Текст книги "Последний императорский отбор"

Глава 3

Утром камеристка приготовила элегантное шерстяное платье. Убрала наверх волосы и даже брызнула духами. Ну, конечно, сегодня встреча с самим императором! Нужно быть на высоте. Когда я вышла в коридор, то увидела, что на высоте были все девушки. Одна другой краше. Если и в этот раз император не выберет себе невесту, я реально засомневаюсь в его благоразумии.

Нас выстроили в коридоре шеренгами по двое и повели на аудиенцию. На этот раз мы шли не по двору, а по запутанным дворцовым лабиринтам. На каждом повороте в залах и у дверей стояли стражники. Да и нас сопровождало не менее десяти, словно мы были не невесты, а засланные убийцы. Церемониймейстер объявил, что разговор с императором будет происходить в малой библиотеке, куда нас и вели.

Нам даже разрешили присесть. Для такого случая поставили в коридоре, вдоль стен, стулья. Все это напоминало какой-то странный нелепый фарс. И смехотворный, и драматический одновременно.

– Завтра у вас выходной, – когда все расселись, церемониймейстер сделал всеобщее объявление, – сможете заняться чем угодно. Для желающих состоится экскурсия по городу. Вам покажут знаменитые здания столицы, расскажут историю строительства. Вы сможете посетить музеи, магазины. Все, что выберете, – он добавил с улыбкой, – в разумных пределах, будет оплачено из казны. А послезавтра состоится бал в честь невест. – Девушки заметно оживились и зашушукались. – Его Императорское Величество потанцует с каждой претенденткой.

На этой торжественной ноте верный слуга властителя подошел к первой девушке и повел ее в библиотеку. Вызывали по алфавиту. Мне не повезло – мое имя было ближе к концу, поэтому за три часа терпеливого ожидания я успела помаяться от безделья, поболтать с Марианной, рассмотреть картины на стенах, пересчитать щели в паркете, трещинки на потолке и даже немного подремать.

– Баронесса Зои Фредерика Токамак, – вдруг объявил церемониймейстер, я перепуганно подскочила и покачнулась: ноги затекли, – прошу следовать за мной.

Мы вошли в библиотеку. Не знаю, чего я ожидала от встречи с Его Императорским Величеством. В голове было пусто. Зато сердце колотилось, как ненормальное. Никогда в своей жизни я не могла даже предположить, что увижу Его – великого и ужасного императора. Тем более вот так, буднично.

Единоличный властитель обитаемого мира спокойно и мирно сидел в кресле у окна, перелистывая какие-то бумаги. Позже я догадалась, что это досье на каждую из девушек. Сейчас он читал мое.

Слухи не соврали. Император действительно был очень красив. Темноволосый широкоплечий молодой мужчина лет двадцати пяти – двадцати семи. «А он выглядит гораздо моложе тридцати», – подумала я рассеянно. Ровный орлиный нос, пожалуй, был немного длинноват. Зато высокий лоб, темные прямые брови и густые ресницы делали его просто неотразимым, а ямочка на подбородке и вовсе очаровывала. Император поднял голову.

– Доброе утро, баронесса. – Мужчина улыбнулся одними губами. Выразительные карие глаза оставались серьезными. Встал, коротко поклонился и опять сел. Я зачарованно улыбнулась в ответ, понимая, что он специально давал мне время себя рассмотреть. – Присаживайтесь.

Я осторожно присела на краешек стоящего напротив него кресла и осмотрелась.

Комната была странной. Во-первых, дворцовая малая библиотека была в несколько раз больше бального зала в родительском поместье. Во-вторых, расставленные в глубине шкафы с книгами утопали во тьме. Тьма так же пряталась по углам и широкому балкону во всю стену. Открыто было всего одно окно, у которого мы сидели, другие были плотно зашторены. Мое кресло стояло боком, и яркое солнце било прямо в глаза. Император сидел немного дальше, спиной к остальной комнате.

– Вам понравилась столица? – Я перевела взгляд на императора. Какой конфуз – он начал разговор, а я бесцеремонно рассматриваю комнату вместо того, чтобы почтительно смотреть на владыку и внимать с благоговением.

– Да, Ваше Императорское Величество, – ответила вежливо, мысленно отмечая, что ему доложили о моей вчерашней вылазке, – столица – прекрасный величественный город. Счастье жить здесь и каждый день видеть эту красоту.

Император иронично хмыкнул и опять углубился в досье. Он почти не смотрел на меня. Даже странно. У меня сложилось ощущение, что его не интересовали ни мой внешний вид, ни фигура, ни какие-то другие качества. Конечно, тысячи девушек прошли мимо него за время подбора невест. Примелькались.

«Привет, Зои» – тихий, чуть слышный голос. Скорее мужской, чем женский. Я вздрогнула и напряглась. Опять этот голос в голове. Искоса глянула на императора – тот читал. Перевела взгляд вглубь комнаты.

«До сих пор не верю, что ты меня слышишь, Зои. Это так? Слышишь?»

Слышу, слышу. Не буду же я об этом кричать на всю комнату. Только вот почему император не слышит? Или это очередная проверка? Что вообще происходит?

– Почему не приехали ваши младшие сёстры? – Я чуть не подпрыгнула в кресле. Голос императора, раздавшийся рядом, прозвучал неожиданно громко.

Я кашлянула.

– Ваше Императорское Величество, – как бы поизящнее выкрутиться. Хотя… чего я переживаю? В досье уже все написано, значит, нужно говорить правду. – Одна из моих младших сестёр уже замужем, другая помолвлена. Вы же понимаете, первая девичья любовь крепче гранита. Было бы слишком бессердечно разлучать влюбленных.

Уголок рта императора пополз вверх.

– Несомненно, – ответил он, – это крайне жестоко.

– Поэтому для исполнения вашей воли, – продолжала я как ни в чем не бывало, – подходящей по возрасту оставалась лишь я. – И добавила непринужденно: – Двадцать пять мне исполняется через полтора месяца. Впереди уйма времени. Смотря на то, с какой скоростью проходит отбор невест и как быстро вы избавляетесь от девушек, я думаю, что успею вернуться домой еще до дня своего рождения.

Сзади донесся сдавленный кашель церемониймейстера. Впервые за все время нашего разговора император внимательно уставился мне в глаза.

– Вы рассчитываете вернуться? – Он склонил голову набок. – А как же мечта каждой девушки стать императрицей?

Я на секунду задумалась, подбирая слова.

– Отвечу вопросом на вопрос, хоть это и невежливо, – произнесла осторожно, – неужели Ваше Императорское Величество думает, что все девушки на свете мечтают одинаково?

Глаза императора на секунду вспыхнули, но не успела я моргнуть, как властитель уже опустил голову и уткнулся в досье.

– Нет, не думаю, – буркнул он равнодушно, не отрываясь от занятного чтива моей биографии. Я пожала плечами и перевела взгляд в окно. Вдруг мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Пристально, оценивающе. Взгляд напрягал и пугал, я даже непроизвольно поежилась. Еще раз тщательно осмотрела комнату. В темноте за шкафами точно кто-то был. Странно. Если там находились стражники, опасаясь за безопасность императора, то почему прятались? Ведь их грозный вид скорее бы отбил всякую охоту навредить правителю.

«А ты забавная…» Опять этот странный шепот.

Как-то однажды на местной ярмарке мы с сестрами встретили сумасшедшего. Он разговаривал сам с собой, выкрикивал то, что голос в голове приказывает ему сделать, рычал и катался по земле. Вскоре его забрали стражники. Неужели и меня ждет дом скорби?

– Почему вы не замужем в таком… – начал говорить император и запнулся, а я мысленно продолжила не произнесенную фразу «преклонном возрасте». – Вы были дважды помолвлены.

– Не сложилось, – ответила коротко и ровно.

Я не любила вспоминать о своих неудавшихся помолвках. Первую я заключила в семнадцать лет с другом детства по большой любви. Роберт был моим ровесником, сыном богатого землевладельца, нашего соседа. Мы были знакомы с детства, вместе учились дружить, любить, мечтать. Вместе танцевали первый танец на городском балу в шестнадцать лет, наш поцелуй был первым и у меня, и у него, вместе учили имперский язык и раскапывали кости в отцовских карьерах. Наша любовь росла постепенно, как яблоня, которую мы посадили опять же вместе в двенадцать лет, углубляясь корнями в землю, расширяясь ветвями в стороны, вытягиваясь вверх, к солнцу.

Он подарил мне на помолвку дорогущий набор инструментов для археолога, заказав его из самой столицы. Это был самый лучший подарок за всю мою жизнь. И пусть у его отца не было титула, родители были рады нас поженить. Роберт был красивым, обаятельным и образованным юношей. Прекрасным наездником, постоянным партнером моих археологических раскопок. У нас были одинаковые взгляды, увлечения, желания и устремления. Я безумно любила его со всем пылом первой девичьей любви.

Год помолвки пролетел незаметно. Мы позволяли себе лишь невинные поцелуи закрытыми губами и прогулки в саду наедине. За неделю до свадьбы мы с Робертом обнаружили в карьере останки какого-то древнего существа. Радостный азарт подогревал желание как можно скорее начать раскопки, но на носу была свадьба, и мы договорились подождать. За два дня до торжества работники рано утром нашли Роберта со сломанной шеей на дне карьера. Видимо, он хотел сделать мне подарок и выкопать череп, часть которого виднелась наверху каменоломни, но не удержался и свалился вниз.

Даже сейчас, после семи лет, прошедших с того случая, мое сердце сжимается от боли, как только вспоминаю его горящие предвкушением глаза и слова о том, что свадебный подарок я запомню надолго. Увы, он оказался прав.

Я была раздавлена его смертью. В странном оцепенении проходили дни и месяцы. Я застыла в своем бесконечном горе, никого не хотела ни видеть, ни слышать. Внутри кровоточила рана, и только когда в моем теле не осталось ни капли крови, она начала затягиваться. Мама рассказывала, что почти год не могла до меня достучаться. Роберт забрал с собой в могилу мое сердце, душу и способность любить. Потому что за семь последующих лет ничего даже отдаленно похожего на симпатию я не испытывала ни к одному мужчине.

Родители не оставили попыток устроить мою судьбу. И следующим претендентом на руку старшей дочери барона Токамак стал молодой граф Кауз. Через три года после смерти Роберта я впервые вышла в свет. И на очередном балу заметила молодого человека удивительно красивой наружности. Блондины были редкостью в нашем южном краю. А этот просто картинка – высокий, светловолосый, голубоглазый, обаятельный, веселый. А еще богатый, образованный, да и целовался неплохо. Чувствовался опыт. Этим мы в основном и занимались на немногочисленных свиданиях. Я открыла для себя иную увлекательную сторону общения.

Граф был вдовцом и представлял собой довольно выгодную партию. Я не любила его, меня убедили родители. Да и детей хотелось, своих. В двадцать один год у мамы уже было двое. Все вокруг твердили, что лучшего жениха мне не найти. Я даже собиралась поддаться на уговоры жениха и начать с ним спать до свадьбы, уж очень любопытно было узнать эту грань супружества, но не успела – за месяц до торжества я случайно застукала графа с горничной в конюшне, он был со спущенными штанами, она – с задранными юбками.

Наверное, мы с императором двигались параллельно. Я со своими воспоминаниями, а он – с чтением досье, потому как закончили мы на одном и том же месте.

– Вы уволили её? – вопрос выдернул меня из воспоминаний.

– Наоборот – подарила лучше платье, – ответила со смешком.

– Почему?

– Из благодарности, естественно. – И пояснила: – Представьте, если бы я застала их после свадьбы. Все было бы гораздо хуже. А так Мария показала мне истинное лицо будущего мужа и уберегла от непоправимой ошибки.

На самом деле я была не так уж равнодушна, как хотела казаться. Я не любила графа и соответственно не испытывала ревности. Но гордость у меня была, как и свое собственное видение порядочности и чистоплотности.

Император странно скривился, словно хотел улыбнуться, но сдержался в последний момент, потом бросил взгляд на часы и произнес:

– Извините, баронесса, разговор доставил мне бездну удовольствия, но я вас сильно задержал.

Мне так изящно указали на дверь? Его Императорское Величество привстал с кресла и коротко поклонился. Я не стала задерживать очередь из невест и тоже поднялась. Наверное, на моем лице проявилось сожаление, это было так очевидно…

– Не переживайте, у нас еще будет время пообщаться. – Услышав его слова, я вспыхнула и неуклюже присела в реверансе. Как неловко получилось! Я считала себя уравновешенной и рассудительной особой, это Марианна пылко заявляла о желании стать императрицей, восхищалась императором, пела ему дифирамбы. Я же говорила себе, что ни за что не очаруюсь владыкой. И вот – немного очаровалась.

Пока я шла к выходу, спину по-прежнему буравил тяжелый взгляд.

– Обернись! – вдруг громко произнес… император? Я резко обернулась и вытаращилась на спокойно сидящего в кресле читающего владыку.

– Вы что-то хотели, Ваше Императорское Величество? – Мужчина поднял голову и непонимающе скривился.

– Нет, – ответил он и добавил снисходительно: – Еще раз до свидания, баронесса.

Жарким огнем вспыхнули щеки. Его насмешливый удивленный взгляд… Как же стыдно! Император, наверное, подумал, что я не хочу уходить, хочу привлечь внимание. И только выскочив за дверь, я позволила себе усомниться. Голос… По-моему, он был не императорский…

Что ж, встреча состоялась. Самое страшное позади. И да, по-моему, я прошла в третий тур, так как вышедший за мной церемониймейстер посоветовал завтра присмотреть красивое бальное платье и напомнил, чтобы не экономила – это подарок императора.

Я кивнула и подошла к Марианне. Ее еще не вызывали, поэтому девушка нервничала и сидела как на иголках. Она была последней в списке, я подождала, пока она выйдет, и пересчитала оставшихся. Итого пятнадцать человек.

Мы договорились пообедать вместе, а потом отправиться погулять по дворцовому парку. Хотелось бы тщательней рассмотреть сам дворец, но, увы, на просьбу об экскурсии по покоям один из стражников посоветовал мне сосредоточиться на крыле для невест. Лучшего места для экскурсий не найти. Я только хмыкнула. Нет так нет. И так мест для прогулок было предостаточно.

– Как тебе ОН? – с придыханием поинтересовалась Марианна, когда мы вышли в парк. – Правда – самый красивый мужчина на свете? И такой внимательный! Ласковый, добрый…

Особой доброты и внимательности я не заметила. Да и ни к чему они императору, более важны такие черты характера, как решительность, сила воли или даже жесткость. Да и как можно узнать человека по десятиминутному разговору?

– Хм, – потянула я задумчиво, – красивый, не спорю. А насчет доброты…

Мы, провинциалы, императорскую «доброту» частенько чувствуем на своей шкуре. Ежегодное повышение налогов, долговые ямы для неспособных их заплатить, ужесточение наказаний за критику императорских указов, увеличение количества военных на улицах… И прочее, прочее, прочее.

Но Марианна меня не слушала, да и ответов на свои вопросы не ждала. Ей нужно было выговориться. Не помню, может быть, и я в семнадцать интересовалась лишь красотой, и все мысли были лишь о замужестве? Отрезок в три года, период помолвки с Робертом и два года после его смерти, стерся из памяти, оставив после себя лишь светлый образ прекрасного юноши и криво зарубцевавшуюся рану на сердце.

Увы, боль делает нас сильнее. Любая, но особенно боль от потерь. И чем больше потеря, тем сильнее в итоге мы становимся, совладав с ней. Как ни горько это признавать, но это так. После смерти Роберта… Нет, неправильно… После того как я пережила смерть Роберта, я стала другой, повзрослев сразу на десяток лет. Ужимки, пустой флирт, кокетство, пышные наряды и украшения стали мне неинтересны. Да, я сглупила с графом, посчитав, что дети важнее, но нет ничего важнее себя, чувства собственного достоинства.

– А о чем он с тобой разговаривал? – Я очнулась от задумчивости. Марианна не стала ждать ответа, сразу же продолжив: – Император сказал, что я очень красивая. Представляешь? И добавил, что мои дочери обязательно унаследуют мою красоту и очарование. Как думаешь, это намек на то, что я стану его женой? – Я открыла рот, чтобы ответить, но девушка перебила: – Мы с императором будем самой красивой парой…

Я мысленно застонала, страстно желая, чтобы завтра у императора выскочил прыщ на лбу и он стал не таким совершенным.

– А ты заметила что-нибудь необычное в библиотеке? – твердо прервала наивный восторженный бред Марианны. Мне не давал покоя тяжелый пристальный взгляд из темноты. – На балконе никого не было? За шкафами?

– Нет, – ответила Марианна, ни на секунду не задумываясь, – как я могла осматривать комнату, когда передо мной сидел он?!

Действительно, о чем это я? Казалось, двадцатипятилетняя я и семнадцатилетняя Марианна находимся на разных полюсах. Между нами не восемь лет, а целое поколение. Я чувствовала себя рядом с ней даже не старшей сестрой, а умудренной опытом престарелой дуэньей. Слушая (уже порядком надоевшие) восхваления девушки, я думала о своем. Разговор действительно был ни о чем. Пристрелочный, как говорят охотники. Более серьёзный будет позже и с другими кандидатками. Он что-то ищет в нас. Что-то особенное, нужное лишь ему одному. А может быть, я слишком подозрительна? И император просто стремится найти любимую девушку? А так как у него совершенно нет времени на свидания, то и организовал эти смотрины?

Глава 4

– Сколько можно спать? Вставайте! – раздался над ухом громкий визгливый голос. Я резко вынырнула из сна и перепугано подскочила с кровати. Снилась, как обычно, какая-то муть. За окном едва-едва пробивался рассвет. Наверное, часов пять. Не больше. И зачем же в такую рань меня будить? Горничная отошла раздвигать шторы. На подносе стоял обычный скудный завтрак.

– Лидия, – я спокойно встала и запахнула пеньюар, – прошу вас, приходите в мою комнату не раньше восьми. Двух часов с головой хватает для того, чтобы позавтракать и привести себя в порядок.

– Все во дворце встают в пять утра, – грубо рявкнула горничная. Да что это с ней сегодня?

– Все слуги, вы имеете в виду? – доброжелательно уточнила я и добавила: – Но я же не служанка. Ведь так? Смотрины у императора начинаются не раньше десяти, нет смысла одеваться и завтракать так рано.

– Как вам будет угодно, – горничная резко дернула шторы назад и пошла на выход, – спите дальше. Приду в восемь.

– Спасибо, – вежливо произнесла я уже в закрытую дверь.

«Странные здесь слуги», – мысленно сделала вывод, подходя к окну и опять раздвигая шторы. Ложиться смысла не было. Я немного посмотрела на утренние построения стражников на площади перед дворцом и направилась в ванную комнату. Приехав в столицу, я принимала душ дважды в день, утром и вечером, как ребенок, радуясь возможности не экономить воду.

Камеристка не пришла. Подождав некоторое время, я направилась в гардеробную комнату.

Дома нас не баловали. Мы привыкли самостоятельно одеваться и укладывать волосы. Я заплела косу и уложила узлом на затылке. Темное, простого покроя платье до середины икры, которое я выбрала, удобные туфли на низком каблуке, шляпка с короткими полями как нельзя лучше походили под экскурсию по столице, обещанную нам церемониймейстером.

Пятнадцать девушек разной степени растрепанности ожидали во дворе. По-видимому, все камеристки обошли утром невест стороной. Еще одно испытание? Странные развлечения у Его Императорского Величества. Нас посадили в вереницу открытых карет по шесть девушек в каждой, и мы отправились на экскурсию по столице.

Газеты не врали. Вот куда деваются налоги, которые сотни лет платят подконтрольные королевства. Каждое здание, каждая улица, каждый фонтан или сквер поражали воображение, представляли собой образец изящества и роскоши. Золото, серебро, мрамор прямо под ногами. Витрины магазинов представляли собой сказочные декорации. В шелк и кружева были одеты куклы и манекены. А драгоценные камни были вставлены вместо глаз.

Я не могла прийти в себя. А музеи! Глаза разбегались от невозможности за всем уследить и все рассмотреть. Мы зашли в отдел археологии, и я пропала. Тот час, который нам выделили на музей, пролетел как одна минута.

– Леди Токамак, – ко мне подошел стражник, – все ждут лишь вас, нужно ехать дальше, в салоны.

– А можно я останусь здесь? – умоляюще произнесла я. – Мне не нужно платье, у меня и так их много. В гардеробной нет места.

Стражник замялся. Наверное, нормальные невесты не высказывали раньше таких просьб, и он растерялся.

– Я сама доберусь до дворца, – видя, что он почти сдался, дожимала я, – найму экипаж. Не стоит за мной присматривать. Церемониймейстер Его Величества сказал, что мы можем сами выбрать, чем заняться. Ведь так?

– Так, – выдавил расстроенный парень. Я подхватила его под локоть и направила на выход.

– Всего хорошего и до завтра, – мне не терпелось вернуться к громадным древним ископаемым, жившим на этой территории миллионы лет назад, мумии которых были выставлены в зале. Они так прекрасно сохранились в ледниках гор, что мне казалось, сейчас оживут и съедят заживо. Было и жутко, и красиво одновременно.

– Неужели вам нравятся эти монстры? – задал вопрос гвардеец, когда я почти довела его до выхода.

– Безумно, – произнесла я искренне, и в ответ получила странный выразительный взгляд от парня. Так смотрят на сумасшедших. Я улыбнулась и подтолкнула его в спину. – Идите. Девушки заждались.

А сама побежала назад.

По-моему, сюда. Или нет? Не помню, направо или налево? Я нырнула в неприметный узкий коридор, высматривая указатели. Но указателя в крыло археологии почему-то не было. Зато, пройдя еще десяток шагов, я вдруг заметила небольшую скромную вывеску «История правления династии Амедалов». Заинтересованно направилась по стрелке. Узнать, чем же так знаменит императорский род, показалось важнее древних ископаемых. Звук моих торопливых шагов гулко разносился по пустым коридорам. Ни охранников, ни посетителей. Никого. Если бы не указатели, здесь можно было бы легко потеряться. Марианна еще вчера рассказала, что столичные музеи были «не для всех». Во-первых, во второй круг могли заходить лишь аристократы и королевские стражники. Во-вторых, даже знать могла попасть сюда по специальному разрешению из дворца. А студенты столичных университетов пускали лишь в отдельные залы. Неудивительно, что сейчас в музее я была одна.

Экспозиция начиналась с портрета первого Амедала – императора Виктора. Я пристально вгляделась в изображение, мимоходом отметив, что нынешний император по сравнению со своим далеким предком выглядит настоящим красавцем. В первом же императоре не было ничего милого. Жесткое, даже жестокое, волевое лицо. С одной стороны, интересное, мужественное, с другой – отталкивающее своей грубостью. Тяжелые надбровные дуги, крупный нос, сжатые губы, прищуренные глаза. Настоящий грозный военачальник, надменный и безжалостный. Тем не менее сходство поражало. Меня всегда интересовала наследственность, способность людей и животных передавать совокупность внешних и внутренних особенностей своего вида. Археология, которой я увлекалась, лишь краем затрагивала генетику. Эта наука у нас только-только начала развиваться. Я вспомнила статьи, которые успела прочитать в научном вестнике, и попыталась найти доминантные и рецессивные признаки, как учили там. В итоге весело хмыкнула и отвела взгляд – слишком мало информации. Я видела всего двоих Амедалов, для сравнения нужно хотя бы десяток, а лучше больше. Да. Оба темноволосые, кареглазые. У обоих длинный нос, широкие брови, внушительное телосложение. Но то, что в первом Амедале выглядит отталкивающе, у последнего сглаживалось мягкостью и обаянием. Даже та самая милая ямочка на подбородке, которая меня умиляла в теперешнем владыке, у первого Амедала выглядела грубо и неуместно.

Подпись под портретом гласила, что Виктор Амедал был выдающимся генералом и остановил многолетнюю кровопролитную войну, возглавив объединенное королевское войско. Это я и так знала, как и то, что он закрыл проход между континентами. Жаль, не говорилось, как и каким способом он это сделал.

А вот и он – наш кошмар во плоти. Я вздрогнула, увидев знакомого с детства по картинкам монстра. Или это его скелет? За толстым стеклом в глубине застыло нечто невообразимое. Крупное существо, похожее на паука, с горбом на спине, длинными конечностями и страшной оскаленной мордой стояло на четвереньках. Кости блестели серебром. Или это были доспехи? По бокам у монстра находились странные приспособления, похожие прямоугольные ранцы. На голове отростки в виде усиков.

Жуть.

Если хроники не врут, то Амедал действительно герой. Стало хотя бы понятно, за что его восхваляют. Почему же до сих пор мы боимся возврата монстров? Император на троне искусственно поддерживает страх в королевствах, или существует реальная угроза прорыва? Триста лет прошло – пока все спокойно. Лишь гвардейцев все больше и больше, а налоги все тяжелее.

Я задумчиво обошла небольшую экспозицию, внимательно читая надписи.

А вот и о строительстве дворца. Столицу основали на месте прорыва монстров. Странно. Зачем так близко к опасности?

Наш мир представлял собой огромный неправильной формы материк. Единственный в бесконечном океане. Горы на севере разделяют его на две неравные части. Северная гораздо меньше южной, по крайней мере, так написано в учебниках. Неужели наши мореплаватели не смогли морем обойти горы и пробраться на другую сторону? Это же самое простое, что приходит в голову. Да, северные ветры сильны, как и шторма. Рыбаки предпочитают рыбачить южнее. Во-первых, под парусами в шторм не особо поплаваешь; во-вторых, существует императорский запрет на плаванье в северных морях. Я случайно о нем узнала от нашего короля. Значит, император опасается того, что монстры приплывут морем? Или того, что люди могут увидеть на той стороне материка?

Столько вопросов, и ни одного ответа!

До создания империи на континенте существовали мелкие разрозненные королевства, постоянно воюющие друг с другом за воду и плодородные земли. Каждое разговаривало на своем собственном диалекте, не было ни общего языка, ни письменности. А также дорог, телеграфного или газетного сообщения. После окончания войны Амедал объединил все королевства в империю, ввел новый язык, общий для всех. Начали бурно развиваться наука, культура, образование. За триста лет была построена не только прекрасная величественная Лимпия, но и многочисленные школы, университеты, военные академии. В общем и целом империя оказала огромное положительное влияние на развитие мира. Значит, и император не тиран и диктатор, а умный дальновидный правитель? Странное чувство. Неужели я ошибалась насчет него и всего происходящего в империи?

Но зачем ему столько стражников, оружия, денег? Зачем тюрьмы, цензура, казни?

Дьявол! Я со стоном выпрямилась и огляделась. В зале стало совсем темно. Срочно пора во дворец. Жаль, что я так и не побывала в археологическом крыле. Надеюсь, еще смогу это сделать. Даже если вылечу со следующего тура, у меня останется еще день.

И бал! Совсем забыла!

А утром я узнала от Марианны, что нас, невест, осталось семь.

– Но вчера же не было отбора… – с удивлением пробормотала я, и вдруг до меня дошло. Все эти дни, встречались мы с императором или нет, нас проверяли. Хамское отношение горничных и камеристок, грубость стражников, одинаковые платья, не слишком приятная еда, досуг и прочее. Все это были проверки. Учитывались любые мелочи – как мы себя ведем в быту, как реагируем на грубость, что делаем, куда ходим, сколько императорских денег тратим. Стало немного жутко. За нами всё время подглядывают?

– Бал состоится в три часа пополудни, – произнесла Марианна, когда мы вместе завтракали, – ты еще можешь попытаться взять карету и съездить выбрать платье. Я, например, вчера обошла три магазина, чтобы найти подходящий наряд. Сначала хотела купить самое дорогое, – у девушки загорелись глаза, – оно было достойно императрицы. Белоснежные тончайшие кружева, расшитые голубыми и розовыми бриллиантами, сверху пелерина из меха горностая.

Марианна тяжело вздохнула.

– Но в последний момент мне вдруг показалось, что я буду выглядеть в нем слишком вычурно и броско. Куплю, когда точно стану невестой.

Я хотела сказать, что, скорее всего, именно это и позволило ей пройти в следующий тур. Скромность и благовоспитанность. А может, и нет. Это лишь мои догадки.

– Не хочу никуда ехать. Пойду в том, что найду в гардеробной, – произнесла рассеянно. В голове все время прокручивались воспоминания о том, что я вчера узнала в музее. Ни о чем другом не могла думать.