Текст книги "Три дьявола для наследницы"

Глава 7

Матильда Лиар

Рабочая неделя закончилась стремительнее, чем пролетает звезда в те особенные ночи, когда словно небосвод осыпается на грешную землю.

Настоятельница и святые сестры в своих учениях говорили, что звезды на небе – это души людей. И если человек умирает и выясняется, что при жизни он много грешил, то его душа попадает в ад. Падает с неба и разом в ад, где его вечность будут мучить черти и демоны. Ну а души праведников отправляются на новый круг перерождений, стало быть остаются на небе.

У меня всегда были некоторые вопросы по поводу массовой ссылки грешных душ несколько раз в год, но религия и тут могла ответить. Некоторое время грешники светили с небосклона потому, что Святой Кристиан и благостная Изольда не желали круглогодично считать, кто там сколько напортачил, а потому подбивали «отчет» в своей небесной бухгалтерии в определенные периоды.

– Лёдушка, радость моя… – вкрадчиво раздалось над головой, вырывая меня из размышлений.

– Да? – чуть вздрогнув, спросила я, переводя рассеянный взгляд на опустившегося в кресло рядом Синтара.

– Вкусно ли тебе? – заботливо спросило начальство, подпирая подбородок рукой и с лаской глядя на меня.

– Безумно. – В знак того, что мне действительно ну очень вкусно, я облизала вилку и положила ее на тарелку.

Взгляд беловолосого неуловимо изменился. Лишь взгляд, ни единая мышца на лице не дрогнула, но атмосфера стала иной, и это смущало.

Синтар внимательно посмотрел сначала на со вкусом облизанную мной вилку, а после на мои губы. Последние разом почему-то закололо, и сразу захотелось сбежать от радушного хозяина куда подальше.

Все же владелец кладбища меня притягивал, как редкая разновидность крайне ядовитого цветка. У него приятный, пряный аромат… которым он подманивает беспечных насекомых, а после с наслаждением их ест! Хлоп, сомкнулись створки – и нет мушки.

В общем, мне смотреть на Синтара очень нравилось. Он был красив и экзотичен – дальше некуда.

Но на этом все, спасибо.

Я поднялась, сгребла посуду и отправилась к мойке. Пока намыливала первую тарелку, к столешнице рядом прислонился беловолосый.

– Это хорошо, что тебе вкусно, – задумчиво протянул он. – Я рад, что у меня получается тебя баловать.

От слова «баловать» вообще капец страшно стало! Потому что балуют или любимых женщин, или любимых зверушек. Во вторые я никак не годилась!

– А я рада, что у меня получается хорошо вам служить, – лучезарно улыбнулась я в ответ, поставила тарелку на сушку и по-быстрому сполоснула кружку. Ура, теперь можно стремительно делать ноги!

– В общем, так как ты, едва приехав в Унтар, сразу устроилась на работу и еще ничего не видела, я хотел предложить где-нибудь прогуляться. Покажу город.

Я всем телом развернулась к шелье Наэрну и развела руками:

– К сожалению, у меня на сегодня планы.

Светлые глаза едва уловимо потемнели.

– Хорошо, а завтра?

– И завтра тоже планы, – замялась я и, вытерев руки о полотенце, сообщила: – Спасибо огромное за предложение! А сейчас я тороплюсь, совсем опаздываю.

И под незаконченное «и куда же?» я выскочила из кухни и практически взлетела по лестнице на второй этаж. Уже там, шмыгнув в свою комнату, я прислонилась к двери и нервно закусила губу.

Это же было просто вежливое предложение – устроить бедной сиротке экскурсию, да? Там же не было подоплеки? Конечно, не было!

Даже если была, мне спокойнее думать, что нет.

Дальше я стремительно собралась, переоделась в легкое платье, влезла в ботиночки и выдвинулась по направлению к дому лорда Дарьена.

Ну а там меня с порога встретили как родную. Даже нет, не так. Как родненькую!

Дворецкий, едва открыв дверь, всплеснул руками и воскликнул:

– Шелла Лиар, вы все-таки пришли! Радость-то какая! Чай-кофе или сразу отметим?

– Что отметим? – тупо поинтересовалась стремительно затаскиваемая в холл я.

– Ваше присутствие! – возвестил слуга и, склонившись к моему уху, добавил: – Обычно барышни сюда не возвращаются, что расстраивает.

– Почему? – меня настолько выбило из колеи такое бесцеремонно-сердечное обращение, что я оказалась способна только на односложные слова.

– Ну… ученый же.

Старый асур это произнес с такими интонациями, словно говорил: «Так извращенец же!»

– И как это влияет на… на производимый на барышень эффект?

– Лучше вам не знать!

Дальше меня уверенно и неотвратимо привели в гостиную, посадили в роскошное кресло, обтянутое изумрудным шелком, и пригрозили, что сейчас же принесут поднос с редким чаем, достойным такой особы, как я! И с пирожными!

Если на моменте чая я думала о том, чтобы начать орать и звать Алиаса, чтобы он меня спас из чрезмерно заботливых рук старика, то, услышав про пирожные, решила повременить.

Во всякой девушке обязательно найдется место для пирожных, даже если она плотно позавтракала.

Потолстеть я совсем не боялась. Сложно бояться того, что никогда в жизни не случалось ни с тобой, ни с кем-либо из твоего окружения. Толстеть в монастыре, питаясь перловкой и черным хлебом, вот никак не получалось! Даже не знаю почему.

Спустя минут пять, когда расторопный дворецкий уже принес исходящий паром чайничек и тарелочку с малюсенькими пирожными, в комнате наконец-то появился хозяин дома.

– Кормишь Мотю? – поощрительно улыбнулся он слуге. – Молодец, корми, корми.

Неужели у меня настолько заморенный вид? Все так и норовят дать вкусный кусочек! Даже хвостатые туда же.

– Так девушка же! – так, словно это все объясняло, провозгласил старик. – А путь к сердцу женщины, как известно, лежит через вкусности, заботу и подарки. С едой я, так и быть, вам подмогну, а в остальном сами, молодой господин.

– Мотя – не моя девушка, – ни капли не смутился Алиас и сел в соседнее со мной кресло. – Она – моя возможная помощница.

– Да как хотите называйте, – щедро разрешил ему дворецкий. – Главное – ушами не прохлопайте!

– Иди уже, – отмахнулся от него лорд Дарьен и подмигнул мне: – Рад тебя видеть, Матильдочка.

– Взаимно, – кивнула я и, дождавшись, пока за пожилым асуром закроется дверь, спросила: – Что это за настойчивое желание пристроить тебя в добрые женские руки?

– Харвис… считает, что без жены и детей мой дом не полон. А часики-то тикают!

– У мужчин это вроде как не столь актуально, как у женщин, – заметила я, делая глоток и правда великолепного чая.

– Смотря в чьем понимании. – Тут хвостатый расплылся в очень загадочной улыбке и, подавшись ко мне, спросил: – Вкусно ли тебе, Мотенька?

Я подавилась пироженкой и отодвинулась, как смогла. В рамках моего кресла моглось не очень много, и я всерьез задумалась о том, как будет выглядеть, если я пересяду подальше.

– А что?

– Ну просто должен же я соответствовать должности радушного хозяина. – Он потянул носом и добавил: – Хотя я буду очень удивлен, если тебе будет невкусно пить сбор стоимостью в пять золотых за сто грамм.

Я как раз запивала коварную пироженку чаем, а потому поперхнулась уже им.

– Сколько?!

– Пять золотых.

– У богатых свои причуды, – покачала головой, а после, посмотрев в сторону холла, где скрылся дворецкий, вслух высказала только что пришедшую мысль: – Это же насколько он отчаялся найти тебе женщину… ой…

Запоздало меня посетила мысль, что говорить такое не следовало. Но асур не смутился, а лишь с усмешкой кивнул.

– Мне тоже страшно это представить. Потому что даже мне он этот чай заваривает строго по субботам и на завтрак.

– М-да…

Мы замолчали. Не знаю, о чем думал Алиас, а я вот о том, что такой страшный человек (то есть асур), как дворецкий, явно ни перед чем не остановится, лишь бы женить обожаемого хозяина. И вот не жалко ему отдавать целого лорда простолюдинке? Или на безрыбье и я хорошая кандидатура?

– О чем задумалась?

– О том, что у тебя, по всей видимости, очень паршивая репутация. Раз даже нищая сирота из монастыря рассматривается как невеста.

– Наивная ты моя, – хмыкнул в ответ лорд Дарьен. – Я даже комментировать не буду. Лучше пойдем!

– Куда? – Тем не менее я сразу отставила чашку и приготовилась следовать навстречу приключениям. Все же интересно, что именно требовалось от помощницы ученого!

– Сюрприз, – чрезвычайно загадочно улыбнулся асур.

Через полчаса мы стояли в центре города и я злобно смотрела на асура.

– Алиас, ты совсем уже?

– Ну почему же… – Тот задумчиво почесал лоб. – Как я уже говорил, экскурсия по городу наше все! Все же Унтар – город с богатейшей историей, множеством музеев и, самое главное, восхитительно богатой коллекцией редких растений в крытых оранжереях. Тут есть даже тропические, которые просто так у нас не выживают, и нужный им климат поддерживается искусственно, с помощью магии.

– Это чудесно, прекрасно и просто замечательно! – Я всплеснула руками. – Особенно мне нравится про оранжерею. Но тогда у меня вопрос: почему же при таком многообразии достопримечательностей мы пришли сюда?!

И я, не постеснявшись, вульгарно ткнула пальцем в сторону мрачного здания с говорящим названием «Лабиринт ужасов».

– Ну… – Алиас снова почесал лоб. – Надо же с чего-то начинать?..

Действительно.

– И ты легко и непринужденно решил начать с ужастиков? – подозрительно прищурилась я. – Значит, разнообразные виды нечисти и маньяки с пилами – это как раз то, чего мне не хватало в жизни, и этот дефицит срочно нужно восполнить?

– Ну-у-у…

– Немедленно рассказывай, в чем подвох, – непримиримо вскинула голову я. – Иначе вообще с места не сдвинусь!

– Ладно. Нам нужно твой предположительный плекс активировать, – сдался асур.

Я в шоке покосилась на мрачное здание.

– Вот таким образом?!

– Как я уже говорил, для активации нужны сильные эмоции, – асур терпеливо объяснял непонятливой мне свои высокие мотивы. – Я, конечно, могу предложить проследовать в нумера и надеяться на то, что оргазм животворящий решит все проблемы… но что-то мне кажется, что ты такой подход не одобришь!

Какой проницательный, прям с ума сойти!

– А вот этот подход я одобрю? – приподняла бровь я. – То есть вот, мол, «пугайте меня, лорд Дарьен, суйте мне в лицо бутафорские отрубленные головы, выскакивайте неожиданно из-за угла с окровавленным кинжалом и вообще всячески делайте вид, что мне вот-вот придет конец»? Вот это я должна радостно одобрить?

Почему-то мне вдруг показалось, что идея с «оргазмом животворящим» была несколько интереснее, хотя и звучала возмутительно. По многим пунктам. В целом у меня даже было к кому обратиться по этому вопросу!

Прости, Изольда Благостная.

– Ну… вообще-то я не собирался тебя предупреждать и теперь нахожусь в несколько сконфуженном состоянии, – улыбнулся асур и развел руками.

И вот по его наглой физиономии вообще не было видно, что он сконфужен.

– Хорошо, я сейчас сделаю вид, что поверила, – проговорила я, прищурившись и замечая, как по тонким губам исследователя скользнула очередная улыбка. – Вот только я надеюсь, ты помнишь, что наше знакомство началось с массового убийства? Ну… может быть, не убийства, а покушения, но в тот момент я этого точно не знала. Вокруг меня произошел массовый взрыв магии, после которого добрый десяток человек до сих пор не приходит в сознание. И есть вероятность, что и не придет. Однако, учитывая тот факт, что я находилась совсем рядом с эпицентром взрыва, можно предположить, что спастись мне удалось лишь чудом. Иначе лежала бы я сейчас бесчувственная и прохладненькая в лабораторных кабинетах следственного участка Унтара. А со стороны казалось бы даже, что я и вовсе не дышу.

Все то время, что я, сцепив руки на груди, выдавала асуру всю эту тираду, он стоял молча и даже несколько ошеломленно.

– А вот этот подход я одобрю? – приподняла бровь я. – То есть вот, мол, «пугайте меня, лорд Дарьен, суйте мне в лицо бутафорские отрубленные головы, выскакивайте неожиданно из-за угла с окровавленным кинжалом и вообще всячески делайте вид, что мне вот-вот придет конец»? Вот это я должна радостно одобрить?

Почему-то мне вдруг показалось, что идея с «оргазмом животворящим» была несколько интереснее, хотя и звучала возмутительно. Вот очень… возмутительно!

Прости Изольда Благостная.

– Ну… вообще-то я не собирался тебя предупреждать, и теперь нахожусь в несколько сконфуженном состоянии, – улыбнулся асур и развел руками.

И по его наглой черноволосой физиономии вообще не было видно, что он сконфужен.

Вот тогда мне пришлось кое-что прояснить.

– Хорошо, я сейчас сделаю вид, что поверила, – проговорила я, прищурившись, и замечая, как по тонким губам исследователя скользнула очередная улыбка. – Вот только, я надеюсь, ты помнишь, что наше знакомство началось с массового убийства? Ну… может быть не убийства, а покушения, но в тот момент я этого точно не знала. Вокруг меня произошел крупный взрыв магии, после которого добрый десяток человек до сих пор не приходит в сознание. И, есть вероятность, что и не придет. Однако, учитывая тот факт, что я находилась совсем рядом с эпицентром взрыва, можно предположить, что спастись мне удалось лишь чудом. Иначе лежала бы я сейчас бесчувственная и прохладненькая в лабораторных кабинетах следственного участка Унтара. А со стороны казалось бы даже, что я и вовсе не дышу.

Все то время, что я, сцепив руки на груди, выдавала асуру всю эту тираду, он стоял молча и даже несколько ошеломленно. Словно ему самому это в голову не приходило.

Хороший ученый попался, клянусь кисточкой на его хвосте!

В общем, чем задумчивей он становился, тем больше я набирала оборот:

– Кроме того, чуть позже мы с тобой вдвоем стали свидетелями нешуточного преступления. Одна из моих знакомых, женщина, у которой я почти ежедневно покупала булочки, оказалась лежащей без чувств в собственной пекарне, с сухой розой на груди. С розой, которая, кстати, стоит бешеных денег, но ко всему прочему еще и фигурировала в моем нищенском монастырском прошлом! Неожиданный и страшный поворот, скажу я между делом. Однако даже этот факт не щелкнул ни малейший тумблер внутри моего псевдовысокого плекса! Ничего внутри меня не изменилось, и я все та же Матильда Лиар. Неудачница и кладбищенская работница с улицы Луч Рассвета, Третьего округа, дом 33…

Алиас молчал.

Мне казалось, как я слышу шум утекающих в небытие секунд и шуршание шестеренок в его умной голове.

– Ты права, – наконец проговорил он. – Полагаю, что страх в качестве активатора плекса на тебе не сработал.

– Или же просто нечего активировать, – устало выдохнула я, отворачиваясь и снова глядя на вывеску «камеры ужасов».

Признаться, я никогда не была в подобном месте. Да и вообще нигде не была. Все развлекательные заведения оказывались для меня слишком дорогим удовольствием. А нам в монастыре как-то деньжат на личные расходы не отстегивали.

Так и слышу, как сказала бы мать-настоятельница: «Вот сходи, Матильдочка, на вечеринку карликов в кафе Замексиса Лавариди. Классный тип он, только вне закона немного! Или вот наведайся в злачное заведение Сладкой Розмари – мамки с Крысовой улицы. У нее там такие славные ребята на подтанцовке!..»

В общем, ничего подобного, конечно, не было. И даже банальная комната страха была для меня чем-то неведомым, как нора гримлоков – вымышленных существ, что крадут неверных жен и утаскивают в свои темные недра, чтобы творить там с ними всякие непотребства.

А что? Вот так и учили целомудрию в монастырях!

В общем, оставалось мне лишь узнавать детали посещения всяких там «комнат» у тех, кто мог о них поведать.

– Ну что ж… – проговорил задумчиво асур, когда легкое шоковое состояние его, по всей видимости, отпустило. В этот момент я уж подумала, что мы развернемся и пойдем обратно к нему домой. Может, выпьем еще чаю или милейший дворецкий принесет немного булочек… Я была согласна почти на все, но Алиас меня удивил: – Тогда мы просто прошмыгнем туда, чтобы развлечься!

– Куда?!. – ахнула я.

И вдруг он схватил меня за руку и потянул внутрь комнаты страха, на ходу бросая контролеру несколько монет, блестящих золотом.

Минуточку, он же не мог расплатиться за вход золотом?!

Но я не успела возмутиться, потому что уже через пару мгновений оказалась в кромешной тьме. И только бутафорские кровавые огни сверкали со всех сторон, пялясь на меня, словно глаза мертвецов.

– Я буду тебя спасать, Матильдочка! – весело проговорил мой спутник, смело ведя меня вперед, хотя я, признаться, слегка струхнула.

Нет, ну кровавые глаза, вы представляете!

– Если что, прыгай мне на руки и прячь свое прекрасное личико у меня на груди, – продолжал он, заводя меня за первый поворот.

Мы, кажется, наступили на какие-то орущие доски, и в тот же миг над головами зажглись магические огни, а с потолка на нас посыпались натуральные черви.

Кажется, я кричала.

– На моей груди, Мотенька, на моей груди! – хихикал асур, прижимая меня ближе и вымышленным мечом рубя направо и налево невидимых врагов.

Так мы прошли всю комнату страха. А потом еще комнату смеха, двор кикимор, лес упырей и зеркальную комнату. Признаться, последняя оказалась самой страшной. Я ж там была толстая, как бегемот!

Сразу стало понятно, что на плюшки, пончики и пироженки лучше в самом деле не налегать.

В общем, к концу дня я хохотала как сумасшедшая, ела мороженое, которое, впрочем, купила себе сама, запретив ухаживать за мной в этом плане, и даже немного пела песни. Тихо-тихо, чтобы не привлекать внимание прохожих, но Алиас старательно мне подпевал, взяв под руку.

– Алиас, а как вообще так получилось, что ты увлекся наукой? – спросила я, уже доедая мороженое. – Как я поняла, ты из рода военных.

– Все верно, детка, – кивнул мужчина и одновременно дернул меня в сторону, сжимая локоть и подхватывая хвостом за талию. Не успела я возмутиться, как мимо пронесся какой-то оборванец. Если бы я шла по прежней траектории, то он всенепременно бы меня сбил.

– Спасибо, – со сдержанной улыбкой поблагодарила брюнета и высвободилась из его объятий. Отпускать меня сам он не торопился.

– Всегда пожалуйста. Ну а что касается семьи… видишь ли, Моть, я с детства рос весьма болезненным мальчиком. Можно сказать, разочарование папеньки. Потому, пока у него была надежда зачать еще одного сына и передать ему наследство в обход первенца, меня отправили в дальнее поместье с нянюшкой. Соответственно, до подросткового возраста я был предоставлен сам себе. А в мои интересы входили скорее книги и наука, чем драка на всевозможном оружии.

– Ого…

Я озадаченно замолчала. Наверное, стоит признаться, что в моем понимании единственная проблема, возможная с родителями, – это их отсутствие. Мне всегда казалось, что главное, чтобы они были, а остальное – оно как-то приложится. А тут… оказывается, по-разному бывает.

– Да, вот так. Ну а потом моя мать умерла в очередных родах, истощающих ее организм. Все предыдущие разы умирали только дети, а в этот раз и она, и малыш. Тогда отец и понял, что сын у него действительно только один и замены не предвидится. По законам асуров, если жив ребенок от первого брака, то дети от второго не имеют права наследовать титул. Потому папа вытащил меня из поместья, заявил, что все мои игры в науку – это ерунда и служба обязательно сделает из меня настоящего мужчину. И упек в училище. А там…

– Представляю, что могло быть там, – вздохнула я и, поймав вопросительный взгляд собеседника, пояснила: – Общество сирот тоже разное. Некоторые любили учиться и читать, а другие, более сильные, физически презирали их за это.

– Ну да, учебка – действительно не самое радужное мое воспоминание о юности, – кивнул Алиас. – Но в любом случае все закончилось хорошо!

– Расскажешь как? Как ты смог переубедить отца и начать заниматься любимым делом? Он понял, что ошибался? У тебя же столько патентов! Ты уважаемый изобретатель.

– Обязательно расскажу, Мотенька, но как-нибудь потом.

– Но почему?

– Ну должна же в мужчине оставаться какая-то загадка? – пафосно осведомился асур, театральным жестом взмахнув хвостом. – Изюминка! Вот разгадаешь ты все мои секреты – и я стану тебе неинтересен! Как жить тогда, а?

– Шут, – уже серьезно обиделась я.

– Не дуйся. – Алиас перехватил мою ладонь и запечатлел быстрый поцелуй на тыльной стороне. – Пойдем лучше поедим! Еда – это хорошо! От этого девочки становятся добрые. Мне нянюшка так говорила!

Вот же… шутник все же!

На обед мы завернули в одно из очевидно дорогих, но от этого не менее уютных заведений.

Там Алиас заказал несколько очень вкусных блюд и пару раз в процессе поглощения спрашивал, мол, ну и как они мне.

– Ты это к чему? – подозрительно прищурилась я, откладывая вилку, которой распиливала красную рыбку в сливочно-сырной шубке.

– Ну, гастрономическое удовольствие в целом тоже подходит, – глубокомысленно изрек асур.

Я только закатила глаза, а после озвучила очевидное:

– Как видишь – результата нет!

– Да я уже понял. – Но яркие глаза Алиаса вспыхнули воодушевлением, и он оживленно сообщил: – Хотя есть еще и прямо противоположное воздействие! Мотенька, а как ты относишься к лечебному голоданию?

– Твоему? – насмешливо осведомилась я, демонстративно отправляя в рот кусочек рыбки. – Очень положительно! Бока какие отъел!

Обладающий весьма худосочной конституцией асур только рассмеялся и добавил:

– Нет, к твоему. Дня на два, Мотя. Это же ничто ради науки и великого будущего!

– Вот тебе надо – сам и голодай, а мне в приюте этого хватило, – сухо сообщила я.

Настроение чуточку испортилось. Так как действительно, если бы плекс активировался от лишений – давно бы уже проснулся!

Алиас, кажется, понял, что перегнул палку, и быстро сменил тему. Он был прекрасным, очень оживленным собеседником, потому без труда смог меня увлечь и развеять сгустившиеся было тучи хандры.

Вечером он проводил меня домой, взяв обещание, что и на следующий день я его не брошу. Я чувствовала себя так спокойно и легко, что соглашалась на все на свете! Почему бы и не погулять так, как не гуляла никогда в жизни? Тем более что Алиас явно бросил дурацкую затею пробуждать мой псевдоплекс и мы просто развлекались, посещая все самые веселые заведения Унтара.

Это было мало похоже на ученые изыскания или эксперименты, но кто я такая, чтобы критиковать? Мало ли как там у светил науки проходят их заумные опыты?

Когда и второй день подошел к концу, я была готова если не расцеловать лорда Дарьена, то крепко пожать ему руку и сказать: «Аля, я ваша навеки!»

Тьфу, в смысле: «Лорд Алиас, я навеки ваша должница».

– Не говори глупости, Мотя, – улыбнулся он, когда неожиданно получилось, что какую-то часть своих мыслей я таки умудрилась озвучить вслух. – Я рад, что ты повеселилась. И надеюсь, что однажды захочешь повторить это вновь…

Когда он говорил эти странные слова, его глаза светились спокойным теплым светом, от которого мне самой стало легко и свободно. Затем он неожиданно поклонился мне, будто благородной даме, и, послав воздушный поцелуй, исчез в вечернем полумраке.

Оказалось, что я уже стою у дверей собственного дома и давно пора ложиться спать.

Что я, собственно, и не преминула сделать, радуясь, что в моей жизни наконец все устаканилось.

Впрочем… радость явно была преждевременной!