Текст книги "Три самодержца. Дневники генеральши Богданович"

Был Косаговский, приехал и Е. В. с Сувориным с церемонии. Оба говорят, что торжественности мало, что хорошо выступал сзади гроба – твердой поступью, с грустным, сосредоточенным выражением лица – молодой государь, чувствуя сотни глаз, устремленных с любопытством на него. Процессия шла врассыпную, особенно гражданские чины. Е. В. многим, кто к нам заходил, говорил, что необходимо энергично взяться за дело, предлагая очень рациональную меру, чтобы домохозяева отвечали за жильцов, что если будет что-либо подозрительное найдено в чьем-нибудь доме, то конфисковать дом в казну, – отдать его со временем, года через два. Только этим одним и можно поправить дело, вывести людей из апатии, а это всего легче достигается, когда бьют людей по карману. Неужели трудно хозяину дома проследить за жильцами?

8 марта. Неделя событию, а все один разговор – возмущение, масса рассказов о новых арестах и проч. Пришел расстроенный Комаров, возмущен против полиции тем, что никто из народа не мог видеть процессию, что полиция вела себя непристойно, била народ нагайками.

Е. В. был у митрополита, который ему рассказывал про панихиды, им справляемые в присутствии высочайших особ. Когда все уходят, то к гробу приходит вдова покойного государя, княгиня Юрьевская, начинает с ним прощаться, обкладывает тело ароматическими подушками, которые сушатся рядом в особой комнате в Петропавловском соборе и которые меняются ею же два раза в день в гробу. Она всегда приходит вместе с Рылеевым.

До сих пор мало приехало иностранных гостей, но многих ожидают к похоронам. Везде те же чувства негодования.

13 марта. Рассказывают, что свита уговаривала наследного принца прусского не ехать на похороны в Петербург; на это маститый германский император сказал три слова: «faisons notre métier»[13]13
  Займемся своим делом (франц.).


[Закрыть]. И тяжелый «métier»[14]14
  Дело (франц.).


[Закрыть] выпал на их долю!

Целый день слышишь все ужасные разоблачения. Теперь общество разделилось на два лагеря: одни говорят, что только репрессивные меры приведут дело в порядок, – сегодня представителями этого порядка были Толстой, Маркевич, не помню, кто еще; другие же того мнения, что теперь вернуть порядок, бывший при Шувалове, немыслимо, что это поведет к погибели России, что нужно созвать народных представителей, что нужны строгие меры, но разумные в то же время, что нужно реорганизовать полицию и проч., но что все это должно быть сделано по-старому, а не по-новому, по образцу Франции. Этих гораздо больше.

14 марта. Батьянов все продолжает говорить, что без конституции не может быть порядка. Он верно сказал, что успех Баранова вызовет неминуемо отставку от дел Лориса.

Говорят, произведено в городе до 70 арестов, и все более из интеллигентного класса.

Е. В. был у Лориса. Рассказывал, что вынес впечатление, что его обстановка напоминает канун осады Одессы во время Крымской войны, – все это говорит, ходит, но работы практичной не видно. Бедный Лорис скверно окружен. У Лориса одна мечта – вернуть себе вновь ту власть и доверие, которыми он пользовался, и не пощадить тогда тех, кто от него в эти дни отвернулся.

15 марта. Сегодня хоронят царя. Сегодня были многие из присутствовавших в крепости во время похорон. Рассказывают, что все прошло официально, мало было чувства. Прибывшие депутаты тоже были допущены. Когда опустили гроб в могилу и когда царская семья оросила первую горсть земли, она уехала, и начали подходить собравшиеся, бросали цветы и землю и кланялись праху.

Косаговский говорит, что не дай бог теперь давать Земский собор, что это все дело сгубит. Теперь, кажется, об этом отложено попечение.

17 марта. Баранов, говорят, очень в милости у молодого царя: утром, во время приема, он все время там находился, и видно, что все за ним ухаживают, как за новой влиятельной звездой.

19 марта. Сегодня новый приказ как бы от министра внутренних дел, но de facto[15]15
  Фактически (лат.).


[Закрыть] от Баранова: чтобы каждый домовладелец и хозяин квартиры выбрал бы от себя одно лицо, которому нашел бы полезным поручить в специальном совете, созванном из представителей всех околотков (по одному представителю от каждого), блюсти порядок в городе и собираться, чтобы обсуждать меры для охраны города от нигилистов.

Пришел Кушелев, рассказывал свои впечатления о прошедших событиях. Он один из первых вошел во дворец, когда туда внесли раненого умирающего царя на ковре. Кровь лилась ручьем. Кушелев намочил свой платок. Долго он не решался войти в кабинет, где, выдвинувши из алькова его постель и поставивши ее рядом с письменным столом, положили умирающего. Когда он вошел, на подушках в сидячем положении находился государь, его поддерживала княгиня Юрьевская и рыдала громко, тут же находились ее дети – сын и дочь. Рядом какой-то доктор мехами старался вдувать кислород в рот царя, лежавшего без ног – открытые колени и тут же кровавые лохмотья. Вот ужас! Вновь прибывавшие родичи, едва входили в кабинет – с истеричными рыданиями останавливались у входной двери. Наследник хотел увести детей, но Юрьевская сказала, что просит оставить их страдать вместе с матерью их. Все время она исполняла все приказания докторов. Когда государь скончался, у него отвалилась челюсть, – она взяла платок и им повязала голову царя. После этого наследник подошел к ней и обнял ее, а вслед за ним подошли к ней и поцеловали ее руку все остальные великие князья.

20 марта. Рано утром пришли объявить Е. В., что он избран в число лиц, призванных от околотка. Их было избрано 260 человек, теперь же из них будут избираться 25. Многие находят, что очень поспешно привели эту меру в исполнение.

В половине второго Е. В. отправился в дом градоначальника. Там все уже собрались. Баранов ведет себя недостойно своему сану: горячится и не дает высказываться. Е. В. выбрали депутатом в числе 25 человек, но, кажется, с Барановым нелегко работать: раньше, чем вопрос подвергается обсуждению, Баранов объявляет, что на такое распоряжение уже последовало высочайшее соизволение. К чему же тогда эта комиссия?

21 марта. Умер Майдель, комендант крепости. На него подействовал допрос, сделанный… Рысакову в его кабинете, где он их обоих нашел развалившимися в креслах с папиросами в зубах у его письменного стола.

22 марта. В комиссию 25-ти выбраны: Трепов, Воронцов-Дашков, Глазунов, Квист, Лихачев, гр. Бобринский, бар. Фредерикс (командир Конного полка), Семевский, Меншуткин, Елисеев, Ламанский, гр. Левашев, Крундышев, Благово, Потехин (адвокат), Бекетов (ректор университета), Христианович, Заблоцкий-Десятовский, Богданович (Е. В.), Котомин, Краевский, Коростовец, Целибеев, Кобеко и Жуковский. Председатель – Баранов.

Говорят, поймали многих преступных личностей. Много и сочиняют. Теперь всех занимает, кто из министров останется на своем месте. Возмутительны рассказы о том, как высылали дам из крепости во время панихид, если они не были трех первых классов.

23 марта. Сегодня все члены Совета 25-ти в полном составе ездили представляться государю. Представлял их Баранов. Государь показался Е. В. очень крепким, сильным, видным. Теперь еще в нем мало привычки. Он их всех обошел, и этим кончился прием. Тут же был и Лорис.

Много рассказывают про разные аресты. Выслали из Петербурга француженку-модистку Теодор – она шила белье маленькому наследнику и положила в карман письмо с угрозами. Взят также известный их техник Кибальчич, сын священника, – он признался, что изготовлял взрывчатые снаряды.

Сегодня Советом 25-ти отменено распоряжение градоначальника не пропускать, не опросивши, через заставы. Эта мера оказалась неприменимой ввиду массы народа, входящего в Петербург для снабжения населения молоком, маслом и т. д. Так как кладбища находятся за заставой, то некоторые покойники и сопровождающие их родственники не были пропущены через заставы. Эта мера вызвала общий ропот. На железных дорогах будут устроены турники, и возле каждого будет помещаться доверенная личность и будет следить за физиономией каждого приезжего. Карточки нигилистов-вожаков более или менее известны.

24 марта. Были у митрополита Исидора. Старик нам рассказал, что была оцеплена Охта, что в воскресенье там не было обедни по случаю того, что отнятые два ящика со снарядами и 20 фунтов пороху были снова украдены нигилистами.

Сегодня в Совет 25-ти были представлены две прокламации, в одной из которых нигилисты, меняя тон и начиная словами «ваше величество», требуют от государя конституции. Говорят, что если не даст, то раскается. Много рассказывают о разного рода ухищрениях этих лиц. Теперь, по последним сведениям, они разъезжают по деревням на хороших лошадях парой и стараются возмутить народ рассказами о том, что его новый царь хочет вновь закрепостить, что отнимут у них землю, что они будут так же бедствовать, как и прежде, свободы у них не будет.

25 марта. Теперь много говорят о Баранове (градоначальнике). У него масса врагов, и его сильно бранят, называют шарлатаном и проч.

Теперь все разные перемены, новые назначения. Вот уже третий министр летит, Ливен, и его место занимает граф Игнатьев. Неважный преемник, у него уже давно есть кличка menteur-pacha, или le roi du mensonge[16]16
  Лжец-паша, или король лжи (франц.).


[Закрыть].

26 марта. Е. В. с утра отправился в суд. Это просто комедия судить этих людей. Их надо без суда наказать. Они взяты все на месте преступления, все не отказываются от сочувствия и участия в этом возмутительном деле – и их-то судить! Е. В. вернулся из суда, измученный безобразием этих людей. Все они вели себя очень покойно. Желябов не пожелал иметь защитника и сам говорил на суде. Говорил самоуверенно. Было очень много публики, все избранные, по билетам.

27 марта. Возмутительно ведет себя состав судей. Хотя и говорят, что убийцам надо дать высказаться, но я с этим совсем не согласна. Можно ли, чтобы они пользовались правом слова, эти преступники, и чтоб они смели еще выражать такие мысли, что они удовлетворены или неудовлетворены. Рассуждения Желябова о религии, циничные разговоры Перовской – все это действует губительно и на слушающих на суде, и на читающих газеты. Золотницкий со мной спорил, что этот суд должен был быть. Но, по моему разумению, я бы не допустила их судить – их деяния так подлы, без суда видно, чего они заслужили. Кушелев, со своим спиритическим направлением, говорил, что они действуют не своею волею, а что это их натолкнули злые духи.

28 марта. Никто не доверяет Баранову, все в нем видят шарлатана, – и этот-то человек пользуется таким доверием государя. Заходил Коростовец. Высказал очень верную мысль, что теперь все, даже молодые, чувствуют, что со смертью государя они переступили какую-то грань, что теперь всякого ожидает что-то неведомое, новое.

Под ужасной тайной я узнала, что Желябова после суда будут стараться заставлять говорить, чтобы от него выведать, кто составляет эту организацию. Это необходимо для общественной безопасности.

В одной комиссии, под председательством Палладия Рязанского, поднят теперь вопрос об урезании прав старост – хотят над ними поставить церковный контроль. С нашим духовенством возможно ли это? Сколько в России делается глупостей. Много повредил и еще повредит России Победоносцев. Он пользуется доверием юного монарха и до сей минуты никого к нему не приблизил достойного. Выбор Баранова – его выбор.

29 марта. Был Сперанский. Говорил, что видел имена лиц, которые замешаны в социализме, и их, известных, насчитывают 617 человек.

Сегодня Сенат вынес приговор шести преступникам – всех повесить. Перовскую представить на усмотрение государя, что касается ее дворянства. Говорят, их повесят в пятницу. Дай бог, чтобы попытали. Я не злая, но это необходимо для общей безопасности, для общего спокойствия.

Вчера профессор Соловьев (философ) сказал речь, где, говоря про настоящие события, оплакивая их, в конце коснулся суда, взывал к милосердию царя и заключил, что если этого не случится, т. е. милостивого прощения, «то мы, люди мысли, от него отвернемся». Как эти господа такими речами решаются волновать молодежь! Вот они, враги своего отечества!

От Лориса к Е. В. приезжал Безобразов (он замещает Скальковского). Его прислали с тем, чтоб Е. В. сегодня же переговорил с Сувориным и чтобы завтра «Новое время» напечатало в духе правительства статью. Е. В. тотчас же послал за Сувориным, долго с ним беседовал, и Суворин обещал написать то, что просят.

30 марта. Утром собрались старосты. Они составляют съезд против комиссии под председательством Палладия Рязанского, которая стремится к тому, чтобы причт контролировал старост – тогда все люди дела откажутся от этой должности.

Говорят, что на место Баранова будет назначен Гейнс, но я этому не верю. Говорят также, что вел. кн. Константин Николаевич арестован в Павловской (?) крепости, рассказывают так: он писал письмо государю и просил позволения приехать поклониться усопшему императору. Государь отвечал, что покойному он причинил много горя, и отказал. На это Константин Николаевич отвечал дерзким письмом, что и вызвало эту меру.

Бернский-Гамбургер рассказывает, что после панихиды, которую служили в его доме, еще никто не разошелся, как послышались у окна звуки шарманки, которых совсем нет в этом городе. Это тоже подготовленная демонстрация.

Производят много арестов. Одного из них, Арончика, взяли, когда он пришел на квартиру Кибальчича. Там уже сидела и ждала их полиция, но не догадалась и оставила снаружи двери ключ. Это дало подозрение Арончику, который запер дверь на ключ, а сам бежал, но был схвачен дворником дома.

Е. В. вернулся поздно из заседания Совета 25-ти. Опять у них все только разговоры. Уверяют, что Маков лишился места из-за перлюстрации. Он принес государю много выписок из разных писем, что вызвало негодование царя. На другой день последовало его увольнение.

Е. В. вчера сказал Суворину, чтобы он посоветовал Соловьеву написать Лорису письмо и просить, чтобы он был извинен государем за речь.

31 марта. Был Толстой, рассказывал свои впечатления на суде. Говорит, что, когда убийцам прочли окончательный приговор, все они его выслушали нервно, но покойно.

Заехал герой дня, тот, кого не перестает разбирать, ругать, судить и проч. весь Петербург, – Баранов. Он проводил маленьких вел. князей на машину, а сам к нам заехал. Говорили про преступников. Баранов высказывает одно опасение, чтобы их не помиловали. Все, он думает, подадут об этом просьбы. Михайлов, Рысаков уже подали. От Рысакова он вчера получил письмо, где он просит на деньги, которые были найдены на нем в день ареста, поставить св. Николаю свечу в 50 коп., отслужить молебен Тихвинской божьей матери, помянуть одних «за здравие», других «за упокой», купить две палки шоколаду, две бутылки молока и называет еще, каких папирос.

Говорил Толстой, что якобы Желябов ему написал три письма. Первое подписал «начальник социалистической партии и народный учитель», второе – «гражданин Желябов», а третье – «ваш покорный слуга». Потом он просил газет, Баранов ему послал книги. Но вчера, отдавая книги, он сказал, что сел читать и ничего не понимает, что рассчитывал больше на свои мозги. Кибальчич, по словам Баранова, – самый опасный, также Перовская, остальные нет…

Государь живет в Гатчине, в антресолях дворца. Комнаты там очень жуткие и мрачные; он почти касается везде потолка.

Обедал Маркевич. У него одна песня – везде он видит «красных». Это нехорошо.

1 апреля. Были Золотницкий и Косаговский. Первый говорит, что преступников надо помиловать, другой высказывает совершенно противоположное мнение. Это на каждом шагу: нет двух людей, которые бы сходились во всем безусловно. Косаговский рассказывал, что Циковский, поверенный Рысакова, ему передавал, что его доверитель не будет просить о помиловании, так как вот уже месяц он свыкся с мыслью, что его повесят, но не выдержал – вчера уже его просьба была подана одна из первых.

Вечером был Николаев, сочлен Е. В. по Криворожской дороге. Высказывал, что Кибальчич подал после суда большую тетрадь своему поверенному Герарду, целую систему о воздухоплавании, исходною точкой которой являются взрывчатые вещества, – на этом все построено: одно вещество вспыхивает, другое потухает, и так до бесконечности. Кибальчич говорит, что он над этим долго работал. Жаль, что такой недюжинный техник попал в это гнусное дело, он мог бы быть весьма полезен для науки. Он мало учился, до всего дошел сам, читая много и работая без чьей бы то ни было помощи.

2 апреля. Завтра преступников вешают. Сегодня Лорис едет с докладом к государю в Гатчину. Теперь он его уже не видит ежедневно. Кто-то будет главным советчиком молодого царя? Не дай бог, чтобы остался один Победоносцев. Он вреден и России, и царю, у него мелкая душа, он завистливый, в нем течет поповская кровь, кроме того, он сильно боязлив, везде старается действовать позади, чтобы в случае неудачи он не был бы виноват.

3 апреля. Сегодня утром, в 9½ часов, совершена казнь над преступниками. Повешен первым Кибальчич. Его удачно повесили: он скоро умер. Потом Михайлов, который был четыре раза (если можно так выразиться) повешен: первый раз он оборвался и упал на ноги; второй раз веревка отвязалась, и он упал во весь рост; в третий раз растянулась веревка; в четвертый раз его пришлось приподнять, чтобы скорее последовала смерть, так как слабо была завязана веревка. Доктора его в таком положении держали 10 минут. Перовская была удачно повешена, и смерть наступила быстро, но Желябову и Рысакову пришлось довольно долго промучиться, так как палач Фролов (один-единственный во всей России палач) так был потрясен неудачей с Михайловым, что этим обоим дурно надел петлю, слишком высоко, близко к подбородку, что и замедлило наступление агонии. Пришлось их вторично спустить и повернуть узлы прямо к спинной кости и, завязав их крепче, снова их предоставить их ужасной участи.

Виселица была устроена одна и на ней 6 колец, в 5-ти – веревки. Привезли преступников на позорных колесницах: Желябов и Рысаков – в одной, а Михайлов, Перовская посредине и Кибальчич – во второй. У всех были на груди доски с надписью: «цареубийца».

Казнь была на Семеновском плацу. Народу было очень много, много помято людей в толпе; одна женщина за приветствование Перовской была схвачена. Она влетела от толпы в дом по Николаевской; швейцар запер за ней дверь, чтобы спасти ее, но толпа, выломав дверь, избила швейцара, а также эту даму. У нее нашли револьвер.

У нас было много народу, каждый приходил с разными подробностями. Только один человек сказал, что видел людей, им выражавших сочувствие; все в один голос говорят, что толпа жаждала их казни. Вечером все кабаки были закрыты. Лорис благодарил по телефону Баранова от имени государя за поимку трех важных преступников. Какое ужасное время мы переживаем!

Вчера весь Петербург ходил к градоначальнику смотреть на пойманного неизвестного человека, чтобы кто-нибудь из посетителей мог назвать его имя, если узнает в нем лицо, с которым встречался.

4 апреля. Сегодня Е. В. был на совете у Баранова. Во время заседания совета Баранов объявил о поимке важных преступников. Пойман еще один техник, у которого оторваны во время работ два пальца. Фамилия его Исаев. Фредерикс спросил Баранова, как они его поймали. Баранов очень тонко ему ответил: «Не помню».

Все газеты полны подробностями о казни. Один мужик показал кулак преступникам; его схватили, думая, что он против полиции. Одну женщину схватили – она махнула платком. В кармане у нее нашли 4 колоды карт. Тут много комизма.

5 апреля. Рассказывают, что из Парижа по ошибке перемешали гробы и вместо Рубинштейна привезли в Москву одну рижскую баронессу, которую и похоронили, а туда привезли Рубинштейна. Теперь родственники баронессы требуют возвратить ее тело. А Москва так торжественно похоронила ее вместо любимого таланта.

6 апреля. Рассказывают, что саперы роют у Каменного моста, будто там тоже найдена мина. Вероятно, они это сделали в тех видах, что по этой улице государь ездил в Царское Село, на машину.

15 апреля. Пришел Трепов. Он очень горячо говорил против высшей полицейской власти, сказал, что грешно тем, которые его отстранили от покойного государя, что он не допускает мысли, как могло случиться то, что случилось в Петербурге, что он от этой мысли может с ума сойти, что он подал записку вел. кн. Владимиру, как нужно организовать полицию.

Зашел Жуковский и, говоря про Совет 25-ти, вспомнил анекдот, который про совет рассказывают: подписывают сначала «Совет 25-ти», и Баранов после них подписывает свою фамилию, выходит – «Совет 25-ти баранов». Это остроумно.

Рассказывают, что опять появились прокламации. Рассказывают, что на днях государю устроили ванну в Гатчине, но он, к счастью, не сел, – прежде смерили градусы. Обнаружилось, что там яд. Строгости в Гатчине большие – всегда нужно иметь при себе фотографическую карточку. Даже гофмаршал Грот без нее не ходит.

Баранов все врет. На днях рассказал Шувалову, адъютанту Владимира Александровича, что поймал 11 социалистов, хотевших взорвать пороховой погреб, а потом отперся от этой новости.

Шамшин и Ковалевский, вернувшиеся с ревизии, рассказывают ужасы про земства, про все безобразия, которые делаются в провинции.

16 апреля. Был Сологуб. Читал свою статью о братстве, которое он предлагает учредить для борьбы с нигилизмом. «Пора опомниться», – часто говорит он в статье.

Вечером Е. В. долго был у Игнатьева. Игнатьев много ему рассказывал. Все слухи о дарованиях, ожидаемых завтра, лишены всякого основания. Никаких льгот и либеральных мер не будет.

Подпольная деятельность врагов России продолжается. Вздумали в Москве на светлый праздник разбросать прокламации в деревянных красных яйцах. Вот люди с воображением! Правду сказал Жуковский, один из 25-ти, что они целый день заняты этим делом, следят за каждым нашим пробелом и сейчас придумывают угрозу.

18 апреля. Заехал Баранов. Говорит, что многие его упрекают в том, что государь живет в Гатчине, что будто он его запугал, но что он узнал об отъезде уже тогда, когда отъезд совершился. Он спросил государя, нужно ли дать знать об его приезде, но государь отвечал, что все равно, что ничего не готово, что три комнаты легко приготовить, истопить. Первое время государь ходил в пальто, а императрица в бурнусе. Государю хотелось скрыться от взглядов любопытных, поплакать над своим горем.

Аресты продолжают производиться. Арестован один отставной артиллерист Лустиг.

20 апреля. Шахматова рассказывала, что ей за достоверное передавали, будто 14 лет тому назад в Сергиевской пустыни был монах, на которого временами находило сумасшествие. Во время одного из припадков он вбежал в трапезную, где собралась вся братия, с раскаленной кочергой и, бросив ее на пол, закричал, что рад, что успел исполнить, что желал. Когда монахи с настоятелем во главе просили его разъяснить, в чем дело, он повел их в покои настоятеля, где им представился портрет покойного государя с оторванными ногами и раной в боку. По уверениям лиц, видевших теперь портрет, на котором тогда сделали наклейки и живопись поправили, раны с ранами, нанесенными государю, совсем тождественны.

Тоже говорят, что 1, 2 и 3 марта в Москве был слышен какой-то особенный звон, – отовсюду казалось, будто из Кремля, а из Кремля – будто с Москвы-реки. Козлов посылал узнавать, откуда этот звон, но добиться не мог никто. Так и осталось загадкой.

Сегодня был монах из Сергиевской пустыни, Павел Петрович, и подтвердил рассказ.

22 апреля. Утром Е. В. был у Лориса. Вчера было экстренное заседание у государя. Из министров были: Лорис, Игнатьев, Абаза, Милютин, Николаи, Набоков, Победоносцев. Решено образовать Кабинет с Лорисом во главе и с сохранением ему портфеля министра внутренних дел. Лорис сказал сегодня Е. В.: «Вчера, после 52 дней царствования, его честная натура выползла во всей своей красе». Милютин после заседания прослезился. Они совещались 2½ часа. Решено, что Кабинет будет собираться раз в неделю у государя, раз у Лориса.

Вечером Е. В. был в заседании Совета, сделал предложение, чтобы, по примеру Петербурга, всюду, во всех больших городах при губернаторах были организованы такие же советы. Его предложение было аплодировано. Баранов отвечал, что в ближайшем будущем это будет введено и что это будут не временные советы, а постоянные. Вчерашнее заседание у государя еще решило, что будут созваны представители от земств в Гос. совет в ближайшем будущем.

26 апреля. Был сегодня Молчанов. Рассказывает, что он слышал, что будет введена избирательная система по приходам, а после вторая будет баллотировка из избранных, чтобы составить желаемое число.

30 апреля. Вчера обнародован высочайший манифест. В нем только говорится, что надо побороть крамолу, подумать о воспитании детей, дружно помогать самодержавной власти. Мне кажется, что мы и без манифеста должны были так поступать, и, сказать правду, меня это послание не удовлетворило.

Сегодня пришлось выслушать много разных мнений. Казанцы совсем потерялись, прочтя это послание. Говорят, что вчера на бирже такая паника, какой не было после плевненского погрома, курс упал на 2 %. Говорят, вчера Абаза бегал по кабинету как сумасшедший.

Золотницкий пришел сказать, что 5 министров подали в отставку: Лорис, Абаза, Николаи, Милютин и Набоков. Этому я не верю. Мне хочется думать, что реформы, о которых шла речь 21 апреля, осуществятся.

Газеты очень понизили тон, они не говорят, что думают о манифесте.

Был Костанда, рассказывал, что вчера на параде Лорис был не в духе, а Милютин очень грустный, – ему тяжело, что есть люди, которые своими советами губят Россию и делают вред государю.

По всей России загорается сильное волнение. Сегодня печатают, что в Киеве были произведены беспорядки людьми, приехавшими с севера. Нигилисты теперь работают здорово и наша рознь, наша беспечность им помогают против их желания и чаяния. Тяжелый был бы сюрприз, если бы Лорис оставил свой пост.

1 мая. Манифест сам по себе написан так, что его страшиться нечего. Жаль, что министры его поняли как оскорбление, им нанесенное. Лорис подал в отставку, до сих пор еще неизвестно, принята ли она. Абаза и Милютин сделали то же. Такие три министра уйдут – кто их заменит? Это все дела Победоносцева и Каткова. Лорис и не знал о манифесте до его выхода в свет, печатали его в сенатской типографии. Косаговский пришел оттуда. Лорис никого не принимает, лежит больной в постели, так ему сказали, а канцелярия его и адъютанты – все как в воду опущенные. Абаза тоже, говорят, сказывается больным. Правда, с ними поступили, как с детьми.

Был Селифонтов. Говорит, что совет 21 апреля государь созвал, чтобы выведать, кто что думает, с кем он имеет дело, и теперь их всех знает и действует согласно своим убеждениям.

2 мая. Называют Игнатьева преемником Лориса.

Был Косаговский. Рассказывал, что будто 21-го, после заседания в Гатчине, вечером, Лорис, Абаза, Суворин и графиня Клейнмихель собрались у Нелидовой (еще было то лицо, которое это рассказало Косаговскому) и пили за победу 21 апреля.

Вернулись из Гатчины казанцы, государь их очень милостиво принял.

Факт свершившийся: Лорис ушел, на его место назначен Игнатьев. Милютин назначен на Кавказ. Абаза тоже уходит, называют вместо него Бунге. Вместо Игнатьева два кандидата: Островский и Качалов. Вместо Посьета – Бобринский (спирит или родстокист). Вместо Каханова – Куломзин. Вот назначение! Но, кроме двух первых, все последние – только слухи.

4 мая. Янишевский рассказывает, что Воронцов-Дашков производит ужасно неприятное впечатление, – очень бесцеремонно обращается с царем, ездит козырем, без всякого почтения, имеет вид настоящего временщика.

5 мая. Много новых арестов. Снова арестованы два моряка из минной команды, очень молодые люди и, говорят, на вид чрезвычайно порядочные.

Теперь снова мне рассказывали, что 21-го действительно было собрание у Нелидовой и был также и Милютин.

6 мая. Рассказывают, что государь назвал Нелидову «стервой» и выслал ее из Петербурга.

Говорят, что в Москве готовят овацию Лорису. Все иностранные гости очень сочувственно к нему относятся.

7 мая. La nouvelle du jour[17]17
  Новость дня (франц.).


[Закрыть] – выход в отставку Абазы. Это – крупное событие, до того крупное, что все этим заняты.

Деньги падают сильно. Сегодня на панихиде Ольденбургского, говорят, были люди, которые отворачивались от Победоносцева, не хотели ему кланяться.

Найдена мина, т. е. две кожаные подушки в 120 фунтов, под Каменным мостом. Найдена, говорят, мина под Балтийской дорогой. Государь должен был долго кружить по разным направлениям, чтобы в последний раз приехать в Петербург. Милютин, говорят, согласен остаться, но предупредил, что у него останутся его прежние убеждения, но что в Военном министерстве они не будут иметь никакой нужды высказываться.

Завтра государь приезжает на похороны Ольденбургского. Страшно даже подумать, что его могут ранить в толпе.

Говорят, что арестовано 5 моряков, Суханов в том числе, – все минной команды. Суханова выдала, говорят, прачка. Она принесла белье, хотела поставить на пол – он вскрикнул: «Осторожнее, может взорвать». Прачка сказала мужу, тот барину, барин Баранову. Тогда за Сухановым стали следить, увидали, что он выходит часто переодетый, кто у него бывает, и, таким образом, многих взяли. Взяли также сожительницу Кибальчича. Делают, кажется, серьезные аресты.

8 мая. Теперь все хвалят циркуляр Игнатьева, каким уверенным тоном он написан. Еще год только прошел с воззвания Лориса к жителям столицы – и сколько уж произошло перемен.

Говорят, много взято офицеров всех родов оружия. Гейнс говорит, что в Казани он начал 12 дел крестьянских, где они оправдывали убийство царя.

Коростовец сидел долго, говорили о манифесте. Многое написано так, что надо было бы два раза подумать, прежде чем объявлять всему народу. О дворянах там сказано, что покойный государь сумел их привлечь к делу освобождения крестьян, они всей душою откликнулись на призыв государя и охотно пожертвовали свое достояние.

В городе ходит слух, что Катков будет министром народного просвещения, – это насмешка. Говорят, что Милютина государь упросил остаться на один месяц. Абазу приезжал просить остаться вел. кн. Владимир. Сейчас Россия разделилась на два лагеря, где более вражды, нежели у турок с русскими. Одни – за самодержавие, другие – за кабинет, третьи – за конституцию. В этом хаосе ничего не поймешь.

9 мая. Приехал Е. В. Говорит, что Москва недовольна манифестом. Рассказывают о приеме Игнатьевым министерства. Говорят, что он произвел хорошее впечатление. Он очень хитер.

У Лориса на приеме было всего 10 человек. Каковы люди!