Текст книги "Проклятое созвездие"

Глава 8. НЕДЕЛЬНЫЙ «АНАЛИЗ»

– В эфире ППК (Первого Плобитаунского канала) передача «Анализ» и я, ее ведущий Мэндас Флэш. Сегодня в нашей программе: тема недели – выборы мэра; новый претендент на кресло мэра – Боб Даркман, или чье мясо ест Профсоюз докеров; комиссариат Джеймса Хэнка и он сам; наденут ли на жителей Плобоя ошейники, как этого хочет Леон Смайлз; а также частный визит имперского наследника Ивана Штиха на Плобой. Об этом и многом другом смотрите в нашей программе «Анализ» через минуту, а сейчас блок рекламы…

«Мне надоело стирать. – Молодая домохозяйка сокрушается возле стиральной машины, обозревая груду грязного тряпья перед собой. – Каждый день одно и то же! – В этот момент входит другая женщина: – Милая, попробуй пользоваться одноразовыми бумажными рубашками „Олсен“. Дюжина стоит всего три кредита – и никакой стирки. Каждый день рубашки будут новые! – Молодая домохозяйка счастлива, в семье радость и благополучие. – Мне в этом помогли одноразовые бумажные рубашки „Олсен“. – Одноразовые бумажные рубашки „Олсен“ – забудьте о стирке!.. А стиральную машину можно отнести на свалку! Ха-ха-ха! – смеются счастливые женщины».

«Два ковбоя друг против друга. Играет крутая музыка. Руки дрожат над рукоятями пистолетов. Вдруг между ними встает белокурая красавица. Она осматривает мужчин томным взглядом, выбирает одного, берет его под руку и уходит. Голос за кадром: „Ваш пистолет не даст осечки вместе с „Хурасан-ультра“. Спрашивайте в аптеках города“.

«Магазин пластиковых курток на Плобой-авеню работает без обеда и выходных круглосуточно. Здесь вы можете приобрести себе и вашим родственникам куртки из настоящего пластика на все случаи жизни. От дешевых однослойных до ультрасовременных „тефлоновых“, к которым не пристает ни грязь, ни пыль. Посетите наш магазин пластиковых курток. Каждому покупателю подарок от магазина».

– Мы возвращаемся в студию Первого Плобитаунского телевизионного канала. С вами опять я – Мэндас Флэш, а вы смотрите «Анализ». Я приглашаю в студию нашего первого гостя – директора фонда общественных исследований госпожу Нэстлинг Бирд.

Камера отъехала назад, и в кадре с журналистом появилась полная женщина.

– Скажите, пожалуйста, госпожа Бирд, предвыборная кампания вышла на финишную прямую, осталась всего неделя, в следующие выходные уже выборы, и вдруг в гонку неожиданно вступает новый претендент. Что вы можете сказать, госпожа Бирд, насчет этого факта? Что движет, по вашему мнению, Бобом Даркманом? Какие у него шансы? И как его появление повлияет на общую картину?

– Во-первых, здравствуйте. Ну что можно сказать о Бобе Даркмане – это не новый человек в политике. Мы его очень хорошо знаем…

– Он, кажется, уже баллотировался на позапрошлых выборах?

– Да, совершенно верно. Он уже выставлял свою кандидатуру на пост мэра, но не смог набрать и трех процентов.

– Сейчас, по оценке специалистов, у Даркмана пять процентов, он идет на третьем месте, а ведь Даркман только-только начал кампанию. Чем объясняется этот факт?

– На избирателя влияет много факторов, одним из которых является время. Люди просто забыли за восемь лет, почему они же проголосовали против Боба Даркмана в прошлый раз.

– Мы им напомним? – спросил Флэш у собеседницы.

– Конечно. Восемь лет назад, на позапрошлых выборах, Боб Даркман потерпел сокрушительное поражение, после того как стала известна его связь с преступным кланом Фаризетти. Возглавляемый им, Бобом Даркманом, Профсоюз докеров щедро оплачивается мафиозным кланом Фаризетти. И нынешние выборы не исключение. Чтобы зарегистрироваться кандидатом, необходимо либо собрать десять миллионов подписей, либо заплатить крупный денежный залог. Как вы сами понимаете, Боб Даркман не успел бы за пару дней собрать подписи, он заплатил залог деньгами из созданного всего сутки назад предвыборного фонда. Спрашивается, откуда у фонда за такой короткий срок появились такие большие деньги?

– От Фаризетти?

– Совершенно верно. Компания Боба Даркмана полностью финансируется мафией. И если раньше Боб Даркман тщательно скрывал этот факт, то теперь он действует напрямую. Я бы сказала, нагло и цинично.

– Куда, если все так, как вы говорите, в таком случае смотрит полиция? Если мне не изменяет память, ее комиссар Джеймс Хэнк сам участвует в выборах. Уж кто-кто, а он сильнее всех заинтересован в разоблачении Боба Даркмана.

– Это как посмотреть.

– Что вы этим хотите сказать?

– Посудите сами, кому отдадут предпочтение избиратели в день выборов: человеку мафии или полицейскому?

– Конечно, полицейскому.

– Вот видите! Вы сами ответили на свой вопрос. Зачем снимать с дистанции раньше времени Боба Даркмана, когда он своим участием повышает ваш рейтинг?

– Получается, Джеймсу Хэнку выгоден Боб Даркман?

– Именно так. Боб Даркман выгоден всем, и Джеймсу Хэнку, и Леону Смайлзу.

– А Гербу Кримсону?

– Герб Кримсон – это отдельный разговор. После истории с секретаршей, когда в газеты попали откровенные фотографии, снятые в одном из номеров отеля «Двойная звезда», шансы на победу у Герба Кримсона стали иллюзорны. Это подтверждает и его рейтинг – три и пять десятых процента.

– Но рейтинги не так высоки и у остальных участников предвыборной кампании.

– Да, совершенно верно. Например, у Леона Смайлза, претендента номер один на пост мэра, рейтинг довольно низкий, всего двенадцать с половиной процентов. У Джеймса Хэнка и того меньше – семь целых и пять десятых. Такие показатели «силовиков», как мы их назовем, объясняются непопулярностью среди народа программ претендентов. Один ведет гонку под лозунгом «всем по ошейнику», другой «всех по тюрьмам». Создается впечатление, что они сами делают все возможное, чтобы избиратель проголосовал против них. Вообще я должна сказать, что нынешняя кампания разительно отличается от всех предыдущих. Кандидаты словно соревнуются между собой, кто сядет в лужу глубже. Судите сами, Смайлз посещает выставку художников-мастурбаторов, а в это время комиссар Хэнк лично участвует в рейде по публичным домам и перед телекамерами крутит руки несовершеннолетней девушке, надевая наручники.

– Да, я видел этот репортаж, – улыбнулся журналист. – Говорят, девушка вовсе не была проституткой и случайно попала под руку комиссара.

– Но фотографии оказались эффектными.

– Этого нельзя отрицать.

– Госпожа Бирд, скажите, а не создастся ли такая ситуация, что избиратель предпочтет мафиозо, полицейскому и секретному агенту нынешнего мэра города Герба Кримсона? Согласитесь, что на фоне того, что вытворяют перед телекамерами новые кандидаты, флирт Герба Кримсона выглядит безобидной шалостью.

– Вообще в политике предугадывать – неблагодарное занятие, поэтому я скажу, что все решится в тот день, когда начнется голосование. Осталось всего семь дней, и мы узнаем, за кого проголосуют оставшиеся семьдесят один процент избирателей.

– Спасибо, госпожа Бирд. – Журналист повернулся к зрителям. – С вами я – Мэндас Флэш, а вы смотрите «Анализ». Мы встретимся после рекламного блока…

«С начала этого месяца в Плобитауне от упавших сверху предметов пострадало триста сорок человек. Только факты: упавшей из окна небоскреба бутылкой убило проходившую внизу женщину, выпавшим из окна геликоптера зонтиком серьезно травмирован мужчина на площади Независимости, – этих трагедий могло бы не быть, если бы пострадавшие пользовались пластиковыми кепками „Головоспасатель“. „Головоспасатель“ изготовлен из прочного, легкого, экологически чистого углепластика. Он выдерживает нагрузку до двухсот килограммов на квадратный сантиметр. „Головоспасатель“ очень удобен, имеет современный вид и легко умещается даже в дамской сумочке. Его можно использовать в любое время года. Он защитит вашу голову от падающих сверху предметов в течение всего времени, пока вы находитесь на улице. „Головоспасатель“ фирмы „Браскет и сын“. Вы еще не приобрели пластиковую кепку „Головоспасатель“? Позаботьтесь о своей безопасности, купите „Головоспасатель“ сейчас, завтра может быть поздно… Головные уборы без головной боли. „Браскет и сын“.

«Все мы сталкиваемся с навязчивым сервисом роботов—торговых агентов. Они не дают прохода, останавливая вас по дороге на работу. Они вламываются к нам в дома. Они хватают нас за руки. Как бороться с этой напастью? Баллончик с аэрозольной краской „Пэрц-антиробот“. Эта краска надежно закрашивает глазные объективы робота, испаряясь без следа через пятнадцать минут. Вас не смогут привлечь к ответственности за порчу чужого имущества, а пятнадцати минут вполне достаточно, чтобы отойти на приличное расстояние и избежать неприятного общения с роботом—торговым агентом. „Пэрц-антиробот“ – ваш надежный защитник!»

«Хурасан-ультра» поможет поднять ваш рейтинг! Спрашивайте в аптеках города».

– Мы снова с вами. Я – Мэндас Флэш и моя гостья – директор фонда общественных исследований госпожа Нэстлинг Бирд. Вы смотрите программу «Анализ» на ППК…

На экране под бодрый мотивчик закрутился голубой шарик, с разных сторон выскочили буквы «П», «П», «К», закрутились вокруг шарика и соединились вместе в его центре, хор под литавры пропел: «Пэ! Пэ! Ка-а-а!»

– И так, госпожа Бирд, – обратился журналист к своей собеседнице, – от дел земных, так сказать, перейдем к делам космическим. Как вы прокомментируете сообщения информационных агентств, что на Плобой с частным визитом прибыл наследный принц Иван Штих? Или как сейчас правильно говорить – Император?

– Сторонники Ивана Штиха называют его Императором, противники – принцем.

– В чем причина таких расхождений во мнениях?

– По закону Империи трон передается наследнику после смерти или же после отречения Императора, Но как поступать в том случае, если Император бесследно исчез, ничего не сказано.

– Так как правильнее будет сказать: Плобой с частным визитом посетил принц или же все-таки Император?

– Наш министр иностранных дел называет его Император. Я думаю, что так будет правильнее. По крайней мере, для нас, жителей Плобоя. Что думают об Иване Штихе в Империи, это их внутреннее дело.

– Нашим зрителям будет интересно, какие точки зрения присутствуют на этот счет в самой Империи.

– В высшем обществе Империи у Ивана Штиха существует мощная оппозиция. Часть противников нынешнего правителя считает, что он не полномочен исполнять обязанности Императора до тех пор, пока не установлена гибель его отца. Другая часть ставит под сомнение сам факт наследственности Ивана Штиха, считая его самозванцем. Наиболее радикально настроенная часть вообще высказывает мнение, что Иван Штих – синтетойд.

– Чем они объясняют свое мнение?

– Тем, что почти до самого исчезновения Императора никто не знал о его сыне. О матери наследника до сих пор ничего не известно.

– А что можем сказать мы нашим телезрителям по этому поводу?

– Ну что можно сказать по этому поводу? Возможно, Император создал себе наследника, клонировав самого себя, но Иван Штих не похож на Императора… Пластическая операция? Маловероятно. То, что не подлежит сомнению, так это то, что Иван Штих – человек. Но наследник ли он Великого Императора? И кто его мать? Эти вопросы еще не закрыты полностью. Единственное, что можно сказать об Иване с уверенностью, – он сирота.

– Ха-ха-ха! – засмеялся журналист, но тут же осекся. – Простите… Наше время подошло к концу. С вами был я – Мэндас Флэш, и моя гостья – госпожа Нэстлинг Бирд. Вы смотрели еженедельную программу «Анализ». Всего доброго. Смотрите нас на следующей неделе…

Глава 9. ПЕРВЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ

Боб Даркман сидел в кресле на сотом этаже Бигхауса и тупо смотрел перед собой. На столе его кабинета лежали свежие вечерние номера «Плобитаун ньюс» и «Плобой тайм».

«Даркман – „шестерка“ Фаризетти выставил свою кандидатуру на пост мэра!», «На что рассчитывает неудачник Боб?», «Чье мясо ест Боб Даркман?», «Откуда деньги у Профсоюза докеров?» – кричали заголовки газет. Прошел всего один день с момента, как Боб выставил свою кандидатуру на пост мэра, а пресса уже изощряется по этому поводу.

Даркману было обидно вдвойне, что больше всех поливали его грязью именно те газеты, которые он еще мальчиком продавал на улице. «Плобитаун ньюс» – толстая газета для деловых людей, а тогда тонкая бульварная газетенка, напечатанная на желтой бумаге, пахнущей скипидаром. Сейчас редактор и не вспомнит того босоногого мальчишку с чумазой физиономией, который каждое утро брал по сто штук «Плобитаун ньюс».

Но Боб ловил себя на мысли, что его больше беспокоит не шумиха, поднятая газетами вокруг его связи с Фаризетти, в конце концов, именно так и было рассчитано, а то, что давно нет известий от его помощника Дюка Лайдера, которого Боб послал на биржу труда по распоряжению Фаризетти.

На столе зазвонил телефон. Даркман, вздрогнув, быстро схватил трубку.

– Алло!

– Боб, – послышался голос секретарши Энны, – твоя жена на проводе.

– Скажи ей, что я занят, что у меня совещание предвыборного штаба.

– Хорошо, – отозвалась Энна.

Боб повесил трубку. За окном вечер незаметно превратился в ночь. Даркман развернулся в кресле к окну и стал смотреть на вереницы огней летательных аппаратов, потоками плывущие между небоскребами. Эта картина успокаивала нервы так же, как и созерцание текущей воды или горящего пламени.

Но любоваться картиной ночного Плобитауна Бобу долго не пришлось, в кармане раздался зуммер мобильного телефона. Боб быстро выхватил черную коробочку и нажал на кнопку ответа:

– Алло!

– Дорогой, – это была его жена, – когда наконец закончится совещание?

– Скоро, дорогая, скоро… Не отвлекай меня, иначе оно продлится еще дольше… Перед тем как поехать домой, я тебе перезвоню.

– Только обязательно, иначе я буду волноваться.

– Обязательно. – Боб отключил трубку.

Время перевалило за полночь, а от Лайдера не было никаких сообщений. Возможно, Пьер Хилдрет, о котором говорил сегодня Фаризетти, не пришел на биржу труда, или же Дюк Лайдер не нашел его? Если это так и вся затея с эпидетермической бомбой сорвется? Тогда Бобу не видать кресла мэра даже в самом сладком сне. После всего того, что напишут про него в газетах, ему не удержаться во главе профсоюза. Его выпрут и из этой организации, несмотря на былые заслуги. Черт побери, оказывалось, что от удачи Дюка многое зависело.

На столе зазвонил телефон. Боб моментально сорвал трубку.

– Алло!

– Боб, это я, – звонила секретарша по местному.

– Что тебе, Энна?

– Уже поздно, можно я пойду домой?

– Конечно, иди.

– А ты, Боб?

– Я остаюсь.

Вдруг зазвонил сотовый в кармане пиджака.

– Все! Энна, пока!

Боб бросил трубку местного и схватил сотовый:

– Алло!

– Боб? Это Лайдер.

– Да, Дюк, наконец-то. Я жду твоего звонка. Как дела?

– Плохо, босс. Мои парни упустили Пьера Хилдрета.

– Что за черт?! Как это получилось?!

– Он не стал искать пилота через биржу, а пошел в бар «Адмирал Армор» сам подбирать подходящего кандидата. Мои парни попытались его задержать, но тут вмешались двое и отбили Хилдрета.

– Черт! Черт! – вскричал Боб Даркман. – Вы не смогли справиться с таким простым заданием! У тебя дерьмовые люди, Дюк, если им не под силу одолеть двух человек!

– Мои люди сделали все, что могли, но эти двое оказались не простые парни. Один из них бывший космический пират Скайт Уорнер, другой – Дерк Улиткинс, пилот истребителя. Оба настоящие головорезы.

– Мне плевать, кто они такие! Я хочу, чтобы они оба были мертвы, а Пьер Хилдрет полетел с Ральфом Гантером!

– Но Ральф прибудет только завтра…

– Вот тебе как раз срок до завтра, Дюк, и, если у тебя и на этот раз все сорвется, объясняться с Фаризетти будешь сам. Я тебе это обещаю, Дюк. Из тебя получится отличный собачий корм. Подумай над этим, Дюк, только учти, не слишком долго, времени у тебя мало.

Боб отключил трубку и с яростью бросил ее на стол.

– Дьявол! Дьявол!..

Глава 10. ПОЕЗД НА ГРЕЙФИКС

Дерк Улиткинс скривился и, превозмогая отвращение, сделал еще один глоток из чашки.

Кофе, который готовили в привокзальном кафе, напоминал собой теплую настойку из половой тряпки с привкусом гари и запахом затхлости.

Дерк икнул и быстро сделал глубокую затяжку сигаретой. После кофе сигарета приобрела кисловатый привкус. Почему Дерк пил этот кофе? Потому что за него платил Пьер Хилдрет, а после покупки билетов на поезд денег у того осталось лишь на то, чтобы купить всем по чашке этого самого кофе. И то Пьеру пришлось для этого в банкомате снять последние деньги со своей магнитной карты. (Правда, на пластике была написана другая фамилия, но Пьер заверил всех, что это его собственная карточка). Наличные у Пьера люди Боба Даркмана забрали еще в ангаре. А у друзей денег и вовсе не было.

Скайт, Дерк и Пьер сидели за столиком возле окна. Им было хорошо видно, как по монорельсам, лежащим на бетонных опорах высоко над землей, проносятся поезда на магнитной подвеске. На фоне темного ночного неба они пролетали яркими стрелами и стремглав уносились вдаль в разных направлениях.

Поезд на Грейфикс, на который у компаньонов были билеты, отходил в три часа ночи. Так что оставшееся время они решили провести, сидя в кафе, не привлекая к себе лишнего внимания. Добраться до Грейфикса им было необходимо, потому что у Пьера в местном банке был арендован сейф, где он хранил свои сбережения.

– Как только приедем в Грейфикс и доберемся до банка, я дам вам две тысячи, чтобы вы смогли выкупить со штрафной стоянки свой звездолет, – полушепотом говорил Пьер.

В помещении кафе кроме них находились еще двое смуглолицых антаресцев в черных кожаных куртках и синих спортивных штанах – национальной одежде Антареса. Они сидели за столиком возле выхода и наблюдали за всеми, кто появлялся в это позднее время на вокзале. Когда компаньоны только вошли, антаресцы с интересом осмотрели и их, но, заметив бластеры, переключили свое внимание на молодую парочку в центральном зале вокзала, которая суетливо ходила то к кассам, то к справочной. Молодые люди скорее всего в первый раз приехали в Плобитаун и плохо ориентировались в чужом городе, чем и привлекли к себе нездоровое внимание антаресцев.

– Вызволять со штрафной стоянки наш звездолет я считаю опасным, – высказал мнение Скайт.

Дерк с непониманием, отчетливо написанным на лице, вытаращился на друга.

– Вы не хотите выкупить свой звездолет? – озабоченно насупив брови, поинтересовался Пьер. – Почему?

– Поверьте мне, я больше всего хочу спасти свой корабль, но в данной ситуации это слишком рискованно. – Скайт взял из пачки Дерка сигарету. Пьер услужливо чиркнул перламутровой зажигалкой. Прежде чем продолжить мысль, Скайт выпустил облако дыма и пригубил кофе. Поморщился и сказал: – У Даркмана везде свои люди. Те подонки из ангара, которые пытали Пьера, знают мое имя. Уверен, что Даркману уже известно, где стоит и мой звездолет. Если Пьер может договориться с Даркманом, то нет проблем.

– Я не могу договариваться с Даркманом. – Хилдрет с досадой развел руками.

– Почему? – поинтересовался Скайт. – Если нам не удастся полюбовно договориться с Даркманом, то получить обратно свой звездолет мы сможем только в том случае, если сами сдадим вас в руки Даркмана.

– Хорошо, – тяжело вздохнув, произнес Пьер Хилдрет и взял из пачки Дерка сигарету. – Наступило время объяснить вам причину, по которой я затеял эту экспедицию в Энвантинент.

Я эмигрировал на Плобой десять лет назад уже из Новой Империи. Не сам, конечно, мне на родине грозило пожизненное заключение. Вы знаете, раньше, когда космические просторы бороздили звездолеты старой Империи, когда я был еще молод, мне казалось, что счастье и смысл жизни заключены в количестве денег в моем кошельке. Целью жизни для меня стало стремление любой ценой наполнить его. Вначале я, по совету родителей, говоривших мне, что я должен учиться и знания дадут мне все, что я только пожелаю, пошел в науку. Там я достиг больших успехов и уже в институте защитил докторскую диссертацию по квантовой механике в биокерамических процессорах искусственного интеллекта. Но вскоре понял, что мое происхождение не позволит мне подняться выше заведующего кафедрой. Мои родители не были ни лордами, ни графами: они были простыми смертными гражданами Империи, без титулов и званий, что закрывало мне путь к большим деньгам и вершине власти. И тогда я пошел вниз… Первую кражу я совершил из родного института, украв из охраняемой комнаты суперкомпьютер. Меня поймали. Я отсидел только два года из десяти и вышел по амнистии, объявленной в связи с юбилеем Императора. (Надо заметить, что наш Император любил отпускать уголовников по случаю различных юбилеев и торжественных дат.) После этих лет, проведенных в имперских застенках, я стал намного умнее и осторожнее Используя мудрые советы соседей по камере и полученные знания в институте, я стал специализироваться на сейфах и охранных сигнализациях. Почему именно на них? Потому что для меня это было совсем несложно и потому что именно им люди доверяют самое ценное. Вскоре я снискал славу в определенных кругах. Меня стали приглашать как специалиста для сложной работы. И именно из-за того, что я соглашался на эти предложения, я и сел во второй раз. Группа из шести человек предложила мне крупное дело: Транспортный банк – дочерний филиал Имперского транспортно-промышленного банка, впрочем, это не важно. Я не знал всего плана, меня волновало лишь, как открыть электронный замок сейфа, за которым лежало двадцать четыре миллиона имперских кредитов, а все остальное – забота моих компаньонов – это и была моя роковая ошибка. Те, с кем я пошел на «дело», средь бела дня пустили в помещение банка отравляющий газ. Охранников, которые успели надеть противогазы, они изрезали на куски лазерными лучами. Когда я увидел лежащие на полу тела ни в чем не повинных людей, среди которых были женщины и дети, бабушки, пришедшие получать пенсию, ветераны войны, я понял, что деньги – это не самое главное, что они не стоят жизни невинных людей, они не стоят ничьей жизни. Я решил не открывать сейф, мне не нужны были деньги, пусть и такие большие, но испачканные кровью. Как я скажу об этом тем, кто устроил бойню в банке? При таком раскладе на полу появится еще один труп – мой. Я ничего не сказал, просто стал делать вид, что не могу открыть замок. По графику, я должен был открыть замок за три минуты, но я этого не сделал. И опять я просчитался. Моя судьба не зависела от того, открою я сейф или не открою. Мои «компаньоны» решили ее заранее, еще до того, как предложить мне эту работу. (Это выяснило следствие). Истекла третья минута, а я все еще возился с большим цифровым замком. В отражение от полированной поверхности лимба я увидел, как стоящий за моей спиной бандит достал бластер и нацелил дуло мне в затылок. Глупо стрелять в хранилище банка с автоматической системой защиты. Я ее ведь так и не отключил. (Кстати, правильно сделал.) Парализующий разряд накрыл всех. Неподвижно лежа у дверей банка, мы и дождались прихода имперской полиции. За эту попытку ограбления я получил двадцать пять лет, но меня выпустили через год – началась революция. Империя распалась. Император исчез. Лорды и бароны были низвергнуты. Я решил, что наконец настало другое время, когда можно спокойно заняться наукой. Но, как показали дальнейшие события, бывший уголовник был не нужен и здесь. С моим криминальным прошлым занять какое-то положение в современном обществе оказалось еще сложнее, чем раньше. И я вновь занялся своим ремеслом, но теперь действовал исключительно в одиночку, выполняя разовые заказы проверенных людей. Я уже сколотил приличное состояние, но ни удовлетворения, ни тем более радости от этих денег не получал. Придумывая хитроумные схемы ограблений, разрабатывая сложные технические приспособления, я таким образом убегал от страха перед надвигающимся одиночеством. И вдруг я встретил женщину. Это произошло внезапно, как удар молнии. Мы полюбили друг друга. Она была из очень знатной семьи, но в то время, после революции, когда различия сословий казались стертыми, никто не задумывался над этим. У нас родилась дочка. Я навсегда завязал с воровством. И все было бы хорошо, но лорды и графы вернулись. Появился наследник Императора. Ее семья, вспомнив, что зять «безродный уголовник», силой разлучила нас. Меня по надуманному обвинению приговорили к пожизненному сроку. После чего я был вынужден эмигрировать на Плобой. До сих пор живу мечтой когда-нибудь соединиться со своей семьей. До недавнего времени это было невозможно…

Но однажды ко мне пришел человек от родственников моей любимой. Они готовы принять меня и закрыть глаза на низкое происхождение. Родственники согласны, чтобы я воссоединился с семьей. И, если моя любимая захочет перебраться ко мне на Плобой, они не будут препятствовать этому. Чтобы моя мечта осуществилась, я должен достать для них нечто, что имеется только в созвездии Энвантинент… – Помрачнев, Пьер Хилдрет допил остывший кофе, даже не заметив, какой он противный на вкус.

– Так за чем конкретно мы летим в Энвантинент? – задал прямой вопрос Скайт.

– За эпидетермической бомбой, – ответил Пьер. – И это мое последнее дело.

Скайт бросил окурок в свою чашку. Зашипев в коричневатой жидкости, сигарета погасла.

– Ни фига себе!

– За чем, за чем? – переспросил Дерк, подавшись к столу.

– За эпидетермической бомбой, – повторил ему Скайт слова Пьера.

– Ни фига себе! – изумился Дерк.

– Вот то-то, что ни фига себе, – подтвердил Скайт.

– Это зачем же твоим родственничкам понадобилась такая штука? – поинтересовался Дерк у Хилдрета. – Подложить кому-нибудь в карету?

– Конкретно мне ничего не известно, но, зная родственников жены, предположить могу, – ответил Пьер. – Сейчас в Новой Империи с новой силой начинается борьба за власть. Прямых доказательств кровной связи нынешнего наследника престола Ивана Штиха с Великим Императором не существует. По крайней мере, еще двое человек, помимо Ивана, уже заявили претензии на трон. А все знают, что только Император мог достать эпидетермическую бомбу из тайного хранилища. Следовательно, у кого окажется в руках бомба – тот и есть настоящий наследник престола.

– С такой штукой в руках, как эпидетермическая бомба, любой может стать королем, – заметил Скайт.

– Оружие страха, – подтвердил Дерк и бросил свой окурок в чашку Скайта.

– Н-да-а, – задумчиво протянул Скайт, – не знаю даже, хочу ли я, чтобы кто бы то ни было достал на свет «ключи от ворот ада». Неизвестно, для каких целей ее хотят использовать, в какие руки она может попасть.

– Не хотел бы я оказаться рядом с Плобоем, если Империя решит нанести ответный удар, – заметил Дерк.

– Если мы не достанем бомбу – это сделают другие, – возразил Пьер. – Пускай я даже буду проклят, но сделаю это первым, с вами или с кем-то еще, решайте сами. Я не могу больше жить один, вдали от своей семьи.

Скайт извлек из пачки Дерка еще одну сигарету, прикурил от перламутровой зажигалки Хилдрета и откинулся на спинку стула.

Антаресцы еще сидели на своих местах и наблюдали за редкими пассажирами на ночном вокзале. За окнами в черном ночном небе светили звезды, высоко над головой висел спутник Блос, между небоскребов с яркими огнями реклам летали флаеры. Внизу по монорельсам проносились составы электропоездов, по дорогам мчался нескончаемый поток машин. Казалось, что ничто не сможет остановить этой суеты огромного города, а ведь, для того чтобы все это вместе с людьми, машинами, зданиями превратилось в сгусток адского пламени, достаточно всего одной эпидетермической бомбы. Плобой превратится в звезду, не уцелеет и спутник Блос, эпидемия атомного пожара захватит и его. Никто не уцелеет: ни нищий на улице, ни мэр в своем бункере. Погибнут даже тараканы и крысы.

Скайт тяжело вздохнул и перевел взгляд с окна на Пьера Хилдрета. Пьер был уже не молод. Для него семья действительно означала все. Если Скайт с Дерком откажутся, он найдет других пилотов, согласных рискнуть головой за миллион кредитов.

– Что тебе конкретно сказал тот человек? – спросил Скайт.

– Он дал мне точные координаты секретной базы в Энвантиненте, – ответил Пьер. – Именно на этой базе хранились бомбы Империи.

– Как мы проникнем на эту базу?

– Для меня это не составит труда. Не забывайте – я лучший.

– Хорошо, – согласился Скайт. – Мы летим. К тому же билеты на поезд уже куплены. Но у меня одно условие.

– Какое? – озабоченно поинтересовался Пьер.

– Мы возьмем только одну бомбу. Даже если там их будут тысячи.

– Без вопросов, – сразу согласился Пьер Хилдрет. – Это само собой разумеется.

Скайт какое-то время помолчал. В кафе они остались совершенно одни. Антаресцы встали и куда-то быстро ушли.

– Нужен другой космический корабль. Даркман, если он знает о цели экспедиции, нас не выпустит ни за какие деньги. Он скорее лично подложит в трюмы нашего звездолета наркотин, но не позволит забрать его со штрафной стоянки.

– Это точно, – согласился Дерк, – я бы поступил именно так.

– Мы можем взять звездолет в аренду, – предложил Пьер.

– Это хорошая мысль! – обрадованно воскликнул Дерк Улиткинс и от переполнявших его эмоций неуклюже взмахнул рукой, задев при этом чашку Уорнера. – Упс!

Остатки кофе с погашенными сигаретами выплеснулись Скайту на джинсы.

– Хорошая мысль, – мрачно согласился Скайт, стряхивая со штанов мокрые окурки. – Скоро наш поезд. Идите с Дерком на платформу, мне необходимо привести себя в порядок.

– Скайт, извини, я не нарочно, – виновато сказал Дерк.

– Бывает. – Скайт невозмутимо встал и направился к выходу искать туалет.

Прикрывая грязное мокрое пятно на джинсах, он прошел через большой пустынный зал вокзала к дверям в туалет. Его шаги эхом отдавались под высоким сводчатым потолком. Скайт вошел в помещение, отделанное белым кафелем, подошел к раковине и открыл воду. Взяв с лотка на стене несколько салфеток, он принялся оттирать кофейное пятно. С Дерком такое случалось часто, он постоянно что-то ронял, опрокидывал, ломал, и Скайт уже успел привыкнуть к этому. Пролитый кофе – это еще не самое страшное, что могло произойти. Один раз у Дерка в баре самопроизвольно выстрелил бластер. Хорошо еще, что тогда обошлось без жертв.

До слуха Скайта из дальнего угла туалета, где располагались кабинки, донеслась приглушенная речь с резкими выражениями. Уорнер посмотрел, что творится за его спиной, в отражение висящего напротив, прямо над умывальником зеркала. Двое антаресцев, тех самых, которые недавно сидели в кафе, прижав к стене какого-то парня, ждали, когда Скайт закончит умываться.

«Интересно, – подумал Скайт, тщательно вытирая пятно на джинсах, – что у них, нож или пистолет? Скорее всего, нож или опасная бритва – на простого человека вид лезвия действует сильнее, чем ствол пистолета». Он смял использованные салфетки и бросил их в урну под умывальником. Посмотрелся в зеркало. На джинсах осталось большое мокрое пятно, но это было лучше, чем грязь из сигаретного пепла и кофе.