Текст книги "Русско-еврейский Берлин (1920—1941)"

Глава 2
«ИХ ОДЕЖДА ОЧЕНЬ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНА, ПРИВЛЕКАТЕЛЕН И ИХ ЯЗЫК…» / «И ТОГДА ОН СТАЛ МНЕ ОТВРАТИТЕЛЕН»: ОТНОШЕНИЕ ЕВРЕЕВ ГЕРМАНИИ
К ВОСТОЧНОЕВРОПЕЙСКИМ ЕВРЕЯМ

Иммиграция в Германию большого количества восточноевропейских евреев спровоцировала бурную реакцию не только немецкого населения, но и германского еврейства. Для многих идеологических течений, сформировавшихся в среде евреев Германии, непосредственное знакомство с восточноевропейскими соплеменниками оказалось серьезным вызовом и заставило их вновь задуматься о собственной идентичности, о сущности еврейской культуры и о дальнейшем пути, которым следует идти европейскому еврейству.

Встрече немецких и восточноевропейских евреев в послевоенные годы предшествовали их контакты в начале XX века (на территории Германии) и во время войны (в районах, оккупированных немецкими войсками). Осмысление этих контактов и деятельная реакция на них у немецких евреев происходили в основном в рамках двух направлений общественной мысли, противоположных друг другу.

Первое из них было воплощено в деятельности многих сионистских организаций, в том числе Восточного комитета185185
  Komitee für den Osten, влиятельная организация, созданная в начале Первой мировой войны для оказания помощи российским евреям, жившим в прифронтовой полосе.


[Закрыть], а также Благотворительного союза немецких евреев, о которых речь пойдет ниже. Это направление разделяло идеалы еврейского Просвещения: включение евреев во все сферы жизни общества, кроме религиозной, т.е. предоставление евреям гражданских прав, их культурную ассимиляцию (с сохранением религиозной автономии). Евреи должны были приобрести «продуктивные» профессии и интегрироваться в экономику страны, жителями которой они являлись. Разумеется, эта стратегия требовала резких и масштабных перемен, в необходимости которых нужно было убедить как евреев (поскольку для ее реализации следовало существенно преобразовать структуру еврейской общины и еврейского образования), так и государственную власть. Многие просветители считали недостижимым интеграцию евреев в российское общество. Поэтому они планировали организовать массовые миграции евреев (в Палестину, в Северную или Южную Америку) и считали борьбу против российских властей вполне правомерной.

Просветительские идеалы, к концу XIX века уже во многом осуществившиеся в среде немецкого еврейства, были едва ли приложимы к остъюден того времени – и еврейско-немецкие просветители начиная с конца XVIII века старались отмежеваться от своих восточноевропейских единоверцев; в литературе и публицистике закрепилась традиция карикатурного их изображения. Узы, связывающие единоверцев и соплеменников, были для идеологов Просвещения не столь актуальны: религиозная общность отступала на задний план перед политическими, языковыми и культурными различиями. «Немцы Моисеева закона» чувствовали себя гораздо ближе этническим немцам, чем культурно далеким восточноевропейским евреям, говорившим на другом языке.

Второе направление общественной мысли, возникшее в среде еврейства Германии в качестве реакции на столкновение с остъюден, было отчетливо антипросветительским – это был еврейский национализм. Его идеологи старались создать этническую еврейскую самоидентификацию, которая бы объединяла как евреев разных западноевропейских стран, так и остъюден. Разумеется, для этих целей образ восточноевропейского еврея должен был быть переосмыслен.

Изданием, наиболее показательным в этом отношении, был журнал «Ost und West» («Восток и Запад»), выходивший в Берлине с 1901 по 1923 год. Главным его редактором был Лео Винц, который редактировал также крупнейшую еврейскую газету Берлина – «Gemeindeblatt der jüdischen Gemeinde zu Berlin» («Листок еврейской общины Берлина»). Среди постоянных авторов журнала были М. Бубер, Э.М. Лилиен, Д. Трич, Ахад ѓа-Ам, Н. Бирнбаум186186
  Brenner D.A. Promoting East European Jewry: Ost und West, Ethnic Identity, and the German-Jewish Audience // Prooftexts. Vol. 15. 1986. No. 1. P. 63 – 67.


[Закрыть]. Цель, поставленная редакцией журнала перед собой, – формирование еврейского самосознания, общего для евреев из разных культурных регионов, – предполагала «воспитание» читательской аудитории. Журнал подчеркивал свою «еврейскость» и критиковал самих читателей – немецких евреев (интеллектуалов и средний класс)187187
  Ibid. P. 64.


[Закрыть]. Несмотря на это, «Ost und West» был популярен, его тираж охватывал до 10 % всего еврейского населения Германии.

Позднее во многом похожая попытка построить еврейскую самоидентификацию на национально-культурном, а не религиозном основании будет предпринята авторами журнала «Der Jude» («Еврей», 1916 – 1924) под редакцией М. Бубера188188
  Подробнее см.: Mendes-Flohr P. The Kriegserlebnis and Jewish Consciousness // Jüdisches Leben in der Weimarer Republik / Hrsg. W. Benz, A. Paucker u. P. Pulzer. Tübingen, 1998. P. 34.


[Закрыть].

Общее основание для искомой этнической самоидентификации редакторы журналов искали в жизни и культуре восточноевропейских евреев189189
  При этом не всё в культуре остъюден идеологи журнала приветствовали: одним из неприемлемых для них явлений этой культуры был хасидизм.


[Закрыть]. Образ остъюден на страницах журналов получил идеалистическую, романтическую трактовку: если в просветительских текстах восточноевропейские евреи назывались отсталыми, косными, погрязшими в предрассудках и т.п., то авторы «Ost und West» и «Der Jude» превозносили их близость к традициям и благородство. Мишенью для критики становятся, напротив, немецкие евреи (журналу присущ среди прочего антикапиталистический, антизападный шпенглерианский пафос).

Винц писал, что среди восточноевропейских евреев не появлялось идей отказаться от культурной и религиозной идентичности «для достижения лучших условий существования», в то время как немецкие евреи боролись за гражданские права и лучшие условия, отказываясь от своих еврейских черт, – и в результате перестали быть евреями, исчезли как таковые190190
  Winz L. Die Ostjudenfrage // Ost und West. 1916. No. 16. S. 103 – 105. Цит. по: Weiß Y. Wir Westjuden haben jüdisches Stammesbewußtsein // Archiv für Sozialgeschichte. B. 37. Braunschweig; Bonn, 1997. S. 160.


[Закрыть]. Идеалы еврейской эмансипации подвергаются сомнению. Залман Рубашов, один из лидеров немецкого сионизма (он приехал в Германию из России еще до войны; учился в университете, относил себя к немецкоязычному еврейству Германии, впоследствии стал президентом Израиля), писал в 1916 году в журнале «Der Jude»: «Не внутренняя природа эмансипации стала причиной того, что еврейские националистические требования так и не были удовлетворены, а полный отказ тех, кто хотел эмансипироваться, от своего еврейства»191191
  Ibid.


[Закрыть].

Складывается своеобразный культ остъюден; они воспринимаются как носители древней достойной традиции и духа посреди порочного индивидуалистического западного мира192192
  Ibid. S. 81 – 82; Aschheim S. Brothers and Strangers. The East European Jew in German and German Jewish Consciousness, 1800 – 1923. Madison, Wisconsin, 1982. P. 191.


[Закрыть]. Этот культ основан на их противопоставлении немецким евреям: в заслугу остъюден сионисты ставили то, что им удалось сохранить свою культурную, религиозную, языковую и даже политическую обособленность на протяжении нескольких веков жизни в чуждом окружении. Западноевропейское же еврейство сионисты упрекали в ассимиляторстве. Встреча с евреями Восточной Европы трактовалась сионистами как повод усомниться в ценности пути, выбранного евреями западными.

Эта идея получила особенное распространение во время Первой мировой войны, которая рассматривалась как проявление кризиса меркантильной и циничной западной цивилизации193193
  Brenner D.A. Promoting East European Jewry. P. 81.


[Закрыть] и во время которой недоверие к идеалам еврейской эмансипации лишь усилилось. В целом взаимоотношения немецких и восточноевропейских евреев в 1920-е годы во многом продиктованы именно военными событиями.

Начало войны в 1914 году вызвало в Германии подъем патриотизма, немецкое население верило, что кайзеровская армия быстро победит противников. Евреи не остались в стороне: в синагогах по всей Германии были организованы торжественные богослужения с молитвами за немецкую родину и ее славную победу, раввин Лео Бек произнес проповедь, в которой высказывал надежду на торжество справедливости, которое ознаменует победа Германии; ортодоксальный еврейский журнал «Йешурун» приветствовал «великое время» борьбы за «правое немецкое дело» и за освобождение русских евреев от гонений антисемитских властей194194
  Mendes-Flohr P. The Kriegserlebnis and Jewish Consciousness. P. 227 – 229.


[Закрыть].

Однако вскоре на смену чувству причастности к общему немецкому делу и патриотическому воодушевлению пришла отчужденность. Немецкий патриотизм приобретал шовинистическую окраску, на евреев возлагалась вина за поражения Германии на фронте. В 1916 году по приказу военного командования в немецких войсках была проведена перепись солдат-евреев (Judenzählung). Цель ее была проста: проверить, справедлив ли слух о том, что евреи скрываются от призыва и отсиживаются в тылу. Независимо от результатов этой переписи (которые так и не были опубликованы), она стала символом унижения солдат-евреев, маркировала рост антисемитизма, недоверия к евреям, рост их социальной изоляции195195
  Ibid. P. 231.


[Закрыть].

Эрнст Симон (1899 – 1988), еврейский солдат, в 1916 году ушедший на фронт добровольцем, в дальнейшем – деятель сионистского движения и друг Ф. Розенцвейга и М. Бубера, описывал эту перепись как событие, окончательно лишившее немецких евреев надежды на то, что они будут приняты немецким обществом когда бы то ни было: «мы… чувствовали себя ближе к нашим товарищам и верили, что наконец-то стали частью этого чужого для нас народа, который мы так любили… Но теперь степень этого самообмана достигла вершины – и достаточно было даже слабого удара извне, чтобы полностью уничтожить наши иллюзии о собственной защищенности. Таким ударом стала Judenzählung…»196196
  Barkai A., Mendes-Flohr P. German-Jewish History in Modern Times. Vol. 4. Renewal and Destruction. 1918 – 1945. New York, Columbia, 1998. P. 14.


[Закрыть] Апогеем недоверия стал всплеск антисемитизма сразу после окончания войны, когда идея о том, что в неожиданном и незаслуженном сокрушительном поражении Германии виноваты евреи, артикулировалась открыто197197
  Biber H. Antisemitizm in di eršte yorn fun der Vaymarer Republik // YIVO Bleter. Vol. 29 (идиш).


[Закрыть].

Другим важнейшим переживанием, которое война принесла немецким евреям, служившим в кайзеровской армии, как уже замечалось, была их встреча с восточноевропейскими евреями. Реакция немецких евреев не была однозначной: от неприятия до восхищения198198
  Aschheim S. Brothers and Strangers. P. 139 – 214.


[Закрыть]. Приведем слова Ф. Розенцвейга, который был командирован на курсы офицеров под Варшавой и столкнулся там с традиционным еврейским населением польского местечка. Он писал об этом матери: «Еврейские мальчики восхитительны. Они настолько живые и энергичные, что заставили меня ощутить то, что я чувствую крайне редко, – настоящую гордость за свой народ. Когда мы ехали через местечко, я был поражен евреями. Их одежда очень привлекательна, привлекателен и их язык… Я заметил: то, что у нас характерно лишь для высшего слоя евреев, здесь свойственно всем, – я имею в виду удивительную живость ума… Я хорошо понимаю, почему средний немецкий еврей уже не ощущает ничего общего с восточноевропейскими евреями. Он просто полностью утратил сходство с ними, став обывателем, буржуа…»199199
  Mendes-Flohr P. The Kriegserlebnis and Jewish Consciousness. P. 234.


[Закрыть]

Этому письму Розенцвейга созвучна процитированная выше статья З. Рубашова, который писал, что пути восточноевропейского еврейства и еврейства Германии соотносятся между собой так же, как и «пора цветения, в которой пребывает еврейская культура, – и холодное запустение, которое испытывает культура марранов200200
  Марраны (мараны) – исп. marranos; в средневековых Испании и Португалии евреи, официально принявшие христианство.


[Закрыть] Бордо, отказавшихся от собственного еврейства»201201
  Weiß Y. Wir Westjuden haben jüdisches Stammesbewußtsein. S. 160.


[Закрыть].

«Культ» восточноевропейских евреев получил выражение и в искусстве. Среди писателей, переводчиков и художников, восхищенно изображавших остъюден, – Арнольд Цвейг, Франц Кафка, Эфраим и Фейга Фриш (переводчики литературы на идише), Герман Штрук. В 1920 году в Берлине вышел альбом «Облик восточноевропейских евреев», который состоял из графических работ Штрука (портретов остъюден, выполненных преимущественно во время войны Штруком-солдатом) и текста, написанного Цвейгом. Цвейг противопоставляет восточноевропейских евреев немецким: если у первых лица прекрасны и «неподвластны времени», то у вторых – «жирные лица торговцев»; первые – носители народного духа, вторые его утратили в деловой суматохе202202
  Barkai A., Mendes-Flohr P. German-Jewish History. P. 16.


[Закрыть].

Подчеркнем (мы вернемся к этому ниже), что в обоих случаях – и когда восточноевропейский еврей вызывает неприязнь и отторжение, и когда он оказывается привлекательным и достойным, – немецкие евреи воспринимают остъюден как чужого и подчеркивают разницу между ним и собой.

Реакцией на опыт войны (с одной стороны, на растущий антисемитизм властей и немецкого общества, а с другой – на встречу с остъюден) для многих немецких евреев стало разочарование в просветительской идеологии. Некоторых, как, например, Эрнста Симона, это разочарование привело к религии и традиционному образу жизни, других, в том числе Розенцвейга, – к сионистской идеологии.

В годы войны и массовой иммиграции восточноевропейских евреев многие сионисты развили бурную благотворительную деятельность: во время войны основаны Восточный комитет и Немецкое объединение для защиты интересов восточноевропейских евреев, после ее окончания – еврейский отдел Немецкой биржи труда, Секретариат помощи еврейским рабочим, Еврейская биржа труда и Бюро попечительства о рабочих. Во время войны появляются также новые журналы: уже упомянутый «Der Jude» и «Monatsheften» («Ежемесячник»), оба – под редакцией М. Бубера203203
  Adler-Rudel Sh. Ostjuden in Deutschland 1880 – 1940. Tübingen, 1959. S. 48.


[Закрыть].

Одним из сионистских проектов стало создание в 1916 году в Шойненфиртеле – бедном окраинном районе Берлина, где концентрация восточноевропейских евреев была особенно высока, – еврейского Народного дома (Jüdisches Volksheim). Народный дом был благотворительной и культурной организацией (мигрантов поддерживали материально, а также давали профессиональную подготовку, организовывали лекции, уроки немецкого языка, выставки, концерты и т.д.); среди его деятелей – Франц Кафка, Мартин Бубер, Зигфрид Леман. Интересно, как организаторы Народного дома мотивировали свою деятельность. С одной стороны, они считали, что мигранты находятся на более низкой ступени социального и культурного развития, и ставили перед собой цель сделать их более образованными и «облагородить» население района своим присутствием. Для этого некоторые организаторы Народного дома, в частности студенты – немецкие евреи, селились в Шойненфиртеле204204
  Ibid. S. 52 – 54.


[Закрыть]. С другой стороны, они стремились к близкому знакомству с мигрантами, чтобы перенять их религиозность, самобытность, близость к традиции, познакомиться с их фольклором и литературой205205
  Barkai A., Mendes-Flohr P. German-Jewish History. P. 16 – 18.


[Закрыть]. Например, Кафка восхищался восточноевропейскими евреями и считал работу в Народном доме единственным верным путем немецких евреев к духовному освобождению206206
  Ibid.


[Закрыть].

Как ни странно, в этом плане отношение немецких сионистов к остъюден можно было бы сравнить с отношением европейцев-колонистов к населению колоний. «Дикари», образ которых часто романтизировался, могли вызывать интерес и даже восхищение своей патриархальностью, наивностью, набожностью и естественностью. В случае с восточноевропейскими евреями поводом для восхищения становилась социальная иерархия: «…насколько структура их общины более естественна, чем в Германии, где еврейство состоит только из буржуа и интеллектуалов!»207207
  Gidal T.N. Ha-yehudim be-Germanya mi-tequfat ha-romaim ‘ad le-republiqat Waymar. Yerušalayim, 1997. P. 318 – 319 (иврит).


[Закрыть] Этнография и фольклор остъюден становились предметом исследования и популяризации. Бубер издал сборник отредактированных хасидских преданий; публиковались пособия по идишу, произведения идишской литературы208208
  Подробнее см.: Ibid. P. 319 – 320.


[Закрыть], в то время как сами колонисты воспринимали себя в качестве носителей цивилизации и высокой социальной культуры.

Примечателен еще один пример, относящийся к довоенному времени. В 1910 году в газете «Die Welt» была опубликована статья Франца Оппенгеймера, одного из создателей и руководителей Восточного комитета, под заглавием «Родовое и народное самосознание» («Stammesbewußtsein und Volksbewußtsein»). В этой статье в терминах модных в то время антропологических и этнологических теорий проводилось различие между западно– и восточноевропейским еврейством:

У нас, западноевропейских евреев, еврейское родовое самосознание, у восточноевропейских евреев – еврейское народное самосознание… Родовое самосознание опирается на прошлое, оно есть всегда, когда индивид осознает, что происходит из того или иного народа… это осознание общего происхождения, общей крови или, по крайней мере, принадлежности к одной и той же народности, наличия общей истории, общих воспоминаний о страдании и радости, героизме и подвигах… Народное самосознание опирается на настоящее: на общность языка, обычаев, экономических и правовых отношений и т.п. и духовной культуры209209
  Цит. по: Weiß Y. Wir Westjuden haben jüdisches Stammesbewußtsein. S. 158.


[Закрыть].

Осознание глубокой культурной пропасти между евреями Германии и восточноевропейскими евреями, которое заставило Оппенгеймера написать эти строки, было несовместимо с сионистским тезисом о единстве еврейской нации210210
  Ibid. S. 159.


[Закрыть] – таким образом, идею национальной самоидентификации, общей для немецких евреев и остъюден, разделяли не все сионисты. Интересно и другое: противопоставляя две еврейские группы, Оппенгеймер подчеркивает, что в основе самоидентификации немецких евреев лежит история, в то время как самосознание восточноевропейских евреев зиждется на этнографии. Эта формулировка близка представлению колонистов о том, что колониальные народы лишены истории: если их этнография существует и ее уже можно изучать, то их историю для них могут создать только колонисты.

Сравнение представлений немецких евреев об остъюден и колониальных стереотипов имеет смысл и для ситуации в Веймарской Германии. В послевоенный период спектр реакций на мигрантов, который вырабатывает немецкое еврейство, становится шире (от интереса и покровительства до ненависти), однако все эти реакции объединяют две вещи. Во-первых, все они исключают идентификацию с приезжими. Иными словами, немецкие евреи воспринимали восточноевропейских евреев как чужаков, коренным образом отличающихся от них самих211211
  Тема чуждости восточноевропейских евреев, осознание пропасти между ними и немецким еврейством достаточно распространены в сочинениях немецких евреев в то время. Показательно в этом отношении свидетельство новеллиста Якоба Вассермана. Вот отрывок из его автобиографического произведения «Мой путь как немца и еврея» («Mein Weg als Deutscher und Jude», впервые издано в 1921 году): он пытался почувствовать свое родство с польским или галицийским евреем, но «не мог ощутить ни тени братства или родства. Он был для меня абсолютно чужой – каждое его слово, каждый вздох был мне чужд; он не смог пробудить во мне сочувствие к нему как к человеческому существу – и тогда он стал мне отвратителен» (New York, 1993, цит. по: Aschheim S. Brothers and Strangers. P. 225).


[Закрыть]. Эта общая посылка привела разные группы немецких евреев к совершенно различным выводам: для одних подобная чуждость означала желание как можно скорее избавиться от наплыва приезжих и повод для ненависти к ним, для других – желание узнать мигрантов ближе, изучить их язык и культуру. Во-вторых, западноевропейские евреи чувствовали свое превосходство над восточноевропейскими, считая себя более развитыми как в экономическом, так и в духовном отношении; в остъюден немецкие евреи видели объект для своего воздействия (будь то сужение их прав или, напротив, благотворительная помощь) или для изучения, восточноевропейским евреям роль рефлектирующей стороны не отводилась.

Однако полностью отождествить эту ситуацию с колониальной не позволяет все еще актуальная в 1920-е годы сионистская идея о существовании еврейской этнической самоидентификации, объединявшей евреев и противопоставлявшей их культурно более близким немцам. Эта идея заставляла некоторых ее адептов уходить из собственной культурной среды, чтобы стать такими же, как восточноевропейские евреи. В этом отношении показателен пример Фрица Мордхе (Мордехая) Кауфмана, «ориентализм» которого заставил его пойти даже дальше положительно относившихся к восточноевропейским евреям сионистов. Мир остъюден с его набожностью, этнографичностью, наполненностью фольклором, Кауфман стал воспринимать как воплощение живого, здорового народного духа – еврейского Volksgeist; он выучил идиш, исследовал и публиковал в Германии фольклорные песни на идише212212
  Adler-Rudel Sh. Ostjuden in Deutschland. S. 31.


[Закрыть].

Существовало еще одно проявление осознания этого родства, на этот раз не продиктованное духовными поисками и сантиментами самих евреев Германии. Они понимали, что от роста антисемитизма в Германии, обращенного до поры в первую очередь к восточноевропейским евреям, могут пострадать и они сами. Общая внешняя угроза оказывалась объединяющим фактором. Т. Маурер пишет об этом: немецкие евреи «должны были защищать остъюден, поскольку… осознавали, что негативные стереотипы могут быть перенесены и на них самих»213213
  Maurer T. Ostjuden in Deutschland: 1918 – 1933. Hamburg, 1986. S. 758.


[Закрыть].

Среди всех направлений, существовавших в немецко-еврейском обществе в послевоенные годы, мысль о том, что родство с восточноевропейскими евреями требует их защищать, в той или иной степени была свойственна двум течениям: политическим левым (именно в левые партии входило большинство сионистов) и религиозной ортодоксии. Однако осуществлять эту идею на практике пришлось прежде всего руководству ряда еврейских общин.

О ситуации в еврейских общинах следует сказать подробнее. Большинство еврейских мигрантов из Восточной Европы, прибыв в Германию, были лишены возможности обеспечивать себя: рабочих мест и жилья не хватало. Остъюден стали рассматриваться как конкуренты немцев, «отбирающие» у них работу и жилье. Трансмиграция же была затруднена или невозможна. В этой ситуации восточноевропейские евреи становятся зависимыми от благотворительной помощи, основным донором которой были еврейские общины Германии. В Саксонии (в Лейпциге и Хемнице) местные еврейские общины содержали еврейских беженцев, оказавшихся там еще в начале войны: «Мы пожертвовали сотни тысяч марок, чтобы не допустить их отправки в концлагерь. Саксония – это въездные ворота в Германию для галицийских и польских евреев», – говорил глава общины Хемница на съезде немецких общин Германии в январе 1921 года214214
  Adler-Rudel Sh. Ostjuden in Deutschland. S. 29.


[Закрыть]. Аналогичную щедрость проявила по отношению к иммигрантам община Бремена215215
  Niewyk D.L. The Jews in Weimar Germany. Baton Rouge: Louisiana State University Press, 1980. P. 114.


[Закрыть].

При этом нередко восточноевропейские евреи становились для принимающих их общин политически опасными. За счет притока восточноевропейских евреев численность общин заметно возрастала, и, объединившись с электоратом той или иной партии, остъюден могли составить решающее большинство. На общинных выборах они, скооперировавшись с оппозиционерами, добивались свержения правящих партий и иногда приводили к победе партии более радикального толка216216
  Brenner D.A. Promoting East European Jewry. P. 83 – 84.


[Закрыть].

Итак, руководители ряда еврейских общин Германии, несмотря на очевидные экономические и политические претензии к мигрантам (остъюден были для общин в целом нахлебниками, а для общинного руководства – массой, поддерживавшей политических конкурентов), считали своим долгом в течение нескольких лет содержать их. Вероятно, в этом проявлялось не только благородство, но и следование религиозной традиции, которая объединяла руководство общин с восточноевропейскими евреями. Однако при этом руководители общин пытались по возможности сократить время пребывания остъюден в Германии217217
  Barkai A., Mendes-Flohr P. German-Jewish History. P. 62.


[Закрыть].

Гораздо более меркантильным было содействие, которое оказывала мигрантам немецко-еврейская идеологическая ортодоксия: она была заинтересована в притоке в общины евреев, соблюдающих религиозные традиции, поскольку этот приток сулил ортодоксам усиление позиций и возможный успех на общинных выборах218218
  Ibid. P. 66.


[Закрыть].

В целом внутриобщинные выборы стали очередным поводом для ожесточенных споров между различными политическими силами внутри немецкого еврейства. Более того, в эту дискуссию оказались включены и государственные власти.

Вопрос о предоставлении мигрантам избирательных прав дополнительно разделил правые и левые партии: за предоставление этих прав выступали левые (социалисты и социал-демократы), против них – либералы, которых среди немецких евреев было большинство219219
  Эта расстановка сил напоминала довоенную ситуацию, когда конфликт между остъюден и немецкими евреями довольно часто принимал формы классовой борьбы (до войны большинство остъюден в Германии составляли рабочие). См.: Heid L. «Dem Ostjuden ist Deutschland das Land Goethes und Schillers». Kultur und Politik von ostjüdischen Arbeitern in der Weimarer Republik // Archiv für Sozialgeschichte. B. 37. Braunschweig; Bonn, 1997. S. 183.


[Закрыть]. Как на внутриобщинном, так и на государственном уровне они неожиданно оказались сторонниками дискриминации еврейских мигрантов. Основная идеологическая претензия либералов к восточноевропейским евреям, наряду с политическими и экономическими, не слишком оригинальна: это их замкнутость, традиционный образ жизни, заметное отличие их культуры от немецкой культуры. Для либералов была неприемлема сама эта изоляция: с их точки зрения, восточноевропейские евреи нарушали идеалы либерализма – построение общества равных граждан – своим нежеланием уподобляться остальным, ассимилироваться, стремлением к обособленной жизни (Sonderleben)220220
  Aschheim S. Brothers and Strangers. P. 228.


[Закрыть].

Либеральные фракции в еврейских общинах старались ввести многоступенчатую систему ограничений (срок проживания в Германии, имущественный ценз), которая в конечном счете не позволила бы восточноевропейским евреям участвовать в голосовании221221
  Еще до войны в нескольких общинах (Кельн, Хамборн, Дюссельдорф, Бохум, Дуйсбург, Данциг) восточноевропейские евреи были лишены права быть избранными, право избирать было также отнято или сильно ограничено. В некоторых общинах вводилась трехклассная система: члены общины распределялись по классам в зависимости от суммы уплачиваемых ими налогов, на представителей третьего класса активное избирательное право не распространялось; в других общинах обязательным условием для предоставления избирательного права был определенный уровень дохода; в третьих – шестилетнее проживание в общине. После войны избирательное право было отнято у восточных евреев в Реклингхаузене (1924), ограничено шестилетним сроком – в Аахене, Кельне (1920) и Эрфурте (1922): Heid L. Harry Epstein – Ein Anwalt der Ostjuden in der Zeit der Weimarer Republik // Juden in der Weimarer Republik / Hrsg. W. Graß, J.H. Schoeps. Stuttgart; Bonn. 1985. S. 281 – 282.


[Закрыть]. Сионисты, принадлежавшие к левым партиям, стремясь к расширению своего влияния в общинах, старались создать коалицию, с которой либералы не смогли бы соперничать на выборах. Для этого они объединялись с общинной ортодоксией, а также с восточноевропейскими евреями и боролись за предоставление последним избирательных прав без ограничений222222
  Ibid. S. 279. О реакции и ответных действиях либералов см.: Ibid. S. 279 – 281.


[Закрыть] (в политической программе сионистов вопрос восточноевропейских евреев приобрел решающее значение, и репатриацией в Палестину он отнюдь не исчерпывался223223
  В этом ключе понимали позицию сионистов их оппоненты: они надеялись использовать сионистов как силу, благодаря которой удастся организовать массовую эмиграцию восточноевропейских евреев в Палестину и избежать их притока в Германию (см., например: Aschheim S. Brothers and Strangers. P. 181). Хотя следует отметить, что подобные идеи встречаются в сионистской риторике, однако они сопровождаются призывами к немецким евреям также репатриироваться (см.: Jüdische Rundschau. 1921. No. 1. S. 5).


[Закрыть]).

Удивительным образом государственные властные структуры в этом случае нередко вставали на сторону приезжих и принимали постановления, гласившие, что на общинные права наличие или отсутствие гражданства влияния не имеет. Такие случаи были зафиксированы в Саксонии, где, в отличие от Пруссии и Баварии, власти были настроены гораздо терпимее по отношению к восточноевропейским евреям224224
  См.: Adler-Rudel Sh. Ostjuden in Deutschland. S. 28.


[Закрыть]. Складывалась парадоксальная ситуация: евреев-мигрантов преследовала еврейская община, в то время как их защитником оказывалась государственная власть.

Объяснить это можно следующим образом. В целом в спектре отношения немецких евреев к восточноевропейским из двух крайних вариантов, которые мы обозначили выше (от сочувствия до ненависти), первый – покровительственное отношение к менее развитым, но все же по каким-то критериям близким мигрантам, желание оказать им помощь и поддержку – был менее очевидным. Гораздо более объяснимым на фоне социальных реалий межвоенного периода является второй из перечисленных вариантов.

С идеологической точки зрения негативное отношение немецких евреев к единоверцам из Восточной Европы обусловливается боязнью немецких евреев быть идентифицированными с остъюден и в конечном счете восходит еще к просветительскому неприятию образа традиционного восточноевропейского еврея. Государственные деятели еврейского происхождения, не чувствуя никакого родства с евреями-мигрантами, редко вступались за них, особенно если интересы последних входили или могли входить в конфликт с интересами государственными.

В этом отношении показательны два примера. Во-первых, это Вальтер Ратенау, министр реконструкции, затем – министр иностранных дел Германии, убитый в 1922 году, как предполагается, по антисемитским мотивам. В дискуссиях о проблеме мигрантов – восточноевропейских евреев он высказывался за их высылку225225
  PAAA. R 78705. L348515-18. Некролог Ратенау, опубликованный в берлинском журнале русских сионистов «Рассвет», помимо признания заслуг покойного содержит и упрек. Автор пишет, что Ратенау презирал своих восточноевропейских братьев: «…он указывал на единственно возможную форму разрешения проблемы “азиатской орды на песках Бранденбурга” – усвоение высшей немецкой культуры, немецкого духа», и не успел (или не хотел?) ничего сделать в их защиту. См.: Рассвет. 1922. № 11. C. 3.


[Закрыть]. Во-вторых (этот пример относится ко времени Первой мировой войны), это Людвиг Хаас, депутат Рейхстага, назначенный властями главой еврейского департамента при немецкой гражданской администрации оккупированной Польши. Хаас, будучи сам ассимилированным евреем, отмечал, что его подопечные казались ему абсолютно чужими, и на заседаниях Министерства внутренних дел Германии, когда обсуждались вопросы миграций и возможного закрытия границы, он, единственный этнический еврей среди участников заседаний, ни разу не высказался против мер, затруднявших для остъюден иммиграцию в Германию226226
  Aschheim S. Brothers and Strangers. P. 180 – 181.


[Закрыть].

Стремление немецких евреев отмежеваться от своих восточноевропейских собратьев подчас принимало довольно причудливые формы: немецкие евреи сжились с антисемитскими стереотипами и проецировали их на остъюден227227
  Barkai A., Mendes-Flohr P. German-Jewish History. P. 62.


[Закрыть].

В правой немецкой прессе сформировался определенный стереотип в отношении остъюден: в отличие от немецкого еврея, он однозначно чужой, он по-другому выглядит, говорит на другом языке, ведет другой образ жизни. Он совершенно не похож на немца, и потому его гораздо проще изображать карикатурно228228
  Aschheim S. Brothers and Strangers. P. 215, 235.


[Закрыть]: это торгаш или попрошайка, который боится тяжелого физического труда и не берется за него, грязный и больной, преступник и развратник по натуре, лживый и безнравственный229229
  Maurer T. Ostjuden in Deutschland. S. 104 – 119.


[Закрыть]. Восточноевропейские евреи стали также частично отождествляться с коммунистами и социалистами230230
  Показателен в этом отношении пример лидера баварских социалистов Курта Эйснера, еврея, который вовсе не происходил из Восточной Европы, но при этом получил прозвище «галицианер» («галицийский еврей») и изображался в виде «Шейлока… в маленькой грязной ермолке на затылке». См.: Aschheim S. Brothers and Strangers. P. 231 – 233, см. также: Barkai A., Mendes-Flohr P. German-Jewish History. P. 21-28. На самом деле Эйснер родился в Берлине, был известным журналистом. В период Ноябрьской революции 1918 года Эйснер – председатель Мюнхенского рабочего, солдатского и крестьянского совета, затем возглавил республиканское правительство Баварии. Был застрелен монархистом.


[Закрыть].

Подобной риторике не были чужды и немецкие евреи. Самую крайнюю форму, которой было представлено враждебное отношение к остъюден, отвергавшее всякое представление о родстве с ними, воплощала организация под названием Verband deutschnationaler Juden (Союз евреев – немецких националистов). Организация была создана в 1921 году как ответ на послевоенный всплеск немецкого антисемитизма, с одной стороны, и на массовую иммиграцию восточноевропейских евреев, с другой. Она объединяла представителей еврейско-немецкой интеллигенции, которые позиционировали себя как патриоты Германии, ревнители немецкой культуры и чистоты немецкого языка. Возглавлял Союз д-р Макс Науман, адвокат. В состав правления Союза входили преимущественно люди, получившие докторскую степень, врачи или адвокаты. В немецком политическом спектре Союз ассоциировал себя с DNVP231231
  Gidal T.N. Ha-yehudim be-Germanya mi-tequfat ha-romaim ‘ad le-republiqat Waymar. P. 405.


[Закрыть] – праворадикальной Национал-немецкой народной партией232232
  В 1922 году эта партия внесла в Прусское Государственное министерство «большой запрос» о мерах, которые министерство предпринимает для снижения численности мигрантов-остъюден в Германии, и о возможности интенсификации высылок восточноевропейских евреев из страны. Этому запросу посвящена опубликованная нами статья П. Натана «Восточноевропейские евреи и антисемитская реакция»: Натан П. Восточные евреи в Германии и антисемитская реакция / Вступ. ст. О.В. Будницкого и А.Л. Полян; подготовка текста и комментарии А.Л. Полян // Архив еврейской истории. М.: РОССПЭН, 2008. Т. 5. С. 247 – 263.


[Закрыть].

В сентябре 1921 года начинает выходить газета Союза – «Nationaldeutscher Jude» («Национал-немецкий еврей», или «Еврей – немецкий националист»). Первый выпуск открывается программой, в которой декларируется цель Союза: «Мы хотим заложить основы совместной работы немецких националистов – евреев и неевреев, которая приведет к возрождению нашей бедной разрушенной родины»233233
  Der Nationaldeutsche Jude. Mitteilungsblatt des Verbandes deutschnationaler Juden. 1921. No. 1. S. 1. Jüdisches Museum Berlin, XI Natio 104; B 307. Последний номер газеты вышел в свет в 1934 году.


[Закрыть]. Стремление идеологов Союза – приобщение евреев – немецких патриотов к немецкому народу на почве германского патриотизма, сокращение различий между «национал-немецкими» евреями и немцами, искоренение взаимных предрассудков. К массовой иммиграции в Германию евреи – немецкие националисты относились крайне враждебно: иностранцы порабощают страну и мешают ей выйти из состояния послевоенного упадка234234
  Ibid. 1923. No. 1. S. 2.


[Закрыть].

Риторика, к которой прибегает Науман, говоря о решении этой проблемы, предельно неконкретна: «Немец, иди на фронт! Речь не о множестве “фронтов единства”, которые пытаются нам навязать глупцы и которые являются на деле не чем иным, как вывеской, под которой прячутся группки ненастоящих немцев. Речь идет о единственном Фронте Единства, который сегодня имеет право существовать в Германии, о союзе тех, чье немецкое сердце признает лишь одну Родину, – о немецком народном союзе»235235
  Ibid.


[Закрыть].

По убеждению «национал-немецких» евреев, среди всех иностранцев для них наибольшую опасность представляли восточноевропейские евреи. Во-первых, их появление в Германии спровоцировало распространение антисемитизма даже в тех кругах, где прежде слово «антисемит» звучало как ругательство236236
  Ibid. S. 3.


[Закрыть], и теперь ненависть немцев к остъюден могла быть перенесена и на немецких евреев, в том числе на евреев – немецких националистов. Во-вторых, они являлись питательной средой для распространения коммунистических симпатий. В-третьих, остъюден были опасны с культурной точки зрения, так как они овладевали немецким языком и приобщались к немецкой культуре, оставаясь ей внутренне чуждыми, и тем разлагали ее изнутри237237
  Ibid. 1922. No. 7. S. 1; 1925. No. 1. S. 5.


[Закрыть].

Таким образом, если претензия еврейско-немецких либералов к восточноевропейским евреям заключалась в том, что они не желают ассимилироваться и встраиваться в жизнь немецкого общества, то представители Союза видели опасность именно в преодолении этой замкнутости и в приобщении мигрантов к немецкой культуре.

Стереотип восточноевропейского еврея, который описывается в материалах газеты, сходен с аналогичными представлениями, отраженными в правой немецкой прессе тех лет. И евреи – немецкие националисты, и немецкая правая пресса обвиняли мигрантов в том, что они отнимали у немецкого пролетария то, что ему принадлежало по праву (жилье, работу, еду), а также в спекуляциях: «Все, что можно приобрести за деньги, становится для них объектом купли-продажи. Старое платье и новейшие произведения искусства, драгоценности и меха, валюта и металлы – все это они покупают и перепродают. Среди прочего они скупают наши продукты, наше белье, наше сырье, нашу одежду и обувь – не как самоцель, а мимоходом, потому что у них для этого есть средства и потому что человек в принципе должен во что-то одеваться и что-то есть»238238
  Ibid. 1922. No. 7. S. 2.


[Закрыть], – это слова из программной статьи «Ostjudengefahr» («Опасность, исходящая от восточноевропейских евреев»).