Текст книги "Первоистоки Русов"

Наиболее исследовано поселение русов-натуфийцев в Эйнане. Там раскопано свыше пятидесяти круглых домов из камней, покрытых глиной (мазанки). Полы были углублены, то есть находились ниже уровня земли. В дальнейшем мы будем встречать подобную форму «полуземлянок» у русов вплоть до XIX века н. э. Помимо обычных строений жилого и хозяйственного назначения, русы-натуфийцы возводили и более сложные – в частности, нечто похожее на каменные колонны, подпирающие и удерживающие своды пещер над террасами. Как мы видим, истоки архитектуры отнюдь не в «древнеегипетском» и «древнегреческом» храмостроении. Первыми архитекторами планеты Земля были русы-бореалы и русы-индоевропейцы. Об этом научном факте популярная и пропагандистская печать почему-то предпочитает умалчивать.

Большинство погребений русов-натуфийцев содержит красную охру. Так, в Эйнане обнаружена гробница вождя, окруженная каменным валом красного цвета. Останки вождя были покрыты украшениями и красной охрой. У натуфийцев не было четкой системы погребений. Могилы были и индивидуальные, и коллективные. Часто хоронили одни черепа, что в дальнейшем, в частности в Иерихоне (Ярихо) и по всему Ближнему Востоку и особенно в Чатал-Уюке, примет характерно-ритуальные формы. Детей и подростков порой хоронили прямо под полами жилищ. И этот обычай (по всей видимости, перенятый русами-натуфийцами у неандерталоидов – мы помним про погребения неандертальцами своих усопших в земле тех же пещер, где они и жили) еще долго будет передаваться ими из поколения в поколение). Вместе с тем русы-натуфийцы ориентировали костяки покойников строго на юг. Они проделывали какие-то магическо-ритуальные действия с черепами умерших, смысл которых нам сейчас трудно выявить. Но судя по тому, что культ «священных голов» продержался с 12 тыс. до н. э. от натуфийцев, через русов Иерихона, Чейеню-Тепезе, Чатал-Уюка и вплоть до русов-кельтов раннего средневековья, можно судить о величине его значения. Красная охра на костных останках погребенных была выявлена во всех протогородищах.

Русы-натуфийцы были искусными обработчиками камня. И изготовляли они не только орудия труда и оружие. В раскопах найдены предметы художественной ценности. Интересны скульптурные изображения голов европеоидного типа, украшенных характерной для русов крестообразной резьбой. Реалистические изображения газелей, леопардов, быков явно предвещают хорошо нам известный «звериный» стиль русов-скифов и русов-варягов. В Айн Сахри найдена каменная фигурка двух близнецов, слитых воедино. Мы знаем, что близнечная тема характерна для русо-славянской мифологии, уходящей корнями в ранний палеолит. Эта тема одна из наиболее стойких, она на протяжении тысячелетий является одной из отличительных тем мифологии русов.

Русы-натуфийцы бесспорные представители суперэтноса русов, носители раннерусской культуры, языка, традиций. Но они со временем покидают Эйнан, другие стоянки Кармеля и Иудейских гор. В дальнейшем мы встречаем натуфийцев в раннем Иерихоне (Ярихо), где они обитают около тысячелетия и затем покидают его. На этом следы натуфийцев исчезают. По всей видимости, они растворяются в более жизнеспособных родах ближневосточных русов-индоевропейцев. Возможно, какая-то часть натуфийцев уходит в погранично-периферийные области, занятые неандерталоидами, чтобы дать толчок к развитию и появлению со временем ранних семито-хамитских предэтносов, в которых даже на самых начальных этапах весьма ощутимо влияние прарусов-бореалов и праиндоевропейцев, влившихся в эти предэтносы и внесших туда элементы своего языка, культуры и частично генетические признаки.

Таким образом, с одной стороны, мы можем считать русов-натуфийцев первыми деградантами-инволюционерами (в какой-то части этой этноветви), а с другой – этакими «прометеями», которые ценой угасания собственного рода «принесли огонь» Сверхэволюции архантропам, соответственно дав им импульс для развития, а точнее, передав им в результате смешения часть заложенной в них генетически «программы». Принес ли положительные результаты этот импульс, мы узнаем позже.

Необходимое примечание. У многих читателей (как историков-профессионалов, так и любителей) чисто психологически вызывает ощущение полной несовместимости упоминания русов (предков русских) в сочетании с некими совершенно «нерусскими», восточными, турецкими и арабскими названиями сел, городищ типа Зарзи, Шанидар, Натуф, Телль эс-Султан, Тепе Сараб, Хачилар, эль-Букейра, Чатал-Уюк и т. п. В данной ситуации нам следует решительно преодолеть мнимый психологический дискомфорт, совершенно четко уяснив, что нынешние топонимы (в большинстве своем) имеют недавнее происхождение. Они появились вместе с новыми народами, заселившими Ближний Восток в последние три тысячелетия, – народами семито-хамитской языковой группы, прежде всего арабами, и народами, заселившими Малую Азию и частично предгорья Армении всего лишь шестьсот-пятьсот лет назад, – тюрками.

Во времена русов-индоевропейцев названия селений, городов, многих рек, гор, долин, озер и морей были иными – они звучали вполне приемлемо для уха индоевропейца, славянина, русского. Достаточно много топонимов русов сохранилось. И по ним мы можем реконструировать наименования поселений того времени: это Яров, Яруса, Яриха, Москов, Руса, Гора, Сияна, Олешье и т. д. Но в нашем исследовании мы должны строго придерживаться географических наименований и основной терминологии, принятых в научной печати.

В 10—7 тысячелетиях до н. э. русы Ближнего Востока в основном совершили переход от присваивающего хозяйствования к производящему. Именно в это время, как нас уверяют исследователи, в области ближневосточного Плодородного полумесяца, охватывающего благодатные земли Анатолии, Загроса, Месопотамии, Палестины, происходит «неолитическая революция»: человек одомашнивает злаки и животных, то есть получает возможность воспроизводить питание в достаточном количестве по месту своего проживания. Человек становится оседлым. И его уже не всегда устраивают временные стоянки, он начинает создавать постоянные поселения, в том числе и те, которые мы можем называть первыми городами.

Нам необходимо добавить к этим общеизвестным положениям несколько замечаний. Первых животных проторусы-кроманьонцы приручили за тысячелетия до так называемой «неолитической революции». И злаковые растения они научились сеять и собирать задолго до нее и задолго до появления своих далеких потомков русов-индоевропейцев – археологам это хорошо известно. Но если первые в силу еще изрядного богатства животного мира могли совмещать охоту с земледелием, то последним поневоле приходилось отдавать предпочтение сельскому хозяйству. Заготовленные запасы биомассы подходили к концу. И человеку, в соответствии с «программой», надо было обучаться самому производить пищу. Ко времени «неолитической революции» численность русов-индоевропейцев на Ближнем Востоке многократно превышала численность их пращуров – предшественников проторусов-кроманьонцев. Охота становилась занятием избранных, племенной верхушки, знати (эта традиция сохраняется у индоевропейцев и по сию пору: «охота – царское дело»). Большинство же русов Ближнего Востока становится земледельцами – к этому вынуждает жизнь и Программа, а не только «плодородные почвы». Сельскохозяйственная революция – это единственный способ выжить, сохранить свой род. Именно с этого времени земледелие становится традиционным и уважаемым занятием русов на многие тысячелетия. Именно в той эпохе истоки непререкаемого уважения русов-индоевропейцев к хлебу, к труду хлебороба. Именно оттуда изречения типа «хлеб всему голова». Тяжелый и постоянный труд на земле спас суперэтнос русов от неминуемого вымирания. Примеров вымирания целых племен и народностей от голода при нежелании позаботиться о будущем и вложить свой труд в землю мы знаем множество и по сию пору. И это закономерно, это заложено в «программу»: неспособные к «сознательному деланию» и преодолению комплексов, доствшихся в наследие от «биологической эволюции», обречены на вымирание, как динозавры. К слову надо сказать, что и в древних, и в нынешней цивилизациях живут не только те, кто активно создавал эти цивилизации (их прямые потомки), но и те, кто попал в эти сознательно и «в поте лица своего» созданные цивилизации как бы случайно, «со стороны», из периферийной «потребляющей» среды. Последние зачастую представляют собой не просто излишний «балласт» цивилизации, но и ее энтропические, разрушительные начала – это подтверждается всем ходом истории человечества. Но одновременно мы помним о «карасях» и «щуках» в «пруду». Внешние Силы лишь дают возможность ускорения с помощью «энзимов». А их «дозировку» определяет свободное в своем выборе человечество: в допустимых количествах они «лекарство» и катализаторы, в превышающих акселерационную дозу – смертельный яд. Свобода воли заложена Высшим Разумом в человечество (точнее, в его ядро, в суперэтнос): его первичный разум уже должен уметь определять, где «лекарство», где яд… не способный на разумные решения, обрекается на вырождение и гибель. Изречение «Кого боги хотят погубить, того лишают разума» – не просто античная «народная» мудрость, но ясное понимание программы, заложенной в нас извне.

Подвижнический непрестанный труд давал не только материальные плоды и жизнь. Он выковывал у сотен поколений русов особое мировоззрение, значительно более высокое и одухотворенное, чем, скажем, у представителей племен кочевников, собирателей, охотников… Он вырабатывал национальный и сверхнациональный характер, тот самый, что в дальнейшем крепил наряду с языком сам суперэтнос.

Русы-бореалы Евразии, занимавшие к тому времени территории значительно более обширные, чем область Плодородного полумесяца, были так же не первое тысячелетие знакомы с сельским хозяйством и одомашниванием животных, но все же основным занятием их была охота – живности, а соответственно, и питания пока хватало. Стада бизонов, оленей, лосей были многочисленны и самовоспроизводимы. Это изобилие и стало причиной некоторой задержки в этносоциальном и «нооэволюционном» развитии русов-бореалов Евразии и прежде всего Центральной и Восточной Европы, где они господствовали безраздельно. Но это был разумный резерв или необходимый балласт устойчивости подвида, устойчивости суперэтноса.

Количество перешло в качество на Ближнем Востоке. Там, на прародине проторусов-прарусов-русов, под воздействием объективных причин и вследствие естественного сверхэволюционного развития сформировалась этноязыковая общность русов-индоевропейцев. И потому мы можем считать земли Анатолии и Палестины-Сурии первичной прародиной уже непосредственно индоевропейцев, то есть носителей раннеиндоевропейского праязыка, выделившегося основной ветвью-стволом из бореального языка.

«Неолитическая революция» сыграла значительную роль – но не основную – в формировании суперэтноса русов-индоевропейцев. Точнее будет сказать, что сам переход из формации бореалов в формацию индоевропейцев был генетически заложен в суперэтносе русов как очередной этап саморазвертывания. «Неолитическая революция» стала естественным катализатором естественного процесса. Земледелие помогло русам накопить достаточные запасы продовольствия, чтобы высвободить время для самоорганизации и творческого труда.

Но земледелие сыграло и злую шутку с суперэтносом. Богатство и достаток вызывают зависть и стремление присвоить заработанное другими. Со временем вокруг богатых и развитых городищ русов по всему Ближнему Востоку стали собираться племена-таборы кочевых предэтносов – сначала они питались отбросами с городских и поселковых свалок русов, угоняли скот, умыкали людей, затем они сами стали просачиваться в городища… и это явилось началом трагического конца цивилизации русов на Ближнем Востоке, катастрофой для самой Руси Ближневосточной. Весь процесс занял тысячелетия. И мы еще вернемся к нему. Понимание скрытых и явных механизмов этого процесса поможет нам разгадать многие тайны истории, мы узнаем, почему одна за другой деградировали и погибали блистательные цивилизации древности, сама база и все законы развития которых, гарантировали им, казалось бы, процветание, стремительный прогресс и ослепительное будущее… Но все в свою очередь. Не сразу шло становление феноменальных цивилизаций русов. Не сразу они, готовые выдержать любое внешнее вторжение, и погибали. С 7–4 тысячелетий до н. э. история русов перестала быть сплошным созидательным процессом, она стала, скорее, борьбой созидающего и разрушающего начал, производящего способа хозяйствования и присваивающего – вековечной борьбой родов суперэтноса созидателей и размножившихся племен предэтносов, не способных к созиданию, но алчущих присвоить созданное другими. Отнюдь не пресловутая «классовая борьба». Но борьба разных этносов и групп, разных, зачастую диаметрально противоположных менталитетов, психологий, сознаний, моралей. Традиции, в которых бесспорным считалось «сам помирай, но землю засевай», столкнулись с моралью «укради, обмани, угони, умыкни, выжги дотла, отними все, что сможешь отнять, вырежь до двенадцатого колена, а уцелевших обрати в рабство, чтобы их дети были рабами твоих детей…». В 7–4 тыс. до н. э. ближневосточные предэтносы были еще слишком слабы, чтобы всецело воплощать свою мораль в жизнь, они питались отбросами, промышляли воровством, шли в батраки, начинали промышлять и примитивной меновой торговлей… но неукротимая зависть к богатым, процветающим соседям-труженикам и неспособность к постоянному тяжелому труду готовили их к иным отношениям. И вот эти отношения – чрезвычайно важно! – и сформировали направление и весь ход истории Евразии на ближайшие десять тысячелетий, вплоть до нашего времени.

Но вернемся к истокам Руси Ближневосточной.

Прежде чем перейти непосредственно к протогородскому и городскому периоду ранней истории русов-индоевропейцев, необходимо сказать о том, о чем умалчивают академические труды официальной истории.

Первоначально земледелие как таковое, то есть выращивание злаков, возникло не по причине утоления голода, а скорее, по причине утоления жажды. Бореалами еще на самых ранних этапах их существования было обнаружено, что зерна некоторых диких злаков при отсыревании начинают бродить и выделять из себя в этом процессе дурманящие вещества.

Науке неизвестно, когда точно были изобретены хмельные напитки, в частности пиво, но мы можем с уверенностью сказать, что многие охотники на мамонтов были знакомы с ним за долгие тысячелетия до «неолитической революции». Именно с целью изготовления данного питательного и пьянящего напитка, используемого в ритуально-магических обрядах, и совершались первые земледельческие обряды, сопровождаемые соответствующими ритуалами и магическими заклинаниями. Зерна злаков во времена русов-бореалов съедались только в самых крайних случаях, когда грозила неминуемая голодная смерть. Все остальное время собранный урожай хранился жрецами-волхвами рода для определенных родоплеменных традиционных празднеств.

Русы-бореалы 20—12-х тыс. до н. э. были хорошо знакомы с такими напитками, как пиво и многие виды квасов. Но изготовление и потребление их не принимало непомерных масштабов и не выходило за рамки разумного – это видно из незначительности собираемых урожаев. Пиво и квасы не были ежедневным питьем. Они воспринимались как дары свыше, как необходимое ритуально-обрядовое возлияние, «приобщающее к верхнему миру».

Фактически употребление хмельных напитков «расширяло сознание» только субъективно, эфемерно. Это был искусственный псевдозаменитель. Но поиск его и употребление (наряду с прочими дурманящими средствами) говорило о том, что потребность реального расширения сознания была заложена в человека. Причем никакая «биологическая эволюция» не могла заложить этой потребности.

Сверхэволюция заложила в Хомо сапиенс сапиенс потребность и способность расширения сознания на будущее, с учетом его духовного роста и потенциальной способности быть «оболочкой богов», то есть принимать внутрь своей «расширенной» духовной сущности ту Сущность, которая без телесного, материального «скафандра» снизойти на Землю не может. К сожалению, эта заложенная потребность-способность часто играла с русами, как с наиболее духовно восприимчивым народом, злые шутки.

Русы-индоевропейцы Ближнего Востока, поставленные в тяжелые условия самой природой, вынуждены были сеять и собирать значительно больше злаковых. Но они не только перемалывали зерно в муку и пекли хлеба, они заготавливали пиво, относясь к нему, как и к хлебу, с особым благоговением, почитая их дарами Всевышнего. Данная традиция держалась у русов практически постоянно, иногда, к сожалению, приобретая гипертрофированные формы. В таких ситуациях жрецы-волхвы брали запасы зерна и их распределение под свой контроль, объявляя их собственностью богов (ипостасей единого Рода). Это спасало положение, помогало сохранить и преумножить запасы и, главное, спасти народ от повального всеуничтожающего пьянства[23]23
  В настоящее время, когда никаких ограничений нет, повальное пьянство убивает только в России 2 миллиона человек в год, сказочно обогащая пришлые паразитарные «этносы», которые контролируют данную «отрасль народного хозяйства».


[Закрыть]. И тем не менее мы не можем не отметить этого вполне исторического факта, отмечая наряду с достоинствами суперэтноса и его недостатки. Добавим лишь, что именно варна жрецов-волхвов была тем передовым сверхэволюционным отрядом, который вырвался на пути «нооэволюции» и «эволюции духовной» вперед, который вел за собой остальных членов (родовичей) суперэтноса и не давал им возможности «озверения», деградации, инволюции. Причем социум того времени был значительно лучше приспособлен к такому разумному сдерживанию и ограничению, чем нынешнее «общество потребления», перешедшее, по сути дела, в «общество истребления».

Мы не будем рассматривать весь феномен «неолитической революции», он достаточно полно описан в научной литературе. Отметим лишь очевидное – переход к новым хозяйственным отношениям, к развитому и прочно освоенному земледелию и животноводству вершился не абстрактным населением абстрактного Древнего Востока, а непосредственно и приоритетно индоевропейцами-русами, населявшими этот индоевропейский Древний Восток и являвшимися наиболее развитой, прогрессивной и многочисленной этнической составляющей всего региона. Прочие предэтносы воспринимали навыки русов-индоевропейцев под воздействием последних и, судя по всему, со значительным отставанием и нежеланием.

На настоящий момент у нас нет никаких материальных или иных свидетельств того, что в 12—4 тыс. до н. э. на Ближнем Востоке существовали предэтносы семито-хамитской языковой семьи, каковые появятся в указанном регионе тысячелетия спустя. Для понимания вопроса чрезвычайно важно знать, что предки, как евреев (израильско-иудейская группа), так и арабов (и те и другие являются семитами), населяющих данный регион в настоящее время, не являлись автохтонным населением Палестины, Сирии, Загроса, Ливана, Месопотамии… «Первоначальной областью обитания иудейско-израильской группы были, по-видимому, аравийские степи… Присутствие же этих племен в Палестине «документируется» лишь с XIII в. до н. э.»[24]24
  Ю. Заблоцка. История Ближнего Востока в древности. М.: Наука, 1989, с. 297–298.


[Закрыть] Не приходится говорить и о присутствии предков тюрков в Южной Анатолии (Малая Азии), тюрки появляются там только во второй половине 2 тысячелетия уже нашей эры.

Следовательно, напомним еще раз, рассматривая процессы, происходящие на Ближнем Востоке в 12—3 тыс. до н. э., мы можем говорить исключительно об автохтонном населении данного региона – об индоевропейцах и погранично-периферийных предэтносах, характеризующихся не этнически, а подвидово – как метисные подвиды Хомо сапиенс сапиенс, Хомо эректус, Хомо неандерталенсис и других архантропов.

Вышеизложенное дает нам основание считать, что переход от присваивающей формы хозяйствования к производящей – это был поистине переход человечества в новое качество – есть неоспоримая заслуга русов-индоевропейцев.

Попутно напомним о том, что русы долины Нила в районе Ком-Омбо, где они обитали с палеолита, и в Эль-Кабе, ниже по течению, в рассматриваемый период также успешно перешли от собирательства злаков к их планомерному выращиванию и сбору. Однако они использовали для сбора урожая достаточно грубые каменные серпы. Русы Ком-Омбо и Эль-Каба пока не знали более совершенной микролитической технологии и, судя по всему, не имели близких связей с первичной прародиной индоевропейцев в Палестине и Загросе. Поэтому мы можем считать, что земледельцы Нила находились в 9–7 тыс. до н. э., как и русы Европы, Средней Азии, Сибири и долины Инда, еще на бореальной стадии развития суперэтноса.