Текст книги "Темные отражения. Немеркнущий"

– Кейт ничего не сможет сделать, если ты уже будешь мертв – заметила я. – Я не шучу. Ни одного чертова слова. И никуда не ходи один – только со мной, Вайдой, Нико или Кейт. Пообещай. А если увидишь кого-то из этих, поворачивай назад и иди другой дорогой. Пообещай.

Джуд, вцепившись в компас, все еще качал головой. Я пыталась придумать, что бы еще сказать и успокоить мальчишку. Меня разрывало. Я хотела защитить их от правды о том, чем на самом деле являлась Лига, какая злобная жестокость требовалась от агента, чтобы операция прошла успешно. Но еще я ощущала крошечное удовлетворение от того, что я-то их раскусила уже давно. Это место не было безопасным. Может, когда-то Лига и была убежищем для таких детей, как мы – но теперь фундамент дал трещину, и один неверный шаг мог обрушить всю эту надстройку нам на голову.

Роб с Джарвином не были психами. Все их операции всегда шли по графику. Эта, я уверена, ничем не отличалась от остальных. Кейт и еще пара агентов, кажется, относились к нам, детям, с сочувствием, но на сколько бы их хватило? Если мы станем обузой, если превратимся и в их глазах в мусор, который нужно убрать, останутся ли они с нами?

Снова и снова я мысленно возвращалась к операции в бункере: к тому, как граната взорвалась прямо у нас под ногами и как Роб приказал, чтобы мы оставались именно там.

Но я могла это исправить – я это знала. Всего-то и нужно – подобраться к Робу и его дружкам поближе. К сожалению, это было самой тяжелой частью плана.

– Ни слова, – повторила я, поворачиваясь, чтобы уйти. – Я позабочусь об этом.

Действительно позабочусь. Я была Командиром. Все мысли, которыми я утешалась, о том, как сбегу – только узнаю, что Лиам в безопасности, улетучились, как утренний туман.

Джуд был жив, и Нико, и я тоже – и сейчас я должна была сосредоточить каждую каплю своей энергии на том, чтобы так оно и оставалось.

Глава пятая

Вместо того чтобы вернуться в Атриум, я поднялась на один уровень выше, направившись по дуге второго этажа к раздевалке – принять душ и переодеться. В Штабе было холодно и темно, как, впрочем, и всегда. Но каждый сантиметр моего тела пылал, покрытый испариной, словно у меня вот-вот начнется жар. Несколько минут под ледяной водой помогут мне прочистить голову. А я, воспользовавшись редкой тишиной, попытаюсь придумать, как ни на секунду не оставлять Джуда без присмотра.

Когда я вошла в помещение, лампы уже горели. На них стояли автоматические датчики движения, значит, кто-то недавно вошел или вышел. Я замерла, прижавшись спиной к двери, слушая мерное капанье крана где-то в дальнем конце. Душевая оказалась пустой, все желтые занавески отдернуты, не слышно ни скрипа кранов, ни привычного грохота бьющей воды.

Все, что я уловила, – лишь тихое, практически неслышимое за звуком капель мерное постукивание ботинок по цементу и шелест переворачиваемых страниц…

Я пошла по большой дуге вокруг шкафчиков, ступая как можно бесшумнее, и нырнула за угол – в другой длинный ряд, поблескивающий серебристым металлом.

Сидевший на скамейке с папкой в руках Коул даже не посмотрел на меня. Прежде чем он перевернул страницу, я успела заметить знакомую схему электрического забора Термонд.

– …Каледония была такой же большой, как ты думаешь?

Каждая мышца спины напряглась, заставляя меня выпрямиться, хотя одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы захотеть провалиться сквозь землю. Руки мои сжались в кулаки, и я глубоко вздохнула.

– Нет, – ответила я, – Каледония была меньше. Под нее переделали старую начальную школу. Но некоторые детали совпадают.

Парень рассеянно кивнул.

– Термонд, детка, – проговорил он, ткнув в папку пальцем. – Пару лет назад я видел первые эскизы, но без деталей. Наши агенты, которые находились поблизости, не увидели и половины этой фигни – даже Коннор.

Я осталась стоять у шкафчиков, ожидая, пока он уйдет.

– Сегодня на собрании Албан раздал эти копии старшему персоналу, – объяснил Коул. – Кейт отпросилась с половины. Есть идеи почему?

Я промолчала. По правде говоря, у меня были кое-какие соображения. Кейт не один месяц пыталась помешать мне это сделать. Пришлось подсунуть папку Албану, когда ее не было рядом.

– А я-то думал, ты – телепат, – со слабым смешком заметил парень.

Когда Коул поднялся, я видела, как напряглись от боли его мышцы. Парень молча кивнул в сторону душа.

Мы вошли в одну из кабинок, и брат Лиама неожиданно задернул за нами дешевую пластиковую шторку. Колечки заскрежетали по металлической трубке, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности и прижаться спиной к цементной стене. Внутри было очень тесно. И когда Коул перегнулся через меня, чтобы включить душ на полную мощность, его лицо в синяках оказалось так близко от моего, что мне стало совсем не по себе.

– Что ты делаешь? – возмутилась я, пытаясь протиснуться мимо него наружу. Однако парень схватил меня за плечо, удерживая рядом с собой под струей. Когда Коул наконец заговорил, мы успели промокнуть насквозь.

– Душ – единственное место в Штабе, где не ведется запись. Не хочу рисковать – камеры в комнатах могут увековечить наш маленький разговор.

– Мне совершенно нечего тебе сказать, – заявила я, вырываясь.

– А мне надо многое рассказать тебе. – Коул вытянул обе руки, чтобы меня остановить, и чуть не потерял равновесие.

Нетвердо стоящий на ногах, еще не полностью восстановивший силы, уставший – парень казался легкой целью. Я протаранила его плечом, но, должно быть, план побега был написан у меня на лице. Коул поймал мою руку и выкрутил ее – загудели мышцы, затрещали суставы. Его кожа была горячей, словно парень хотел заразить меня огнем, полыхающим в его крови.

«Он – один из них, он – один из них, он – один из них…»

– Успокойся! – рявкнул Коул, хорошенько меня встряхнув. – Возьми себя в руки! Не собираюсь я ничего тебе делать! Просто хочу поговорить о Лиаме!

Коул ослабил железную хватку, потом, подняв руки, отступил назад. Повернувшись к нему, я все еще тяжело дышала. Вода служила надежной границей, которую ни один из нас не решался пересечь. Пар, клубившийся вокруг промокших кроссовок, поднялся до коленей, и вот я уже проталкиваю в легкие горячий влажный воздух.

– О каком Лиаме? – придя в себя, поинтересовалась я.

Парень наградил меня раздраженным взглядом, и я поняла, что игры кончились.

– Ты втянул его обратно. – Мой голос прозвучал резко. – А я сделала все, чтобы удостовериться, что он в безопасности.

– В безопасности? – Коул мрачно рассмеялся. – Думаешь, отправить дурачка в «большой мир», где его обязательно поймают или убьют, милосердно? Ему повезло, что я по-прежнему за ним следил, иначе агент-ищейка у него на хвосте благополучно доставил бы его в лагерь.

Я ничего не смогла с собой поделать; мои кулаки снова сжались.

– Как тебе удалось заставить его помогать?

– Почему ты считаешь, что я его заставил, милая?

Я стиснула зубы:

– Не называй меня так.

Коул приподнял светлые брови:

– А вот и ответ на мой вопрос: почему ты соврала Албану. Потрудись объяснить, откуда ты вообще знаешь моего брата?

Теперь настала моя очередь удивляться:

– Кейт тебе не сказала?

– У меня имеются некоторые подозрения, но в твоем досье о нем даже не упоминается. – Коул склонил голову набок, точь-в-точь как Лиам. Второй и третий пальцы его руки забарабанили по ноге – возможно, нервный тик. – Албан, кажется, что-то подозревает, но другие – нет.

Парень тяжело оперся о стенку кабины. Он все еще страдал от боли, но был слишком гордым, чтобы показать свою слабость. Типичный Стюарт.

– Слушай, Лиам больше со мной не работает. Той ночью – которую ты посмотрела – я впервые увидел его с тех пор, как несколько лет назад он сбежал из Лиги. Мы договорились, как выйти на контакт, если уж совсем припрет, и Лиам этим воспользовался. Я думал, это вопрос жизни и смерти, иначе никогда бы не открыл ему, как меня найти.

– Потому что был на суперсекретной операции? Что, черт возьми, такого на той флешке? Никогда не видела Албана таким взвинченным.

Коул, не отрываясь, смотрел мне в лицо, и я наконец-то смогла выдержать его взгляд, очевидно потому, что сама пребывала в ярости.

– Рассказывай.

Парень протяжно вздохнул, потерев макушку забинтованными пальцами. Пытаясь выбить информацию, ему сломали все пальцы на левой руке. Албан рассказал мне об этом с немалой долей удовольствия.

– Полагаю, твое прикрытие, в чем бы оно ни заключалось, в конечном итоге раскрыли, вот почему твою квартиру взяли штурмом?

Коул выглядел глубоко оскорбленным этим предположением.

– Вот и нет. Прикрытие было идеальным. Я бы мог остаться там навсегда, и никто бы ничего не заподозрил. Засветился я только потому, что ищейка, сидевший на хвосте Ли, видел, как тот зашел в мою квартиру, и стал уговаривать меня «помочь беглому пси-ребенку». Если бы брат не появился там, ничего бы вообще не случилось, – я был в трех часах от того, чтобы меня вытащили.

– Прекрасно, но ты все еще не сказал мне, что, черт возьми, делал в Филадельфии. Я хочу знать, что на той флешке и почему ты не смог ее найти. Ты же ее искал, верно?

– Ага, – наконец, признался парень. – Я искал флешку. Этот придурок ее забрал, даже не подозревая об этом.

– Что? – Я ничего не понимала.

– Я был под прикрытием в «Леда-корпорейш» – работал лаборантом над их пси-исследованиями, которые заказал Грей. Слышала об этой программе, верно? – Коул дождался моего кивка и только потом продолжил. – Моим первым заданием было просто следить, как идут дела. Албан хотел знать, какие тесты использовались и что накопали, кроме того, мне следовало доложить, если обнаружится возможность вытащить какого-нибудь ребенка из этого ада.

– И ты вытащил… – Я прозрела так внезапно, что сама удивилась. – Нико. Вот в какой программе его использовали.

Плечи Коула опустились.

– Он оказался единственным… достаточно сильным подопытным. Остальные просто… Рассказать об этом – все равно что побывать в фильме ужасов.

– Как ты его вытащил?

– Симулировал смерть в результате остановки сердца, – ответил он. – Лаборатория вызвала «службу утилизации», но Лига подсуетилась первой.

Мозг заработал на полную катушку, выдавая один ужасный сценарий за другим.

– Значит, инфа на этой флешке – украденное тобою исследование?

– Ага, что-то вроде того.

– Что-то вроде того? – недоверчиво переспросила я. – Ты даже не расскажешь мне, что на этой дурацкой штуке?

Коул так долго молчал, что я уже смирилась с его отказом.

– Подумай сама: что хочет знать каждый родитель умершего ребенка? Над чем столько лет бьются ученые?

Причину пси-болезни.

– Так ты… – Нет. Он не шутил. Это не может быть темой для шуток.

– Я не могу посвятить тебя в детали. У меня не было времени посмотреть исследование, пока оно скачивалось, но я слышал, о чем говорили в лаборатории в тот день, когда закончили эксперименты. Есть доказательства, что за всем этим стоит правительство. – Ладони Коула сжались. – Хотя то, что лабораторию прикрыли, а через день после того, как меня забрали СППшники, ее сотрудников заставили замолчать навсегда, для большинства уже и так достаточное доказательство.

– Ты рассказал Албану? – спросила я. Неудивительно, что тот находился в таком отчаянии.

– Только когда вернулся и придумал объяснение, почему прикрытие раскрыли. Я сказал ему, что все скачал, но это запустило беззвучную сигнализацию. Уверен, через тысячу лет моя гордость восстановится. – Коул вздохнул. – Боялся, если сразу расскажу ему, что раздобыл, местные агенты придумают, как это использовать, еще до моего возвращения.

Пальцы Коула забарабанили по бедрам.

– Я не мог раньше времени ввести его в курс дела – боялся, что новости дойдут до этого места еще до того, как доберусь сюда сам. Как бы далеко от Штаба я ни находился, я не мог не видеть, что здесь многое меняется. Тех, кого я знал и кому доверял, перекинули на другие базы, а те, кто мне совсем не нравился, теперь от него не отлипают. Достаточно, чтобы чувствовать себя не в своей тарелке, понимаешь?

Я кивнула.

– Я знал: если предложу Албану нечто стоящее, – продолжал Коул, – появится отличный шанс обыграть агентов, которые пытаются перекроить Лигу. Но если бы поползли слухи, они бы точно придумали, как использовать информацию в свою пользу. Эта инфа – растворитель, без которого не очистить этот дом от наросшей плесени, единственный способ убедить Албана держаться с нами, получить преимущество за столом переговоров, когда их план вдруг покажется единственно возможным из всех.

Обрывки споров Роба с Албаном снова зазвучали у меня в ушах. «Заявить о себе как следует. Дети. Лагеря».

– Если эти данные так важны, как тебе вообще удалось вынести флешку из «Леды»?

– Вшил чертову штуку в подкладку куртки. И прямо так вышел из здания. Я работал в службе безопасности, и мои приятели не считали нужным меня обыскивать. Я знал, что скачивание файлов не пройдет незамеченным, но позаимствовал сетевой идентификатор одной из сотрудниц, – признался Коул. – Ерундовая задача. Когда бы стало известно, что бедняжка здесь ни при чем, я был бы уже далеко. Но мой драгоценный младший братец увидел, как СППшники столпились у моей квартиры, пока я ходил купить нам еды, и слинял, по ошибке прихватив мою куртку вместо своей.

Если бы Коул не выглядел таким возмущенным, я бы, может, ему и не поверила. А сейчас мне одновременно хотелось и рассмеяться, и впечатать его посильнее в бетонную стену.

– Как ты умудрился так сглупить? – спросила я. – Как мог совершить такую тупую ошибку? Ты же подставил его…

– Самое главное: инфу еще можно вернуть.

– Самое главное… – От возмущения на какой-то момент я даже утратила способность выражаться связно. – Жизнь Лиама – вот что самое главное, а не эта дурацкая флешка.

– Ну-ну, – Коул расплылся в хищной ухмылке. – А братишка, должно быть, неплохо целуется.

Вспышка ярости оказалась такой мощной, что я даже забыла отвесить ему пощечину.

– Иди к черту, – огрызнулась я, пытаясь выйти из кабинки. Коул снова поймал меня и, посмеиваясь, толкнул обратно. Я дернула рукой: хочешь посмотреть, кто будет смеяться, когда я выжгу каждую мысль из твоего жалкого мозга?

Коул, должно быть, подумал о том же, потому как отпустил меня и отступил.

– Тебе хоть удалось связаться с ним после возвращения? – спросила я.

– Он исчез с радаров, – сообщил Коул, скрестив руки на широкой груди. Пальцы левой забарабанили по правой. – Смешно, но он даже не понимает, какой при нем ценный груз, а я не могу предугадать, ни куда он держит путь, ни что собирается делать. А это означает, что отследить мелкого придурка практически нереально. Можно только предположить, что он по-прежнему пытается найти мать с отчимом. Теория хаоса во всей красе.

– Почему ты мне все это говоришь?

– Потому что ты единственная, кто может с этим что-нибудь сделать. – Пар поднялся уже выше Коула, словно поглощая его. – Нет, послушай меня. Я засветился – Лига не выпустит меня из Штаба. Я не могу даже отправиться на операцию, не говоря уже о том, чтобы искать беглеца на Восточном побережье. Догадавшись, что нашего вымышленного информатора не существует, начнут прорабатывать другие варианты. И спросят себя: «Кто может связывать этих двух незнакомых друг с другом людей?», «Кого эта девчонка может так защищать?»

Я ощетинилась, скрестив на груди руки. Взгляд Коула сполз с моего лица, зацепившись за облепившую грудь футболку, и я передвинула руки выше. Он задумчиво хмыкнул, по лицу скользнула рассеянная улыбка.

– Должен признаться, ты не в его вкусе. С другой стороны, в моем…

– Знаешь, что я думаю? – поинтересовалась я, шагнув к нему.

– Не имею ни малейшего представления, милая, но что-то подсказывает, я вот-вот об этом узнаю.

– Ты гораздо сильнее волнуешься о Лиаме, чем об этой флешке. Ты хочешь, чтобы я нашла его и удостовериться, что он в порядке. Вот почему ты просишь о помощи меня, а не кого-то еще.

Коул усмехнулся. Его пропитанная паром рубашка прилипла к коже; не смотреть на очертание сильных плеч, когда он выпрямился, оказалось просто невозможно.

– Да, конечно. Утешайся, если хочешь, этой мыслью, только хоть на две чертовы секунды прекрати думать о мечтательных глазах моего братца и включи голову! Дело не в нем и не во мне – а в необходимости держать те данные под контролем, чтобы принести их Албану и выпереть отсюда Мидоуса и его приятелей. Ты понятия не имеешь, в какое дерьмо они хотят втянуть организацию – что они сделают с вами, детьми, если добьются своего. А они это сделают, если мы не найдем способа их обставить.

«Думаете, мы можем продолжать, не заявив о себе как следует?» Слова Роба эхом отдались у меня в голове.

– Что они замышляют? Хотят что-то сделать с нами и с лагерями?

Краны между нами зафыркали, щелкнул таймер, ограничивающий потребление горячей воды: она все еще текла, но становилась все холоднее и холоднее. Но ни один из нас не двинулся с места.

– Его главная идея, – нервно начал Коул, – использовать предоставленную тобой информацию о лагерях и, как он выражается, «ненужных» детях: тех, что слишком мал, чтобы быть задействованными в операциях, из Зеленых.

– Для чего? – спросила я.

– В своем отчете ты написала, что детей, предварительно определенных как Зеленые, не изучают и не досматривают, верно? – Парень снова подождал, пока я кивну, прежде чем продолжить. – Это подтвердил еще один ребенок, которого мы вытащили из лагеря поменьше. Мидоус считает, что за прошедший год защиту лагерей порядком ослабили. На свободе осталось не так много детей, и поступления сократились до одного-двоих. Кроме того, силы СПП «размазаны» слишком тонким слоем по слишком большой площади лагерей.

– Это правда, – согласилась я.

Я заметила, что число солдат в Термонде с годами уменьшалось – когда лагерь достиг максимальной мощности и его закрыли для новых поступлений. Но снижение числа охранников компенсировалось увеличением убойной силы оружия и оперативной готовностью обрушивать на нас Белый шум, стоило только заподозрить кого-то из нас в малейшем намерении воспользоваться способностями.

– Он думает… – Коул кашлянул, обхватив горло здоровой рукой – Мидоус хочет обвязать детей взрывчаткой. Подсунуть их СПП, а потом, когда бедолаг повезут в лагеря, взорвать. По его мнению, это достаточно напугает и озлобит СППшников, чтобы они сбежали со своей принудительной службы.

Последние слова я уже почти не расслышала. В ушах зашумело, новая информация выжигала мой мозг, а чудом выжившие в этом пламени мысли бились в нем, словно в лихорадке.

– Надумала грохаться в обморок – сядь на попу, – распорядился Коул. – Я рассказал тебе это, потому что ты большая девочка и мне нужна твоя помощь. Знаю, ты не хотела, чтобы так получилось, но теперь ты в этом завязла. По уши. И, как все остальные, должна попытаться хоть что-то исправить.

Я не стала садиться, но темные пятна перед глазами продолжали расти, поглощая его лицо.

– А другие агенты… они тоже этого хотят?

– Не все, – сказал парень, – но достаточно. Не будь Албана, они бы и спрашивать никого не стали. Читай между строк.

«О боже».

– Кейт знает об этом… но она все еще с ним? Почему она осталась с кем-то, кто способен даже подумать о подобных вещах?

– Коннор – умная женщина. Если она с ним, значит, есть причина, и, вероятно, не та, что ты думаешь. Мы оба видели, как Мидоус решает вопросы.

– Значит, тебе известно, как Джарвин «решил вопрос» с Блейком Ховардом? – поинтересовалась я. – Ребенком, которого он застрелил в спину на вчерашней операции?

– Ты знаешь точно? – спросил Коул. – Есть доказательства?

– Видеозапись камеры наблюдения, – кивнула я. – Скачанная раньше, чем ее могли бы успеть удалить удаленно.

– Придержи пока при себе. Когда вернешь инфу, мы отдадим Албану все сразу. Заколотим гвозди в гроб Мидоуса и других.

– Я пока ни на что не подписывалась.

– Детка, ты меня убиваешь, – он снова возвел глаза к небу. – Ты пойдешь и найдешь Лиама. Вернешь данные. Насчет этого у меня никогда не возникало никаких сомнений. Потому что, конфетка, – сказал Коул, улыбнувшись, когда я закатила глаза, услышав свое новое прозвище, – я знаю, ты не хочешь, чтобы Албан обнаружил, как все было на самом деле и что в этом замешан Лиам. А еще ты не хочешь дать ему повод поддержать план Мидоуса. А я прослежу, чтобы Албан переключился на освобождение лагерей правильным способом, который ты предложила в своем отчете. Это ведь то, чего ты все это время добивалась, верно? Потому и собрала для него целый пакет информации. Не для того же, чтобы позволить Мидоусу использовать твои же наработки против тебя.

«Ты можешь найти его. – Желание ломало сопротивление более взвешенной, более спокойной, рациональной части мозга. – Снова его увидеть. Убедиться, что на этот раз он добрался до дома. И можешь помочь всем этим детям. Всем им».

– Если я на это соглашусь, – начала я, – ты должен гарантировать, что, когда я вернусь после этой маленькой авантюры, меня не накажут. Поклянись, потому что, если ты соскочишь, я вытащу все мысли у тебя из головы, и ты превратишься в слюнявую лужу соплей. Все понял?

– Умничка, – похвалил меня Коул. – Ты моя конфетка. Посмотрим, смогу ли я отправить тебя на следующую операцию на восток. Тебе предстоит проявить фантазию, как избавиться от наставника, которого с тобой отправят, но, думаю, ты готова принять вызов. Адрес: дом 1222 по Вест-Баскет-роуд, Уилмингтон, Северная Каролина. Запомнишь? Начнешь там. Ли – человек привычки, он попытается добраться до дома, чтобы проверить, не оставил ли отчим подсказку, куда они с матерью направились.

Я глубоко вздохнула. Во мне бушевало все: сердце, мысли, эмоции, но я не выдала себя ни одним движением.

– Ты сможешь, – тихо проговорил Коул. – Я знаю, что сможешь. А я буду тебя всю дорогу прикрывать.

– Мне твоя защита не нужна, – отмахнулась я, – но она нужна Джуду.

– Этой Каланче? Конечно. Я за ним присмотрю.

– И Вайде с Нико.

– Твое желание для меня – закон. – Коул слегка поклонился, отодвигая занавеску. Я закрыла глаза, стараясь выкинуть из головы знакомую улыбку и вызванное ею чувство, словно в груди сейчас разорвется бомба. – Приятно иметь с тобой дело.

– Эй! – внезапно вспомнила я. Кому же еще об этом знать, как ни агенту под прикрытием. – Ты что-нибудь слышал об операции «Снегопад»? И об агенте Профессоре?

– Кажется, я слышал о «Снегопаде», но только то, что это где-то в Джорджии. А что? Поискать о нем что-то для тебя?

Я пожала плечами:

– Если будет время.

– Все мое время принадлежит тебе, конфетка. Ты уж мне поверь.

Дверь раздевалки захлопнулась, а я все еще стояла там, пока последние струи воды сливались у моих ног.

Прошли две долгие мучительные недели, когда наконец я обнаружила в моем шкафчике красную папку. Я чувствовала, как тянется каждый день, наполненный тщательно распланированной рутиной: тренировка, еда, тренировка, еда, сон. Я старалась не высовываться, но продолжала прокручивать в голове тот разговор. Я даже избегала открыто смотреть кому-то в глаза – вдруг заметят, что меня что-то мучает, или, наоборот, что я над чем-то сосредоточенно думаю. Я чуть не вскрикнула, обрадовавшись и запаниковав одновременно, когда поверх стопки книг увидела папку с описанием операции.

Раздевалка вокруг меня гудела, все еще обсуждая произошедшее, голоса сливались в один гул. Кто-то настолько осмелел – или продемонстрировал невероятную тупость, и сегодня прямо на уроке спросил инструктора Джонсона, что сделали с телом Блейка и намечается ли панихида. Нико позеленел, но Джонсон лишь отмахнулся.

Лидер второй команды, Синяя Эрика громко заявила, что останки Блейка по-прежнему изучают в медицинском отсеке, но другая, Зеленая, ее звали Джиллиан, возражала, что, дескать, видела, как мешок с телом вынесли через туннель еще несколько дней назад.

– Очевидно, его уже похоронили, – предположила она.

Я стояла возле своего шкафчика, под прикрытием двери изучая содержимое папки, и слышала, как Вайда где-то рядом громко смеялась над рассуждениями другого Синего. Вытянув шею, я постаралась заглянуть в ее шкафчик. Отлично. В нем была только куча грязных футболок и больше ничего. Она останется здесь. Надо предупредить Джуда и Нико, чтобы они держались к ней поближе – никто не посмеет подойти к ним при Вайде, даже Джарвин. У этой «пчелки» слишком острое жало.

Я снова открыла папку и пробежалась глазами по строчкам.

«Только бы это было Восточное побережье, – думала я, – Пожалуйста, Восточное побережье». Добраться до Северной Каролины гораздо легче из Коннектикута, чем из Техаса или из Северной Калифорнии.

Код операции: 349022-А

Время отправки: 15 декабря 13.00

Дислокация: Бостон, Массачусетс

Массачусетс. Это еще куда ни шло. Там пока работает часть железных дорог.

Цель: Задержать доктора П.Т. Фишборна, директора Административного отдела генетики сложных заболеваний Гарвардской школы общественного здравоохранения, вывести из строя лабораторию.

Мой желудок сжался. «Задержать» – означало то, что я должна допросить его там, в Бостоне, на конспиративной квартире Лиги, а если цель окажется несговорчивой, доставить на ближайшую базу. Моя работа. «Вывести из строя» – означало сжечь, разрушить, снести. Работа опергруппы.

Опергруппа: команда «Бета»

Пси: Мандарин, Лучик

Наставник: БНП[3]3
  Аббревиатура: Будет Назначен Позже.


[Закрыть]

– Ох, – прошептала я, чувствуя разочарование. – Черт.

Я сунула папку обратно в шкафчик, захлопнула дверцу, скрутила мокрые волосы в пучок и быстро ушла, пока никто не заметил, что я вообще приходила. Три часа дня – если Кейт не на встрече, значит, скорее всего, у себя или в Атриуме.

С волос на щеку шлепнулась капля воды, и я сердито ее смахнула, пробираясь через свисающие полоски пластика, которые должны были, в теории, удерживать то условное тепло, что аккумулировалось здесь под землей. Уткнувшись взглядом в низкие потолки, чтобы не встречаться глазами с очередной группкой агентов, я отступила в сторону, пропуская их.

И тут волосы у меня на затылке встали дыбом – в ногу с моими собственными шагами, эхо которых разносилось по коридору, раздавались чужие шаги.

За мной кто-то шел. С той минуты, как я вышла из раздевалки.

Тяжелые шаги, хриплые глубокие вдохи – это был мужчина. Проходя под одной из стальных балок, я быстро взглянула наверх, однако тот, кто следил за мной, шел точно выверенным темпом. Я не увидела его отражения, но угадывала его присутствие у себя за спиной. Ощущала каждую каплю его отвращения, прорезавшего влажный холод коридора и вгрызавшегося в мой позвоночник.

«Не смотри, – говорила я себе, стискивая челюсти, – просто иди дальше. Ничего там нет; всего лишь игры разума, как обычно. Ничего. Никого».

Но я чувствовала, что он висит у меня на хвосте, словно его пальцы пытались стереть мурашки, бегущие по моей коже. Внезапно разогнавшееся сердцебиение уже вышло из-под контроля. Я знала, на что способна, я умела сражаться, но перед глазами стоял ботинок, свисающий с бледных, окоченевших кончиков пальцев Блейка Ховарда.

Впереди замаячили двойные двери, к которым я шла, и, чуть ли не задыхаясь, я наконец ворвалась в Атриум.

Совещание завершилось, и круглые столы и складные стулья снова расставляли на свои места, возвращая пространство к его обычному предназначению комнаты отдыха. Агенты в фирменных толстовках и спортивных штанах Лиги резались в карты, смотрели новости или играли в шахматы.

Кейт вошла через противоположные двери. Было странно видеть ее в строгом темно-синем костюме с юбкой. Светлые волосы были скручены в тугой пучок. Рассеянно врезавшись в агента, который сидел за соседним столом, она пробормотала невнятное извинение. Я не понимала, что она кого-то ищет, пока ее взгляд не выхватил мое лицо.

– Вот ты где, – обрадовалась Кейт и заторопилась мне навстречу так быстро, насколько позволяли каблуки. Я открыла было рот, но Кейт предупреждающе подняла руку. – Знаю. Извини. Я сделала все возможное, чтобы Албан изменил свое решение, но он настоял.

– Ему еще нет шестнадцати! – воскликнула я. – Он не готов – ты же знаешь, мы все это знаем! Ты пытаешься сделать его следующим Блейком Ховардом?

Кейт отшатнулась, словно от удара, и полный ужаса взгляд так не вязался с обычной маской спокойствия, которая никогда не покидала ее лица.

– Я боролась за него, Руби. Предложила, чтобы с тобой пошла Вайда, но кто-то убедил Албана, что Джуда уже пора задействовать. А Желтый нужен, чтобы взломать систему безопасности. Албан сказал, что не имеет смысла отправлять на простую операцию две команды.

Мы уже начали привлекать внимание, поэтому Кейт, схватив меня за руку, подтащила к ближайшему свободному столу и заставила сесть.

– Надо было лучше стараться, – упрекнула ее я.

Наш маленький Лучик не слишком хорошо справлялся с ситуациями, когда требовалась особая концентрация, и вместо порученного дела охотно отвлекался на всякие любопытные блестяшки. Его владение огнестрельным оружием ограничивалось знанием, что конец ствола с дыркой не должен упираться в собственное лицо.

– Через пару недель ему будет пятнадцать. – Кейт не отпускала моей руки. – Я уверена… уверена, все будет прекрасно. Эта элементарная, несложная операция позволит ему сделать первый шаг.

– Я справлюсь одна. Если нужно вывести из строя какое-то оборудование, я могу…

– У меня связаны руки, Руби. Я не могу идти против Албана, иначе он будет видеть во мне проблему. И… – Кейт глубоко вздохнула, проведя рукой по волосам, а потом – по юбке. Когда она снова заговорила, ее голос прозвучал уже более уверенно, однако женщина старательно отводила глаза. – Единственное, что меня утешает: Джуд будет с тобой, и ты за ним присмотришь. Обещаешь?

Щеки под высокими скулами казались впавшими, словно женщина недавно оправилась после долгой болезни. Я наклонилась к ней, только сейчас подмечая, что вокруг ее глаз, обведенных пугающе темными кругами, наметились новые тонкие морщинки. И в них забился макияж. Кейт было всего двадцать восемь, а она выглядела старше, чем моя мама, когда нас разлучили.

Иногда казалось, что в такие мгновения передо мной открывалась настоящая Кейт. Я не назвала бы наши отношения «хорошими», потому что они строились на лжи, и довольно жестокой. Женщина могла говорить одно, при этом имея в виду совершенно другое. Но сейчас, сдавшись тишине, ее лицо само рассказало мне все. Я видела борьбу в ее чертах и понимала: что бы Кейт сейчас ни сказала, ее слова обращены к агентам вокруг нас, а не ко мне.

– Я отправляюсь на север, – ровным тоном сообщила она, – на задание.

«Север» означал улицы Лос-Анджелеса. Скорее всего, ей предстояло провернуть что-то с Федеральной коалицией. Теперь Кейт стала старшим агентом, заслужив свои крылья. Если ее отправляли туда, значит, предстояло сделать что-то очень важное для Албана.