Текст книги "Пески Виды"

Александра Николаевна Пушкина
Пески Виды

© Пушкина Александра, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Пролог

– Где мужик-то?

– Да не пойму! Там мелко вроде! Не утонул же он в самом деле!

Молодой мужчина с бородой и длинными, тщательно уложенными усами заглядывал в открытый люк, светя карманным фонариком. И хотя на улице, гудящей сигналами, рычащей моторами, говорящей сотнями ртов, царил разгар пасмурного дня, в каменном колодце было всё же темновато.

– Дaйте мне! – пыталась отнять у мужчины фонарик тётушка в длинной мятой куртке с объёмной сумкой, висящей на сгибе локтя.

– Да нету его там! – Бородач раздражённо отводил от неё руку.

Ещё несколько прохожих, которым некуда было спешить, заглядывали в люк, пытаясь подсветить внутрь смартфонами. Другие стояли поодаль, делая вид, что ждут автобуса, но старательно вытягивая шеи в сторону места происшествия.

С пронзительным воем к противоположному тротуару подлетела белая машина с сине-оранжевой полосой вдоль корпуса. Оттуда выскочили двое мужчин в синей форме с нашивками.

– О, приехали! – констатировала очевидное тётушка в куртке.

Эмчеэсовцы дождались зелёного сигнала светофора и поспешили к скоплению людей.

– Что тут? – обратился немолодой, гладко выбритый мужчина к бородачу. Его напарник помладше в разговор не вступил, видимо отдавая инициативу старшему по званию.

– Здрасте. Да вот мужчина упал в люк, но мы, сколько ни ищем, найти его не можем.

– Спускались? – деловито уточнил старший спасатель.

– Нет, – развёл руками молодой человек, взглядом указав на дорогую, хотя и несколько нелепо сидящую на нём одежду.

– Понятно, – раздражённо произнёс спасатель и повернулся к напарнику: – Игорь, щуп давай. И робу принеси.

Некоторые наблюдатели, взглянув на часы, начали расходиться. Кто-то испытывал неловкость оттого, что не решился промокнуть и испачкать одежду, спасая человека. Другие, чьи дела могли ещё подождать, а совесть спала, убаюканная присутствием специалистов, продолжали наблюдать. Кто-то даже фотографировал на смартфон.

Спустя двадцать минут безрезультатных поисков старший спасатель, грязный и злой, высунулся из люка и опёрся локтями на асфальт:

– Так, граждане. Это шутка такая или что? Вы знаете об ответственности за ложный вызов?

– Какая шутка?! – возмутилась тётушка. – Человек упал! Я сама видела. Шла вот на остановку. Гляжу, парень – шмяк туда. Только вскрикнуть и успел. И ведь даже знаков, паразиты, не поставили! А если б ребёнок?!

– Да. Я тоже видел, – на сей раз поддержал её бородач. – Такой в очках, с рюкзаком. Ну, может, чуть постарше меня.

– И мы! – пискнула коротко стриженная студентка в очках. Её пухленькая подруга на всякий случай кивнула.

Ещё кто-то присоединился к нестройному хору.

– Та-ак… – Спасатель подтянулся на руках, вылезая из люка. – Игорь, у тебя руки чистые, набери у меня «служба ССП». Это, похоже, их епархия. Опиши ситуацию, а потом принеси мне салфеток, что ли. И протокол для свидетелей.

– Ага. А кто это? – Младший коллега уже тыкал в кнопки старенькой мобилы.

– Служба грязной работёнки, – буркнул старший. Потом всё же пояснил: – То ли Служба странных происшествий, то ли ещё как. Фиг вспомнишь. Они со всеми этими сталкериадами разбираются. Так что, если непонятка какая, лучше их звать. Поверь мне, кучу проблем снимают. Я тебе потом телефон дам. – Он повернулся к зевакам: – Так, господа хорошие, заполним протокол, набросаем словесный портрет пострадавшего, и можете быть свободны.

Через час, когда все разошлись, к уже огороженному люку подошли двое: низенькая полная светловолосая женщина и сутулящийся худощавый мужчина с тёмным ёжиком тонких волос, оба примерно между тридцатью и сорока годами. Женщина была в удлинённой чёрной куртке с поясом и в туфлях на небольших каблуках. Разбавляли строгую картину лишь серьги, похожие на два пересекающихся портала, один выше, другой ниже. Строгий костюм на мужчине сидел чуть мешковато, прищуренные глаза смотрели на мир сквозь старенькие, но вполне щегольские очки.

– У-у-у! – заглянула в колодец женщина. – Прости, Вить, но я туда не полезу. К тому же это ты у нас следопыт. А я так – на подхвате.

– Не скромничай, Вера, – с улыбкой парировал её спутник, присев рядом с люком. – Когда надо, ты и Эверест без посторонней помощи передвинешь. Ну-ка, тряхни там легонько.

– Что, прямо средь бела дня?! – удивилась Вера.

– Я же сказал: легонько. Про коня на скаку – это вы на своей Вологодчине будете…

– Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие, – вздохнула женщина и, тоже присев на корточки, положила на край люка ухоженную руку с неброским маникюром.

Где-то внизу раздался плеск воды и шорох осыпающегося грунта. Виктор подсветил фонариком:

– Н-да. Мелко. Вот совсем у людей совести нет – уже средь бела дня переходят!

– Да где б он там зеркало-то нашёл? – скептически отозвалась его напарница.

– Там же, где мальчишка на стройке полгода назад. Если Серая узнает, что мы и этого прохлопали, – руки по самую ж… ноги оторвёт.

– Фу-у, Витя! – сморщила аккуратный носик Вера.

– А что «фу»? Так и будет, гарантирую! Ладно, давай выясним, куда этого везунчика унесло… – Виктор поддёрнул рукава пиджака, и над правым запястьем стала видна маленькая татуировка скрещенных порталов. Один выше, другой ниже. Он дотронулся до асфальта, вжал в него ладони, закрыл глаза и будто потянул на себя колодец люка. Задвигались под веками зрачки. Вера не мешала, разглядывая витрину ближайшего магазина белья.

Наконец мужчина открыл глаза. Длинно выдохнул, отряхнул руки.

– Ну слава богу. Эн-Терра. Та ещё задница мира, но это не так уж страшно. Всё, пошли.

– Пошли, – согласилась Вера. – Витечка, а подбрось меня сегодня домой, а? Так не хочется от остановки тащиться, а ты на машине…

Хлопнула дверца серой «Октавии». Заработал мотор.

От фонарного столба отлепилась девушка с чёрным каре и в байкерской косухе. Достала смартфон. Покликала большим пальцем, набирая номер. Дождалась ответа и нарочито развязно сказала:

– Привет… Ну да. Эн-Терра, то есть Вида… Чего?! Не пойду я туда! Вон эту… новенькую отправь! Ты ж всё равно её отправишь осколки собирать.

1
Поездка

В голове разрядом между простенькими на-ушниками парили Imagine Dragons, в скруглённом грязноватом окне проносился частокол северного леса.

– Я работаю. У отца смена. Поедете к бабушке Кате в Строжны, – сказала мама.

– Только через мой дохлый труп! – ощерился Егор. – Чего я там забыл, в этой дыре?

– Не хами-ка, друг! – заиграл желваками папа. – Считай, ты забыл поздороваться с любимой бабушкой. И если мама будет мне на тебя жаловаться, приставку свою ты видел последний раз, ясно?

Искры с тех пор потухли, а вот глухая нелюбовь ко всему миру тряслась на верхней полке вместе с лохматым сутуловатым десятиклассником. С сестрой он в последнее время общался только по необходимости, что, впрочем, не сильно отличалось от его обычного поведения.

Ну и ладно. Аня ехала к скучноватым вечерам, пахнущим папоротником закатам, подружке Лере, которая, в отличие от Святых, каждое лето ездила только в Строжны. К знойным полудням на песчаной отмели Строжинки и ароматным бабушкиным шаньгам.

За спиной оставался пыльный город, где на всё лето застряла Машка. Там, словно мухи в янтаре, застыли осколки прошлой весны. Аня вспомнила то ли сон, то ли явь.

– Так что ты хочешь узнать, Собирательница? – Вит проступала из темноты в комнате обычной современной панельки.

Аня так до сих пор и не поняла, реален ли неожиданный визит бывшей злодейки. Но её слова сохранились в памяти, будто их там выжгли. Сейчас Вит была магическим Сердцем мира Твилингаров, где младшая Святая побывала полгода назад. Ей стало незачем лгать своей бывшей пленнице, да и кому бы то ни было вообще.

– Почему «собирательница»?

– Потому что ты начала собирать осколки сердец. Ты же знаешь, что мой мир не единственный, куда можно попасть из твоего?

Тогда Аня этого ещё не знала.

Зато когда следователь Краснов внезапно встретил её после школы и предложил поговорить, она уже кое-что понимала. Например, что кроме Земли есть ещё двенадцать связанных с ней миров. Что в каждом из них своё Сердце и оно даёт миру магию, которой на Земле почему-то больше нет.

– Я смотрю, для тебя не новость, что с Перекрёстком связаны ещё одиннадцать миров, кроме того, где ты уже побывала, – Краснов скосил глаза на шедшую рядом девочку.

Та лишь кивнула.

Следователь хмыкнул:

– А то, что, если собрать все двенадцать кусочков этого пазла, на Земле появится своя могущественная магия, ты тоже знаешь?

Аня помолчала, вдыхая свежий сырой воздух весны и выдыхая неуверенность. Но всё же согласилась.

Собеседник покачал коротко стриженной головой:

– Я не стану спрашивать, откуда такие познания. Главное, что не от самих Привратников, правда?

– Нет, – Аня коротко мотнула головой, думая, что странно обещать не спрашивать и тут же всё равно спросить.

– А что Никонов сможет вернуться, если здесь вновь появится магия, ты знала?

Вот так просто. Рецепт возвращения Саши – не в мире Твилингаров, а здесь. Повеяло невозможным, сердце ускорило бег.

– Есть у Милы одна способность… возвращать с того света, – насладившись достигнутым эффектом, продолжил Краснов. – Но той силы, что у неё сейчас, на такое не хватит. Для этого нужно, чтобы кто-то собрал двенадцать осколков. Кто-то достаточно смелый, чтобы пойти против Привратников.

– А эти Привратники… ну, они опасны?

– Столкнувшись с ними, ты рискуешь потерять только возможность путешествовать между мирами, свои способности… ну, и друга. Но тебе самой вреда они не причинят, конечно. Разве что будешь чересчур яростно сопротивляться.

– А вы сами?.. Почему это не может сделать кто-то из…

– …Ианитов? – с готовностью подсказал следователь, будто ждал этого каверзного вопроса. – Я не могу бросить своих ребят и сорваться в другие миры. На меня повесили груз ответственности, которого я не просил. Но и подвести своих я сейчас уже не могу. Да и кто будет вылавливать таких путешественников, как ты? Про зарубежных коллег ничего не скажу – не знаю, как у них там, но Гриша и Мила нужны мне здесь. Так что поручить это можно разве что тебе. Хотя этот вариант не слишком мне нравится. Тебя ещё нужно обучать, готовить. Ты слишком… новичок. – Краснов потёр щетинистый подбородок, шмыгнул покрасневшим от холодного ветра носом. – Лучше бы, конечно, не торопиться, но тогда я не смогу обещать успешного возвращения Александра. Для ритуала нужно тело, оставшееся на Земле. Не уверен, что… кхм… подпорченное тело можно использовать для воскрешения.

Принятое решение билось в ушах басами.

Ну ведь правда! Смогла же она получить осколок Сердца в мире Твилингаров! Что ей стоит побывать в ещё нескольких мирах? Тем более что следователь пообещал организовать всё сам.

Аня чувствовала, что теперь, когда появилась цель, привычная жизнь словно спряталась в тени. Сложные предметы в школе окончательно перестали занимать семиклассницу. Мама схватилась за голову и принялась искать репетиторов. К счастью, до конца учебного года удалось дожить с минимальными потерями. Маша, с её «блогом незвёздной школьницы» и мечтой вписаться в тусовку популярных девочек, тоже будто отдалилась. Они ещё общались, гуляли вместе по привычке, но Аню перестали интересовать темы, которые раньше сближали их. Сперва она ещё гадала, можно ли довериться подруге, но со временем поняла – та просто не поверит. И Аня закрылась. Машка в долгу не осталась и ушла в своё блогерство с головой.

«Вот так и теряют друзей», – мелькнула грустная мысль. Но тут же скрылась за поворотом вместе с придорожной деревенькой, словно вросшей в пригорок у леса. Стук колёс сливался с биением сердца, вплетаясь в музыкальные волны.

В мире Твилингаров остались ещё друзья, но каждый из них был занят своим делом. Нарсу охотилась в северных лесах, Тофа восстанавливала Университет, Фир и Сашка постигали магическую науку. Сердце вдруг болезненно сжалось. Как же она хочет сейчас туда! Учиться управлять приобретённой силой, обсуждать общие и такие близкие темы с друзьями. Смеяться над тем, что им понятно, вспоминать их приключения!

Глаза вдруг защипало.

Музыка в наушниках взлетела, рассыпавшись мириадами нот. Мимо в грохоте и вое пронеслись огни встречного состава.

Чья-то рука легла на плечо, и Аня, вздрогнув, подняла глаза.

– Ваша станция через тридцать минут, – улыбнулась пухлощёкая проводница.

– Ой… спасибо! – Аня коротко растянула губы в улыбке.

– Вас там хоть встретят? – поинтересовалась женщина.

– Да-да, за нами на машине приедут.

– О как! – оценила проводница. – Ну, удачно вам добраться.

– Егор! Наша остановка скоро. – Аня пихнула брата, не став слушать его бурчания в ответ.

Небольшая поселковая станция окутала ребят лиловыми сумерками, запахами мазута и дерева, свежим вечерним ветром. На фоне тёмного гравия светился огонёк сигареты дяди Гриши, который всегда соглашался встретить семейство соседки бабы Кати.

– Ну, это, чего приуныли? – спросил он, сощурив правый глаз. – К бабке не хотите? А она-то ждёт! Уже, это, наготовила.

– Это-то и страшно, – буркнул Егор.

– Ну-у-у, тебе-то не помешает! – хохотнул дядя Гриша, хлопнув старшего Святого по тощему боку.

Егор дёрнулся и недовольно зыркнул на шутника, но промолчал.

Мужчина забрал у слабо запротестовавшей Ани сумку и широким шагом двинулся через пути к припаркованной за кустами старенькой «Волге». Машина эта не менялась с годами, так же как её владелец. Как будто их сохраняла какая-то магия.

Аня невольно улыбнулась неуместной мысли, аккуратно перешагивая через нагретые за день рельсы. Сзади шаркал по дорожному щебню раздражённый брат.

Загрузив сумки в обшарпанный багажник, дядя Гриша отработанным движением уютно умостился за рулём. Несмотря на свою неприязнь к поселковому жителю, Егор залез на переднее сиденье, но демонстративно уткнулся в смартфон, который с трудом ловил здесь интернет. Наушники в ушах десятиклассника довершали демонстрацию полного безразличия к окружающим.

Ане оставалось только смотреть в окно, подпрыгивая на каждой колдобине разбитой дороги. В стареньком, кустарно приделанном на панель радио играла ретропопса. Девочке нестерпимо захотелось надеть наушники с любимыми «Драконами», но тогда она точно выпадет из реальности. А возвращаться в неё после пьянящих мелодий так же тяжело, как просыпаться после короткого ночного сна. Так что лучше уж она побудет в этой тряской, пахнущей бензином вселенной, чтобы потом встретиться с бабушкой в трезвом уме.

Снаружи совсем стемнело. Сперва ещё мелькали мягко светящиеся окошки пристанционной части посёлка и редкие фонари. Потом машина выехала на просёлочную дорогу, и мимо побежали тёмные лесные дебри. С окружающей чернотой контрастировали только жёлтые круги фар на грунтовке.

Что произошло дальше, Аня поняла не сразу. Прямо на дороге в свете машины застыла выбеленная, будто восковая, фигурка небольшого зверька.

Резкий гудок разрезал тишину безлюдного места.

Зверёк не пошевелился – только смотрел на приближающуюся смерть.

Дядя Гриша завернул трёхэтажный мат и крутанул руль в самый последний момент. Аню бросило вправо, потом вжало в сиденье. Резкая волна страха прокатилась по пищеводу вверх. Девочка взвизгнула и зажмурилась. Машину несло. Ещё чуть-чуть – и она полетит кубарем. Жалобно скрипнули тормоза, в салоне запахло какой-то мерзкой гарью.

Егор, схватившийся за верхнюю ручку, коротко выругался. Машина замерла на обочине, почти в придорожных кустах. Не переставая ругаться, дядя Гриша вылез наружу. Из его длинной реплики цензурными были только слова «лиса» и «сдохнуть». Внезапно Аня почувствовала знакомый, тянущий жилы страх. Будто снова луна заливала мёртвым светом сквозь высокие стрельчатые окна ставший бесконечным коридор. Эффи? Но как?! Её не может быть в мире без магии! Её вообще нигде не может быть!

Дядя Гриша между тем встал у открытой дверцы, так никуда и не дойдя.

– Что-то сердце пошаливает, – и он кулём рухнул обратно на водительское место.

Дверь уютно хлопнула, отсекая пассажиров от прохладного вечера и неизвестности. На минуту стало темно, и Аня различила на дороге, откуда только что вылетела машина, лисий силуэт. В сумраке сверкнули гнилушками глаза, глядящие прямо на девочку. Во рту пересохло, а вот ладони стали неприятно влажными.

– Да чё там такое? – Егор включил фонарик. Отцовский подарок он всегда носил при себе. Жёлтый круг выхватил из окружающего мрака странное животное. Половина лисы была чёрной, и Аня бы не поручилась, что это шерсть. Другая отливала обычной рыжиной. Зверёк сощурил глаза, постоял ещё несколько секунд и, будто спохватившись, побежал к лесу на другую сторону дороги.

– Вашу Машу… – хрипло выдохнул дядя Гриша. – Это ж та тварь, которая у Афанасьевны кур пожрала! А я, дурак, посмеялся тогда с Пашкой, когда она сказала, что испугалась до чертей. А щас у самого сердце чуть не того… Вы как, целы? – Он оглядел своих пассажиров. Аня почувствовала, как страх утекает, словно просачиваясь через трещины в обивке салона, немного вымученно улыбнулась и кивнула.

Егор убрал фонарик и хмуро бросил:

– Давить надо было…

Аня промолчала. В иной ситуации она бы вступилась за животное, но сейчас опыт подсказывал, что причинить вред существу на дороге куда сложнее, чем думает Егор.

– Надо было, – помолчав, согласился дядя Гриша. – Тока я не обучен тварей бессловесных за здорово живёшь убивать.

Брат фыркнул и снова надел наушники.

Через десять минут и одну сигарету дядя Гриша выяснил, что в машине что-то накрылось. Поэтому пришлось вызывать подкрепление из деревни.

Затянувшееся ожидание ребята скрашивали музыкой, каждый своей. Водитель, скрытый поднятым капотом, копался с фонариком Егора во внутренностях машины. Наконец на дороге вновь появился свет небольших фар. Порыкивая и коптя, к обочине подкатил мотоцикл с коляской.

В деревню Егор и Аня въезжали уже в плотной, обволакивающей темноте. Лицо горело от встречного ветра. Усталость буквально валила с ног. И девочка с радостью обняла встревоженную бабушку, ждущую их у калитки. Брат буркнул только: «Привет, ба» и, перекинув сумку через плечо, просочился в дом.

– Ох, да что же делается-то?! – слёзно вздыхала большой грудью баба Катя. – Совсем Гриня совесть потерял! Неужто машину загодя проверить не мог? Я тут чуть умом не рехнулась! Деточка моя! – И она поцеловала Аню в макушку.

Она и раньше так делала. Теперь же Аня обогнала бабушку в росте, и та могла чмокнуть её в голову, лишь когда внучка наклонялась и обнимала её.

Говорить о странной лисе Аня не стала. Она было заикнулась, но вовремя спохватилась: незачем беспокоить бабушку ещё и аварией.

В доме всё так же вкусно пахло старой бумагой и пирогами. Аня вспомнила избушку Руты. Там царил травяной дух, но наверняка они нашли бы о чём поговорить с бабушкой Катей. Папа предлагал как-то забрать пожилую женщину в город, в более цивилизованные условия. Тем более что Святые планировали купить отдельную квартиру бабушке Томе – родители даже присмотрели подходящую в соседнем доме. Но баба Катя наотрез отказалась покидать родную деревню и оставлять могилы предков. Аня подозревала, что дело не только в этом – такая красота царила летом в Строжнах.

Окружённые лесом, сбегающие к реке поля пахли мёдом и сеном. Сиреневое небо над ними после грозы прочерчивала яркая смелая радуга. А сама Строжинка, окаймлённая кое-где песчаными отмелями, широко и спокойно разливалась в пойме. Да и знакома тут баба Катя с каждой собакой, не говоря уж о соседях.

Во время сытного ужина Егор, надувшись как сыч, сидел в телефоне, отвергая все попытки бабушки впихнуть в него ещё что-то, кроме куска пирога. После вкусной еды, умывшись на скорую руку, Аня упала на свежие простыни. Они в деревне почему-то пахли по-особому, а подушка и матрас грозили утопить в своих объятиях. К счастью, брату постелили на диване в соседней комнате, а баба Катя спала в третьей.

Сон накрыл, как дождь в летнюю грозу, – неожиданно и быстро, затопив сознание образами.

2
Дверь в другой мир

Утро пробивалось в комнату ласковым утренним солнцем сквозь ситцевые занавески. Запах пирожков с капустой наполнял рот слюной, и Аня побыстрее оделась.

Егор ещё дрых на диване, выставив из-под тонкого одеяла тощие лопатки. Ну и пусть спит, ей больше достанется. На кухне в эмалированной миске, прикрытой вафельным полотенцем, истекали тёплым ароматом пирожки. Не утерпев, Аня взяла один и съела целиком, без молока или чая. Баба Катя вышла куда-то, и делать было нечего. Подумав, девочка сгребла на тарелку ещё пирожков и пошла к себе в комнату. Забравшись с ногами на кровать, выудила зеркало из сумки, брошенной вчера у изголовья.

– Блин, ну и растрёпа! – Аня наскоро пригладила волосы, прежде чем позвать друга.

Маме вчера позвонила бабушка, Машке звонить совсем не хотелось, а с Никоновым Аня уже как-то привыкла общаться хотя бы раз в неделю. Её живо интересовало всё происходящее в мире Твилингаров, а он получал в ответ вести из дома. Хотя после весеннего разговора с Красновым бывшие одноклассники даже поссорились. Сашка считал, что Аня просто ищет себе приключений, а она праведно негодовала.

Но с тех пор они успели помириться.

– Сандер, Сандер, Сандер.

Стекло потемнело, пошло трещинками, и Аня не сразу поняла, что отражает оно потолок.

А Сашка-то где?

– Ой! – послышался вдруг звонкий девчачий голос с той стороны. – Сандер, твоё зеркало!

Аню бросило в жар, сердце зашлось в бешеном ритме. Это он там… это что у них?! Захотелось отбросить зеркало, как ядовитого паука.

Но вдруг изображение прыгнуло и показало Никонова в чёрно-фиолетовом камзоле ученика Магистериума. Бывший одноклассник держал зеркало в вытянутой руке. Чуть поодаль радостно махала рукой Тофа, тонкая и красивая, в платье цвета весеннего неба. Аня даже залюбовалась. Господи, как же хотелось уйти сейчас к ним! Смогла же она притащить сюда Вит через это малюсенькое зеркальце! Если, конечно, это был не сон.

– Привет! – криво улыбнулся Сашка. – Эт где это ты?

– Я?.. Ой! Я у бабушки в деревне.

Стало немного неловко. Где волшебный Фор с его гаванью, легендами и магией – и где бабушкина деревня. Да и ночнушка явно проигрывала нарядам друзей. Но Тофа искренне заулыбалась:

– Ой, как же интересно! Ты покажешь мне вашу деревню? Твилингары, как волнительно видеть другой мир!

– Да что там интересного-то? – буркнул, обернувшись через плечо, Сашка.

– Это тебе, может, неинтересно! – нахмурилась Тофа. – Ты оттуда родом. А я с Аней всего пару раз общалась, и мир ваш только по её комнате знаю. Аня, ведь покажешь, правда?

– Конечно, – расплылась в улыбке та. – Ой. Только не отсюда. Бабушка здесь и Егор.

Будто в подтверждение её слов, хлопнула входная дверь. Аня быстро спрятала зеркало за книгой и схватила телефон – давно придуманная хитрость для родных. Сашка хохотнул. Его, видимо, веселила вся эта игра в шпионов. Хотя уж он-то мог бы и понять.

Впрочем, предосторожности себя оправдали. В комнату заглянула баба Катя:

– Встала, детонька? А чего ж пирожки-то всухомятку?

Аня улыбнулась и жестом показала на трубку.

– А, ну говори-говори! Я тебе молочка принесу. Свежее – у Нин Афанасьевны взяла.

Девочка замотала головой:

– Спасибо, бабуль, я потом сама возьму!

– Ну смотри-смотри. – Бабушка развернулась и зашуршала подошвами мягких тапочек.

– Вот! – Аня повернулась к друзьям. – Тут не могу. Увидят.

– Я иногда вот думаю, – не слишком уверенно сказала Тофа, – у нас в мире знают про существование Перекрёстка и Привратников. Почему же у вас это в таком секрете?

Сашка фыркнул:

– Ты прям как не в курсе! Там же магии ни фига нет!

– Ну, во‐первых, она всё же есть, раз Аня может с нами общаться, – возразила форситка. – А во‐вторых, всё равно не понимаю, как это мешает.

– Ну-у, Краснов мне говорил… – Увидев непонимающие глаза подруги, Аня поправилась: – Он тоже как бы Привратник. Но он за то, чтобы магия на Земле появилась, и такие люди называются… этими… ианитами! Ну вот, он говорит, что те, кто вернулся с подарком Сердца из другого мира, приносят магию в себе. А так её и правда нет. Ну и потом: если об этом узнают Привратники здесь, на Перекрёстке, они эту силу у меня отберут. Поэтому лучше, чтобы никто не знал.

– Не все подробности поняла, – кивнула Тофа, – но в целом ясно. А когда ты сможешь показать свою деревню? Может, вечером? Я как раз прослежу за работами в старом корпусе Университета. Ну а Сандер сходит на занятия.

– Давай уж я как-нибудь сам решу, – насупился Никонов.

Аня поймала себя на том, что ищет в словах друзей двойное дно и пытается расшифровать интонации. Да ну! Совсем, что ли, ку-ку? Чтобы как-то отвлечься от навязчивых ощущений, она сказала:

– Тофа, конечно, можно. Только не очень поздно. У нас тут фонарей мало – чем позже, тем меньше видно. – Вспомнилась вдруг вчерашняя ночная дорога и «гнилушки» лисьих глаз. – Ой! Ребят… у нас же вчера происшествие было… странное.

Кажется, Сашка неподдельно заинтересовался, а вот Тофа вежливо, но дежурно улыбнулась. Похоже было, что она куда-то торопится.

Впрочем, в процессе рассказа о странной лисе форситка навострила уши и даже подалась вперёд.

– Вот… Как думаете, что это могло быть? Может, эта лиса и не из вашего мира, но уж больно по ощущениям напоминало Эффи. То есть тёмную её часть.

– Аня… – Хриплый голос Тофы не дал Сашке вставить слово. – Это, похоже, отец! Не знаю, почему он не в своей форме. Ещё неделю назад мои строители рассказывали о необычном лисе! Его видели то тут, то там в старой части Университета. Больше никаких следов папы я не нашла, но всё сходится: ощущение жути от его тёмной части, присутствие в развалинах, звериная форма. Ведь в нашем роду Слитые объединились именно с лисами.

Аня сидела, ошарашенная новостью. Но ведь и правда, слишком уж схожая информация.

– А как он туда вообще попал? – скептически скривил губы Сашка.

– Не знаю, – отмахнулась форситка. – В конце концов, Эффи ведь ходила именно через зеркала. Кто мешает её сущности провести отца между мирами? Аня, – глаза Тофы заблестели от непролившихся слёз, – прошу тебя, найди его! Я знаю, что это может быть опасным, но там, на дороге, он вас не тронул. Значит, отцовская воля ещё сильна! Прошу!

– Конечно! – ляпнула девочка и только потом сообразила, что собирается на войну с рогаткой. – Только… что я могу? Как ему помочь?

Тофа нахмурилась:

– Я поговорю с Рутой и Торусом, он сейчас заменяет главу Магистериума и должен много чего знать…

– Кто это тут собрался со мной говорить? – За спиной форситки открылась простая деревянная дверь, и показалась Рута.

Радостное приветствие застыло у Ани на губах, потому что целительница нахмурилась и спросила:

– Это что тут за свидания? Сандер, тебе ковровую дорожку до Магистериума постелить?

– Да иду я, иду! – буркнул Сашка. – До вечера! – махнул Ане и, поставив зеркало на стол, вышел торопливым шагом.

– Нет, что вы… – попыталась слабо возразить Тофа. – Мы просто говорили. Вот и Аня с нами тоже была!

– О! Гостья, будь здорова! – радушно улыбнулась Рута.

– Здравствуй, Рута, – слабо улыбнулась Аня. Настроение почему-то резко испортилось.

– Ну, мне тоже пора, – засобиралась юная форситка. – Увидимся вечером, Аня!

– Да, пока…

Последнее, что она услышала из темнеющего зеркала, была просьба Тофы о разговоре, обращённая к Руте. Что ей ответила целительница, Аня уже не разобрала.

– Вы «совсем», что ли, по громкой базарить? – На пороге комнаты стоял полуголый Егор, сонно потирая глаза. – Хорошо, что я ваш бубнёж не различаю, а то пришлось бы просыпаться ещё и под бабскую ерунду.

– Оденься, скелетина, – буркнула в ответ раздражённая Аня. – Рёбра просвечивают.

– Смешно, капец, – с показным безразличием отозвался брат и отправился на кухню за порцией пирожков.

Аня с остервенением откусила от одного из своих, которые так и не доела во время разговора. Она тут опасности подвергается, загадки распутывает, решает его проблему… а этому придурку Никонову и так нормально! Учится там магии, титул принца отхапал, с Тофой без всяких зеркал болтает! Что она вообще там делала?! Они же не дружили особо!

Аня чувствовала, ещё чуть-чуть, и злость, окрашенная в болотные цвета зависти, с чавканьем поглотит всё её существо. Чтобы этого не случилось, она вскочила и принялась одеваться. Натянув джинсы и любимую футболку, ощутила, что стало немного легче, будто в броню оделась.

Что дальше? Ни полуголого Егора, ни хлопочущую бабу Катю сейчас видеть не хотелось. Крикнув: «Я к Лере», Аня выскользнула за дверь. Уже на крыльце она услышала горестное бабушкино:

– Молочка-то!

Отмахнулась:

– Потом! – И нырнула в летнее утро, напоённое запахами сырой травы и пекущихся где-то пирогов: не только баба Катя решила сегодня побаловать внуков.

Небольшие Строжны когда-то стремились к гордому званию посёлка. Даже дома с удобствами для работников лесокомбината поставили. В одном из таких и жило семейство Святых до переезда папы в город. Теперь тут осталась одна бабушка. Деда застал только Егор, да и то в совсем детском возрасте.

Хотя проживанием в таких двухсемейках, где имелась даже ванная комната, могли похвастаться не многие строжнинцы. Большая часть домишек здесь стояла по старинке – с банями и туалетами на улице. В одном из таких домов жил и Лерин дед, к которому летом приезжала внучка с кем-то из родителей.

Аня подошла к синему домику, прячущемуся в зарослях крыжовника и смородины. Скрипнула реечная калитка. По утоптанной дорожке она дошла до высокого крыльца и, заметив, что кто-то выглянул в окно, крикнула:

– Здрасте! А Лера дома?

Какое-то время ничего не происходило. Аня даже засомневалась, услышали ли её. Наконец с тонким визгом приоткрылась обитая дерматином дверь, и появилось худое, заросшее седой щетиной лицо с бельмастыми глазами.

– А? Кто это? – прохрипел Константин Ильич, который никак не менялся с тех пор, как Аня увидела его впервые.

– Здравствуйте! Это Аня… Святая! А Лера приехала?

– А, здравствуй. – Возможно, ей только показалось, но седые брови разошлись и в голосе появились более приветливые нотки. – В среду они приедут. Утром. В среду заходи.

– А, спасибо!

Послезавтра. Да что ж за невезуха! Одни друзья далеко, и, похоже, им без неё хорошо, другие… Нет их, других! Настроение окончательно рухнуло в погреб, выкопанный в глубине души специально для таких случаев. Оттуда бессовестно синее небо казалось чересчур ярким, грунтовка под ногами слишком сильно пылила, а ощущение одиночества вырастало до чудовищных размеров. Даже навозом откуда-то потянуло – видимо, чтобы довершить печальную картину.

С большим трудом преодолевая деревенские ухабы, мимо проползла машина с заляпанными грязью номерами. Аня грустно проводила её глазами, так и не поняв, кто это приехал к деревенским родственникам. Делать было совершенно нечего, не считая чтения скачанных в электронную читалку книг, но этого пока не хотелось.