Текст книги "Группа первая, rh (+). Стабильное неравновесие (сборник)"

Из пристройки, одеваясь на бегу, навстречу вышедшему из вертолета костистому генералу вышел Сарматов.

– Товарищ генерал-майор, докладывает капитан… – начал рапортовать он.

– Не ори, Сармат! – остановил его генерал. – Сколько раз за ночь из вас юшку пускали?

– Четыре, товарищ генерал.

– Потери?

– Шесть – «груз двести» и двое – легкораненые.

– А за все время?

– Двадцать один и девять раненых.

– На других точках еще круче! – произнес генерал и спохватился: – Обойдусь без бесед с личным составом… Скажи, чтобы архаровцы спали, а сам ступай в вертушку – там человек по твою душу!

У трапа вертолета стоял одетый в гражданское Савелов. Он протянул Сарматову руку, но тот поднес руку к берету и, не останавливаясь, поднялся в салон. Костистый генерал жестом показал ему место напротив грузного человека в штатском с седыми кустистыми бровями и представил его собеседнику:

– Вот капитан Сарматов – прошу любить и жаловать!

Грузный человек кивнул в сторону иллюминатора и спросил:

– Что вы обо всем этом думаете, капитан?..

– А что мне об этом думать! Это не в моей компетенции. Пусть начальники думают – мое дело воевать! – ответил Сарматов.

– Как разговариваешь с генерал-лейтенантом… нашим коллегой?! – вскинулся костистый генерал.

– Виноват, товарищ генерал-лейтенант! – ответил Сарматов.

– Ничего, у меня на лбу не написано! – добродушно кивнул грузный и показал на кресло. – Откуда они сюда приходят? – спросил он.

– Из-за реки, – ответил Сарматов. – Приходят по нескольку групп. Одна-две отвлекают, три-четыре бьют наверняка. У них каждый наш окоп пристрелян. С точностью до минуты знают о приходе и уходе транспортов с кофе…

– С этим мы разобрались! – перебил его грузный генерал. – Не всем по нутру наше пребывание здесь. ЦРУ на ушах стоит!..

– Как думаешь, капитан, что у них там – за рекой? – спросил костистый генерал.

– За рекой? – Сарматов на мгновение задумался, потом твердо произнес: – За рекой база «зеленых беретов» США, товарищ генерал.

– «Зеленых беретов» – скажешь тоже! – отмахнулся костистый. – Ты бы еще инопланетян приплел!

– Подожди! – Грузный генерал пристально посмотрел на Сарматова и спросил: – На чем основана твоя уверенность, капитан?

– На голых фактах. Мы их тут знаете сколько наморозили, товарищ генерал! – усмехнулся Сарматов. – И что бросилось в глаза?.. Все они почти одного возраста и роста, чистые, ухоженные… Много высоких негров… А их тактика… Я по академии помню тактику «зеленых беретов» во Вьетнаме.

– Это косвенные доказательства! – сказал костистый генерал. – Всего лишь предположения!

– Мы вчетвером на днях заблудились в лесу… в лесу за рекой и наткнулись на «артисток», – продолжил Сарматов.

– Что? – покрываясь пятнами, вскинулся костистый генерал.

– На кого наткнулись? – переспросил грузный.

– На мины итальянского производства! – бросил костистый генерал и схватил Сарматова за плечо: – Погоны тяжелы стали?.. Что, случайно заблудились в соседнем государстве?..

– А в соседнем борделе девки всегда слаще! – усмехнулся Сарматов, пытаясь освободиться от цепкой руки генерала.

– В Союз, архаровец! На тюремную баланду! – заорал тот, не разжимая руки. Лицо его в это время напоминало маску разгневанного туземного бога.

– Остынь! – раздраженно бросил грузный и вновь повернулся к Сарматову: – Тут не до шуток. Лучше расскажи мне дальше про «артисток»!..

– Ну, перенесли мы их на другие тропы. Ночью за рекой раз десять громыхнуло, а у нас эта ночь была без погибших, – ответил Сарматов.

– А если бы на весь мир громыхнуло! Ты об этом подумал, твою мать?! – вновь принялся орать костистый генерал. – Твое дело – студентов охранять, а ты?.. Героя из себя корчишь?..

– В том-то и дело, что я студентов охраняю! – крутанув желваками, ответил Сарматов.

Грузный генерал повернулся к костистому.

– Громыхнуло!.. А ни журналистского воя, ни нот, ни протестов! – сказал он и поднял вверх палец: – Проглотили!.. Почему?.. Не хотят расшифровывать эту базу?.. Не хотят!..

Костистый пожал плечами.

– Вы – разведка, вам виднее! – ответил он и пошел к выходу из вертолета.

Следом за ним по знаку грузного генерала салон покинул Савелов. Генерал расстелил на столике карту.

– Капитан, нарисуй, где у них что, – буркнул он.

– Вот отсюда река уходит на их территорию, – показал на карте Сарматов. – В двенадцати километрах по ней – казармы на пятьсот человек. В трехстах метрах на берегу – вилла. Это – штаб с оборудованием радиоразведки и космической связи. Четыре километра на север – склады боеприпасов. Добра на складах, похоже, лет на пять хватит.

– Охрана? – спросил генерал, оторвавшись от карты и глядя на Сарматова в упор темными въедливыми глазами.

– Усиленная. Вышки, телекамеры, собаки… Да, забыл – рядом со штабом вертолетная площадка и… бордель, – ответил Сарматов.

Генерал наклонился к нему ближе и произнес:

– Чтобы они вас, как котят, не передушили здесь, моих человек пятьдесят в этот бордель сводишь, а?..

– Нет! – покачал тот головой. – Десять – и моих…

Брови генерала взлетели вверх.

– Но два условия, – сказал Сарматов. – Первое: десять аквалангов, лучше американских, столько же автоматов «узи» с патронами, кило сто пластиковой взрывчатки с радиодетонаторами.

– Второе?.. – спокойно спросил генерал.

– Второе: вы меня не знаете, никогда со мной не разговаривали, ничего мне не приказывали…

Генерал бросил на него быстрый взгляд. Он замолк на некоторое время, видимо, обдумывая все «за» и «против». Потом, словно что-то для себя решив, спросил Сарматова:

– Когда… по первому условию?..

– Если б это сделали еще вчера, сегодня шестеро моих ребят были бы живы!

– Понял… – помрачнел лицом генерал. – Вертолет прилетит завтра на рассвете.

– Разрешите идти?

– Идите! – кивнул генерал и вновь устремил взгляд в иллюминатор.

Никарагуа. Северо-восточная граница
17 июля 1985 года

Сумерки опустились на сельву и на протоку, выводящую к основному руслу реки. Десять человек в аквалангах и костюмах для подводного плавания, укрываясь за кустами, направлялись по берегу протоки к реке. Внезапно идущий впереди Алан предостерегающе поднял руку, и все бросились на землю.

С протоки донеслись приглушенные голоса и плеск воды. Сарматов осторожно раздвинул ветви куста. Картина, представшая его взору, мягко говоря, его удивила: две нагие студентки сидели по горло в воде, одна стирала, а еще одна, обнаженная, длинноногая, делала на берегу гимнастику. При виде черной фигуры, появившейся из зарослей, «гимнастка» закричала, но Сарматов успел зажать ей рот рукой.

– Завтра вас выпорю за самоволку! – сказал он ей на ухо. – Гусанос вот-вот будут здесь, поняла, Афродита?! Забирай своих подружек и немедленно дуй в лагерь!.. Поняла?

Сарматов отнял руку от лица девушки.

– Поняла, Скиф! – кивнула она.

– Я не Скиф, а Сармат!

– А я не Афродита, а Рита! – сказала «гимнастка» и, спохватившись, прикрыла наготу руками.

На их голоса из-за кустов выглянули остальные студентки.

– Брысь в лагерь, поганки! – крикнул Сарматов.

Подхватив одежду, студентки скрылись в сумерках сельвы.

Обшарив биноклем протоку и противоположный берег реки и не заметив ничего подозрительного, Сарматов махнул рукой. Десять черных фигур бесшумно погрузились в воду.

Резкий порыв ветра пронесся над сельвой, по глади реки пробежала рябь, которая стерла отражающиеся в воде сполохи вечернего неба. На реке расплылись круги от первых капель начинающегося дождя, и вскоре и река, и сельва скрылись за плотной завесой теплого тропического муссонного ливня.

После пронесшегося муссона ночная сельва и река живут загадочной и неведомой жизнью. Слышатся беспокойное бормотанье обезьян, вскрики ночных птиц, всплески воды и непривычные голоса диких зверей. Неожиданно в звуки ночной сельвы вплелась тихая джазовая мелодия. По берегу шли двое людей в камуфляжке с оружием. В руке одного был транзисторный приемник. Подойдя вплотную к берегу, они пристально стали вглядываться в темень над рекой, о чем-то говорили и громко смеялись, не замечая появившихся за их спинами двух черных фигур. Когда их безвольные тела опрокинулись на луговину у кромки воды, Сарматов, вытирая о траву нож, бросил Алану:

– Снимаем с них хламиды и переодеваемся!..

Оглядевшись, он подошел к стоящему в воде дереву и несколько раз ударил по его стволу. На стук, словно привидения, из воды появилось еще несколько масляно-черных фигур.

– Баллоны оставляем здесь. Запомните это место, ориентируйтесь по дереву! – сказал Сарматов. – Силин, где ты?..

– Тут я! – откликнулся тот, вытаскивая из воды на пару с Бурлаком тяжеленные рюкзаки.

– Переодевайся и обнюхай дорогу, как бы на мины не напороться! – приказал Сарматов и повернулся к обступившим его черным фигурам: – Все запомнили – обратно выбираемся, не дожидаясь друг друга! В случае большой дырки – пуля в рот!.. Ясно?..

– Ясно, командир! – ответили бойцы.

Через прибор ночного видения как на ладони проглядывалась вилла, стоящая на пригорке. Окна были закрыты жалюзи. Рядом стоял покрытый маскировочной сеткой вагончик, над которым возвышался лес антенн. Вилла со всех сторон была обнесена деревянным забором, затянутым поверху скрученной колючей проволокой. Над забором возносились к небу опоры с укрепленными над ними телекамерами. Рядом, за забором хорошо просматривалась разлинованная вертолетная площадка с дремлющим на шасси-салазках вертолетом. На фюзеляже вертолета красовалась звезда американских ВС.

– Точно, я же говорил – командос! – шепнул Сарматов лежащему рядом Алану, переодетому в униформу «зеленого берета». – Часовой у шлагбаума твой!..

Алан посмотрел в бинокль, останавливая свой взгляд на будке КПП и часовом-негре у выкрашенного фосфоресцирующей краской шлагбаума. Алан передал бинокль Сарматову и откатился в темноту. Его место занял Силин, одетый, как и Алан, в пятнистую униформу.

– Готов, командир! – прошептал он. – Можно начинать!..

– Взрыватели не отсырели? – спросил Сарматов.

– Нормалек!..

– Тогда давай!..

Силин подполз к забору и достал титановую, в насечках струну. Охватив ею три доски, он легко перепилил их. Черные фигуры одна за другой скрылись в образовавшемся проеме.

Здоровенный «берет» шатающейся походкой подошел к шлагбауму. Не дойдя несколько шагов до часового, он склонился над кустом и зашелся в рвоте. Сзади к нему подошел часовой и, хлопнув по широкой спине, спросил:

– С тобой все в порядке, парень?

– Йес! – прохрипел тот и тут же повис на часовом.

Нож вошел часовому под лопатку, и Алан, подхватив «М-16», затащил убитого за куст, после чего занял его место у шлагбаума.

Через минуту две черные фигуры появились на затемненной веранде виллы и, оставив рюкзак у стены под скамейкой, скрылись в темноте. Не успел Алан привыкнуть к новой роли, как белый джип «Чероки» с ярко горящими фарами подкатил к шлагбауму. Заглянув в его салон, Алан махнул рукой, и джип въехал на территорию виллы. Из него доносились веселые крики, и Алан засмеялся в ответ.

Сквозь щели в жалюзи Сарматов пытался рассмотреть, что делается внутри виллы. Но ему помешал свет фар приближающегося автомобиля. Сарматов бросился в кусты, за которыми затаился Бурлак. Из виллы вышли двое и направились к подъехавшему джипу. Одного из них Сарматов сразу узнал – это был патер, одетый на этот раз в элегантный белый костюм.

– Сука-а! – вскипел Бурлак и занес для броска руку с ножом.

Сарматов едва успел перехватить ее и показал Бурлаку кулак. Патер бросил в кусты недокуренную сигарету, которая упала прямо перед капитаном, и сел в машину. Сарматов замер.

Джип быстро развернулся и, оставляя за собой шлейф густой пыли, юрко проскочил под шлагбаумом, услужливо поднятым Аланом.

Силин тем временем не спеша и уверенно занимался своей работой. Он деловито пристраивал пакет с пластиковой взрывчаткой под основание стены вагончика, над которым уходил ввысь лес антенн всех видов: от тарелок до полусферического крутящегося шара. Пока Силин устанавливал радиодетонаторы, Сарматов осторожно заглядывал в окно вагончика. В помещении был виден огромный экран локатора. Под ним сидели человек семь – все они вглядывались в экраны компьютеров и других приборов непонятного для незнающего человека назначения. К Сарматову незаметно подполз Силин.

– Нормалек, командир! – шепнул он. – Линяем!

Когда Сарматов, Бурлак и Силин стали отходить к забору, неожиданно из кустов показались две черные фигуры.

– Командир, за антеннами в лесу – емкости с горючкой! – шепнул один из подошедших.

– Ты кто?.. – не поняв в темноте, кто перед ним, спросил Сарматов.

– Шальнов я!

– Часовые у емкостей есть?..

– Были, да только мы с капитаном Морозовым их заморозили… – ответил Шальнов.

– Сашка, громыхалка осталась? – поинтересовался у него Сарматов.

– Нормалек! – ответил тот.

– Тогда вперед, архаровцы! Устроим им геенну огненную! – бросил Сарматов. – Где эти стратегические запасы? Показывай дорогу, Шальнов.

Очень скоро они оказались у цели. С завидной сноровкой группа в мгновение ока крепким жгутом буквально припечатала пакет с пластиковой взрывчаткой к серебристому боку многотонной емкости, на которой желтым могильным светом светилась фосфоресцирующая надпись: «ПЕТРОЛ».

– Командир, здесь под уклон, – удовлетворенно шепнул Силин. – Как рванет, так горящий бензин до казарм достанет! Настоящий ад будет!..

Вскоре все приготовления были закончены, и группа возвратилась к забору. Здесь их уже ожидали остальные.

– Все в сборе, мужики? – спросил Сарматов.

– Хаутов, верста осетинская, все еще торчит у шлагбаума! – озабоченно шепнул Бурлак. – Бензин рванет – его накроет! Сашка, дай-ка одежку, схожу за ним, – попросил он Силина.

Тот быстро снял с себя униформу «зеленого берета».

Переодетый Бурлак подошел к шлагбауму и остановился рядом с Аланом. По всему было видно, что возвращаться они не торопятся.

– И этот заторчал! – глядя в бинокль, раздраженно шепнул Сарматов. – Что они там делают – не пойму! – Он снова приник к окулярам бинокля. – А-а, ясно!.. – вырвалось у Сарматова, когда он заметил выезжающие из-за угла три тяжелых армейских грузовика, битком набитых «беретами».

Когда грузовики проезжали мимо шлагбаума, Алан и Бурлак козыряли им, как заправские американские командос.

– К нам направляются, волки позорные! – в бессильной ярости шепнул Сарматов. – Лбов сто. Устроят на плантациях «варфоломеевскую ночь»!

– Не устроят! – ухмыльнулся Силин. – Я им «артисток» на дорогу подкинул!..

Тяжело переваливаясь на ухабах, грузовики скрылись в черной сельве.

Вскоре из темноты ночи возникли, как привидения, Бурлак и Алан и опустились рядом с Сарматовым.

– Начинай громыхать, Громыхала!.. – прошептал капитан. – Хотя стой! – вдруг резко остановил он Силина и стал вслушиваться в рокот двигателей удаляющихся грузовиков, в который монотонно вплетался нарастающий гул, идущий откуда-то с неба. Из-за деревьев выплыл тяжелый транспортный вертолет с включенными прожекторами. Их ослепительно яркий свет в одно мгновение осветил всю взлетно-посадочную площадку. Зависнув над таким же стоящим на земле вертолетом, он перекрутился и уверенно сел рядом с ним.

Из приземлившейся вертушки выпрыгнули двое пилотов и не спеша пошли к вилле. В освещенной кабине хорошо была видна голова третьего пилота, склонившегося над приборной панелью. От его манипуляций лопасти вертолета то опадали, то начинали крутиться с бешеной скоростью, приминая кустарник вокруг площадки.

– Движок гоняет! – прокомментировал Силин, наклоняясь к уху Сарматова. – Может, командир, и вертушки рванем? У меня громыхалки немного осталось!..

Сарматов на секунду задумался, потом резко скомандовал:

– Сашка, за мной!.. Шальнов, с нами!..

Втроем они нырнули в прореху в заборе и поползли между кустами к ревущему вертолету.

Пилот, оглянувшись на шорох и увидев за спиной три черные фигуры, схватился за пистолет, но нож, брошенный Силиным, заставил его выпустить оружие из рук. Сарматов стянул тело пилота с сиденья и прислонил его к двум лежащим у борта парашютам. Силин тем временем протиснулся внутрь вертолета.

– Командир, вертушка набита минами! – закричал он. – Их тут тонны!..

Сарматов посмотрел на приборную панель и перевел взгляд на парашюты.

– Сашка, сюда хоть бы одну со взрывателем!.. – крикнул он, приняв какое-то решение.

– Есть целых три! – ответил тот и достал из рюкзака три «артистки».

– Наживи взрыватели, быстро!

Силин мгновенно вкрутил взрыватели и крикнул:

– Готово!

– Сашка, как пролечу виллу, громыхай по полной программе, понял?!

– Понял! А ты как же?

– Скажи всем, чтобы уходили, и взрывай! – крикнул Сарматов, надевая парашют.

– Есть! – ответил Силин и скрылся в чреве вертолета.

Вскоре он появился снова.

– Все готово, командир!

– Уходи! – приказал ему Сарматов.

Силин нырнул в кусты. Сарматов оглянулся, чтобы убедиться, что он исчез, и увидел Шальнова, защелкивающего на груди лямки парашюта.

– Уходи, мать твою! – крикнул он.

– Я с тобой, для подстраховки! – проорал тот в ответ и, хлопнув дверью, сел под нее.

– Мудак! – со злостью бросил Сарматов и щелкнул тумблерами на панели. Лопасти начали вращаться с бешеной скоростью, и вертолет взмыл в черноту неба.

Ушли под его фюзеляж крыши казарм, плац, и вплотную надвинулась тревожная стена ночных джунглей. Внезапно по бокам вертолета прокатилась мощная взрывная волна; джунгли осветились красными сполохами. Вслед за первым взрывом последовал второй, еще более сильный.

– Сашка Громыхала сработал без лажи! – выглянув в открытый дверной проем, прохрипел, наклоняясь к Сарматову, Шальнов. – От их штаба и локационной станции остались одни воспоминания!..

Снова заглянув за борт, он еще более радостно сообщил:

– Началось второе действие – рвутся резервуары с горючкой. Огонь идет прямо на казармы.

Языки пламени от горящих резервуаров поднялись к низким, набухшим дождем облакам и еще сильнее высветили джунгли. Скоро за ними начала просматриваться цепочка огней, охватывающая по периметру длинные сигарообразные ангары. Сарматов направил вертолет прямо на них. И вдруг откуда-то из-за ангаров ударили по вертолету два острых прожекторных луча, и, когда Сарматову удалось вырваться из зоны их действия, ангары были уже позади.

– Мать их! Ослепили, суки! – крикнул он и свободной рукой притянул к себе Шальнова. – Прыгай, я на второй заход пойду!

Толкнув Шальнова к двери, Сарматов заложил крутой вираж, и ему сразу открылась страшная, но в то же время завораживающая картина вставшего над джунглями зарева. Оно зловеще высвечивало облака, мигающими сполохами заполняло кабину и салон вертолета. Сарматову хорошо было видно, как горели казармы, машины, плац, по которому метались зажатые со всех сторон огнем маленькие человеческие фигурки.

Сполохи зарева уходили под фюзеляж, а из мрака снова прорезалась цепочка огней вокруг ангаров. По облакам с обоих бортов начали гулять голубые лучи прожекторов.

– Сейчас ослепят! – прокричал Сарматов и толкнул Шальнова к дверному проему. – Прыгай! Приказываю, прыгай! А не то я тебя сам отсюда вышибу!

– Эх, не ходите, дети, в Африку гулять! – завопил Шальнов и боком вывалился в проем. Сарматов отжал рычаг управления и направил вертолет вниз, на ангары. И когда они появились в перекрестье прицела, сжав губы, нажал кнопку на панели. Из-под фюзеляжа в сторону ангаров тут же ушли огненные шлейфы ракет. Отжав рычаг еще сильнее, Сарматов бросился в проем люка.

Огненные шлейфы впились в ангары, разметав их металлические конструкции. А следом за ними на один из ангаров обрушился и сам вертолет. К облакам поднялся похожий на атомный гриб столб огня. Не успел он опасть, как небо и джунгли будто раскололись от взрывов сдетонировавших мин и снарядов.

Вспышки взрывов выхватили из мрака планирующий на крону дерева купол парашюта. Сарматов, повиснув на перехлестнувшихся стропах, тщетно пытался дотянуться до ветвей. Руки лишь ловили воздух. Выхода не было – пришлось перерезать стропы. Треск обламываемых веток, удар о что-то твердое – и острая боль пронизала все его тело. А дальше перед глазами поплыл туман, и мозг послушно выключил сознание, чтобы дать человеку хотя бы несколько минут покоя…

* * *

По бездонному голубому небу плывут белоснежные облака, похожие на сказочные белопарусные фрегаты. Там, высоко в небе, выписывает круги могучий орел. Каменными бесстрастными глазницами смотрит с древнего погребального кургана на вечно неспокойный мир покосившаяся скифская баба. Над заросшим травой старым степным шляхом стелется в бешеном намете темно-гнедой аргамак с восторженно орущим пацаненком, вцепившимся в густую развевающуюся гриву. Пластается аргамак над цветастой донской степью, и летит под его копыта буйное разнотравье, высекает слезы из глаз пацаненка настоянный на горькой емшан-траве хмельной вольный ветер…

* * *

…В сознание Сарматова вернул обрушившийся на джунгли тропический ливень с грохочущим громом и ослепительно яркими молниями. Казалось, что небо вот-вот расколется и рухнет на землю.

Сарматов огляделся вокруг: справа от него было болото с торчащими корягами, какими-то растениями с непомерно огромными листьями, впереди стояла стена зарослей. Когда глаза привыкли к темноте, Сарматов уловил там какое-то движение. Скоро сквозь завесу дождя пробились шарящие лучи света, за которыми угадывались фигуры вооруженных людей. Сарматов отполз за куст и, достав одной рукой гранату, выдернул зубами чеку. Вторая его рука повисла плетью.

Лучи света шарили по болоту. До Сарматова долетали слова команд на английском языке и лай собак. Основная группа людей прошла по берегу и скрылась за пеленой дождя, но двое в черных блестящих под дождем плащах остановились под деревом, в трех метрах от куста, за которым затаился Сарматов. Закурив, они негромко начали переговариваться:

– Сто тысяч чертей, если бы я сам не видел мертвого Че Гевару, то подумал бы, что это его рук дело!..

– Может, его призрак, лейтенант?..

– Брось, Чарли, призраки водятся лишь в Голливуде! Держу пари – «варфоломеевскую ночь» нам устроили русские. Я их работу помню по Вьетконгу… Появляются, как привидения, и так же исчезают…

Чарли – невысокий коренастый негр – включил фонарь. Пошарив лучом по болоту, он перевел его на крону дерева и вскрикнул:

– Лейтенант, здесь парашют!..

Однако тот ничего не успел ответить. Раздался хлопок, и лейтенант, хватаясь за грудь, завалился набок, подминая под себя кусты. Негр несколько секунд остолбенело смотрел на него, потом, не разбирая дороги, с воплем бросился в чащу. Но далеко уйти ему не удалось. На его плечи прыгнул человек в черном. Вспышка молнии высветила занесенный над негром нож. Черная фигура, тяжело дыша, приблизилась к дереву и начала шарить лучом фонаря по кустам.

– Андрюха, помоги мне выбраться отсюда! – раздался из кустов голос Сарматова. – Осторожно, у меня в руках граната без чеки!..

– Понял! Я видел, куда ты падаешь, и пошел навстречу, – возбужденно пояснил Шальнов. – Одному-то ночью по джунглям страшно! Крокодилы, гориллы всякие…

– Этих ты тоже со страху замочил? – кивнул Сарматов в сторону распростертых на земле тел.

– Ага-а! – подтвердил Шальнов, но по его голосу что-то не очень было заметно, что он дрожит со страху.

– В их одежде прорваться шансов больше…

– Согласен, командир. Но сначала надо вот от этого фрукта избавиться, – кивнул Шальнов на зажатую в руке Сарматова лимонку.

И когда очередная молния разрывала небо над болотом, Сарматов швырнул гранату под прибрежную корягу. Гул взрыва слился с грохочущими раскатами грома.

* * *

Ливень закончился так же неожиданно, как и начался. А Сарматов и Шальнов все тащились по предрассветным джунглям.

– Угораздило, мать твою! – скрипнул зубами Сарматов. – Теперь с переломом ключицы недели три валяться придется.

– Откуда ты, командир, знаешь, что у тебя перелом ключицы? – удивился Шальнов. – Рентгеновской установки здесь вроде бы нет…

– Я, знаешь ли, врачом мечтал быть, а пришлось вот, наоборот…

– Ничего, командир, до свадьбы заживет!

– Тихо, Шальнов! Ни звука! – шепнул Сарматов и насторожился.

Осторожно шагая, на тропе появились человек десять – в закамуфлированных касках, с винтовками «М-16» на изготовку.

Молодой длиннолицый офицер оглядел приближающихся и с сочувствием спросил:

– Есть проблемы, парни?

– Все в порядке, сэр! – ответил Сарматов. – В темноте напоролся на что-то. Во Вьетнаме бывали передряги и посерьезнее…

– Сэр, у нас есть джип, но дороги так развезло…

– Так дотопаем. Не найдется ли у вас глотка виски?

Один из «беретов» с готовностью протянул флягу и, подмигнув Сарматову, сказал:

– Я воевал под Луан-Прабангом, но эти салаги нас не поймут…

– Ну и пошли они в задницу!.. – усмехнулся Сарматов.

Сделав большой глоток, он вернул флягу «берету». Тот сунул ему ее в карман и, улыбаясь, сказал:

– Она тебе сейчас нужнее, парень!

– Ладно, сочтемся! – кивнул Сарматов, и они с Шальновым уверенной походкой прошли мимо расступившихся командос.

Длиннолицый офицер крикнул им вслед:

– Держитесь ближе к реке, чтоб не напороться на мины!

– О'кей! – ответил Сарматов.

Только когда за деревьями высветилась матовая поверхность реки, Шальнов разжал стиснутые зубы и с шумом выдохнул:

– Ну, я скажу, нервы у тебя, командир!.. Неужели ты ничего не боишься?

– Боюсь… мышей. Как увижу – в обморок падаю.

– Мышей?.. – искренне удивился Шальнов.

– Ну да, мышей. Вот слоны, к примеру, тоже больше всего мышей боятся, – как ни в чем не бывало продолжал Сарматов.

– Слоны? – переспросил вконец сбитый с толку Шальнов.

– Есть такая восточная сказка, лейтенант… По джунглям шел большой веселый слон. С дерева прыгнула мышка и юркнула ему в ухо. Из уха мышка перебралась в мозг слона…

– И что? – в голосе Шальнова прозвучал интерес.

– А то, что слон продолжал весело трубить на все джунгли, не подозревая, что хозяйничающая в его мозгу мышка ведет его к пропасти…

– Он разбился?

– Разбился… Но с ним разбилась и мышка…

– Не пойму я что-то этого прикола! – пожал плечами Шальнов.

– Подрастешь – поймешь! – вздохнул Сарматов и показал рукой на заросшую протоку. – Ну, вот вроде бы мы и на месте…

Осмотревшись, Сарматов и Шальнов осторожно подошли к берегу протоки, но не успели они сделать и нескольких шагов, как кто-то обрушился на них сзади.

Уклоняясь от занесенного ножа, Сарматов узнал в нападавшем Бурлака.

– Иван, ты что, сдурел, твою мать?! – прохрипел капитан.

Отпрянувший Ваня Бурлак ошалело захлопал глазами и, оправдываясь, сказал:

– Е-е-е!.. А мы вас за «беретов» приняли!.. Да ты, никак, ранен, командир?!

– После такой встречи заикой станешь! – пошутил Сарматов и повернулся к счастливо улыбающимся Бурлаку, Алану и Силину: – Почему по темноте не ушли?.. Вам что, приказ не указ?!

– А как бы мы ордена носили? – продолжая улыбаться, ответил Силин.

– Остальные, наверное, уже дома. Без потерь, командир! – добавил Алан и поднес к губам Сарматова термос. – Глотни кофе – полегчает!

Лицо Сарматова исказилось судорогой, оттолкнув здоровой рукой термос с кофе, он шепнул непослушными, жестяными губами:

– Цветов и орденов не будет, мужики! Забудьте навсегда это дело! Навсегда!

Что-то тяжелое и липкое снова опустилось на Сарматова, и, теряя сознание, он прошептал:

– Этот кофе – на крови!.. На крови!..

– К нам гости – «береты»! – выглянув из кустов, сообщил Шальнов. – Топчутся метрах в ста от нас – берег осматривают.

– Надо рвать когти, – спокойно сказал Алан, натянул на безвольное тело Сарматова акваланг, надел кислородные баллоны, маску и спокойно отдал команду:

– Мы с Бурлаком буксируем командира, остальные на подстраховке.

Трехметровый кайман при виде появившихся из кустов черных фигур повернул к берегу и скрылся в траве. Одна из них вышла на середину протоки и, осмотревшись по сторонам, махнула рукой. Скоро над всеми аквалангистами сомкнулась мутная после дождя вода протоки.

Кайман, услышав приближающиеся человеческие шаги, бросился из травы в воду и поплыл к противоположному берегу. Вслед ему прогремела очередь и раздался смех.