Текст книги "Счастье с доставкой на дом"

Мужчина скосил на нее глаза, немного помолчал, а потом спросил:

– Вы всегда такая противная, или это у вас конкретно на меня аллергия?

– Конкретно на вас, – выпалила Рина и тут же смутилась. Еще никто и никогда не называл ее противной. Ну, может, только Наталья, когда Рина разносила в пух и прах ее очередной немыслимый наряд, но это не в счет.

Сейчас Рина чувствовала себя неловко из-за того, что набросилась на человека, который вызвался ей помочь.

– Простите, – сказала она примирительно. – Это я на нервной почве распоясалась. Просто столько всего навалилось сразу…

– Принято, – кивнул мужчина за рулем.

– А вы не знаете, что мне теперь делать с моей машиной? Звонить в страховую компанию?

– Конечно. Приедет эвакуатор и отбуксирует ее в ремонт.

– Охо-хо, – печально протянула Рина, представляя, во что все это выльется, и прикидывая, надолго ли она останется без машины.

– Да, не повезло, – посочувствовал ей шофер. – А как вас зовут? Меня – Павел.

– Рина, – бросила в ответ та и вытянула руку вперед. – После вон того светофора будет автобусная остановка. Высадите меня, пожалуйста, прямо за ней.

Павел кивнул и через две минуты притормозил возле облупленного старого здания, украшенного нелепыми белыми колоннами.

– Как раз вовремя, – оживилась Рина. – Сколько я вам должна?

– Вы должны мне встречу за чашкой кофе, – весело сказал Павел. – С пирожным, – добавил он, поймав удивленный взгляд Рины.

– Вот еще, – фыркнула та и выбралась из машины.

– Вы надолго? – крикнул ей вслед Павел.

– Хочется верить, что нет, – искренне откликнулась она. – Надеюсь, вы не собираетесь меня здесь поджидать?

– Почему бы и нет? – бодро сказал Павел, и она в ответ только пожала плечами.

«Мол, дуракам закон не писан, – прокомментировал про себя этот жест Павел. – Вот же штучка!»

На самом деле эта штучка ему понравилась, и он действительно решил дождаться, пока она закончит свои дела. А потом, наверное, подбросить ее домой.

«Интересно, что привлекательного может быть в женщине, которая всю дорогу говорит тебе гадости и даже не благодарит за помощь? – принялся размышлять он, откинув назад спинку водительского сиденья и устраиваясь поудобнее. – Черт его знает, но что-то такое в ней несомненно есть».

Павел где-то читал, что возникновение симпатии или антипатии представляет собой сложнейший биохимический процесс, в котором много лет пытаются разобраться ученые всего мира. Однако ни химики, ни психологи до сих пор так и не сказали своего вразумительного слова в этой области.

«Что касается химии, то тут все ясно, – подумал Павел, – от нее пахнет какой-то приятной фигней, и я всю дорогу принюхивался к ней, как служебный пес к нарушителю границы».

Поскольку в женской парфюмерии он разбирался не слишком хорошо, то даже приблизительно не мог сказать, какими духами пользовалась его пассажирка, однако в машине до сих пор витал запах свежести с легкой цитрусовой кислинкой и будоражил воображение.

«С психологией тоже все легко, – продолжал свой анализ Павел, – это ее глаза. Вела она себя, конечно, как мегера, но глаза при этом не были злыми. Как будто все, что она наговорила, было не всерьез».

Вообще-то он и не сомневался, что не всерьез – не стала бы она тогда так искренне извиняться.

Еще одним очком в пользу Рины стало то, что, усевшись в его джип, она не кинулась звонить мужу или любовнику, чтобы немедленно пожаловаться на поломку своей машины. «Ах, Лелик, зая, я не смогла завести сегодня свою «Тойоту» и чуть не опоздала на важную встречу. Ну когда ты купишь мне что-нибудь приличное? Ну хотя бы «Мерседес»?»

Именно в таком духе разговаривала с ним его недавняя подруга, поэтому не приходилось удивляться, что отношения их продлились всего полгода.

«Будем надеяться, что мужу она не позвонила по той причине, что его попросту нет, – думал Павел, лениво закидывая руки за голову. – Если окажется, что она замужем, то это будет просто нечестно».

Не то чтобы ему было жаль потраченного на Рину времени – нет, их сегодняшняя встреча и совместная поездка его где-то даже развлекли. Просто Павлу хотелось продолжить знакомство, однако охмурять замужних женщин было не в его характере.

Он принялся вспоминать их первое столкновение, потом сегодняшнюю перепалку. Перед глазами стояло лицо Рины – сердитое, раздосадованное, но не злобное.

«И вообще она очень симпатичная, – подумал Павел. – Маленькая, но не крохотная, изящная и очень элегантная».

Еще он успел заметить, какие у нее блестящие каштановые волосы и шоколадные глаза, и все это тоже, несомненно, пошло ей в зачет.

«Так, инвентаризация проведена по полной программе. Итог положительный – будем брать, – весело подумала про себя Павел. – Теперь дело за малым – сделать так, чтобы она не шуганула меня раньше времени. Прежде чем успеет разглядеть, какой я классный парень».

Сегодня у него было необыкновенно приподнятое настроение, и причин тому было несколько. Во-первых, и это главное, был одобрен и принят проект, над которым он корпел больше года, из-за которого в последнее время лишился сна и даже похудел на пару кило. Во-вторых, до него дошли слухи, что их учреждение собирается избавиться от человека, который за несколько лет совместной работы успел попортить Павлу не один литр крови. И в-третьих, неожиданно отменилась командировка, в которую ему страшно не хотелось ехать.

Не так давно, вернувшись из очередной поездки в Африку, Павел понял, что тот энтузиазм, с которым он раньше отправлялся в экзотические страны, заметно поубавился, и теперь заваленная грязным снегом Москва была ему гораздо милее райских кущ в дельте Нила. Конечно, поездки его были теперь не слишком длительными и не столь обременительными как прежде, и все же…

«В общем, все, что случилось, просто замечательно. К тому же, если бы командировку не отменили, я бы сейчас не сидел здесь, поджидая понравившуюся мне женщину, а паковал бы чемодан».

В этот самый момент из дверей здания выскочила Рина и прямиком направилась к его машине, как будто даже не сомневалась в том, что он терпеливо ждет ее возвращения.

Плюхнувшись на сиденье, она на секунду замерла, а потом сделала такой глубокий выдох, как будто до этого по меньшей мере полчаса провела под водой. Потом она повернулась к Павлу и, открыто глядя на него своими карими глазами, с чувством сказала:

– Как хорошо, что вы меня подождали. Спасибо вам большое. Большое спасибо!

– Да всегда пожалуйста, – откликнулся Павел, удивляясь такому бурному проявлению чувств. – А что случилось-то?

– Случился господин Малахайкин. От общения с ним во мне скопился гигантский отрицательный заряд, и если бы я немедленно не разрядилась, меня бы разорвало на кусочки.

– Подумать только, какие страсти, – улыбнулся Павел и тронул машину. – Отвезти вас домой? Или к вашей «Тойоте»?

– Домой, – немного подумав, сказала Рина, – мне сейчас не до машины, с ней я разберусь позже.

– А может быть, заскочим куда-нибудь выпить кофейку? – осторожно предложил Павел. – Я, пока вас ждал, малость продрог, да и вам не мешало бы расслабиться.

– А давайте, – неожиданно легко согласилась Рина, – Малахайкина надо чем-нибудь запить. Тут недалеко есть очень приятная кофейня, «Сливки» называется. Там нет никаких особых изысков, но кофе варят потрясающий.

– Даешь «Сливки», – бодро откликнулся Павел, который даже не сразу поверил, что Рина не шутит. – Показывайте дорогу.

Объяснив, куда нужно ехать, она сказала:

– Вы не против, если я пока позвоню? У меня дети одни дома, я волнуюсь.

– И много у вас детей? – как бы между прочим спросил Павел.

– Двое, – засмеялась Рина. – А муж вас интересует?

Павел ничего не сказал, но утвердительно кивнул.

– Мужа у меня нет, так что можете смело за мной поухаживать.

– Выходит, мне здорово повезло, – шутливым тоном сказал Павел, а про себя на полном серьезе подумал, что пока все складывается довольно удачно.

Когда Рина вернулась домой, Тошка сидела на диване и читала учебник химии, а Антошка, забравшись с ногами в кресло, смотрел какую-то детскую телепередачу, в которой обучали говорить по-английски.

– Просвещаетесь? – весело спросила Рина, заглянув в комнату.

Несмотря на вчерашние потрясения и сегодняшние перипетии, она пребывала в бодром расположении духа – общение с Павлом явно пошло ей на пользу.

Мило поболтав за чашечкой кофе, они обменялись телефонами, а потом Павел вызвался отвезти Рину домой. Однако по дороге ему в голову пришла какая-то идея, и он предложил:

– Давайте-ка на минуту остановимся возле вашей машины – все равно будем проезжать мимо.

– Зачем? – удивилась Рина.

– Есть одна мыслишка.

Рина скептически покачала головой, но возражать не стала.

Припарковавшись недалеко от ее «Тойоты», Павел взял у Рины ключи, достал из своего багажника маленькую лопатку и исчез. Рина, которая абсолютно не верила в успех данного предприятия, осталась на месте. Она принялась думать про то, что к делу с машиной надо бы подключить Романа – уж он-то организует все, как надо. Вообще-то Рина никогда не злоупотребляла его готовностью прийти на помощь, но сейчас без Романа ей было не обойтись. В ближайшее время ей предстояло разбираться с Антошкой, встречаться с его бабушкой, так что сломанная машина никаким боком не вписывалась в круг ее забот.

В этот момент дверца со стороны водителя распахнулась, и в салон засунулась голова Павла.

– Ну что, все еще хотите покататься на джипе или сами доберетесь до дому? – серьезным голосом спросил он, и Рина нахмурилась.

– Что вы имеете в виду?

– Держите, – протянул он ей ключи от «Тойоты» и забрался внутрь. – Ваша красавица малость отдышалась, пришла в себя после насилия, которое вы над ней учинили, и снова рвется в бой. Кстати, колеса я раскопал.

– Нет, правда? – воскликнула Рина и в порыве благодарности быстро поцеловала Павла в щеку.

– Чего бы такого геройского мне еще сотворить, чтобы вы меня опять поцеловали? – с комической задумчивостью произнес Павел.

– У вас еще будет время над этим подумать, – тепло улыбнулась Рина. – Я очень вам благодарна, за все.

– Тогда до встречи? – спросил Павел, улыбаясь в ответ.

– До встречи, – сказала она и выпрыгнула из машины.

Сейчас Рина чувствовала себя так, как будто в ее жизни случилось что-то по-настоящему хорошее, и Тошка мгновенно угадала ее настроение. Отложив книжку, она подошла к матери и приветственно чмокнула ее в висок.

– Все прошло удачно, да? Малахайкин побежден?

– Да ну его на фиг, – беззлобно махнула рукой Рина. – У меня машина сломалась, а потом починилась – вот это действительно удача.

– Как так? – расширила глаза Тошка.

– Я тебе потом все расскажу, ладно? – сказала Рина. – Будем вечером чай пить и поболтаем.

– Хорошо, – кивнула Тошка. – Мам, если ты возьмешь на себя ужин, мы с Антошкой немного проветримся. Можно?

– Он тебя слушается? – спросила Рина, слегка прищурившись.

– Мы отлично ладим, не волнуйся, – серьезно ответила девочка.

Когда дети ушли, Рина переоделась в домашнее платье и отправилась в кухню. Здесь она нацепила фартук, вооружилась кухонным ножом и принялась чистить картошку, надеясь тем временем подумать, как ей поступить с мальчиком. Однако мысли ее никак не желали концентрироваться на серьезной проблеме и то и дело возвращались в крохотное кафе, где всего час назад они сидели с Павлом.

«Удивительно, как обманчиво бывает первое впечатление о человеке, – размышляла Рина, вспоминая их столкновение у аптеки. – Незнакомец, который поначалу показался мне таким отвратительным, на поверку оказался очень даже приятным. Да что там – он просто мне понравился».

Высокий, широкоплечий, с густыми светлыми волосами и смеющимися серыми глазами на загорелом лице, Павел действительно был довольно симпатичным.

– А где это вы уже успели так подкоптиться? – поинтересовалась Рина, усаживаясь за столик и ставя перед собой большую кофейную чашку.

– Уж больно черен, да? Выделяюсь на фоне бледных ликов прочих горожан? – подмигнул ей Павел.

– Есть немного, – улыбнулась Рина. – На юге побывали?

– Это вы прямо в корень зрите. Буквально три недели назад вернулся с самого что ни на есть юга – из Африки.

– В Египет летали, «все включено»? – со знанием дела спросила Рина.

– В Марокко, – ответил Павел. – И там действительно все включено, хотя это был не отпуск, как вы предположили, а командировка. Я по профессии инженер-гидростроитель, выезжал на объект.

– Ух ты, как интересно, – искренне восхитилась Рина. – Вы строите гидроэлектростанции?

– Ну, раньше, когда был помоложе, приходилось и на стройках бывать, но теперь уже выступаю исключительно в качестве консультанта. Или же с проверками езжу.

– И все же вы действительно важная шишка, – засмеялась Рина.

– Вот именно, – в тон ей ответил Павел, – а вы во мне сомневались.

– Так вы, наверное, в «Энергопроекте» работаете, да? – догадалась Рина. – А я живу недалеко – именно поэтому мы с вами все время и сталкиваемся.

– Верно, – кивнул Павел.

В «Энергопроект» он попал сразу же после окончания института и по сей день хранил верность своей конторе. В начале карьеры Павел без конца мотался в Африку, а потом несколько лет прожил во Вьетнаме. Однако приобретенный с годами опыт позволил ему в конце концов довольно высоко подняться по служебной лестнице, и теперь в жаркие страны он отправлялся уже значительно реже.

– Мы с дочкой однажды ездили на Красное море, – сказала Рина. – Там было потрясающе красиво, просто словами не передать.

– Согласен, – поддержал ее Павел. – Африка – это сказочный континент, хотя каждая страна экзотична по-своему.

Сейчас Рина даже пожалела о том, что их беседа в кафе была такой короткой – Павел произвел на нее впечатление очень интересного собеседника, которому есть о чем рассказать.

Размышления ее неожиданно прервал заливистый звонок в дверь, который не умолкал ни на секунду.

«С ума сошли, что ли?» – возмутилась Рина и, вытирая на ходу руки о передник, поспешила в прихожую. Едва она распахнула дверь, как на нее обрушились визгливые причитания Любаши, соседки с верхнего этажа.

Любаша была женщиной упитанной, носила русую косу и удивительно напоминала куклу, которую обычно сажают на чайник с заваркой. Сейчас ее румяные щеки от волнения сделались багровыми, а толстая коса растрепалась и щетинилась из-под съехавшей на бок шапки.

– Ой, Риночка, – верещала Любаша, – ой, Господи. Бегите же скорее! Там мальчик ваш, мамочки…

– Что случилось? – закричала Рина, чувствуя, как больно забухало сердце.

– А кровищи-то, кровищи… – продолжала вопить бестолковая Любаша. – И Тошечка тоже лежит не шевелится. «Скорую» уже вызвали…

У Рины все поплыло перед глазами, и она схватилась рукой за косяк. Однако в следующую секунду она уже преодолела слабость и, оттолкнув Любашу, понеслась вниз по лестнице. Пока она бежала, пред ее мысленным взором успели пронестись и тупая физиономия пьяного водителя, и озверевшая свора бездомных собак, и остекленевшие глаза наркомана.

Паника окончательно захлестнула Рину, ноги подкосились, и она чуть было не упала прямо у подножья лестницы. Поддержать ее было некому – тетя Паша, покинув свой пост, наверняка отправилась на место происшествия.

Собравшись с силами, Рина сделала отчаянный рывок и вывалилась, наконец, из подъезда. В тот же миг в уши ударил пронзительный вопль сирены и, сверкая сине-красной мигалкой, во двор ворвалась машина «скорой помощи». Проехав мимо Рины, она двинулась в сторону детской площадки, на которой уже успела собраться приличная толпа. Рина, закусив губу, бросилась следом.

Ей с трудом удалось протиснуться сквозь плотный строй любопытных, и она сразу же увидела Тошку. Девочка сидела на мокрой скамейке, глаза ее были закрыты, руки безвольно свесились вниз, а какой-то юноша придерживал ее за плечи, чтобы она не соскользнула на землю. Рина рванулась было к дочери, но тут увидела Антошку: он стоял рядом с машиной, и молодой доктор внимательно осматривал его руку. Рядом валялась насквозь пропитанная кровью маленькая варежка.

– Антошка, – прошептала Рина, у которой от страха сдавило горло. Она бросилась вперед и хотела схватить мальчика на руки, но толстый санитар успел вовремя оттеснить ее могучим плечом.

– Не суетитесь, мамаша, все под контролем.

– Что? Что тут произошло? – едва слышно спросила Рина, ни к кому конкретно не обращаясь.

Тут из первых рядов наблюдателей выступила вездесущая тетя Паша и не без удовольствия поведала Рине о том, как Антошка, забравшись на металлическую горку, покатился вниз, ухватившись руками за бортики. В одном месте от бортика отслоился кусок железа и полоснул малышу по ладошке.

– А он-то, малый ваш, не закричал, на помощь не позвал – сел на лавочку, а ручки так на коленях и сложил.

Тетя Паша так живописала подробности, как будто видела все своими собственными глазами, хотя, по идее, должна была бы в это время нести вахту в подъезде.

Когда Тошка, которая помогала соседской девчушке надевать коньки, снова выпрямилась и нашла глазами Антошку, она сразу же заметила, что с его рукавички на снег капает кровь. Девочка закричала, бросилась к малышу, и тут начался настоящий переполох.

– Антонина-то ваша слаба оказалась, – сиропным голосом продолжала вещать тетя Паша. – Кровь увидала, и хлоп в обморок. А уж «скорую»-то – это я вызывала.

– Спасибо, – сказала Рина, наблюдая, как врач усадил мальчика на стоявшие в машине носилки и начал накладывать ему на руку плотную повязку.

– Доктор, – справившись, наконец, с паникой, спросила Рина, – это серьезно?

– Швы нужно накладывать, так что придется ехать в больницу, – спокойно ответил врач. – Но рана не слишком глубокая и сухожилие не задето, так что все будет в порядке, не волнуйтесь.

Рина мелко закивала головой, а потом повернулась, чтобы идти к дочери. Однако Тошка уже оклемалась и сама поспешила матери навстречу. Рина порывисто обняла ее, и девочка, уткнувшись ей в плечо, всхлипнула.

– Доктор говорит, что все будет в порядке, – погладила ее по руке Рина. – Не плачь. Ты сама-то как?

Тошка пробурчала что-то неопределенное и вытерла слезы рукавом куртки.

Закончив перевязку, врач поманил Рину к себе и сказал:

– Садитесь в машину и возьмите мальчика на колени. Я сейчас сделаю ему обезболивающий укол, и поедем.

Рина немедленно забралась в «скорую», обняла Антошку и прижала его к себе.

– Все будет хорошо, – прошептала она ему на ухо. – Сейчас доктор сделает тебе маленький укольчик и твоя ручка сразу же перестанет болеть.

Тут она вспомнила рассказ тети Паши и, немного отстранившись от мальчика, заглянула в его бледное личико.

– Антошка, почему ты сразу не сказал Тоше, что порезал руку? Ведь тебе же было очень больно, верно?

Мальчик кивнул, но ничего не сказал.

– Маленький мой, – пожалела его Рина, – почему же ты не заплакал?

– Бабушка сказала, – неожиданно откликнулся на ее слова Антошка, – что если я буду хорошо себя вести, ты захочешь стать моей мамой. Я терпел, чтобы ты не рассердилась.

И тут он все же разревелся.

Рина крепко сжала малыша в объятиях. Точно так же, как и пятнадцать лет назад, жалость и сострадание перемешались в ее душе с нежностью и желанием защитить.

Вторник, день разборок

Ночью Рина почти не спала. Завернувшись в теплый клетчатый плед, она сидела в глубоком старом кресле и чутко прислушивалась к каждому вздоху детей. В этот раз Рина разместила их обоих в гостиной – так ей было легче нести свою вахту.

Тошка спала на диване, то и дело постанывая во сне. Вечером у нее поднялась температура, и Рина сразу же решила, что это на нервной почве – никаких признаков простуды у девочки не наблюдалось.

«Несчастный мой ребенок, – с жалостью думала Рина, – сколько всяких переживаний навалилось на нее разом. Такой стресс кого угодно свалит с ног».

Антошка, напичканный обезболивающими, тихонько посапывал на кушетке у окна.

«И это тоже теперь мой ребенок», – подумала про него Рина, вспоминая все, что случилось накануне вечером.

Не позволив Тошке ехать вместе с ними в больницу, она оставила девочку на попечение Анны Викентьевны – старушка появилась на месте происшествия как раз перед тем, как врач «скорой» захлопнул дверцы машины. По дороге Рина позвонила Наталье. Еще не дослушав до конца ее объяснения, та решительно перебила:

– Детали расскажешь потом. Не нервничай, Тошку я беру на себя, а ты занимайся мальчиком. Если что, немедленно звони – мы будем на связи.

«Что бы я делала без моей Натальи?» – в который уже раз с благодарностью подумала Рина.

Антошка, на которого уже подействовал укол, задремал у нее на коленях, и Рина осторожно погладила его по светлой головке.

«Вот же еще маленький герой», – улыбнулась она про себя.

– У вас есть страховка на мальчика? – неожиданно раздался у нее над ухом голос доктора.

– Нету, – испуганно вскинула голову Рина, которая до сих пор об этом даже не думала. – И что же теперь делать?

– Разберемся, – невозмутимо ответил молодой врач.

– А швы? Вы говорили, что нужно наложить швы.

– Нужно, – согласился тот.

– А без страхового полиса это будут делать?

– Ну что вы заладили, мамаша – «страховой полис», да «страховой полис»? – вмешался толстяк, который был одновременно и шофером, и санитаром. – Что же теперь, из-за вашего головотяпства руки мальца лишать, что ли?

– Но я слышала… – начала было Рина, однако толстяк ее перебил.

– А вы поменьше слушайте всякие сплетни. Можно подумать, мы тут, в медицине, все монстры какие-то.

Молодой врач скосил глаза на своего помощника. Заметив на его губах усмешку, Рина решила, что патриотические речи санитара были, вероятно, результатом кропотливой воспитательной работы, которую доктор проводил со своим подручным.

– Я все-все оплачу, – все же попыталась она прояснить ситуацию.

– Разберемся, – снова сказал врач и неожиданно ей подмигнул. – Мы действительно не такие уж монстры, как в народе про нас говорят.

Антошке наложили двенадцать швов, и он стойко перенес все мучительные процедуры.

Теперь, прихлебывая из чашки чуть теплый чай, Рина думала о том, как она безумно устала за последние пару дней. Устала от разросшихся, словно снежный ком, проблем, разбираться в которых у нее не было ни сил, ни желания. Ей хотелось выбросить все из головы и поскорее уснуть, однако нервы были напряжены до предела и сон не шел. Наконец она погрузилась в беспокойную полудрему, и ей тут же привиделись окровавленная варежка, бледное лицо дочери, плотоядная улыбка тети Паши, черный джип…

Очнулась она от того, что во сне заплакал Антошка. Спрыгнув с кресла, Рина быстро подошла к малышу. Вытерев его вспотевший лобик, она повернула мальчика на бочок, подоткнула одеяло и, тихонько похлопывая его по спинке, замурлыкала себе под нос что-то про заиньку серенького.

Малыш быстро успокоился, и Рина, притащив из кухни очередную порцию чаю, снова забралась в свое кресло.

Гнетущая тишина ночи неожиданно накатила на нее новую волну страхов и сомнений.

«Что я делаю? – с ужасом подумала она. – На что себя обрекаю? Разве можно быть такой сердобольной? Поддавшись сиюминутному порыву, взвалить на свои плечи безумную ответственность? Только дураки действую так скоропалительно, а умные люди рассуждают, раскладывают все по полочкам».

Рина попробовала рассуждать, и вышло, что она не имеет никакого отношения ни к Нине Никифоровне, ни к ее внуку. Она ничем им не обязана, хотя просто из жалости могла бы немного помочь.

«Вот именно, – приободрилась Рина. – Просто помочь. И для этого вовсе не обязательно перекраивать всю свою жизнь».

Вообще-то о переменах в жизни она в последнее время думала неоднократно, однако это было нечто совсем иное – речь шла о возможном замужестве. Вениамин все чаще заговаривал о том, что пора бы им уже подумать о создании семьи, и Рина чувствовала, что он вот-вот сделает ей официальное предложение. Несмотря на Тошкино вредничание, Рина все больше склонялась к тому, чтобы это предложение принять. Вениамин, конечно, был человеком педантичным, и все такое, но зато вполне надежным – за ним она бы чувствовала себя как за каменной стеной.

«Любой женщине, будь она какой угодно деловой и самостоятельной, нужен мужчина, на которого она может положиться, – размышляла Рина. – Любимый человек, который в трудную минуту просто прижмет к груди и шепнет ласковое слово, отчего на душе разом станет легче. Конечно, у меня есть друзья – и Наталья, и Роман… Тем не менее сейчас я сижу здесь одна-одинешенька, мне плохо, тоскливо и страшно, но пожалеть меня некому».

Неизвестно почему, ей неожиданно представился Павел. Будто бы он, примостившись рядом на ручке кресла, смотрит на нее своими веселыми глазами и говорит: «Сейчас что-нибудь придумаем. Не боись – все будет o’кей».

Рина печально вздохнула и повертела в руках чашку с чаем.

«Встреча с Павлом – это, конечно, приятное романтическое приключение, но не более того. Вот Вениамин – это всерьез и надолго. Интересно, как он отреагирует, когда я ему обо всем расскажу?»

На самом деле Рина совершенно не представляла себе, что именно она будет ему рассказывать. Даже предполагая выйти за него замуж, она вовсе не была уверена, что хочет посвящать Вениамина в тайну Тошкиного происхождения. Но как же тогда объяснить ему головоломку с Антошкой? Версия с двоюродным племянником могла бы сойти для тети Паши, но никак не для человека, с которым собираешься строить семью.

«Если бы в тот день, когда доставили Антошку, в доме находился Вениамин, то авантюра Нины Никифоровны провалилась бы, еще не начавшись, – внезапно подумала Рина. – Он бы в два счета разузнал адрес мальчика и в тот же миг вернул его бабушке – та и ахнуть бы не успела».

От этой мысли Рина почему-то почувствовала себя неуютно. Ей тут же представилось счастливое лицо Тошки, когда та возилась с малышом, вспомнилась Наталья, которая помчалась добывать для Антошки варенье, санитар, который называл Рину мамашей. Нежность в мгновение ока затопила ее с головой, вытеснив все без остатка разумные и логичные размышления. Рина окончательно поняла, что на самом деле давно уже все для себя решила – мальчик останется у нее.

К утру Рина чувствовала себя так, словно ее побили колотушками. Попытка взбодриться крепким кофе не дала никаких результатов, и она понуро сидела на кухне, не в силах заставить себя заняться хоть чем-нибудь полезным.

Осторожный звонок в дверь вывел ее из состояния прострации, и она пошла открывать. Взволнованная Анна Викентьевна явилась с утра пораньше, чтобы поинтересоваться здоровьем детей.

Рина заверила старушку, что все в порядке, и зазвала ее на кухню пить чай.

– Ах, Ариша, я так рада, что все обошлось, – промолвила Анна Викентьевна, принимая из рук Рины изящную фарфоровую чашечку. Это была ее личная гостевая чашка, из которой она пивала чай еще в те времена, когда дружила с Верой Николаевной, матерью Рины.

– Антонина вчера выглядела не самым лучшим образом, – посетовала старушка. – Мне показалось, что она была на грани нервного срыва – я поила ее валерьянкой. И еще мятой.

– Вашими стараниями ей уже гораздо лучше, – успокоила ее Рина.

– Да я и сделать-то ничего не успела, – махнула рукой Анна Викентьевна. – Твоя Наталья налетела, словно ураган. Мне только и удалось, что сунуть ей в руки баночку меда.

– Да уж, Наталья и впрямь порывистая женщина, – улыбнулась Рина. Она все ждала, когда старушка заговорит про Антошку, и та действительно не заставила себя долго ждать.

– Ариша, – осторожно начала Анна Викентьевна, – что за гнусные слухи распускает Пелагея?

Пелагеей она называла тетю Пашу, игнорировать россказни которой была просто не в состоянии.

– А что такое? – невинно вскинула брови Рина.

– Ну как же, – всплеснула руками Анна Викентьевна, – она всем рассказывает, что вам подбросили ребенка, а я ничего не могу ей возразить, потому что абсолютно не в курсе дела. Даже Антонина не посчитала нужным хоть что-то мне объяснить.

Старушка обиженно поджала губы и покачала головой.

Памятуя о том, что Анна Викентьевна оказалась слабым звеном и каким-то образом «прокололась» в деле сохранения Тошкиной тайны, Рина поначалу решила не говорить ей всей правды. Однако солгать старушке у нее не получилось, и в итоге она выложила все начистоту.

– И что же ты собираешься делать? – поинтересовалась Анна Викентьевна, пристально вглядываясь в ее осунувшееся лицо. – Оставишь мальчика у себя?

Рина молча кивнула. Она была уверена, что сейчас на нее посыплются ахи и охи, однако Анна Викентьевна ее удивила.

– Как замечательно, – сказала старушка, утирая слезы умиления крохотным кружевным платочком. – Сестра и брат будут расти вместе. Ариша, ты отважная девочка, и к тому же необыкновенно добрая. Я горжусь тобой. Да, горжусь, – пылко добавила она.

Рина хотела что-то сказать, но Анна Викентьевна ее перебила:

– А сейчас отправляйся-ка спать, моя милая, – не терпящим возражения тоном заявила она. – Твои ужасные синяки под глазами могут напугать кого угодно, а уж детей и подавно. Не волнуйся, пожалуйста – манную кашу я готовить еще не разучилась.

Рина так обрадовалась неожиданно подоспевшей помощи, что чуть не расплакалась. Однако сил на то, чтобы рассыпаться в благодарностях, у нее не было, поэтому, криво улыбнувшись, она лишь кивнула и покорно поплелась в свою спальню.

Несколько часов полноценного сна сделали свое волшебное дело, и к полудню Рина снова была в полной боевой готовности. Анна Викентьевна, отчитавшись о проделанной работе, отправилась домой утешать заскучавшую без нее Матильду, а Рина осторожно засунула голову в гостиную, чтобы взглянуть на детей.

Антошка, которому после завтрака Анна Викентьевна успела дать очередную порцию лекарства, снова спал. Тошка же лежала на диване под толстым стеганым одеялом и задумчиво смотрела в потолок.

– На-ка, дружок, выпей чайку, – сказала Рина, присаживаясь на краешек дивана и протягивая дочери огромную синюю чашку, пахнущую заваренной травой.

– Уф, как я ненавижу ромашковый чай, – сморщила нос Тошка, однако приподнялась на локте и покорно сделала большой глоток. Потом она настороженно посмотрела на Рину и спросила:

– Мам, ты на меня не сердишься?

– За что? – улыбнулась Рина, отводя со лба дочери золотистую прядку.

– За то, что за Антошкой не углядела. За то, что в обморок свалилась, как кисейная барышня.

– Глупенькая, в жизни и не такое бывает, не огорчайся.

– А что мы скажем бабушке Нине Никифоровне? – продолжала волноваться Тошка. – Как объясним?

– Так и объясним. Главное, все закончилось благополучно, а остальное все ерунда.

– Ничего не ерунда, – пробурчала Тошка, снова откидываясь на подушку и отворачивая голову к стене.

– Да не расстраивайся ты так. Вылечу я и тебя, и Антошку твоего – будете оба, как новенькие.