Текст книги "Халявные баксы"

Часть тринадцатая

С Докой никак не получалось поговорить наедине, после работы будто специально Владимир постоянно торчал рядом. А обсуждать тему, воспринимаемую как мои фантазии, при нем совсем не хотелось. Приходилось ждать подходящего момента, когда этот тип наконец найдет себе дело, а я смогу Доку на время умыкнуть. Момент же как назло никак не появлялся – Владимир беспрерывно развлекал нас пустой болтовней. Вроде того, что хорошо бы в партию съездить, пивка попить, неплохо и шашлычком разговеться. На работе он как одержимый колотил любые попадающиеся под руку камни, объяснял мне, чем именно они его интересуют, и непонятно по каким критериям некоторые отбирал для пополнения личной коллекции, находящейся в данный момент в партии. И несколько раз на день напоминал о мечте найти приличный самородок, который он втихаря заныкает рядом с лагерем в сопках, а зимой по снегу сюда доберется и заберет. Такие его желания меня давно перестали веселить, но Владимир этого не замечал, продолжал гундеть и гундеть. Слава богу, ему все же и кувалдой приходилось жонглировать, и только это мешало мне попросить его наконец-то заткнуться.

Однажды за какие-то благие деяния господь бог обратил на нас внимание, и для опробования подсунул массив очень трещиноватых пород. Опробование пошло побыстрее, потому что работать кувалдами не приходилось – я легонько тюкал молоточком, а Владимир быстро сгребал в мешочки породу, изначально разрушенную силами природы. И неожиданно, к нашему удивлению, оказались вдруг без дела – все, что Сергей наметил, опробовали. Я собрался идти в лагерь, просить у геолога новую работу, но Владимир остановил:

«Подожди, нечего из себя стахановцев строить. Повезло сегодня – завтра руки оторвем кувалдами, если по монолиту лупить придется. Давай на рудный отвал смотаемся, посмотрим что там лежит, камушки поколотим.»

«Самородок найти надеешься?» – поддел я приятеля.

«Зачем самородок?» – показушно удивился Владимир, хотя на его физиономии это желание просматривалось без особого напряга, – «Отберем парочку хороших образчиков, и все».

Я не стал спорить – и самому хотелось посмотреть нормальную руду. Пошли к отвалу, и еще издали заметили, что не одни мы такие любопытные: по кучам породы лазили два человека и что-то там высматривали. Чапа, сопровождавший нас хвостиком, неожиданно для меня зарычал, показав свое негативное к ним отношение. Наверное, мужики успели его чем-то обидеть. Коллега же мой удивился:

«Посмотри только! Я думал, что один такой, на голову тронутый – коллекцию образцов собираю! Оказывается, и другие такие же есть!

«Они не образцы, они самородки ищут!» – ляпнул я Владимиру, отлично зная о его скрытых надеждах, – «Набивают ими банки из-под тушенки, и в сопках прячут до зимы!» – съехидничал откровенно, напомнив приятелю и о его мечте поступить примерно так же.

Владимир засопел, сердито на меня позыркал, но промолчал, посчитав что оправдываться сейчас не к месту – мы успели к рудному отвалу подойти и ковыряющиеся в нем личности нами заинтересовались.

При ближайшем рассмотрении оказались они «бандюками» из окружения «Милочки», и конечно нашему появлению не обрадовались. Желания пообщаться у них не возникло возможно из солидарности с «паханом», которому Дока запретил не только разговаривать, но и смотреть в нашу сторону. На всякий случай «бандюки» отошли в сторонку – Чапа продолжал на них порыкивать, но ковыряться продолжили, изредка на нас посматривая. Я платил им откровенным невниманием, а Владимир нет-нет, да и зыркал в их сторону, стараясь понять, чем занимаются. Наконец не выдержал:

«А ведь точно, золотишко ковыряют. Ну не само конечно, а отбирают камушки, где оно видимое», – посмотрел на меня – как отреагирую – и добавил, – «У них уже два мешка килограмм по десять набрано!»

Я невольно бросил взгляд в сторону старателей-золотоискателей, разглядел мешки с камнями, и с мнением Владимира полностью согласился: точно, «бандюки» отбирают камушки с видимым золотом. Только кто-то же разрешил им таким делом заниматься – от нас же не прятались. И что с камнями собираются делать дальше? Приятель и на этот вопрос ответил:

«Хотя, конечно, бандиты, но я их понимаю. Сейчас по всей стране воруют, что плохо лежит, с работы тянут все возможное. Жизнь такая, не проживешь по честному!» – посмотрел на меня с ехидной улыбочкой, – « И тебе пора это понять!»

«Придет время – пойму, » – обнадежил умного советчика, – «но если браконьером первостатейным давно себя считаю, то воровать, как советуешь, вряд ли научусь, не мое это».

«И не воруй», – согласился Владимир, – «но рудишку,» – постучал молотком по камням, – «в некотором роде и мы с тобой добываем. А потому маленький кусочек можем лично для себя прихватить. Ну как конфетку на кондитерской фабрике – их же каждый домой тянет с работы, а если тянуть побаивается – то на рабочем месте наедается до отвала!»

Очень удобная философия! Подбирается Владимир к тому, что и нам сам бог велел в рудном отвале поковыряться и кое-что для себя отобрать. Как конфетку. Я отнюдь не собирался его останавливать, если есть желание немного поковырять золотишко. Пусть ковыряет, артель, а тем более государство от этого не обеднеет. Только без меня. И промолчать не мог лишь об одном:

«Золото, если оно добыто незаконно – всегда приводит к крови. Я это знаю отлично, и ты не в неведении. Помнишь, как в партии руду украли с площадки возле шахты? Помнишь, чем это кончилось? Двумя трупами только в партии, и еще двумя на стороне. Я то об этом не забываю, потому что ментам тогда помогал в расследовании, и тебе сейчас говорю: не связывайся с золотом, ни к чему хорошему это не приведет!»

Владимир хмыкнул, вроде как несу чушь, но промолчал, возразить мне не решился. Очень хотелось ему выколотить самородок.

Полазили мы по рудному отвалу больше часа. Уже и «бандюки» ушли, утащив с собой тяжеленные мешки с камнями, и я успел посмотреть все, что хотел, а Владимир никак не мог остановиться. Наколотил образцов столько, что ложить некуда – все карманы и у него, и у меня ими набиты. Я уже заждался, когда же приятель утихомирится, но пока на это даже намеков не появлялось: глаза продолжали гореть как у ненормального, весь дергается, руки трясутся, вокруг ничего не видит. Вот что такое страсть коллекционера! Или искателя самородков?

Давно хотелось напомнить ненормальному, что всему есть предел:

«Слушай, собиратель хренов», – наконец решился остановить зарвавшегося, – «надеешься пол отвала к нам в домик перетащить? Для какого черта тебе образцов столько?»

Владимир на секунду замер, прекратил сверкать очами и с отрешенным видом уставился на меня. Такое впечатление, что слова мои до него не дошли, не было в голове для них места. Пришлось возвращать его в реальность на повышенных нотах:

«Кончай камни молотить! Хватит уже и для твоей коллекции, и для друзей твоих, таких же тронутых, если думаешь с ними обмен устраивать!»

На лице Владимира появились проблески сознания, начал осмысленно оглядываться, в голове наконец-то появились здравые мысли:

«Да, да, на сегодня хватит», – ну конечно, теперь он собирается каждый день здесь пастись! И приятель это тут же подтвердил: «Мы еще в том конце», – махнул рукой в сторону, где недавно трудились «бандюки», – «ничего не видели. А там самый смак, раз мужики по мешку наколотили. Им же только видимое золото нужно!»

«Другой раз будешь ковыряться без меня», – предупредил ненормального, и чуть ли не силой потащил с отвала в домик. Тот принял это как должное, но по дороге мысли у него крутились вокруг этого чертового отвала, образцов с видимым золотом, и что он собирается делать дальше. Как я понял, золотишка он наковырять хочет не чуть-чуть, а намного больше.

После ужина коллекционер начал демонстрировать образцы Доке, показывать в них золото, объяснять как и сколько его можно втихаря наковырять вручную. Не захотел прислушаться к моим словам, что незаконное золото всегда сопровождается кровью!

Ну и черт с ним, – решил про себя, – Доку он вряд ли в авантюру втянет, тот, как и я к золоту равнодушен, а вдвоем мы этому деятелю сильно разогнаться не позволим. Потихоньку из домика вышел, и пошагал к балку геолога артели. У него поинтересоваться, всем ли разрешается ковыряться в рудном отвале, или только избранным, вроде бандюги «Милочки» и его прихлебателей. На мой вопрос Сергей усмехнулся:

«А чего запрещать, пусть ковыряются, кто хочет. Только для этого ни у кого времени нет, да и таланта в камнях разбираться. А без него много не наковыряешь». Он внимательно посмотрел мне в лицо: «Надеюсь, что ты с ребятами этим делом заниматься не будете, ни к чему хорошему оно не приведет. На Милочкина и его друзей внимания не обращай, все на зоне уже побывали, и возможность попасть туда еще раз, с наворованным золотом, их не пугает».

Я не стал тему «ковыряния золота» с Сергеем развивать, покивал головой, соглашаясь с советом подобным делом не заниматься, и даже подтвердил это словами:

«Золото ковырять мы не будем, но образчиков хороших наберем, как это сделал бы любой геолог на нашем месте».

По дороге в домик я разговор с Сергеем еще раз в голове прокрутил, и пришел к выводу, что геолог осторожно меня предупредил: в артеле нормальным работягам с золотом заниматься некогда, мне и моим ребятам в это дело лучше не лезть, но есть Милочкин и кампания, которые могут ковыряться в рудном отвале, и имеют на это дело время. А вот что без разрешения начальника артели, Николая Игнатовича, не обошлось – я уже дотумкал сам.

В домике Владимир продолжал терзать Доку показом образцов и объяснениями, что он нашел в каждом уникального, нигде более не встречающегося. На мучения последнего жалко было смотреть:

«Хватит трепаться!» – остановил я Владимира, – «Дока у нас технарь, и твои камни его так же мало тревожат, как тебя железяки!» Ненормальный коллекционер замер и замолчал, уставившись на меня бессмысленным взглядом, а технарь громко и с облегчением вздохнул. Но на этом я не остановился: «Доку забираю, поговорить нужно. Ну а ты продолжай с камнями возиться, все равно до отбоя не успокоишься!»

Я еще фразу не успел закончить, а Дока уже выскакивал из домика. И не остановился возле него, а отскочил в сторону, и уже там начал приходить в сознание.

«Ну и зануда!» – покачал головой, внимательно наблюдая за дверью домика, которую я прикрывал, выскочив вслед за ним. Наверное, не был уверен, что Владимир не рванет за нами, потому тут же предложил: «Пошли быстрей, пока этот ненормальный не очухался!»

Просьбу я исполнил с удовольствием, и быстрым шагом вдвоем направились в сопки, что бы побыстрее скрыться от любых – Владимира в первую очередь – глаз. Наконец-то я смогу обсудить с Докой все, что в моей голове уже присутствовало, но в виде винегрета, без какой-либо между собой логической связи.

Часть четырнадцатая

В подходящем месте устроились на камнях.

«Как хорошо-то!» – Дока блаженно прищурился, задрал вверх голову, – «И ненормальный не пристает с камнями! Золота дурачку наковырять захотелось!» – разгадал и он скрытое желание Владимира отовариться ценным металлом. Здесь благодать его покинуло – опустил голову, перестав рассматривать что там на небесах поближе к господу богу, и уже серьезно поинтересовался::

«Сюда зачем притащил?»

От Доки у меня нет секретов. Ни в чем. И это не ради красного словца, а на полном серьезе. Слишком много было общих приключений, не раз попадали в сложные ситуации, никогда не подводили друг друга. И головы наши работали по сходным программам, отчего и выводы при рассмотрении дел даже запутанных и неоднозначных, всегда оказывались очень похожими. Вот и сейчас хотел вместе с Докой подумать над некоторыми подозрительными событиями в лагере, столь же непонятными поступками руководства, и попытаться найти между ними возможную связь, чтобы определиться, что же нам делать дальше: оставаться здесь, или же пока не поздно побыстрее делать ноги.

«Поговорить пора, без этого», – кивнул головой в сторону домика, где Владимир обдумывал методы незаконного обогащения, – «толку от него мало, когда дело серьезное и против начальства идти нужно».

Дока усмехнулся и показал, что прекрасно знал, зачем я потянул его в сопки:

«А я жду и жду, когда ты решишься! Тут такие дела – криминал кругом! И механика убили, и бандиты по лагерю шастают, непонятно чем занимаются, и золотишко, оказывается, им можно ковырять!» Выразил возмущение, и не забыл о приколе: «Может и мне дробилочку примитивную сварганить, а вы будете рудишку дробить, золотишко отмывать?»

«Не умничай», – остановил приятеля, – «давай к делу перейдем, пройдемся по всему, что нам здесь не нравится.»

«Ну так не тяни,» – на глазах оживился любитель разбираться в криминальных историях, – «выкладывай, что у тебя, а я дополнять буду».

Начали перебирать, что не понравилось каждому за время нашего пребывания в артели. Убеждать друг друга в правоте личных наблюдений не приходилось – не в пример Владимира, Дока был единомышленник. Конечно, частенько меня останавливал, добавлял неизвестные детали и собственные предположения. Как правило, они только подтверждали близость наших оценок непонятных и необъяснимых событий в жизни артели, причем оценки эти не внушали оптимизма в ближайшее будущее.

То, что без второго экскаватора нормально заработать не сможем, даже не обсуждалось. Интересовало другое: его отсутствие запланировано изначально, или же в данное время такой сложный агрегат при всем желании невозможно приобрести, взять в аренду или еще как-то заполучить из-за бардака в стране. Артельские работяги этим вопросом не напрягались – вера в начальство у всех абсолютная, это мы поняли. Что там простые работяги – наш коллега Владимир (надеюсь временно), после приличного по денежной массе аванса, в объективности и честности Николая Игнатовича убежден процентов на девяносто девять. Сомнений всего на процентик, из-за непонятной и ему дружбы начальника и трех «бандюков», успевших побывать на зоне.

Здесь пришлось вспомнить о разбившемся предшественнике Доки. Который парнем был отличным, специалистом уважаемым, но почему-то «бандюков» на него начальничек натравливал. А если учесть, что такое гонение началось не ранней весной, с началом работы артели, а по прошествии определенного времени, когда к бывшему механику претензий не находилось, можно предположить, что разногласия возникли недавно, и вероятнее всего по поводу использования техники, за которую механик был в ответе. Может, и вопрос поднял о втором экскаваторе, который начальник и не собирался доставать? Варя же говорила: парень хорошее хотел для работяг, ну а что лучше, чем надоедать начальнику о необходимости второго экскаватора?

С экскаватором у начальника прояснить ситуацию взялся Дока. Испытательный срок закончился, теперь он полноправный механик, и поинтересоваться планами на приобретение дополнительной техники, в том числе второго экскаватора, ему сам бог велел, как радеющему за производственный процесс работнику. О погибшем же парне поговорить решили чуть позже – в нужный момент он о себе напомнит.

«Бандюки» – следующяя тема. Что мы знаем определенно? Успели побывать на зоне, беспрекословный авторитет у них – «Милочка», и – главное – непонятно чем в артели занимаются. Буровик Федя, наш старый знакомый по партии, сказал, что у Николая Игнатовича они «на подхвате». То-есть, для чего-то ему нужны, хотя толку как от работников ноль, если не учитывать, что ковыряются в рудном отвале, явно золотишко там выбирают и неясно куда девают. А может «ковырять золото» и есть основная работа, сознательно начальником артели организованная, пока в стране полный раздрай и можно воровать все, включая благородные металлы? Тогда нужно узнать, куда «бандюки» отобранные камни уносят и что с ними делают дальше. Если каждый день набирают по одному-два мешка, то уже должна быть куча, которую не заметить трудно. А ничего похожего на нее я не видел, также как и агрегат вроде дробилки, в котором камни можно размолоть здесь, на месте – значит, увозили их непонятно куда. Дока взялся узнать и это – о любой машине, выезжающей из лагеря, он всегда в курсе, и проверить есть ли мешки с камнями в кузове бортовой или кабине Уаза, трудности большой не составит.

Золотом занимаются – и черт бы с ними. Но если набирают столько, что для начальника, разрешающего это делать, оно и приносит основной доход? Тогда со вторым экскаватором нет смысла напрягаться, нет его и не надо, всегда есть отговорка: в стране раздрай и дефицитную технику со свечой не найдешь.

Теперь пришло время вспомнить о погибшем парне. Если это действительно несчастный случай – то все, погиб человек и погиб, господь бог так распорядился. Но если преднамеренное убийство – почти стопроцентно механик разобрался и понял, что второй экскаватор не собираются вводить в дело сознательно. Свои подозрения начальнику выложил, за что и полетел в карьер вниз головой.

Но если смерть не несчастный случай, то кто столкнул парня в карьер? Только кто-то из «бандюков», и, конечно, при согласии человека, при котором они «на подхвате», полезным делом не занимаются, а денежка идет не меньшая, чем кому другому. Да еще и золото ковыряют, в виде приработка. А может и не в виде приработка, а как основной незаконный доход организованной группы. Неужели Николай Игнатович во всем этом замешан? Верить не хотелось.

Прошлись мы по непонятным и необъяснимым событиям в жизни артели несколько раз, кажется все уже обговорили, связали события по времени, и получили занимательную головоломку, решить которую можно лишь разобравшись в причинах и обстоятельствах смерти механика, чего правоохранительные органы сделать не могли – начальник в этом не заинтересован, большинство работяг считало преднамеренное убийство невозможным из-за общего уважения к парню как к специалисту и просто хорошему человеку, ну а некоторые если и замечали какое-то вокруг него напряжение, то считали несерьезной мелочью, а следовательно и говорить ментам незачем. Чтобы ненароком из артели не вылететь в наше сложное время, когда за хорошее место держаться приходится изо всех сил и даже зубами.

Теперь можно рассказать Доке о моем недавнем посещении места, откуда его предшественник полетел в карьер. Что нашел я там следы не так давно стоявшей петли и залетевшего в нее зайца, и все это в пяти метрах от обрыва. Но только следы – непосредственно предметов на месте не оказалось и о том, что они были, работники правоохранительных органов знать не знают и ведать не ведают.

«Зайца «Милочка» Варе принес, чтобы приготовила», – не мог сдержаться Дока, – «Значит там был, может и парня вниз столкнул!»

«То-то и оно», – покивал я головой, – «только как доказать?»

Доказательств никаких, мало ли откуда «милочка» принес ушастого. Может, к Варе обратился только с просьбой его приготовить, а поймал другой, такой же любитель ставить петли, как и тот мужик, что из артели смылся сразу после трагического события. Наверное знал много лишнего, а потому и рванул отсюда пока не поздно, что бы тоже не отправиться на тот свет каким-либо несомненно похожим на несчастный случай способом.

Шансов на успех мало, но этот заяц, вернее как и откуда он появился у «Милочки» столь много значило, что оставить без внимания сей факт мы не могли. Решили, что каждый поговорит на эту тему с кем возможно – быть не может, что главного «бандюгана» с важным для дела ушастым видела в лагере одна Варя.

«Больше у меня ничего», – намекнул я Доке, что теперь может дополнить, если есть чем – до этого момента все же я определял направление общего разговора, – «теперь ты выкладывай, что я не заметил.»

Дока помолчал в размышлении, обозревая что– то под ногами:

«Больше вроде как и нет ничего», – с сожалением констатировал отсутствие в голове новых мыслей, но тут же ее поднял и заулыбался, все же одну полезную отыскав, – «Не зря мы у мужиков о втором экскаваторе интересовались! Разговоры пошли, почему, мол, долго он в артели не появляется, развернуться по-настоящему не дает! Доходит до работяг, что хрен они без него хорошо заработают!»

«Пусть говорят», – ответил с удовольствием, – «нам только на пользу – глядишь, и до начальника пожелания трудящихся дойдут, заставят лишний раз задуматься».

Дока немедля оживился:

«Я их между делом так заведу, что прохода перестанут давать Николаю Игнатовичу, заколеблют вопросами!»

«С этим делом не усердствуй», – постерег приятеля и понял, что пора рассказать ему о неких моих размышлениях на тему отношений в треугольнике: мы – «бандюки» – начальник, причем в двух вариантах. И не медля это сделал, потому что по одному из вариантов, если я не излишне впечатлительный, кому-то из нашей троицы могла грозить опасность не меньшая, чем предшественнику Доки.

Первый вариант – начальник понял о появлении в лагере нашей троицы как силы, по крайней мере не слабее его охранников-«бандюков» во главе с «Милочкой» – Дока выслушал молча и без комментарий. Лишь поулыбался, наверное вспомнив, как я «Милочке» травмировал руку, а он повесил фингал на глаз.

Второй вариант, по которому начальник сам побаивается своих защитников, и даже рад, что в лагере появился кто-то способный им противостоять и кого он при необходимости может использовать в своих целях, вызвала у Доки усмешку:

«Пусть не надеется», – остановил меня, – «ни помогать, ни «бандюков» замещать мы не будем точно. Не хватает нам против простых работяг идти, да еще их и обманывать!»

Другого от приятеля я не надеялся и услышать. Что бы Дока и против работяг? Да никогда! Но из второго варианта логично вырисовывалось предположение, что «Милочка», поняв о настроении начальника, может попытаться избавиться от возможных конкурентов в нашем лице, организовав еще один несчастный случай. Ну а я или Дока первые кандидаты на роль жертвы. Предположением своим удивил и разозлил приятеля одновременно:

«Неужли недоумок на такое решится?» – вначале удивился, – «Да я его еще сегодня в больницу отправлю!» – с возмущением подтвердил, что излишне скор на расправу, и что мне пора его остудить.

«В этом деле махать кулаками бесполезно», – начал втолковывать, – «да и все только предположения мои, как Владимир бы сказал – фантазии. Так что пока по морде бить не за что. Но присматривать за ребятками надо, что бы не дай бог, мыслей нехороших в головах не появилось,» – об этом я говорил Доке, уже вскочившему на ноги и теперь с решительным видом ими что-то пинающего и размахивающего руками.

«Я этому гаду…не знаю что сделаю!» – не мог он никак успокоиться и сопровождал слова движением рук, не оставляющих сомнений, что «Милочке» придется расстаться с головкой. Ну совсем парень расстроился, пришлось разговор переводить на другую тему:

«Ладно, открутишь ты бандиту тыкву», – согласился с намерением приятеля, – «только попозже, когда для этого придет время. Сейчас давай подумаем, как Владимира от желания золотишком разжиться освободить. Он же понятия не имеет, куда его потом девать, и с ходу в тюрягу попадет, если еще раньше башку не проломят!»

Дока перестал крутиться и демонстрировать бойцовские позы, и посмотрел на меня как учитель на уличенного в проказах ученика:

«А я что говорил? Он на этих камнях тронулся, заговариваться начал! Клопов каких-то вспоминать!»

Я не мог не рассмеяться. Среди геологов клопик – маленький самородок, размером с это насекомое. Дока, конечно, не геолог, но такое знать должен был – работал все же в организации геологической и с золотом связанной.

«Клоп – это маленький самородок,» – начал ему объяснять, но тут же понял, что это лишнее.

«Да знаю я!» – не дал мне продолжить, – «Но он клопов прямо в камнях находит, не в шихте отмытой!»

Я удивился только на секунду, потому что на вторую уже понял: друг наш разглядел в образцах с рудного отвала не только точечные вкрапления видимого золота, не тонюсенькие и короткие его черточки, а и значительные скопления, по размерам не меньше пресловутых «клопов». Это говорило о том, что в таких образцах общее содержание золота приличное и действительно есть смысл заняться его «ковырянием». Не в прямом конечно смысле, что ножиком выковыривать, а в том, что такие камушки есть смысл раздробить, потом лишнее отмыть и получить большую часть находившегося в них золота уже в виде настоящих «клопов» и более мелких частиц, называемых в обиходе старателей «знаками».

Теперь мне стало понятным, почему у Владимира начала съезжать крыша. Мечта найти самородок имеет шанс сбыться! Конечно, большой не найдет, зато мелких «клопиков» наковырять может. И попробуй теперь его от этого дела отговорить!

«Вот что, Дока, зря надеешься, что друг наш головкой тронулся», – на этот раз не согласился я с предположениями единомышленника, – «Хуже дело – он понял, что в отдельных образцах, которые припер к нам в домик, видимого золота навалом, и его оттуда можно достать. Теперь его не остановим, что бы не делали. Мечта о самородке у него сбывается – будет камни колотить, пока до него не доберется. Или не попадет в неприятную историю.»

«И что нам с паразитом делать?»

«Сам не знаю. Если не совсем рехнулся и колотить камни будет в меру, к себе внимания не привлекая – то и ладно, пусть мечту реализует. Но начнет перебарщивать – все, прикроем этот промысел, для его же блага.»

«Точно», – поддержал меня Дока, – «на «бандюков» равняться ему не дадим».

В домик мы возвращались в сумерках, и еще издали услышали доносящиеся из него голоса.

«Варюха в гости пришла, голос женский», – предположил Дока и не ошибся.

Теперь ей возбужденный Владимир что то объяснял, подсовывал образцы под нос, требовал обратить внимание на какие-то в них места. Женщина его слушала, на камни смотрела, но без особого восторга и это Владимира возмущало.

Разглядев нас в домике, Варя вскочила с табуретки на ноги, радостно улыбнулась и остановила поток словоизлияний просвятителя:

«Ой, ребята, наконец-то вы пришли!» – Владимир на ее слова засопел недовольно, – «Мне Володя столько рассказал – голова кругом идет, уже соображать перестала!» Обернулась к нему: « Не сердись, Володенька, но больше я уже не могу на камни смотреть, все равно ничего в них не различаю!»

Тот недовольно, почему то молча и на нас не глядя, начал камни собирать и складывать в появившийся за наше отсутствие ящик из-под ВВ, а я и Дока посмотрели друг на друга наверное с одной мыслью: что-то придется делать с ненормальным приятелем, не дай бог начнет просвящать еще кого-либо насчет возможности поиметь «клопики» при небольшой затрате собственной энергии и времени.