Текст книги "Схватка с преисподней"

– Ничего, я сам справлюсь, – успокоил его я. – Только сначала поможешь мне дотащить баллон до входа.

– Это завсегда!

Оказавшись в родильном блоке, я сразу почувствовал, что в нем своя, особая атмосфера. Атмосфера страха, боли и надежды. Через стеклянные перегородки боксов я видел рожениц, ощущал такую сильную энергетику страха, исходящую от них, что никак не мог сосредоточиться на поисках Виктории.

«Как же мне разыскать ее среди других? – думал я. – Попробую действовать методом дедукции. Если Вика еще совсем молоденькая, то женщин средних лет можно сразу отсеять.

Я обошел весь родблок из конца в конец. Самая молодая роженица находилась в самом крайнем боксе. И состояние у нее, похоже, было тоже крайним…

– Позовите доктора! – умоляла она меня, выглядывая из-под простыни. – Очень прошу, позовите доктора! У меня начинается!.. Ой, не могу больше!

Я сделал вид, что копаюсь в кислородном приборе, а сам пытался установить контакт с Викой, но говорить с ней сейчас было бесполезно. А тут еще в бокс вошли две акушерки и врач.

– Что, милая? – обратилась одна из акушерок к роженице, не обращая внимания на мое присутствие. – Больно? Тужиться надо! Тужиться!

Затем она довольно небрежно сдернула с тела молодой женщины простыню и стала проделывать какие-то манипуляции. Отчего роженица закричала еще сильнее.

Я решил, что пора уходить, поскольку мне стало ясно, что сегодня от Виктории я ровным счетом ничего не узнаю. Я вышел в коридор. Некоторое время еще понаблюдал через стеклянные перегородки за тем, как роженицу перекладывают в специальное кресло. При этом медики переговаривались между собой.

– Первородящая, – констатировал врач.

– Сильное напряжение при узком тазе! Может быть, разрыв… – предупредила пожилая акушерка.

– До свадьбы заживет, – пошутила молодая. – Давай, давай, девонька! Отдыхать будешь потом!

И тут к стонам женщины прибавился пискливый голосок новорожденного. Я даже заметил, что он появился на белый свет весь в белой смазке и теперь беспомощно трепыхался в руках улыбающегося врача.

– Ты гляди, в «рубашке» родился! – произнесла пожилая акушерка.

– Повезло, – сказала молодая. – Но у нее неукротимое кровотечение. Она теряет сознание…

– В операционную! Придется накладывать швы… – произнес врач.

…В ту ночь я долго не мог заснуть. Перед глазами все время возникало красивое женское лицо с умоляюще смотревшими на меня глазами. Это была Вика.

«Как мучительно трудно рождается новая жизнь, – думал я. – А мы так и не научились ее ценить по-настоящему…»

А еще я думал о том, что вряд ли Соболева виновата в смерти Виктора. Она могла стать только невольной причиной, катализатором чей-то другой злой воли. Этого я исключать не мог. Значит, надо будет поискать в ее окружении людей, которые могли бы быть заинтересованы в смерти Воробьева…»

5

И все же дядя Петя не выдержал и похвастался доктору, что работал в кремлевских подземных коллекторах в качестве слесаря-ремонтника.

– Туда ведь не каждого брали, – скромно заметил он. – Проверка, знаешь, какая была? О-го-го!

Но потом дядя Петя, допив бутылку, начал клевать носом. Чтобы усыпить хозяина квартиры окончательно, Лепиле пришлось очень постараться, рассказав ему несколько случаев из своей медицинской практики. А на «закуску» он специально приберег анекдот, из тех, что называются в народе «медицинскими».

– На приеме у врача весьма интеллигентная дама. «Доктор, – жалуется она, – у меня легкое недомогание в виде простуды». «Очень хорошо. Что еще беспокоит?» – спрашивает доктор. «У меня также легкое недомогание в виде геморроя…» «Очень хорошо. Что еще?» «Легкое недомогание во… влагалище!» «Милочка, да у вас же сифилис!» – посмотрев на результаты анализов, говорит доктор. «Ну, зачем же такое огульное охаивание! – возмущается интеллигентная дама. – У меня всего лишь легкое недомогание в виде простуды…»

Обычно этот анекдот у внимательных слушателей вызывал бурную реакцию, выражавшуюся в виде пароксизмов смеха. В данном же конкретном случае реакция со стороны слушателя была нулевой. Этот факт сам по себе окончательно убедил рассказчика, что его слушатель, которым являлся дядя Петя, спит без задних ног. А ему этого только и требовалось.

Дело в том, что Лепила, проведший в «гостях» у дяди Пети весь предыдущий день и часть ночи, окончательно уверился, что ровным счетом ничего здесь не высидит. А поскольку он считал себя человеком действия, то лучшим выходом из создавшегося положения было еще раз попытаться улизнуть из-под опеки старого старшины и попробовать самостоятельно разобраться в том, кто же и почему подослал к нему наемного убийцу.

Убедившись, что хозяин малогабаритной квартиры уже не в состоянии помешать его замыслам, Лепила начал активно обшаривать комнату с целью отыскать ключ от входной двери, но безрезультатно. Ключа он так и не обнаружил, зато наткнулся в стенном шкафу на моток довольно длинной и крепкой на вид веревки. Когда-то с помощью точно такой же веревки Лепила пробывал занимался скалолазанием. «А не попробовать ли снова тряхнуть стариной? – подумалось ему. – С такой прочной страховкой я вполне смогу спуститься вниз прямо с балкона…»

Прихватив веревку, Лепила быстро прокрался к балкону и, открыв дверь, шагнул на улицу. Его задержал на мгновение порыв холодного ветра, пронизывавшего насквозь, но он не сумел охладить его решимости. Привязав веревку специальным альпинистским узлом к металлическим перилам, ограждавшим балкон, Лепила вернулся в комнату только для того, чтобы надеть свой плащ, а заодно проверить, не проснулся ли хозяин квартиры. Но все было спокойно.

Оказавшись на балконе через минуту, Лепила решительно обмотал другим концом веревки свой пояс и осторожно, насколько только мог, перелез через ограждение. Глянув вниз, он увидел слабо освещенный двор, на котором в этот поздний час не было ни одного человека. «Все же высоковато, если придется падать…» – подумав так, он сразу почувствовал, как спина покрывается холодным потом, а руки начинают мелко дрожать. «Главное, не смотреть вниз! – приказал он самому себе, хватаясь за свисавшую веревку. – И не думать ни о чем плохом… Ну, с богом!»

На спуск с пятого этажа у новоявленного альпиниста ушла всего пара минут. Спустился он без особого ущерба для своего здоровья, если не считать, конечно, содранных вкровь ладоней рук. Но это было сущим пустяком по сравнению с тем, что Лепила смог преодолеть самого себя, свой страх и это здорово приподняло его в собственных глазах.

Посмотрев вверх, он восхищенно произнес: «О-го-го!» и принялся развязывать веревку на поясе. Тут-то на его плечо и легла чья-то тяжелая мужская рука.

– Друг, а ты не боишься, что тобой заинтересуется милиция?

Быстро повернувшись на каблуках, Лепила уставился на человека в знакомой шляпе.

– Тимур!.. – чуть ли не ругательским тоном произнес Лепила. – Это опять ты!

– Это снова я, – кивнул Тимур, помогая отвязать веревку от балкона вверху. – А ты неплохо вяжешь узлы! – искренне похвалил он Лепилу, когда альпинистский узел развязался от одного точного и выверенного рывка снизу. – Пошли назад!

– Черта с два! – вспылил Лепила. – Я же не зря тут рисковал жизнью!

– Считай, что это было тренировкой на будущее! – успокоительно похлопав Лепилу по плечу, произнес Тимур и начал сматывать веревку в моток, придавая ей первоначальный вид.

– Ну, не могу я тут больше высиживать! – повысил голос Лепила. – У меня дел по горло, а ты выдерживаешь тут меня, как свежий огурец в рассоле…

– Тише ты! – прошипел Тимур. – Всех местных разбудишь! Тогда уж тебе точно не миновать объяснений с милицией. А это, по-моему, в твои планы пока еще не входит. Или я не прав?

Лепила счел нужным промолчать. Он только тяжело сопел, как несправедливо обиженный ребенок.

Смотав веревку и перекинув ее себе через плечо, Тимур направился к знакомому подъезду. Лепила, потоптавшись на месте, поплелся следом.

На лестничной клетке Тимур, подождав Лепилу между вторым и третьим этажом, пояснил:

– У дяди Пети для тебя сейчас, чтобы ты знал, самое надежное место. Повторяю, за тобой идет серьезная охота. А я пока еще не все узнал о том человеке, которому ты стал поперек горла. Понял меня? И больше этого я повторять не буду. И если тебе не дорога твоя дурацкая голова, то можешь катиться на все четыре стороны. Прямо сейчас!

После таких слов Лепила даже сделал несколько шагов вниз, но потом, одумавшись, решил все же окончательно довериться Тимуру. В конце концов, ничего плохого пока он от него не видел.

Дверь отворил заспанный дядя Петя. Увидев рядом с входившим Тимуром человека, доверенного его попечениям, он вытаращил глаза.

– Постой, постой!.. – произнес он, закрывая дверь. – Когда это я доктора отпускал на вечернюю прогулку? Не помню, хоть убей!

– Все нормально, дядя! – успокоительно улыбнулся Тимур, доставая из кармана плаща бутылку «Столичной». – Мы сбегали по-быстрому…

– Ребята, – сказал дядя Петя, у которого при виде водки взгляд сразу потеплел, – у меня что-то с головой ненормальное… Вот ты доктор, да? Скажи мне, как это лечить?..

* * *

В следующую ночь после нападения боевиков Валета на конкурирующее бандформирование южан работы у новой бригады в цехе, возглавляемом Рафаэлем, было хоть отбавляй. Нанятые для работы в ночную смену украинцы, подвязавшиеся ранее на соседнем автокомбинате, где негласно функционировал водочный заводик, трудились в полную силу. И даже сам Рафаэль, довольный ударной работой новичков, вышел полюбоваться из своего кабинета на то, как действует его конвейер по сокрытию мертвых тел в гигантских железобетонных блоках и конструкциях.

Собственно, знать об этом простым наемным работникам было совсем необязательно, и потому непосредственно сокрытием трупов занимались только бригадир Парасунько и двое его особо доверенных земляков, которые и подносили «мусор» к специальным формам на носилках и сбрасывали его туда, что называется, навалом. После этого в формы заливался жидкий бетон из вращающихся смесителей. Этим делом занимался именно Парасунько. А дальше уже шел обычный технологический процесс по изготовлению железобетонных блоков, предназначенных под фундамент различных зданий. Именно там, на всех остальных рабочих местах, и трудились новички, предварительно обученные все тем же неутомимым Парасунько, проработавшим в строительной промышленности больше двадцати лет.

Все шло своим чередом. К утру работа была завершена – все доставленные трупы «упакованы» в железобетонные «гробы» и надежно спрятаны. А все фундаментные блоки, произведенные этой ночью, были тут же вывезены мощными трейлерами прямо на стройплощадки, где их уже с нетерпением поджидали строители.

В девять утра, когда начался новый рабочий день, Рафаэль отсчитал-отмусолил несколько пачек стодолларовых купюр, вынутых из кейса, переданного в эту ночь помощником Валета в виде оплаты за сокрытие мертвых тел, а затем закрыл кейс и положил его все в тот же сейф, которым пользовался постоянно. Вынутые же деньги, он рассовал по карманам. «Сегодня необходимо внести первый взнос в размере пяти тысяч долларов на банковский счет частного учебного заведения, находящегося в Англии. Ведь именно сегодняшнее число было названо главным врачом больницы, где лечилась Карина, как крайний срок первого взноса, – подумалось Рафаэлю. – Это пустяковая сумма за то, чтобы моя маленькая баловница чувствовала себя очень хорошо и, главное, в полной безопасности».

Отдав указания своему прибывшему заместителю, начальник цеха вызвал машину и отправился домой. Однако далеко отъехать от своего предприятия он не успел.

– Кто-то нам сигналит, – сказал чубатый водитель служебной машины по имени Коля. – Вон как фарами сверкает!

– Что такое? Кто это может быть? – оторвался от своих мыслей Рафаэль, чтобы взглянуть на машину, шедшую по противоположной стороне дороги навстречу его «Волге». Это был «уазик» и в его кабине Рафаэль разглядел знакомую физиономию Виктора Константиновича Старкова – того самого главного инженера соседнего автокомбината, в хозяйстве которого трудились ранее те рабочие, которых переманил для него Парасунько.

Старков, высунувшись из кабины, указал водителю «Волги» на обочину дороги, предлагая остановиться, а когда Коля выполнил его просьбу, то заставил и своего водителя развернуть «уазик» и припарковаться рядом с машиной Рафаэля.

– Рафаэлю Гигановичу! – поприветствовал Гатауллина Старков, вылезая из кабины. – Можно вам задать пару вопросов?

– Что такое? – изумился Рафаэль, хотя уже начинал догадываться, о чем поведет разговор Старков.

– Давайте немного прогуляемся по свежему воздуху! – настоятельно предложил Старков, открывая кабину «Волги» и помогая выйти Рафаэлю.

– Что случилось, Виктор Константинович? – снова спросил Рафаэль. – Поймите меня правильно. Я после ночной смены. Хотелось бы хорошенько отдохнуть…

– Я вас долго не задержу! – заверил Старков. – Всего один вопрос: почему вы переманиваете к себе наших людей?

– Это вы про тех братьев-славян, что без оформления на работу трудятся у вас на незаконном производстве? – вопросом на вопрос ответил Рафаэль, хитро прищурившись.

– Ну-у… – протянул Старков.

– Бросьте вы, Виктор Константинович, фигней заниматься! Вы себе еще рабсилы наберете в той же ридной Украине. Там безработица похлеще нашей и вы это прекрасно знаете! – резал правду-матку Рафаэль, пристально глядя в глаза главному инженеру.

Тот, не выдержав прямого взгляда, засуетился, отвел взгляд в сторону.

– Ну… Вы же понимаете!.. Это лишние трудности для меня, опять же издержки… Все же стоит денег, сами знаете!

– Сколько? – вздохнув, спросил Рафаэль.

– Ну-у… Никак не меньше трех с половиной тысяч баксов, – назвал свою цену Старков.

«Да, – огорченно подумал Рафаэль, – придется платить, чтобы загладить его неудовольствие. Все-таки мы с ним как-никак руководители соседних производств. А с соседями, как известно, надо жить в мире и дружбе».

– И хотелось бы получить эти деньги поскорее, поскольку у меня… В общем, во как надо! – закончил восклицанием Старков, коснувшись ребром ладони собственного горла.

– Хорошо, хорошо! Ради поддержания добрососедских отношений… – Рафаэль полез в карманы пиджака и выудил оттуда две пачки долларов, в одной из которых должно было быть ровно три тысячи. Из другой же, поменьше, он отсчитал еще пять купюр по сотне и все это передал Старкову, приговаривая: – Расписок я не беру!

– Все! – радостно воскликнул Старков. – Инцидент исчерпан! Если бы я мог решать так же оперативно все вопросы со своими смежниками… Больше вас не задерживаю! Если еще люди потребуются, то прошу прямо ко мне. Для вас всегда найдем!

– Всего доброго! – усаживаясь в свою машину, попрощался Рафаэль. При этом он с явным неудовольствием подумал, что деньги для взноса за Карину сегодня придется снять с личного банковского счета, не возвращаться же за ними обратно на работу – это плохая примета.

«Но все же каков прохиндей! – продолжал размышлять о “наезде” Старкова Рафаэль, который все еще никак не мог успокоиться из-за бестолковых трат, на которые его вынудили пойти. – Видимо, он что-то пронюхал про мои дела. В этом надо будет разобраться. А то он и дальше будет меня шантажировать почем зря, не отвяжется. Вот пусть только еще раз предъявит свои требования – закажу гада! А потом вместо “мусора” законопачу в бетонный макинтош. Тогда уж он рот на чужое больше разевать не станет…»

Вторая неприятная встреча ожидала Рафаэля у собственного дома. Как только он отпустил служебную машину и направился в подъезд, к нему подошел совсем еще молодой человек, одетый в точно такое же кожаное пальто, как и он сам. И даже на голове у него была точно такая же кожаная кепочка.

– Здравствуйте, Рафаэль Гиганович! – поприветствовал его молодой человек, протягивая руку для пожатия.

– Мы с вами, кажется, не знакомы, – заметил Рафаэль, отвечая на всякий случай на чужое рукопожатие.

– Познакомимся! – слишком самоуверенно проговорил молодой. – Вот мое служебное удостоверение, можете ознакомиться.

Рафаэль сразу насторожился, увидев в руках незнакомца красную книжечку.

– Алексев Игорь Сергеевич, следователь окружной прокуратуры… – прочитал он вслух то, что увидел в документе.

– Совершенно верно, – кивнул следователь, убирая свое удостоверение личности в карман. – Мне нужно задать вам несколько вопросов…

«И этот туда же! – подумалось Рафаэлю. – Тоже с вопросами приставать будет… Может, сразу ему дать на лапу, чтобы отвязался и все свои вопросы оставил при себе? Но нет, еще не время…»

– Что вы хотели спросить? – осведомился он, предлагая жестом присесть на скамейку у подъезда. – Надеюсь, что долго вы меня задерживать не станете…

– Нет, нет! – заверил следователь. – Только скажите мне без протокола: почему вы не подали заявление в милицию по факту изнасилования вашей дочери?

– У нас с женой уже спрашивали об этом сотрудники милиции, – ответил Рафаэль. – Поймите вы! В нашей семье несчастье! Мы с женой решили, что лучше будет, если наша дочь быстрее поправится, забудет об этом ужасе. А мстить… Мы люди немстительные. Зачем нам добиваться осуждения виновных? Это значит сломать жизнь еще нескольким молодым людям. Нет-нет… Мы хотим обо всем забыть. Нам не нужны все эти расспросы-допросы, судебные заседания и приговоры. Мы хотим только, чтобы нашу девочку и нас самих оставили в покое. Вы меня понимаете?

– Я-то вас понимаю как физическое лицо, но как юридическое… – завел свою шарманку следователь. – Вы же понимаете, что мы по закону обязаны возбудить уголовное дело по изнасилованию несовершеннолетней. Для этого нам даже не нужно вашего заявления. Вполне достаточно сообщения бригады со станции «Скорой помощи», которая доставляла вашу дочь в больницу. Они выполнили свой долг, сообщив нам об этом случае.

– Все ясно, – сказал Рафаэль. – Но я по-прежнему буду настаивать на том, чтобы нас с дочкой оставили в покое.

– Это ваше право, – развел руками следователь. – Скажите тогда только одно: у вас нет никакой информации об исчезновении школьника Иллариона Добудько из десятого класса? Друзья-одноклассники называли его просто Ларик. Он учился в одной школе с вашей Кариной. О его пропаже сообщили родители. Все одно к одному! Одноклассники вашей дочери говорили мне, что видели перед самым нападением на вашу дочь, как этот самый Ларик приставал к ней в школьном дворе…

– Нет, я не знаю никакого Иллариона, – пожал плечами Рафаэль. – Что мне до какого-то там мальчишки? Своих забот полон рот…

– Тогда прошу извинить, – сказал следователь. – Сами понимаете, работа у нас такая… До свидания! Да, если вдруг у меня возникнут еще вопросы, я могу к вам с ними обратиться?

– Лучше не надо, – попросил Рафаэль. – Мы сейчас озабочены только здоровьем дочери…

– Еще раз прошу извинить! – окончательно откланялся следователь.

«Чего это он так мягко стелет? – с подозрением подумал Рафаэль. – Ишь как закрутил: “Если у меня возникнут еще вопросы…” Да если они у тебя возникнут, ты меня повесткой вызовешь в прокуратуру! Только и всего. Не посчитаешься с моими просьбами и желаниями, чертов законник!..»

И еще подумал Рафаэль: нет, все-таки надо было сунуть ему денег, дать на лапу, может, тогда и оставил бы нас в покое…

* * *

За организацию похорон Замполита отвечал его старый друг и соратник по отсидке в Вологодском ИТУ строгого режима Федька Барин. Он ничего не пожалел для своего кореша, раздобыв для него даже целый автобус с профессиональными «плакальщицами» в возрасте от семнадцати до семидесяти семи лет. Не забыл Барин и о «близких родственниках» покойного. Но поскольку таковых у Васьки Буерака попросту не было, так как он являлся сиротой с детства, на роль убитых горем отца и матери Замполита наняли бомжа и бомжиху, ошивавшихся на Ярославском вокзале.

Траурная процессия на аллеях Пятницкого кладбища, где была выкопана могила для Замполита, получилась впечатляющей и запомнилась многим тамошним завсегдатаям, поскольку боевики из бригады Федьки Барина не жалели милостыни, раздавая деньги налево и направо всем желающим помянуть «доброго человека по имени Василий».

Валет приехал на похороны в самый последний момент перед тем, как гроб с покойником был закрыт крышкой и ее заколотили могильщики.

– Все спокойно? – поинтересовался он у Барина.

– Да, мы постарались предусмотреть любые неожиданности, – ответил Барин.

– А что указано в свидетельстве о смерти? – продолжал задавать свои вопросы Валет, стоя с Барином чуть в стороне от общей людской массы, пришедшей на похороны.

– Написали, что несчастный случай. Все якобы произошло на охоте. Неумелое обращение с охотничьим оружием. Судебно-медицинский эксперт согласился с нашей версией. Пришлось, конечно, за это заплатить…

– Ладно, потом поговорим. Сейчас я должен сказать пару слов о Замполите…

Валет подошел к еще открытому гробу и, посмотрев на своего бывшего помощника, неожиданно прослезился, чего от него никто из боевиков даже не ожидал.

– Спи спокойно, дорогой наш друг Вася! – начал свой панегирик Валет, смахнув выступившие слезы. – Мы тебя никогда не забудем. Ты был и всегда останешься в нашей памяти, как настоящий кремень, которому под силу было справиться с любым порученным делом. Пусть земля тебе будет пухом! Спасибо, друг, за все! Прощай!

Гроб под очень натуральный вой плакальщиц опустили в могилу и туда посыпались, застучав по крышке, монетки, чеканки 1997 года.

– На поминки приедешь? – спросил Валета Барин.

– Попозже приеду. Сейчас у меня еще есть одно важное дело… – ответил Валет, кивнув своим личным телохранителям в сторону кладбищенских ворот.

Пока Валет добирался до поселка Томилино, находившегося рядом с Москвой, беспрестанно размышлял о том, как договориться с «ишаками»-таджиками, захваченными во время схватки с группировкой Бабаяна в Южном порту.

Об этих «ишаках», а именно так назывались на бандитском сленге перевозчики оружия, доставлявшие его от продавцов к покупателям, Валет разузнал от одного старого таджика, промышлявшего в столице России «живым товаром». Все, кто был с ним знаком, называли его попросту Бабай. С Бабаем же, в свою очередь, Валета познакомил покойный Замполит. Бабай за хорошие деньги пообещал снабдить Замполита и его Хозяина «очень ценной информацией».

– «Ишаков» двое, – разоткровенничался Бабай. – Одного зовут Расул, а второго – Нурали. У нас в горах они очень уважаемые люди. Хорошо стреляют… Когда-то мы вместе занимались продажей живого товара в Москве, но Расула и Нурали поймала ваша милиция. Чтобы откупиться, им пришлось обратиться за помощью к своим родственникам «кулябцам». Денег им дали, но потребовали, чтобы они занялись другой работой. Тогда они и стали «ишаками»… Я не вру, Аллах свидетель! Вот я и остался один в этом деле.

В общем, именно тогда Замполит, а через него и сам Валет, узнали о таджикских торговцах оружием, продававшим его группировке Бабаяна в Москве. С того момента Валет твердо вознамерился выйти на таджикских курьеров и договориться с ними о доставке крупной партии оружия, чтобы потом перепродавать его с выгодой для себя всем московским бригадам. А заодно раз и навсегда поставить жирную точку в споре: кто является подлинным хозяином на юго-восточных окраинах Москвы, он или «лица кавказской национальности».

Со второй частью проблемы Валет, как ему казалось, разобрался весьма успешно. Теперь надо было начать переговоры с «ишаками», которые уже несколько дней мучились в ожидании решения своей участи, не понимая, в чьих руках оказались.

В поселок Томилино, известный в прошлом своей знаменитой птицефабрикой, проигрывавшей теперь в конкурентной борьбе производителям американских окорочков, БМВ Валета въехала в полдень. Иномарка, проехав почти весь этот населенный пункт, остановилась у неказистого деревянного домишки, стоявшего на самой окраине. Мало кто в Томилино теперь помнил, что рядом с этим домом еще во время Великой Отечественной войны было выкопано бомбоубежище, в котором также мог располагаться и подземный командный пункт. Правда, вход в это сооружение после войны взорвали, чтобы туда не лазили местные мальчишки, но это самому бомбоубежищу никакого ущерба не нанесло. Валет, узнавший об этом «командном пункте», распорядился приобрести дом, находившийся по соседству с интересующим его объектом, у престарелого владельца по имени Иван Иванович, а затем выкопать подземный ход, соединяющий погреб под этим домом со старым бомбоубежищем. Все эти работы были проделаны в полной тайне в кратчайшие сроки, а потом в бывшем бомбоубежище расположилась база, где при необходимости можно было отсидеться хоть целому войсковому подразделению. В настоящий момент на «базе» содержались двое «ишаков» и пять девушек, взятых во время боя в Южном порту.

– Как дела на базе? – спросил Валет у мордатого охранника с пышными усами, спускавшимися от верхней губы на подбородок и даже ниже, выскочившего из дома при приближении машины Хозяина и застывшего по стойке «смирно».

– Усе путем! – заверил усатый охранник. – Духи в одном крысятнике, девки – в другом. И те, и другие дюже страдают от полной неизвестности, что с ними будет…

– Тащи ко мне на разборку обоих духов! – приказал Валет. – Я буду у себя в «бункере».

«Бункером» Валет называл свой отдельный кабинет в бомбоубежище, из которого при необходимости можно было улизнуть, если милиция или другие враги сумели бы захватить главный вход вместе с подземным ходом. Небольшой лаз, ведущий прямо в овраг, по дну которого журчал небольшой ручей, всегда мог помочь Валету сохранить свою шкуру в целости и сохранности.

Связанных таджиков доставили в «бункер» через минуту после того, как Валет сам оказался там. Перед этим он успел только выпить стопку водки «за помин души Замполита», закурить длиннющую сигару и развалиться в удобном кресле, предварительно включив систему искусственной вентиляции.

«Ишаки» выглядели помято, будто их пытали несколько ночей кряду, хотя Валет мог дать голову на отсечение, что никто здесь к ним и пальцем не прикоснулся. «Переживают, – подумал он. – Боятся. Конечно, что может быть страшней неизвестности…»

– Вас сейчас хорошо накормят, напоят и даже дадут наркотиков, если, конечно, захотите… – проговорил Валет, выпустив изо рта струйку дыма.

– Что вы от нас хотите? – прокашлявшись, спросил один из таджиков, выглядевший несколько старше своего напарника.

– Для начала хочу просто познакомиться. Вот тебя, например, как зовут?

– Расул. А моего товарища звать Нурали…

«Это те, кого я искал! – радостно подумал Валет. – Ошибки быть не может…»

– А что, он сам по-русски не говорит? – поинтересовался Валет.

– Он совсем не говорит! Язык – нет…

– Что же, нет так нет, – зевнул Валет. – Вот что, Расул! Мне нужно то оружие, что вы привезли с Нурали. Понял? Я заплачу столько, сколько скажешь. И в дальнейшем вы будете продавать оружие только мне. Такой расклад вас устраивает?

– Я могу говорить только за ту партию «стволов», которую уже привез, – задумчиво произнес Расул. – Но сначала ты должен развязать нас… Иначе разговора не будет!

– Развяжите обоих! – кивнул Валет.

Но охранники почему-то не спешили выполнять распоряжение Хозяина.

– Что такое?! – Валет даже привстал с кресла от возмущения.

– Этот немой, – виновато произнес мордатый усач, – дюже мастак драться. Так руками машет, что куда там тому Брюсу Ли. Саньке Мозгляку фингал под глаз засветил и Кольке Решету вставную челюсть выбил, сволочь!..

– Что за дела? – Валет снова посмотрел на Расула.

– Нет, Нурали больше не будет себя плохо вести! – заверил Расул. – Мы же не знали, кто вы такие…

– Развяжите их! – снова приказал Валет.

– Обоих? – опасливо переспросил мордатый.

– Нет, пока только Расула!

Когда тому таджику, что был постарше, обрезали ножом путы на руках, он сразу сказал:

– У меня есть еще условие!

– Ну, что еще? – недовольно спросил Валет.

– Я хочу, чтобы не осталось ни одного свидетеля из тех, кто знал о наших связях с Аветисом Бабаяном! – потирая запястья рук, произнес Расул.

– Так… никого… и не осталось!.. – затянувшись крепким дымом, прокашлял Валет, с отвращением швырнув большой окурок сигары в пепельницу. – Ни Бабаяна, ни Седобородого… Никого нет!

– А девки? – подумав какое-то время, спросил Расул.

– Какие еще девки?

– Те, что были в ресторане…

– А они-то чем вам помешали? – удивленно воззрился на собеседника Валет.

– Будет поздно, когда они рот откроют. Надежно молчат только мертвые, – ответил Расул, подходя к стулу, стоявшему напротив кресла Валета, и располагаясь в нем без спроса.

– Восток… – пробормотал Валет. – Будь их воля, так они бы всем бошки поотрезали и на кол надели!

– Всех убить! – продолжил Расул, не слушая Валета. – И еще убейте Лепилу. Это мой самый большой враг. Он лечил меня от дурной болезни во время прошлого моего приезда в Москву. Сказал, что вылечил. Но обманул. Дома я почувствовал себя плохо… Я не забываю обид! С Лепилой должен был разобраться человек Бабаяна, но ему не удалось этого сделать. Его забрали в милицию. А этот шайтан, которого здесь все называют Лепила, все еще живой ходит. Так нельзя! Это против моих правил!..

Валет, слушая бредни Расула, подумал, а не накушался ли тот уже наркотиков? Странный он какой-то. Видимо, у него не все дома. Но черт с ним! С идиотами легче договариваться…

– …Если поможешь мне справиться с моим врагом, я помогу тебе, – закончил Расул свою длинную речь.

– Договорились, – сказал Валет. – О Лепиле ты все расскажешь вон тому, мордатому с усами. Он им и займется. А что касается девок, то их мы прямо сейчас и порешим, не откладывая в долгий ящик…

Валет тяжело поднялся с кресла, подошел к столу, на котором стоял прибор внутренней связи и нажал на клавишу.

– Эй, кто на связи? – спросил он.

– Это я, Мочало! – ответил густым басом динамик.

– Слушай сюда, Мочало! Тех девок, что сидят у вас, надо кончать. Всех пятерых! Сейчас мы к вам придем. Тащите пока их в «тир».

– У нас только три девки… – доложил Мочало.

– А где остальные? – удивился Валет.

– Та! Мы их за водярой заслали еще с утричка, а они, стервы, до сих пор где-то шастают… Вернутся, – ноги повыдергиваю!

– Ох, дурак! Ну, сил моих нет! – заорал Хозяин. – Я ж тебе, придурку, самому ноги повыдерну! Чтобы немедленно их нашли, понял? Всю группу за ними пошли!

– Найдем, не сомневайся! – пророкотал динамик внутренней связи.

– Найдут они, как же! – проворчал Валет, тяжело вздыхая. – Теперь этих сучек ищи-свищи! Придется ставить на ноги всех братков, а то ведь непременно милиция выйдет на них раньше нас… Свидетельницы гребаные!

Валет так разозлился, что пожелал самолично пустить в расход оставшихся трех проституток. И сделал это прямо на глазах у «ишаков» в своем подземном «тире», что произвело на тех самое благоприятное впечатление.