Текст книги "Эти странные греки"

Александра Фиада
Эти странные греки

НАЦИОНАЛИЗМ И САМОСОЗНАНИЕ

Предостережение

«Xenos» по-гречески означает как «иностранец», так и «гость». Уже во времена Гомера гостеприимство в Греции не только было своеобразным ритуалом с легкой религиозной окраской, но и превратилось в форму искусства. Греки были первыми «ксенофилами» в мире, – то есть они любили дружественных незнакомцев.

Соответственно, «ксенофоб» по-гречески означает местного жителя, который не любит иностранцев, зачем-то приехавших в его страну. В других языках это понятие имеет более широкое значение и может подразумевать путешественников, которые боятся незнакомцев, с которыми они сталкиваются в пути, что, если подумать, довольно странно, ибо если боишься незнакомцев, какого черта тебе не сидится дома?..

Но раз уж дома им не сидится, необходимо успокоить тех путешественников-ксенофобов, которые, если бы могли, предпочли бы наслаждаться красотами чужеземных краев, не встречаясь с их обитателями.

Поскольку это все же неизбежно, прежде всего следует осознать, насколько важно завоевать доверие туземцев и склонить их на свою сторону, что весьма легко, если только поймешь, чем они живут. В Греции избегайте смотреть свысока на все греческое, потому что если будете задирать нос, ничего не добьетесь. У греков у самих очень длинные носы, так что они могут задрать их гораздо выше.

Какими они видят себя

Греки – клубок противоречий, и проявляется это прежде всего в том, какими они видят себя. Если послушать разговор грека с другими греками, когда они говорят о поведении еще каких-то греков, вы услышите убийственную критику поведения их соотечественников в какой-то конкретной ситуации. Собеседники будут одобрительно кивать головой в знак согласия и отпускать еще более язвительные замечания.

Однако горе тому несчастному чужеземцу, который осмелится усомниться в том, что греки – соль земли! Те же самые греки, которые минуту назад с таким пренебрежением отзывались о соотечественниках, набросятся на него с яростью тигрицы, защищающей своего детеныша, и, превознося достоинства греков, обвинят его во всех грехах, которые его страна совершила по отношению к Греции со времен зари цивилизации, а может и раньше.

Не то чтобы греки не признают своих несовершенств, – скорее они не признают права других указывать на эти недостатки. «Когда мы строили Парфенон, – могут они сказать, – вы еще прыгали по веткам!»

Современные греки относятся к себе весьма неплохо, потому что, хоть они и не могут похвастаться даже сотой долей достижений своих предков, тем не менее смогли пройти через 400-летнюю турецкую оккупацию, одну из самых жестоких в истории, практически сохранив в неприкосновенности свое самосознание, религию, обычаи и язык.

Мимо них прошла эпоха Возрождения, для которой греки подготовили почву, их не коснулись научные открытия Просвещения, социальные и промышленные революции и многое другое, – греки были выброшены в современность примерно 150 лет назад и с тех пор стараются догнать Запад.

Переход был болезненным. Живя в стране, которая потеряла более трех четвертей своей бывшей территории и которая постоянно находится на грани банкротства, они отягощены громадным комплексом неполноценности по отношению к античным и византийским грекам, потому что не сумели возродить «Великую Грецию» своих праотцев.

В отношении Запада у греков также имеется странный комплекс неполноценности-превосходства. «Мы дали им светоч знаний, а они нам оставили свет дешевых сальных свечей», – любят упрекать они Европу. С другой стороны, они верят, что они самый умный, самый искренний и самый смелый народ на земле.

Вот что пишет греческий писатель Никос Дему:

«Когда современный грек смотрится в зеркало, он видит там Александра Македонского или Колокотрониса (величайший генерал греческой войны за независимость), или, на худой конец, Онассиса. Никогда – Карагёза (популярного персонажа театра кукол). На самом же деле он – Карагёз, который мечтает о том, что он Александр Македонский. Карагёз разных профессий, Карагёз многоликий, который вечно голоден и является мастером лишь одного искусства: играть роль».

Какими их видят другие

«Все мы греки, – сказал Шелли. – Наши законы, наша литература, наша религия, наше искусство – все имеет свои корни в Греции». Тем не менее в словарях можно встретить сленговое определение слова «грек» как шулер, игрок, мошенник. Возможно потому, что многим беженцам, наводнившим европейские столицы после падения Константинополя, приходилось, чтобы выжить, рассчитывать только на свою смекалку.

Двойственная сущность греков веками зачаровывала историков и путешественников. Кто-то смотрел на греков через розовые очки, кто-то – через грязные искривленные линзы; иные вообще их не видели, но писали о них так, как будто знали хорошо. Лучше всех, однако, охарактеризовал их американец, судья Н.Келли, который сумел выразить все их противоречия в нескольких словах:

«На трибунале безжалостной истории всегда доказывалось, что греки не соответствуют обстоятельствам, хотя с точки зрения интеллекта они всегда на высоте.

Греки – самый умный, но также и самый тщеславный народ, энергичные, но также и неорганизованные, с чувством юмора, но полные предрассудков, горячие головы, нетерпеливые, но истинные бойцы… Одну минуту они сражаются за правду, а другую – ненавидят того, кто отказывается солгать.

Странное создание – неукротимое, пытливое, наполовину хорошее – наполовину плохое, непостоянное, с меняющимся настроением, эгоцентричное, взбалмошное и мудрое – грек. Жалейте его, восхищайтесь им, если хотите; классифицируйте его, если сможете».

Особые отношения

Один американец греческого происхождения имел обыкновение раздавать свои визитные карточки, на которых жирным шрифтом было напечатано: «Лучше я буду иметь дело с тысячей турок, чем с одним греком». На обороте стояло название его фирмы: «Похоронное бюро Майка».

От одного слова «турок» у самого космополитичного грека волосы дыбом встают, хотя объект их ненависти – Турция как концепция, а не отдельно взятые турки. Их можно понять: они жили под гнетом турецкого режима, начиная со времени массовой резни при падении Константинополя в 1453 году. В годы последующей оккупации отряды бойцов греческого сопротивления в национальных белых юбочках организовывали мятеж за мятежом.

В 1821 году пришел их час: они отвоевали часть Греции, но какой дорогой ценой! «Лучше час свободы, чем 40 лет рабства!» – поется в революционном гимне. Их девиз «Свобода или смерть!» еще находит отклик в греческих душах, и в дни великих годовщин прошлых побед на всех каналах звучат военные песни.

Во втором раунде войн с турками греки освободили Эпир, Македонию и Западную Фракию, но после десяти победных лет в 1922 году их кампания в Турции закончилась полнейшей катастрофой – один миллион убитых и полтора миллиона беженцев.

Современные греки не только ведут себя так, будто события тех лет произошли вчера, – они также взваливают вину за все недостатки своего характера на турецкую оккупацию.

В глубине души они приветствовали бы любую возможность отвоевать обратно свою «потерянную родину», какова бы ни была цена. А поскольку турки, в свою очередь, мечтают возродить Оттоманскую империю, отношения между этими нациями весьма и весьма натянутые.

Какими они видят других

За исключением турок, греки не питают недобрых чувств к каким-либо другим нациям.

Правда, они не особенно жалуют болгар и славян, живущих к северу от их границ, которые, не удовлетворенные уже завоеванными греческими территориями, имели намерения расширить свои владения к югу до Эгейского моря.

Не пылают они особой любовью и к албанцам, которые умудрились нажиться на греческой гражданской войне и затащить за коммунистический «железный занавес» область Северного Эпира с полумиллионом населяющих его греков.

Когда дело доходит до прозвищ, у греков имеется собирательное понятие coutofragi , что означает глупые франки или глупые западноевропейцы, что относится ко всему Западу. По всей вероятности, это выражение сохранилось со времен оккупации Греции в XIII веке франками – участниками Четвертого крестового похода. Вот уж истинное столкновение цивилизаций, когда невежественные рыцари в железных доспехах вламываются в утонченную Византийскую империю, круша на своем пути все, что выше их понимания!

Более поздние времена породили следующие обобщения: турки – boudaladas , то есть толстые и глупые, или же apisti - неверные. Славяне, особенно болгары, – gourounomites , уродцы со свиным пятачком вместо носа, или kommitadzides - головорезы, которые на рубеже века совершали набеги на Македонию, склоняя греческое население (которое тогда мучилось под турками) обратиться в болгар.

Итальянцы – ни на что не годные макаронники (греки не забыли, как основательно они побили итальянскую армию во второй мировой войне).

Французы – в зависимости от пола – или жиголо, или кокотки, или же хитроумные дипломаты, что вовсе не является комплиментом. Немцы – трудоголики, ирландцы – алкоголики, шотландцы скупые, евреи – тоже прижимисты, но зато умеют отлично торговаться.

Испанцы – страстные любовники, египтяне – неграмотные феллахи, арабы – бедуины, которые и пальцы сопрут, если вы протянете им руку для рукопожатия. Вся Африка населена ленивыми арапами, которыми пугают детей; американцы наивны, и этим надо пользоваться; русские – haholi - бесформенные мясные туши; китайцы – такие же непостижимые, как и их язык.

И, наконец, лорды и джентльмены – англичане, ходячая пунктуальность, хотя народец холодный.

Остальные нации могут катиться к черту.

Удивительно, но греки никогда не делают другие национальности объектом своих шуток. Они это сохраняют, так сказать, в семье, адресуя насмешки от провинции к провинции, от деревни к деревне, от острова к острову. Критяне высмеивают пелопоннессцев, македонцы – румелиотов, жители Эпира – фессалийцев, островитяне – жителей материковой Греции, афиняне – всех остальных, и так далее, пока не окажется охваченной вся страна. А на тот случай, когда требуется поставить под сомнение умственные способности какого-либо народа, у греков имеются греки-понтийцы (переселенцы из городов на Черноморском побережье). Например:

Вопрос: Почему понтийская проститутка, проработав 20 лет, покончила жизнь самоубийством?

Ответ: Потому что она узнала, что другие проститутки получают за это деньги…

Или:

Объявление в аэропорту: «Просьба к понтийцам не разбрасывать зерно по взлетно-посадочной полосе. „Большая птица“ и так прилетит».

Греческие цыгане – еще один излюбленный объект анекдотов из-за их склонности к воровству, навязчивой торговле всякой ненужной мелочью, бесчисленных детей и невообразимой грязи:

«Жена, – спрашивает цыган, заметив в зеркале заднего обзора, что один из его многочисленных отпрысков свалился с грузовика, – остановимся и подберем его или я сделаю тебе нового?»

ХАРАКТЕР

Характер греков, даже во времена Гомера, правильнее всего будет назвать шизофреническим.

Ни образование, ни воспитание, ни богатство не создает человека в Греции, а их отсутствие не порождает подлеца.

В разных слоях общества вы можете встретить и Александра Македонского – благородного, смелого, умного, с широкими взглядами, искреннего, сердечного и щедрого, и Карагёза – низкого, коварного, эгоистичного, болтливого, тщеславного, ленивого, завистливого и жадного, – часто в одном и том же человеке.

Индивидуализм

Индивидуализм – главная черта, характеризующая греков, что делает невозможной любую попытку рассортировать их по полочкам и навесить ярлычок на греков как нацию.

Они лелеют свое сверхраздутое эго, что делает совершенно невозможным любую коллективную инициативу до тех пор, пока они не столкнутся лицом к лицу с национальной катастрофой, и тогда они сплачиваются в редком проявлении национального единства. Греки также обнаруживают чрезвычайную страсть к свободе выбора – что делает их абсолютно невосприимчивыми к пониманию слов «дисциплина», «координация» или «система».

«Я» – любимое слово греков. Когда грек задает риторический вопрос «А ты знаешь, кто я?», он явно считает себя центром вселенной. Как объяснял один старичок из Дельф, все очень просто: «Земля – центр Вселенной, Греция – сердце Земли, Дельфы – центр Греции и, следовательно, пуп Земли, я – глава Дельф, следовательно, я – центр Вселенной».

Бурные эмоции

Когда грек не спит, его живой темперамент расцветает буйным цветом, не стесненный никакими условностями. Может быть, именно это заставило древних мудрецов высечь на порталах храма Дельфийского оракула изречения «Ничего сверх меры» и «Познай самого себя» в тщетной попытке убедить сограждан сдерживать эмоции.

Они не вняли этому призыву тогда, не внимают и сейчас. От Ахилла, чей гнев явился причиной такой массовой бойни под стенами Трои, до адмирала Миаулиса, который в XIX веке так рассердился на правительство, что поджег греческий флот, греки дают полный выход своим эмоциям, и… плевать на последствия!

Самоконтроль хоть и был изобретен древними спартанцами, не только неизвестен современным грекам, но и абсолютно непонятен. Они все делают со страстью – веселятся и печалятся. Они кричат, вопят, разражаются напыщенными тирадами, неистово проклинают судьбу одинаково по поводу важных и не очень важных обстоятельств. Ни одно чувство не считается слишком личным, чтобы остаться невыраженным. Их страсти не знают границ.

Такая бьющая ключом несдержанность часто выливается в жгучую потребность выразить себя в какой-нибудь физической форме.

Во всем мире люди танцуют, когда счастливы. Греки же склонны излить глубочайшую боль и сердечные страдания в разрывающем сердце величественном танцевальном ритме.

«Во мне живет черт, – объясняет грек Зорба в одноименном романе Никоса Казандзакиса. – Каждый раз, когда мое сердце готово разорваться, он приказывает мне: «Танцуй!» – и я танцую. И моя боль проходит».

Безразличие

С раскаленностью греческого темперамента органично сочетается лед общеизвестного безразличия греков ко всему, что связано с улучшением общественной жизни или к любому достойному делу.

Широко распространенное выражение «Забудь об этом, брат! Я не стану рисковать своей шеей ради спасения Римской[1]1
  В разговорном языке греки все еще называют себя «римлянами», так как греко-византийская Восточная Римская империя просуществовала еще тысячу лет после распада Западной. – Прим. автора


[Закрыть] нации!» указывает на упорное нежелание большинства греков проявлять активный интерес к чему-либо, что лежит за пределами их ближайшего окружения или что не принесет им личной выгоды.

На этот счет даже есть песенка, которая заканчивается припевом: «А мы все сидим в кофейне – сигары, кофе и карты, и пусть будет что будет, брат!»

Неуверенность в себе

Согласно международному исследованию, греки самая неуверенная в себе нация в мире. Они боятся видеть себя такими, какие они есть на самом деле, они страшатся ответственности за свои действия – и потому не способны посмеяться над собой. Прячась за фасадом внешнего достоинства, они пытаются скрыть свои сомнения, свою неуверенность любыми способами. Они боятся, что их посчитают недостаточно серьезными, и чем больше недостатков они у себя находят, тем более помпезными и серьезными стараются казаться. Две трети греческого общества преследуемы мыслью «А что скажут другие?» и прячут свою истинную сущность под слоями плохо пригнанной благопристойности.

СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ

Однова живем!

Греки умеют наслаждаться жизнью в полной мере. Они желают приятно проводить время и жить в свое удовольствие здесь и сейчас, а завтра пусть катится к дьяволу! Грек может растратить месячное жалование на одну-единственную пирушку и провести оставшееся до получки время без гроша в кармане, но зато с довольной ухмылкой на лице.

Греки умудряются получать удовольствие даже в таких ситуациях, которые повергают другие народы в глубокое уныние. Их безудержный оптимизм выражен в расхожей фразе «Бог даст!» и в хорошо всем знакомой концепции «авось».

Рассказывают историю о том, как во времена турецкого владычества один грек заключил с кади (судьей) пари, что через год он научит своего осла читать и писать; в этом случае он должен был получить тысячу золотых монет, а если и через год осел останется неграмотным – потерять голову. Грек занял деньги под будущий выигрыш, женился на славной девушке и жил себе припеваючи. Друг спросил его: «Разве ты не собираешься предпринять что-либо для обучения осла?» «Ба! – ответил грек. – Через год или осел или судья наверняка умрут. Они оба такие старые!»

Если бы я был богатым…

Заветная мечта всякого современного грека – разбогатеть как можно скорее, желательно пальцем для этого не шевельнув. Но ему никогда не придет в голову запрятать свое богатство в кубышку. «В конце концов, – говорят они, – в саване нет карманов».

Наоборот, деньги им нужны, чтобы их потратить, причем напоказ, чтобы все заметили – на спортивные автомобили, ослепительные драгоценности (настоящие, разумеется), одежду от известных кутюрье, меховые шубы, загородные дома и корзины цветов для исполнителей в ночных клубах, где они являются постоянными клиентами. Все остальное – успешная карьера, удачная женитьба, семья – стоит на втором месте.

Старый критянин, провозглашая тост, резюмировал эту мечту так: «За наши будущие радости, друзья! Пусть нас похитят прелестные девушки – и пусть мы проживем недолгую, но полную жизнь!»

Самоуважение

Philotimo - чувство собственного достоинства – та ценность, которую греки тщательно берегут и ставят выше всего другого. Оно подразумевает самоуважение, честь, совесть, уважение к другим, честную игру и долг. Обычно, взывая к чувству собственного достоинства, можно заставить грека подняться над обстоятельствами. Проявить неуважение или пренебрежение кphilotimo равносильно потере лица у восточных народов. Это серьезное оскорбление, требующее отмщения.

ПОВЕДЕНИЕ

Никогда не сбрасывай бабушку с поезда!

Греческие семейные узы настолько крепки, что часто можно встретить три или даже четыре поколения, живущих в одном доме или по крайней мере достаточно близко, чтобы можно было в буквальном смысле докричаться друг до друга.

Несмотря на греческий «мачизм», в восьми случаях из десяти жена и мать являются неноминальной главой семьи, особенно в городах.

Глядя на живописные фотографии греческих крестьянок, нагруженных вязанками дров и покорно бредущих за своими мужьями, гордо восседающими на ослах, можно предположить, что жизнь этих женщин ничем не лучше жизни их сестер в мусульманских странах. Однако, как и многое другое в Греции, это внешнее впечатление обманчиво.

Тщательно скрываемая правда состоит в том, что большинство мужчин-греков живут под каблуком у женщин, но они скорее умрут, чем признаются в этом. Даже холостяки среднего возраста, имеющие собственные квартиры, почти ежедневно навещают мамочку, которая их вкусно накормит и безупречно погладит им рубашки.

Для греков материнская стряпня – всегда самая вкусная, и поэтому при выборе жены грек будет искать девушку, похожую на его мать. В конце концов, греческая поговорка утверждает, что жена всегда похожа на свекровь, и греческих женщин с самого детства воспитывают для роли респектабельных тещ и свекровей.

Старшее поколение пользуется в семье традиционным уважением, даже если уже прошло время, когда они держали в руках бразды правления и когда дети выполняли все их прихоти. Возможно, это как-то связано с тем фактом, что старики приносят в дом пенсию (иногда довольно значительную), но скорее всего важно другое: ведь дети получали от них все на тарелочке с золотой каемочкой, пока не стали взрослыми, так что теперь они чувствуют себя обязанными заботиться о престарелых родителях.

Кроме того, что скажут соседи, если они не будут заботиться о родителях? О них будут говорить так, как будто у них совсем нет никакого philotimo .

Царя Ирода и близко не подпустили бы!..

Держитесь подальше от греческих детишек! За их ангельскими личиками скрываются перекормленные, избалованные, хвастливые, требовательные исчадья ада. Эти милые крошки разнесут ваш дом быстрее, чем команда подрывников. Родители могут для вида покричать на них (преимущественно когда все остальные спят сладким сном), но сами ужасно их балуют, уступая самым безрассудным требованиям своих чад.

В результате в большинстве деток развиваются все наихудшие качества греческого характера, и ни одного лучшего. К счастью, здоровая конкуренция среди сверстников, высшее образование, армия, трудовая деятельность и прочая грубая реальность жизни, как правило, обтесывают их, и в них вдруг проявляются такие положительные качества и достоинства, о которых никто и не подозревал.

Мальчики, как более избалованные, намного хуже девочек. Им продолжать родовое имя – поэтому для них нет ничего слишком хорошего, не говоря уже о поверье старух, будто отказ в нежном возрасте может сделать из будущего мужчины импотента. Раздаются шлепки, сыплются оплеухи, звучат страшные угрозы («Я с тебя шкуру спущу!»), но реальная дисциплина встречается редко.

Греки обожают своих детей и безгранично заботятся о них, пока те не найдут себе хорошую стабильную работу или не женятся. Отношения с родителями редко прерываются, что бы ни случилось, и уж во всяком случае не деградируют до уровня вежливого знакомства, такого обычного для остального западного мира.