Текст книги "Пески Виды"

6
В плену

Приходить в себя оказалось тоже неприятно. Мутило и болело основание черепа, а может, и вся спина. Тем более что лежала Аня на жёстком холодном полу. Как через толщу воды, в темноте слышался чей-то голос. Постепенно вместе со зрением вернулся и слух. В первый миг девочке показалось, что она лежит в уютной комнате, освещённой только настольной лампой. Правда, через пару мгновений из полумрака проступили очертания грубых известняковых плит с замысловатыми узорами. Эти знаки напоминали египетские иероглифы, но прочитать их, как книжку в Форе, Аня не смогла. Видимо, это не было письменностью. Или снова давала сбой местная магия. Помещение освещала едва горевшая масляная лампа в нише.

– Аня! – обеспокоенно произнесла рядом Лета, кажется, уже не в первый раз.

– А… ой, что случилось? Нас заманили?

Лета выглядела неважно, как наверняка и сама Аня. Под глазами те-ранги залегли тени, заметные даже при скудном свете. Тёмные кудряшки смялись и торчали в разные стороны. На правой скуле под светлой татуировкой виднелась ссадина.

Аня, с трудом приняв сидячее положение, даже потёрла собственную щёку, хотя не чувствовала никаких повреждений.

– Глупая дочь у нашей Старшей Матери, – грустно покачала головой её спутница. – Прости, Аня. Ну как же можно было не понять! Брат же рассказывал мне о пустынных разбойниках! Глупая! – Лета тряхнула волосами и отвернулась. – А я-то размякла, как сытая куффа. Думала: «Это же Альмандхакур! Что здесь может случиться?» Второй раз уже тебя подвожу, сабихо!

Юная те-ранги готова была посыпать голову воображаемым пеплом и, похоже, собиралась каяться ещё час, но её прервал шорох открывшейся тяжёлой двери.

Первым в комнатку протиснулся щуплый светлокожий мальчишка лет четырнадцати – грязный и оборванный, но в кожаном шлеме с очками, как у земных авиаторов начала прошлого века. В вытянутых руках он сжимал какой-то странный прибор, похожий на медную спутниковую тарелку на рукоятке. Паренёк сверкнул на пленниц серо-голубыми глазами, но ничего не сказал.

Следом вальяжно и прямо, широким шагом ступил через порог настоящий арабский принц. По крайней мере, именно такими их обычно представляла Аня, когда в детстве слушала сказки на ночь. Да и в кино их примерно так же изображали. Светлая с золотом одежда мягко обтекала стройную фигуру. Чёрные миндалевидные глаза, оттенённые длинными ресницами, смотрели на пленниц с холодным интересом. Аристократичный высокий лоб и длинные агатовые волосы перехватывала золотая тесьма. Правую бровь украшали изящные драгоценные кольца, а виски и скулы были аккуратно очерчены молочного цвета татуировками. Тонкий нос и пухлые губы довершали портрет красивого молодого мужчины лет двадцати. Впрочем, несмотря на южную красоту, от «принца» веяло властностью и холодом.

Рядом с ним бесшумно выросла давешняя девушка, заманившая пленниц в ловушку. Между ней и мужчиной было некоторое сходство. Впрочем, Аня бы не поручилась, что это не игра её воображения. Говорят же, что люди других национальностей кажутся нам похожими. Девушка держала в руках ещё одну масляную лампу и, похоже, ничуть не раскаивалась в содеянном – она даже весело подмигнула Ане, когда встретилась с ней взглядом. Грудь сдавило от гнева, но не бросаться же на вошедших, даже не поговорив. Девочка сжала губы и отвела взгляд.

Дверь так же бесшумно притворилась, но, судя по всему, не закрылась совсем. Мальчишка, напряжённый, как струна, встал чуть в стороне от «арабской» парочки и направил свою «антенну» на пленниц. «Принц» холодно оглядел их.

– Ты уверена, Атааль? – прозвучал его бархатный голос. – Они странные, но похожи на обычную падаль. Так, развлечение для куриев…

– А ты умой глаза росой Виды! У этой те-ранги татуировки наследницы вождя племени. Даже если она не умеет творить колдовство, за неё можно получить немало добра. Я видела, как Фарид из дневной стражи принёс пластинку видайев. У твоей Атааль зоркие глаза, братик! А пещерница и вовсе творила диковинную магию прямо у нашего тайника. Или ты мне не веришь?

– Она не пещерница, – вдруг раздался недовольный голос мальчишки.

Пауза длилась всего несколько секунд.

– Что ты сказал, раб? – Льду в голосе «принца» позавидовала бы сама Вит.

– Она не пещерница, – тише и почти сквозь зубы повторил тот.

Раздался звонкий удар, пламя в масляных лампах заметалось. Паренёк всхлипнул и согнулся, прикрыв одной рукой разбитое в кровь лицо. Но «антенну» из другой руки не выпустил.

– Ни один раб не смеет прерывать мой разговор с сестрой! – с едва сдерживаемой яростью произнёс «принц», поправляя окрасившиеся красным перстни на пальцах. – Даже если этот раб ценный.

В глазах мальчишки плескалась ненависть, но он молчал, глядя прямо перед собой. Молчала и Лета, насторожённая и выжидающая. А вот Атааль даже улыбнулась.

Аня почувствовала обжигающую волну гнева, готового прорваться почти рычанием, которого она от себя не ожидала.

– Что он такого сказал?! – Чтобы не казаться слишком ничтожной, она поднялась на ноги. – Вы совсем тут офигели – бить людей ни за что?!

Лицо «принца» омрачилось. Он шагнул к Ане, положив изящную ладонь на рукоять ножа, заправленного за дорогой пояс. Девочка потянулась к холодной нити внутри, но вдруг обнаружила, что беспомощна. Липкий страх затопил сознание. И тут наперерез «принцу» одновременно шагнули двое – храбрая маленькая Лета, загородившая собой Аню, и Атааль, мягко, но настойчиво ухватившая брата за предплечье.

– Милый Рад, – проворковала она, – это моя добыча, помнишь? Я имею право требовать свою долю. Я хочу эту девчонку. Живую и невредимую. – Она ткнула тонким пальчиком в Аню, сделав ударение на последних словах.

– Если она и правда может колдовать, как ты сказала, ты не сможешь распоряжаться ею единолично, – холодно отрезал Рад. Затем обернулся к мальчишке, всё ещё прижимающему ладонь к разбитой щеке: – Выключи алсаам.

Тот повиновался, со щелчком нажав какую-то рукоять, для чего ему пришлось убрать другую руку от лица, и Аня с ужасом увидела налившийся тёмным синяк, перечёркнутый сверху кровоточащей ссадиной.

– А теперь давай. – Чёрные миндалевидные глаза смотрели в упор. – Ты же хотела меня остановить, правда?

– Ничего я не буду… – насупилась Аня из чувства противоречия.

– Тогда я убью её. – «Принц» мягко шагнул к растерявшейся Лете и так же изящно приставил к её боку вытащенный из-за пояса нож. – Что взять с пустынных те-ранги! Пусть даже и за дочь вождя. Если Атааль не привиделось, ты стоишь гораздо больше.

Что-то в хищных чертах красивого лица или в спокойном тоне подсказывало Ане – Рад не лжёт: ему и впрямь не привыкать к убийству ради достижения своих целей.

Страх стекал по пищеводу вдоль уже привычной холодной нити. К ней в который раз и потянулась девочка. Заморозить бы тварей – но тогда под удар могли попасть Лета и мальчик-раб. Поэтому Аня просто раскрыла ладонь, над которой, подсвечивая подушечки пальцев и линии жизни, проступил и набрал массу белый с голубым отливом снежок. Повеяло прохладой и запахло хвойными лесами Нордлига, исцеляя душу и помогая немного прийти в себя.

– Я говорила! А, братец?!

Рад потрясённо разглядывал зимнее чудо над Аниной ладонью. Лету он отпустил и теперь словно заворожённый потянулся к снежку. Но Аня, не без внутреннего злорадства, отдёрнула руку – и чудо исчезло.

– Это… что-то удивительное! – хрипло проговорил «принц», опустив ладонь. – Ты права. Даже больше, чем я надеялся. – Он кивнул мальчику-рабу, и тот вновь щёлкнул рукояткой прибора. Аня с горечью почувствовала, как холодная нить внутри снова исчезла.

Атааль улыбнулась, но улыбка вышла хищной:

– Уговор, братец! Она – моя по праву добытчика.

– Не забывайся! Вожак здесь я. Эта девчонка слишком ценна, чтобы…

Атааль встала на цыпочки и что-то прошептала брату на ухо, лукаво поглядывая на Аню. Рад будто призадумался и наконец нехотя кивнул:

– Ладно, на время, но как только она… привыкнет, я её заберу.

Аню бросило в жар. О ней говорили как о щенке или о котёнке. Или того хуже – как о вещи. Но что она скажет? Просто снова возмутится? Глупо и жалко, учитывая, что её оружия с ней нет. Ничего, найдётся способ справиться и с этими преступниками.

– Ладно, – отмахнулась юная разбойница, но при этом в её глазах, в упор глядящих на пленницу, отсветом факелов плескалось лукавство.

Рад недоверчиво покосился на сестру:

– Горный мальчишка останется с вами. Я не хочу, чтобы ценные рабы сбежали.

– Но я заберу её к себе! – капризно заявила Атааль.

Чёрные глаза «принца» снова холодно вспыхнули:

– В покои с окнами и без прочных дверей?! Ты в своём уме, сестра?!

Ане показалось, что она физически ощутила повисшее в комнате напряжение, когда взгляды родственников скрестились. Разбойница ни в чём не уступала брату:

– Не путай домовую мышь и песчаную кхату, – почти прошипела девушка, незаметно достав из-за дорого украшенного пояса малюсенький кинжал – чем тут же напомнила Ане Нарсу, которая отлично метала примерно такие же ножи.

Наконец Рад отвёл глаза.

– Хорошо, но если она сбежит из твоих покоев, я отдам тебя куриям, – ледяным тоном отрезал он. – Закон пустынных Кинжалов один для всех!

– Я тебя слышу! И я знаю закон! – всё ещё прожигая брата взглядом, ответила Атааль.

Рад молча повернулся к двери, не без усилия открыл её и вышел. Вместо него в темницу протиснулся похожий на городского стража мужчина, вооружённый кривой саблей, и безмолвно встал у стены.

Атааль, придя в себя, вновь широко улыбнулась Ане:

– Пойдём!

– Я никуда не пойду без Леты, – спокойно возразила девочка, скрестив руки на груди. Почему-то ей стало спокойнее, когда «принц» вышел из темницы.

Взгляд Атааль стал более жёстким, сделав её больше похожей на брата:

– Вы здесь пленницы, и не тебе диктовать условия, чужестранка!

Аня представила, как маленький кинжал летит ей прямо в лоб, но, сглотнув вязкую слюну, ответила:

– Если вам нужно, чтобы я… на вас работала, я хочу, чтобы моя подруга была рядом. Иначе я не стану помогать. А попытаетесь заставить – покончу с собой.

Атааль хихикнула, потом ещё и ещё.

– Ты серьёзно?! – Ей было очень весело, и Аня почувствовала пробежавшие по спине мурашки. – Ты выглядишь изнеженным цветком! Такие не бросаются на кинжал и не пьют яд песчаной кхаты.

Сейчас разбойница была права, но Аня, впившись ногтями в предплечья, возразила:

– Если… если я не стану на вас работать, вы же будете… причинять мне боль, я права? Ты сама только что назвала меня изнеженным цветком. Пыток я просто не выдержу. А разве вам нужен мёртвый волшебник?

Жутко было думать о такой возможности, но что-то подсказывало, что, откажись она помогать этим преступникам, подобный исход вполне реален. Аня дрожала, словно от холода, но позу не поменяла: так и стояла со скрещенными на груди руками и прямой спиной.

Наконец Атааль ухмыльнулась:

– Чувствую, что ты боишься, но всё равно пытаешься шипеть. Это так знакомо… Ладно, бери свою подружку. В моих покоях места очень много.

Последнюю фразу девушка произнесла, будто хвастаясь.

– Рад отдал мне пленниц, – кинула она стражнику, а потом кивнула мальчишке-рабу: – Ты тоже идёшь со мной.

Тот спорить больше не собирался. Подождал, пока Аня с Летой выйдут из своей темницы, и тоже последовал за юной разбойницей, украдкой потирая разбитое лицо.

В полутьме коридора факелы освещали необычные картины, вырезанные на стенах. Аня не сразу сообразила, что неизвестный резчик изобразил море и людей, бороздящих его на лодках или вплавь. Там и тут встречались острова в виде холмиков со схематическими изображениями деревьев. На берегу стояли дети и взрослые, судя по размерам рисунков. А в одном месте даже проступили очертания существа, похожего на кита, летящего в небе. Аня вспомнила, что Лета рассказывала о таких. Похоже, раньше Вида совсем не была пустыней.

– Это старая часть дворца, – заметив интерес девочки, сказала Атааль, – когда-то здесь располагались комнаты знати Альмандхакура. Теперь мы держим тут пленников и провинившихся.

– Дворца? – переспросила любопытная Лета, впервые заговорив с тех пор, как в их темницу вошли брат и сестра. Казалось, она совсем не сердится на работорговку.

Атааль будто этого ждала. Поднимаясь по каменной лестнице, она вполоборота повернулась к пленницам и довольно улыбнулась:

– Да, пустынные Кинжалы стали глазами и оружием наместника. И мы с братом живём как султаны водной эпохи, – промурлыкала она.

Похоже, удивляться и восхищаться тем, кого разбойники считали рабами, не возбранялось. Аня назло решила промолчать, Лета тоже не ответила, и Атааль недовольно отвернулась. Мальчик-раб молча и покорно шёл за ними по пятам. Наконец узкое лестничное пространство вывело их в светлую анфиладу, облицованную молочно-розовым мрамором. Здесь летняя духота немного отступала благодаря пальмам и широколистным деревьям с продолговатыми плодами. Кое-где листья пожелтели, но двор наместничьей резиденции всё равно выглядел цветущим оазисом.

На солнце заискрились многочисленные украшения и дорогая ткань одежды Атааль. Та тряхнула копной струящихся чёрных волос, видимо понимая, как ослепительно выглядит.

«Пфф! Выделывается, как Лизка Павлова!» – Аня вдруг вспомнила «звезду» их класса с её русыми жидкими волосами и невыразительным личиком, смазливым благодаря косметике. Нет, всё-таки хищная красавица Атааль далека от Павловой, как пантера – от домашней Муськи. А вот внимания жаждет ничуть не меньше.

– Ну, как вам дворец наместника? – Сладкий яд в её голосе заставил Аню поёжиться.

– Красиво! Только жарко, – с опаской произнесла она.

Атааль рассмеялась:

– Я сразу поняла, что ты не жительница пустынь. Хотя мальчишка убедил меня, что и не из подгорного племени. Так откуда ты?

– Из другого мира, – буркнула Аня, которой почему-то не казалось опасным говорить об этом Атааль. Что, в самом-то деле, она сможет сделать с этой информацией?

– Из какого? – заинтересованно обернулась разбойница, и это почему-то польстило. – Расскажи.

– Ну-у, там есть не только пустыни и горы, но и леса, реки, моря, поля, где растут трава и всякие полезные растения. А наши дома гораздо выше тех, которые строят здесь. И мы ездим на машинах, а не на змееходках.

Чуть позади Аня услышала негромкое хмыканье. Мальчишка-раб то ли чему-то удивился, то ли вообще не поверил.

Лета слушала, глядя на неё во все глаза, но молчала.

– А что такое… «машины»? – спросила Атааль, сворачивая с анфилады и пересекая небольшой тенистый дворик с мозаичным полом. Пространство было укрыто от палящего солнца вьющимися по кованой беседке растениями.

– Это такие… железные… повозки с крышей и четырьмя колёсами. Чтобы ездить, им не нужно, чтобы их кто-то вёз. Внутри есть мотор… ну… механизм такой, который их двигает. А человек внутри только управляет. И ещё несколько человек могут просто ехать с ним.

– Как удобно! Ватар, а Ватар, ты нам с братом такую сделаешь?

Аня впервые услышала имя паренька-раба. Тот хрипло кашлянул в ответ:

– Здесь не Татрар – где я возьму столько металла? И с деталями у вас плохо. Я усилитель едва нашёл из чего сделать…

– Не бойся! – хихикнула Атааль. – Я не стану тебя заставлять… наверное. А что ты забыла в наших песках, чужеземка? – Она вновь с интересом сверкнула глазами на пленницу с Земли.

Вот тут уже начиналась территория Леты, и Аня бросила на неё вопросительный взгляд. А та вдруг широко улыбнулась и кивнула.

– Ну-у… меня позвали, чтобы… чтобы найти Сердце вашего мира, – аккуратно подбирая слова, ответила Аня.

– Виду? – Атааль изогнула красивую бровь.

Она остановилась перед аккуратной, изящно окованной металлом дверцей, толкнула её и впустила пленников в широкое помещение. Светлая комната с каменными скамьями в нишах, покрытыми роскошными коврами, перетекала в следующую. Справа всю стену занимал вольер с разными птицами. Тут были и похожие на попугаев, и совсем не походящие на земных миниатюрные «птеродактили» – так Аня про себя окрестила беспёрых кожистых птиц с длинными и зубастыми клювами. Они прятались в искусственных камнях в стене вольера, откуда чёрными глазами-бусинами следили за вошедшими.

– Ага, Виду, – рассеянно кивнула Аня, отвечая на заданный раньше вопрос, но при этом изучая диковинных крылатых питомцев.

– Если она вернётся, – негромко подала голос Лета, – магии снова станет много, и вода тоже придёт. Так говорит мату-химра.

– Похоже на сказки старухи с базара, – вдруг презрительно качнула головой Атааль, снова став неприятной. – Ладно, до золотого часа ещё есть время, поэтому можете осмотреть мои покои. Ватар останется с вами. А я должна встретиться с казначеем – на пир надо являться в блеске и великолепии.

«Да куда уж великолепнее?»

Впрочем, чужие мысли на этот счёт Атааль явно не волновали. Она нырнула за дверь, больше не интересуясь судьбой своих пленниц.

– Дура! – Аня показала язык закрывшейся двери.

Лета хихикнула, но тут же посерьёзнела. Бросив косой взгляд на Ватара, севшего по-турецки на один из ковров, она прошептала:

– Сабихо, кажется, у нас появилась возможность убежать. Подземник не станет останавливать, а я могу позвать Моату. Она и по отвесной стене нас спустит на землю.

– Подземник хорошо слышит, – перехватил инициативу мальчик-раб. – Ты права, горбатая, мне всё равно, что с вами будет, но если она, – он кивнул на Аню, – и правда может найти Виду, ты не должна ею рисковать. Там вокруг дворца постоянно ходят курии, а под навесами на крышах дежурят лучники. – Он меланхолично почесал левый бок, на котором Аня заметила белый шрам. Однако это не помешало ей обидеться за свою новую подругу.

– Ты чего её обзываешь? – нахмурилась девочка. Спина самого Ватара горбатилась лишь худыми лопатками без всяких уродливых наростов.

– Обзываю? – Кажется, он очень удивился. – Она же и есть горбатая.

– А если я тебя назову… – Аня задумалась, пытаясь понять, что в его внешности может наглецу не нравиться, и тут её осенило: – Рабом?

Ватар потемнел глазами и тихо произнёс:

– А я и есть раб. – Он встал и, не глядя на девочек, ушёл вглубь светлых покоев Атааль.

Аня оглянулась в поисках поддержки Леты. В ответ та пожала плечами:

– Подземники гордые.

Гордые или нет, но они люди, их нельзя в рабстве держать! Ане стало стыдно. Сколько Ватар уже терпит издевательства этих рабовладельцев? А она ему это ещё и припомнила.

– Ватар, подожди! – она шагнула следом за мальчишкой. – Прости, я не хотела тебя обижать. Ты не раб и обязательно сможешь отсюда выбраться!

В ответ раздался горький смешок, а потом парень затянул какую-то заунывную мелодию, показывая, что разговор закончен. Он снова сидел на полу, скрестив ноги, и в одной руке держал свой диковинный прибор, не позволявший Ане колдовать.

Мелькнула мысль, что зря она с ним так обошлась. Могли бы подружиться. И тогда кто знает – может, он мог бы выключить ненадолго свою «глушилку».

Аня огляделась. Охристые стены, местами задрапированные коврами, яркие вышитые подушки. Невысокий «подиум», занавешенный прозрачной шелковистой тканью и застеленный огромным количеством тонких цветастых матрасов или одеял, скорее всего был ложем, где спала Атааль. Здесь же стояло несколько расписанных птицами и узорами ваз в половину роста человека и пара больших кованых сундуков. Узкие окна чем-то напоминали бойницы замка Вит, но тут их заливал золотистый дневной свет, приглушённый синими мелкоузорчатыми ставнями.

В углу комнаты стояла выточенная из камня чаша, где, как оказалось, была чистая прозрачная вода. Поблизости обнаружились медный кувшин и кусок светлой ткани, видимо служащий полотенцем. Аня решила, что не будет ничего страшного, если она хотя бы умоется. Но, закончив процедуру, заметила на себе восхищённый взгляд Леты и напряжённый – Ватара.

– Э-э-э… что случилось?

– Это же вода-а-а, – протянула Лета. – Она на вес драгоценностей у нас. Ты умылась чужой водой. Теперь хозяин может на тебя сильно… обидеться.

– Я не знала, – растерялась Аня.

– Ох, прости меня, сабихо! Снова я сделала глупость: и не предупредила тебя сразу, и сейчас на глупых птиц засмотрелась. Но ничего… скажем, что это глупая те-ранги умылась чужой водой. Тебе ничего не будет, а я хоть так искуплю свою вину.

Ответить Аня не успела. В покои ворвалась Атааль. Не обращая внимания на пленников, она подняла с тёмного деревянного столика медное зеркало. Увиденное явно устроило юную рабовладелицу – она широко улыбнулась своему отражению.

Сейчас на девушке были широкие круглые серьги с подвесками. Созданные из золота, разноцветной эмали и полудрагоценных камней, они мягко переливались в солнечном свете, пробивавшемся из-за ставней. Тонкий широкий обруч из золотых пластинок на голове местами терялся в тяжёлых волнах чёрных волос, напомнивших почему-то о Машкиной косе, которую подруга мечтала отрезать. Шею украшало драгоценное ожерелье из десятков тонких цепочек, пластин с орнаментами. На руках блестели перстни с изображением черепахи и браслеты.

Ане показалось, что это как-то даже чересчур, словно Атааль нацепила на себя всё блестящее, что смогла найти, как сорока. Но сама разбойница так не думала. Она картинно развела руки в стороны:

– Ну? Как я вам?

– Красиво, – искренне выдохнула рядом Лета.

Что-то в ответ буркнул Ватар. Аня решила держать оборону до последнего. С чего это вдруг она должна хвалить наглую рабовладелицу?! Пускай сперва человеком нормальным станет.

Атааль быстро взглянула на неё, но ничего не сказала. Только ещё шире улыбнулась:

– Сегодня пир в честь высоких гостей наместника. Мы с братом приглашены как равные. А тебя, – Атааль ткнула в сторону Ани, а затем указала на Ватара, – и тебя я возьму с собой. Её – как свой лучший трофей, а ты, подземник, сам знаешь зачем.

Ватар поморщился, но промолчал.

– А ты, – на сей раз изящный палец указал на Лету, – до нашего прихода уберись в моих покоях.

Согласия Атааль не услышала, да, похоже, и не ждала его. Подошла к столику, где стояла ваза с орехами и фруктами, и принялась задумчиво кидать в рот спелые виноградины.

Аня почувствовала, как от раздражения и голода сводит скулы, но Лета заговорщицки шепнула:

– Я как раз посмотрю, можно ли отсюда выбраться, сабихо.

Через несколько минут в покои Атааль как тени проскользнули молчаливые девушки-служанки. Растительными губками они умыли госпожу, уложили ей волосы в высокую причёску и нанесли на лицо местную косметику, больше похожую на краски. Когда они закончили приготовления, на плечи девушки легла длинная прозрачная туника из золотистой газовой ткани.

Аня с Летой просто сидели в одной из ниш, наблюдая за процессом переодевания Атааль. А та внезапно будто вспомнила о них:

– Тебе, те-ранги, я разрешаю взять немного фруктов из вазы. Я забыла предупредить поваров о новых рабах. А ты, – она кивнула Ане, – можешь поесть на пиру. Как моя особая находка. Там будет много вкусного.

– А он? – кивнула Аня на Ватара.

Атааль удивлённо воззрилась на девочку:

– А он ест с другими рабами. Хотя… я слишком счастлива и добра сегодня. Ладно. Бисар, – обратилась она к одной из девушек, – скажи на кухне, чтобы еду для раба принесли в мои покои.

Девушка в ответ чуть склонилась, продолжая расправлять складки на тунике госпожи. Яркое солнце «переоделось» в нежный золотистый свет. Служанки, открыв ставни и забрав использованную воду, бесшумно удалились, и великолепная Атааль поднялась, свысока глядя на пленниц:

– Ну что ж, идём.

По сравнению с ней Аня в своей пропылённой накидке, надетой поверх футболки и джинсов, чувствовала себя нищенкой. Но пленнице, пусть даже привилегированной и даже в честь торжества, переодеваться, видно, было не положено. Что ж, Ватар вообще полуголый ходит. Хорошо уже, что их с Летой не стали раздевать, как других рабов. Кровь прилила к щекам, и Аня даже оглянулась, потому что собственные мысли показались ей сейчас чересчур громкими.

Атааль, выйдя из покоев первой, так и шла, не оглядываясь. Ватар со своей антенной следовал чуть позади Ани, но тут нагнал её и зло шепнул:

– Лучше о себе думай! Не нужны мне подачки этих пустынных крыс.

И это вместо спасибо?! Аня даже поперхнулась от услышанного, но ответить ничего не успела.

– Брат обещал, что этот пир будет особенный, – бросила из-за плеча Атааль. – Думаю, он сделает меня второй ранза пустынных Кинжалов. Я давно мечтаю возглавлять наше братство наравне с ним. Поэтому, чужестранка, ты – мой шанс.

– Только мне от этого не легче, – пробормотала Аня.

Ватар позади удивлённо фыркнул. Атааль резко остановилась и, с полминуты помолчав, сказала:

– Послушай, но в пустыне опасно! Вида покинула мир задолго до нашего рождения, и вы ищете просто красивую сказку. Во дворце тебе будет хорошо – я обещаю, что не дам тебя в обиду. Ты для нас очень ценное приобретение – такой магии, как у тебя, здесь нет больше ни у кого, ты не станешь обычной рабыней. И я сказала брату, что найду способ тебя уговорить без насилия. Поэтому вытащила из подвала и взяла с собой на пир.

Это очень не вязалось с той Атааль, которая не так давно вела себя надменно и холодно. Но где-то в глубине души хотелось верить, что она не так плоха, как старается казаться, поэтому Аня ответила без агрессии:

– Но в том мире остались мои родные. Там меня очень ждут и будут горевать, если я не вернусь. Я не могу остаться, Атааль…

Холод вернулся во взгляд разбойницы.

– Но тебе придётся, – бросила она, снова разрушив хрупкий момент доверия.

Аня услышала саркастический смешок Ватара.

Он, видимо, давно уже разуверился в счастливых финалах. Девочка почувствовала, как внутри растёт колючий клубок горечи и стыда, сковывая всё тело.

Атааль, явно не желая больше спорить, повернулась и пошла дальше по галерее, отделённой от сиреневого предвечернего неба сетью узких и широких листьев. В конце коридора высились металлические створки с чеканкой сцен из жизни местной знати. Двое куриев с изогнутыми лезвиями на длинных древках стояли по бокам от входа.

– Атааль из пустынных Кинжалов, – бросила им юная разбойница, – со мной мои рабы.

Один из стражей повернулся и дёрнул вниз длинный рычаг, торчавший из стены. Застрекотали невидимые механизмы, и дверь принялась медленно открываться.

– Работа мастеров Татрара, – тихонько похвастался Ватар. – Когда-то мы с этими… зарба торговали.

В большом зале за створчатыми дверями царило оживление. Здесь, несмотря на ещё лившийся из окон свет, на стенах и расставленных буквой «П» столах ярко горели масляные светильники. В их сиянии отбрасывали отблески все драгоценные и просто металлические предметы убранства зала, украшения приглашённых гостей и посуда.

Небольшая группка музыкантов, состоящая в основном из молодых женщин, исполняла приятную незатейливую мелодию. Особенно бросалась в глаза девушка, играющая на флейте. Её более бледная, чем у жителей Альмандхакура, кожа выдавала соотечественницу Ватара. Под потухшими глазами, уставившимися в одну точку, залегли тёмные круги. Подземник заметил Анин взгляд.

– Нас во дворце несколько, но я почти не общаюсь с другими – запрещено, – тихо сквозь зубы проговорил он.

На плоском каменном возвышении, куда вела пара ступенек, на богато расшитых подушках в белом восточном халате сидел полный мужчина лет, наверное, пятидесяти. Самым выразительным в его внешности был, пожалуй, нос-картофелина, выдающийся вперёд, как бушприт корабля. Аня с удивлением поймала себя на том, что помнит морские термины близнецов Рока, объяснявших ей как-то через зеркало устройство парусника. Под кустистыми бровями прятались небольшие глаза с опущенными к скулам углами. А из-под ухоженных усов виднелась только пухлая нижняя губа. Голову закрывала напоминающая чалму повязка с большим изумрудом посередине.

Видимо, это и был глава Альмандхакура. Хотя позади него возвышалось богато украшенное кресло, будто ожидавшее своего настоящего хозяина. Значит, есть кто-то более высокого ранга? Выглядел мужчина не очень представительно, но зато не пугал своей внешностью. Даже чем-то напоминал Машкиного дядю-дальнобойщика – добряка и любителя пошутить.

Рядом, на подушках поменьше, но тоже расшитых золотом, полулежал Рад. Судя по всему, он чувствовал себя если не правителем, то минимум наследником. Его тёмная одежда и красивое лицо резко контрастировали с внешностью наместника.

Двое рабов по бокам размеренно помахивали опахалами из красочных перьев. Несколько бдительных стражей, как и те, что встречали гостей на входе, замерли у подножия возвышения.

По всему залу стояли или сидели гости разной степени знатности и богатства. Среди них Аня заметила несколько пёстро одетых мужчин с оружием. Видимо, они принадлежали к шайке Рада.

Это подтвердила и Атааль, по-приятельски кивнув одному из них. Затем разбойница легко подошла к ступеням.

– Нижайшее почтение роду Аль Рахил, да сияют их имена в небесных чертогах! – Она изящно поклонилась пустому креслу, а затем повернулась к толстяку в халате: – О, солнцеравный Сани рода Ахьябал, что правит от имени последнего из Аль Рахил, твой пир – прекраснейшее время! Целую полы твоего одеяния.

Аня поморщилась от верноподданнического чириканья Атааль, а та продолжила:

– Я привела сегодня на твой пир удивительного мага. Она станет служить… тебе и сделает Альмандхакур ещё великолепнее и богаче.

– Н-да? – Фальцет так не шёл наместнику, что Аня едва подавила улыбку. – Ну, пусть покажет, что она умеет. Она не похожа на умудрённого знаниями мага.

Рад только хмыкнул и махнул рукой Ватару. За спиной Ани раздался уже знакомый щелчок. И в груди снова протянулась прохладная нить.

– Покажи то, что показывала Раду в темнице, – прошипела Атааль.

Эх, вот сейчас бы встать в гордую позу и послать их всех подальше, как герои некоторых эпических фильмов. Но Аня понимала, что это может обернуться бедой не только для неё, поэтому просто подчинилась.

Над вытянутой вперёд ладонью вновь заискрился белый снежок. По залу прокатился изумлённый шёпот. Наместник привстал с подушек, наблюдая за парящим в нескольких сантиметрах над Аниными пальцами снежком. Один из рабов забыл про опахало. Рад хищно уставился на волшебный снег.

Поняв, что на неё все смотрят, Аня ощутила, как от страха вспотели ладони, но потом где-то в глубине души зародилось пока робкое чувство гордости.

Однако наместник снова сел, разочарованно протянув:

– Тха, это всё, что она умеет? И как Альмандхакуру поможет разбогатеть этот белый шарик? Она будет показывать фокусы в пользу казны?

Кажется, Рад и Атааль хотели что-то сказать в её защиту, но Аню охватила весёлая злость. Вот ведь мерзкий мужик! Ну, сам напросился! Она потянулась к своей холодной нити и выпустила тугой поток морозного воздуха с целым роем вьюжных снежинок прямо в лица наместнику и Раду. Раздался крик. Судя по голосу, девочке удалось напугать первого.