пока освоенный ею способ кокетства.

Все это, однако, не подействовало на Шурика никак.

– Мне вообще-то заниматься надо, – сказал он.

– Заниматься, – усмехнулась Настя. – Нельзя все время заниматься, так и жизнь пролетит, не заметишь.

Шурик покосился на демоническую женщину и решил реабилитироваться:

– Может, сходим в кино?

– Можно, – легко согласилась Настя, но тут же, взглянув на рекламу, возразила:

– Хотя это я уже смотрела. Ничего картина, смотреть можно.

Они прошли еще немного, Настя, как могла, продолжала беседу:

– А ничего мы тогда погуляли, правда?

– Нормально погуляли.

– А Валю помните? Интересная девушка, правда? А вот странно, мальчишки у нее все какие-то неинтересные. Я ей говорю: «Посмотри, у него вешалки нет, от него водкой пахнет!» Не знаю, вот ты – совсем другое дело, всегда аккуратный, от тебя не водкой, а конфетами пахнет…

Не зная, принять ли эти слова за комплимент, Шурик промолчал.

– А теперь сказать правду? Никакого у меня к тебе нет дела. Просто у меня было такое настроение, и я решила тебе позвонить. И я рада, что позвонила.

Судя по всему, Шурик не был особенно рад этому. Но, стараясь быть вежливым и крепким парнем, он сказал:

– Что же, может, пойдем тогда потанцуем?

– Пойдем, – сразу согласилась Настя, но тут же спохватилась:

– Хотя я не одета…

Шурик взглянул на ее туфли, пожал плечами.

– А то пошли к нам! – нашла выход Настя. – Правда, что нам ходить по улице, мерзнуть, а? И все равно я долго не могу, у меня мама больна. А так – посидели бы, я чай поставлю, мама у меня тихая, она не будет нам мешать.

Настя поняла, что ее предложение не слишком обрадовало Шурика, она оставила свой легкомысленный тон и попросила его жалобно, горячо:

– А то хочешь, зайдем к тебе за книжками, возьмем, и ты будешь у нас заниматься, у нас тихо. Ты на меня не злись, что я в таких туфлях, у меня есть на высоких каблуках, просто я не захотела…

Вот этого ей говорить не надо было. Шурика обижали любые, даже самые отдаленные намеки на его рост.

– А что это ты вдруг ко мне обратилась? Если ты со мной даже туфли на высоких каблуках не можешь использовать!

– Не обижайся, Шурик, я ничего плохого не думала, честное слово! Хочешь – посидим у нас полчаса, и ты пойдешь. И я тебя провожу…

Шурик остановился и высвободил руку.

– B кино ты не хочешь, на танцы не хочешь, гулять по улице ты тоже не хочешь, тогда спрашивается – зачем ты вытащила меня из дому? У меня есть свои дела, я занимался. Для того чтобы сидеть возле твоей больной матери? Зачем я нужен твоей больной маме? А вот ты, вместо того чтобы звонить кому попало по телефону, лучше бы действительно с ней посидела. А в другой раз имей в виду: какой я ни есть, но если понадобится, то я уж и сам кого-нибудь найду, с кем мне провести время…

Наверно, он сильно обиделся, потому что не простился с Настей и, быстро переваливаясь, пошел назад.

Настя махнула ему вслед кулаком и побежала краем мостовой в другую сторону.

Она влетела по лестнице и позвонила в дверь. Ей открыла девушка в пальто.

Это была Валя. Она сразу напоминала о том, что не так давно кончилось лето. У нее еще не сошел загар, и в лице не исчезло летнее, готовое к знакомствам легкомыслие.

– А я к тебе, – растерялась Настя. – А ты куда?

Валя отчего-то смутилась.

– Понимаешь, какая история. Тут прорезались двое мальчиков, я хотела с тобой договориться, а тебя как раз не было, я взяла и договорилась с Людкой, так что теперь нас четверо, прямо не знаю…

Настя не обиделась на это. Кто виноват в том, что она не производила впечатления на мальчишек? Она и сама не стала бы портить компанию подруге.

– А что оправдываешься? – засмеялась она. – Ты же знаешь, что я не любительница таких компаний. Хотя… Знаешь что? Давай я тоже пойду. У мальчишек всегда есть товарищи, пускай приведут кого-нибудь третьего.

– Третьего?.. – Валя мельком оглядела ее и неуверенно сказала: – А что, это идея. Пошли, – решила она.


Люда и два молодых человека стояли на углу.

Люда была почти так же хороша, как Валя. И молодые люди на редкость симпатичны.

Едва к ним подошла Валя, как они покатились от смеха. И она занемогла от смеха, еще не разобравшись толком, в чем дело. Только Настя здесь была немного некстати. Среди них заметней, что она некрасива, несвободна, невесела. Хотя она и старается, смеется.

– Познакомьтесь, это Настя, – сказала Валя. – Мальчики, а ну-ка полистайте свои телефоны, нам нужен еще один.

Поставленная задача привела их в замешательство. Но надо, так надо: они стали совещаться.

– Коле позвоним? – спросил один, взглянув на Настю.

– Ну его к шуту, он не пойдет.

– А кто же тогда? Серега?

– Серега сейчас не может…

Это звучало загадочно и, очевидно, означало, что у Сереги есть девушка.

– Ну давай решать, быстро.

– Не знаю. Виктор?

– Ты что!..

Тут Валя разозлилась:

– Решайте этот вопрос как-нибудь между собой.

Молодые люди продолжали совещание, несколько уединясь.

Настя жалела уже, что поставила всех в трудное положение. Молодые люди никак не могли найти, кого бы ей принести в жертву, а девушки были вынуждены ждать, стоя на ветру.

– Валька! Что я делаю, всех морочу, а сама забыла, что я сегодня не могу! – сказала она.

– Брось трепаться. Мальчики!

– В таких случаях надо заранее предупредить. Сразу так трудно.

– Нет, правда, ребята, ничего не нужно, я просто не могу. Я ухожу!

Валя сказала ей:

– Хочешь, я с тобой пойду?

– С ума сошла! До свидания, товарищи, счастливо повеселиться.

И оттого, что она таким образом сразу упростила положение, все стали прощаться с ней радостно и сердечно.

Настя быстро пошла прочь и, один только раз оглянувшись, увидела, как четверо, держась под руки, переходили дорогу и машины почтительно выстроились перед ними в ряд.

Настя посмотрела на светящиеся часы, было около девяти.

Люди уже никуда особенно не спешили. Они шли из кино или в гости.

Теперь, казалось, одна Настя торопилась. Она бежала краем мостовой, скорей, скорей. Ей нужно было найти человека, который бы помог ей. Не может быть, чтобы она не нашла. Но надо торопиться, уже поздно…


Она позвонила в дверь.

Ей открыла Катя. Это была самая близкая, самая верная подруга. Катя немного старше Насти. Она из тех женщин, которые способны только на сильные чувства. И лицо ее невольно выражало эти чувства независимо от обстановки. Она могла быть веселой в больнице, угрюмой в цирке.

– Что с тобой? – встревожилась Настя.

– Леша уезжает, – сказала Катя и, не оглядываясь, пошла назад в комнату.

Настя заторопилась за нею.

– Куда уезжает?

– В командировку, – на ходу ответила Катя. – Запускают его объект.

– Надолго?

– Как пойдет дело…

Леша собирал в папку свои деловые бумаги. Он был, напротив, очень оживлен. Видимо, он хотел поднять настроение своей жены, однако именно это больше всего ее беспокоило и вселяло неясные подозрения.

– Ах, Настасья, ах, Настасья, отворяй-ка ворота! – спел он, когда Настя вошла в комнату.

– Что ты развеселился? – спросила Катя, укладывая чемодан. – Ты вон опаздываешь, еще вещи не сложены.

– Спешащий человек без чувства юмора страшен, – возразил Леша.

– Посиди, Настя, сейчас я его отправлю, мы с тобой поговорим… Ну а что ты там будешь делать по вечерам? – озабоченно спросила Катя. – Тебе же будет скучно.

– Вечером я пойду в кино.

– С кем?

– Один.

– Один? – удивилась Катя, всем своим видом показывая, как нелепо идти в кино одному.

– А я пойду один, – твердо повторил Леша.

– А почему бы тебе не пригласить какую-нибудь девушку? Ты же знаешь, что я тебя не ревную. А если ты захочешь пойти в ресторан? Просто поужинать и выпить рюмочку. Ты должен обязательно кого-нибудь пригласить.

– А я пойду один, – не сдавался Леша.

– Почему бы тебе не пригласить вот эту, Веру Григорьевну, о которой ты говорил.

– Катя, она старая!

– Ну сколько ей?

– Семьдесят, восемьдесят, не знаю.

– Вот и врешь, она была бы уже на пенсии…

Леша сунул свою папку в чемодан, повернул к себе жену:

– Катенька, я уезжаю всего на неделю, ты должна здесь жить нормальной жизнью, ты советский человек, у тебя есть обязанности!

– Тебе уже пора… – Они обнялись.

– Иди, иди… Знаешь, Настя, я его никогда не провожаю, я не могу возвращаться с вокзала домой.

Леша попрощался с Настей, взял чемодан.

– Мы ничего не забыли? – волнуясь, спросила Катя. В прихожей они еще раз обнялись.

С площадки крикнула вниз, на лестницу:

– Как только ты меня вспомнишь, обещай, что ты сразу поешь!

Она вернулась в комнату, постояла, огляделась.

– Ну вот…

Она обернулась к Насте, спросила:

– Почему так приятно обожать одного человека? Вот Валентин, его товарищ, или Саша – они для меня не существуют, хотя на своем месте они, может быть, хороши. Как мне повезло, что я сразу поняла, что он – это он!.. Два человечка у меня есть, он и ты.

– И у меня два человечка, ты и мама… Мама болеет. Она хочет, чтобы я привела домой какого-нибудь ухажера, тогда она успокоится. Ты же знаешь, у меня тут ресурсы незначительные. Что делать? Дай мне твоего братишку, я его приведу, пускай посидит.

– Брось ты, он влюбился! Я его даже начала уважать. Сейчас это не так часто случается. Сейчас, если мужчина утруждает себя объяснениями в любви, ему надо ставить памятник… Что же с тобой делать, горе мое! Может, сходишь к Нине Сергеевне, у нее сегодня гости. Может, с кем-нибудь познакомишься? Только надо приодеться. Давай-ка…

Она стянула с Насти платье, достала свое.

– Господи, такую девочку не любить, вот охламоны! Теперь прическа. Надо что-то придумать, а то ты похожа на Коперника.

Занялись прической.

– Одно только прошу тебя – не влюбляйся. Любовь – это помешательство. Только когда два помешательства пересекутся – тогда получается счастье. Но это редкость, об этом потом двести лет пишут книги.

Отошла, оценила прическу.

– Получше. Туфли. Какие хочешь? Ты посмелей, будь гордая. Они не то чтобы любят гордых, но удивляются. Наверно, думают, неспроста, что-то там есть.

Настя надела туфли, прошлась. Катя осмотрела ее, ругнулась:

– Вот гады, а? Ну что им еще нужно? Ладно, иди завлекай.

Настя снова бежит краем мостовой, села в троллейбус.

Ей открыла дверь Нина Сергеевна, медлительная женщина лет сорока, которая уже сильно тревожится за свою внешность.

– Молодец, что пришла, у нас гости, раздевайся, – сказала она Насте и, пока Настя снимала пальто, подошла к большому зеркалу.

– Может, не стоит? – спросила Настя.

– Идем, идем.

Она привела Настю в комнату и громко сказала:

– Товарищи, это моя подруга по работе. А это – друзья моего мужа. Ну ладно, общий поклон, и садись. – Она переставила тарелки и усадила Настю. – Муж, покорми ее.

Константин Петрович обернулся, улыбнулся и тут же забыл о Насте. Она была рада этому, она стеснялась, когда на нее обращали внимание.

Настя сразу поняла, что цель, с которой она пришла, здесь была невыполнима. Константин Петрович и сам был немолод, а гости его были все старики. Это были разумные, уверенные в себе старики, которые внушали уважение. Они попивали вино и беседовали – мирно, неторопливо, с удовольствием выслушивая друг друга до конца.

– Иными словами, Рассел утверждает, – сказал один старик, – что такой комплекс состоит из ингредиентов, большинство которых может быть членом многих других комплексов.

– Естественно, – сказал другой старик.

– Весьма зыбкое рассуждение, – сказал третий старик.

– Рассел – идеалист, – сказал кто-то из глубины комнаты, и старики весело и вежливо посмеялись.

Настя посмотрела уже с тоской на дверь, но Нина Сергеевна в это время кого-то к ней подвела, договаривая:

– …ее танцевать.

Это был молодой человек, который, судя по всему, уже крепко выпил.

– Я плохо танцую, – сказала Настя.

– Я тоже, – ответил он и пошатнулся.

По голосу это был тот, кто сказал, что Рассел идеалист.

Старики задвигали стулья и столы, уважая тот факт, что кто-то на свете еще танцует. Они, впрочем, тут же забыли о танцующих и продолжали свой разговор.

– Рассел – это борец за мир? – спросила Настя своего партнера.

– Борец.

Они благополучно дотанцевали, правда, когда пластинка кончилась, тот все еще продолжал танцевать.

– По-моему, я немного упился, – сказал Настин партнер. – И я теперь понял почему. Старики чокаются и ставят, а я чокаюсь – и выпиваю. Я не сразу это заметил.

Настя усадила его на стул и сказала:

– Вот и все. Я пошла.

– Я вас не пущу, – неубедительно сказал молодой человек.

– У меня мама больна, мне надо домой, – объяснила ему Настя.

Партнер поднялся.

– Тогда я вас провожу.

– Вы же пьяный. Сидите себе.

И быстренько, чтобы ни с кем не прощаться, пошла в прихожую. Однако, когда она уже надела пальто, туда выбрался партнер.

– Где мое пальто? – спросил он.

– Зачем вам пальто, вы на ногах не стоите!

– Мне все равно здесь надоело, я ухожу.

Настя внимательно посмотрела на него.

– Ну, давайте выйдем, там будет видно. Это не ваше пальто?

– Мое, – сказал парень, но, надев его, покачал головой. – Нет.

Потом сунул руку в карман, достал какую-то бумажку и переменил мнение:

– Мое.

Они вышли на улицу.

– Вы где живете, далеко? – спросила Настя.

– Я вас провожу, – настаивал парень.

– Ну что ж, давайте попробуем. Вас как звать?

– Толя.

– Настя. Очень приятно.

Она помогла Толе взобраться в троллейбус. Там он задремал, но Настя разбудила его и вывела из машины.

У самой двери она повернула его лицом к себе, посмотрела серьезно.

– Мы зайдем ко мне. Вы меня сейчас понимаете?

– Понимаю.

– У меня больна мама, надо очень тихо. Мы попьем чаю, вы отдохнете и поедете домой. Но только условие – не разговаривать. Вы нетрезвый, мне будет неудобно перед мамой. Сидите спокойно, хорошо?

– Хорошо, – сказал Толя и попробовал обнять Настю. Но она оттолкнула его:

– Что это!

Толя виновато понурился.

– Ну ладно, я не обиделась, – сказала Настя и отперла дверь.

В прихожей она помогла Толе снять пальто, спросила:

– У тебя расческа есть?

Он достал расческу. Настя взяла ее, причесала Толю по своему вкусу. Он стал поскромней и попроще, чем был на вечеринке. И вообще он выглядел неплохо. Настя была довольна.

Направляя Толю, чтобы ничего не задел, Настя ввела его в комнату.

Мать не спала: у ее постели сидела соседка, тетя Оля.

Мать посмотрела на дверь и одобрительно улыбнулась, но так, что это могла заметить только дочка. В маминых глазах появилась даже надменная гордость, но такая, что ее могла заметить только тетя Оля.

– Вот и хорошо, – сказала тетя Оля. – Дочка пришла с молодым человеком, теперь вам будет весело, я могу идти…

Она вышла в прихожую, потрогала Толино пальто – хорошее пальто – и, в душе пожелав девушке счастья, пошла к себе.

А Настя и Толя сидели за столом, пили чай.

– Там было так весело, – рассказывала Настя. – На вечеринках редко бывает весело, а сегодня прямо очень хорошо, правда, Толя? – И не дожидаясь ответа: – И никто не напился, и рано разошлись… Да, я же не познакомила вас! Это – Толя, а это моя мама.

Толя привстал и кивнул матери по уговору молча.

– Вы сидите, – сказала мать. – А я сплю. Мне спать – главное лекарство.

И закрыла глаза. Но из-под прикрытых век она долго смотрела на молодых.

Они пили чай молча, видно, уже наговорились или не хотели ей мешать.

Толя был тихий, скромный человек. Это мать больше всего ценила в людях.

Он что-то хотел сказать, но Настя приложила палец к губам, – так и не сказал. Вежливый парень, скромный. И слушается ее, это хорошо.

– Толя, ты спишь, – сказала Настя. – Отправляйся-ка лучше домой, пойдем.

Они вышли в прихожую.

– Я, кажется, здорово сегодня надрался, – сказал Толя, застегивая пальто.

– Ничего, все хорошо, – шепнула ему Настя и поцеловала в щеку. – Домой доберешься?

– Как-нибудь.

Она вывела его на лестницу.

Толя вдруг обернулся, сказал серьезно и трезво:

– Спасибо, Настя.

– За что!

– Вы знаете – Нина Сергеевна вам, наверно, сказала, – у меня неприятность по работе, довольно активное невезение. И вы так меня пытались утешить, так деликатно… Вы хороший человек.

Насте захотелось погладить его по голове. Она смотрела на его голову и не решалась. Но потом подумала, что он все равно пьяный, – и погладила.

– А как мы встретимся? – спросил он.

Настя пожала плечами, словно и не думала о том, словно ее и не заботил этот вопрос.

– Мы должны встретиться, это обязательно, – повторил Толя. – Я вам позвоню.

– A у меня телефона нет.

– Тогда вы мне позвоните, я вам запишу номер.

– Не надо, – быстро сказала Настя.

– Почему?

– Ну, не надо.

– Нет, я все-таки напишу.

Он достал из кармана газету, написал на ней номер телефона и отдал ей.

Она проследила, как он спустился по лестнице, и вернулась.

– Вежливый парень, – сказала мать. – Скромный.

– Хороший, – согласилась Настя.

Она придвинула к изголовью матери стул, поставила ей на ночь воду.

– Капли принимала?

– Пила, пила, ложись.

Настя погасила свет.

– И давно ты с ним дружишь?

– Давно уж, не помню…

– Что ж он не заходит?

– Стесняется.

– Ты скажи ему.

– Скажу.

Настя лежала у окна, слабо освещенная уличным фонарем, с открытыми глазами. Она смотрела рассеянно прямо перед собой. Просто на стену.

А на стене висела картинка, иллюстрация к сказке Пушкина о мертвой царевне.

На эту картинку тоже падал с улицы свет, поэтому она была ясно видна, она и сама как будто светилась. На ней было изображено, как на шести чугунных цепях «во мгле печальной гроб качается хрустальный, и в хрустальном гробе том спит царевна мертвым сном».

Художник учел указание поэта, что «она как под крылышком у сна так тиха, свежа лежала, что лишь только не дышала», и такою ее нарисовал.

Настя усмехнулась и подумала: «Была бы я такая, вот было бы здорово!»

Подумать так заставили ее обиды и огорчения этого дня. Мы даже услышали эти слова, как будто она их сказала.

На улице проехала машина. Потом хохоча прошла какая-то компания – может быть, те четверо? Или другие?

Потом фонарь на улице погас, в комнате стало совсем темно.


ДВА ВИТЯЗЯ – НЕМОЛОДЫЕ, УСТАЛЫЕ, ТОПОРИКИ НА ПЛЕЧО – СТОЯЛИ НА СТРАЖЕ У ВХОДА В КАМЕННУЮ ПЕЩЕРУ.

ИЗ ТУМАННОЙ ЕЕ ГЛУБИНЫ ВДРУГ ВЫЛЕТЕЛИ СOHНЫЕ, ЧЕМ-ТО ВСТРЕВОЖЕННЫЕ ПТИЦЫ.

СТОРОЖЕВЫЕ ПЕРЕГЛЯНУЛИСЬ, ПОМЯЛИСЬ, ЗАГЛЯНУЛИ В ПЕЩЕРУ.

НА ШЕСТИ ЧУГУННЫХ ЦЕПЯХ ПОКАЧИВАЛСЯ ХРУСТАЛЬНЫЙ ГРОБ. ОН БЫЛ ПУСТ…

ВИТЯЗИ ПОСТОЯЛИ В РАСТЕРЯННОСТИ, ПОТОМ, НИ СЛОВА НЕ ГОВОРЯ, ПОБЕЖАЛИ К СВОИМ КОНЯМ, ОТВЯЗАЛИ ИХ ОТ ДЕРЕВЬЕВ, ВСКОЧИЛИ В СЕДЛА И ПОСКАКАЛИ, РАЗБРЫЗГИВАЯ ЛУЖИ. ВЕТВИ ХЛЕСТАЛИ ИХ ПО ШЛЕМАМ.

ВДАЛЕКЕ ЗАБИЛ КОЛОКОЛ.


В комнате тем временем стало светлее, и мы начали различать постель и лежащую на ней девушку.

Это была не Настя.

Это была девушка, в точности подобная красавице, изображенной на иллюстрации. Она спала, и легкое напряжение мысли виднелось на ее лице.

– Ах, если бы я была такая! – все еще думала она. Но она была уже такая.

Наступило утро.

Девушка открыла глаза. Она словно бы чему-то удивилась и, привздохнув, произнесла:

– Как же долго я спала!

Приподнявшись на постели, она посмотрела на мать – та еще спала, на будильнике – было около девяти.

Она оделась, пригладила руками волосы. Она боялась опоздать на работу. И все-таки все делала немного медленней, раздумчивей, чем обычно, словно позабыла, где что находится.

Она плеснула в лицо холодной воды из-под крана, поставила матери завтрак на стул, чтобы съела, когда проснется, а сама есть не стала.

На улице светило солнце. Все спешили и, как водится, особого внимания друг на друга не обращали.

Но тут Настя начала замечать некоторые странности.

Мужчина, стоявший перед нею в ожидании автобуса, посмотрел на нее, чему-то удивился и пропустил без очереди.

– Что вы! – смутилась Настя, но прошла.

Едва она начала искать монетку, чтобы бросить в билетную кассу, как сидевший неподалеку немолодой уже человек улыбнулся ей и, тоже чем-то удивленный, уступил ей место.

– Что вы, что вы! – растерялась Настя, но села.

Она заметила, что на нее смотрят пассажиры. И мужчины и женщины, и молодые и пожилые, и все словно бы чем-то немного удивлены.

Она мельком оглядела свое пальто, поправила шапку – все было в порядке. Но на нее все равно смотрели. Тогда она взглянула в окошко, чуть прижмурясь, чтобы увидеть отражение в стекле. Отражение было неясное и странное. Она немного отодвинулась, чтобы увидеть яснее… Она пошевелилась, и отражение пошевелилось. Она повернула голову – и отражение повернуло голову. Она оглянулась на пассажиров – они смотрели на нее еще более удивленно.

Она встала и заторопилась к выходу.

– Простите, пожалуйста… Простите, пожалуйста… – говорила она, и ее быстро пропускали.

Выскочив из автобуса, она нерешительно подошла к стеклянной витрине. Здесь отражение было почти совсем ясное. Она побежала по улице и зашла в магазин шляп.

– Простите, пожалуйста, – сказала она какой-то женщине, оттолкнула ее и посмотрелась в овальное зеркало.

Она потрогала себя за щеку – цвет лица был настоящий. Она потрогала ресницы – стрельчатые ресницы были свои.

Она вышла на улицу и медленно пошла, сама не зная куда.

Часы показывали уже бог знает что, на работу она опоздала. Да она и не могла явиться в таком виде. Что это? Кто это? Она ли это?..

Она зашла в будку автомата, позвонила.

– Яков Алексеевич?! – слабым голосом спросила она. – Здравствуйте, это я, Настя.

Яков Алексеевич стоял у стола, прижимая плечом телефонную трубку. Вместо правой руки у него был протез. Левой он подливал чернила в подушечку для печати.

– Слушаю тебя, Настя.

– Яков Алексеевич, у меня мама совсем разболелась, дайте мне за свой счет на несколько дней. Яков Алексеевич, я у вас никогда ничего не просила…

– А, черт, – поморщился Яков Алексеевич, но согласился: – Ладно, только недолго. Вернешься – оформлю.

– Спасибо, Яков Алексеевич.

– Матери привет, – сказал он на прощание и повесил трубку.


Настя вошла в кабинет врача.

Заполняя карточку предыдущего больного, врач спросил ее:

– Что у вас?

– У меня нервное, – сказала Настя. – Мне иногда кажется, что я…

Врач поднял голову, посмотрел на нее и словно бы забыл вдруг, что следовало делать дальше.

– Где-то я вас видел, – сказал он.

Настя пожала плечами.

– Не знаю.

– Садитесь, – оживился врач.

Настя села на стул, он сел напротив нее.

Он немного оттянул ей веко и отпустил… Но, глядя в ее глаза, опять забыл, зачем это сделал.

– Пожалуйста, ногу на ногу, – встряхнувшись, попросил он.

Врач хотел стукнуть ее молоточком по колену. Женщина была спокойна, строга и прекрасна. Он опять немного забылся, а Настя, стыдясь, одернула юбку.

– Все в порядке, – вздохнул врач. – Вы просто переутомились, вам надо отдохнуть.

– Спасибо.

Настя поднялась и пошла из кабинета.

Врач пошел за ней.

– Если вам нужен санаторий, я могу написать направление.

– Спасибо, не надо.

Врач нагнал ее.

– Виноват, может быть, хотите записаться в плавательный бассейн? У меня как раз есть возможность.

– Спасибо, не надо.

Настя вышла на улицу.

Врач тоже вышел прямо в халате, остановился и долго смотрел ей вслед.

Она вернулась домой, постояла у двери не раздеваясь. Потом решилась и вошла в комнату.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> 1
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации