Текст книги "Прав ли Бебель в своих суждениях о христианстве?"

Самые главные слова спорного текста таковы: sia BaaiAeiocv тйѵ oupavcov" (См. РАСПЕЧАТКУ). Они-то и неверно переведены на русский язык. Предлогу Ьиа было придано значение Ѵ/Ели. Между тем греческий предлог Sia, когда он употребляется с винительным падежом, как в данном случае (^Sia тг)ѵ BaaiXetav) (См. РАСПЕЧАТКУ), указывает не цель, а обстоятельство причины.

В общеупотребительном «Греко-русском словаре» проф. Вейсмана читаем: sia, предлог, с винительным падежом, означает причину: через, вследствие, по причине, от.

В таком значении употребляется он и в других местах евангелия от Матфея.

По «неверию вашему» = Slit тг)ѵ amocmav up.tov (См. РАСПЕЧАТКУ) 17 гл., 20 ст.

«По причине умножения беззакония (Siot то тсХг)ОииФт]ѵаи ttqv auo[xiav) (См. РАСПЕЧАТКУ) во многих охладеет любовь». 24 гл., 12 ст.

При таком значении предлога Sia спорные слова должны быть так переданы: «И суть скопцы, которые сами себя сделали скопцами… вследствие (по причине, от)… Царства Небесного.

Термины Царство Небесное и Царство Божие имеют безусловно одинаковый смысл (Подробно см. у проф. Трубецкого: «Учение о Логосе». Т. 4-й собр. соч. М., 1906 г. стр. 403), так как на языке того времени постоянно говорили Небо вместо Бога, точно так же, как употребляли и другие выражения, чтобы избежать произнесения Святого Имени. Напр., «я согрешил на Небо и пред тобою» (Лук. 15 гл., 18 ст.). Книжники обычно клялись «Небом», говорили «Небесное Имя» вместо «Божие Имя», «небесный страх» вместо «страх Божий». Таким образом, в выражении «Царство Небесное» разумеется не сфера, в которой пребывает Бог, не Престол Божий, а «Сидящий на нем» (Матф. 23 гл., 22 ст.).

Так говорит известный проф. С. Трубецкой, автор капитального исследования «Учение о Логосе», знаток еврейской литературы той именно эпохи, когда Иисус Христос произнес не поддающиеся нашей угадке слова о скопчестве: «Sid ттр/ ВаачАгиаѵ тыѵ Обраѵйѵ» (См. РАСПЕЧАТКУ).

Если же выражение «Царство Небесное» употреблялось взамен «Царство Божие» (чтобы не произносить Священного Имени), и самое слово «царство» имеет значение не пространственное, а – волевое, властительное, то и текст «и суть скопцы, которые сделали сами себя скопцами… по причине, по обстоятелъствам, от… Царства Небеснаго» прочтется так:

«И суть скопцы, которые сделали сами себя скопцами, от воли Божией», или «по причине воли Божией», или «по обстоятельствам воли Божией», «по Божьей воле».

Что же касается слов: «могий вместити – да вместит» – то они относятся не к скопчеству, а к речи Христа Спасителя о разводе. Иначе, как это «вмещать», напр., «скопчество от чрева матери», или кто захотел бы «от людей» быть оскопленным? («вмещать» указывает на идеал, на возможное и даже должное «хотение»).

Ясно, что «могий вместити – да вместит» вовсе не относится к исчислению видов скопчества, каковое исчисление и описание сделано все в изъявительном наклонении, без малейшего сообщения ему волевого, желательного оттенка, а относится к словам о разводе, где прямо выражено Спасителем желание («нельзя разводиться иначе, как по вине прелюбодеяния»). На смущение учеников, что при такой новой и трудной обязанности мужа к жене, лучше избегать брака, Христос сказал: «могий вместити – да вместит». Т.е. «Моя воля, чтобы по иной причине не разводились; и кто ее может исполнить – да исполнит» (Данное объяснение принадлежите перу нашего известного публициста В. В. Розанова, который впервые указал русскому обществу на «роковую филологическую ошибку». См. «Апокалипсическая секта». СПб., 1914 г., стр. 116–133).

Так вот как надо объяснять соблазнительный для скопцов и для Бебеля слова Христа Спасителя. Только это объяснение наиболее правильное, точное, соответствующее и духу и букве евангельского учения.

Если же, подобно Бебелю, видеть в этих словах одобрение Спасителем кастрации, то удивительно и непонятно, как это книжники и фарисеи, ревнители старины, поклонники чадородия и лучшие представители чадолюбивого Израиля не подняли невообразимой бури вследствие провозглашения оскопления главным условием для достижения Царства Небесного, да еще Тем, Кто называл Себя Сыном Божиим, «пришедшим исполнить волю Отца», «исполнить закон, а не нарушить его».

Если бы что-нибудь подобное сказал Христос, то фарисеи ни в каком случае не преминули бы «уловить Его на словах». Когда же они промолчали, то ясное дело, что Христос учил о скопчестве не в духе Бебеля и наших современных изуверов-сектантов.

Нельзя, наконец, согласиться и с тем положением. Бебеля, будто христианство унижает брак своим предпочтением девства браку. Нет, этим путем оно только различает естественные и благодатные дарование христиан.

Кто только внимательно ознакомился с святоотеческой литературой, тот видит, что и девство и брак, в мировоззрении отцов, одинаково мыслятся, как средства врачевания невоздержности. Но самый характер врачеваний в том и другом случае различный. Брачник, ведя борьбу с вожделениями плоти, все же живет среди искушений. В порыве нравственно-религиозного подъема сил и энергии он. только постепенно, медленно действующего благодатною силою, как бы вливает в свой нравственно-духовный и физический организм те живительные силы, которые действуют на него и на всю его жизнь одухотворяющим нравственно-преобразующим образом. Девственник же наоборот: он сразу порывает все свои счеты с миром вожделений; покорный высшему призванию, он прямо и непосредственно становится вне условий жизни «дольного мира», жертвует даже, радостями брака, приносить в жертву Богу свое физическое целомудрие, чтобы тем самым беспрепятственнее и вернее идти по пути своего нравственно-религиозного усовершенствования. Девство, таким образом, по мысли отцов, это – как бы хирургический способ врачевание человека от всех приражений плотской жизни падшего человечества. Брак же есть тоже «врачевание невоздержности», но другим, так сказать, терапевтическим способом» (Прав. Собес. 1904 г. – февр. 196 и 200 стр.).

Проф. Писарев даже несколько полнее и обстоятельнее раскрывает мысль о тожестве с нравственной точки зрение брака и девства. «По своей идее, говорит он, христианский брак совершенно сходится с девством: христианство ставить своим идеалом возвращение человечества к единству брачно-девственного состояния, которое было уделом первобытно-райского состояния человечества… В Деве Марии гармонически объединилось и девство и материнство, как в плотском, так и в духовном отношениях. Она своей «матеро-девственностью», как поется в церковной песни, возвратила весь человеческий мир к идеалу первобытного – райского состояния, когда и брак и девство составляли полноту одного, общего состояния брачно-девственного» (Душепол. Чтение 1905 г. стр. 185–186. Пр. Соб. 1904, февр.).

Так возвышенно и вместе с тем величаво просто решается на почве «исторического» христианства вопрос об отношении христианской религии к женщине и браку. Но вожди современного нам социал-демократического движения, не понимая высоких христианских требований и исторического прогресса христианства, затемняют и путают высокие христианские идеалы и клевещут на христианскую религию до удивления, до возмущения.