Текст книги "Инстинкт зверя. Запретное влечение"

Глава 4

Кейтлин

Голова ощущалась чугунной, зато тело – ватным. В мозгах царила полная каша. Пришлось подождать некоторое время, прежде чем я смогла пошевелиться. Тогда же и поняла, что матрас, на котором я лежала, чувствовался весьма своеобразно. Был довольно горячим, к тому же до того твёрдым, словно скала. Совершенно неправильного размера и анатомических параметров. А ещё от него исходил до того восхитительный запах, что я невольно поймала себя на том, как снова и снова вдыхаю эти терпкие древесные нотки с цитрусово-мятным оттенком, ощущая себя зависимой от него, словно какая-нибудь наркоманка или скорее озабоченная кошка, которая готова довольно мурлыкать, потираясь об…

Никакой не матрас он вовсе!

В последнем я удостоверилась, как только открыла глаза. К первому досадному открытию, при котором я очнулась в незнакомой спальне, распластавшись сверху на совершенно голом мужчине, прибавилось ещё одно – то, при котором на мне самой одежды имелось ничуть не больше, нежели на нём. А тот, на котором я прежде спала, запустил ладонь в мои волосы, пропуская сквозь пальцы светлые пряди, пока вторая его рука самым бесстыжим образом покоилась гораздо ниже, аккурат на моих ягодицах. О том, что происходило между нами ещё ниже, лучше и вовсе не думать. Очень уж впечатляюще чувствовался его стояк, упирающийся аккурат между моих ног. Еле стерпела, чтоб их не сдвинуть. И что уж там, ни на дюйм сдвинуться вовсе не рискнула, расслышав:

– Не шевелись, – велел хриплым голосом Калеб. – А не то точно лишишься своей драгоценной девственности со мной прямо здесь и сейчас.

Как током прошибло. И голос этот его – низкий, с вибрирующими нотками. И вмиг усилившееся ощущение обжигающего кожу соприкосновения. И взгляд – глубокий, бездонный, гипнотизирующий, пылающий яркими закатными бликами, будто всевозможные оттенки уходящего солнца вместе с хвойной зеленью смешались в его светло-карих глазах.

Умопомрачительное зрелище!

А ещё…

– Т-ты… волк?

Оборотень.

Чистокровный.

Не бывает такого взгляда у простых смертных. Вот почему при первой встрече в лифте аура показалась такой мощной и поглощающей, что невозможно не поддаться ей.

Но разве такое возможно?

Если он – чистокровный оборотень, то я не могла этого сразу не понять. Я же дочь такого же чистокровного оборотня, пусть и приёмная, пусть и полукровка, по моим венам текла кровь с волчьим геном, но второй сущности у меня не было, и я не могла оборачиваться, как те же чистокровные. Но почему-то не поняла. Как и присущий ему запах тоже различила только сейчас. Именно потому и спросила, не утвердила. Тем более, что ответом мне стало:

– А ты думала, твой женишок просто так отступил и позволил тебе уйти со мной? – выгнул бровь вопросительно.

Если честно, на тот момент я вообще ни о чём не думала. Если б это было не так, тогда бы не оказалась в такой ситуации. И уж точно помнила бы, как в принципе умудрилась по итогу пребывать в таком положении. Но я не помнила. После того, как вчера он разодел меня, подобно богине, а затем привёл в казино, чтоб я отработала оказанную им услугу, когда он подыграл мне перед моим изменщиком-женихом. В казино мы… что? Кажется, играли в покер. Вернее, он играл, а я изображала его временную подружку, к своему стыду, устроенная на коленях. Дальше… вспоминать оказалось сложнее. После того, как мне было разрешено познакомиться с рулеткой, а составивший мне компанию мистер Льюис угостил меня первым шотом, память напрочь отрубилась. Сколько я не силилась воспроизвести события после того шота, что могли привести меня к настоящему времени, никак не удавалось.

Как я докатилась до такой жизни?

Всё Оливер, чтоб ему пусто было, отец его Стоун…

Я ведь так сильно была зла, так сильно разочарована, в себе самой в первую очередь, что банально напилась и пустилась во все тяжкие, лишь бы только не чувствовать той боли, что вгрызалась в нутро, потому что мой жених – подлый изменщик и лжец.

– То есть, потому, что ты – сильнее? – переспросила бестолково, продолжая смотреть в его взор, светящийся проявлением второй сущности.

Получалось, именно так всё и обстояло. Калеб был немного, но старше, чем Оливер, и раз уж тоже чистокровный, то никаких сомнений не оставалось. Право сильнейшего в нашем мире было неоспоримым, а младший из Стоунов редко когда опускался до физического проявления своей животной силы. Зато у того, на кого я смотрела прямо сейчас, на шее имелось три глубоких рваных шрама, как следы от чьих-то когтей. Они выглядели довольно жутко и устрашающе, явно свидетельствовали о том, что этому оборотню, в отличие от Стоуна, такое вовсе не чуждо. Вчера шрамы скрывал наглухо застёгнутый ворот его рубашки, поэтому я не заметила их, как и вообще оказалась не особо проницательной по части того, с кем связалась.

Даже не знала теперь, поплакать или же порадоваться тому, что мой лживый жених отпустил меня с чужаком не совсем потому, что ему всё равно на меня…

– Но вчера я ничего такого в тебе не увидела, – предприняла ещё одну попытку обсудить тот факт, что передо мной именно оборотень. – Почему?

И как тогда понял Оливер?..

В конце концов, может я и затуманила свой рассудок алкоголем, но в лифт заходила точно трезвая и в себе.

– Я глушил в себе силу альфы.

Альфы…

Ощущение подставы от собственной недальновидности только усилилось. Мало того, что оборотень, так действительно один из сильнейших.

Чуть не простонала от досады!

В последний момент прикусила себе язык.

– Глушил? – удивилась, постаравшись сосредоточиться на чём-то более безобидном. – Как это?

– Так и быть, при следующей встрече обязательно отвечу и на этот вопрос. Возможно даже покажу, – ухмыльнулся, вернувшись к наблюдению за моими волосами в своих пальцах.

Ещё раз встречаться с Калебом, после того, как выяснилось, что он ко всему прочему, ещё и альфа, я, разумеется, не собиралась. Как минимум потому, что жить хотела. С учётом, что я не ночевала дома, и отец явно будет не в восторге по этому поводу, усугублять точно не стоило. Но то я оставила при себе. Вслух:

– Зачем я изображала твою подружку на ночь в том казино? – поинтересовалась, тоже сконцентрировав своё внимание на том, как солнечный свет играл в светлых прядках при преломлении бликов.

Света тут было полно. Квартира-студия, в которой мы находились, выглядела не такой уж и большой, поэтому лучи с лёгкостью проникали в каждый уголок единого пространства сквозь ничем не прикрытые высокие окна. Вид за стеклом – с большой высоты, но определить район, в котором мы находились, не вышло.

– Когда я появляюсь где-то один, это то же самое, что прямо сообщить всем, что сегодня здесь кто-то умрёт.

На его заявление я гулко сглотнула.

– А там кто-то умер в итоге?

Пальцы в моих волосах замерли на мгновение, а взгляд прикипел к моему.

– Если да, это что-то меняет? – поинтересовался оборотень.

Если да, то хорошо, что я ничего не помнила. Что-то уже не уверена, что и хотела вспоминать. Жажда крови заложена во всех оборотнях, даже полукровках, так что я не должна была остро реагировать, не впервые с этим сталкивалась в своей жизни, но внутри всё моментально сжалось от сожаления, хотя я очень постаралась удержать лицо, не выдавать своих эмоций. Удалось это мне, по всей видимости, довольно паршиво, ведь Калеб дополнил:

– Не стоит его жалеть. Он это заслужил.

Запустил пальцы полностью в мои волосы, отводя их мне за голову, сжимая на затылке в кулак. Ещё миг и я оказалась перевёрнута, лёжа под ним. Исходящий от мужчины жар стал чувствовать острее, со всех сторон будто укутал, а моё сердце сбилось с ритма.

– А если так хочется пожалеть кого-то, начни с себя, потому что привлечь внимание такого, как я, твоя самая непростительная ошибка… – добавил Калеб.

Прежде, чем я успела среагировать, его губы коснулись моего виска. Не просто прикосновение. Незримый ожог на моей коже. Оборотень глубоко вдохнул, провёл носом вдоль виска и снова с шумом втянул в себя воздух, пробуждая во мне странно-тянущее чувство, вынуждающее стремиться навстречу. И сама не поняла, в какой момент мои пальцы ответно впились в его широкие плечи. Захотелось продлить эти мимолётные мгновения и растянуть их в целую вечность. Несуразное ощущение буквально застряло во мне, и до такой степени глубоко, что опомнилась я только после того, как он произнёс:

– Пахнешь, как самый сладкий в мире десерт.

Угу…

Пахну…

Как…

Даже представить страшно, как на самом деле!

Особенно, после бесчётного количества шотов, которые напрочь отрубили мои мозги.

А ведь, казалось, куда ещё более неловко…

Ужас!

Катастрофа!

Кошмар!

– Мне нужно в ванную, – промямлила жалобно.

Над ухом послышался тихий смешок.

– С добрым утром, ага, я так и понял, – отозвался Калеб с привычной насмешкой, но отпустил.

Скатился с меня, возвращаясь на прежнее место, и, закинув руки за голову, принялся наблюдать за мной. Не знала, что такого интересного он там разглядеть собирался. Выяснять не стала.

Лучше бы прикрылся!

Я, кстати, тем в первую очередь и озаботилась, воспользовавшись скомканным одеялом. А вот уйти вместе с ним не смогла. Оно, как назло, частично под оборотнем осталось. Сколько ни пыталась вытащить, не смогла.

– Что я там не видел? – уже привычно знакомо выгнул бровь альфа. – Даже прочувствовал, когда ты на меня залезла во сне, – добавил с коротким смешком.

– Это я-то залезла? – округлила глаза. – Я? На тебя? Сама? – заново дёрнула за край одеяла. – Быть такого не может! – возмутилась на столь наглую клевету.

Удалось отвоевать немножечко больше, но и только. Большая часть по-прежнему находилась в его плену.

– Сразу, как только я тебя раздел и улёгся рядом.

– Это я просто наверное во сне тебя перепутала с большим плюшевым медведем, раз ты такой громадный, – съязвила, в очередной раз дёрнув за одеяло.

Гораздо резче, нежели в предыдущий раз. И чуть не грохнулась из-за внезапного отсутствия сопротивления. Не упала. Оборотень вовремя отреагировал. Я и испугаться не успела, как и пошатнуться толком, а он уже был рядом, крепко прижимая к себе.

– Пожалуй, лучше мне самому тебя до ванны донести. А то на ровном месте падаешь опять.

Я и на этот раз не успела ничего сделать, как уже оказалась на его руках, а он пошёл.

– И вообще, мог бы и не раздевать, как и ложиться рядом тоже было не обязательно, – съязвила злорадно.

Ну а что ещё оставалось?

Несёт же…

И впрямь в ванную комнату, к слову, принёс. Она оказалась не такой уж и просторной, совмещённой с санузлом, соответствовала стандартной планировке таких квартир-студий, насколько я могла судить о подобных жилищах.

– А ещё лучше домой тебя отвезти и передать с рук на руки папочке, я так и понял, – покивал с умным видом Калеб. – Или твоему женишку, чтобы уж наверняка.

– Угу, можно было бы ещё добавить, что тебе не понравилось, так что пусть страдает сам дальше с такой горе-невестой, которую никто не хочет, – вздохнула уныло.

В горле знакомо встал ком горечи.

А он…

Улыбнулся. Мягко, открыто, почти нежно. Так неожиданно, что я растерялась, глядя на него.

– Ты чего? – насторожилась.

– Ничего, – качнул головой.

Выдержал паузу на то время, что аккуратно ставил меня на ноги в душевой. Сверху на нас тут же полился прохладный “тропический ливень”. И только я усвоила один этот факт, как к нему прибавился другой:

– Я из-за тебя между прочим всю ночь не спал, – подался ко мне ближе Калеб, добавив мне на ухо пробирающим низким голосом, – мучался стояком и тем, чтобы не поиметь тебя бессознательную, как последний ублюдок. Так что с “никто не хочет” ты сильно преувеличиваешь, – развернул меня к себе спиной.

С одной стороны, собственная нагота, как и его, в таком положении, стала ощущаться не так остро. Но с другой… всё эти его слова! Меня будто в пекло швырнуло, не лицом к стене поставило. Сердце предательски застучало чаще. Исчезла возможность свободно дышать. Перед моими глазами был только гладкий и невзрачный кафель, ничего, за что бы я могла ухватиться, когда колени позорно дали слабину, поэтому я поймала лишь воздух, когда мои ладони сомкнулись в кулаки.

– Спасибо, – прошептала, едва ли слыша собственный голос.

За то, что не сделал. И сделал – тоже. Будь на его месте кто-либо другой, моя вчерашняя ошибка в пылу злости и обиды могла бы очень дорого обойтись.

На этот раз Калеб, как в большинстве своём случается, промолчал. Зато его руки принялись активно скользить по моему телу. Медленно. Неспешно. Слегка помассировали шею и плечи, затем такими же вдавливающими движениями прошлись по рукам, переместились на поясницу и обратно вверх до самой шеи, пробуждая по коже мириады мурашек.

С каких пор и почему всё происходящее, включая собственный вид, стало чувствоваться, как нечто самое правильное и необходимое на всём белом свете?

Я не знала.

Но когда его пальцы непрерывной линией резко провели вниз до самого копчика, инстинктивно прогнулась в спине, врезавшись бёдрами аккурат в его, ощущая ягодицами то, насколько он возбуждён. Из-за меня. И только от одного осознания, что этот альфа желает меня, стало вновь жарко. А следом я подавилась собственным вдохом, когда его пальцы врезались в мою плоть.

Бог мой…

Именно им я его почти и признала, едва меня накрыло шквальной волной такого удовольствия, которое ещё никогда в жизни не доводилось испытывать. Я им почти захлебнулась. Как и водой, что продолжала падать на нас сверху, когда я запрокинула голову выше, прогибаясь в спине глубже, не в силах на что-то большее, раз за разом принимая в себя частые толчки мужских пальцев, проникающих в меня с такой лёгкостью, будто я только для того и создана. Они очень быстро столкнули к той грани, где удовольствие во мне взорвалось вспышками перед закрытыми глазами, раскрасившими не только мою личную тьму, но и весь мир сотней различных оттенков. На какое-то время я потерялась и растворилась в каждой из них. А когда всё-таки вернулась в реальность, оборотень шумно и хрипло дышал мне в затылок, крепко и надёжно прижимая к себе, оберегая от возможного падения.

– Убедила, – спустя долгую паузу, тихо и хрипло произнёс Калеб. – Теперь ты и правда пахнешь куда лучше, – добавил. – Но продолжать точно не стоит. Твой папочка этого не оценит.

Он был безоговорочно прав, вот и кивнула, пусть и вышло совсем вяло, да и вряд ли в этот момент я действительно отдавала себе отчёт в том, в чём именно соглашалась с ним. Мозг всё ещё пребывал где-то в астральной неге и отказывался как следует анализировать. Мне понадобилось немало последующих минут, чтоб наконец прийти в себя. К этому моменту в душевой я осталась одна. И это хорошо, потому что меня только тогда в полной мере озарило тем, что только что произошло.

Я всё-таки падшая женщина!

Гореть мне в аду…

Ничем я не лучше Оливера Стоуна. Такая же изменщица. Падкая на физические соблазны. Мы ведь даже официально ещё не расстались.

Вот где истинный кошмар!

Воду выключать не пришлось. Сработал тот же сенсор, когда я вышагнула из душевой, хватая первое попавшееся на глаза полотенце, наспех вытирая себя им. Мне бы зубную щётку, фен и немного косметики, чтоб замазать следы своей ночной гулянки, но по факту я просто стянула мокрые волосы в тугой узел на затылке, продолжая проклинать себя на все лады, а затем поспешила убраться с места своего преступления. Когда я вышла из ванной, Калеб обнаружился в зоне кухни. Заканчивал с приготовлением завтрака, способствуя тому, какие вкуснейшие запахи витали вокруг.

– Чёрт, – выругалась, чуть не запнувшись, засмотревшись на него, пока саму несло в направлении моей вчерашней одежды.

Он же так и не оделся, без малейшего зазрения совести совращая мою психику своим преступно шикарным телосложением, которое грешным образом так и тянуло его подробнее рассмотреть. А я чуть не запнулась повторно, когда слишком резко свернула к креслу у окна, где покоился пакет с моими вещами. Теми, в которых я из родительского дома вышла. Одевалась так же торопливо.

– Выход я найду сама, не надо меня провожать.

Туда и направилась.

– Сядь и поешь, Кейтлин. Потом я тебя отвезу. Вряд ли твой папочка станет добрее за эти полчаса. Так хоть сытая будешь, когда он тебя запрёт в комнате.

Притормозила перед самой дверью. Не потому, что меня остановило его предложение поесть или в глубине души я надеялась задержаться рядом с ним ещё хотя бы ненадолго, но ко всему прочему выглядеть неблагодарной дрянью тоже не хотелось.

– Не стоит. Я возьму такси. И не станет он меня запирать. Большая часть слухов об Алестере Уильямсе – всего лишь слухи, он не настолько тиран или жестокий, – так и не взглянула больше на Калеба.

Банально смелости не хватило. Вдруг, теперь, когда между нами вновь завязался диалог, столкнусь с ним взглядом, если ещё хоть разочек посмотрю? Не уверена, что знала, как достойно смотреть в его глаза.

Потому и ушла, то есть сбежала…

Морозный воздух не особо помог расшатанным нервам. Да и недолго я на нём пробыла. Стоило спустится вниз, там дожидалось такси. Причём дожидалось оно странным образом конкретно меня. Словно ещё пока я находилась в душевой, Калеб уже знал, что оттуда я отправлюсь сразу на выход из квартиры, и позаботился о том, чтоб я не мёрзла на улице в одиночестве. Вот и оплату водитель брать с меня не стал, несмотря на все мои встречные категоричные возражения, как и на то, что ехать пришлось внушительное расстояние.

– Помни о том, что будешь умирать, – невесело усмехнулась я себе под нос, глядя на ворота перед родительским домом, припомнив знаменитое латинское выражение «Memento mori», как только покинула такси.

Его часто вспоминал и глава нашей семьи. В конце концов, какой бы ни была твоя жизнь, каких бы высот и благополучия ты не достиг или же наоборот – как низко бы ты не упал, конец у всех одинаковый. Даже у оборотней, которые способны прожить намного дольше, чем полукровки и простые смертные.

Повздыхав на философские темы ещё пару минут в целях собственного успокоения, я всё же вошла в дом. Собиралась сразу же направиться на третий этаж, в свою спальню, чтобы ещё раз принять душ, только теперь как следует, а лучше – понежиться в ванной, полной пышной пены, наполненной ароматом корицы и ванили, после чего нормально одеться, уже потом обдумать всё то, что со мной произошло за последние сутки. Но все мои планы на ближайшее будущее рухнули в первые же секунды.

Вместе со звуком хлёсткой пощёчины!

Я сперва её получила, затем отлетела в ближайший угол, попутно снеся собой вазу из китайского фарфора, опрокинув столик, на котором она стояла, и лишь потом осознала, кто именно ею меня наградил.

Отец…

Он возвышался надо мной в два с лишним фута своего роста, хмуро взирая на меня сверху-вниз, то сжимая, то разжимая свои широченные кулаки, отчего был слышен их хруст, и будто прирос к полу, как статуя. Подозреваю, чтоб окончательно не прибить меня. Не уверена, что могла бы выдержать ещё один удар. В ушах так шумело, словно у нас в доме бурлил Ниагарский водопад, и прямо сейчас я в нём тонула, при том захлёбывалась собственной кровью. Металлический солоноватый привкус остался во рту, а я неверяще задела большим пальцем свои губы. На них и впрямь была кровь. Моя. Много крови. Зато никакой боли. Она пришла позже. Через секунд пять, когда прошёл первый шок, а я сосредоточилась на разъярённом взгляде отца, сверкающем золотистыми вспышками зверя.

И тогда тоже не могла поверить.

Он ударил меня?

Он ударил меня…

Он ударил меня!

Впервые в жизни…

– За что?.. – по-прежнему никак не могла усвоить.

Он шагнул ближе. А я упёрлась спиной в стену, об которую не ударилась головой лишь каким-то грёбанным чудом. А может и ударилась, просто этого не поняла. Кто знает, возможно другое болит просто-напросто намного сильнее, вот и не чувствовала? А у меня ещё всё впереди.

– Где ты была? – вопросом на вопрос отозвался Алестер Уильямс.

Очередной один его шаг, и я вжалась в стену плотнее. То вряд ли могло хоть как-то предотвратить всё то, что он мог бы ещё со мной сделать, но он и не собирался. Просто склонился чуть ниже и протянул мне руку. Поколебавшись секунду, жест я приняла.

– Гуляла.

Солгала. Или же не совсем. Но без тени колебаний.

– Всю ночь напролёт?

Рука, здоровее моей раза в три, сжалась, сгребая мою ладонь в охапку вплоть до запястья. Короткий рывок, и я вновь стояла на ногах, хотя и не твёрдо. В ушах всё ещё изрядно шумело, а боль в районе разбитой губы начинала пульсировать сильнее, становилась жгучей.

– И ничего не сообщила никому из нас, – добавил отец. – Ты хоть представляешь, что я успел надумать за всё это время? Мне хватило смерти двух моих сыновей, которых сожгли заживо! Найти тебя в какой-нибудь грязной канаве с перерезанным горлом меня бы окончательно доконало, ты понимаешь это или нет?! – прорычал в гневе.

Мою руку отпустил. Но лишь для того, чтобы сграбастать всю меня, удерживая в удушающих объятиях. Слишком сильно. Но я не могла его винить. В чём-то он был прав. Мне стоило хотя бы отправить сообщение. Потому и терпела, сглатывая продолжающую идти кровь, постепенно скапливающуюся во рту. И ждала.

Нет, совсем не примирения.

С Алестером Уильямсом не бывает настолько легко.

Так и вышло:

– Дрянная девчонка! – встряхнул меня отец.

Еле удержала равновесие.

– Я же всех на уши поставил. Тебя повсюду ищут. До сих пор. А ты… где ты была? Ты так и не ответила. Твоя машина оставлена на парковке отеля. Что ты там делала? Почему оставила её там? И кто тот хмырь, с которым ты оттуда уехала? Ты с ним провела всё это время? – прищурился, придирчиво разглядывая меня.

Мысленно чертыхнулась.

Ну конечно, злосчастные камеры!

– Он не хмырь. Он… друг. Мой друг. Ничего такого. Он просто помог мне. И только.

Золотые вспышки в глазах оборотня усилились. Холл огласило новое недовольное рычание.

– Др-руг? – опять взбесился отец. – С чем он тебе, интересно, мог бы помочь? Тебе! Кейтлин Уильямс!

Встряхнул меня ещё раз. А мне – нет, чтоб промолчать, остыть, как следует всё обдумать, как и планировала, когда заходила в дом. Тоже взбесилась.

– А ты у Оливера спроси, он тебе всё очень подробно расскажет! – выкрикнула на эмоциях.

– Причём тут Оливер? – недоумённо нахмурился глава семьи.

То есть, камеры на парковке они посмотрели, как нашли там мою машину, а на первом этаже не догадались?

– Он ведь тоже с нами там был, – усмехнулась злорадно. – Ну, вернее, не совсем с нами. Не сразу. Сперва только со своей новой подружкой. С который ты, кстати, разрешил ему спать. Но только чтоб я не знала. Как и с предыдущей. И той, что была до неё. Сколько их вообще? Вряд ли теперь всех и сосчитаешь, правда же?

Кто бы знал, чего стоило заткнуться и не продолжать. Потребовалось много усилий, чтоб вовремя остановиться. Было нужно понять, правда ли то вообще. То, что сказал о папе Стоун. Вдруг тоже соврал? Ему ж не привыкать.

Алестер Уильямс… молчал.

И злиться как-то разом перестал.

– То есть, это правда? – спросила.

Но никакой не вопрос это был на самом деле. Констатация факта. Неоспоримая. От которой враз стало так мерзко и больно, что невольно отшатнулась от воспитавшего меня, как от прокажённого.

– Кейт… – позвал он.

Помотала головой в отрицании, не позволяя ему снова ко мне прикоснуться.

– Нет. Это всё какой-то бред, – увернулась от чужого прикосновения. – Ты не можешь со мной так поступить. Что я вам всем такого сделала?

Ещё один вопрос, на который я не ждала ответа. Слишком быстро понесли меня ноги в направлении лестницы. Взбежала по ступеням, переступая через одну, а то и через две, не разбирая того, что перед глазами, на которые наворачивались слёзы. Хотя кое-что я всё же сказала. Вернее, выкрикнула всё в том же порыве эмоций:

– Я не пойду за него замуж! Свадьбы не будет!