Текст книги "Сделка со зверем"

Собственно, вряд ли бы я возразил, будь оно правдой. В эти секунды я согласился бы вообще на что угодно, даже если бы Адель собралась меня четвертовать, только бы она и дальше дарила мне свои глухие сладкие стоны-всхлипы, до хрипоты срывая голос, вновь и вновь принимая каждый мой последующий толчок, сталкивающих нас обоих в океан умопомрачительных ощущений…

Я кончил в неё трижды. За раз.

Оргазм накрыл один за другим, подобно взрыву вулкана. Меня погребло там вместе с ней.

Погребло безвозвратно.

Иначе бы я никогда, ни под одной пыткой, будучи в здравом уме и твёрдой памяти не заявил:

– Подаришь мне тысячу таких оргазмов, и я тебя отпущу…

Глава 7

Адель

Сердце билось в груди запертой в клетке птицей. Стучало так громко, что почти оглушало. По телу всё ещё гуляли микроразряды от полученного удовольствия. Такого неправильно правильного, как и вся эта ситуация. Уайетт до сих пор находился во мне, тяжело дыша в затылок, отчего по телу продолжали гулять мурашки удовольствия, а в голове царила пустота. Ни единой мысли в ней не жило больше. Потому я не сразу поняла, что он мне предложил. А когда дошло…

– Что ты сказал? – полуобернулась я к нему, вмиг позабыв о всяком возбуждении.

Кажется, этот мужчина никогда не перестанет меня удивлять…

И додумался же до такого!

Не зря я ему сказала про отсутствие логики. Так оно и было!

Ведь сам же ещё недавно говорил, что не отпустит, что я какая-то там его пара, а теперь вдруг решил заключить эту глупую сделку.

– Ты же не серьёзно, да? – уточнила я всё же.

Ну а вдруг?

Увы…

– Почему нет? Я хочу тебя, а ты говоришь, что не хочешь, и стремишься уйти. Идеальный способ решить проблему. Так мы оба получим то, чего желаем, – пояснил он невозмутимо, отстраняясь от меня.

Пришлось закусить губу в момент, когда он аккуратно покинул моё тело, которое было явно не против продолжения.

Нет, это не Уайетт, это я абсолютно нелогично себя вела!

Я же должна бежать от него, бояться и, как минимум, злиться. А я… Вот уже трижды, как кончила в его руках. Что хуже, у меня даже жалеть полноценно о случившемся не получалось. Как-то странно жалеть о том, что тебе понравилось. Пусть умом я и понимала, что желания тела никак связаны с желаниями разума. Понимать-то понимала, но мозг до сих пор атаковали эндорфины, заставляя реагировать на всё через розовую призму удовольствия.

Уайетт уселся обратно в воду, затем и вовсе откинулся на спину, утягивая меня за собой и опять укладывая на себя.

– Разве не ты сама сказала недавно, что обязательно придумаешь способ сбежать от меня, не станешь ничем ограничиваться? – деланно удивился он, подхватывая с подставки мыло. – Вот. Я даю тебе этот способ. Заметь, максимально бескровный и приятный. Докажи мне, что ты и правда не хочешь со мной остаться, несмотря на то что твоё тело говорит об обратном.

Ладно, с отсутствием логики я погорячилась. Та всё-таки имелась. В какой-то извращённой форме, но всё же. И…

Он серьёзно решил, что я соглашусь на такое?

Правда, как открыла рот, чтобы отказаться, так и замерла от пришедшей в голову новой мысли.

Да, предложение дикое, но!.. Это же реально хороший способ поскорее избавиться от него!

Возможно, если проявить желанное им послушание, Уайетт очень скоро потеряет бдительность, и я смогу этим воспользоваться, чтобы сбежать от него, не дожидаясь сроков окончания этой ненормальной сделки. Хотя так сразу соглашаться на его предложение я всё равно не спешила.

– То, что ты смог возбудить моё тело, не значит, что мой разум с этим согласен, – парировала гордо.

Ну, насколько это было возможно в текущей ситуации, с учётом, что я продолжала лежать на нём голая, а его стояк так никуда и не делся. Он так и упирался в меня, пока оборотень, намыливал обе свои широченные ладони, а потом с самым сосредоточенным видом растирал очищающий состав по всему моему телу, тщательно уделяя внимание всему, до чего дотягивался, вновь искушающе обводил ореолы, гладил бока и живот, ласково нырял между ног, мягко массируя внутреннюю сторону бёдер. И так он это делал… словно ничего важнее в его жизни ему делать ещё не приходилось. А моё замечание и вовсе будто не слышал. Впрочем, и я сама о нём быстро позабыла, поглощённая даримыми им ощущениями. И лишь когда он вытащил меня из воды, завернув в огромное пушистое полотенце, взятое со стойки неподалёку, я ему сообщила:

– Ладно. Я согласна на твою сделку. Но ты вернёшь мне все мои вещи.

И надо бы в отель вернуться, выписаться из комнаты, иначе оплата за неё так и будет продолжать капать, а я не настолько богатая, как некоторые. Да и оставшиеся там вещи забрать, опять же, нужно.

– Я бы их в любом случае тебе вернул, – неожиданно легко согласился со мной Уайетт, по-мальчишески весело улыбнувшись. – Но не сегодня, – обломил меня всё с той же улыбкой, берясь за другое полотенце, которым принялся сушить мои волосы. – Я забрал твою одежду, чтобы ты не натворила глупостей в пылу новых впечатлений с учётом нашего знакомства, по типу спонтанного побега, при котором есть риск сорваться в пропасть, но остановило ли это тебя?.. – хмыкнул.

– А нечего было пугать, – проворчала я в ответ, отводя взгляд.

Поступок и впрямь был глупым, но на тот момент я и не думала особо, что делаю, стремясь просто оказаться как можно дальше от исходящей от него опасности. По крайней мере, тогда мне именно так и представлялось. И до сих пор верила, что поступила я правильно, пусть и необдуманно. Но смутило меня по-настоящему не сказанное им, а то, с какой заботой он действовал, стирая с меня влагу. Как аккуратно сушил мои волосы, сжимая полотенцем каждую отдельно взятую прядку.

Я и забыла, как это приятно, когда кто-то о тебе так заботится. Когда о тебе вообще заботятся. В последний раз я испытывала это чувство лет в пятнадцать, а потом бабушка заболела, и уже мне приходилось о ней заботиться.

Всё-таки он странный – этот оборотень, похожий на скандинавского бога…

– Вообще-то я планировал накормить тебя завтраком, а потом обсудить сложившуюся ситуацию. Уже потом начать приставать, пока бьющий мне в голову сперматоксикоз окончательно не отравил остатки мозгов, и моя звериная сущность не слетела с катушек, потому что в таком случае во мне реально ничего адекватного не останется. Не моя вина, что ты настолько искушающая, к тому же любительница провоцировать, – заявил нагло.

– Чего? Это я-то любительница провоцировать? Сам ты!… Провокатор!

Кто тут кого соблазнить умудрился аж трижды за последний час, в конце концов?!

В ответ меня подхватили на руки. Меня окутало не только его сильными объятиями, в которых он понёс меня с такой лёгкостью, словно я практически совсем ничего не весила, но и исходящим от него жаром, что пропитал меня всю вместе с его коснувшимся моей щеки дыханием.

– Правила созданы не просто так, малышка Адель. Они появились задолго до нашего с тобой рождения. Им много веков. Если будешь соблюдать их, то того, что случилось сегодня на кухне и у входной двери в дом, больше не повторится. Я правда не хочу причинять тебе вред и никогда намеренно не обижу. Но зверя контролировать сложно. Учитывай это, пожалуйста.

Я не возражала. Вообще не сказала больше ничего против. Не смогла. Не тогда, когда он вновь весь из себя такой заботливо-милый.

Лучше бы опять был козлом…

Так бы я хоть знала, как себя с ним вести. Могла бы игнорировать его. И не пялилась бы на него, как идиотка какая-то, когда он, усадив меня на стул, принялся прибираться и готовить нам второй завтрак, а на моё предложение о помощи сунул в руки яблоко.

Фрукт я съела. И даже послушно дождалась, когда он избавится ото всех осколков на полу и столе. Но как только Уайетт приступил к готовке, я не выдержала. Во-первых, надоело бестолково сидеть на месте. Во-вторых, он же всё ещё голый! Так хоть глаза заняты будут чем-то другим. И руки – тоже. А то ж так и тянет прикоснуться к этим литым мышцам, что так маняще перекатывались под светлой кожей.

И да, это действительно помогало. Всё то время, что я чистила овощи, нарезала их на мелкие кубики, обжаривала… А потом этому совершенству приспичило замесить тесто.

Я пропала…

Позабыла о том, что у меня картофель с луком на огне, что за ними надо присматривать, чтобы не сгорел. Позабыла вообще обо всём, пристально следя за тем, как Уайетт мнёт в руках полученную массу, раскатывает в длинный жгут, складывает его и снова принимается мять.

Заглядеться можно…

Кто бы мне раньше сказал, что это действо может быть таким завораживающим, не поверила. Но именно таким оно мне сейчас и казалось. И я смотрела, смотрела, смотрела… Как он скатывает тесто в форму булки, потом делит на несколько небольших частей, после чего берёт в руки скалку…

Официально заявляю, что мужчина на кухне – это самое обалденное зрелище, что я когда-либо видела в своей жизни!

Особенно, когда он абсолютно голый.

И да, за картофелем я не уследила…

Мне о нём напомнил Уайетт. Только благодаря ему ничего не подгорело. Спохватившись, я поспешила отключить варочную поверхность. И так как большего от меня пока не требовалось, вернулась к любованию мужчиной со скалкой. Он как раз уже раскатал в тонкий пласт один из отрезанных кусков и взял в руки кружку, принявшись с её помощью вырезать на нём небольшие кружочки.

– На тебе начинка, – сообщил между делом, и я согласно кивнула.

Кивнуть-то кивнула, а приступать к новым обязанностям не спешила, продолжая любоваться его точно выверенными действиями.

Откуда только взялся весь такой идеальный на мою голову?

И лишь заметив улыбку на мужском лице, поняла, что сморозила эту глупость вслух. Захотелось провалиться сквозь землю. И чего я, после такого, ожидала от самого мужика? Когда сама же реально провоцировала его на ненужные последствия. Это не он псих ненормальный, а я.

– Если бы я знал, что тебя так впечатлит моё умение готовить, разбудил бы тебя пораньше, – прокомментировал Уайетт. – Глядишь, тогда бы наше близкое знакомство началось немного иначе.

– Глядишь, и догонять бы не пришлось, угу, – согласилась я с ним по-своему.

Чем и заслужила внимательный долгий взгляд. Но и только. Больше он ничего не сказал. По крайней мере, по этому поводу. Перевёл тему:

– Мама научила меня. Та, что меня вырастила.

– Вырастила? – уцепилась я за его оговорку. – То есть не родная?

Сперва спросила, затем отругала саму себя за бестактность. Особенно, когда в ответ послышалось:

– Да. Мои родные родители погибли, когда мне было пять. Их убили.

Вот же…

Даже со словами так сразу не нашлась. Да и что я сказала бы? Что я не хотела бередить раны, и как мне жаль? Так это и ежу понятно. Расспрашивать подробности тоже неуместно, хоть и любопытно. Вот и решила в итоге ответить на такую откровенность собственной.

– А моя мама умерла при родах, – призналась, делая вид, что очень занята тем, что он сказал, раскладыванием начинки на полученные кругляшки. – Отца я тоже не знала, он бросил её задолго до моего рождения. Я даже не уверена, что ему известно обо мне. Меня воспитывала бабушка. Но и она пару лет назад умерла, после долгой болезни. Так что, окончив школу, я решила, что к чёрту всю эту учёбу в университете, работу в душном офисе, сняла отложенные для меня бабушкой сбережения, купила фотоаппарат, прошла специализированные курсы и отправилась путешествовать по миру. Так и оказалась здесь.

Свободные круги из теста закончились, и я отложила ложку, принявшись закрывать готовые.

– Так вот почему я не обнаружил ни одной твоей привязанности к кому бы то ни было, пока пытался понять, кто ты, – ровным, ничего не выражающим тоном отозвался Уайетт, возвращаясь к тому, чтобы пополнить запас заготовок.

Я так и не поняла, что именно это будет: пирожки или что-то другое, а спрашивать не стала. Да и какая разница? Я сейчас и всякие невкусные коренья готова была слопать, настолько оголодала. А то, что он сказал…

– Я вообще не имею привычки привязываться к кому-то, – выдала ещё одно признание. – Так проще жить.

И не так больно потом терять…

– Оказывается, у нас больше общего, чем предполагалось изначально, – усмехнулся Уайетт, двигая в мою сторону новые кругляши, на которые я продолжила раскладывать начинку.

Её, кстати, хватило всего на половину теста. Остальное Уайетт снова смял и порезал на небольшие кусочки, после чего скрутил каждый в маленькие завитушки, из которых потом получились вкусные сладкие булочки.

Я уже говорила, что мужчина на кухне – это великолепное зрелище?

Так оно и есть!

Хотя раньше никогда о таком не задумывалась.

Но при взгляде на Уайетта, местами испачканного мукой, внутри закручивался полный восторг. И гормоны опять бесноваться начинали.

Вот уж не думала, что когда-нибудь окажусь от них зависима.

Но как же вкусно он готовил!..

Невероятно вкусно.

А может всё дело было в том, что я слишком проголодалась. Или в горном пейзаже за окном, возле которого мы и устроились в гостиной прямо на полу. Для удобства Уайетт постелил нам коричневую шкуру, а рядом выставил большое блюдо с пирожками и две дымящиеся кружки с травяным чаем.

За стеклом давно рассвело, но солнце по-прежнему закрывали тяжёлые облака, вершины гор подёрнулись туманной дымкой и в помещении было немного сумрачно. И я опять пожалела, что под рукой не было моего фотоаппарата и не получалось зафиксировать всю открывшуюся глазам красоту в цифровом формате. Оставалось только вздыхать, что пропускаю такой прекрасный момент.

– Когда ты вернёшь мои вещи? – поинтересовалась, продолжая смотреть исключительно на горы за стеклом.

Но почти физически ощутила на себе его пристальный взгляд.

– Когда буду уверен, что ты не натворишь глупостей, – отозвался Уайетт, возвращаясь к завтраку.

Если заглатывание пирожков с огромной скоростью, не жуя, можно назвать таковым. Я ещё первый не доела, а он уже около десятка в себя запихнуть успел. Обжора!

– К тому же, – продолжил с довольным видом, – зачем они тебе? Всё равно пришлось бы скоро снять. Только помешает.

Я аж подавилась. В последний момент смогла проглотить кусок, не закашлявшись.

– И что, мне теперь всегда голой перед тобой ходить? – возмутилась следом.

Не то, чтоб я прям стеснялась своего тела, но всё равно!

– Почему нет? Мне нравится смотреть на тебя обнажённую. Ты очень красивая, – улыбнулся он мне шире прежнего.

Пирожок я отложила. От греха подальше. Пока точно не подавилась. Тоже мне, комплимент. Такой же сомнительный, как и вся эта ситуация в целом.

– Между прочим, ходить без трусов не гигиенично. Можно подцепить какую-нибудь заразу, – противопоставила я ему.

Тем более одну вот уже подцепила и до сих пор не придумала, как от неё избавиться.

Зараза эта, кстати, только ещё довольней стала. И чему только радовался? Когда мне вообще ни разу радостно не было от происходящего.

– Верни мне хотя бы фотоаппарат, – решила зайти с другой стороны.

Может, получится хоть таким образом выудить у него нужное мне?

Но время шло, а Уайетт не спешил соглашаться. Затем и вовсе заявил:

– А что мне за это будет? – одарил меня заинтересованным взором.

Что-что… сказала бы я…

И сказала!

– А ты ничего не перепутал? – окончательно растеряла я весь свой аппетит и злиться снова начала. – Между прочим, это я тут вроде как жертва маньяка в твоём лице. И именно ты желаешь моего послушания. Вот и плати за него. Никаких тебе оргазмов больше, пока не вернёшь мне трусы и фотоаппарат! – выставила ультиматумом.

И тут же охнула, когда Уайетт вдруг бросился в мою сторону. Ещё через миг я уже лежала на спине, а он нависал надо мной. Всё произошло так быстро, что я и опомниться не успела. Кружка с чаем выпала из моих рук и отлетела куда-то в сторону, а на каменном полу наверняка теперь разливалась лужа. Правда о последнем мне приходилось лишь догадываться, ведь видела я теперь исключительно изумрудные глаза, подсвеченные неоном изнутри.

– Никаких оргазмов, говоришь, мне не будет, значит? – протянул Уайетт рычаще.

Дрожью и мурашками отозвался его голос во всём моём теле, заодно напомнив мне о том, чем закончилась наша прошлая стычка. Обе две. Кажется, держать язык за зубами становилось острой необходимостью, а не каким-то там его глупым правилом. Но даже захоти, я бы всё равно не смогла смолчать. Не тогда, когда он вновь давил на меня. Сколько можно, в конце концов?!

– Не будет! – повторила я упрямо.

И так же упрямо продолжила смотреть ему в глаза. А на мужских губах вдруг расплылась довольная усмешка. Уайетт склонился ниже, обдав своим дыханием мои пересохшие губы.

– И что, действительно готова остаться со мной здесь жить насовсем? – поинтересовался он, чуть прищурившись.

– Это ещё почему?

Улыбка на мужских губах стала уже просто запредельная. А к горячему дыханию на моих губах прибавилось ощущение прикосновения.

– Ну, раз уж заканчивать нашу сделку ты не намерена ещё очень и очень долго…

И почему в его исполнении даже эти простые фразы звучат как нечто ужасно пошлое? Или это у меня мозг плыл от нашей излишней близости, потому и воспринималось всё так остро?

– Кстати, я тебе не говорил, малышка Адель, но оборотни живут по девять веков, – продолжил искушать меня своим хриплым шёпотом этот скандинавский бог. – И я уверяю тебя, я найду способ продлить и твою жизнь, раз уж ты моя пара, к тому же такая несговорчивая…

Его пальцы коснулись моего полусогнутого колена левой ноги и почти невесомо заскользили вверх по бедру. Но едва ли я обратила на это должное внимание, оглушённая услышанным.

Сколько-сколько оборотни живут?

– Быть не может!

Не может же, чтобы кто-то и впрямь жил девять веков? Даже с учётом, что этот кто-то не человек. И уж точно невозможно кому-то продлить жизнь на такой огромный промежуток времени. Не верю.

– Девять, – охотно повторил Уайетт, наслаждаясь моим замешательством.

Это же что-то нереальное, из области фантастики. Как такое возможно? И он хотел, чтобы я тоже столько же жила? Это же наверняка придётся скрываться ото всех, переезжать с места на место, чтобы никто не догадался, что я не старею… Да ну нафиг! Даже с учётом, что и сама предпочитала как раз такой образ жизни, путешествуя по миру. Но то сейчас! Пока молодая и без семьи. А в дальнейшем? Нет, я однозначно против.

– Я против, – дополнила ещё и вслух. – Не хочу.

Улыбка на мужских губах приобрела оттенок плотоядности.

– Опять не хочешь? Точно? Уверена? – переспросил он, а пальцы на моём бедре стали ощущаться куда отчётливей, продолжая выводить спирали на моей коже, постепенно поднимаясь всё выше. – Потому что лично я готов поспорить на те самые твои трусы и фотоаппарат, что как только мои пальцы окажутся между твоих ног, они тут же утонут в твоей сладкой влаге.

Вот чёрт!

Я даже с ответом не нашлась, так неожиданно он перевёл тему. Растерялась. Потерялась. И не успела должно среагировать. А его пальцы уже сжимали ягодицу. И будь он проклят, но я действительно увлажнилась! Причём не от действий или нашей позы, а как раз от этих его пошлых слов, что воздействовали на мой разум подобно самому мощному афродизиаку.

– Заключим ещё одну сделку? – предложил вдруг Уайетт, а его пальцы замерли в считанных сантиметрах от заветного места.

– Какую?

– Я верну тебе желаемое сегодня же. Но ты должна мне показать на деле, как сильно ты хочешь это получить. Ты ведь хочешь?

Честно говоря, я не была уверена, что он говорил всё ещё о материальных желаниях. По крайней мере я о них уже точно не думала. Да что уж там, меня почти трясло от того, как близко его пальцы находились от моей плоти, мягко надавливая на нежные стенки у внешних половых губ, не спеша больше ничего делать, когда мне так сильно хотелось обратного.

Что со мной? С каких пор я такая ведомая и распутная? Раньше никогда особо не испытывала возбуждения ни с кем из тех парней, с кем встречалась. Собственно, потому мои отношения с ними и не складывались ещё со школьной скамьи. Им было мало прогулок за ручку, а мне не хотелось ничего больше. Зато вот с каким-то первым встречным-поперечным – пожалуйста. Сама готова была с радостью запрыгнуть на его член.

Ужас, просто ужас!

Вот и замотала головой в ответ на его вопрос, вместо полноценного высказывания против. Ещё и зажмурилась от греха подальше.

– А знаешь, мне нравится твоё сопротивление. Что-то в этом есть. Каждый раз переубеждать тебя на деле. Только помни, крошка Адель, в эту игру можно играть вместе.

Что он имел в виду, я не поняла, да и быстро позабыла об этом. Сложно о чём-то думать, когда в твою плоть резко вторгаются мужские пальцы. Я даже вдохнуть нормально не успела, с хрипом выдыхая обратно воздух из лёгких.

– Нравится так? Или лучше так?

Уайетт слегка приподнялся надо мной, оставшись нависать на локте левой руки, и к пальцам во мне присоединился большой, принявшись сразу интенсивно кружить вокруг моего набухшего клитора.

– Как тебе нравится, совершенная моя? – повторил он.

И я не смогла промолчать на этот раз.

– Так. Мне нравится так, – призналась.

Ведь мне действительно нравилось, что он со мной делал. Здесь. В ванной до этого. На кровати. У стены.

Это полное сумасшествие, но тело жило своей жизнью рядом с ним. Тут он был прав. Я сколько угодно могла говорить ему нет, но на деле желала не меньше его, чтобы он взял меня. Вставил в меня свой твёрдый член, что сейчас упирался во внутреннюю сторону моего бедра, оставляя на коже свой след.

Уайетт окончательно поднялся и уселся удобнее, позволяя мне наблюдать за процессом. Как его пальцы мягко, но уверенно раздвигают мой вход и погружаются в него на всю длину, затем возвращаются и всё снова повторяется.

Mon dieu!

Как бесстыдно и возбуждающе это всё выглядело!

Даже его большой член так и манил прикоснуться к нему, потрогать, возможно, не только руками. Он едва заметно дёргался в моменты, когда Уайетт вместе со мной подавался бёдрами вперёд. Уверена, он безумно хотел оказаться внутри меня иначе, но почему-то не спешил этого делать. Только тихий рык вырывался из могучей груди всё чаще, а глаза уже не светились неоном, а затягивали в свои потемневшие до чернильной тьмы глубины. Белок окрасился коричневым, а зрачок расширился настолько, что почти скрыл всю радужку. Это больше не были глаза человека. На меня смотрел зверь.

И я точно ненормальная, но мне нравилось видеть, как он менялся из-за меня. Как старательно сдерживал себя, чтобы не навредить. Весь такой сильный и могучий, но для меня терпеливый и нежный.

Его свободная ладонь легла на грудь, смяла её, а затем я громко вскрикнула, когда его пальцы во мне согнулись, и одновременно с этим мой сосок оказался сжат и сильно скручен.

Господи-ты-боже-мой!

Что он творил?

В низ живота будто молния ударила, выгнув меня навстречу ей.

– Хорошая девочка. Повторим?

Что? Нет!

И тут же захлебнулась всеми своими возражениями в резко ударившим в пах удовольствием от его повторной выходки с соском.

– Merde! – выругалась, не сдержавшись.

– Хорошая малышка, – прохрипел Уайетт. – Моя малышка Адель. Покажи мне, как тебе нравится. Не сдерживай себя. Забудь обо всём. Просто наслаждайся вместе со мной этим всем.

И я, прикрыв глаза, действительно наслаждалась. Мужские пальцы двигались во мне всё быстрее, заставляя мою плоть не только истекать на них, но и изнывать от недостатка ощущений, пульсируя в преддверии, наверное, самого сильного своего оргазма. Ещё немножечко. Я и правда позабыла обо всём благоразумии, отдавшись на волю желаниям тела, схватившись за мужское запястье в жадной попытке получить больше, я уже сама насаживалась на них.

– Давай, малышка Адель, скажи мне это. Скажи.

Ничего говорить я не хотела, а вот кончить – очень. Но он продолжал повторять одно и то же, а стоило мне приблизиться к пику своего удовольствия, как тут же убрал свои пальцы.

– Ты… ты что делаешь? – уставилась на него возмущённо.

– Ты не ответила.

– Что? Что я должна ответить?

– Чего ты хочешь, Адель?

Чего я хочу? А так не понятно?!

– Скажи мне, Адель.

– Да… да пошёл ты!

Мужчина тихо выдохнул сквозь зубы и, кажется, выругался, не уверена, язык был незнакомым. А затем выругалась уже я, когда он вдруг окончательно убрал от меня свои руки.

– Как скажешь, малышка. Пошёл я, так пошёл.

И действительно, одним быстрым текучим движением поднялся на ноги, и… пошёл. В сторону лестницы вниз. Оставив меня лежать на полу в самой бесстыдной позе, изнывающую от желания, растерянно глядящую ему вслед.

Что это только что было?

Он, что, действительно ушёл?

В такой момент?

Серьёзно?!

Вот же скотина!

– Уайетт!!!

Который не только оставил меня одну в такой момент, но и дом покинул, а обратно даже к утру не вернулся. Сволочь!!!