Текст книги "Инстинкт зверя. Запретное влечение"

Глава 5

Кейтлин

Обняв прижатые к груди колени, я просидела в углу душевой около часа, пока сверху падали горячие струи воды, но согреться и прийти в себя никак не получалось. Меня до сих пор всю трясло. Война в моей голове тоже не утихала. Она царила подобно разрозненным картинкам, сталкивающимся друг с другом в непримиримой битве. Часть меня снова и снова возвращалась туда, где вот так же, пока сверху льётся вода, я задыхаюсь и дрожу в чужих сильных руках, что скользят по моей шее… так нежно… так медленно… сводяще с ума… ведут незримый узор по всему моему телу… соблазняя, как первородный грех, ведущий в чертоги порока. Другая часть меня застряла перед несуществующим образом моего такого же неверного жениха, вынуждая испытывать чувство вины, сожаления и стыда за содеянное, как и за то, что я при всём при этом испытала. Не может быть настолько хорошо. Не должно. Но было. Наверное, именно поэтому ещё одна часть меня зациклилась на том, как я вновь и вновь пыталась понять, за что же мне досталось столько боли, приведшей ко всему этому.

Почему отец так решил?

Почему они все так поступили со мной?

Я чем-то заслужила?

Наверное…

Тем более, что и сама не особо лучше их всех.

Единственное, что во всём этом оставалось стабильным и ясным – никакой свадьбы и впрямь быть не должно. Неправильно это. Нельзя.

Разве я хочу провести всю свою жизнь вот так?

Нет. Ни за что.

Ведь даже после того, как я наконец покинула душевую, перебралась в свою постель, малодушно обнимая своего любимого плюшевого медведя размером в полкровати, прошло гораздо больше времени, а мои слёзы всё никак не высыхали. До самого вечера так пролежала. Принятое обезболивающее тоже мало спасало. Болело не только внутри, но и нижняя половина лица. У меня было в запасе всего несколько таблеток, а за дополнительной порцией пришлось спускаться вниз. К этому моменту собственная голова стала ощущаться ещё более тяжёлой, поэтому, когда заметившая моё появление кухарка окинула меня коротким нечитаемым взглядом, благоразумно промолчав о моём виде, а затем заботливо напомнила о том, что я пропустила ужин и надо бы это исправить, я наотрез отказалась. Но её словам всё же вняла. Раз уж жевать также больно, решила сделать себе фирменный коктейль по рецепту своих братьев. Они обычно употребляли такое с похмелья, так что вдруг мне повезёт, и мои беды с головой тоже пройдут?

– Папы нет? – вытащила из холодильника все нужные ингредиенты.

Служащая, заканчивающая мыть плиту, отрицательно покачала головой.

– Уехал сразу после того, как вы вернулись. Не сказал, когда вернётся, насколько я знаю.

Он никогда не говорил, если уж на то пошло.

– А мама?

Она уехала два дня назад, и её не было в городе.

– Ещё не… – начала было кухарка.

Но осеклась аккурат в тот момент, когда хлопнула входная дверь. Судя по последующему шуму и голосам подоспевшей настречу прислуге, не зря о ней вспомнила.

– Вернулась, – улыбнулась моя собеседница.

Я тоже попыталась. Но вышло вяло. И болезненно. На самом деле, если верить отражению в зеркале, не всё так уж и плохо обстояло с моей разбитой губой, всего лишь слегка припухла, а рассечение выглядело не намного более выделяющимся, как если бы я просто сама искусала их в кровь. Надеюсь, завтра чувствоваться будет примерно так же, а не как было сейчас.

– А где Кейтлин? – послышалось со стороны холла.

Я невольно поморщилась и отвернулась, сосредоточившись на том, чтобы закинуть овощи и ягоды в блендер, превосходно представляя, что будет дальше. Как только маме ответили и сдали моё местоположение, примерно так и вышло. Не прошло и минуты, как она добралась до меня. Сколько не отворачивайся и не прячься, всё равно быстро заметила.

– Дочь, даже не представляешь, как… – прощебетала на своей волне мама, но тут же осеклась.

Так спешила ко мне, чтобы чем-то поделиться, что даже свой кашемировый шарф не сняла, за который мгновенно вцепилась, как если бы он начал душить, пока она смотрела на меня.

– Добрый вечер, миссис Уильямс, – заполнила воцарившуюся паузу кухарка.

– Выйди, пожалуйста, Рози, – стало ответом ей.

Та поспешила выполнить тихий приказ с такой расторопностью, словно ветром сдуло. Прошло ещё секунды три, за которые родительница сократила разделяющее нас расстояние, ближе разглядывая следы на моём лице. Вся её былая беззаботность окончательно пропала. В голубых глазах отразилась тревога. Шарф она всё же с себя стянула, судорожно комкая его в одной руке, а в другой – пуговицу на своей строгой шифоновой блузке.

– Что с тобой произошло? Алестер это видел?

И снова я поморщилась.

– Это у меня от него, – отозвалась тихо.

Все ингредиенты, которые я планировала смешать, уже находились в блендере, оставалось только закрыть крышку и включить кнопку. Тем я и занялась. К сожалению, не достаточно расторопно, чтобы не расслышать:

– Боже, Кейтлин! – ахнула в сердцах мама. – Что ты такое натворила?!

Кто бы сомневался, что в подобной ситуации, ещё даже не разобравшись в том, что именно произошло, она тут же встанет на сторону своего мужа, безоговорочно решив, кто тут прав, а кто сам виноват и напросился…

Вот и не сказала ей ничего.

– Кейтлин, – снова позвала мама.

Кнопку на блендере выключила тоже она. И меня к себе развернула, принявшись заново разглядывать моё лицо. Ничего не осталось, как проявить терпение и подождать, когда она насмотрится и ей надоест. Благо, надоело ей очень быстро. Перевела внимание с моего лица к тому, чем я занималась во время её появления.

– Ты что, пила? – не дождавшись от меня никакой новой реакции, опять нахмурилась она. – И много, – рассудила по содержимому в блендере. – Алестер поэтому разозлился на тебя? Или ты ещё что-то сделала? – фактически потребовала, впиваясь пальцами в мои руки, за которые она меня удерживала.

В отличие от Алестера Уильямса, Джоан Уильямс не являлась чистокровной – такая же полукровка, как и я, волчий ген в ней если и был, то настолько ничтожный, что от обычного человека с виду не отличить. Но вопреки всему этому, хватка, с которой она в меня вцепилась, причинила боль. Очень уж сильный нажим получился. Вот я и поморщилась в очередной раз, избавляясь от прикосновения.

– Я узнала, что мой жених мне изменяет и даже не считает, что это что-то такое, за что я могу его осудить. Да ещё и с разрешения моего отца. Так что – да, я пила, мама. Много. Всю ночь напролёт. Не ночевала дома. Вот за что я получила, – произнесла отстранённо.

Добавила бы куда больше, но в горле встал знакомый ком горечи, пока я смотрела в голубые глаза напротив, в которые в этот момент приходило осознание. Такое, где не было место ни грану удивления или шока. То есть не только папа, мама тоже знала обо всём. Хотя вряд ли это могло бы ранить меня куда больнее, чем уже есть. Ожидаемо ведь. Как и последующее:

– Кейт…. – прошептала побледневшая мама.

А я смотрела на неё, и будто не её видела – отца этим утром. Он точно так же отреагировал, когда я говорила ему про Оливера.

– Мне жаль, Кейти, – добавила она, опуская взгляд, отводя его в сторону, вместе с тем отступая на шаг в сторону.

У меня появилось больше пространства, так что я открыла крышку блендера, взяла высокий стакан и вылила в него ягодно-овощную жижу. Пила и давилась, но упорно пила. Вкус был отвратным. Не только из-за того, что я смешала, но и потому, что мама не ушла и тогда.

– Я не буду рассказывать тебе о том, как порой жизнь бывает несправедлива к таким, как мы, ты и сама это знаешь, – вздохнула женщина, принявшись заново теребить пуговицу на своей блузке. – Но могу сказать, что со временем ты поймёшь, это не самое главное. Тогда станет легче, – заново вздохнула.

– Да, я помню, что мир прогибается всегда только под тех, кто в силах его под себя прогнуть, – скривилась я.

Не впервые от неё это слышала. По крайней мере, первую часть высказывания. А вот к чему она добавила вторую, до меня дошло чуть позже.

– Именно так, – согласилась со мной мама. – Сильнейшие – на то и сильнейшие, им нет особого дела до тех, кто слабее, только если это не их кровь и плоть. Нет ничего важнее в нашей жизни, чем наши дети, ведь они часть нас самих, наше будущее и продолжение нас.

– Вы поэтому решили, что мне лучше не знать? Потому что я вам настолько важна? – не удержалась от язвительного замечания.

Мама снова вздохнула.

– Может быть ты сейчас и не согласна, так не считаешь, но поверь, это для твоего же блага, Кейтлин, – заверила. – Когда у вас с Оливером появятся свои дети, ты поймёшь, что иногда приходится поступать вопреки тому, что это может причинить им боль, потому что в конечном счёте это пойдёт им только на пользу.

Не знаю, каким чудом стакан в моей руке уцелел.

– Не будет у нас с Оливером никаких детей, мама, – возмутилась я, округлив глаза. – Я уже сказала отцу. Я не выйду за него замуж. Не хочу. И не буду. Не пойду.

Вот теперь мама посмотрела на меня с осуждением.

– А он что на это сказал? – прищурилась она.

– Кто? Оливер? Или папа? – уточнила я.

– Ты и Оливеру эту глупость заявила? – ужаснулась мама.

Глупость?

Глупость?!

Вот что это для неё такое…

– А не должна была? – отозвалась с горечью.

Стакан всё же не уцелел. Я его уронила. Не нарочно, конечно же. Просто пальцы свело, пока на глаза наворачивались не менее горькие слёзы.

– Боже, надеюсь, твой жених не сказал об этом своему отцу, а то даже не знаю, как придётся оправдывать это унижение, – напрочь проигнорировала мой вопрос Джоан Уильямс, разочарованно покачав головой.

– А вот я надеюсь, что сказал. И хотя бы один из вас четверых не сочтёт моё мнение такой уж глупостью, – опустилась вниз, чтобы собрать разлетевшиеся по мрамору осколки стекла.

Ко всему прочему, ещё и порезалась в первые же секунды, так что сдерживаться больше не получалось.

Чуть не взвыла!

– Прекрати, – тут же строго осекла меня мать. – Приди в себя, – склонилась надо мной, но лишь затем, чтобы я выпрямилась. – Я понимаю, что сейчас тебе непросто, тебе обидно и в тебе ещё живёт юношеский максимализм, но ты так только хуже делаешь, – тихонько отчитала, крепко сжимая мои плечи. – Раз уж твой отец ничего пока не сказал мне по этому поводу, значит решил дать тебе время, чтобы ты одумалась. И очень советую, воспользоваться им. Вряд ли его у тебя будет много. Семья Стоун не просто присоединится к семье Уильямс. Их вклад в общее дело слишком весомый, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Ты это понимаешь, Кейтлин? Ваш с Оливером брак – залог успешности этого слияния. На кону огромные деньги, Кейтлин. И не только они. Территория. Влияние. Многое. Здесь нет места неуместным чувствам. Это непозволительная слабость. А ты и сама знаешь, как твой отец и окружающие относятся к тем, кто слишком слаб. Они надолго не задерживаются в этом мире. Хочешь быть его частью, приноси пользу. Не будь бесполезной. И уж точно не смей быть помехой.

Она всё говорила и говорила, но её голос тонул в шуме, отражающемся в моих ушах, наряду со стуком сошедшего с ума пульса. Вся та пустота, что сопровождала мою сегодняшнюю боль, стала практически необъятной.

– То есть меня в любом случае продадут, как племенную кобылу? – единственное, с чем я нашлась.

Вот почему ко мне нельзя прикасаться. Так, получается? Чтоб товар не был порченным, раз уж его предстояло продать. Отсюда же и вечное блюдение морали от той, что теперь говорила все эти ужасные вещи, совсем далёкие от чего-то действительно обременённого моральным обликом. И именно поэтому столь сильно разозлился отец, когда узнал, что я всю ночь напролёт пропадала с кем-то? Первым делом как раз о том спросил.

– Семья Стоун вносит значительный вклад в жизнь и благосостояние семьи Уильямс, вот что я сказала. Не передёргивай, Кейтлин. Это послужит на благо всех нас, и твоё в том числе, даже если ты прямо сейчас и не видишь, не понимаешь этого. Твой брак с Оливером – небольшая цена за то, какие результаты он принесёт, – встряхнула и в очередной раз хмуро осмотрела меня, немного помолчала, а затем её взгляд остановился чуть ниже моей шеи. – Где твоё кольцо? – уставилась на глубокий вырез моей майки, которую я напялила вместе со спортивными штанами, прежде чем спуститься на первый этаж.

Моя ладонь сама собой взметнулась туда же. До этого момента я и не помнила ни о чём таком. Моей цепочки там не было. Была другая. Та, что на меня одел Калеб. Вместе с подаренным им кулоном.

И где же тогда та, первая?!

Помнила, как он вложил её мне в руку. И мы вернулись к нему в машину. Вместе с пакетом со всеми моими снятыми вещами. Но сегодня, когда я уходила от него, я опустошила всё, что лежало в картонной упаковке, прежде чем собралась, чтоб покинуть его.

– И что это на тебе вместо него надето? – заметила кулон и мама. – Не видела у тебя такого прежде.

Её взгляд сместился от кулона к моему безымянному в явном поиске того же обручального кольца. Но его, разумеется, и там не было.

– Вчера приобрела, – отозвалась я на автомате.

– А кольцо где? – настояла мама.

– В машине, наверное, осталось, – почти не соврала.

Я ж не уточняла, в чьей именно машине.

– В таком случае, стоит принести его из неё, – по-своему согласилась мама.

– Определённо, – бездумно отозвалась и я.

В конце концов, если уж я и дальше отказываюсь выходить замуж за Оливера, кольцо стоит ему вернуть.

– Лили! – позвала мама, отвернувшись от меня, направившись на выход из кухни, а когда та поспешила ей навстречу, добавила: – Кейтлин оставила в своей машине обручальное кольцо, сходи, найди… – не договорила.

Я перебила её.

– Не стоит. Я сама. Машина осталась на парковке отеля. Я приехала домой на такси, раз уж пила.

Не дожидаясь их реакции, проскользнула мимо, бегом направившись наверх.

– Ты куда? – озадачилась мама.

– Как это куда? – криво усмехнулась я, даже не обернувшись, продолжая взбираться по ступеням вверх. – Ты сама сказала, кольцо стоит вернуть. Раз уж машина на парковке отеля, поеду за ними!

Да, воспользовалась шансом. Выбраться из дома. Оказаться от них ото всех как можно дальше. Потому и поторопилась поскорее переодеться, пока отец не вернулся, и выйти из дома ещё можно было без проблем, а то, как только мама поделится с ним всей той категоричностью, с которой я ей отвечала, опять начнётся… К тому же это помогло и правда отчасти взять себя руки. Простые, не требующие особой концентрации действия, по типу: натянуть пуловер и джинсы, нанести некоторое количество косметики на своё отекшее лицо, накинуть поверху куртку и прикрыть вырез декольте шарфом – как раз то, что требовалось в моём состоянии. Уличная прохлада и свежий воздух тоже сыграли свою роль. К жилому комплексу, в котором я однажды побывала, такси привезло меня, когда от всех моих былых слёз не осталось ни следа. Поскольку номера телефона Калеба у меня попросту не было, по-другому бы я его не нашла.

Не учла только, что мой поздний визит никто не ожидал, а мужчины дома не оказалось.

И как быть теперь?

Не придумала ничего лучше, как просто присесть неподалёку от входа в здание в ожидании…

Эх, и почему я сперва не забрала свой автомобиль?

Не хотела, чтоб отец выследил по нему мой маршрут сюда. Теперь приходилось мёрзнуть на улице.

Долго…

Я почти отчаялась отогреть свои начинающие неметь на холоде пальцы, когда передо мной остановилась пара мужских ботинок. Именно их я заметила первыми.

– Ух, какая ляля! – послышалось следом со стороны, а рядом со мной приземлился тот, кто это сказал, приобняв за плечи. – По ком грустишь, красавица? В любом случае, раз я здесь, то больше не придётся!

Я так прифигела от неожиданности, что даже со словами не сразу нашлась. Да и потом не нашлась, стоило взглянуть на того, кто так бесцеремонно вторгся в моё личное пространство. Высокий, мощный оборотень из числа огненных волков. С нереально синими глазами. Такого уж точно по масти ни с кем не перепутаешь при всём желании.

– Даниэл. Убери от неё свои руки.

Сказано это было спокойным и безразличным тоном, но рыжий и впрямь ослабил свою хватку, после и вовсе отодвинулся от меня, с удивлением глядя на продолжающего нависать надо мной альфу, чьи ботинки я заметила первыми.

– Калеб, – улыбнулась.

Вернее, попыталась. Вышло не очень. Может, я и намазала на себя кучу всего, чтоб не распугать своей внешностью прохожих, но неприятные ощущения никуда не пропали, как только пошевелила губами. И, конечно, он это заметил. Большой палец его правой руки тут же лёг на уголок моих губ, невесомо проведя по нижней. Так ничего и не сказал. По этому поводу.

– Идём, – велел, отстраняясь.

Дожидаться не стал, развернулся и пошёл в дом, оставив меня растерянно пялиться в удаляющуюся широкую спину, обтянутую одной лишь футболкой. Вряд ли джинсы на нём способствовали больше количеству сохранения тепла. Да оно и не нужно ему, судя по всему. В отличие от меня, холодно оборотню точно не было.

– Очень интересно, – пробормотал сидящий рядом, тоже задумчиво глядя вслед ушедшему. – Ну, идём, красота, – добавил уже для меня, поднимаясь с лавочки. – Заодно поделишься, где и как ты умудрилась вляпаться в моего братца по самую свою светловолосую тыковку, – протянул мне ладонь в приглашении.

Сперва протянул, после, видимо, вспомнив предупреждение родственника, сжал её в кулак и убрал в карман джинс.

– Вы братья? – поднялась вслед за ним.

Не похожи. Совсем. Особенно внешне.

– Дед удочерил его мать, – кивнул он в сторону ушедшего, – но это не мешает всем вокруг считать их настоящими сёстрами, а нас с Калебом – братьями. Плюс мы выросли вместе, так что… – пожал плечами.

– А-а… ага, – попыталась я себе это представить.

В таких семьях, как моя, приёмыши были явлением постоянным из-за стерильности полукровок, а вот зачем это чистокровным, которые отличались некоторым высокомерием по части избирательности своего самого ближнего окружения… И так увлеклась, что чуть не упустила тот момент, когда Калеб почти скрылся из виду. Только тогда и опомнилась.

– Эй, подожди! – окликнула его.

Не остановился. Мысленно чертыхнулась.

Кто бы сомневался…

– И вовсе я не вляпалась в твоего братца, – проворчала тому, кто ещё находился рядом со мной.

Тот в ответ лишь неопределённо усмехнулся. И промолчал. Ну а мне пришлось ускоряться, чтобы догнать одного несносного флегматика.

– Разве у альф не превосходный слух? Или это он только у тебя избирательный? – буркнула укоризненно, когда, наконец, оказалась около шатена.

Тот как раз нажал кнопку лифта, который предстояло ещё дождаться, когда он спустится с самых верхних этажей.

– Ты замёрзла, – привычно коротко отозвался Калеб, бросив на меня беглый взгляд.

Вздохнула. Снова вспомнила о подвеске на своей шее. Потянулась к ней.

– Вот. Я забыла вернуть, – сняла вещицу и протянула ему. – А ещё забыла у тебя своё обручальное кольцо. Где-то. Возможно, в машине?

За спиной послышался тихий выдох и шаркающий шаг…

– А, знаете, я, пожалуй, пойду, – отступил от нас огненный волк. – Сестра с Уайеттом должны скоро подъехать. Встречу их, – поспешил уйти.

Сложилось впечатление, что за последние краткие мгновения случилось что-то, что заставило его банально передумать идти дальше и сказанное – всего лишь предлог, чтобы свалить, но заострять внимание на странном поведении малознакомого оборотня я не стала. Мы с Калебом остались одни. И забирать украшение он не спешил, поэтому пришлось ему с этим помогать. Выходит, я и правда до сих пор не согрелась, такими ледяными показались собственные ладони на контрасте с мужской рукой, когда я ту перевернула, вкладывая в неё кулон.

– Кольцо, – напомнила и об этом.

Если оно и правда осталось в его машине, то тогда нам бы стоило вернуться на улицу, или где там она у него была припаркована. Но о том подумала лишь я одна. Ладонь Калеб сжал. Вместе с моей. Притянул меня ближе к себе, как ещё одна неожиданность за этот вечер.

– Ты всегда такая нетерпеливая? – укорил, обнимая за талию.

В этот момент лифт остановился на первом этаже, створы раскрылись, и он вместе со мной шагнул внутрь. Так и не отпустил, продолжая прижимать меня к себе, пока удары моего сердца становились всё чаще и громче от такой непомерной близости. В лёгкие проник знакомый запах терпких древесных ноток с цитрусово-мятным оттенком, и я украдкой вдохнула поглубже, запоминая.

– Это такой способ согреть меня? – промямлила тихо.

– А что, это похоже на что-то иное? – одарил он меня насмешливо-заинтересованным взглядом, нажимая кнопку нужного этажа.

На что бы то ни было похоже, одна особо подлая часть меня вместо того, чтобы помочь с правильным ответом, услужливо подсунула всё то, на что я потратила немало минут в душевой у себя дома. Да и как об этом не думать? Когда исходящий от оборотня жар действительно окутывает со всех сторон, а мои пальцы сами собой сильнее впились в его ладонь, потому что так намного легче держаться на ногах и не поддаваться проснувшемуся стремлению и самой к нему прижаться плотнее.

– Не знаю, – призналась честно.

– Не знаешь, или боишься признаться?

– И в чём же, по-твоему, я могла бы признаться тогда? – постаралась сохранить безразличный вид.

Вряд ли это удалось действительно правдоподобно, ведь я так и не сумела перестать самой держаться за него.

– Ты мне скажи. Тебя же посетили эти мысли.

А сам смотрел так, будто и без того знал обо всех моих потаённых мыслях. Неудивительно, что я не рискнула соврать. Но и правду тоже не сказала. Промолчала я.

Хорошо, лифт как раз доехал.

Поскольку Калеб меня так и не отпустил, выходили из кабинки мы опять вместе. В квартиру тоже входили так же.

А вот там…

Я и опомниться не успела, как оказалась прижата спиной к стене, а мой рот смят жадным поцелуем. Так властно и грубо, что могла бы сказать, у меня не осталось ни шанса к сопротивлению. Только это чистая ложь. У меня не осталось ни шанса просто потому, что это нехитрое действо словно фейерверк взорвало в моём разуме. И если я ещё могла выжить и дышать после случившейся катастрофы, так только благодаря Калебу. Он словно вдыхал в меня новую жизнь. Вот я и поддавалась. Покорно раскрыла губы, позволяя ему вторгнуться глубже, даже если вытянет из меня душу.

Боль…

Её больше нет.

Уничтожило…

Осталась лишь отчаянная потребность, вынуждающая тянуться навстречу. Отвечать тем же. Выгибаться в спине, раз за разом плотнее прижимаясь к мужчине, нуждаясь в дарим им тепле. До тех пор, пока всё не закончилось так же резко, как началось.

– Больше не холодно.

Не вопрос – утверждение. Вместе с присущей ему отстранённостью. В смысле, отпустил он меня, отступив на шаг. И лишь зелёные блики в светло-карем взоре выдавали его неравнодушие к случившемуся, не то бы решила, что он какой-нибудь робот.

Вот как так можно?

Сперва целует, как одержимый, переворачивает всё внутри меня, заставляя сходить с ума всего за мгновение, потом делает вид, что ничего такого только что и не произошло, всё сплошь мои выдумки.

– Осталось ещё найти моё кольцо, тогда могу возвращаться обратно, – по-своему согласилась с ним я, медленно съезжая по стеночке.

Не падала, просто колени подкашивались.

Ещё бы!

Я ж не он. Привести дыхание в норму, и то не получалось. В груди разразилось воистину пекло.

– Если так нравится, когда я тебя обнимаю, могла просто сказать, а не падать в ноги, – проворчал Калеб, ловя меня за талию и вновь прижимая к себе.

– А может, это я просто так сильно захотела тебе выразить всю свою благодарность? – съязвила.

И только потом сообразила, что именно я ему ляпнула, быстренько прикусив себе язык. Но поздно. Зелень во взгляде напротив почти ослепила, так ярко полыхнула, скрыв истинный цвет радужки.

– Я имела ввиду – поклониться в качестве своего спасибо тебе, – попыталась исправить ситуацию.

Но вышло как-то…

Да никак!

Кажется, ещё хуже стало. Очень уж ощутимо сгустился воздух вокруг нас, пока я смотрела в пылающий проявлением волчьей сущности взор, не в силах отвернуться и разорвать контакт глаза в глаза.

– Ладно, признаю, мне и правда нравится, когда ты меня обнимаешь, – то ли его утешила, то ли себя, помолчала немного, а затем попросила: – Отпустишь?

Отпустил. И даже отвернулся.

– Прими душ, – велел, проходя на кухню.

Моя растерянность, посетившая меня в начале нашей вечерней встречи, ко мне вновь вернулась.

– Зачем?

Нет, я знала, что у оборотней, как и у многих полукровок, очень чуткий нюх, способный уловить малейшие изменения в физиологии, но… всё со мной настолько плохо? Что моё состояние так явно себя выдаёт.

Пока размышляла, Калеб как раз достал из шкафчика бутылку с янтарной жидкостью, но открыть не успел, на меня покосился. После вовсе вздохнул и обратно убрал. Потянулся за стаканом, в который налил воду из-под крана и выпил залпом.

– Чтоб твой папочка опять не взбесился – уже из-за того, что ты пахнешь чужаком, – пояснил сухо через паузу.

– А-аа… ты об этом, – облегчённо вздохнула.

С места наконец сдвинулась. Не в душ пошла. К нему. И к стакану, который нагло у него отобрала.

– Мне тоже не помешает, – набрала воду.

А то в горле и впрямь пересохло.

– Меня и правда здесь не должно быть, – натянуто улыбнулась.

Удивительно, но после того, как мои губы оказались истерзаны этим оборотнем, от боли не осталось и следа.

Или это я на фоне собственного перевозбуждения так посчитала?..

Вкус воды, и тот не ощутила, пока пила.

– Я бы не стала так заявляться без приглашения, но твоего номера у меня нет, а как ещё связаться с тобой, я не знаю. Я ведь даже твоё полное имя не спросила, – оправдалась следом. – Мне правда нужно вернуть кольцо. Уже заметили, что у меня его нет, скоро вместо меня искать начнут, – вздохнула, покрутив между пальцев ставший пустым стакан.

Последовало минутное молчание, за которое я уже решила, что не дождусь ответа. Но он последовал. Правда не такой, какой я могла бы ожидать.

– Калеб. Калеб Эмерсон. Так меня зовут.

С интересом принялся ждать моей реакции.

Она и последовала. Ну, после того, как я переварила.

Но сперва пришлось уточнить:

– Лукас Эмерсон – твой отец?

Семья Эмерсон была известна ничуть не меньше прачечных бабули Уильямс. Если ты психопат-киллер, террорист, состоишь в мафии или просто бандюган, тогда тебе точно туда, к ним на поклон. Весь оборот по торговле оружия контролировался и проходил через их руки. Очень опасный бизнес. Тянущийся из зарубежья. В котором у всех руки по локоть в крови, и это ещё мягко выражаясь.

Вместе с тем вспомнилось то, как Калеб расспрашивал у меня про моего изменщика-жениха. И то, что сам потом сказал о том, как давно его не было в городе, как с тех пор всё изменилось. Теперь его слова становились более понятными. Как и интерес к Стоунам. Как и то, каким именно образом нас встретили и проводили в том магазине дорогущей одежды. Как и то, что мы с ним делали в казино.

– Он самый, – кивнул мужчина.

Я тоже кивнула. И решила, что водичка мне снова нужна. Полный стакан себе набрала. Выпила тоже всю. Чем повеселила стоящего рядом.

– Да ладно тебе. Не так всё и страшно. Главное, отцу не сообщай, что общаешься со мной, а то не уверен, что он ограничится такой малостью в следующий раз, – снова тронул уголок моих губ. – А мне тогда точно придётся его убить за это, – заметил куда тише.

Захотелось набрать себе ещё стакана два минимум. Но на деле я только лишь отставила стакан в сторону, причём наугад, только чудом не промахнулась, глядя исключительно в его глаза, до сих пор изредка полыхающие зеленью зверя.

– С чего бы тебе говорить такое той, кого видишь, скорее всего, в последний раз? – поинтересовалась так тихо, что вышло практически беззвучно. – К тому же, не такой уж ты и страшный, – улыбнулась беспомощно.

Калеб на мои слова только усмехнулся и покачал головой, притянув меня к себе, обнимая за плечи.

– Пообещай мне, что, если вдруг что случится, ты придёшь ко мне и попросишь помощи. Не станешь пытаться в одиночку решить проблему, ладно? – попросил так же тихо.

Если уж на то пошло, проблема у меня нарисовывалась прямо сейчас. И не одна. Помимо той, что моя семья, судя по всему, намерена выдать меня замуж против моего на то желания, снова попросить у него своё обручальное кольцо, а затем получить его, развернуться и уйти – тоже становилось проблемой. Просто отодвинуться от оборотня, и то, как самая худшая пытка. Если только наоборот. Чтобы тепло каждого его прикосновения чувствовалось ещё ярче. Вновь превратилось в настоящее пекло. Выжгло все ненужные мысли из моей головы. А я могла бы не просто перехватить одну из его ладоней на своём плече, аккуратно сжимая, чтобы ответить:

– Зачем тебе это? Какая в этом выгода?

Он отозвался не сразу. Лишь спустя долгую паузу.

– Никакой. Просто не люблю быть должным, а ты мне хорошо помогла.

– Настолько хорошо? – усмехнулась.

Так оказалось гораздо легче скрыть непонятно откуда взявшееся в глубине сердца кольнувшее разочарование. А ведь наоборот, радоваться должна. Не всегда твой новый знакомый может оказаться настолько хорошим. Вернее, маловероятно. Особенно, если знакомятся со мной.

– Даже не представляешь, насколько. Считай, спасла жизнь всем там присутствующим, – усмехнулся он в очередной раз, отзеркалив мой жест.

– Всё-таки я рада, что ничего особо не помню, так сильно набралась, – оценила я по-своему, отпуская его пальцы. – Расскажешь как-нибудь, да? Надеюсь, мне будет не очень стыдно, – покачала головой.

Да, я знаю, что совсем нелогичная. Сама же сказала ему, что мы видимся в последний раз, и спустя минуту заявила, что рассчитываю на то, что последней она не станет. Вот и Калеб прищурился, рассматривая меня пристальней прежнего.

– Что ты делаешь на Рождество? – спросил по итогу совсем неожиданное.

До него оставалось всего два дня, и все мои планы на это время не отличались особым разнообразием. Отец вообще не признавал этот праздник, он же для людей. А мама слишком дорожила его мнением, чтобы перечить.

– Как все, испеку печенье и буду ждать Санту, оставив стакан молока перед камином, – улыбнулась с иронией.

– Тёплое с маршмеллоу и шоколадной крошкой? – уточнил мужчина, тоже улыбнувшись.

– Обязательно, – важно кивнула.

– Так и быть, уговорила, навещу тебя в этом году. Список только заранее прислать не забудь с подарками, чтобы я успел подготовиться.

– Не думаю, что я была настолько хорошей девочкой, чтобы заслужить выполнение всех пунктов по списку, – хмыкнула встречно. – Но могу задобрить тебя свитером с волшебным оленем. Ты предпочитаешь синий, красный или зелёный?

Вместо ответа Калеб с шумом втянул в себя воздух. Собрался уже ответить, но не успел. В дверь постучали. Очень настойчиво. Я бы даже сказала, ломились.

– Ты ждёшь гостей?

– Гости ко мне не приходят.

Внутри моментально застряло нехорошее предчувствие. Может, я и взяла такси, не поехала сюда на своей машине, но совсем не смотрела, следовал ли кто-нибудь за мной, поглощённая своими переживаниями, а после всего произошедшего сегодня, моему отцу ничего не стоило приставить ко мне ищейку, чтоб выяснить всё наверняка. Как и ничего не стоило заявиться прямо сюда…