Текст книги "Грязный соблазн"

– Merda!!! – разнеслось по всей территории виллы.

Наверняка докатилось до каждого уголка. Я ж самым натуральным образом взвыл, не только ругаясь, но и матерясь последними словами. Вместе с острой жгучей болью от, мать его, самого заурядного… пинка! И не куда-нибудь, а по тому органу, которым я думал в последние минуты. Однако это ещё не весь мой жизненный облом. Маленькая рыжая обманщица воспользовалась тем, что меня согнуло пополам и держался я теперь сугубо за пострадавшую часть себя. Дала дёру, сверкая на солнце подошвой своих белых кроссовок.

– Puta!

Хана ей, когда поймаю. А то, что я её обязательно поймаю, даже не подлежало сомнению…

Глава 2

Виктория

Сердце колотилось в груди, как бешеное. Ничего не слышала, кроме этих ударов, отражающихся в ушах, подобно набату гонга, предвещающего катастрофу, пока я со всех ног неслась вдоль раскидистых апельсиновых деревьев. То и дело казалось, ещё миг: двухметровый амбал догонит, заставит поплатиться за содеянное.

Очень-очень горько!

Честно говоря, и самой не верилось, что решилась на такое: поднять руку на мужчину. Вернее, ногу. И что уж там, не “на”, а очень даже “под” или “между”.

Но ведь заслужил, бессовестный!

Не стоило с этим озабоченным извращугой разговаривать. Как очнулась, сразу стоило вспомнить, чему учила в детстве мама, и не болтать попусту с подозрительными дяденьками, а сваливать в одном исключительно верном направлении – то есть домой.

Раз уж моей сумки при мне не было, и, как следствие, документов, финансов, средства связи, тоже не имелось, главное, обзавестись хотя бы телефоном. Мне и одного звонка хватит. Остальное всё решаемо. И девочек найду, и деньги на дальнейшее передвижение, и в том, как так всё получилось, тоже разберёмся. Совместно с португальской полицией и российским консульством.

Единственное, что действительно огорчало, потому что уже никак не исправишь… Прости меня, Ди, за твой брошенный на жестокую поруку судьбы “Louis Vuitton”! Обещаю, я тебе ещё лучше куплю!

Тем более, что ведущая прочь с территории виллы дорога уже показалась. Осталось совсем немного, и я точно отсюда… Нет, того факта, что я добралась до ворот, к сожалению, оказалось недостаточно для обретения свободы. Они ж закрыты. А забор высоченный. Как назло, даже толком не за что зацепиться, чтоб подтянуться и залезть повыше, после чего банально перемахнуть через него. Между прутьями мои сорок пять килограмм тоже не протиснулись.

– Гадство! – выкрикнула в досаде, пнув выкрашенное чёрной краской препятствие, как никогда остро ощутив себя самой настоящей пленницей.

Не сложно догадаться, что забор – круговой, куда ни пойди, всюду одно и то же. Впрочем, никогда не узнаю наверняка, если не удостоверюсь в своём предположении. Деваться-то всё равно некуда. Раз уж побег не получился, то будем играть в прятки, по методу партизан: искать другой выход во имя победы в этом нелёгком раунде, при этом стараясь не попадаться. Ещё было бы неплохо чем-нибудь вооружиться. Жаль, сколько ни осматривалась по сторонам, ничего более-менее подходящего не находила. Кругом высились деревья, да аккуратно подстриженная травка, а подходить близко к вилле я не рискнула.

Не ветки же ломать, в самом деле?

Хотя можно и сами апельсины использовать в качестве снарядов. Для предварительного обстрела с расстояния в целях ослабления вражеских сил, так сказать.

Нервно хихикнула, представив картину, как я сперва шмаляю в амбала спелыми фруктами, а потом отбиваюсь от него палкой, и тут же опасливо заткнулась. Такого здоровяка если только бревно проймёт. И привлекать лишнее внимание тоже не стоило бы. Тем более, что спустя шагов двадцать вдоль кованого препятствия, испортившего мне жизнь, донеслись чьи-то голоса. Что особенно напрягло – мужские. А вскоре показались и владельцы этих голосов. Четверо мужчин в синих комбинезонах, переговариваясь между собой на португальском, несли здоровенные корзины, чьё содержимое с расстояния моего укрытия было не разглядеть. Укрылась я, конечно же, за деревьями. Где ж ещё тут прятаться? Благо, кроны у них раскидистые, достаточно низкие и листва густая.

Незнакомцы, как показались, так и прошли мимо, занятые своей болтовней. Однако, едва я собралась вздохнуть с облегчением, возобновив свою священно-поисковую миссию, как до меня донёсся ещё один мужской голос. Этот я узнала сразу, несмотря на то, что вещал он на португальском. Снова мурашки по коже пронеслись от этого вкрадчивого баритона. И то, что обращался амбал не ко мне, тоже не особо успокаивало. Явно обо мне ябедничал, потому что мужики враз свои корзины побросали, после чего помчались в ту сторону, откуда я прокрадывалась ранее. А ещё немного погодя кипиш разросся до таких пределов, что мою бедовую голову искало уже не меньше пары десятков рабочих. Они то и дело перекрикивались между собой, бегая туда-сюда, так что многих из них мне “посчастливилось” узреть лично. Я даже грешным делом подумала о том, чтоб так и обосноваться в своём укрытии. Не особо жарко, не замечает никто, комары не кусают, покушать тоже есть…

Чего ещё от жизни надо?

Разве что…

В туалет. Угу.

Очень-очень надо, между прочим!

Так что из укрытия пришлось выбираться. Осторожно, воровато оглядываясь по сторонам, стараясь ступать как можно бесшумнее, чтобы и дальше оставаться незамеченной, я, скрепя сердце, временно отложила свой незамысловатый план побега, вынужденно сосредоточившись на более неотложных потребностях.

Туалет я пошла искать, в общем.

Не то, чтоб мне в других условиях не облегчалось – я не особо привереда, но совершенно не хотелось, чтоб меня из-за этого обнаружили в самый неподходящий момент, пока пребываю в интересном положении с голой задницей. К тому же, поразмыслив немного, успокоила свои нервишки тем, что внутри виллы я вполне могла бы раздобыть телефон, тогда и не придётся противостоять амбалу самой, тем более, он уже не один: со всеми ними мне точно не справиться. Пусть правоохранительные органы разбираются и меня спасут заодно.

А вилла оказалась воистину шикарной!

Фасад, облицованный гладким литьевым камнем, буквально сверкал в свете солнечных лучей. С той стороны, откуда я подобралась к дому, виднелись придомовые постройки-одноэтажки и здоровенный бассейн, на дне которого сквозь бирюзовую водную толщу красовалась ассиметричная перламутровая звезда. Полюбоваться, конечно же, не успела. Лишь краем глаза отметила всё это великолепие, тяжело дыша, прижавшись спиной к одной из колонн, что подпирала балюстраду, ведущую на второй этаж виллы прямиком с улицы. Здесь народ не носился из стороны в сторону в поисках моей персоны, было совсем тихо, поэтому я окончательно обнаглела, взобравшись по ступеням. Пригибалась, конечно, чтоб не спалиться. Зато потом едва не завопила от радости, когда одна из балконных дверей оказалась приоткрыта, и мне без особых усилий удалось пробраться внутрь… чьей-то спальни.

Балкон я за собой тихонечко прикрыла. На затвор. Комната ничем не уступала первому впечатлению от внешнего облика виллы. Сдержанно дымчатые тона лишь придавали особого шика широченной постели с высоким мягким изголовьем, так и маня отдохнуть в одном из кресел, парно расположенных у панорамного окна, укрытого полупрозрачными шторами. И я бы обязательно поддалась такому соблазну, как минимум, чтоб хотя бы на секундочку проверить, правда ли мебель настолько удобная, как видится, но зов природы – сильнее. Благо, уборная в наличии тоже имелась. Я это обнаружила со второй попытки. Сперва в гардеробную по ошибке залезла, двери-то одинаковые. Та, к слову, оказалась пуста, что тоже несомненно порадовало. Раз нет личных вещей, значит нежилая, а значит риск был относительно минимальным.

Возвращалась я из уборной просто в прекраснейшем расположении духа: вдоволь умылась холодной водой, поправила волосы, заплела их в высокий хвост, чтоб не мешались (тут сработала привычка, выработанная за последние годы в режиме автоматизма – на запястье у меня всегда в запасе простая чёрная резинка, если вдруг придётся незапланированно и срочно надевать белый фартук), а также, как смогла, поправила на себе одежду. Как не прискорбно признавать, всё же прав тот амбал, душ мне точно не помешал бы. Но наглеть до такой степени я всё же не стала. Переключилась ко второму пункту из списка насущных дел: поиск средства связи.

В самой комнате ничего такого не было, поэтому, предварительно прислушавшись к тому, что происходит по ту сторону деревянной преграды, ведущей в основную часть дома, я аккуратно повернула ручку, почти бесшумно приоткрыла дверь, прислушалась снова, удостоверившись в тишине, только потом высунулась в коридор… чтобы тут же взвизгнуть от откровенного ужаса, широко распахнутыми глазами уставившись на бесстыже-скучающую физиономию амбала, левым плечом подпирающего стену коридора.

Получалось, пока я там… То он тут… Тупо ждал меня, так что ли? И как только нашёл?!

– Да ну нахрен! – сорвался нехитрый итог с моих уст уже вслух, а я резко потянула дверь спальни обратно.

Жаль, реакция у амбала – быстрее. Опять. Хотя нет, вру. Совсем-совсем не жаль. Наоборот. Я почти улыбалась, когда стены виллы огласил очередной мужской вопль, потому что я этой самой дверью со всей дури прижала ему ногу, пока он пытался мне помешать избавиться от него.

– Foda-se!

Надо будет потом у девочек поинтересоваться, что это значит. Не в первый раз слышу. И не только это. Он много чего ещё выговаривал на своём родном, мне непонятном. И я, конечно, вполне могла ошибаться, но судя по всему мужик матерился. Громко, с расстановкой, сверкая гневным взглядом, пока я ещё несколько разочков ему по ноге ударила дверью в новых попытках её закрыть. Не закрыла. Зато амбал умудрился распахнуть полотно шире, подставив под очередной удар не только ногу, но и плечо. Плохо, вместе с плечом не просунул свою дурную голову, а то б я и её ему прищемила бы с превеликим удовольствием. Глядишь, столько бы возиться тогда не пришлось. Тем более, что…

– Да успокойся ты уже! Хватит! Прекрати! – почти сдался амбал, неожиданно перестав ломиться в спальню.

Я тоже притихла. Но от двери не отлепилась. Я ж если не буду её собой подпирать, то он в любой момент может снова проявить свою быструю реакцию и оставить меня без единого шанса.

– Или что? – поинтересовалась воинственно.

Послышался обречённый вздох. Но, вопреки ему, заговорил со мной хозяин виллы вполне миролюбиво и даже почти дружелюбно.

– Виктория, – начал он мягко. – Ты же – Виктория, верно?

– Да. Виктория. Можно просто Ви, – отозвалась я неохотно.

– А я – Габриэль, – выдал амбал, спустя небольшую паузу всё также дружелюбно. – Добавил бы, приятно познакомиться, но будем честны друг с другом, приятного в нашем знакомстве вышло мало, – последовала ещё одна короткая пауза. – Может, начнём заново? Отойди от двери.

– С чего бы? – бросила я угрюмо.

– Мы же взрослые, цивилизованные люди. Так давай прекратим этот балаган и просто поговорим, обсудим ситуацию, найдём какой-либо компромисс и обоюдное решение проблемы. Не будешь же ты в самом деле бегать от меня по всей вилле до самого заката?

Вот тут я задумалась.

– А почему только до заката? – заинтересовалась невольно.

И, кстати, не зря!

– Доберманов спустят с цепи. Ты потом ко мне сама, как миленькая, добровольно прибежишь, – хмыкнул он, при этом настолько беззаботно, что я в который раз искренне пожалела о том, что дверь Габриэль полез открывать не собственной головой.

А ещё повторно задумалась над его предложением.

Впустить или не впустить?

Внутренний голос подсказывал: не верить, не вестись на столь лестное предложение. Я ж этого мужика совсем не знаю. Вдруг обманывает? Правда, этот же внутренний голос позорно затухал перед тем фактом, что амбал – относительно милое создание в сравнении с четвёркой голодных злых доберманов, с которыми мне придётся повстречаться. От них палкой и апельсинами вряд ли отобьёшься, как и дверью. Почему именно четверо псов – понятия не имею, но фантазия нарисовала именно такое количество тех, кто меня закусает до смерти, пока я буду дальше в поисках спасения носиться по чужой территории. И телефон не раздобыла… А вот запасной выход из спальни у меня имелся! Так что соблазн послать Габриэля к чёртику на кулички, а потом всё же скрыться (хотя бы в другом помещении) никак не отпускал. Вот я и мучилась раздумьями, какой из вариантов – более подходящий. С минуту мучилась – так точно. Амбал тем временем терпеливо ждал. И дождался.

– Ладно, хорошо. Я отойду, – согласилась я вслух, попутно прикидывая количество секунд, которое мне придётся потратить на то, чтоб добраться до балконной двери и воспользоваться ей, как средством отступления на случай необходимости. – Но и ты зайдёшь внутрь не сразу! – предупредила строгим тоном, потянувшись к лампе, которая стояла на комоде у стены.

Ничего более подходящего в качестве средства самообороны ближе не нашлось.

– И когда я могу войти, в таком случае? – между тем угрюмо отозвался Габриэль.

Мне эта скорая смена интонации в тот же миг не понравилась. Но поздно. Я же, чтоб до лампы дотянуться, от двери отошла. Выждала секунды три. Лампу в руках перехватила удобнее. И к балкону аккуратненько попятилась.

– Сейчас, – заявила важным тоном.

Он же про цивилизованность и всё такое говорил.

Что ж…

Попробуем.

Дверь распахнулась беззвучно. А может я просто-напросто не услышала никаких посторонних звуков, потому что собственное сердце заколотилось слишком часто и громко, преимущественно был слышен только этот ритм. Амбал застыл на пороге, окинул меня придирчивым взглядом с головы до ног и обратно, немного задержал внимание на лампе, которую я крепко сжимала. На его губах расплылась подозрительно довольная ухмылочка.

– Что? – не удержалась я от вопроса.

– Да так, ничего особенного, пытаюсь прикинуть, каким именно образом ты собираешься это, – кивнул на лампу, – на мне использовать.

– И как? Получается?

Не то чтоб было особенно интересно, но всё же… вдруг у него идеи более актуальнее моих будут?

– Пока не очень, – признался с фальшиво прискорбным вздохом Габриэль.

Честно говоря, я и сама пока не определила на какую часть его тела готова покушаться на этот раз. До головы-то с высоты своего роста точно не достану. И вряд ли он будет столь любезен, чтобы предоставить мне стремянку.

– Ничего, будешь наглеть, скоро узнаешь, у меня с фантазией получше твоего будет, – откровенно соврала, продолжая пятиться к балконной двери.

Так и прислонилась спиной к холодному стеклу. Только потом остановилась. А ещё рот открыла. От удивления и возмущения одновременно. И всё потому, что:

– Хм… Раз уж зашла речь о фантазии, должен признаться: доберманов у меня нет, – оповестил с новой, непонятно с какой стати жутко довольной ухмылкой Габриэль.

– То есть как нет? – насторожилась я.

– А вот так, – пожал он плечами. – Нет. Не было никогда. И не будет. Я вообще не любитель разводить домашнюю скотину.

Тут я поняла, что «запланированные» переговоры не состоятся. Как и то, что их вообще никто не планировал.

– То есть обманул? – прищурилась подозрительно.

– Обманул, – не стал отрицать мужчина.

– Какое разочарование, – съехидничала я ответно.

Ничего подобного, разумеется, в помине не было. Хотя всё равно обидно.

– Это было первым, что пришло на ум, чтобы тебя хотя бы немного вразумить и остановить, – произнёс Габриэль. – Надоело бегать за тобой по всей вилле, – замолчал, позволяя в полной мере усвоить весь спектр его коварности. – К тому же совершенно не хотелось выбивать эту дверь, впечатывая тебя в стену, – добавил снисходительно. – Всё-таки симпатичная мордашка. Будет жаль, если испортится, – заявил в довершение, шагнув вглубь спальни.

Моментально не по себе стало!

Особенно в тот момент, когда я поняла, что балконный затвор не срабатывает, его заело – никакого пути к отступлению у меня нет. А всё потому, что кое-кто успел запереть дверь с той стороны, и оставил ключ в повернутом состоянии в замочной скважине…

Гадство!

– Куда-то собралась? – услужливо поинтересовался Габриэль, продолжая двигаться в моём направлении.

Расстояния между нами становилось всё меньше и меньше, а нервничать я начинала всё больше и больше.

– Ты такой догадливый, – съязвила в расстройстве. – Учти, я тебя не только засужу и упрячу за решётку, ещё и прикопаю где-нибудь, если ты ещё хоть раз своими грязными ручонками ко мне снова притронешьс-с-с… – не договорила.

Моя угроза застряла в горле. Вместе с рухнувшей на пол лампой. Трудно держать в руке в принципе хоть что-нибудь, когда запястья пережимают недюжинной хваткой! Грохот разбившегося предмета интерьера и вовсе отразился в моей голове, подобно ядерному взрыву. После такого ничего и никого целого не остаётся. Вот и мне, походу, тоже… Плохо всё, да!

– О, это ты очень кстати про полицию и суд заговорила, – протянул угрожающе Габриэль, нависнув надо мной, прижимая собой к стеклу плотнее.

Ещё немного и точно по нему размажет.

– Да что ты? – отозвалась вынужденно.

А то ж сам не договаривает. Стоит опять невесть чем довольный и нагло лыбится.

Гад, короче.

– Неужели всё ещё не догадалась, как я тебя тут, в этой комнате нашёл? – не спешил облегчать задачу, разглядывая меня с самой натуральной плотоядностью.

Тут пришлось немного призадуматься. Выходило откровенно паршиво. Он же меня, как под микроскопом разглядывал, то и дело отвлекая этим фактором. Притом никак не покидало стойкое ощущение, будто реально съесть собирается. Не удивлюсь, если совсем скоро облизываться начнёт, а потом реально укусит.

Невольно поёжилась. И сжалась вся.

– А я думал, ты куда умнее и сообразительнее, – не дождался моего ответа Габриэль.

Тихий вкрадчивый шёпот, коснувшись уха, в один момент пробрал до дрожи в кончиках пальцев. Я даже грешным делом слегка порадовалась тому, что амбал до сих пор прижимает меня собой к стеклу. А то стоять отчего-то затруднительно стало.

– Камеры, Ви, – доверительно сообщил собеседник, по-прежнему интимно-опасно склоняясь надо мной. – Вся моя вилла находится под видеонаблюдением, – пояснил подробнее. – Так что теперь у меня есть записи того, как одна рыжая нахалка пробирается в мой дом, а потом портит моё имущество. Может быть даже крадёт что-то, – замолчал, но ненадолго. – Так по чью именно душу придут полицейские, если ты не будешь вести себя пай-девочкой, Ви? – добавил, как бы невзначай.

И если я решила, что предел моего офигения наступил, то уже через мгновение осознала, что всё происходящее – лишь жалкая затравка всему тому, что этот мстительный извращенец мне на самом деле приготовил. Осознала в тот момент, как только его руки сомкнулись на моей талии, после чего я полетела прямиком… на постель. А Габриэль шторы срывать принялся! Обязательно поинтересовалась бы, зачем ему это, ведь выглядел его поступок, мягко говоря, странно, но имелись дела куда важнее. Не буду же я дальше лежать на кровати, как послушная кукла, и ждать результата этой его странности? Что-то глубоко внутри навязчиво подсказывало: мне в любом случае итог вряд ли понравится. Вот я и подскочила на ноги, ринувшись к основному выходу из спальни, раз уж не удалось воспользоваться запасным. Не учла лишь того, что эта дверь тоже окажется заперта.

И когда он, мать его, только успевает?!

Вместе с последней мыслью с моих губ сорвался страдальческий стон. Следующий – обязательно должен был быть полон досады. Но я проглотила его, ни звука из себя не выдавила. Лишь осторожно повернулась обратно к мужчине, ожидая встретиться со своей напастью лицом к лицу. Примерно так, к слову, и вышло. Сразу после того, как меня повторно швырнули на постель, а немного погодя я почувствовала себя маленьким непослушным ребёнком, которого на раз-два спеленали. Хотя в моём случае, если быть точнее: связали. Органзой. Не только руки, ноги – тоже. Несколько узлов вдоль запястий и щиколоток, а также по парочке фиксирующих к кровати таким образом, что я оказалась позорно распята. Но и на этом безжалостное подавление всяческого сопротивления с моей стороны не закончилось. Рот мне заткнули куском портьеры, заботливо затянув обрез ткани вокруг моей головы потуже.

– Раз уж ты у меня попалась не особо понятливая, то я тебе заново всё объясню, – издевательски вежливо сообщил Габриэль, не менее издевательски расположившись сверху, прижимаясь своим потным обнажённым торсом к моей непонятно когда частично расстегнувшейся рубашке. – Я действительно нашёл тебя на лужайке, а до этого момента не имел ни малейшего представления о твоём существовании. Мой дед… м-м… как это… с головой не дружит, шутки у него такие – своеобразные, понимаешь? – замолчал, уставившись на меня в ожидании ответной реакции.

Лично я таких шуток, когда одного человека дарят другому, точно не понимала. Но, оценив собственное распятое положение, спорить не стала. Во-первых, со шторой во рту – банально неудобно. Во-вторых, поза звезды мне высокого положения в нашем недо-диалоге не особо добавляла, так что демонстрировать своё превосходство я решила в другой ситуации.

На слова Габриэля я медленно кивнула.

– Хорошо, – неожиданно мягко и ласково улыбнулся мужчина.

И ещё более неожиданно аккуратно поправил каждую из моих волнистых рыжих прядок, растрепавшихся в процессе несостоявшегося побега. Бережно завёл их за левое ухо, а потом ещё зачем-то провёл по щеке сгибом указательного пальца. Нет, по сути в самих прикосновениях не было чего-то такого на самом деле особенного. А меня всё равно шандарахнуло невидимым током. Даже не столько от самих прикосновений, сколько от взгляда, который сопровождал действия Габриэля. Уж больно пристально и внимательно смотрел. Не оценивал, нет. Скорее, придирчиво разбирал каждую черту моего лица, запоминая, медленно скользя взором по моим губам, подбородку…

– Я не какой-нибудь маньяк, которому дарят похищенных девушек. Прежде такого вообще не случалось. И пользоваться твоей беспомощностью я не собираюсь, – однозначно привирал. – Я знаю, что ты из России, прилетела в нашу страну с двумя подругами. Вернее, узнал, после того, как нашёл тебя. Они, кстати, тоже в безопасности, с ними всё в порядке, насколько я могу судить, можешь о них не беспокоиться, – опять соврал. – В ближайшее время ты сможешь с ними пообщаться и убедиться в этом.

Вот теперь я воодушевилась. И даже позабыла про кляп во рту, выпалив наивно-уточняющее: «Правда?». На деле, конечно же, вышло неразборчивое мычание. Но мужчина всё понял правильно и утвердительно кивнул.

– Говорю же, ничего действительно жуткого ни с одной из вас не произошло. Точно также, как и тебя – мне, дед отправил твоих подруг к двум другим моим братьям.

При упоминании о девчонках стало совсем грустно.

– Если с этой частью мы разобрались, и ты пообещаешь впредь вести себя хорошо, тогда я могу рассчитывать на то, что ты перестанешь оглушать меня своими воплями и мы нормально обсудим дальнейшее? – добавил Габриэль.

Я снова кивнула. И снова – вынужденно. А когда говорить стало реально возможно, потому что кусок шторы из моего рта вытащили…

– Нормально мы с тобой поговорим, когда ты меня полностью развяжешь, доминант ты хренов, – выдала деланно спокойно.

Амбал в одночасье растерял весь свой благовидный настрой. Опять заулыбался на манер конченного маньяка-садюги. Вновь погладил меня по щеке.

– Я бы не стал тебя связывать, если бы ты первой на меня не напала, – ухмыльнулся он. – Но ты напала. Сама напросилась на то, чтобы я предпринял ответные меры. Я и предпринял, – склонился совсем близко, позволяя различать его жаркое дыхание. – Так что свободу ты теперь получишь только после того, как расплатишься со мной за причинённый ущерб, – выдохнул мне в губы.

Вес чужого тела стал ощущаться отчётливее. Как и шероховатая мужская ладонь, что властно сжала моё бедро, после чего джинсы на мне плавно поползли вниз, притом вместе с бельём. Застёжка расстегнулась сама собой, тут Габриэлю вовсе никаких усилий прилагать не пришлось. Ни разу не успокаивало и то, что ноги у меня разведены в стороны, следовательно полностью снять с меня джинсы у него не получится, если только развяжет хотя бы одну ногу, и в таком случае у меня появится какая-никакая, а возможность. Ведь джинсы он только приспустил. А затем наглая ручища опустилась мне на низ живота, постепенно смещаясь то выше, то наоборот – ещё ниже. На грани. Настолько остро-волнующей, что я вмиг позабыла о том, что кое-кто тут меня нагло домогается, а я вроде как против. Всему виной – подлые мурашки, которые с завидной постоянностью распространялись по всему телу, напрочь отшибая не только память, но и в принципе затмевая весь мой рассудок волной беспощадного жара, исходящего от мужчины. Он буквально пробирался под кожу, впитывался в мои вены, будоража кровь, заставляя сердце стучать всё чаще и чаще, оглушая, дезориентируя, вышвыривая в какую-то иную реальность, где нет никого и ничего больше, кроме этого пожара, что сжигал изнутри. И ничего не поделаешь с ним. Только сгоришь, превратишься в пепел. Я и горела. Шумно выдохнув, в некотором шоке уставилась на источник своих внезапных ощущений, размышляя о том, что совсем скоро просто-напросто задохнусь – настолько невыносимо жарко. Габриэль и сам смотрел исключительно в мои глаза. Синий взор становился заметно темнее. Дыхание мужчины – тяжелее, медленнее.

– Страшно? – тихо поинтересовался он.

Страшно мне точно не было. Но я в который раз кивнула. А мой мучитель по-новой улыбнулся. Также ласково, почти нежно.

– Очень хорошо, – отозвался мягко, а его ладонь сдвинулась с моего живота, забираясь под рубашку. – Запомни это состояние, Ви. Потому что если ты ещё хоть раз выкинешь что-нибудь из того, что успела провернуть со мной этим утром, то я зайду гораздо дальше и действительно накажу тебя за все твои провинности, – добавил вкрадчиво, погладил кончиками пальцев аккурат вдоль нижней линии бюстье, прежде чем отстраниться.

Как ожог оставил.

– А на случай, если ты вдруг снова вспомнишь о полиции и суде, то… – помедлил секунду, лукаво прищурился. – Ты же помнишь про сегодняшнее видео с твоим участием? Не забывай и дальше, солнышко. В твоих же интересах.

Вот теперь мой рассудок решил, что с него хватит пребывать в состоянии расплавленного желе и пора бы возвращаться к реальности. Как минимум для того, чтобы защитить свою хозяйку. Всё-таки озвученный ультиматум – это уже совсем хамство!

– То есть, мало того, что запер меня здесь и привязал к кровати, ещё и шантажируешь? – обозначила, как есть.

Габриэль не стал отрицать. Лишь деланно безразлично пожал плечами. Что взбесило ещё больше предыдущего.

– Думаешь, мне обязательно просить о помощи полицию и суд? Без них с тобой не справлюсь? – прищурилась я гневно. – Ты меня развяжи, и посмотрим ещё кто – кого! – дёрнулась вперёд.

Дотянуться до него удалось. Правда, не совсем тем образом, которым стоило бы. Практически врезалась в него. Не ожидала, что он тоже решит податься мне навстречу. И теперь получалось, что я сама прикасалась губами к его губам, выгнув спину. От осознания произошедшего мои глаза сами собой расширились в нескрываемом шоке. Встречный синий взор тем временем становился всё темнее и темнее. А может это лишь у меня в голове так стремительно темнело. Весь мир вообще подозрительно сузился до одного-единственного объекта, на которого было направлено всё моё внимание. Особенно, после того как чужая ладонь всего через жалкое мгновение снова по-хозяйски обхватила, на этот раз за затылок. Притянула к себе ещё ближе. Буквально впечатала меня в него. И… дальше началось вовсе полнейшее безумие! Далеко не поцелуй. Так не целуют. Отбирая весь воздух из лёгких. Не ожидая согласия. Не нуждаясь в разрешении. Не оставляя ни шанса на сопротивление. Будто душу вытянул, не просто поцеловал. Мой тихий жалобный стон тому самое прямое подтверждение.

В общем…

Ох-ре-неть!

Габриэль

Когда мне было восемь, отец вышвырнул меня с борта яхты в Атлантический океан, хотя я не умел плавать. Он и прежде пытался меня этому научить, однако с плаванием у меня всегда возникали проблемы. В тот раз я всё же поплыл. Но никогда не забуду то самое первое чувство, когда над твоей головой смыкается толща воды, а ты захлёбываешься, тебя тянет вниз всё глубже и глубже – ничего с этим не поделаешь, только чудо спасёт. Тогда оно меня реально и спасло. А вот теперь… Словно опять утягивает, весь мир остаётся где-то там, за непреодолимой преградой, нет ничего вокруг, кроме этого ощущения, которое заполоняет рассудок, лишая всяческих остатков здравомыслия и спокойствия, заставляя беспомощно барахтаться, задыхаться… Я действительно задыхался. Здесь и сейчас. Вместе с рыжей бестией, что буквально впечаталась в мои губы в порыве ярости. И всё бы ничего, но во мне словно какой-то грёбанный тумблер переключился. Обхватил девчонку за затылок, не оставив ей возможности отстраниться. И просто пил её. Жадно. Голодно. Быть может слегка за гранью, которую не следовало бы переступать. Чтоб запомнила. Не забывала никогда. Зачем? А чёрт его знает. Просто захотелось. Не смог отказать себе в этом удовольствии. И получил ещё большее, когда прервал поцелуй, заметив её шокированный взгляд. Нет. Не испугалась. Если только собственной реакции. У меня в голове сохранился тот её самый первый протяжный громкий стон. И каждый изгиб её тела в моих объятиях, я тоже запомнил. Словно новый отпечаток на моих пальцах остался.

– Ты… – рвано выдохнула Ви, до сих пор глядя на меня округлившимися глазами. – Ты… Да ты-ы… – протянула, начиная приходить в себя, судя по возмущённым ноткам в голосе. – Да ты совсем охренел что ли?! – выпалила уже гневно, сжав кулачки.

Снова дёрнулась в моих путах. Почти удалось усесться, так что её руки окончательно выпрямились, вытянувшись в противоположные стороны. Всё же слабые узлы я завязал. Ещё несколько раз дёрнётся и освободится. Соответственно, пора бы заканчивать с этим спектаклем.

– Это я-то охренел? – отозвался с фальшивым удивлением. – Ты же первая на меня набросилась, – напомнил весомым доводом. – Слушай, а ты точно понятия не имеешь, как сюда попала? – засомневался вслух. – Может ты просто притворяешься, а сама спишь и видишь, как бы ко мне в койку прыгнуть и деда моего подкупила, чтобы он тебя мне подсунул?

Да, без зазрения совести издевался. Но уж больно забавное у Ви выражение лица становилось. Я даже позволил себе улыбнуться, когда она на эмоциях снова дёрнулась мне навстречу. И улыбнулся ещё шире, едва услышал русский душевно-оскорбительный из её уст. Ругалась она на меня долго. Всё так же гневно и возмущённо, с обещанием неминуемой расплаты.