Текст книги "Рассказы. Прочтите, не пожалеете"

Рассказы
Прочтите, не пожалеете
Александр Золотов

© Александр Золотов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В детство плацкартный билет…

«А может просто лишь иногда,

В памяти своей приходим мы туда».

Четвертое отделение совхоза, затерянное в Сальских степях, насчитывало около десятка строений. Дом, в котором мы жили, имел четыре подъезда, по четыре квартиры-комнатушки. Ютилось в нем масса людей, и потому его прозвали «ВОКЗАЛ». Теснота не была яблоком раздора, как ни странно, жили дружно, женщины усаживались на завалинки и вечера напролет пели песни и тут же сочиненные «страдания». Плясали под гармошку так же, как танцуют ныне любой другой танец. Иногда смотрю наивные фильмы о тех временах и думаю, что если отбросить идеологические посылы, все так и было.

Время послевоенное, в семье зачастую нечего есть. Мать соберет сухари, которые копили про запас, приготовит «затирку». (Затирка – это желто зеленная студенистая масса кисло-сладкого вкуса) разделит на четырех пацанов, а самой не достанется….

Но что это я о грустном?

Лето – золотое время мальчишек. Отцы и матери с утра до позднего вечера на работе. Мы росли как бурьян у дороги, или скорее бурьян у пруда. Ловили рыбу, раков, здесь же на берегу готовили их у костра. Учились плавать и преуспели в этом. Каждый из нас мог бы соревноваться с лягушками. У пруда собирались все, купались, загорали, чаще всего играли в «Латку». Мы подныривали к девичьим прелестям, чтобы прикоснуться к особо охраняемым ими местам. Возмущению не было предела, но девушки не уходили, хотя наверняка знали, что все повторится еще не один раз. Что их удерживало? Видимо таковы правила жизни и игры….

Зимой надевали валенки, привязывали к ним коньки. Тогда не было телевизоров, и потому хоккейных кумиров никто не знал, но была мальчишеская страсть и стремление к победе и неважно, что вместо клюшки, кривая палка, а вместо шайбы любая деревяшка.

Тем временем жизнь не давала расслабиться. За опоздание на работу человека судили как уголовника. Налоги были жуткие. Основная еда – обрат молока и хлеб. Спасал пруд и рыба из него…. Представьте, что семья должна сдать в государство 14 килограмм сливочного масла, причем совершено неважно: содержишь ли ты корову или нет и сколько душ в семье. Чтобы не платить дань по фруктам, жители вырубали во дворах фруктовые деревья и убирали заборы палисадов. Но фрукты детям нужны. Выход был очевиден. Да! Мы воровали виноград, яблоки, вишни в совхозных садах. Кто осудит, если мечта голодного мальчишки обнести чей-то сад?

Однажды попались! Сторож, нестарый мужик направил на нас ружье и вел, как военнопленных довольно долго, но потом, видимо, насытившись властью, отпустил. О пролитых нами слезах узнали наши старшие братья и отцы. Думаю, что Федя, так звали конвоира, пролил слез больше нас. Как не смотри на него, в фас или в профиль, рожа была долго синей.

Помнится и забавный случай. Виноград сторожил старенький дед, но уж очень бдительный. Не успеем пробраться в виноградник, а его длинная палка уже рядом. Бежали, теряли парусиновые чювяки (так называлась обувь, изготовленная местным умельцем), а потом долго выковыривали занозы от «каунчиков» (растущая в большом количестве колючка, которую, как не бросай, она ляжет жалом вверх). Пришлось искать другие пути. Нашли! Есть растение – «перекати поле», которое с помощью ветра кочует по степи. Это большой колючий шар, размером около метра в диаметре. Отыскали мы такие шары и, прячась за ними, покатили к винограднику. Хитрость опять не удалась. Катить то катили, а ветер дул другую сторону, дед очень удивился….

Но мы не были бы мальчишками, если бы деда не победили, стали делиться на две группы и демонстративно делать набеги, дедушка быстро устал гоняться за нами, и более того, ушел с такой беспокойной работы.

Еще один хитро сделанный сторож был славен тем, что выбирал самые лучшие яблоки, затем прятал их в копну сена, с последующей доставкой домой. Одноглазый бинокль (половина бинокля) помог разработать план, по которому одна ватага шумит в саду, другая чистит копну от яблочек.

Не все сторожа ходили у нас во врагах, с ними не «воевали». Принесем дедушке воды из колодца и долго слушаем рассказы: о прошлой жизни, о войне. Странно было узнать, что Первоконную армию создал не Буденный, а Думенко. Не верили мы, что красный маршал был заместителем Думенко, предал его и славу присвоил.

Когда уходили, сторож давал яблок и говорил:

– Приходьте, хлопци, та воруйте яблочки, а то пропадут под деревьями, то хоть вам польза будет…. Тильке ветки не ломайте, и як я буду пидходыть, убегайте. Та не забудьте водицу мне приносить.

Бахча! В общем, не очень приятное место, если учесть, что хотелось быть на пруду, но надо в жару полоть рядки растущих растений. Но есть в этом и вторая приятная сторона – это сбор урожая. Представьте, что каждый волен выбрать любой арбуз или дыню и тут же, на бахче, съесть его или выбросить, если он окажется несладким. Жизнь полосатая штука. Арбузы есть хорошо, но собирать и носить, с переполненным животом, сами понимаете, не сахар. А еще огромную кучу арбузов надо разделить и перетащить домой…. А пруд-то ждет…. И сазаны там ловятся огромные….

Школа! После четырех классов, покидая начальную школу, мы уезжали из дома, чтобы до лета жить и учиться в интернате.

Я из 5-го «Б»

Отношение к немецкому языку в те годы, когда страна еще не залечила ран, нанесенных войной, было не на высоком уровне. В сознании людей еще превалировало отторжение всего западного, еще не пришло понимание того, что, сколько бы по миру не прошло страшных войн, мирное сосуществование народов неизбежно. Мир предполагает общение людей.

Нам школьникам 5-го «Б» класса, казалось, изучение чужеродного языка абсолютно не нужно, да и трудности этого процесса были немалые. Учителем немецкого языка в нашей школе был Рунов Василий Кузьмич. В годы войны он служил военным переводчиком, имел ранение, от чего правая рука полностью не разгибалась. Человеком он был чрезвычайно подвижным, нетерпеливым, но справедливым. Он ставил много двоек, но эти двойки имели больше воспитательный характер, чем оценивали знание предмета.

Уроки у Василия Кузьмича проходили в молниеносной форме. Начинались они с проверки знаний по переводу слов. Он называл слово на русском языке и, не, дав сосредоточиться, выбрасывал вперед раненую руку и указательный палец направлял на ученика, который должен перевести слово на немецкий язык.

– Du! (Tы)

Выбранный ученик вскакивал на ноги, чтобы ответить, но указательный палец учителя уже показывал на соседа по парте.

– Du.

– Du, – мчалось по рядам.

Вскоре весь класс стоял на ногах.

– Несите дневники, всем двойки.

Если учесть, что за каждую двойку надо было ответствовать перед родителями, а если двоек много, испытания могли постичь и мягкое место, класс вынужден был бойкотировать решение учителя.

– Несите, несите, что медлите! – подгонял Василий Кузьмич, но никто не решался сдвинуться с места первый.

– Хорошо! Я буду вызывать вас по журналу.

– Василий Кузьмич, – ожил класс, – мы знаем, но не успеваем отвечать.

– Вы не должны спать на уроке, так все на свете проспите. Скорость мышления еще вызволит вас не из одной жизненной лужи.

Экзекуция на этом заканчивалась.

– Садитесь. Сейчас каждый из вас подойдет к доске со своим словарем, (словари под диктовку учителя мы писали сами) я их проверю и определю меру знаний.

К такому процессу мы быстро привыкли и перестали думать над ответом, встал, помолчал, а учитель и его DU уже далеко. Все шло хорошо, пока DU вдруг стало останавливаться и превращалось в полновесную двойку…

Однажды Василий Кузьмич пришел удрученным, его было невозможно узнать. Он не выстреливал свои знаменитые DU, DU, долго молчал, затем бросил на ходу:

– Все свободны, урока не будет и ушел.

Класс в изумлении остался на местах, потом кто-то сказал:

– Кузьмич, наверное, заболел.

Обычно, в таких ситуациях учеников обуревает радость избавления от занятий, но в этот раз все или почти все остались на своих местах и только по истечении нескольких минут стали покидать класс.

Этот эпизод из жизни 5-го «Б» класса стал забываться. Кузьмич стал вести уроки по-другому, хотя его знаменитое «Du» звучало также молниеносно, но двойки перестали селиться в дневниках учеников. Причину такой метаморфозы узнали несколько позже.

Дело оказалось в том, что в школе классы формировались по следующему принципу. Ученики, проживающие на центральной усадьбе, определялись в классы «А», а дети, проживающие на отделениях совхоза и близлежащих поселков, жили в интернате и заполняли классы «Б»

Жизнь в интернате того времени была не сахар. Интернатские дети хорошо знали слово «СУМКА». Эта самая сумка наполнялась родителями едой, которой малыш в 12 лет должен питаться неделю. Холодильников тогда не было, потому сумка быстро опорожнялась и если не будет оказии из дома, то пару дней приходилось жить впроголодь. К концу учебного года, стали кормить в совхозной столовой. Чтобы еда была полновесной и качественной там дежурили учителя. Пришла очередь Рунова Василия Кузьмича. Кода он увидел, чем питаются дети, то едва не избил заведующего столовой.

– Чем Вы кормите наших учеников? – внешне спокойно спросил Кузьмич.

– А тем, что выделяет совхоз, – невозмутимо ответил раздобревший на казенных харчах заведующий и уже привыкший к такому роду вопросам.

– Тогда почему макарон в тарелке мало и они даже не сдобрены подливой? – голос учителя стал уже почти кричащим.

В конце концов, разговор перешел в перепалку.

Утром следующего дня, Кузьмич не стал проводить урок в нашем классе, пошел к директору школы. По каким каналам его разговор стал известен всем, я не знаю, потому передаю только его суть.

Кузьмич кричал, что ему пришлось побывать в немецком, детском концлагере, где он видел, как жили там дети. Наш интернат, конечно не концлагерь, но их кормят так, что я не имею права требовать от них знаний, ученики голодны и не могут думать о занятиях….

Случилась невероятное, нам стали давать, на каждый обед, мясо, рыбу и даже колбасу….

Некоторых учителей я плохо помню и даже не помню совсем. Спросите у любого бывшего ученика (того времени) Маныческой школы №82, кто такой Василий Кузьмич? Ответ будет примерно таким: «Светлая память отличному учителю, ГРАЖДАНИНУ и ПРЕКРАСНОМУ ЧЕЛОВЕКУ.

А бензин горит?

Валера Брыкунов, подвижный и шаловливый мальчишка, сидел на первой парте. Урок биологии вел старый учитель Погибко Василий Трифонович, звали его коротко, В. Т. Он иногда заменял преподавателей, которые по каким-то причинам не могли вести занятия.

Пока В. Т. рассказывал о строении пестика и тычинки, Валера взгромоздил его очки на себя. Учитель сокрушенно хлопает себя по карманам, обследует свой лоб, но найти очки не может. Смешки в классе превращаются в смех….

Нет, не забыл В.Т. проделку Валеры. Месть состоялась на уроке физики.

– Кто мне скажет, бензин горит? – вопрошает В.Т.

Все понимают, что бензин горит, но чувствуют, что в вопросе подвох, молчат. Валера не может утерпеть, тянет руку!

– Отвечай, Брыкунов.

– Горит, Василий Трифонович! – счастливо улыбаясь, выпаливает Валера.

– Садись, Брыкунов! Двойка!

Класс притих, понять ничего не может, а Валера бросается в «бутылку»:

– Бензин горит!

– Я сказал, не горит! Неси дневник, я тебе двойку напишу!

– Если бы бензин не горел, машины бы не ездили, – упирается ученик.

– О, мерзавец, ты еще споришь! Сидишь, штаны протираешь, воздух портишь и споришь? Неси дневник, я тебе за всю неделю по физике двойки напишу, – взъярился В.Т.

Четыре двойки гордо стали красоваться в дневнике, в тех местах, где значилась ФИЗИКА. Все ждали объяснения, и оно последовало:

– Не бензин горит, а горят его пары, – глубокомысленно изрек В.Т.

Во избежание неприятностей, никто спорить не стал о том, что пары бензина – это тоже бензин, но в другом состоянии….

Летающая колбаса

Урок русского языка. По счету он шестой. В интернатской столовой завтрак скудный, и потому есть хочется всем. Павлик Гриненко отличался тем, что был нежадным человеком. Его мать работала в продмаге, часто и густо присылала сыну колбасу.

У Пашки не хватило сил дождаться окончания урока, он развернул пакет. Запах колбасы завладел устремлениями учеников. Им не было дела к тому, что в это время писал на доске учитель. Паша раздавал колбасу. Так уж случилось, что Миша Павлов провинился и отбывал свой срок в углу рядом с доской. Запах достиг и его. Он соорудил из своих ладошек нечто похожее на ловушку. Паша вошел в сложное положение товарища, бросил ему кусок, но промахнулся и попал в голову учителя. Класс ускорено покидали сначала Миша, потом Паша, и в стремительном полете за ними погналась такая желанная для всех колбаса….

Как вызвать девчонку?

Пора юности, влечения, первые вздохи и первая любовь, и наконец-то….

Каждый взрослый человек пережил минуты томительного ожидания первого свидания, минуты волнительного трепета. Но, что-то не задалось в ту тихую летнюю ночь.

Шли минуты, но девчонки не было. Я не мог и не хотел смириться с тем, что свидание не состоится.

Много разных мыслей посетило мою неопытную голову:

– Она же обещала, обещала.

– Она стесняется первого свидания или думает, что я не пришел, может, забыла…. Надо ей напомнить.

Решение принято, надо действовать. Пацанами, ради забавы, мы прикалывались тем, что многократно стучали в окна сельских домов. Представьте, стук в окно, хозяин выходит, но у окна нет никого. Стучим еще и еще…. После нескольких повторов, хозяин уже выскакивает, ругается, но понять ничего не может. Устраивает засаду, но поймать никого не может. Стук повторяется.

Проблему своей безопасности мы решили просто! Чтобы не быть пойманным и не получить по заслугам, мы изобрели совершенно безопасный метод стука в окно. Для этого надо всего ничего. Цыганская булавка и моток ниток. Булавку выпрямляли, к головке привязывали нитку. Приспособление, для стука в окно готово. Далее еще проще. Булавку втыкали в раму окна, с таким расчетом, чтобы она головкой касалась стекла. Размотав моток до укромного места, прятались и тихонечко подергивали, за ниточку. Хозяин слышит, что в окно стучат, выходит – никого нет. Едва он возвращается и устраивается у телевизора, а тут опять тук-тук…

Девушка не оценила мои старания и более не соглашалась на свидание….

На деревне двухэтажный дом

Правительство СССР решило подравнять условия жизни города и деревни, но сделало это весьма своеобразно. Построили двухэтажный дом в самом центре отделения совхоза. Но тема этого рассказа несколько иная.

В вечерний час, добры молодцы, в ожидании скорого призыва в армию, слонялись по деревне. Один из парней воскликнул:

– Эврика!

– Это так звали чувиху?

– Какая чувиха? Недоросль! Эврика – это находка.

– И что ты нашел?

– Хорошую идею.

– Не томи, давай лучше про чувих.

– Пивка хочу выпить.

– Гы-гы. На деревне пиво, да еще и ночью!?

– Я пивка из города привез.

– Это хорошо! А рыбу не догадался привезти?

– А здесь еще одна находка.

– Болтаешь много, не томи.

– На балконе второго этажа вялится рыба.

Двухэтажный дом на деревне один, вопросов не возникло.

У парней появился интерес к жизни. По случаю, отсутствия хозяев, пиво пили прямо на балконе.

Все бы хорошо, но Саша Петренко забыл складной нож, которым резали рыбу, а его бабушка этот нож опознала….

Хозяин не ругался, но сильно обиделся:

– Могли бы мне пивка ставить.

Пришлось устранять пробел….

Встреча

Девочки! Валя, Майя, где Вы?

Через 45 лет, после окончания школы, был вечер встречи нашего класса, вернее, тех, кто жив, и кого удалось отыскать….

Вспоминали, как на школьном вечере, мы мальчишки учились приглашать девочек на танец, как стеснялись называть девочку Валей, а не Валька….

Даже вспомнили, кто в кого был влюблен.

Помнится и не забывается все, даже то, кто с кем переглядывался….

Детская любовь она святая…

Вместе искали дорогу в детство…. Решение единогласное: «Надо собираться и звать его, и оно придет!!! Пусть даже во сне…».

ДЕТСТВО! ДЕТСТВО!

Куда ты подевалось?

Как найти то место?

Куда же ты умчалось?

Я побежал бы за тобою!

Но исчез твой сладкий след.

Шел бы трудною тропою,

Но таких тропинок нет!

Все ты унесло с собою:

Грезы детства и мечты,

Заставляешь грустить порою,

Но хоть плачь, не вернешься ты.

Никогда уж не вернется,

Детская первая любовь,

Но пока сердце бьется,

Для неё есть место в нем!

ДЕТСТВО! ДЕТСТВО!

Куда ты подевалось?

Как найти то место?

Куда ты вдруг умчалось?

К кассе вокзальной я поспешу, билетик до детства я попрошу….

Из памяти не вычеркнуть…

(случаи из студенческой жизни).

В школу уже не вернуться, смолкли напутствия, отгремела музыка выпускного бала. Восходящее солнце известило о начале новой жизни. Что впереди? Куда пойти, куда податься? Вокзал. Он первый дал билет-путевку в жизнь. Спешащие пассажиры, гудки, и, наконец, перестук вагонных колес в такт мыслям твердит: «Детство позади! Детство позади! Детство позади!»

Абитуриент – слово-то какое? Оно волнует, зовет, но как хочется стать студентом?

Экзамен по физике, кажется, нет проблем. На все вопросы найдены ответы, задачка решена, но экзаменатору почему-то не хочется ставить мне «пять баллов».

Вопрос его не казался коварным, но только казался….

– Ты вычислил освещенность под двумя, рядом стоящими столбами, на которых горят фонари, но в линии есть еще фонари и потому результат надо умножить на 2.

Мне бы отшутиться, что на третьих фонарях сгорели лампочки, но я стал чрезмерно горячо утверждать, что по условиям задачи, столба только два….

Одного балла не хватило для того чтобы стать студентом, и я уже шагаю по плацу воинской части. Курс молодого бойца, по истечении которого я еще неуверенной рукой веду автомобиль по горным дорогам Кавказа. Пятисоткилометровый марш, стрельбы, наряды, в свободное время – футбол. Я солдат секретной части, которая высоко в горах. Увольнений нет! Время казалось остановилось, но как не велик срок службы, но и он кончается. Опять я чеканю шаг на плацу. Духовой оркестр выдувает медь марша: «Прощание славянки»! Все, Дембель!

Что происходит? За время службы знаний стало меньше, а мне ставят по «пять балов». Я уже не абитуриент, я студент!

Через несколько минут начнется первая лекция. Сдержанный и торжественный гомон первокурсников. Все молоды и красивы, девушки неотразимы….

Пришла пора рассказать несколько, скажем так, негрустных эпизодов из самой счастливой поры молодости….

Лето. Как сказать? Три часа утра или три ночи?

Добрался в такую пору в общежитие. Как хорошо упасть на койку, расслабить тело после свидания с девушкой. Спать! Спать! Мысли путаются….

– Саня, спаси, я умираю! – слышу страдальческий голос друга – соседа по комнате.

– Что с тобой? – спросонья всполошился я.

– Пить хочу, принеси воды.

Еще когда я пришел, то увидел на столе следы бурного застолья и понял причину недуга своего кореша.

– Сам встань и напейся, недовольно буркнул я, пытаясь вернуть сон.

– Я головы поднять не могу! Принеси воды. Друг называется, в голосе страдание и жажда.

«Что делать? Если не принесу воды, не даст спать», – думаю я.

Принес ему воды и предупредил:

– Если еще раз вякнешь, то умрешь точно.

– Ты меня спас! Сам понимаешь, пили спирт….

Едва я затаился, чтобы скорее пришел сон, мой друг запел…. Меня тоже посетила «радость», я спас человека!

Лариска ждет

Третий курс. Сергей лежит на кровати, скучает. Входит Володя (это его я спасал). Кличку «Карандаш» он получил из-за сходства с клоуном М. Н. Румянцевым.

– Серега, ты почему лежишь? – говорит он, пряча лукавый взгляд под стеклами очков.

– А тебе не один хрен? (Лексика была, конечно, другой)

– Мне-то все равно, но Лариска тебя ждет, и если ты не пойешь, то у неё может появиться ругой хрен.

– А не понтишь?

– Не-а, правда, ждет, – Карандаш едва сдерживает смех

Сергей встает, одевается, собирается уходить.

– Серега, а я напонтил.

– Я так и знал, – раздеваясь, спокойно воспринял обман Серега.

Как только Сергей снял штаны, последовало:

– Серый, а я напонтил, что напонтил.

– Как это?

– Лариска ждет….

Добродушный смех обитателей комнаты еще не раз взрывал тишину, а Сергей сидел на кровати с одетой одной штаниной и не знал, что ему делать. Потом решил, что лучше быть обманутым и пойти к ней, чем потом объясняться с подругой.

Теперь я папа и султан

Три дня до стипендии. Денег нет. Комната в сборе. Кто-то под гитару запел (за точность слов песни не ручаюсь).

В Риме Папа Римский есть!

Ему дана большая честь.

Вина он много может пить,

Но не дано ему любить.

В Стамбуле тоже есть султан

Ему счастливый жребий дан,

Он может девушек любить,

Но вина ему не пить!

И мне счастливый жребий дан:

В одной руке держу стакан,

Другой ласкаю нежный стан!

Теперь я Папа и Султан!

– Замолчи, не трать энергию, – приказывают ему.

– Правильно! – дурачится комната.

– Все, Папы и Султаны, подъем! Идем на вокзал, там неразгруженная щебенка, – командует Карандаш.

Все неохотно встают, одеваются. Вдруг Серега оживился:

– Братцы, пятьдесят копеек нашел!

– Стоп, ищите везде, может, еще найдем! – звучит свежая мысль.

Нашли в общей сложности 94 коп.

– Пойдем купим хлеба да пожрем.

– Последние деньги грех проедать, надо найти еще 5 копеек, хватит на бутылку вина.

Гитара вновь взяла аккорд.

Колумб Америку открыл.

Огромную и подлую такую.

Дурак! Почему он не открыл

На нашей улице пивную!?

Мнения разделились, но общими усилиями нашли выход.

«Купим вино и к девчонкам в общежитие – у них все есть.