Текст книги "История Российской прокуратуры. 1722–2012"

Самойлов Александр Николаевич, граф (1744–1814)

* * *

Родился в дворянской семье. Службу начал в 16-летнем возрасте рядовым в лейб-гвардии Семеновском полку. Участник русско-турецкой войны, отличился при Силистрии. В 1775 получил придворное звание камер-юнкера, а вслед за этим становится правителем дел Императорского совета. Эту должность удерживал 12 лет, оставаясь в то же время и на военной службе. Во второй (при Екатерине II) русско-турецкой войне командовал в качестве генерал-поручика воинской колонной, штурмовавшей Очаков. Потом были сражения при Каушаны, Килии и Бендерах, взятие Измаила. В 1791 участвовал в мирных переговорах с турками в Яссах. В конце января 1792 именно он привел Екатерине II известие о заключении выгодного для России мира, за что она лично «возложила» на него орден Св. Андрея Первозванного.

17 сентября 1792 императрица назначила Александра Николаевича Самойлова «на короткое время» генерал-прокурором вместо тяжелобольного князя А. А. Вяземского, а затем утвердила его в этой должности.

Самойлов занимал высокий пост четыре года и пользовался благосклонностью императрицы, которая находила у него «равное усердие» с прежним генерал-прокурором. Он постоянно докладывал ей о количестве и характере дел, которые расследовались полицией и рассматривались судами, согласовывал назначение и увольнение нижестоящих прокуроров. Как и его предшественники, стоял во главе политического сыска и руководил Тайной экспедицией.

4 декабря 1796 новый император Павел I отправил А. Н. Самойлова в отставку, однако оставил членом своего Совета.

А. Н. Самойлов умер в 1814.

Деятельность А. Н. Самойлова как генерал-прокурора по осуществлению надзора за сенатскими определениями протекала по существу бесцветно. В основном она заключалась в объявлении именных указов, решении конкретных дел, переписке с обер-прокурорами, руководстве сенатской канцелярией.

Более энергично и решительно он руководил местными прокурорскими органами, направляя прокурорам коллегий и губерний свои «ордера» и предложения, требуя от них отчета по самым разнообразным вопросам. Местный прокурорский надзор был обременен многочисленными делами: надзором и контролем за расследованием уголовных дел, за взиманием казенных сборов, дачей различных заключений в судах и присутственных местах и т. п. Генерал-прокурор Самойлов внимательно следил за тем, чтобы подчиненные ему прокуроры беспрекословно выполняли свои обязанности и информировали его обо всех нарушениях законов. Особое внимание им всегда уделялось соблюдению казенных интересов.

Н. И. Новиков. Худ. Д. Г. Левицкий. 1797 г.

А. Н. Радищев. Неизв. худ. Кон. 18 в.

К генерал-прокурору Самойлову от его предшественника перешло общее руководство карательным органом Российской империи – Тайной экспедицией Сената. Делами этой экспедиции ему приходилось заниматься более интенсивно, чем кому-либо из его коллег. После Великой Французской революции в России резко обострилась ситуация. Вольнолюбивые мечты проникли во все слои населения. Во многих местах создавались различные общества, публиковались «крамольные» книги, все чаще и громче звучала критика самодержавного правления, все настойчивее раздавались призывы к уничтожению крепостной зависимости крестьян. В этих условиях усилилась карательная политика Екатерины II, проводником которой стал генерал-прокурор Самойлов. Еще до его назначения прошел процесс над писателем Александром Николаевичем Радищевым, написавшим знаменитую книгу «Путешествие из Петербурга в Москву». Екатерина II назвала его «бунтовщиком хуже Пугачева». Вынесенный Радищеву смертный приговор был заменен ссылкой в Сибирь. В это же время был заточен в Петропавловскую крепость без всякого суда просветитель Н. И. Новиков.

В бытность Самойлова генерал-прокурором политические дела в Тайной экспедиции возникали одно за другим. Он глубоко вникал в их сущность, лично допрашивал арестованных вольнодумцев. Очень часто выступал в роли судьи один или с кем-либо из сенаторов или других вельмож выносил им приговоры, которые утверждала императрица.

В ноябре 1796 года, когда Екатерина II находилась уже при смерти, наследник престола Павел Петрович доверил генерал-прокурору Самойлову вместе с графом Растопчиным опечатать ее кабинет. Именно Самойлов объявил о смерти императрицы всем собравшимся в Зимнем дворце вельможам. Речь его была весьма лаконичной: «Милостивые государи! Императрица Екатерина скончалась, а государь Павел Петрович соизволил взойти на всероссийский престол».

Тем не менее, вскоре после этого события граф А. Н. Самойлов был отправлен в отставку.

Титульный лист книги А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву»

Письмо императора Павла I А. Н. Самойлову от 4 декабря 1796 года

Граф Александр Николаевич! По желанию вашему, для поправления здоровья вашего, позволяем вам на год от дел отлучиться и пребываем к вам благосклонны.

(Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА), фонд 248. Дела канцелярии генерал-прокурора.)

* * *

На место генерал-прокурора графа А. Н. Самойлова заступил князь Алексей Борисович Куракин. Одновременно он стал директором ассигнационного банка и присутствующим в Правительствующем сенате. Его старший брат, Александр Борисович Куракин, получил должность вице-канцлера.

Куракин Алексей Борисович, князь
(1759–1829),
действительный тайный советник

* * *

Родился в родовитой княжеской семье. Службу начал в гвардии. Однако военная карьера не прельщала юношу, и вскоре он перешел на гражданскую – вначале был избран заседателем 1-го департамента верхнего земского суда (1780), затем попал в Сенатскую канцелярию, которой руководил генерал-прокурор А. А. Вяземский. Здесь он служил под непосредственным начальством А. И. Васильева (впоследствии графа и министра финансов) и в 1796 имел уже чин тайного советника. Подлинный взлет карьеры Куракина начался при императоре Павле I, который благоволил к нему и, в особенности, к его старшему брату Александру Куракину. Оба были щедро осыпаны милостями монарха: Александр Борисович стал вице-канцлером, а Алексей Борисович 4 декабря 1796 занял посты генерал-прокурора Правительствующего сената, главного директора Ассигнационного банка и присутствующего в Императорском совете. Через несколько дней он получил орден Св. Андрея Первозванного. К его высоким должностям вскоре добавились новые: министра департамента уделов и канцлера российских орденов.

По отзывам современников, Куракин был горд и надменен, но в то же время умел приметить и «пригреть» талантливого человека. Он первым обратил внимание на выдающиеся способности молодого М. М. Сперанского, будущего «светилу русской бюрократии», взяв его в свои секретари, а затем и в Сенатскую канцелярию.

Однако триумф братьев Куракиных, вследствие переменчивого характера императора, продолжался недолго. 8 августа 1798 А. Б. Куракин был смещен с должности генерал-прокурора и назначен лишь сенатором. Фактически службу свою возобновил только при Александре I, который поставил его в феврале 1802 во главе Малороссии. В ноябре 1807 Алексей Борисович Куракин стал министром внутренних дел, а в 1810 – членом Государственного совета, причем не раз выполнял обязанности председателя. В 1826 входил в члены Верховного уголовного суда, рассматривавшего дело декабристов.

Князь А. Б. Куракин скончался 30 декабря 1829; похоронен в своем имении Куракино Малоархангельского уезда Орловской губернии.

При императоре Павле I прокуратура переживала невиданный подъем. Без генерал-прокурора не решалось, по существу, ни одно важное дело. А. Б. Куракин занимался не только судебными и прокурорскими делами, но также финансовыми, административными, полицейскими и даже военными вопросами. От него зависело назначение и увольнение сановников, раздача наград и пожалований.

Павел I. Худ. С. Щукин. 1810-е гг.

Павел I был «проникнут идеей законности». С момента вступления на престол пытался держаться закона и требовал от всех его исполнения. Другое дело, что это хорошее начинание, вследствие личных качеств императора, превращалось зачастую не только в свою противоположность, но и в абсурд. К тому же любое проявление своей воли он также считал законом. В указе, данном белорусскому губернатору Жегулину, Павел I писал: «Я иной выслуги ни от кого не требую, как только непременно исполнения повелений моих». Следить же за исполнением законов и любой воли императора должен был генерал-прокурор.

В указе на имя генерал-прокурора Куракина от 16 декабря 1796 года отмечалось, что «должность генерал-прокурора заключает в себе повсеместную бдительность о благоуспешном течении разного рода дел, в приказах производимых, и о точном сохранении законов, на все части государственного правления изданных». Именно отсюда исходит широта и разнообразность деятельности генерал-прокурора при Павле I.

Вот только некоторые образцы его деятельности, связанной с руководством местными прокурорами.

Письма генерал-прокурора князя А. Б. Куракина Владимирскому губернскому прокурору К. Трубецкому

1.

Декабрь 29 дня 1796 года.

Высокоблагородный и почтенный Володимирского наместничества господин губернский прокурор. Государь мой.

За долг сей поставляю рекомендовать вам, дабы вы в отношениях ваших ко мне и во все судебные места, по каким бы то ни было делам, пояснялись самым чистым и простым слогом, употребляя всю возможную точность и стараясь изъяснять лучше самое дело, а высокопарных выражений, смысл потемняющих, всегда избегали; об исполнении чего имеете выдать предписания и подчиненным прокурорам, и совокупно с ними наблюдать, дабы оное в своей точности исполнено было. И во всех присутственных местах Володимирского наместничества, объявляя именно то, что на сие есть высочайшая воля Его Императорского Величества.

2.

Январь 1797 года.

Данным постановлением рекомендую вам, дабы вы в донесениях своих о получении моих предписаний не только означали месяц и число, от которых они пущены, но и изъясняли кратко содержание их, а не так, как некоторые доставляют рапорты свои без означения содержания, и тем самым опускают должную форму в сношениях и темнотою рапортов наводят затруднения.

(Владимирские прокуроры. От Петровских времен до наших дней. Владимир, 1999. С. 36–37.)

Письмо генерал-прокурора князя А. Б. Куракина Владимирскому губернскому прокурору А. Р. Зузину

Февраля 2 дня 1798 года.

Высокоблагородный и почтенный Владимирский губернии господин губернский прокурор. Государь мой.

По предложению моему определены вы Правительствующим Сенатом на имеющуюся во Владимирской губернии ваканцию губернского прокурора, а посему и рекомендую вам встать в сию должность, отправлять оную на основании Указов, прокурорских Инструкций, Регламентов и Высочайших учреждений. По вступлению в оную донести мне и при том доставить о службе вашей список с показанием, когда вы и какими чинами происходили.

(Владимирские прокуроры. От Петровских времен до наших дней. Владимир, 1999. С. 43.)

* * *

После отставки князя А. Б. Куракина должность генерал-прокурора на короткое время занял князь Петр Васильевич Лопухин. Поскольку он был генерал-прокурором и одновременно министром юстиции при императоре Александре I, речь о нем пойдет позднее. Сейчас же весьма уместно рассказать о генерал-прокуроре Александре Андреевиче Беклешове. Ведь именно ему Павел I сказал свою знаменитую фразу: «Ты да я, я да ты, вперед мы одни будем дела делать».

Беклешов Александр Андреевич
(1743–1808),
действительный тайный советник

* * *

Родился в родовитой дворянской семье. В юном возрасте поступил в Сухопутный кадетский корпус, где получил блестящее образование, хорошо знал юриспруденцию, несколько иностранных языков, приобрел склонность к наукам и литературе. В 1761 становится сержантом, а через два года – поручиком. С 1769 служит в лейб-гвардии Преображенском полку. Принимал участие в русско-турецкой войне, в частности, в знаменитой морской битве в Чесменской бухте.

В 1783 Беклешов оставил военную службу и отправился губернатором в Ригу. В 1789 получил чин генерал-поручика и еще более высокий пост – генерал-губернатора Орловского и Курского наместничеств. С 1796 только что вступивший на российский престол император Павел I, хорошо знавший Беклешова, постоянно перебрасывал его с одной должности на другую. За непродолжительное время он побывал каменец-подольским и малороссийским генерал-губернатором, киевским военным губернатором и шефом Киевского гренадерского полка. А. А. Беклешов получил воинский чин генерала от инфантерии и гражданский – действительного тайного советника. В 1799 зачислен в свиту Павла I и стал присутствовать в Императорском совете.

7 июля 1799 Беклешов был поставлен генерал-прокурором Правительствующего сената. Возвышение Беклешова воспринималось современниками положительно. Он был человеком светлого ума, весьма сведущим и в государственных делах, и в юридических вопросах, отличался исключительной честностью и правдивостью, но очень «несдержан в словах и отзывах своих». Несмотря на солидный «вексель», выданный монархом (фактическое признание генерал-прокурора вторым лицом в государстве), Беклешов занимал высший прокурорский пост чуть более полугода. 2 февраля 1800 Павел I неожиданно уволил Беклешова не только с должности генерал-прокурора, но и вообще со службы. По мнению М. М. Сперанского, причина увольнения заключалась в том, что Беклешов «мало уважал требования случайных людей при дворе и потому часто бывал с ними в размолвке».

Занявший Российский престол император Александр I 16 марта 1801 вновь призвал А. А. Беклешова на службу и вернул ему должность генерал-прокурора. Когда были учреждены министерства, Беклешову предложили пост министра юстиции и одновременно генерал-прокурора, но он отказался, считая, что его полномочия значительно урезаны. До 1804 оставался не у дел, но потом был назначен генерал-губернатором Москвы. Спустя два года вышел в отставку.

А. А. Беклешов скончался в 1808 в г. Риге.

При Павле I несколько сократилась численность органов прокуратуры. Вначале в связи с закрытием верхних земских судов и верхних расправ, а с 1800 года – губернских магистратов. А. А. Беклешов выполнял все те же самые разно образные функции, что и его предшественники. Дела административные, судебные, военные, финансовые, хозяйственные и прочие – находились в его поле зрения.

Одно из первых распоряжений Беклешова на столь высоком посту было секретное предписание губернским властям о более внимательном отношении к выступлениям крестьян. Генерал-прокурор вел даже обширную переписку по вопросами вероисповедания. Он получал доклады об этом из Юстиц-коллегии лифляндских, эстляндских и финляндских дел, от римско-католического департамента и других мест.

А. А. Беклешов не терпел пустословия и всегда строго отчитывал своих подчиненных за это. Вот только один пример:

Указание генерал-прокурора А. А. Беклешова Владимирскому губернскому прокурору А. Р. Зузину

(Извлечение)

Декабря 7 дня 1799.

Предписываю вам впредь пустых донесений мне не присылать, а заниматься больше существенным делом в исполнение своей должности.

(Владимирские прокуроры. От Петровских времен до наших дней. Владимир, 1999. С. 43.)

Александр Андреевич Беклешов был одним из немногих генерал-прокуроров, кто удостаивался чести дважды занимать столь ответственный пост. Вторично он занял эту должность при восхождении на престол Александра I, именно ему пришлось тогда проводить работу, связанную с ликвидацией Тайной экспедиции и преобразованием Правительствующего сената.

Несмотря на обилие заданий, которые получал почти каждый день от государя Беклешов, он все же находил время достаточно активно заниматься и вопросами организации деятельности прокуратуры, кадровой работы. Интересен текст присяги, которую при Беклешове приносили прокуроры, вступая в свою должность.

Текст присяги, которую приносил губернский прокурор при вступлении в должность

КЛЯТВЕННОЕ ОБЕЩАНИЕ

Я, нижепоименованный, обечаюсь и клянусь Всемогущим Богом перед святым Его Евангелием о том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Александру Павловичу Самодержцу Всероссийскому и Его императорского Величества Всероссийского Престола наследнику, который назначен будет, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови и все к высокому Его Императорского Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, и при том по крайней мере стараться споспешествовать, все, что к Его императорского Величества верной службе и пользе Государственной во всяких случаях касаться может. О ущербе же Его Величества, вреде и убытке как скоро о том уведаю, не только благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допускать тщатися, и всякую мне вверенную тайность крепко хранить буду, и поверенный и положенный на мне чин, как по сей (генеральной, так и по особливой) определенной и от времени до времени Его Императорского Величества Именем от представленных надо мною начальников определяемым Инструкциями и Регламентами и Указами, надлежащим образом по совести своей исправлять, и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды противно должности своей и присяге не поступать; и таким образом себя весть и поступать как верному Его Императорского Величества подданному благопристойностью есть и надлежит, и как я пред Богом и судом Его страшным в том всегда ответ дать могу, как суще мне Господь Бог душевно и телесно да поможет. В заключение же сей моей клятвы целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь.

У сей присяги присягаю Тверской губернский прокурор Иван Александрович Чепчугов. 1801 года июня 20 дня.

К присяге приводил Вознесенский Протоиерей Варлам. 1801 года июня 20 дня.

(Государственный архив Тверской области. Ф. 466, оп. 1, д. 38, л. 3.)

* * *

В последний год царствования Павла I непродолжительное время генерал-прокурором был Петр Хрисанфович Обольянинов. Многие признавали, что эта должность была явно не для него. Вспыльчивый, грубый, невоздержанный, имевший ничтожное образование, Обольянинов, тем не менее, пользовался гораздо большей доверенностью императора, нежели его предшественники. Своей близостью к монарху он вызывал трепет у самых высоких сановников. У его дома вечно находились экипажи: к нему приезжали с докладами и предложениями, от него ждали милостей. В доме генерал-прокурора можно было встретить даже великих князей Александра и Константина.

Д. Б. Мертваго, хорошо знавший Обольянинова, писал о нем: «С каждым днем становясь сильнее, он вскоре уподобился великому визирю. Все лично имевшие доклад у государя получили приказание присылать свои представления через генерал-прокурора и были принуждены объясняться по всем делам с Обольяниновым, соображаться с его мнением или лучше сказать с его приказанием, которое казалось всем волею царя. Множество дел, быстрота, которую государь требовал в их исполнении, непривычка заниматься важным делом, а более всего дурное воспитание и грубость его обхождения вооружили против него всех имевших дело с ним».

Обольянинов Петр Хрисанфович
(1752–1841),
генерал-лейтенант

* * *

Родился в дворянской семье. Принятого в то время для дворян образования не получил. С 1768 записан кадетом в армию. Дослужившись до премьер-майора (воинский чин 8-го класса), в 1780 вышел в отставку. С 1783 губернский стряпчий в Псковском наместничестве, а через несколько лет – советник в палате гражданского суда. В 1792 перевелся в Казенную палату, получив чин надворного советника. По роду своей службы довольно хорошо изучил российские законы, но особой привязанности к ним не имел. Гражданская служба тяготила его. В 1793 П. Х. Обольянинов выхлопотал себе воинский чин подполковника и получил хорошее место – в гатчинских войсках наследника престола Павла Петровича. В 1796 стал генерал-майором. После вступления на престол Павла I получил должность генерал-провиантмейстера, в 1798 – воинский чин генерал-лейтенанта, а в 1799 еще и сенаторское место.

2 февраля 1800 Петр Хрисанфович Обольянинов был назначен генерал-прокурором Правительствующего Сената. 11 марта 1801, в ночь убийства Павла I, П. Х. Обольянинова арестовали. Через пять дней отправлен в отставку. В течение последующих 17 лет он проживал в Москве, где дворяне трижды избирали его своим предводителем.

П. Х. Обольянинов скончался 22 сентября 1841; погребен в селе Толожне Новоторжского уезда Тверской губернии.

По словам современников, при нем дела в прокуратуре «пошли хуже прежнего»; произвол водворился окончательно и над людьми, и в деловых решениях. Однако сотрудников себе он подбирал умных и толковых, которые и тянули основные вопросы.

По мнению современников, «время было самое ужасное». Усилились цензурные репрессии, подозрительность. По заданию генерал-прокурора (полученному, естественно, от самого императора) за многими важными сановниками, подозреваемыми в нелояльности, устанавливалась слежка. В частности, «наблюдение за поведением» велось за сыном знаменитого фельдмаршала Николаем Румянцевым, за бывшими любимцами монарха братьями Александром и Алексеем Куракиными, князьями Долгоруковым и Голицыным, графами Кириллом и Андреем Разумовскими и другими. Обольянинов предписал своим подчиненным прокурорам «доносить по службе о самых главных чиновниках в губерниях», надзирать за иностранцами и тщательно «сверять их подорожные с маршрутом» (не завернули ли они, куда не следует), проверять «переписку и сочинения из чужих краев» и т. п.

Обо всем этом они должны были информировать его постоянно. Вот только один из указов, направленных на места.

Указ императора Павла I от 18 апреля 1800 года

(Извлечение)

Так как чрез вывозимые из-за границы разные книги наносится разврат веры, гражданского закона и благонравия, то отныне, впредь до указа, повелеваем запретить впуск из-за границы всякого рода книг, на каком бы языке оные не были, без изъятия, в государство наше, равномерно и музыку.

(Клочков М. В. Генерал-прокуроры при Павле I. Журнал Министерства юстиции, 1911 г.).

Тайная экспедиция, которой по-прежнему руководил генерал-прокурор, выносила приговоры, напоминающие «самые темные страницы русской истории». Здесь засекали даже насмерть. Такая участь постигла, например, братьев Петра и Евграфа Грузиновых.

Приговор юстиц-коллегии Лифляндских, Эстляндских и Финляндских дел В отношении пастора ф. Зейдера от 31 мая 1800 года

(Извлечение)

По указу его императорского величества самодержца Всероссийского… по предложению господина генерала от инфантерии, генерал-прокурора и генерал-провиантмейстера и кавалера Обольянинова, в коем изображено: «По дошедшим к его императорскому величеству сведениям, что в Лифляндской губернии существуют партикулярные лезебиблиотеки (т. е. библиотеки для чтения. – Авт.) государю императору благоугодно было высочайше повелеть, дабы нигде и никаких законопротивных книг не было; если же найдены будут где сумнительные, таковые препровождать в ценсуру… Находящийся близ Дерпта в Рендене пастор Зейдер не только имеющихся у него книг не представил куда следует и не объявил о существовании у него лезебиблиотеки, но и раздавал из оной для чтения сумнительные и уже запрещенные, о чем рижская ценсура усмотрела из газет, в Дерпте печатаемых, а сим самым и преступил он Высочайшее повеление. Посему его императорское величество Высочайше повелеть соизволили: книги у пастора Зейдера опечатать и прислать к господину генерал-прокурору… По привозе пастора Зейдера, отобрав у него объяснение, господин генерал-прокурор имел счастие всеподданнейше докладывать его величеству и получил высочайшее повеление судить его, яко преступника законов, и, наказав телесно, сослать в Нерчинск на работу».

В исполнение такового высочайшего его императорского величества повеления на основании законов определено… сказанного пастора Зейдера… наказать телесно кнутом двадцатью ударами и сослать в Нерчинск в работу, и в Санкт-Петербургское губернское управление сообщить, дабы благоволено было привесть решение сие в надлежащее исполнение, и о всем том предварительно всеподданнейше доложить его императорскому величеству посредством господина генерал-прокурора.

(Генерал-прокуроры при Павле I. Журнал Министерства юстиции, 1910 г.)

Аллегория на императрицу Екатерину II с текстом «Наказа». Гравюра П. Шоффара по рисунку Ш. Монне

Апофеоз Екатерины II. Гравюра XIX века

Триумф Екатерины. Аллегория на путешествие императрицы Екатерины II в Крым. Гравюра Ж.-Ж. Аври Старшего по оригиналу Ф. де Мейеса

Емельян Пугачев. Гравюра XVIII в.